Клан - моё Государство 5

Глава 10

К месту встречи Демид приехал с букетом алых роз. Михаил этому усмехнулся.

– Зря ты, Миша, улыбаешься. Она хоть и паскудная сучка, но мы должны помнить, что она всё-таки женщина. Нам придётся тут немного поторчать. С полчаса.

– Неувязки?

– Она выскользнула из своей квартиры сегодня ночью. Не желает отдавать без борьбы. Сейчас туда пошёл наш стражник-боец. Она собрала бригаду в свою поддержку.

– Так пошли поможем?

– Не надо. Это его работа и он её сам сделает. Отбирать кусок хлеба не принято, да и костюм новый рвать – она того не стоит.

Сорок минут стояли в ожидании, пока не заработал сигнал на телефоне Демида. На площадке их встретил молодой парень.

– Семь жлобов,- сказал он Демиду.- Я их вырубил. Ещё в квартире хозяйка и пёс. Я всех усыпил. Дама ждёт. Брыкалась. Пришлось связать. Я на улице побуду.

Они вошли в квартиру.

– Здесь живёт её подружка. Тоже бабочка, но завязавшая,- пояснил Демид, развязывая Беловой руки.- Плохая ты, Маечка, девчонка. Мне грустно и совсем не хочется дарить тебе цветы.

– Сунь их себе в задницу, Жорик,- огрызнулась Белова.

– Зачем ты мне грубишь? Я пришёл за своими деньгами.

– Докажи, что они твои, козёл!

– Мы тебя из следственного в Иркутске вытащили, ты сказала, что за свободу готова отдать. И я тебя понимаю. Живой член лучше, чем ковыряние в течение пятнадцати лет или лесбиянство с кем попало.

– А может мне надоели такие, как ты, плешивые?

– Это твоя печаль и я её не учитываю. Где доверенности?

– Я их с собой не ношу!

– Сейчас я позвоню, и через час ты поедешь в Сизо, а через месяц будешь вылизывать всей зоне. Следователь у тебя всё изымет под протокол. Через двадцать пять лет тебе будет пятьдесят пять, и ты выйдешь на свободу на голое место. Статья у тебя конфискационная. Кому ты будешь нужна? Да ещё с хвостом в четверть века? Тебя же в приличное общество не пустят.

– Не пугай меня!- заорала Белова.- Мне обещали помочь надёжные люди. Я им верю.

– Так это они организовали тебе свободу?!

– Тут вы помогли. И я отработаю. Клянусь!

– Как?

– У меня есть информация, которая вас заинтересует.

– Тебе в Иркутске было сказано, что нам надо?

– Я не могу с ними расстаться. Без них я пропаду. Меня же за них убьют,- Белова пускается реветь.

– Поплачь. Гляди и поможет. Сходи, обыщи этих уродов,- просит Демид Михаила,- или за ней присмотри пока я по их карманам шарю.

Михаил уходит с кухни. Через двадцать минут входит и видит, что Белова сидит в уголке голышом, подогнув под себя ноги, а Демид моет руки.

– Вставила в известные места. Пришлось доставать силой.

– С тебя станется!- кричит Белова.- Козёл гавенный!

– Ну, уж как твоё воняет, если б ты знала??! Помолчи. А то я тебе зубы выбью.

– Сволочь!! Сволочь!!- и Белова опять пускает слезу.

– Что?- Демид смотрит на Михаила.

– Четыре мента. Все с документами, со штатным оружием. И у всех есть пистолеты с глушителями. Из троих: двое с охранной фирмы и тоже с оружием, а один без документов, но с автоматом. У хозяйки есть запас стволов в шкафчике для обуви. Три автомата и четыре пистолета скорострельных системы "магнум". Собака сдохла. Переломаны шейные позвонки.

– Бедный мой Шарик!!!- воет Белова.

– Уже не бедный и уже не твой. Кончай придуряться!

– Ты, Жорик, не козёл. Ты урод. Я же должна как-то реагировать на посягательство. Я на тебя дам наводку, что ты меня изнасиловал и станешь в лагере педерастом,- она начинает хохотать.- Петушок! Петушок!! Петушок!!! Кукареку!!!

– Видал, с каким контингентом приходится работать?- Демид качает головой.- Ты одевайся, давай, курочка. А то сейчас бригада подъедет и потом твои соблазнительные телеса помнут в КПЗ грязные менты.

– Я же тебе отдала доверенности!!

– Плохо отдала. Оскорбила. Одевайся!

– Жорик!!! Извини!! Прости!! Хочешь, трахни меня. Хочешь, я тебе отсосу! Не губи!! Ну что тебе слова? Забудь их. Ну, вот такая я уродка болтливая. Прости!! Прости!!- Белова подползает к Демиду и начинает целовать его ботинки.- Жорик!! Прости!? Я глупая, безмозглая. Прости!? Мне просто было приятно, как женщине, когда ты доставал. Ведь это мелочь. Жорик!! Там же сотни миллионов!!

– Одевайся!! Мать твою!!!- рявкнул на неё Демид.

Белова стала лазить на карачках по кухне и собирать свои вещи.

– Я мигом! Мигом!- она быстро натянула трусики, майку, юбку и кофточку.- Всё. Я уже.

– Сейчас придёт следователь,- произносит Демид.

– Ты же обещал!!?- взвывает Белова.

– Не вой! Он всё равно придёт. Ты зачем гражданина в поезде обчистила? Когда ехала в сторону Китая?

– Там грабежа-то!? Пять тыщ рублей! Жорик!!

– Два года и отмотаешь. И вне Москвы. В Сизо не пойдёшь. Он тебя доставит прямо в суд, где ты со всем согласишься, зад поднимать не станешь и рот открывать тоже.

– В Иркутске? Там же холодно!

– Ничего. Не отморозишь. Не в Иркутске. В Тайшете. Вздумаешь по дороге туда улизнуть – дам указание убить. Так что не корячься напрасно.

– А что с квартирой? Ты обещал!

– Пиши!- Демид бросает ей шариковую ручку и лист договора на сдачу в аренду.- На два года. На Ивана Ивановича Иванова. Выйдешь, поселишься.

– Жорик! А можно на полгода? Я всё осознала. Или нет. До весны. На девять месяцев. А?

– Власть с тобой торговаться не будет. Все вилки отменили. За кражу пяти – два года общего режима, без права амнистии и без учёта: кто ты, что ты. И не строй мне глазки. Заполняй, а то он будет с минуты на минуту.

– У меня же ссохнется, Жорик!! Я же на секс – наркоманка. Я не вынесу. Там же одни мужланы.

– Вытерпишь! Это минимум, который есть под рукой. Вот тебе паспорт на имя Сухиной Риммы Васильевны. Это для того, чтобы тебя никто не навещал в зоне и не нашёл, а то язык твой – помело.

Белова заполняет бланк, смахивая показную слезу.

Приходит следователь, специально приехавший из Тайшета. Демид отдаёт ему паспорт гражданки Беловой-Сухиной и даёт указания.

– До зала суда её будет сопровождать негласно наш человек, а то она, что тебе леди Винтер из "Трёх мушкетеров".

– Понятно,- кивает следователь.- Я с ним виделся на улице, и он мне всё пояснил.

– Счастливого пути, Римма Васильевна!- говорит Демид Беловой.- Приятно было познакомиться.

Она приостанавливается на мгновение в дверях, смотрит Демиду в глаза, её ротик приоткрывается, обнажая здоровые белые зубы, но не произносит ни слова.

– Вот, Михаил,- Демид ставит чайник на плиту, словно он в своём доме.- Всем её природа одарила. Фигурой, личиком, мозгами. А её наши гэбисты испортили. Сделали из неё соблазнительницу, убийцу и воровку. У неё в кармане сотни миллионов, а она в купе подставила мужику, первому попавшемуся и пока он над ней кряхтя потел, обчистила бумажник. Сила привычки. Не на пять. На пятьсот тысяч. Мы с ним договорились и возместили ему разницу. И я не верю, что её какой-то срок исправит.

– А что ей два?- Михаил присаживается на табурет.

– Два собьют с неё лоск и добавят чисто уголовные манеры. С ними она уже вверх не пойдёт. Будет обслуживать блатных в криминальном мире, ментов. Сопьётся, а дальше… Ну, её к чёрту!- Демид отмахнулся рукой.

– Так это она была в Швеции? Там её подставили под Филатова?

– Ей для этого забрили башку, приклеили парик. Сменили цвет глаз, зубы. Они у неё как колёса на авто – сменные. После подлога сделали пластическую операцию. Изменили губы, нос и уши.

– Да! Но запах остался!

– И Филатов его почувствовал.

– Ты с ним знаком?

– Нет. Наш человек с ним в Швеции контактировал. Мы кой чем помогали. Свои ведь! Особенно, когда деньги им перестали присылать. Они же не внедренные были. В порт морской бегали, подзаработать на хлеб насущный разгрузкой-погрузкой. Как тебе?

– Сучизм!!

– Полнейший. В Норвегии такая же ситуация. Ай! Что теперь говорить? Вот они и озлились. Так и попал им под руку горячую Гречаников. Его вина, его плата. Селяви.

– А та сторона подо мной Федотова в качестве обратки?

– Так. Только Федотов не имел ко всему этому никакого отношения. Кто-то им дал его как ответчика. Может, и они сами так составили проект. Об этом, Миша, ты уже не узнаешь. Некому об этом рассказать. Гречаников и Федотов – вершина айсберга, а в основании трупов??!!!

– А живые будут молчать вечно!

– Теперь же нет третейского суда и плата – смерть. А выносить сор из помещения при таком уровне недоверия друг другу в стане спецслужб – начать открытую войну. Так и били из-за угла в спину. Подло? Да ты сам с этим столкнулся. По старой схеме, тебя бы вызвали в кабинет и сказали, чтобы ты старушку миллионершу оставил в покое…

– И все были бы живы и здоровы.

– Чай, кофе?

– Не хочу.

– Зря. Я не откажусь от кружечки "липтона". Миша, прими хозяйку, ползет.

В коридор из комнаты выползает женщина с сонными глазами. Михаил её поднимает и усаживает на стул. Она смотрит на них поочередно, но понять ничего не может. Демид наливает ей в кружку чай. Она делает глоток, зрачки начинают быстро бегать и она спрашивает:

– Вы кто, мальчики?

– Гости!- Демид подаёт ей розы.

– Спасибо!- она жалко улыбается.- А вы кто?

– Мимо шли, дверь настежь,- Демид ей широко улыбается и она ему в ответ тоже и снова спрашивает:

– Вы кто, мальчики?

– Минут через десять включится,- поясняет Демид.- Это сонник такой прибацаный. Долго отходит.

– Собрать у них оружие?- предлагает Михаил.

– А на кой оно нам!? Пошли. Мы своё сделали. Они тут сами всё выяснят. Пока!- прощается Демид с хозяйкой.

– Пока, мальчики!- хозяйка ещё ничего не соображает.- Приходите ещё. Я вам рада.

На улице Михаил спрашивает:

– А ваш где? Боец?

– Со следователем и Беловой поехал.

– Взгляд у него странный какой-то.

– Так он – зомби.

– Шутка?

– Не-е-е-ет!

– Серьёзно?

– Ну, смог бы ты войти в квартиру, в которой семь вооружённых жлобов, не убив их и не сломав мебели?

– Нет.

– А он вошёл и их вырубил поочередно. Как?

– Тебя об этом спрашиваю.

– Такая программа воспитания. Он в жизни нормальный, но когда надо работать, включает систему. Она обостряет в нём всё: восприятие, слух, зрение, реакцию увеличивает многократно. В таком состоянии он опережает пулю. Длится момент до получаса. Бригада приглашенная Беловой, очнувшись, не сможет ничего вспомнить, так он меж ними быстро мелькал.

– А вошел как?

– Гипноз. Кто-то из них был у входных дверей, и он дал ему команду типа: "Открой и выгляни. Удостоверься, что на площадке чисто".

– Что ж он собаку убил?

– Это не собака. Это – зверь. У неё срабатывает инстинкт атаки. И ни гипноз, ни что-то стороннее уже не воздействует. Только смерть может остановить. Мне жаль пса. Я бы лучше ментов грохнул.

– Я тоже. Они хуже собак. Демид, Гречаникова где? Я мог бы её увидеть?

– Ехать надо. Только у нас, Миша, не принято соваться в дела друг друга. Ею занимается Левко. А он, сам видел, советов не воспринимает. Ты не волнуйся. Она в безопасности. Возле неё сидит опытный врач. Поверь мне на слово, сейчас ей никто не нужен. Круг, в который она вошла, психологический и из него выходят самостоятельно. Она даже с тобой не станет разговаривать. И не надо из неё ничего тянуть. Тем более что-то пояснять. Её состояние не позволит ей в любые слова поверить. Едем в контору к Скоблеву.

– Поехали.

Утром того же дня Скоблев приехал в генпрокуратуру в сопровождении Левко. Они прошли в кабинет Пороховщикова, куда их проводил секретарь, сказав, что шеф в здании и вот-вот появится. Вот-вот длилось целый час.

– Приветствую, Давыдович! Того, кто с тобой тоже. Не извиняюсь. Надо было уведомить. Допрос был интересный,- сказал Пороховщиков, входя в кабинет.

– Мы не торопимся,- ответил Скоблев.- Со мной Дробышев Сергей Иванович.

– Возникли проблемы?- спрашивает Пороховщиков.

– У меня нет,- Скоблев кивает Левко.

– Валерий Дмитриевич!- дальше Левко переходит на французский.- Не хочу подводить вас и Скоблева, но назвать, кого я представляю, не могу. Условий не выдвигаю. Вы можете мне ничего не говорить. Нам нужна информация старая и уже никого не касающаяся.

– Интересно!- восклицает Пороховщиков.

– Валерий!- Скоблев кладет на стол фото.- Я знаю, что ты искал с этим человеком встречу,- на фотографии Демид.- Дробышев в курсе, где его найти. Соглашайся.

– Так старая информация бывает разной!- восклицает Пороховщиков.

– Мне нужна на человека "Резеды", который давно умер,- говорит Левко.

– Я могу такую получить. Имя?

– Крючков.

– Коротко. А то фамилия может не сыграть.

– Тенд Майкл Сюксерс. Гарри Джорж Брутт. Крючков Семён Владимирович. Крючков Георгий Самуилович. Борецкий Андрей Яковлевич. Его позывной по "Резеде" – "интеллектуал".

– В связи, с чем он вам нужен, можно полюбопытствовать?

– Мы получили данные из США, и они вынуждают нас провести определённую работу,- Левко не врал. Из ЦРУ были действительно присланы материалы по многим провалам.- Лиц, что здесь сдавали уже нет в живых, однако, они не были выявлены. Возможно, остались те, кто их заменил. Нельзя исключить и расширения сети. Нам необходимо уголовное дело Крючкова, которое незадолго до его смерти исследовала комиссия по реабилитациям при президенте России.

– Вы знаете, что у него есть сын?

– Да, Валерий Дмитриевич! Он дал обещание встретиться со мной.

– А вы виделись?

– Неделю назад в Сибири ему передали моё приглашение, и он приедет в Москву послезавтра. Чтобы не ходить вокруг, добавлю, что о том деле, где речь идёт о суммах полученных им через администрацию президента, я знаю. Этот вопрос меня не касается.

– Вот даже как?!

– Он умный и опытный человек. То расследование, которым я занимаюсь, имеет отношение только к его отцу и провалу группы Авеля. Надеюсь, что он не будет сторониться и окажет какое-то содействие.

– Вы сказали расследование? Какой характер оно носит?

– Оно мне никем не поручено и ухода информации по нему не произойдёт. Наш человек в ЦРУ получил доступ в "кладовку". Идёт сортировка старых вещей, не более. У вас в "Резеде" тоже были проблемы со сдачей!?

– И довольно серьёзные. Лицо ликвидировано, а гарантий чистоты нет,- подтверждает Пороховщиков.- И это бросает тень на нас всех.

– С вами не станут сводиться, и если, всё возможно, с таким хвостом, не предложат места в "поезде",- Левко смотрит в глаза Пороховщикову. Зрачки того при слове поезд чуть сузились.

– Могут. Хоть мы не самые плохие партнеры. Я вас понимаю! Но зачем вам помогать в очистке репутации "Резеды"?

– Репутацию нельзя восстановить постановлением о реабилитации, пока не будет устранена заноза. "Резеда" – абонент. Крючков попал туда, когда она уже существовала. Он не стоял у её истоков. В прошлом он наш человек. Его готовили у нас.

– Позвольте спросить…

– Вам, Валерий Дмитриевич, могу поведать, но не всё так просто.

– Я готов выслушать вас исключительно из соображений философских.

– В Российской империи была школа, в которой готовили людей для сбора информации. Тайная. Советской власти она оказалась не нужна. Господа большевики посчитали, что они достаточно компетентны во всех вопросах, поскольку, мол, охранку обвели вокруг пальца, революцию сделали, в гражданской победили и всё им обо всех ясно. Школа ушла в нелегал. Часть людей покинула страну и осела в сопредельных государствах. Часть пропала в лагерях тут. Были и загадочные исчезновения с продолжением. Вот их мы и расследуем.

– Вы уверены, что Крючков ваш человек?

– Его готовили наши, но странно пропавшие. Ещё до 1918 года. Ему убрали из биографии 10 лет, когда сюда внедряли.

– А откуда?

– Точно мы не знаем. Есть предположение, что из Германии, а, возможно, и из ЮАР.

– Вы через его биографию хотите найти свои давние пропажи?

– Крючкову-старшему дали при подготовке два пути: русский и американский. Это не частный случай. И он отработал тут и там. И провалиться не мог, а кого-то провалить тем более. Американская легенда, составленная ему в России, не прожила в США месяца, и он лёг на свою собственную, под имя Брутт. Руководство здесь об этом узнало только после его отзыва, что, собственно, и спасло ему жизнь. А вот легенду Брутта мы просветили досконально. Она собрана с применением систем известных только нам. И тем, кто когда-то исчез. Мы считаем себя ответственными за любого, кто прошёл обучение в таких условиях. Разбирая дело Крючкова, мы, прежде всего, очищаем себя. Мы не хотим опоздать на "поезд".

– Хорошо. Я вам достану дело на Крючкова-старшего. Ваши слова не распространятся на Крючкова-младшего? Ведь у него обучение от отца.

– Пусть вас не беспокоит этот вопрос. Нам известно, что вы с ним имели встречу и что-то решали. Отец дал ему образование, но не по нашей системе. Это не мог сделать один человек. Единственное, что он сделал наверняка, застраховал своего сына от превратностей судьбы, которая его не минула. Мы не собираемся тащить Крючкова-младшего под себя.

– Он превосходный индивидуал. У нас нет с ним конкретных договорённостей, но мне хотелось бы его способностями в какой-то мере воспользоваться. С обоюдным интересом.

– Что вы хотели узнать от лица представленного на фото?- Левко забрал фотографию Демида со стола.

– Если он из вашей конторы, то не стану вас ни о чём выпытывать,- Пороховщиков откинулся на спинку стула.

– У вас есть определённые волнения по ожиданию?

– Именно. Вы, Сергей Иванович, информированный человек.

– Он наш человек. Но по ожиданию мне вам дать нечего. Есть определённые слухи. Только слухи. Наш человек к вашим ожиданиям отношения не имеет.

– А если я вам скажу, что вы мне лжёте в глаза?

– Буду любезно просить вас представить мне факты,- Левко ангельски улыбнулся.

– Телефон! Мне звонили по такому же телефону, как и у вас. Была сделана дешифровка. Они совпали по волне и коду рабочего канала.

– Анатолий Давыдович!- обратился Левко к Скоблеву.- К вам этот вопрос переадресую.

– Валера!- Скоблев достал из внутреннего кармана свой телефон.- Это не ку-ку! Это наше изобретение. Его собрали и пускали в нашей стране. Военные. У меня были с ними дела, когда их выперли на гражданку. Я им отписал своё здание и этим телефоном обязан им. Они его давали многим. В нём только один секрет. Всё бежит на спутник, там перекодируется и спускается к тебе на твой личный кодатор. Панфиловский это прибор. Мы все только пользователи, но все со своими кодами. А линия одна, и волна одна, и канал, блядь, один, и частота тоже одна у всех. Так что определить, кто тебе по нему звонил – уписаться. Пользователей сейчас пятьдесят тысяч только в Москве.

– А как войти в телефонную сеть? Общую или мобильную.

– В столице есть три антенных хозяйства. Моё, Панфиловское и государственное. Последнее за внешней разведкой. Между собой пользователи могут говорить без оплаты и столько, сколько душа пожелает. Звони хоть в какую точку света. При выходе на телефонные сети нужна станция антенная. Дальность действия телефона – пятьсот километров.

– Я такие видел только у вас?

– А твоё ожидание звонило с такого? Если с такого, то я этого абонента тебе сейчас привлеку.

– Нет. Я не видел, с какого он звонил аппарата.

– Валера! Мне твоё подозрение ясно,- Скоблев пожал плечами.- Ты у начальника контры спроси, он в курсе этой связи. Просто телефоны у всех собственного изготовления. Некоторые собирают под видом известных фирм, чтобы не маячить, а я сделал заказ в секретной лаборатории десять лет назад. Они мне коцнули партию. До сих пор есть на складе. Работают без осечек, и я шило на мыло менять не стал.

– Приметно очень,- подчёркивает Пороховщиков.

– Так я и не прячусь. А что, фартово выглядит?!- Скоблев подал Пороховщикову свой телефон.- Советикус, мобиликус, дубовикус, секретикус.

– А корпус у вас из спецстали!!

– В нём-то и весь смак! Я, Валера, когда заказывал, спросил лабораторию сделать ставку на крепость. Мои же ребята не в кабинетах сидят, а мотаются, где попало. В нём есть сигнальное, так что не потеряешь. А будь корпус из пластмассы? Денег же не напасёшься, при нашей опасной работе. Кстати, нескольким хлопцам аппарат спас жизнь в полном смысле слова. Его пуля не пробивает.

– Ответ устраивает,- Пороховщиков смотрит на Левко.- Значит, по моему ожиданию у вас ничего нет?

– Если вам звонили по такой связи, значит, ваше ожидание его имеет. А кто он – слухи разные и противоречивые. Может так случиться, что в "поезде" с ним сведетесь. Я, Валерий Дмитриевич, вопросами этими не занимался. У меня своя узкая полоса. Одно могу вам сказать. Спутник этот пускали в 1991 году и сразу стали клепать телефоны. Знаете, сколько тогда сидело в спеце абонентов?

– Это почти бесконечность,- кивает Пороховщиков.- Многие исчезли, кто-то лёг в полный нелегал. Мне один умный старикан сказал, что в нашей стране после дождя образовалась грибница. С виду, говорит, они могут быть съедобными, но ядовиты. А может, говорит, меняют свою структуру, как мутирующий вирус и чем были изначально, уже никто не определит. Может грипп гонконгский, а может чума, и может раковая клетка. По его мнению, грибница, что тараканы, мол, сбросила сумку и всё. Дальше плодятся себе в удовольствие.

– Валерий Дмитриевич! Я ничего не слышал о возможности передачи ума через гены. Говорят, что так можно передать только инстинкты, а остальное – воспитание,- Левко встал.- Прошу извинить, но мне пора. Время.

– Рад посещению,- Пороховщиков жмет обеим руки, и они уходят.

В машине Скоблев говорит Левко:

– Ты, внучок, враль ещё тот! Меня всегда удивляла мгновенная способность в вас лепить ложную правду.

– Дед, а я ничего не сочинил. Я ему сказал всё слово в слово. Школа такая имела место в Российской империи под крылом контрразведки при МИД. Это они сюда Крючкова заслали. Вот те крест!- Левко крестится.- Их большевики, тех, кто остался, кокнули, но не всех. Кое-кто осел за пределами страны. А главный офис сжёг адмирал Канарис. Дело было в Париже. К тем системам подготовки мы не имеем никакого отношения, но и доказать мне твой Пороховшиков, что я всучил ему липу, не сможет.

– А кто ему и его команде помог головы сохранить? Не вы?

– Когда он стал тут с козлами мудохаться, со жлобиками, Сашка кого-то отрядил. Я не в курсе.

– А где тогда Александр брал данные на их сучка?

– В КОРУНД. Они отдали ему свой архив лет пять назад.

– Зачем?

– Дед! Ты вопросы толкаешь? Ну, почём я знаю?! Отдали и всё. Они же его столько лет гоняли. И ты с их подачи его ловил и военные.

– Было.

– Вот и отдали. Я сам его два года разбирал, архив этот проклятый. И мне порядком осточертело. С ним все работали. Он его прислал, позвонил, между делом так говорит, время, мол, будет, разберите, а нет, пусть в архиве пылится. Не особо и нужен. Сам он к нему не прикасался.

– Александр так поступить не мог,- Скоблев замотал головой.- Не мог. Он же за слово информации полмира готов убить, а тут архив КОРУНД и он, между прочим, звонит. Не верю. Как Станиславский – не верю!!

– Шеф!- обращает на себя внимание водитель.- Так может быть в одном случае. Если человек уже с архивом знаком,- шофёр свистит.

– И ты прав!- Левко смеётся.- Инструкция 1136, параграф 291, пункт 10: "А не пошёл бы этот хлам, который я читал, в жопу".

– А когда он его успел узреть?- не соглашается Скоблев.- Он же из тайги не вылазил.

– Дед, а ты о них что слышал в последнее время?

– Ничего. Лет семь-восемь,- Скоблев поворачивается к Левко и внимательно смотрит.- Они с вами не свелись часом?

– Нет, дед. Такого не скрыть. Ты же не в крайней хате.

– Точно. Тогда он их распустил,- определяет Скоблев.- Или оформил им прописку на своих условиях. Они, дай бог памяти, последний раз мелькнули после выборов в 1996 году. Поддерживали Лебедя. Когда его Борис прогнал из секретарей Совета безопасности, больше о них никто ничего не слышал.

– Валь!- Левко хлопает водителя по плечу.- Тормозни тут. Не хочу того козла видеть. Мне его советы поперёк горла сидят. Дед, как он свалит из конторы, Демид, позвони.

– Ладно,- обещает Скоблев.- Но он прав. Спешишь ты, внучок, однако.

Левко выскочил из машины, только хмыкнув.