Клан Борзых: Приемыш

Глава 31

На первый этаж я поднялся только после того, как подвал был полностью зачищен, место завхоза занял Белков, а припасы в полном объёме поступили на остальные этажи. Наладить бесперебойное питание оказалось не так-то просто. Там, где раньше справлялось трое, пришлось встать пятерым. Но постепенно работа вошла в нормальное русло, и от экстренных мер удалось отказаться.

«Вентиляция и бойницы очищены от паразитов. Сейчас мы контролируем максимум внутреннего пространства, дальше лезть уже опасно», — отчиталась Сара, когда я стоял, оценивая цепочку поставки.

«Что с добычей?» — спросил я, убедившись, что всё в порядке, и, наконец, начал подниматься в основной бункер.

«Рискованно, но я отправила наш первый автономный дрон в мясной вал, как ты его называешь. Во избежание удалённого перехвата, я отключила ему модуль связи, но его логические цепи достаточно прокачены, чтобы выполнять вербальные и звуковые команды. Считай, что у тебя появился питомец. Предлагаю выбрать ему имя».

«Не слишком ли ты торопишься, с учётом вероятности его уничтожения.»

«Наоборот, если бы всё было спокойно, с этим можно было подождать, но сейчас — вдруг мы не успеем дать ему имя, а он уже исчезнет? Нехорошо выйдет».

«Раз это для тебя важно, сама и выбери», — ответил я, попытавшись подловить систему на проявлении фантазии. Но она пошла проторенной дорожкой.

«Предлагаю Пад по первым символам. Другие варианты: Адс, Дад…»

«Как выберешь — сообщишь», — отмахнулся я, вспомнив с каким энтузиазмом воспринимал генерацию всякими чатами названий, картинок или даже кусков текста. К разуму это не имело ровным счётом никакого отношения. Впрочем, люди тоже с названием питомцев, и даже детей, иногда такое вытворяли, что только за голову хватайся. Одни только Даздрапермы и Даздрапреели чего стоят.

— Как он? — спросил я, увидев лежащего на скамье коменданта. Заканчивающий его штопать Филинов выглядел совершенно спокойным, но уставшим. Судя по количеству крови на его фартуке и на полу, операция выдалась не из лёгких.

— Жить будет, но руководить в ближайшие несколько дней сможет только из койки, — ответил Кирилл, кинув инструменты в квадратный тазик, воняющий спиртом. — Княжич должен перенять командование над капониром на время исцеления Боброва.

— Не думаю, что с этим будут проблемы, — ответил я, считая количество новых швов на теле коменданта. Да, постарались твари на славу. Похоже, в восьми местах прогрызли дыры, лишь бы добраться до шеи.

— Нет, проблем не будет. Все прекрасно понимают субординацию. Но проблема в его молодости и вспыльчивости, — покачал головой Филинов, вытирая руки. — Всё, можете уносить. Единственное, чем мы можем ему сейчас помочь, — это обеспечить покой.

— Хорошо, идём, доложишь врио, — сказал я, направляясь к лестнице на второй этаж, но увидев недоумённый взгляд Кирилла, лишь вздохнул. — Временно исполняющий обязанности. Бобров жив, а значит, сможет вернуться в строй и вернуть себе должность.

— Очень на это рассчитываю, — чуть прищурившись, ответил Филинов. — Как и на то, что вы не станете без нужды пользоваться горячностью княжича, провоцировать его и лезть на передовую.

— Куда уж дальше, — пробормотал я, проходя между рядами канониров, что вели огонь не переставая. По пять-шесть выстрелов в минуту. Тридцать шесть выстрелов на одну пушку в час. Тридцать пушек. Тысяча выстрелов. Надолго ли у нас хватит снарядов? Нужно будет ещё раз свериться с расчётами, но что-то мне подсказывает, без поставок из крепости нам не обойтись.

— Мы справились? — спросил Данила, подняв на меня взгляд, стоило войти в штабную комнату. — Отбились от паразитов?

— Да, эта проблема временно решена. На сколько — понятия не имею. Бобров выживет, но управлять не сможет, тебе придётся его заменить до выздоровления.

— С нашей помощью княжич справится, — не таясь сказал Семён. — Особенно теперь, когда кризис преодолён.

— Что я пропустил?

— Вражеская элита, снайперы выбивали пушкарей, — ответил Данила, показав на крохотный кусочек металла. При ударе его полностью размазало, так что изначальную форму было почти невозможно определить. — Пришлось потратиться, стреляя с третьего этажа только по ним, но мы справились почти без потерь.

— Двое из десяти, это не без потерь, ваше сиятельство, — покачал головой Семён.

— Они знали, на что шли. Мы все знали, — вспыхнув ответил Данила. — И эти двое живы, хоть и серьёзно ранены.

— Чем бронебойнее снаряд, тем меньше повреждений он наносит живым тканям, — пояснил Филинов. — Слишком легко проходит насквозь. Если мозг не задет, то даже попадание в голову может оказаться не смертельно. Другое дело — осколки брони, но братья предусмотрели и это.

— Значит, натиск снизился? Мы отбились? — не веря спросил я. — Что говорят в крепости, какие приказы?

— В том то и дело — никаких! — раздосадовано ответил Данила. — Связи нет. Похоже, нас как-то отрезали от остальных. Электричество пока в норме, но нужно проверить аварийные генераторы. На случай если и его обрежут.

«Сара, мы можем использовать Пад в качестве дрона? Получить с него изображение?» — спросил я, понимая, что без связи и перископа мы всё равно что слепые.

«Это слишком рискованно. Лучше использовать один из простых сборщиков, чтобы привлекать меньше внимания», — почти мгновенно ответила система. — «Если ты раздумываешь над ремонтом узлов связи с помощью пауков — можешь забыть. У меня нет соответствующих протоколов и инженерных программ».

«Многие поломки можно починить и без особых навыков. Найти разрыв и соединить провод — как пример».

'Для этого нужна либо соответствующая программа, либо модуль связи и прямой контроль. У нас нет ни того, ни другого. Мы и так рискуем, собирая наниты вне форта. Но без активных сигналов, которые легко обнаружить, это, по крайней мере, оправданно.

— И какие наши дальнейшие шаги?

— Действуем согласно инструкциям и уставу, — покосившись на Семёна, ответил Данила. — Сказано — продолжать обстрел, будем продолжать, пока не кончатся снаряды. Потом консервируем форт и сидим тихо, ждём штурма противника или восстановления связи и выхода к нам подкрепления.

— Учитывая наш расход боеприпасов, ждать долго не придётся… Белков временно занял должность завхоза, логистику наладил, но вряд ли у нас больше десяти тысяч зарядов в погребе. А значит, хватит нам примерно на сутки.

— Сходится, ваше сиятельство, — кивнул Семён, проведя пальцем по листу бумаги. — Поступило около шестнадцати тысяч. Новых поставок не было с начала Бедствия. Так что, если десять осталось — просто отлично.

— Точной цифры не знаю, пока не посчитали, — тут же уточнил я.

— Нужно будет провести сверку, чтобы в самый ответственный момент не остаться с пустым погребом, — решительно проговорил Данила, стукнув ладонью по столу. — Мы обязаны удержать позиции всеми силами.

Спорить с ним я не собирался. И неважно, какая мотивация была у княжича. Показать себя как врио и доказать отцу, что он достаточно вырос. Поднять репутацию Борзых, показав остальным кланам, что они ещё могут вернуться в совет и число великих князей. Или и в самом деле беззаветно служить и защищать до последней капли крови. Что-то мне подсказывало, что всё вместе.

А мне что? Я сам не без греха, вызвался идти с инквизитором не только ради выживания форта, но и чтобы получить галочку лояльности, и оказаться замеченным после окончания сезона. Может, на достаточный подвиг это и не тянуло, но курочка по зёрнышку клюёт, так и наберётся у меня заслуг для того, чтобы быть представленным к награде от императора лично. А там и с сестрой встретиться…

— Приказ об инвентаризации я отдам, дело недолгое, но давай сразу определим долю снарядов, которую оставляем на чёрный день.

— Куда уж чернее? — удивлённо проговорил Данила. — У нас бедствие!

— Вы так не торопитесь, ваше сиятельство, — вмешался Семён, встав рядом с парнем. — Будем постепенно снижать накал, зачехлять орудия. Как останется половина — урежем на треть, будет каждая третья отдыхать. Останется, ну скажем, тысячи три, напополам сделаем. А когда тысяча — по две пушки на сторону. Сотен пять надо будет оставить совсем на последнее.

— Разумно. Ещё я бы оставил на каждом этаже запас на случай штурма именно нашего укрепления. Всякое может случиться… — неопределённо проговорил Кирилл.

— Всякое это какое? — напрягся я, почувствовав, словно на загривке зашевелилась шерсть, которой там, между прочим, не было.

— Мы могли потерять связь из-за разрыва кабеля. И это не худший вариант. Есть всего несколько протоколов, по которым связь отрубают из крепости, принудительно. Один из них — падение промежуточного форта, — нехотя пояснил Филинов. — Есть ненулевая вероятность, что мы остались живы благодаря сезонному артефакту Старого. А вот стоящий за нами капонир, при всех тех же условиях, но без Старого, пал.

— Ты таких вещей не говори, — нахмурившись сказал Семён. — Третья ночь из тридцати! Нам совсем худо будет.

— Какой шанс, что форт за нами пал?

— Пятьдесят на пятьдесят, — ответил Филинов, чуть отвернувшись. — Если это произошло, сделать мы ничего не сможем.

— Тут вы не правы. Как раз с паразитами я более-менее научился справляться.

«Нет! Категорически и с любой стороны — НЕТ», — буквально заорала Сара, представ передо мной в виде девушки, размахивающей руками. — «Одно дело — обезопасить себя и место пребывания. Это разумно, даже несмотря на риск обнаружения. Совершенно другое — привлекать к себе излишнее, ничем не оправданное внимание».

— Я и хотел бы помочь соседям, но что будет, если ты двинешься к ним, а у нас паразиты снова начнут нападать? — проговорил Данила, покачав головой. — Мы и так потеряли несколько бойцов, комендант в койке. Прости, но этого нельзя допустить. Там, скорее всего, уже все мертвы. Их ты не спасёшь. А наших ребят погубишь.

— Удивительно разумная мысль, — согласился Филинов. — Вы можете гарантировать, что взятые под контроль паразиты не изменят своего поведения?

«У меня вопрос более насущный, ты можешь гарантировать, что наш манёвр останется незамеченным?» — спросила Сара. — «Стоит привлечь к себе излишнее внимание, и протокол поведения паразитов изменят, добавят отзыв свой-чужой, начнут контролировать через сеть, и с таким трудом построенная оборона рухнет».

— Учитывая, что гарнизон форта мёртв, не вижу смысла торопиться, — подумав решил я. — Но и отбрасывать эту мысль не стоит. Чем он отличается от подземной крепости, где заражённые могли устроить перевалочный пункт? Только тем, что он ближе к Несокрушимому, а значит, опаснее.

— В этом вы правы, но мы не можем знать наверняка, да и ситуация сильно изменилась. В первый день заражённые были отброшены на несколько километров, сейчас они непрекращающимся потоком прут через рвы и укрепления, — возразил Филинов. — Наша задача — спасение человечества, но умерев мы её не осуществим.

— Как бы нам не прислали сигнал о самоуничтожении, подорвав, — задумчиво протянул Семён. — Вот это совершенно некстати будет.

— И электричество пока есть, значит…— сказал Данила.

— Значит, нельзя останавливать огонь. Пока на стенах видят, что мы сопротивляемся, взрывать не станут. Лучше подумайте, как дольше продержаться, — оборвал я, переводя разговор в конструктивное русло.

— И то верно, — кивнул Семён. — Пока дерёмся — не бесполезны.

— Вот только снарядов у нас хватит на десять часов, — напомнил я.

— Значит, снижаем норму в два раза. Может, к тому времени из крепости подойдёт подкрепление, или связь восстановят, — решительно сказал Данила и, сняв трубку, объявил по форту переход на половинную смену. Что с учётом усталости и ранений было воспринято на ура.

Я же сосредоточился на сборе ресурсов. С каждой новой волной тварей вал наполнялся, хотя пока только до уровня второго этажа. Но когда включат пресс, было совершенно непонятно, а паразиты новой толпой ринулись к нам. Хорошо, люди уже знали, как себя вести: намертво перекрыли бойницы, отошли от стен и били лишь тех тварей, что приближались к ним.

Приходилось бегать с этажа на этаж, вылавливая миньонов с заполнившимся хранилищем, а заодно перепрограммировать новых, забирая себе самые удачные и прочные комбинации. Ни одной элиты мне не попалось, но после того как Сара накопила достаточно данных, выяснилось, что и у нейрочипов были свои апгрейды. Уже после официальной смерти носителя.

Связано это было с целым рядом условностей и модификаций, которые тяжело было объяснить чем-то кроме эволюционного процесса. История заражённых всё ещё не складывалась, но стало понятно, что пострадавшие люди, заражённые техновирусом, стремились к бессмертию, частью которого становился перенос сознания в защищённый мобильный блок — бывший нейроинтерфейс.

Таких нам, естественно, не попадалось, но и достигших конечной точки — цифрового бессмертия, — были единицы. А вот вставших на такой путь — очень много. Вот и нападали на форт паразиты с разным прогрессом. Какие-то на самой ранней стадии, а другие — получившие укреплённый корпус, множество лапок и прочее.

«Слушай, я не понимаю, почему мы вместо того, чтобы собирать по крупицам эти наномашины, просто с их помощью не создадим станок, а на нём уже делать что угодно? Те же пропеллеры для дрона», — спросил я, в очередной раз смотавшись сверху вниз и собрав за один проход жалкие двести миллиграмм нанитов.

«Просто⁈» — появившееся у меня перед глазами изображение девушки закатило глаза. — «Просто… Думаю, моя ошибка в твоей недостаточной образованности и мотивированности. Наномашины — не панацея и не волшебное средство. Это двигающиеся с естественными жидкостями или с помощью магнитных полей микроскопические механизмы, получающие энергию из среды. Механизмы, которые требуют для выполнения работы чёткие программы, которые заложены в аппаратно-программный комплекс. То есть в нейрочип. И если в нём нет каких-то данных, то и выполнить эту команду нельзя».

«Но ты же выкачиваешь информацию из чипов. Вряд ли там всё стандартное, должны быть и различия».

«Их хватает. Но большая их часть была направлена на спасение жизни носителя чипа. Больше девяносто пяти процентов всего кода — симуляция мозговой деятельности для контроля повреждённых тел, и она почти стандартная у всех. Пять последних процентов могут содержать как программные модули, которые я сканирую и храню, так и особо важную информацию».

«И среди этой информации — инженерной нет?»

«О, я, вероятно, не очень верно выразилась. Особо важную информацию для прошлого носителя. А у вас, людей, с логикой важности всё крайне странно. Например, у меня есть расписание уроков, календари менструальных циклов, просроченные пятьсот лет назад напоминания о встречах, коллекция фото и видео эротического, и не очень, содержания», — начала перечислять и даже демонстрировать Сара. От некоторых примеров хотелось провалиться сквозь землю. — «И всё это было помечено как важное или ценное. Возможно, нам когда-нибудь попадётся человек, который самым важным считал не свои каракули, а программы, на основе которых они были сделаны. Пока же будем довольствоваться продвинутым прицельным комплексом, анализатором улик и некоторыми другими программными блоками, применения которым я не нашла».

«Ладно, большинство людей — идиоты, тут спорить бесполезно. Но можно же пойти обратным путём? Самим создать программу, на основе которой наномашины будут выполнять нужные действия».

«Рой наномашин ведет себя как жидкость, и в большинстве своём подчиняется именно законам, распространяющимся на жидкости. По этой причине их так легко использовать в кровеносных сосудах, перекачивать между ёмкостями и так далее. Хочешь создать программу поведения для выполнения определенной операции? Ну скажем, смещения молекулы вещества в нужную сторону. Я могу тебе предоставить такую возможность. Тебе даже не понадобится знание языка программирования. Наблюдай, отдавай команды, проверяй выполнение работы и выбирай лучший из возможных результатов. Я на это выделю, ну скажем две миллиграмма нанитов. Развлекайся».

После этих слов у меня перед глазами появилась условная капелька. Очень и очень условная, потому что она фактически не имела объёма. По моему желанию она перемещалась по плоскости, могла разделяться на несколько, собираться обратно, окружать какую-то, опять условную, молекулу и толкая собой перемещать её.

В начале я обрадовался успехам. Ну что сложного — переместиться, взять то, что нужно и… а потом, собственно, до меня дошло то самое «И». Операции сложнее движения требовали четкого алгоритма выполнения, который для псевдожидкости очень сильно отличался от моего представления. Даже просто совместить два строительных «кирпичика» оказалось нетривиальной задачей, а уж что-то более сложное…

Через несколько часов экспериментов я был готов признать, что нам и в самом деле нужен программный инженерный комплекс. Без него все мои попытки сводились к детской игре в куличики, только вместо песка была жидкость, которая не сохраняла форму, а растекалась, меняя очертания.

Замораживать жидкость — значило строить из нанитов, теряя рабочее тело с каждой операцией. Собственно, так поступала Сара, усовершенствуя наш нейроинтерфейс. Вот только я прекрасно осознавал, что это был тупиковый путь. Тратить на усовершенствование наномашины — всё равно что расстреливать тварей золотыми патронами. Можно, когда нет другого выхода, но чрезвычайно глупо.

Так что я не сдавался. Хоть и отложил это развлечение на время отдыха. Любое обучение идёт через повторение сотни раз одних и тех же операций и выбор среди них самых оптимальных. Машинное обучение — не исключение. Просто оно происходит виртуально и миллионы попыток могут занимать куда меньше времени.

Но как ребёнок не знает, хорошо у него получилось или нет, так и машина не знает, какой результат вышел, и для оценки всегда нужен сторонний человек.

Это было нашей надеждой.

— Осталось меньше двух с половиной тысяч снарядов, — отвлекая меня от мыслей, сообщил Белков. — Нужно переходить на жёсткую экономию.

— Пока не нужно. И так работает нормально только третий этаж, второй наполовину отдыхает, а первый вовсе забаррикадирован. Из тридцати пушек — стреляют десять, не торопятся. Снарядов хватит на двое суток, — возразил я, сверившись с расчётами. — Но, если хочешь, сообщи свои мысли княжичу.

— Хотелось бы пожить больше двух ночей, — теребя в руках блокнот с результатами инвентаризации, проговорил Белков. — Вам бы народ успокоить, а то слухи разные ходят. Что мы от крепости отрезаны, что подвоза и подкрепления не будет.

— Куда они денутся с подводной лодки? Бастовать пойдут?

— Нет, конечно. Но когда пузо сытое, а голова спокойная — и работается лучше.

— Объявим дополнительные часы отдыха и досуга, — подумав решил я. — Пусть спят вволю, меньше есть будут. Главное, чтобы дежурные не проспали очередную напасть. А что сказать, я подумаю.

— Спасибо, господин комиссар, — улыбнулся Белков и, коротко поклонившись, пошёл дальше.

«Ладно, хватит прохлаждаться. Надо выяснить, что за чертовщина происходит с соседями», — решил я. — «Нужен паук с нормальной камерой и модулем связи. Программу возьми из моего дрона. Уверен, она куда проще, чем алгоритмы, что ты закладываешь в пауков. Сменим управляющие волны, я возьму дрон на полное управление, и пойдём в разведку».

«Опасно», — проговорила Сара, но от прямого приказа упираться не стала. И уже через полчаса у меня появился новый разведчик, бодро выползший на крышу капонира.