Клан - моё Государство 5

Глава 8

В полдень следующего дня "яблочники" стали свидетелями встречи Карпинского с генеральным прокурором. Они пообедали в поселковой столовой и вышли на улицу, чтобы выкроить время для встречи с кем-нибудь из состава группы генеральной прокуратуры и договориться о местах в самолёте до Москвы.

В это время к столовой подошёл Карпинский. Он был одет в брезентовые брюки, рубашку в клетку, поверх которой овчинная безрукавка и под ней просматривались рукояти пистолетов. На ногах у него были кожаные сапоги. К столовой подкатили три джипа, и из них вылезла бригада следователей под командой генерального прокурора Мельника, который сразу направился к Карпинскому. Они пожали друг другу руки и стояли молча, глядя один другому в глаза.

– Как будем дальше жить?- спросил Мельник.

"Яблочники" были рядом, как и все остальные, и всё прекрасно слышали. Потом этот разговор двух лиц будет передаваться по миру из уст в уста.

– Мужик всегда живёт с бабой,- ответил Карпинский.- Тебя такая роль устроит?

– Не цепляйся за слова. Что будем делать? Премьер в каталажке обосновано, комар носа не подточит. Ты это всё организовал специально или это случайное совпадение по обстоятельствам?

– Любезный! Это не имеет значения. Ты хотел со мной встретиться, я пришёл. Если тебе что-то поручили – говори, а нет – пойду.

– Послушай, Бредфорд!- достаточно громко произнёс Мельник.- Не можешь ты не понимать происходящего. Дело не во мне. Возмущены все. Потому что это переходит пределы допустимого. Так действовать нельзя.

– Если это мнение всех, то мне их жаль. Через неделю они сюда приползут на карачках, и до блеска вылижут мои сапоги. Сделать?!!

– Не горячись. Разберёмся, давай, нормально.

– Нормально!!!? Я вас всех отправлю к психиатру. Всех!! Мать вашу!!- выругался Карпинский.- Надо, чтобы вам вправили мозги. Сделать клизму в голову. Или тебе напомнить, как ты стал генеральным прокурором, а они поимели власть?

– Я всё помню.

– Ни хрена ты не помнишь!! Вы пустили слезы и слюни, мол, шанс такой пропадает, порядок наведем и всё будет хорошо. Дай нам поддержку. Ладно, сказал я вам тогда, банкуйте. Не прошло и года, как стали друг друга презирать и опустились до низости выяснения отношений через трупы. Тебе напомнить мои условия?

– Ну, кто мог подумать, что всё так обернётся?!! Что так всё падёт.

– Это ты меня упрекаешь?! Разве я назначал людей на ответственные посты?

– Назначали мы по взаимной внутренней договорённости.

– Они назначали!!!?- возмутился Карпинский.- Речь разве шла о сучизме?

– Нет.

– Так какого рожна они возмущены? Может, я не понял, что они стремятся построить? Или вы хотели поиметь меня за дурака, и творить, за моей спиной и моим прикрытием, хуйню!!?

– Зачем ты так?!

– А как мне происходящее ещё оценивать? Вы мне клятвы дали. Под них я дал вам гарантии. Я хоть одно взятое на себя обязательство нарушил?

– Нет.

– Так кто должен дерьмо выгребать продажное и ставить его к стенке? Это моя работа? Только не говори, что были не в курсе.

– Знали, но искали способ это вынести тихо, без шума. Чтоб мусор из избы…

– Это не мусор!! Это гавно! Слышишь меня – ГАВНО!! И придумывать тут ничего не надо и специально подстраивать тоже. Он того не стоит, чтобы им заниматься. Гавно надо брать за одно место и выкидывать. Брать и выкидывать. Боитесь замарать рученьки?

– Некоторые отстранились и спрятались в тень, отмалчиваются,- сказал Мельник.

– Зачем ты про это толкуешь? Это меня не касается. Никаких объяснений мне от вас не надо. Так кто будет эту работу грязную делать? Чистенькими хотите остаться? Хрен-с два! Я вас так измажу, что дальше помойки никто не шагнет. Вижу, что ваше место там. Может, они созрели до того, чтобы наши отношения прервать?

– Без твоих гарантий мы ничего не сможем, и ты это прекрасно знаешь.

– Так чего они взъерепенились?!!

– Ты обещал не вмешиваться.

– А где я вмешался?

– Арестовал премьера.

– Он мне мешал?- спросил Карпинский.

– По нашим данным – нет, но факт налицо. Теперь всё падёт на нас. Потому и возмутились.

– Стало быть, никто отвечать не желает?

– Часть вины мы возьмём на себя.

– Часть!! Это почему?

– Потому что его назначение проходило нормально, и он был одобрен единогласно. Никаких сомнений ни у кого на его счёт не возникло. И лучшей кандидатуры в стране нет до сего дня.

– Ничего себе формулировка!! У них не было сомнений на его счёт, а потому виноваты частично. Ты меня никак желаешь рассмешить. Так давай, похохочем вместе. Нет, я буду смеяться частично. Через раз. Властью, дружок, не шутят. Плакать надо от понимания причастности к ней. Навзрыд. Особенно от такой, какую вы организовали. Придётся ещё и окулиста пригласить.

– Тебе со стороны видней. Он свой в доску был человек. Надёжный.

– С того и начинай. Я с вами ничего не стал бы иметь общего, не будь у меня информации о ваших прежних заслугах, но…, но после случившегося, заслуг этих в упор не вижу. Вы облажались окончательно и бесповоротно. И не я лишаю вас доверия, вы сами лишили себя собственного доверия и уважения. Теперь поступайте, как хотите.

– Ты забираешь свои гарантии?

– Я снимаю всё. Поддержку вам оказывал в надежде, что вам хоть капельку удастся изменить жизнь людей к лучшему. Вы у власти больше трёх лет и ничего кроме скандалов и выяснений отношений не сделали. Народам от вас стало жить хуже. Дерьму помогать не буду.

– В принципиального играешь?

– Горе ты луковое! Я вас засранцев прощаю, могу себе это позволить, да народ наш всё вам припомнит и всё зачтет. Тебя не могу понять?!! Столько сил и средств в тебя вложил, тащил не ради власти. Проталкивал вверх для одной только цели, а ты куда ввязался?!! Во что ты влез? Не для того тебя готовили, чтобы ты ею обожрался. Не узнаю я тебя. Совсем. Это ты мечтал построить справедливое общество. Готов был жизнь за это положить, а что вышло? Пшик!

– На своём месте я всё делаю хорошо, чтоб ты знал. Случившееся вне компетенции генеральной прокуратуры. Данный вопрос обязана была толкать безопасность.

– Вот что!! Ты вертайся в Москву, запрись в своём кабинете и хорошенько подумай. Над тем, кому ты служишь. Закону, народу или кучке лиц, сгруппировавшейся по интересу. Если закону и народу, то не отступай. Если толпе, то все скоро окажемся в большом лагере, где правит беспредел. Тогда лучше застрелись.

– Можно подумать,- Мельник вскинул руки,- что твои клановые интересы законны, и направлены исключительно на благо народа!

– Своим клановым интересам я верный слуга. Только смерть может заставить меня это не исполнять. И им я служу верой и правдой с рождения. Я, Сашок, никуда не перебегал и никогда Родины не предавал. И вознаграждений за свой тяжкий труд мне никто на грудь в виде орденов и медалей не повесил. Я ни разу не расписался в ведомости на получение зарплаты, но из общего котла ни копейки на свою задницу не истратил. Ничего у меня нет. Большой я человек, но совсем нищий. И у народа я ничего не крал. Не могу я трудягу обидеть, рука не поднимется. Разговор наш окончен. Ты мне перестал быть своим. Живи, как душа велит. Я тебя и раньше не принуждал, а теперь и подавно мытарить не стану. Всё что было – забудь. Ты мне ничем не обязан. Разошлись наши пути дороги. Сам плыви,- Карпинский взял руку Мельника в свою, хлопнул по ней, и с тем скрылся за углом столовой среди лиственниц.

О личности генерального прокурора ходили слухи с момента его появления на этом посту. У него была тёмная биография. Когда Карпинский назвал Мельника Сашок, "яблочники" переглянулись, потому что у генерального было другое имя. И этот факт не ускользнул от внимания всех присутствовавших. Как-то смутно они все поняли, что Мельник не Мельник, а человек связанный в прошлом с чем-то тайным и не обязательно с этим Карпинским.

Вскоре от столовой все разошлись, и они медленно двинулись по поселковой дороге.

– Генеральный назвал Карпинского – Бредфорд,- сказал Гусев своим спутникам.- А Бредфорд фигура мистическая. Реально его никто не видел. Поговаривают, что это лицо владеет мощными производствами в Европе. Осмотрев хозяйство тут, могу предположить, что все эти слухи имеют под собой почву.

– Вы моложе меня,- произнёс Лукин.- Лет двадцать назад была информация, она активно муссировалась в спецслужбах капстран, о существовании в Союзе какой-то секретной программы в разведке. Её, якобы, готовили давно сторонники Андропова, и при жизни он ей уделял максимум внимания. Смысл там был такой. Особо талантливых в финансах и экономике детей обучали по специальной программе и потом внедряли за пределами страны, чтобы они там вели соответствующую работу по борьбе с капитализмом. Горбачев не стал это направление поддерживать и тогда они ушли в свободный полёт. Вероятно и Карпинский один из них. У него в биографии есть Франция и Швейцария. В первой он учился, во второй работал. И возможно, он самый талантливый из той бригады. Как вам такая старая версия?

– Это нельзя обсуждать без надлежащей информации,- ответил Явлинский.- Часто бывая в США, я заметил, что их спецслужбы проявляют к нам повышенный интерес. Связывал это с их боязнью нас. Как-то у меня вышла встреча на одном симпозиуме с бывшим коллегой, который иммигрировал и смог там устроиться на работу в крупную корпорацию. Мы с ним не виделись лет десять. Корпорация занимается созданием программного продукта. Вспомнили знакомых. Кто, где и как. Обычный разговор для таких встреч. В конце он мне сказал по секрету, что его шеф жутко уважает русских. Я ему ответил, что наши программисты котируются во всём мире, мол, будешь уважать. А он мне сказал, что вовсе не по этому. "Ты мне не поверишь, но, по мнению моего шефа, русские нашли золотую жилу и вскоре перевернут мир. Эти русские великие мастера в химии, энергетике, новых материалах и…и",- добавил он усмехнувшись,- "бандитизме". Его словам я не придал особого значения, а про себя подумал, что наши криминальные структуры так расползаются быстро по миру и от них столько шума, что под них уже готовы подложить всё из-за страха. Ко всему у нас смыкается только там, где идёт финансовый поток, из которого хлебают вместе и политики, и промышленники, и дипломаты, и бандиты. А учёные у другого столика, который не обслуживают в нашем ресторане. За него попали врачи и учителя, цвет науки. Я в технологиях не силён, особенно связанных с химией, но заметил, что у них тут нет никаких научных кадров. И не могу понять.

– Это говорит только об одном,- Гусев свернул с дороги к реке, где была видна пустующая лавочка.- Технологии были кем-то разработаны, и раз их в мире больше нигде не применили, то значит они наши, русского происхождения. Скорее всего, их тайно обкатали в скрытом от глаз месте, может даже нелегально, и сюда привезли выверенный до йоты цикл. Вы видели мельницы? Я их специально долго осматривал. Очень маленькие они, а руду дробят до пыли. В мире таких не делают. Одна такая мельница с загрузкой в тонну пропускает за сутки в пять раз больше руды, чем наши с загрузкой в 50 тонн. А увеличение скорости напрямую связано с материалом. Всё ведь стирается, изнашивается. Чем больше скорость, тем быстрее приходит в негодность корпус. Корпуса их маленьких мельниц сделаны из чугуна только на первый взгляд. Думаю, что это не металл. А на программное обеспечение вы обратили внимание? В мире не так много компаний, которые делают такой продукт. У них тут собственное программное обеспечение и могу поклясться, что аналогов оно тоже не имеет.

В этот момент к лавочке, на которой они только что устроились, подошёл мужчина.

– Здравствуйте!- поздоровался он и представился:- Серов Юрий Иванович, генерал-майор в отставке, разведчик. Вам не надо представляться, вы люди известные. Наверное, я прервал ваш дружеский разговор, извините. Дело в том, что я здесь живу три месяца и всё это время прихожу сюда. Отсюда открывается прекрасный вид окрестностей, и он каждый день иной. Я вас не прогоняю, но и мешать не хочу, если у вас серьёзное обсуждение.

– Наше обсуждение серьёзное, но не секретное,- определил Лукин.- Мы обговариваем увиденное, услышанное и по горячим следам делились впечатлениями. Присаживайтесь.

– Спасибо,- Серов сел на лавку.

– Мы с вами встречались в министерстве иностранных дел,- произнёс Лукин.- Я вас запомнил.

– Раньше я там бывал частенько. По долгу службы. Я сотрудник внешней разведки, а поддержка министерства иностранных дел необходима всегда. И не только нам.

– А тут вы как оказались?- спросил Явлинский.

– Прилетел, увидел и остался. В Москве ничего не держало. Семьи нет, работы нет, вот так и поселился. Вас это удивляет или настораживает?

– С человеком вашей профессии откровенно нельзя, но решусь спросить,- Лукин посмотрел на Серова.- Не Карпинский ли причина вашего пребывания здесь?

– Нет. Не он. Личность этого человека меня не интересует и дело, которое он двигает – тоже не интересует. Это странно будет звучать, но иногда надо уметь прощать кому-то какие-то грехи ради высокой цели.

– Интересно вы рассуждаете,- Лукин боднул головой.- Я считаю, что убийство прощать нельзя, даже если оно совершено ради хорошей цели.

– Вы можете позволить себе так считать. Не конкретно вас имею в виду, а политиков вообще,- раздраженно сказал Серов.- Ничего в мире не происходит само собой. Вы – политики, принимаете решения, которые исполняют другие люди. Любое ваше решение, даже правильное обязательно наталкивается на противодействие. Часто на жесточайшее сопротивление. И льётся кровь, гибнут люди. Не хотите убийств, не занимайтесь политикой. Это не совет, это обозначение реальности. Если вы этого не понимаете, то не тому посвятили свою жизнь. Лично вам, Григорий Алексеевич, скажу прямо в глаза. Вы хорошо устроились. Находиться в оппозиции – не принимать никаких решений. Самая удобная позиция. Только она вас никуда не приведёт. У вас собралась отличная команда, которая пухнет в бездействии. Желаю вам никогда не попасть в исполнительную власть. Я с вами искренен. Все ваши хорошие идеи и проекты можно воплотить только через трупы.

– С кровью ничего хорошего не построить,- отреагировал Явлинский.- Так говорю не я, так говорит реальная история. Построенное на смерти, обречено изначально.

– Тогда будьте любезны, скажите, что в этом мире было построено на добре и любви? Всё строится на крови и всё потом исчезает. И опять её надо лить, чтобы на что-то рассчитывать. Я не сторонник войн и конфликтов. Я вам говорю о тайных и не объявленых столкновениях.

– Ну, конечно!- возразил Явлинский.- Почему бы не убить беззащитную женщину в подъезде. Так, да?

– Можно и в подъезде,- ответил Серов.- Всё что вы тут увидели, построено на смерти. И построено капитально.

– Раз вы восхищаетесь, то, вероятно, приехали сюда, чтобы изучить опыт?- спросил Явлинский язвительно.

– Это вы приехали посмотреть, а я слишком стар, чтобы внедрять чей-то опыт. Ваша язвительность мне понятна,- Серов улыбнулся.- Я любуюсь здешним порядком, который, не смотря ни на что, существует в реальном хаосе. Полное отсутствие продажных. От Карпинскиго никто тут не зависит. Порядок выстроен не через насилие и страх, через разум. А в основе дела Карпинского – смерть. Пока вы тайком от власти читали труды экономистов из стран капитализма, не помышляя особо против неё рыпаться, он убивал эту власть всеми доступными способами. Она против него выставила армию самых лучших своих людей. Это он, Карпинский, а не падение цен на нефть, развалил Советский Союз. Это он, а не демократический плюрализм, позволил править в стране Горбачеву и следом Ельцину.

– Что ж он такой умный, а всех последствий не предусмотрел?- уже спокойно спросил Явлинский.

– А вы спросите у него. Он вам ответит. Вы были в лагере у своих старых знакомых. Об этом мне сказала администратор гостиницы. Мы тут познакомились с ней. Я же в гостинице три месяца живу. Хотите, скажу вам, почему ваши друзья тут.

– Скажите, если не трудно,- предложил Явлинский.

– Пуская страну в драбадан, он знал, что всё закончится воровством. Это неизбежность. То, что они оказались у власти и стали там греть руки, его заслуга и его промах одновременно. Так он свои промахи оплатил.

– Вы смеётесь!!?- не поверил Явлинский.- Союз развалили условия…,- дальше его прервал Серов.

– Условия, Григорий Алексеевич, не возникают на пустом месте. Их создают решения. А он на принятие решений как раз и повлиял.

– Как?- не отступал Явлинский.

– Восшествием на олимп власти Горбачев обязан генералу Сергееву. Это мощный ум и, по сути, верховный тайный правитель государства под названием Советский Союз. Он мог всё тогдашнее Политбюро закопать на кладбище. Его ставка на Горбачева была не случайной. Зачем при умной голове, хорошие мозги на официальном посту? Сергеев дёргал за ниточки, а тот, засунув язык в жопу, озвучивал. А Карпинский Сергеева вычислил и убил. Так Горбачев оказался сам, без поддержки, а поскольку в башке пусто, всё и кончилось крахом Советского Союза. Всего одна смерть. Всего.

– Сергеев застрелился, насколько я знаю,- произнёс Лукин.- Но он был действительно связующей фигурой.

– Карпинский подвёл его под пистолет. Представьте себе точность расчёта? Выстрел с "Авроры" и выстрел в висок, а результат… Пушечный убил десятки миллионов, а пистолетный несколько тысяч.

– Я вам поверю при условии, что вы мне приведёте железные аргументы того, как Карпинский подтолкнул Сергеева под дуло,- сказал Лукин.

– А тут нет секрета. Он показал Сергееву в цифрах, что будет, если тот через Горбачева попытается воплотить бескровную модель перехода к другим условиям. А всё закончилось бы падением в штопор и миллиардами жертв. Об этом, кстати, знал не только Карпинский, многие умеют в этой стране считать. Да и не только в этой стране. Карпинский опередил всех. И внутренних, и внешних. Все, как это принято, ожидали, что он объявит новые условия, но он исчез, ничего не предложив и оставив всех с носом.

– А почему он должен был кого-то опережать?- спросил Лукин.

– Ну, а как же!! На Сергеева могли выйти янки и предложить в решении помощь, дав какие-то гарантии. Могли прийти немцы, японцы, китайцы. И при любых приходах надо было делиться. И делиться незаметно. Карпинский всех опередил и не дал воспользоваться никому. И сам не стал брать.

– Значит, они не договорились,- определил Лукин.

– Они не договорились только по одному пункту. Сергеев не хотел мараться кровью своих коллег по партии и ЦК, а на этом настаивал Карпинский. Поставить их к стенке было за что. Тогда-то и выбрал Сергеев вариант самоубийства, что оставило Горбачева наедине с врагами, которые его не очень-то и боялись. Так был создан хаос. Вот вы о крови и смерти. Хаос убил десятки тысяч, а вариант Карпинского предусматривал ликвидацию нескольких сотен человек, но из высшего эшелона власти. И теперь бонз живы, но погибли простые граждане. Вы все обязаны появлением в политике Карпинскому. Если бы они тогда договорились, вы, возможно, стали бы чиновниками небольшого уровня, но высот, что сейчас занимаете, никогда бы не достигли.

– Вас послушать, так он пуп Земли, не иначе,- пошутил Явлинский.

– У этого человека светлая голова. Он не пуп земли и таковым никогда не станет. Он реалист и в реальности понимает всё, правильно в ней ориентируется и, ею умеет управлять. Да, он убийца, но…, но если бы не он, то пролились бы реки людской крови. Как вы думаете, просто принимать или нет решение, если точно знаешь, что без убийств не обойтись? Я вам отвечу – нет. Поэтому я вам и сказал, что кое-какие вещи надо уметь прощать или их не видеть. Вы, Григорий Алексеевич, упомянули смерть в подъезде. Мне понятно о ком вы. В этом году будет пять лет со дня гибели Галины Васильевны. Убийцы до сих пор не найдены и заказчики ушли от ответственности. Так я вам отвечу кто главный убийца. Это она сама. В какой-то мере она самоубийца. Своей искренней болтовней, в которую она безмерно верила, она спровоцировала смерть. Даже гордилась тем, что за ней охотились,- заметив, что его хочет перебить Лукин, Серов попросил:- Пожалуйста, дайте договорить. Вашу точку зрения я обязательно выслушаю. Она вела бестолковую борьбу с гнилой реальностью с помощью иллюзий. Это причина её смерти. Не пытайтесь мне доказывать, что она жертва. Она самоубийца. И шла к этому осознано. Воевала с ветряными мельницами. Господи, как всё это глупо. Неужто, она надеялась, что её смерть хоть что-то изменит?!! Граждане её гибель сглотнули под тихий ропот возмущения её коллег по партии и всё. Всё осталось по-прежнему. Она ни черта не соображала в механизмах власти и никогда не смогла бы ничего изменить в этой стране. Глупая и ненужная смерть. А вот Карпинский знает механизм, потому что он его отследил изнутри. Теперь он может повернуть в любую сторону, ускорить движение. Но стоит вопрос. В каком направлении двигаться?

– С ваших слов он очень умный, а куда двигаться не знает,- иронизирует Явлинский.- Так не бывает.

– Бывает всяко. Я его спросил прямо. И он мне сказал, что сейчас не с кем. Чтобы двигать, надо иметь много опытных и честных профессионалов. И не для движения вперёд, а для создания условий, в которых воспитается множество порядочных людей. Они всё смогут сделать. У него и теперь есть люди, которым под силу создать такие условия искусственно, но такие условия не могут быть ненасильственными. Это странно звучит, но для него насилие так же неприемлемо, как и для вас. Потому он и выбрал из нескольких плохих вариантов менее кровавый. А совсем без крови невозможно.

– Какими рычагами он воздействует на этот процесс?- спросил Лукин.

– Вот теми, которых лишены вы. Информационными.

– Подкуп, шантаж, взятки, компромат,- перечислил Явлинский.

– Господа, на этом фронте ничего не изменилось. Сам он информацию не собирает, но научил это делать своих людей. И похоже на то, что он перестал принимать решения лично. Это делают его люди без его команд и окриков. Он отстранился, но не для того, чтобы проверить выросшую смену, просто его уже не интересует вокруг происходящее и он отдал это направление в общее пользование. Это значит, что если раньше всё зависело от его слова, то теперь касается человек ста, что не подразумевает каких-то согласований меж ними. Их много и все они действуют исключительно индивидуально и любой из них способен влиять на власть, ни с кем по этому поводу не консультируясь. Но, чтобы не сделал любой из них, это влечёт за собой полную ответственность всех. Круговая порука. К аресту премьера он не имел прямого отношения. Кто-то из его людей предпринял этот шаг из Москвы. Да, все подозрения сейчас упадут на Карпинского, как и подозрения в его причастности к смерти друга президента в Кремле. Раз ты во главе угла, все шишки тебе.

– А он точно не причастен к событиям в Кремле? Может, его люди там всё обстряпали, раз у них не принято согласовывать свои действия?- осведомился вопросом Лукин.

– Друга президента убили люди из объединения "Туман", в котором состоит сам президент. Это некое строение не имеющее офиса. В него входят все, кто хотел навести в стране порядок. Там есть военные, дипломаты, разведчики. Меж ними были перед президентскими выборами достигнуты особые договорённости. Сами они были слабы и потому обратились за помощью к Карпинскому. Он помог им прийти к власти, но ни во что не вмешивался. Первым нарушил условия договорённостей президент, назначив своего старого дружбана на ответственный пост. Тот был вне всяких договоров и ничего не знал. Но повёл себя, как лихой кавалерист, налетев с подачи своих бывших коллег по министерству на концерн Карпинского. И люди "Тумана" его убили прямо в Кремле, потому что он мог стать яблоком раздора внутри общности и лишить их гарантий Карпинского. Сам Карпинский не собирался как-то воздействовать на друга президента, тот его не особо допекал. А почему грохнули в Кремле, догадаться не трудно.

– Тогда получается, что президент в организации, которую назвали "Туман" – лицо не посвященное,- сходу вывел бывший дипломат Лукин.

– В вас живёт волк,- похвалил Серов.- Его взяли на подставу и подробности сильно не посвятили. Да и не к чему всё это. У него роль пешки, которой не выйти в ферзи. В такой роли Леонид Ильич просидел 18 лет во главе страны, но о том никто не знает.

– А такой ход тоже организовал Карпинский?- заинтересовался Лукин.

– Они с ним кандидатуру не обговаривали. Утверждали они президента сами. В том и состоит главный способ проверки на качество. Оно оказалось хреновым. Скорее всего, он лишит их своей поддержки.

– Он об этом, насколько мы поняли, сказал генеральному прокурору Мельнику совсем недавно и в присутствии многочисленных свидетелей, среди которых невольно оказались и мы,- проинформировал Лукин.

– Вот как!! И когда это случилось?

– В обед,- ответил Лукин,- у поселковой столовой. Скажите, Юрий Иванович, вы не в курсе, что связывает в прошлом Карпинского и Мельника? У нас сложилось впечатление, что они знакомы и Мельник даже чем-то обязан Карпинскому лично.

– Впервые от вас слышу. В биографии Мельника есть пустота. Это связано с его работой во внешней разведке. Его забросили для работы в Китай, и он там обосновался хорошо, а потом вернули, когда министром иностранных дел стал Примаков. Мельник выпускник юридического факультета Пекинского университета. По международному праву. С отличием. Может, они там контактировали. Дело в том, что Карпинский большой чин имеет во внешней разведке Китая. Командует там секретным аналитическим управлением прямого подчинения председателю Госсовета КНР. Не маршал, но почти. Сказанному мной вы подтверждения нигде не сыщите, настолько всё засекречено. Отец китайских реформ Дэн Сяо Пин, пригласил Карпинского через одно лицо для разработки программ подъёма народного хозяйства. Этим человеком был Дэн До Си Лунь. Личность достаточно известная в мире. Профессиональный разведчик и политик, выходец с Тибета. Так вот Карпинский составил и передал в 1977 году через До Си проект Дэн Сяо Пину. То, что он составил, легло в основу китайских реформ открытым текстом. По его расчётам строилась и внешняя политика Китая. Вы не читали?

– Только статьи по экономике,- ответил Явлинский.

– И зря. У меня есть переведённый с китайского проект. Нам его удалось получить в полном объёме только в 1998 году. Когда прочтете, измените своё мнение о нём. Написать такое в 18 лет мог только Господь.

– А по документам ему в 1977 году было всего десять лет,- усомнился Лукин.- Поддельные?

– Вам всучили на него липовые данные не случайно. Здесь, в этих местах проживает 836 Карпинских от только что родившихся до 74 летнего возраста. Из них Александров Григорьевичей аж 93 человека. А примерно его возраста 19 человек. Из этих 19 одиннадцать в разное время работали вне пределов Советского Союза, как легально, так и нелегально. Он живёт по документам племянника или внучатого племянника. Сейчас из 19 человек шесть отсутствуют в неизвестном направлении. А скольких они не прорегистрировали при рождении не знает и не узнает никогда никто.

– Какой в таких моментах смысл?- не понял Явлинский.

– Взаимообменный. У их отца было 16 детей. Четыре девицы, остальные пацаны. Старший их брат недавно умер. Александр Григорьевич, хоть, может, и не такое имя он получил при рождении, младший в семье, но возможно и не младший, и вообще может быть не Карпинским. Не регистрировали специально. Если кому-то была потребность лечь в нелегал, его тут же заменял кто-то из не зарегистрированных. Они имели постоянные контакты с клановыми структурами в Тибете и через них посылали своих учиться за рубеж и не только учиться. А тут надо было иметь всё в ажуре, советская власть не любила, когда за её спиной без уведомления кто-то устанавливал контакты за границей. Да вообще не регистрация даёт уйму преимуществ. А кто он на самом деле знает только он сам, да кто-то из близких. У него самого уже семеро детей. Четыре сына и три дочки. Две двойни. Я когда просмотрел по книгам их родовод, чуть в обморок не упал. У всех есть по две и более двоен. Но совсем нет тройнят. Вот может быть, третьих и не стали регистрировать, или одного из двойни. Вам интересно?

– Мне, да,- подтвердил Лукин.

– Но в округе их род не самый многочисленный. Есть ещё один, где численность мужчин перевалила за тысячу. И есть пара родов с численностью в четыреста с небольшим. Как в старь на Руси. Название деревни и фамилия проживающих в ней – одинаковые.

– И давно это продолжается?- спросил Лукин.

– С родами?

– Да.

– У Карпинских всё с отца, который был по документам с 1900 года. Ну и остальные так же. Но я бы их всех записал Соболевскими. Их отец принял в браке фамилию жены, так как его отец состоял в белом движении, что впрочем, не спасло сына от 17 лет лагерей. Точнее – пяти, так как 12 лет он был в расконвойке. Некому было вести горную часть. А он выпускник горной академии Берлина. Немецко-китайско-японский шпион,- Серов усмехнулся.- Это обычная по тем временам практика. Во время войны он был единственным в регионе человеком с высшим образованием и опытом по поиску и добыче золота. Всю войну он тащил на себе горную часть шести приисков и 12 лагерей, три из которых женские.

– Вот сыну он опыт по строительству лагерей и передал. Труд каторжников Карпинский младший использует хорошо,- буркнул Явлинский.

– Использует он их с умом,- Серов глянул на собеседников.- Я там бываю. Видел. Посещаю кое-кого из своих бывших коллег, которые попались, как и ваши, на взятках и прочем.

– А там есть и из разведки!!!?- удивился Лукин.

– Есть и менты, и прокуроры, и главы администраций, и губернаторы, и депутаты, и военные, и налоговые, и таможенники, и разведчики тоже сеть. И все как один стройными рядами в четыре смены выдают на гора руду. Вы на шахте не были?

– Нет,- ответил Лукин.- Только на перерабатывающем.

– На фабрике смотреть нечего. А вот на шахтах есть не только на что посмотреть, но и что послушать. Одних генералов разных ведомств тут полторы тысячи. Сейчас они как щенки поскуливают. Пару лет назад они павлинами по Москве на крутых авто носились в сопровождении машин ГАИ, а теперь вся их натура вылезла и мало кто из них смог своё прежнее реноме утвердить. Поезжайте на шахты.

– Спасибо, но мы побывали в лагерном посёлке и этого достаточно,- сказал Лукин.- Получается, что вроде он Карпинский, но не он. Китайский тайный маршал, но тоже не он. В Европе он известен, как Бредфорд, но не он. А кто же он на самом деле? И есть ли вообще он в физической субстанции?

– Я всех его имён не знаю. Много их у него. Да у меня самого их десяток,- Серов вздохнул полной грудью и продолжил:- Он многолик, как Шива. Вот недавно на границе Израиля и Палестины случился инцидент. Там погибло несколько десятков командос. Слышали?

– Да,- кивнул Лукин.- Такая информация прошла по телеканалам мира, но без комментариев. Сами израильтяне замяли. И это достаточно подозрительно.

– Это Карпинский их там настрелял. Лично, но в купе с подельниками. Зная, кто он есть такой, израильтяне мигом всё решили замять, но утечка случилась.

– Они его испугались?- спросил Лукин.

– Испуг тут ни при чём. Просто их командос открыли огонь без предупреждения, когда автобус с Карпинским и товарищи, стоял в нейтральной зоне, ну и получили в ответ по дырочке в голову.

– Вы что-то путаете,- возразил Лукин.- По моим данным, источник информации не называю, там был некий швейцарец, банкир.

– Я ничего не путаю. Я вам про Фому и многолицие, а вы мне про Ерёму. Там был некто Ольденбург. Так вам сообщил ваш верный источник?

– Допустим,- ответил Лукин.

– Ольденбург, Бредфорд, Карпинский – одно лицо. И в одном лице вы слышали разговор у столовой с генеральным прокурором сразу трёх, как минимум, людей.

– Да вы нас хотите разыграть!!- усомнился Лукин.

– Отнюдь,- замотал головой Серов.- Это для вас имя у человека всегда одно. А их может быть тысяча. Главное, чтобы под ними был порядочный человек.

– Так это он выходит, организовывает международный "поезд"??!!- глаза Лукина стали огромными с учётом эффекта мощных линз очков.

– А вы слышали и об этом! Нет. "Поезд" организуется сам. Так время распорядилось. Это касается только разведок, контры и информационщиков с аналитического фронта. Банкирам, финансистам, экономистам, дипломатам и политикам в "поезд" билетов не выдадут. Им в него не сесть.

– Почему они не сядут?- задал вопрос Явлинский.

– А кому они нужны в дороге?- Серов демонстративно пожал плечами.- Чтобы в очередной раз случился кризис на подобие того, что ещё грохочет по территории США и некоторых их ярых союзников? Или чтобы третья мировая бабахнула?

– Теперь мне ясно, почему вы тут осели,- говорит Лукин.- Не хотите полагаться на случай и прозевать отход этого "поезда". Тоже видно, есть грехи и что скрывать от общественности.

– Есть у меня всё,- согласился Серов.- Только я никуда не собираюсь ехать. Из-за "поезда" я и ушёл в отставку. В той дороге никому не нужен отставной генерал с купой "заслуг", сотрудник контрразведки во внешней разведке, да ко всему прочему по родоводу чистый еврей! Или вы по моей роже не догадались ещё о национальности? Постеснялись?!

– Догадались,- спокойно сказал Лукин.- Просто для нас национальность не имеет значения. И мы на этом никогда не акцентируем. То, что Ольденбург ярый антисемит, подстать нашим коммунистам из крайне-правого крыла, мы в курсе. Это с его подачи жертвам холокоста указали на дверь в Швейцарии, когда там обнаружились огромные средства третьего рейха. И он все претензии адресовал в США, к тамошним воротилам.

– И направил их точно по адресу. Это их бонз от промышленности и финансов вскормили наци. Потом самим пришлось вступать в войну. Все концы ведут в Вашингтон. Швейцария была во второй мировой войне в нейтралитете. Почему она должна расплачиваться за содеянное фашистами?

– Не надо было принимать в свои банки награбленное!- возмутился Явлинский.- Золото в том числе.

– Не швейцарцы в своих банках прятали, а немцы в швейцарских. Да только немцы грабили не одних евреев. Доля евреев не очень большая. За годы войны ни один из банков Швейцарии не открыл немцам ни единого счёта. Там открывали счета граждане других стран. И доказать, что на них поступило в хранение золото наци – невозможно. На слитках, Григорий Алексеевич, ничего не написано. Нет там пометок, что оно сплавлено из золотых коронок убиенных. Даже, если такие приходы золота были, то после войны всё оно уехало в США. И антисемитизм тут ни при чём. Если один еврей убил другого еврея, то не надо об этом кричать на весь мир и обвинять убийцу в антисемитизме. В этом вопросе договорились до абсурда. Вот я еврей, состоявший в коммунистической партии Советского Союза, теперь компартии России, много лет посвятил противостоянию политике Израиля на Ближнем Востоке и что? Меня можно назвать как угодно, хоть иудой, но антисемитом??!! Извините господа, но вы путаете божий дар с яичницей. Не вяжется сюда национальность. Подумаешь, какая цаца – еврей! И что теперь? В задницу их всех целовать? Ольденбург антисемитом никогда не был. Он сам и его дело наднационально. Никто не виноват, что в управлении США сидит 80% евреев, и только начинаешь давить на политику США, сразу кричат о покушении на еврейскую нацию.

– Ваш Карпинский организовал кризис мирового масштаба, путём нанесения удара по финансовой сфере США,- Явлинский глядел вдаль, на обогряющееся красным, от лучей заходящего солнца, сопки.

– Он не мой. Долгие годы мы были по разные стороны баррикад. И врагами остались до сего дня. Непримиримыми врагами. Это он раздолбал по всем статьям зажравшихся янки и сделал это их собственными руками. Они сами не соблюдали принцип, который требовали к жесточайшему выполнению другими. Ну не сходились у них доходы и расходы, причём так, что все остальные неувязки по странам мира в этом вопросе капля. Вы экономист и прекрасно понимаете, что это означает. Они жили припеваючи в долг. А брали со всего мира на свои удовольствия, за что и поплатились. Впредь будут умными и станут меньше доверять еврейчикам типа Сорэса. Не время шиковать. Надо работать, работать и ещё раз работать.

– Я вас прерву, если позволите,- сказал Лукин.- Сейчас совсем не могу понять, что же вы тут делаете? Вы с ваших слов его враг, "поезд" вам не светит, о нём и его деле вы знаете почти всё. Так объясните мне причину своего пребывания в логове врага? Может вы в плену?

– Нет. Я не пленник. Я тут по простой причине. У них самая совершенная служба безопасности, которая распространяется на всех тут живущих. И на меня в том числе. Ведь у меня врагов много, а я не настолько богат, чтобы нанять на свою пенсию охрану. Чтобы немного заработать на жизнь с сентября стану преподавать в школе биологию. Приработок не помешает, я же ещё не совсем старик. И жить в условиях, за которые верой и правдой служил сорок лет – приятно, чёрт побери, хоть построил их не ты, а твои клятые враги. Моё появление тут не вызвало переполоха. Они посчитали, что мои усилия стоят права нормально дожить. Такой ответ вас устроит?

– Вполне,- ответил Лукин.- Жизнь человека не всегда направлена на борьбу. Нам всем надо просто научиться жить и работать. И приложить максимум усилий, чтобы убить в себе желание противостоять по поводу и без оного. А вам не кажется, что тогда всё потеряет смысл? Это мои мысли в слух.

– Мне не кажется. 90% населения планеты понятия не имеет об идеологических перипетиях. Им на это наплевать. Они хотят жить, спокойно работать, чтобы их оставили в покое. Политически активное население – это тунеядцы. Ну, какого хрена надо тащиться на демонстрацию с лозунгами, поддерживая тем самым чью-то идейку и задницу? У него от таких хождений ничего в жизни не изменится. Лучше бы огород вспахал, полку в доме прибил, почитал книжку. Всё было бы больше пользы ему самому и окружающим. Чем больше в стране политически активных, тем хуже живёт простой человек. В Швеции 50 лет никто активно не демонстрирует и у них всё в полном порядке. Так они дошли до коммунизма. А, глядя на нашу историю, можно констатировать однозначно, что манифестанты потом становятся палачами. Смысл не теряется. Его быть не должно. Человек должен знать, что у него есть дом, семья, дети, которые по желанию получат образование, что у него есть любимая работа, и она его кормит и одевает. И этого вполне достаточно. Но при чём тут идеология??!! Не подстилайте этот матрац с клопами под элементарные житейские вещи, и вам не придётся объяснять, почему врачу и учителю не платят зарплату. Скажите прямо, что вот он и он, воруют и пускают деньги из бюджета не по назначению, и что это преступление не несущее политической подоплеки.

К берегу причалила моторная лодка, и из неё вылез человек, одетый почти точно как Карпинский, которого гости видели у столовой, и он тоже был с пистолетами. Он поднялся в крутой обрыв и подошёл к ним.

– Здравствуйте, господа депутаты!- поздоровался он.- Приветствую, Юрий Иванович!

– Привет,- ответил Серов.

– Вот CD-диск с материалами по биологии, которые вы просили,- он передал Серову прямоугольник из плексигласа.- Там всё сжато, надо будет развернуть. Будут неясности, позвоните,- мужчина ушёл в посёлок.

– Человек Карпинского,- констатировал Лукин.- Одет также.

– Это директор подпольной лесной школы, где они готовят не активное население,- усмехнулся Серов.- Я попросил у него курс по биологии. Хочу сравнить, чему они учат и в каком объёме. Да и самому надо восстановить кое-что в памяти перед началом учебного года. Советую вам посетить поселковую школу, раз вам не интересно на шахте. Когда я её увидел, чуть не получил инфаркт. Её вид вызвал шок.

– Чем?- спросил Явлинский.

– Человечностью и объёмом технических средств. У них есть дети инвалиды, которым есть возможность дать образование прямо на дому, но они предпочли понести некоторые дополнительные расходы связанные с их пребыванием в школе, начиная от доставки и заканчивая оборудованием туалета. Дети инвалиды растут и получают образование среди сверстников, и никто их не считает обузой. Сходите, сходите. Обязательно. Завтра с утра.

– А вы, в какой школе будете преподавать биологию?- спросил Лукин.

– В поселковой. В подпольной мне места нет. Не потому, что я враг, просто мне не хватит знаний. Там жесточайшие критерии отбора. Я вам про школу говорю специально. Школа – условия для воспитания. Про уровень знаний не упоминаю, но заверю, что он высочайший. Если на такой основе в стране учить пятнадцать лет, то общество автоматически станет счастливым, минуя коммунизм и капитализм. И это не шутка. Ну, где вы ещё найдёте в мире школу, где по окончании дают диплом о высшем образовании по сотне специальностей?!- Серов встал с лавки.- Извините, мне пора. Надо идти работать. Всего вам хорошего.

После ухода Серова Лукин произнёс в задумчивости:

– Он в чём-то прав, но в чём-то явно заблуждается, если он действительно тот, кем представился.

– Он тот,- сказал Гусев.- Это доктор наук по биоинженерии. Когда я защищал кандидатскую в Академгородке, он был в составе комиссии.

– А почему он тебя не узнал?- спросил Явлинский.

– Он меня не видел. Представление работ проводилось без оглашения имени и показа лица. Я защищался по закрытой теме: "Уран и его производные в свете процесса адеквентивного цикла поляризации при высоких магнитудных резонансах и ускоренной синхронизации энергетического поля".

Названная тема заставила Лукина и Явлинского переглянуться и захохотать.

– И что тут смешного?- обиделся Гусев.

Ему откоментировал Явлинский.

– Ты в "Яблоке" единственный технарь с научным званием, а, судя из сказанного разведчиком в отставке – "белый человек" и смог бы стать, как и он, преподавателем в здешней средней школе. Ну, а нам не светит найти себе места. Это нас и рассмешило.

– Мне кажется, мы получили достаточно данных, чтобы убраться отсюда. Как?- Гусев посмотрел обоим в глаза.

– Это верно,- Лукин встал.- Предлагаю отбыть утренним их рейсом на Тулу. Созвонимся с нашими в Москве, и они пригонят машину за нашими задницами.

Явлинский согласно кивнул, а Гусев высморкался и произнёс:

– А в школу я утречком таки забегу.