Клан - моё Государство 5

Глава 14

В пятницу, как и договаривались, в означенное время Юрий Иванович Серов пришёл на берег реки. Александра на месте не было, но присутствовал бородатый и седой мужик, который и окликнул Серова.

– Здравствуйте! Александра ждать не будем. У него дело возникло неотложное. Он к вечеру приплывет. Я его родной брат. Звать меня Алексей Григорьевич.

Серов оттолкнул нос лодки от берега и запрыгнул. Два часа плыли вниз по течению, прошли мимо места, где на прошлой неделе рыбачили. Причалили в узком проходе между высоких чёрных скал. Место показалось Серову сумрачным.

– Теперь наверх. Там небольшое зимовье. Имеется банька. Как вы к парной?

– Не ахти.

– Премудростям обучим,- заверил Алексей.

– Мне кажется, что мы с вами встречались. Не поручусь где и когда, но глаза ваши есть в моей памяти. Я редко ошибаюсь.

– Ваши мне тоже знакомы.

– Напомните.

– Что ж не напомнить,- Алексей уселся на борт лодки.- Давно это было. Сорок лет назад.

– Вспомнил. Монголия, пустыня Гоби. Вы были в звании капитана. Так?

– Был. В штабе особой группы наземной разведки мы с вами и виделись.

– Значит, вы служили?

– Ни одного дня я не служил.

– А как попали в Гоби? Там же спецоперация проводилась!?

– Так-то оно так, да только прибывавшие для её осуществления друг друга раньше не видели. Я в поезде Москва-Владивосток присоединился к группе военных, сам, ясное дело, в форме, а документы и командировочное сделал в пути по их бумагам. Потом сбёг. Может быть, до сего дня числюсь в розыске. Не знал я, что они едут для спецзадания. Уж больно случай был удобный для проверки системы внедрения. У меня кроме удостоверения офицера и командировочного предписания ничего не проверяли. Кому придёт в голову проверять капитана особого отдела. Всё сошло с рук. Ошивался я там полгода, получал как все денежное, но сильно мне всё там надоело. А вы там были на стажировке?

– Да. Нарабатывал опыт на специфической местности.

– Она там уникальна, эт точно. Ну что, старый знакомый, полезли вверх.

– Давайте. А больше мы с вами нигде не встречались?

– Нет. Больше нигде. Последние тридцать пять лет я из этих мест никуда не выезжал. В тайге обитаю.

По еле приметным уступчикам скалы поднялись вверх. Зимовье располагалось под высокими соснами, и с реки его видно не было.

– Отдыхайте, мне надо кое-что по хозяйству исполнить. Можете ходить по округе, коль есть желание.

– Вон там кусты голубики?

– Да.

– Я пособираю. Мне эта ягода пришлась по вкусу.

– Под навесом бидончик возьмите.

– Хорошо, спасибо.

Они разбрелись в разные стороны. Ужинали вдвоём. Дым из трубы баньки валил густо, и время от времени его прижимало к земле и несло прямо на них. Они сидели за столом во дворике. Когда серело появился Александр, хоть звука моторки слышно не было, но он как и они поднялся с реки.

– Поешь,- предложил Алексей.

– Кусну малость. Весь день в бегах,- Сашка плеснул себе в миску супа и нарезал в него ломтиками варенное мясо прямо с куска.

За чаем, который пили вместе, Серов не стесняясь присутствия Алексея, сказал:

– А ваш брат не кодирован, хоть так понимаю, является опытным разведчиком.

– А вы к нему в башку попробуйте сунуться,- ответил Сашка, усмехнувшись.

– У него сплошной туман в голове,- произнёс Серов и Алексею добавил:- Извини.

– Потому я вас вместе и свёл, что он такой же, как вы. Ваши мозги для него тоже в тумане, а уровень у вас одинаковый. Загвоздка в том, что он старше вас и многоопытнее, раньше в это всё окунулся, но вы к одному и тому же пришли разными путями. Отсюда и туман.

– Не только,- отозвался Лёха.- Скажи ему обо всём.

– Вы готовы поверить в то, что я вам скажу, не представив доказательств?- спросил Сашка Серова.

– Это для меня сложно – верить в слова, но я попытаюсь.

– Мой брат – мутант. Всё у него было в полном порядке, пока он не прочитал странный текст. Эти мутации загнали его в тайгу.

– Как они выразились?

– Болями на электромагнитные излучения.

– Только в этом?

– Других отклонений не выявили, но и этого вполне достаточно, чтобы не появляться в посёлке.

– Текст странный откуда?

– Из старой книги.

– Вы мне его можете показать?

– А что, собственно, вам хочется увидеть? Для вас это будут непонятные знаки неизвестного языка.

– Тогда и вы ничем не рискуете,- определился Серов.

– При условии, что вы его не знаете.

– Я свободно владею девятью языками и понимаю около двадцати, но никаким старым и древним нет. Клянусь.

– Принеси,- попросил Сашка Лёху,- распечатку.

Лёха достал листок из кармана брюк и протянул Серову со словами:

– Это не текст конкретно, но на таком языке он написан.

При свете керосиновой лампы Серов всмотрелся в знаки, ничего в них не понял. Он вернул, покачав головой.

– Впервые вижу такие крючки и загогулины. Как может звуковой набор дать толчок мутации, и до какой степени она может идти, если началась?

– Санька этого объяснить не сможет,- Лёха сложил лист и спрятал его в карман.- И я мало что смогу добавить к уже сказанному. Всё что я умел и мог, осталось в норме. Он прав в том, что мы равны. А о мутации во мне мы тебя просто уведомляем, чтобы ты потом не задавал лишних вопросов. У нас есть возможность уникальная из двух путей вывести один более короткий, выявить погрешности и внести коррективы. Это ясно?

– Я понял. У вас много братьев. Обладаете только вы двое?

– Только я. Санька не в счёт,- сказал Лёха.- То, чем обладает он, иного рода и качества с высоким уровнем. Для простого смертного это недостижимо. Если нам с тобой удастся вывести правильную линию, то в будущем появится возможность этому обучать.

– Постойте! А ваши кодированные разве не обладают такими способностями?

– Они обладают лишь частью способностей, в частности, умением читать в чужих головах, поэтому, собственно, и закодирован у них вход в мозг. Они по этому коду определяют друг друга, как в авиации – свой чужой. Только они такую способность приобрели особым путём и с помощью Саньки. К сожалению время не щадит никого, тот немец, которого вы видели на приёме в посольстве и также как мы с тобой, обладавший способностью, уже умер. Среди наших было двое, кроме меня, и кой-какую работу сделали, но не до конца, так как много всяких наслоений. Они меня оба учили и оба были из одного гнезда.

– А вы, Александр, в каком качестве сидите в данный момент?

– В хорошем. Могу видеть вас обоих. Могу помочь что-то свести. Решение за вами. Вас не сканировал потому, что это вызвало бы с вашей стороны недоверие, так как знающего нельзя незаметно просветить. Брата тоже никогда не сканировал, потому что он мой брат. Меня это всё интересует постоку, поскоку хочется дать всё это своим. Это одна из ступеней ко мне. Но сам я не в курсе как, потому что я с этим родился, а вы как-то приобрели.

– Как с этим родился??!!- в глазах Серова мелькнул страх.- Вы пошутили?

– Он говорит правду,- подтверждает Лёха.- Чему вы так испугались?

– Есть древнее пророчество и приходе в мир всевидящего и пожирающего монстра, который равен Создателю и приход его будет ознаменован бесчисленными жертвами. Он – предвестник конца света. Вы что, об этом не знаете и никогда не слышали?!- Серов смотрит поочередно обоим в глаза.

– Я сомневаюсь до тех пор, пока сам не возьму в руки,- ответил Сашка.- Всё это написано со слов, якобы, встречавшегося с последним из атлантов. Для меня это красивая легенда устрашения.

– Вы что-то недопонимаете,- Серов мотает головой.- Я об этом долго размышлял. Поскольку у меня это воспитанное самим собой, была возможность сравнивать этапы пути, описанные в этих рукописях достаточно компетентно. А ты сравнивал свой путь?- обратился Серов к Лёхе.

– Там есть чисто ложащиеся места на мой опыт, но много противоречий. Строить предположения, не будучи уверенным в первоначальной истине, для меня неприемлемо. Да и стар я уже.

– А вот ваш текст, который вам ударил, насколько он древний?- Серов отодвинул свою кружку в сторону и положил руки на стол.

– За его древность можно поручиться полностью. Он написан 11 тысяч лет назад. Не удивляйтесь, всё многократно проверено. Он действует только на тех, кто знает язык и звуковой ряд. В противном случае он абсолютно безвреден,- Сашка глянул на брата.- Говори, не молчи.

– На этом тексте подорвались трое. За прошлую жизнь текста не знаю. У нас трое. Владелец, я и ещё один стрелок. Сашка у нас всё изъял, и мы дали слово не распространять. Владелец погиб давно. Моё мнение такое. Раз он влияет на тех, кто знает язык, то его составили либо для открытия способностей, либо для выявления предателей. Последнее и заставило меня когда-то отказаться от работы вне территории клана,- Лёха замолчал.

– А язык? Он-то откуда взялся у вас?

– История это долгая,- Лёха вздохнул.- Сань, поведай, а то у меня от долгой говорильни башка лопнет.

– В мире существовало несколько цивилизаций. Они хорошо знали о существовании друг друга. Их истоки относятся во времена до последнего оледенения. В ледниковый период развития не было, но они глубоко ушли в самих себя. Они многое знали, но это их не спасло. Смерть приходила и приходила. При потеплении общее развитие понеслось, и на некоторый период времени о смерти забыли. Чем теплее становилось, тем быстрее они осваивались. В одночасье всё рухнуло. Не упавший метеорит и не взрыв вулкана, не всемирный потоп их уничтожил. Их убили огромная концентрация на малых площадях. За два последних столетия перед гибелью численность увеличилась в сто раз. Расплодились так, что негде было протолкнуться. Их уничтожила сибирка. Та самая, в производстве которой совсем недавно обвиняли Саддама Хусейна. Она сохраняется в почве тысячи лет. Место одного из таких полисов я отыскал. Судя по данным, труп лежал на трупе, люди и животные вместе. Их некому было похоронить. Полисов было много, и часть из них сгнила и выветрилась, часть скрыли осадочные породы. Я отыскал накрытое селем. Те, кому удалось выжить, а это немногие, ушли в труднодоступные места, а это леса и горы. Они убрались с равнин. Тогда и началось шествие многоязычия. Цивилизаций было три, и все погибли в один год. От выживших и разбежавшихся по свету, ведут свои корни языки мира. Индоевропейский, афро-ближневосточный, палеоазиатский. Язык наш есть прародительским для палеоазиатского котла, и дал несколько мощных ветвей. В частности: тюркскую, тибетскую, китайскую. Правда, со мной согласны не все наши. Некоторые считают его прародителем индоевропейских ветвей. Много схожести. И это не случайно, так как эти две цивилизации находились близко к друг другу. Увы, но места для Антлантиды у нас не нашлось. Вот такая грусно-гнусная история.

– А американские? Индейские имею в виду?- спросил Серов.- Там особая группа языков не имеющая аналогов в мире?

– Все они от палеоазиатского.

– Хорошо. А как он к вам в таком виде дошёл, чистом, а два другие нет? Как быть с фигурами в пустыне Наска?

– Юрий Иванович! Я вам не сказал, что два других не сохранились. Просто нет у нас об этом сведений. А регион ухода оказался тихим и вдали от повторно поднявшихся цивилизаций. А про Наска вам отвечу так. Это ничего не значащие фигуры-рисунки, созданные пять тысяч лет назад в память по душам умерших потомками выживших. Страх столь велик, что до сего дня дикие племена шарахаются от впавшего в жар и харкающего кровью, хоть и не понимают всего до конца, но отмечают, что так забирает огромный и страшный злой колдун-монстр. Про это можно узнать и в Полинезии и у ряда племён в Тибете. Славяне не с Балкан пришли, как писал Никон. Они из стыка палеоазиатского и индоевропейского котла. У них не только в память въелось, но и зафиксировалось на бытовом уровне. Жрать горячее с огня, разводить кострища внутри жилых помещений.

– Вы, правда, считаете славянские народы выходцы не с Балкан?- удивлённо спросил Серов.

– Об их присутствии там нет упоминаний у древних греков, значит, их там не было. А греки об окружающем мире знали всё. И в период Римской империи – пустота. Есть только упоминание, что где-то на Северо-востоке от Понта живут какие-то племена, но дикими они не названы. Вот трипольская культура тянулась полосой, и были они явные земледельцы. А славяне не очень-то были к такому варианту склонны. В первом тысячелетии до нашей эры леса стояли такие, что о земледелии думать было бессмысленно в пределах Киева и много южнее. Другими промыслами они жили, не земледельческими. Земледелие получило развитие там, где отсутствовал лесной промысел, а скотоводство было сопряжено с опасностями. Житейская альтернатива,- Сашка достал из пачки папиросу, прикурил и продолжил:- Южнее Киева есть так называемые Змеиные Валы. Они тянутся на сотни километров. Много о них написано и сказано. В основаниях этих валов заложены сосны. По датам это где-то 600 год до нашей эры. Но это сохранившиеся, а ведь они строить-то начали раньше и всё время обновляли. Меня это интересовало не как археолога. Мне нужен был отправной пункт. Почему и для чего они их насыпали и почему в основании были стволы сосен? Можно же отсыпать и без оснований. Ответ я сыскал севернее Киева. Это на границе России и Белоруссии. Семь километров поставленных торцами, в ряду пять, сосен. Это всё что сохранилось. А нашёл это чудище в районе старой торфоразработки. И меня дата установленная по этим стволам не удивила. 4150 лет назад они протянули эту стенку по всей видимости на триста километров прямо по лесной чаще. У нескольких стволов обнаружили при раскопке корневища. Судя по размерам, высота была приличная – двадцать метров. А ну перемахни? И обойти – ноги сотрутся. Зачем в лесу такие стенки? Только от врагов. Они свой ареал обитания оберегали, как могли, а лучшего способа не придумать. Нет, вру, придумали. В 1 веке нашей эры славянские племена Востока уже не сыпали валы и не ставили стен. Они просто устраивали завалы, которые тоже не перейти. А с четвёртого до нашей эры, пупки рвали, но стенки эти сооружали. И медленно сходили к югу. Но по чащам. А к 600 году до нашей эры, ну не то что всё повырубали, а просто приобщились немного к земледелию, и оно чуточку прижилось. Вот тогда-то и засыпали эти стенки и превратили их в валы, причём с внешней стороны брали землю, копая там рвы. И были те рвы широкие и глубокие. До тридцати метров в ширину и до десяти в глубину. Главная же опасность – конные кочевники. И проблема неожиданного нападения решена. И не только она. Память подсказывала им, что нельзя допускать скученности, что она грозит смертью. И они не строили больших населённых пунктов. Значит, были разбросаны по большой территории и единственный способ обороны – стенки, впоследствии валы. А они преграждали путь не только врагам, но и приходившим просто так. Ведь путники могли принести страшную болезнь. Язык древний к нам не попадал. Мы с ним родились. Последние пятьсот лет он был обособлен от языков других народов и так может статься, превратится в мёртвый.

– Так вы же все в этих краях приезжие, а автохтонтное население говорит на своих! Что-то не сходится.

– В наши края дремучие и холодные люд приходил всегда. И двести и тысячу лет назад. Вы знаете, что среди местного населения копать, что бы то ни было, не принято? Вот до сего дня. А край-то богатый не только на золото! Почему? Опять память. Интуитивная,- Сашка постукал себе по лбу.- По поверью, смерть приходит к тем, кто в земле роется. Значит они, местные племена имели опыт и где-то нарвались на остатки погибшего полиса умершей от сибирки цивилизации и тоже понесли жертвы. Какие по числу они были, чтобы запомнить и зарубить в умах потомках, представить не трудно. Нет. Не удержусь. Расскажу. Восемь лет назад на поверхность вытянули прямо из вечной мерзлоты сосновую колоду. Промысел подпольный и шума поднимать некому. Открывать сразу не стали, потому что по рассказам стариков знали, что в этих местах в такой способ хоронили. Рядом ледник. Снесли и обложили льдом. Колода была замазана в несколько слоев смолой и по смоле, потом точно определили возраст захоронения. Вызвали меня. По пути мне попался лесной доктор. Вместе мы и притопали. Вскрыли и ахнули! Лежит в колоде молодая девка лет пятнадцати, это потом подтвердила экспертиза, как живая. Вот окликни, проснется и встанет. Сняли мы её на видео и на фото, если интересно, пришлю для ознакомления. Одета в одеяние расшитое серебряной нитью, о котором нет никаких упоминаний ни у одного народа мира. Оно от ветхости всё рассыпалось. Сохранились украшения, кожаные ремешки и нити плетеные из человеческого волоса. Два года наш лесной доктор составлял свидетельство о смерти. Следствие показало, что она либо сама себя заколола, либо её кто-то заколол ударом широкого и очень острого ножа, стоя сзади. Рана в животе и сердце рассечено надвое. Так вот её убили или она себя в самый лютый месяц. Это у нас январь. Иначе она бы сгнила. Судя из наносов, глубина могилы три метра. А сверху было ещё двадцать. У нас три метра оттаивают. Значит, той же весной, вот, ну не все двадцать, а десять метров её могилу накрыли. Скорее всего, это был сель или сход породы. Да речь-то, впрочем, не о том. Произошло это в 343 году до нашей эры. В этот период времени в Малой Азии бесчинствовал Сашка Македонский со своей оравой. По генотипу она – европеоид. Стопроцентный. Когда мы колоду вскрыли, один из стариков, увидев её, брякнул с ходу, что, мол, наша, славянка. Да только-то. Оказалось, что возраст у неё для славянки большеват. Мы ребятишки крученые донельзя, ради данных упёрлись рогом все, но с ним и остались. Национальную принадлежность определить не смогли. Подобных украшений нет, одежд тоже, замазывать в колоду нигде в округе не сыщешь. Тогда я заказал анализ фрагментов её внутренних органов на предмет определения национальности. Генетика наука точная. Когда мне генетик показал полоску, я ему сходу сказал, что таких нет на нашей грешной планете. Но он вытащил картотеку и ткнул меня носом. Есть! В районе верховий реки Чарыш, это Горно-Алтайская, ещё при царе Горохе, раскопали стоянку древнего человека. К генетику этому попали костные останки с неё. Там с возрастом стоянки возникли проблемы. Копали не специалисты, любители и делали это именно для поиска серебряных вещиц, а когда пришли археологи уже ничего не могли толком определить. Возраст стоянки колеблется где-то в пределах 7-6 тысячелетия до нашей эры. И все без исключения сходятся на том, что это скифский стан. Наши сразу определили покойницу в скифские царицы. О скифах достаточно информации есть, но о западных, южных, даже восточных. А о северных ничего нигде не сказано. Я когда-то считал индейские племена Северной Америки потомками скифов, перебравшихся через Берингов пролив. Если это так, то, и она действительно представительница северной ветви скифов, то, должно плясать по генам. Пусть не впритык, но…, а оно не стоит близко. Мнения разошлись. Другое дело и ещё более темное – язык скифов. Тут ещё более страшная сумятица. Как вам в этом свете история этого края?

– Заинтриговали вы меня. Конечно, я хочу взглянуть. А с ней что сделали?

– Мешкать было нельзя. Лето, жара. Она почернела через два десятка секунд. И всё это камера запечатлела. Ну, что мы могли сделать? Крышку забили и перезахоронили. Да, главное я выпустил. Колода оказалась не простой. Ствол спилен и распущен пополам зубрёнкой.

– Впервые слышу. Это что-то лесное?

– Это железный прут овальной формы, на котором в четырёх направлениях сделаны насечки. Прародитель будущей пилы.

– Где ещё в мире использовался?

– Нигде. Мы для наглядности такой сделали и сосну умахали за час. Бороздки весьма характерные выходят. Потом их заполнили смолой, хлоп, и они слиплись.

– Так ведь зима же была, вы говорите. Откуда же они брали смолу?

– Они её заготавливали для чего-то. Летнего сбора была смола. Ты баньку стопил?- Сашка посмотрел на Лёху, глаза которого улыбались.

– Стопил, стопил,- ответил Лёха.

– А чё лыбишься?

– Умеешь ты, Санька, слушай, травануть. Видео он сделал!? Ну, ты желудь ещё тот! Ну, хоть при мне бы не трепался.

– У Эскулапа сам спроси. Все материалы по ней у него. Он её быстро потрошил, я ему маненько ассистировал. Сам ты желудь!

– Никак серьёзно!?- не верил Лёха.

– А на кой мне лгать?! Как сказал, так и было. Чтоб мне с этого обрыва в лунную ночь сорваться,- поклялся Сашка.

– А чё я про это не слышал?

– А ты давно был на промыслах?

– Давно. Годов двадцать не был.

– Так сходи. Там такого наслушаешься и увидишь, уши повянут. Идёмте парится, и отдыхать. Выспаться хочу,- Сашка встал с лавки, потянулся, сомкнув руки за головой, в суставах сильно хрустнуло.- О! Жив, пока кости трещат.

Проснувшись утром, Серов застал Сашку во дворе у печи. Тот куховарил.

– Доброе утро, Юрий Иванович! Как у вас по части кулинарии? Опыт имеется?

– Конечно. Я же закоренелый холостяк.

– Завтрак я сбацал, обед за вами, ужин за братом или тем, кто случайно тут объявится. У нас гостей любят по обычаю три дня и то не всегда, так как по местному якутскому обычаю, готовит как раз гость. Обвыкайте.

– Хорошо. Это касается не только приготовления пищи.

– Всего, но махать топором вам не надо, охотник вы никудышный.

– А грибки?

– Можете собирать, но только для зажарки. Солить не во что.

– Почему только жарить? А сушить!? Суп из грибов вкуснее мясного и для организма полезней. А брат ваш где?

– Он не свет не заря двинулся в обход. Привычка. О грибах на суп с ним договаривайтесь. Он жрёт всё подряд, варит себе всякую гадость. Совсем одичал. Из посёлка ему сюда только муку доставляют и соль. Ещё семена. Недалече есть огородик. Без хлеба в тайге хренова-то.

– Я на него сильно похож?

– Дважды. Оба вы отшельники и оба просветленные. Вы долго в подвале центра сидели?

– Пятнадцать лет,- Серов присел на лавку.

– Зря. И что вас на это подвигло?

– Да вот та клятая встреча с немцем и заставила. А вы о его существовании были в курсе? Кто он?

– Такие способности на пустом месте не появляются. Всё плотно связано с образным мышлением. Тех, кого я знал и кого теперь знаю, все работали в двух ипостасях. В разведке и религии. В последние годы вы единственный кого выявили. Может, кто где и прячется как вы. А вообще такие способности в человеке не редкость. Был в Союзе такой, некто Пятыгин. Тоже, кстати, из нацменьшинств.

– Шаман в юбке. Его так называли. Несколько раз я с ним коротенько сталкивался в центре в начале 70-х. Потом он пропал куда-то. Да и я тогда не ахти что-то мог. У него была красивейшая светло-зеленая цветовая аура. Она пульсировала. Александр, а в религиозных общинах много таких?

– Есть маненько. Они ещё более скрытные, чем служители "плаща и кинжала",- Сашка рассмеялся.- Девять человек. Пять полные отшельники и обитают по пещерам. Двое вместе и тоже вдали от глаз людских. И два индивидуала. Один цивилизованный, имеет высшее, работал врачом. Кстати, очень хороший врач. Одна беда, сильно верующий. Он на почве своих способностей возомнил и уверовал, что это ему Господь презентовал. Другой индивидуал не умеет ни писать, ни читать. А способен понимать на сотне языков. Все в приличном возрасте. Это не значит, что существует волна появлений и периоды отсутствий таковых. Есть и молодые, но их обнаружить тяжело. Это же надо сколько народа просмотреть?!!

– Вы таких как я и ваш брат видели многих. Мы все одинаковые?

– Совсем наоборот. Разные вы все. Отклонения у вас большие. На их основе я и выстроил систему кодирования, и научил своих читать в чужих головах. А весь спектр жутко обширный.

– Вы двигались через концентрацию в звуковой полосе?

– Нет. Это долгий путь. Мы шли через многоканальность. Сначала языковой, потом информационный.

– Быстро читам, быстро соображам.

– Да, так.

– Я тоже это предполагал,- сказал Серов.- Ходил к руководству, но мои аргументы сочли надуманными и я не смог им ничего доказать. Средств не дали. Надо же создавать ясли. Вот где проигрываются главные сражения. Они меня не поняли, потому что я не сумел объяснить и не умел настоять.

– Не расстраивайтесь. Ещё неизвестно, чем бы всё у вас закончилось, получи вы от руководства добро.

– Могут возникнуть неподконтрольники?

– Вероятность стопроцентная. По двум причинам. В государственной системе можно подготовить, да только удержать идея или привязка к закону, не смогут. Что им защищать, за что бороться? А потребность эта существует реально. Тесны ей границы, Юрий Иванович. Вторая причина в вас. Опишу её вопросом. Хватило бы вас, попади к вам талантливый малец, и который опередил бы вас, чтобы его удержать?

– Нет, конечно. Теперь понимаю, почему религия.

– Ой, нет!! Сразу вам говорю: я самый антирелигиозный субъект в этом мире. Просто возможен элементарный бандитизм высокого полёта,- Сашка указал Серову на бугор, где расположились Бесы.- Вот вам ярчайший пример. Мозги золотые, но мысли направлены на систематизацию жутких комбинаций по созданию и организации банд-формирований, как самых действенных систем по переустройству мира, по их мнению. И идите им докажите обратное.

– Это ваши клановые?

– Ага. Крови всем попили?!!! Чё вы тут оказались?- крикнул им Сашка.

– Мы не к тебе,- ответил один из Бесов.

– К братану притащились,- пояснил Серову Сашка.- Станут костёр палить, плясать возля него, молиться и подвывать, как волки для успокоения буйных душ. Прям секта какая-то да и только.

– Они просветленные?

– Почти. Братан им пытался открыть, в надежде, что они перестанут творить "чудеса", но я ему запретил настрого. Идите сюда,- позвал Сашка. Бесы подошли и уселись на лавку против Серова.- Вот обоих люблю,- он потрепал Бесов по головам.- И луплю, как родных, широким ремнём. Звать обоих Николаями, а среди своих они Бесы,- оба разулыбались и Серов не увидел в их обличьях ничего бандитского. Приятные детские лица, спокойное поведение.- Как справы?- спросил у них Сашка.

– Нормально. Пришли сдавать курс. Можем и отложить,- был ответ.

– На шахте порядок?

– Полный.

– Курс какой?

– Внутренний,- сказал один из Бесов и выставил три пальца.

– Это система обезболивания конечностей и внутренних органов,- раскрыл тайну трёх пальцев для Серова Сашка.- Будут друг друга спицами протыкать, загонять иглы под ногти. Садюги, одним словом,- на эти слова Бесы опять миленько улыбнулись.- Пытка ужасом.

– Обязательная программа?- спросил Серов.

– Для стрелков оперативного сектора – да, для остальных по желанию,- Сашка засыпал вермишель в кастрюлю, разговаривая, он продолжал готовить.

– Они на пути к званию стрелков?

– Стрелками они стали в девять лет. И программу обезболивания сдали. Их из-за буйности пустили по спирали, так как допускать к работе в таком возрасте нельзя, а они упали в отказ и успели наделать шума в нескольких странах. Собирали взносы на благотворительность с чёрных касс крупных мировых корпораций. Чистейшей воды рэкет.

– У них пустота и нет даже цветового маркера. Это сделано искусственно? При них об этом можно говорить?

– Можно. Они всё знают об этом. Мы детей брали только по одному показателю – группа крови. Ну, ещё смотрели на сердце, чтобы было здоровым и всё, собственно. Это сейчас мы, прежде, чем взять ребёнка, делаем генетическую расшифровку, так как имеем возможность её быстро осуществить. А раньше… раньше просто поступали.

– А своих детей не отдаете в обучение?

– Учим и своих, но не всегда. И на своих и чужих их не делим. Это первая заповедь. Эти акробаты – мои дети. Один вырос на моих руках как родной сын, моими ручками стираны пеленки им подписанные. А второй младший сын моего родного брата. Речь о попадании в стрелки. Из сотни удаётся подготовить двух-трёх, остальные просто классные спецы в разных областях науки. Грудных не сразу стали брать. Сначала наработали опыт. Старшие все почти коданты, а младшие все пустые и кодировать их приходится редко, и по каждому такому случаю проводить тщательное расследование. Огрехи в процессе обучения случаются и у нас. А пустота от объёма информации загруженной в мозги.

– Это сколько надо дать?

– Это не просто много,- Сашка вытер руки о полотенце и сел на лавку рядом с Серовым.- Отсутствие излучений при работающем мозге не новинка, я уже вам об этом говорил. По слухам, глава Абвера Канарис, обладал такой способностью и ко всему умел отключать сердце, что однажды в молодости спасло ему жизнь в экстремальной ситуации. Он прикинулся мёртвым, получив лёгкое ранение, у него пощупали пульс – не обнаружили и не стали добивать.

– А вот у вас, Александр, цветовая есть, но только-то. Дальше тоже пустота. Почему?

– У нас же как считается? Все люди имеют серое вещество в черепах, даже у совсем дебильных оно есть, и излучение суть показывает, что мозг работает. И эти излучения в одной полосе звукового диапазона. Ведь так?

– И не иначе,- утвердительно кивает Серов.

– И я так считал. Ходил и думал, ну а почему, собственно? Это важная составляющая для человека или нет? И насколько она важна? Диапазон этот изначальный или приобретенный? У большинства млекопитающих в одной полосе и одном диапазоне, но не у всех. Слоны в другом, дельфины. Генная инженерия возникла совсем недавно, но там многое удалось понять. Гены, Юрий Иванович, складываются из мужской и женской половин. Притом, что кое-что доминирует по очерёдности. Но гены образовали человека не в один момент и не на пустом месте. А каким путём всё там шло? Ничего, что я удалился в сторону?

– Помилуйте! Излагайте. Весь внимание. Я, честно говоря, иногда слов, чтобы хоть что-то выразить не нахожу. Даже хорошо, что вы мне в сопоставлении.

– Тогда я расширю. Хромосомы – носители наследственной информации и изменчивость идёт от них. Значит, хромосомы – хранители. Они всегда парные. Двойная, стало быть, у нашей природы, защита. У человека 46 хромосом. По две хромосомы каждого из 23 сортов. Эти гомологичные хромосомы тождественны по величине и форме, по информации. Одну гомологическую хромосому ребёнок наследует от отца, другую – от матери. Этот хромосомный набор есть в любой клетке организма и несёт исчерпывающую информацию о нём. Скажем, у радиолярий число хромосом достигает 1600, а у аскариды всего две. Это путь к универсальности? Притом, что молекула белка состоит из 25 видов аминокислот. Порядок их расположения определяет многие вещи. Чтобы точнее: а-цепь гемоглобина гориллы отличается от человеческой только одной аминокислотой из 146. Получается, что имеющаяся консервативность генетических изменений просто фантастическая и разговор об стремлении организмов к универсальности системы в прошлом – глуп и бессмысленен. Но самый универсальный закон квантовой физики гласит: всякое возможное событие не запрещенное законами сохранения, рано или поздно, наступает. Аминокислоты собираются в молекулы ДНК. Сами аминокислоты состоят на 99,9% из четырёх элементов: водорода, углерода, азота и кислорода. Три из них: углерод, кислород и азот – универсальны. Радиусы связей и внутриатомные расстояния в молекулах почти равны, как и углы между связями. Можно ли связать консерватизм системы с имеющейся налицо универсальностью? В заданной на генетическом уровне информации о диапазоне, в котором излучает работающий мозг, притом, что всё в нём состоит из простых элементов – есть чудо. Оказывается, что вся эта информационная система, начиная от белка и до мышления, способна работать в любых диапазонах. Делает это исключительно красиво потому, что вся информация идёт от связей между ядер вещества и вся информация спокойно сохраняется в любом диапазоне, выдерживает усиления, но до момента, пока не разорвутся эти связи. Порвать эти связи могут: жесткие космические излучения, атомные цепные реакции и излучения при них, тяжелые электромагнитные потоки излучений. В остальных режимах система функционирует без сбоев. Надо только научиться многорежимности. Как вам такое моё утверждение?

– Я понял так, что они у вас свободно в диапазонах бегают. Так, да?

– Они там пока не бегают, но качественное положение имеют, и оно у них развивается, в конечном итоге достигнет свободы. Вы предвосхищаете события.

– Это от желания быстрей. Тогда получается, что в основе диапазона – скорость.

– Именно,- Сашка хлопнул ладонями по лавке.- Всего лишь. Отсюда и пустота для вашего взгляда. Вы же только в общепринятом диапазоне работаете, значит, видеть другие у вас нет возможности. О диапазонах вы только сейчас узнали?

– Это правда. Даже не предполагал.

– Их биоритмы вам просто не видны с позиции вашего диапазона.

– А недельной давности случай?- Серов вспомнил Серёжу.

– У него от предметности. Пороговой. Диапазон у него обычный, но когда он мыслит химическими формулами и символами принятыми в физике и математике, переходит на другой, новый и вам тоже неподвластный. Директор лесной школы Артур знает об этом. Вы у него сходу заметили код, а он не кодант. Просто в его пути случились препятствия, которые я ему обойти помочь не сумел и мозг его сам выработал коды. Теперь бы я ему мог помочь от них избавиться, но он не хочет. А причина у него в иной принадлежности. Всё дело в том, что он китаец. Если получит приказ вернуться – уедет. А там все кодированы. Вот на случай, чтобы не выделяться и не попадать под подозрение, он код оставил.

– У вас с китайцами напряженные взаимоотношения, так понимаю?

– Они специфические. Объяснить не смогу. Наш клан имел в Тибете концы до прихода к власти Мао. Такая была мощная ветвь. Часть ушла на Тайвань, когда Китай стал красным, часть осталась, некоторые исчезли в зоне Золотого Треугольника, кто-то перебрался в Индию. Но мы поддерживали отношения с оставшимися в Тибете. А у Пекина с Тибетом хреновые отношения. Да ещё эта культурная революция. В её период наши клановики к нам своих детей отправляли, потом малость попустило, и уже мы отсюда своих стали отправлять к ним. Когда я от своего клана отпочковался, мне край были необходимы две вещи. Школа подальше от людских глаз и дети. Китаю же были нужны европеоиды для работы в других частях света. Тогда-то я и договорился с заместителем начальника внешней разведки Китая, и мы составили с ним проект. Он сам был из Тибета. Качинец. Учителя пополам, программы мои, дети тоже все от меня, он финансирует и гарантирует прикрытие, после чего я всех прошедших обучение кодировал. Организовали всё это в Тибете, в самом труднодоступном месте на базе брошенного древнего монастыря. Там и сейчас готовят. Приглашал в монастырь в качестве учителей монахов. Они являются няньками в ясельной группе.

– Кодируете только вы?

– Да. Не будь у меня такой возможности я бы с заместителем начальника внешней разведки Китая не смог бы договориться. Он, кстати, был просветленным.

– И как вы потом с ним детей делили?

– Мы их не делили. В контексте сказанного можете считать меня китайским шпионом. Да вот и этих бандитов тоже,- Сашка указал на Бесов.- Они там учились. Китайцы сначала артачились, и ложиться в общак никак не хотели, но я им аргументировал тем, что школу всё равно организую, но без них, тогда, мол, останетесь вообще с носом. Но и червячок им закинул, поскольку я не государственный человек, то и проблема гражданства мне была по барабану, при условии, что не будет гадостей на этой почве моей Родине. Обольстились они такими посулами. Главное – добыть информацию, как её использовать вопрос вторичный. А без меня они подготовить людей до уровня стрелков не могли. Информация от всех нами подготовленных поступала и ко мне и к ним в полном объёме, для чего у меня в Европейском центре был прикомандирован их представитель. Так было до момента, пока мы не стали производить синтетическую взрывчатку огромной мощности. Не дал я её им. Как они тогда на меня обиделись!! До интриг не опустились, побоялись. Чтобы над ними не зависать, я организовал свои школы, но в качестве взаимных гарантий в них есть те, кому они доверяют полностью. В эти мои школы они присылают своих деток для обучения. Вот Артур их человек. Школ таких у меня две.

– А почему две?

– Сначала была одна для подготовки европеоидов, но мне же были нужны и с азиатскими рожицами. А две потому, что так принято. Для заброски в разные по географии котлы нужны разные школы. Как я их не убеждал, что это глупость, не смог доказать. Только недавно стали в эти школы смешанный национальный состав присылать.

– Выходит, что всех подготовленных вы знаете в лицо.

– Нет. И меня мало кто видел. Чтобы кодировать, не надо быть глаза в глаза. Надевают на голову чёрный колпак, балахон. И я тоже в маске. Это было условием.

– Но вы их всех сможете узнать?

– Ясное дело. Для этого мне никого из них искать не надо. Все кого я кодировал, встали на учёт в моём центре. Делать глобальную работу много приятнее, чем надрывать пупок во имя интересов одного Китая. Причина проста до ужаса. Во-первых, их всех тянет к тому, чтобы рядом было надежное плечо. Во-вторых, в таком конгломерате гарантирована полная безопасность при проведении проектов. В-третьих, тех с кем я договаривался уж нет в живых. Китайская сторона в тех договорах не нарушила ни одного пункта, и я тоже. И ни о каких изменениях тоже, кстати, речь не заводилась. Я могу обойтись без них, а они без меня нет. По сути, во внешней разведке Китая главный человек я, но…

– По собранному вами подготовленными совместно. Но ведь они и своих тоже готовят, отдельно от вас.

– Моя система расползлась по всей внешней разведке Китая, а у нас концы по всему миру. Информации мы собираем больше, чем все остальные, хоть наша численность меньше на десятки тысяч раз. Подготовленных отдельно они мне для кодирования не приводят, не доверяют. При хорошей подготовке не кодированный разведчик не может быть профессионалом. Так, полу.

– Отношения действительно специфические!

– Ещё какие! У вас есть воинское звание?

– Да! Я генерал-майор,- ответил Серов.

– А я генерал армии Китайской Народной Республики. Официально. Причём под двумя именами. Маршала хотели присвоить, но я отказался,- Сашка стал хохотать, и Бесы его поддержали.

– Вы шутите!!??- Серов улыбался.

– Нет, Юрий Иванович! Всё, правда. От моих генеральских звёзд кое-что полагается, и хоть для меня это пшик на постном масле, я их решение уважаю. Они до сего дня агитируют меня за мировой рынок с китайской спецификой и надеются переманить, так как я самый богатый на деньги и мозги капиталист, а это главное в споре систем, но ко всему я генерал. Их генерал. Ведь больше ни в какой стране мира у меня нет даже звания рядового. Чувствуете?

– А вы?

– Ещё в 1978 году я их прямо послал по их пути на хуй. И пообещал попутного ветра. Хорошего ветра. Дело в том, что я с Дэн Сяо Пином встречался и программа реформ составлена ими под мои исследования.

– Можно я вопрос по другой теме?

– Да. Спрашивайте.

– Я в мире не один такой. У янки тоже могут быть такие. По коду и пустоте тоже можно отыскать.

Сашка кивнул Бесам.

– Теперь вы видите их цвет и прочие прибамбацы?

– Да,- ответил Серов.

– А код есть?

– Нет, не вижу,- признался Юрий Иванович.

– В Москве и тут вам специально показали кодантов и пустых. Сами вы бы их не смогли определить. Да и вряд ли кто-то сможет в этом мире. В этом и заключается суть гарантий. И у них информацию получить невозможно.

– Да я, собственно, и у простых граждан не очень-то хорошо умею извлекать. Мне не всегда удаётся сделать расшифровку. Всё происходит быстро и записей на потом не сделать.

– Для этого надо развивать память,- Сашка поднялся с лавки и двинулся к печи, где сдвинул кастрюлю в сторону, а на её место поставил чайник.- Сейчас заварим и сядем завтракать.

– Значит, талант данный вам от природы помог вам кругом поспеть и со многими договориться.

– Талант, Юрий Иванович, это талант и к способностям отношения он не имеет никакого. Талант либо есть, либо его нет, а способности вещь приобретаемая и их постоянно надо развивать, что возможно только в соответствующей среде. А я такой, какой есть. Ничего во мне не прибавить и ничего не отнять. Тех, кто талант и способности понимает как единое целое, дорога заводит в никуда. Ага, вот и брат,- появился Лёха.- Мой руки, а то завтрак стынет.

– Уже,- отозвался Лёха, щёлкая вставкой умывальника.

За чаем один из Бесов спросил у Лёхи:

– Дядь, нам исчезнуть пока или как?

– Займитесь хозяйством. На вас возлагается обед, сразу после обеда поставите опару на хлеб. Дрожжи в зеленом пакете. Чтобы вам ещё поручить!?- Лёха задумался.

– Хорош, хорош,- молвил второй Бес.- Не надо ничего придумывать. После обеда поставим опару и смоемся на огород. Топали мимо, картошку надо окучить.

– Ладненько,- согласился Лёха.- Курс потом у вас приму. К Сашке у вас ничего нет?

– О своём мы с ним созвонимся,- ответили Бесы в один голос, на что Сашка только вздохнул.

После завтрака устроились на скале.

– Что вы решили?- спросил Сашка Серова.- Будете с моим братом сводиться или нет?

– Я ещё не решил.

– На мой взгляд, тут есть только одна сложность. Он не может жить в посёлке, а о городе речь вообще не идёт. Его отшельничество может стать причиной вашего отказа?

– Как раз это нет,- ответил Серов.- То, что это надо делать мне ясно как белый день, ведь я варился в собственном соку. Даже проконсультироваться ни с кем не мог. Правда, были попытки войти в контакт со всякими сенсами, но все они шарлатаны. Я тут живу второй месяц и мне нравится. Но надо решиться.

– Не хочу вас торопить, но надобно поспешать. Сколько времени это займёт, не знает никто, а вы оба не мальчики. Бытовые вопросы решим. На первом этапе вам придётся переварить много материала, который вам даст Алексей. Это можно делать в посёлке. Финансы тоже решим. Как согласовать с вашим командованием, обсудим, если вы будете за и без условий с нашей стороны. Не люблю патетики, но это чрезвычайно важно сделать как можно быстрее во имя будущего, речь идёт о человечестве как таковом.

– Мне это не даёт покоя. Не государственные системы важны, а человек. Его уровень сознания и умственного развития. Как вы думаете, без этого качественного скачка в сером веществе может состоятся нормальное будущее?

– Я для наглядности вопрос ваш сужу. Большие города напичканы огромным количеством производств. Я это называю неосубобразованиями с невероятно обильными излучениями, которые отражаются на генетическом уровне, ко всему концентрация вредных химических элементов, ставит крест на будущем человека. Давеча я не случайно вам упомянул о консервативности нашего информационного наследственного набора. Прогнозы плохие. Не хочу о них даже вспоминать. Мне кажется, что путь мной выбранный – верен. Лучше быть мутантом в голове, чем мутантом с физическими отклонениями. Ведь активность мутационных процессов отмечена во всём мире и не только в природе человека. Это происходит в мире животных, насекомых и растений. И это не наследственная изменчивость. Это реакция на быстро ухудшающиеся условия среды обитания. Химические реакции в организме человека – суть его существования. Это они начинают буксовать, не в состоянии адекватно уравновесить гнилость окружающей среды. И тут каждый организм борется сам, индивидуально в меру сил и средств, но без соответствующей подготовки ему не преодолеть самого себя. Увеличивается число раковых заболеваний, инсультов, атеросклерозов. Заметьте себе, что это не от сидячего образа жизни, не от пьянства или потребления наркотиков, не от жирной пищи, а потому что в него поступают химические связки элементов такими дозами, с которыми он не знает что делать. Решения по организации противоборства принимает мозг. Чем быстрее он работает, тем быстрее он станет отдавать команды на атаку. И потом. Мы на планете освоили сушу. Моря и воздушный океан остались вне пределов человеческого могущества. И космос, в конце концов, тоже надо плотно осваивать.

– Излагаете убедительно. С медицинской точки зрения это позволит каждому человеку противостоять болезням без применения лекарств. Мне в свете моей язвы такое по душе.

– Каждое заболевание связано с определёнными нарушениями. Если вас с рождения и до четырнадцати лет научили спать по часам, то есть в одно время ложиться и в одно время вставать – в вас убили талант, и вы никогда не станете хорошим специалистом, так как в таком человеке притупляются процессы мышления, а при попытке перейти на другие временные рамки закончится плачевно. Либо инфарктом, либо опухолью головного мозга.

– Вы серьёзно?- не поверил Серов.

– Это статистика. На первый взгляд не нормированные сон производит разбалансировку, но на планете нет ни одного человека с 24 часовым биоритмом. Так ведь это заложено в генах и изменяется с возрастом в ту или иную сторону. Сон – приобретаемое человеком после рождения качество. Биоритм человечества от 20 до 30 часов, это у взрослых. Для нормального восстановления организму необходимо 4 часа глубокого сна, если он не болен, физически и психологически здоров. Просто людей никто никогда не учит спать. Главная проблема у занимающихся частным делом лиц в США – головные боли. От них плохой сон. Чтобы выспаться, они прибегают к разного рода снотворным, от которых и развивается головная боль. Порочный круг. Вместо того, чтобы высчитать свой биоритм и от него построить свою деятельность, они подавляют его. Гораздо проще научиться спать в своём пределе на окончании твоего суточного биоритма, чем глотать всякую гадость. Вот представьте человека, которого с пелёнок заставляли ложиться спать в десять вечера и вставать в семь часов утра. Что с ним будет, окажись он не в отдельной своей кровати и комнате, а в общем бараке лагеря на Колыме? Да он бы туда не доехал. Он бы подох на пересылке. Не потому, что физически слабее остальных. Его приученный с детства распорядок не совпадает с распорядком пребывания в тюрьме. Его убьёт недосыпание, которое вызывает расстройство психики, а та в свою очередь снижает иммунитет и открывает ворота всем болезням подряд. Это проверено по архивам. Из очень благопристойных семей никто не выжил.

– Слабенький интеллигент обречён. Так?

– К интеллигентности это не имеет никакого отношения. Академик Лихачёв выжил на Соловках, а Лев Разгон в Колымских потому, что оба в молодости вели разгульный образ жизни. Гуляли, пили, любили. Конечно, лагерь особая тема для разговора и исследований. Опираться, как на закономерность не стоит. Вообще-то в лагере всегда легче тем, кто по натуре оптимист. Но не будем о грустном. Мы собрали данные психологических опросов по средним школам многих государств, для чего составили хитренькую анкету. Благо они все любят всякого рода опросы и с огромным удовольствием в них принимают участие. Так вот опросы показали, что надеяться нам не на что. Воспитание в семье и система среднего образования таковы, что таланты практически отсутствуют. А талант при способностях вначале пути нуждается и обязан приложить усилия по преодолению, как самого себя, так и всяких трудностей извне.

– Многодетность?

– Не гадайте на кофейной гуще, говорил мне один старенький француз, заметивший, как я перевернул чашечку и внимательно рассматриваю полученный рисунок, дело происходило на тихой улочке старого Лиона. Почему, спросил я. А он, по жизни юморные люди присутствуют всегда и везде, ответил мне, улыбаясь, что у меня был плохого сорта кофе, который ко всему прочему доставляют в страну контрабандой. Поймите, что в сытых и холёных детях нет стремлений. Многодетность – это бедные страны, где нет экономики и нищета ставит на развитии ребёнка крест. Там не до жиру. Главное – выжить. Хотя бы до 15-16 лет.

– Расскажите мне о себе. Историю вашей семьи вы мне поведали, да и Самуиловна мне нашептала. Хочу о вас лично и из ваших уст.

– Хорошо. Слушайте. То, с чем я родился не исключение из правил. Так же, впрочем, как и ваши приобретенные умения. Религия и жизнь всегда шли нога в ногу и тех, кто появлялся на свет всевидящим и достиг некоторых успехов, зачисляли в пророки, мессии, святые наконец. Никакого божественного провидения в моём рождении нет. Как и все я появился по воле случая и мог вообще не родиться. Осознание к каждому приходит по-своему. Обычно люди помнят из глубокого детства эпизоды. Яркие. Эта отрывочная память заменяется на основную в пять-восемь лет. Мой первый эпизод произошёл в три месяца. Я сильно испугался и весь сжался. Передо мной возникло яркое оранжевое свечение, оно увеличивалось, приближалось. Это была моя сестра. У неё оранжевое цветовое сопровождение, почти золотое. Я его побаивался, но всегда за его появлением следовало кормление, она таскала меня к матери, что и уравновесило мой страх перед голодом. И потом уже включилось зрение. Нет, я лиц не видел, просто мелькали какие-то силуэты, и я их узнавал по свечениям. Мама была бирюзовой. Отец зелёно-красный. С полугода я уже хорошо различал лица, но в отрывочной памяти. В доме был старый кот, Мартын его звали, он умер, когда мне не исполнилось года, так он был белым, шкура у него дымчато-пепельная. Вот его я запомнил хорошо. Уж очень он быстро мелькал. Я не успевал за ним переводить глаза. Уже потом мне Лёха подтвердил, что Мартын имел белый цвет, и что он именно мелькал. Кошек в доме было несколько, но из подполья выходил только он. Его, видимо, гнал внутренний хозяин.

– Его кошки ненавидели,- вставился Лёха.- Извини, Сань, что прерываю. Мы им в подвал опускали жрать. А Мартын приходил на кухню, быстро ел, дрожа при этом всем телом и уметался, как пуля в подвал. Больше пяти минут он не выдерживал. Мы с Володькой проводили эксперименты под шуточки отца. Наложим сырого мяса горку, чтобы он подольше задержался, но не тут-то было. Пяти минут он так и не перекрыл. Хватал самый большой кусок и с ним уносился в подпол. Санька тогда уже был на полу в большой комнате на одеяле, а в кухню была сделана широкая прорубка. Когда-то отец выпилил почти всю стенку. Чем-то она ему не нравилась. Мартын приходил жрать каждый день ровно в 12 часов дня. Как штык,- Лёха помолчал, вздохнул и добавил:- Санька родился красным. Почти все новорожденные красные в первые две недели после рождения. Потом цвет либо меняется, либо остаётся красным на всю жизнь. И тут он ничем от остальных не отличался. Обычный карапуз. Как все с первых дней он шлепал губами, кривил их. Как все плакал и канючил. Но до четырёх месяцев. С четырёх его уже никто не замечал. Он перестал реветь. Какашки стали у него коричневые, до этого пробивало на темную зелень. Мать мучалась от того, что он не плачет, и заставила Ольгу снести его к врачу. Но тот, осмотрев, сказал, что малыш здоров. Он его, кстати, ущипнул, на что Санька отреагировал своеобразно. Это уже из уст Ольги. Он повернул голову, глаза у него широко раскрылись, и он как кот зашипел. Гаврилыч, это врач старожил, недавно умер, усмехнулся и шлепнул его по попке, и тут Санька заорал баском. Но дома по-прежнему звуков не издавал. Время от времени мать гнала Ольгу с ним к Гавриловичу для очередного шлепка, что тот с превеликим удовольствием делал. Давай, Сань, продолжай.

– Гаврилович – бордовое пятно. Прекрасный человек и великолепный хирург. Как-то он мне сказал, что если б не его шлепки, вырос бы я неучем. Вам Самуиловна в каком цвете видится?

– В бордовом,- ответил Серов.- И ваш поселковый врач тоже бордовый.

– Когда умер Гаврилович, я дал своим задание сыскать хирурга с бордовым цветом. Конечно, бордовый и медицина никак не соотносятся, но бордовые очень восприимчивы к чужой боли, и у них не наступает огрубления. Самый человеколюбивый цвет. Вот я с этим родился и с этим живу, а как у остальных происходит, не знаю. Цвет меня преследовал изначально. В нашем доме бывало много народа и всех я их помню. Вот красный весьма распространен, но у каждого есть свой оттенок. Экстрасенсы придумали ауру, что-то вроде цветовой визитки.

– Не только они. Колдуны, маги,- прервал Сашку Серов.

– Для меня все они экстрасенсы. Так вот они болтают, что цвет меняется, если человек возбужден или нервничает, а когда радуется, то тоже меняется цвет. Я этого никогда не видел и не встречал. Знаю, что это стабильный показатель. С ним ты родился и с ним подохнешь. Как таковой ауры не существует. Просто есть волновой диапазон, в котором фурычит мозг, и который дан человеку от папы и мамы через гены. А всякая волна имеет спектральный цвет. У людей один диапазон, но разные волны. Кстати, про смену цвета на первых неделях после рождения. Всё происходит следующим образом. От цвета ваших родителей ваш будущий зависит, но не совсем. Там гены интересно складываются, не подпадая ни под одну из имеющихся теорий. Однако, есть привязка к группе крови. В первые две недели цвет меняется только у тех, у кого происходит смена группы крови. Мы это установили точно, но совместить с остальными делами не смогли.

– Про спектральность согласен. К такому выводу пришёл сам. Про группу крови и её смену?- Серов развёл руки в стороны.- Впервые об этом слышу. И не только в привязке к цвету. А меняется кровь почему?

– К примеру у матери вторая плюс, а у отца вторая минус. При зачатии стал доминировать в плоде отцовский резус, но девять месяцев торчать надо на материнской плюсовой, связаны же пуповиной. А только родиться на свет, организм в течении пары недель самопереводится на минусовой резус. Так же и с группами крови,- разъяснил Сашка и продолжил о себе.- С трёх месяцев я живу в этой цветовой символике. Она влияла на развитие моего мозга. Яркие цветные игрушки мне были неинтересны потому, что у них мёртвый цвет. Любил я общаться с живыми. У живых цвет ярче и он всегда пульсирует в зависимости оттого, что человек говорит и что думает. Об этом я тогда не знал. Для меня это была самая интересная игра. Когда стал ходить, и меня выставляли во двор, я наслаждался. Вокруг меня расцвечивали кури, гуси, утки, вся живность, что водилась в доме. Собаки тема особая. От них я балдел. У них жуткая амплитуда пульсаций. Космические пульсары, да и только. Своих собак у нас не было. Отец их не выносил, терпеть не мог. Наследие лагеря. Но собаки всё равно сбегались ко мне со всей округи. Он их гонял, но они приходили вновь и вновь. Постоянная память у меня включилась в год. Через ручей в посёлке был мосток. Его скрепляли скобами и кованными гвоздями с широкими шляпками. Там где люди ходили, шляпки на солнце блестали. Ярко и с бликами. Ольга ставила меня на доски, пускала с рук. А нагретый металл тоже излучает в красном диапазоне. Я эти шляпки пытался оторвать и забрать с собой, она на меня бранилась, силой тащила с этого мостка, я упирался. Там и произошло слияние пульсации, цвета и звука её голоса. Они совпали и выстроились в ряд. С этого момента я стал понимать слова и вскоре речь, но через пульсирующие цветовые символы. И сразу почему-то стал их сравнивать. Частенько не совпадало. Звук соответствует чему-то, и я об этом знаю точно, но вижу картинку другую. Ничего не могу понять. С собаками было просто. У них ложилось ровно и всегда. Тютелька в тютельку. Потом уже я разобрался, почему так. Просто человек думает об одном, а говорит другое. Своеобразная фальшь. Собаки тоже умеют думать, но говорить не умеют, потому у них всегда совпадало. Ко всему я мог видеть собственную пульсацию. Они потому ко мне и сбегались, что у меня от восхищения сердце колотилось ужасно, а это усиливает пульсацию почти до уровня собачьей. Я был у них за своего. Вскоре я неосознанно научился их подзывать. Глаз собаки видит только в черно-белом, но есть внутренний глаз, который ощущает живое в цвете. Так они всё живое и друг друга фиксируют. Говорят, что есть злопамятные собаки, которые готовы при случае укусить обидчика. Собачья память достаточно примитивна в сравнении с человеческой, однако навсегда фиксирует цветовой фон ударившего человека, правда, не всегда и не все собаки так поступают. Но они все поголовно обладают этим внутренним глазом, способностью через мозг видеть цвет. И я с такой способностью родился. Но я – человек, потому поимел возможность это развить.

– А кошачьи обладают?

– Да. Только у них несколько иначе сделан глаз. Кстати, кошки очень опасливые животные. Они врага определяют интуитивно, а это получают с рождением. А собаки у них главные враги по природной нише. Вот во мне с рождения, видимо, пульсировало, как у собаки и кошки приняли меня за пса.

– Другие языки вы тоже определяете амплитудой пульсаций?

– Первоначально – да. Я рос среди людей, которые знали много языков и часто на них говорили. Отец на маму всегда ругался по-немецки, а когда был в приподнятом настроении болтал ей стихи на французском. Я двигался методом проб и ошибок. Вот встречаю человека и спрашиваю, сколько он знает языков свободно, а люди привыкли обманывать, и мне точно не попадало. Погрешности эти я, в конце концов, вывел. Сделать это было довольно просто. В посёлке было много ссыльных разных национальностей. Это как минимум два языка. Родной и русский. Мне нужны были четкие константы, и я их находил. В посёлке рядом жил на поселении чистый немец. Не простой. Он родился и вырос в Берлине, где закончил университет, филолог. Будучи студентом, связался с социал-демократами, что и привело его в 1933 году в Советский Союз по линии Интернационала, а следом в 1939 году в лагерь по доносу своих же немецких товарищей. Русскому его обучили в лагере. Узнав, по прибытии на поселение, что наш отец выпускник Берлинской горной академии, он приехал к нему, чтобы поговорить на родном языке. Встречи эти стали в нашем доме обычной вещью. Начинались в субботу вечером и продолжались всю ночь. Он всегда сильно краснел, когда утром просил у матери извинения за надоедливость. Говорили они за жизнь, о политике и всегда заканчивали филологией. Отец ею живо интересовался по молодости и сохранил к ней привязанность до смерти. Эти споры я подслушивал, хоть меня гнали спать. Так я получил чистейшую константу на немецкий и отсюда мой чистейший берлинский диалект. Ещё был кореец, очень могучий дядька, который отбывал в одном лагере с отцом, владевший многими языками с обучения, а в голове у него сидел корейский переводчик. Языковая модель у меня в голове сложилась быстро и разлеглась по полочкам. Так вот языки я знал в чистом виде в звуке и цветовой амплитуде пульсаций и решил взять их за основу. У языков четкие протекторы. Как вам моё определение?

– Я шёл примерно также, но не через пульсации, они мне не видны, а через звуковые интонации.

– И об этом я вам сейчас расскажу. Мимо и тут я не прошёл. Не давали мне покоя визуалки в характерной полосе пульсаций, имевшие погрешность, которую трудно было расшифровать и определить. Человек говорит о чём-то, а мозг его в это время думает совсем об ином. Происходит накладка звука в цвете на цветовую пульсацию в мыслях. Чтобы понять и расшифровать, надо точно знать, о чём он в момент разговора думает. Я к мыслям людей пытался применять звуковую языковую схему, но всегда не совпадало. Сильно я по этому поводу мучался. На правильное решение меня подтолкнуло кино. Камера на экран не переносит ни цвета актёра, ни пульсаций. Есть только звук. Но и он мне почему-то не совпадал. Полез я тогда в техническую и выяснилось, что звук накладывают потом и делают это в ручную, на глазок. И это на глазок даже со специальным оборудованием не бьёт в целые секунды порой. Значит, решил я, мысль либо впереди звука, либо отстает. А как это проверить? Через радио, они же транслировали новости в прямом эфире. У нас тут программы две: "Океан" и "Маяк". Но в радио есть только звук. Часами я изучал голоса дикторов, слава богу, они годами не менялись, не то, что сейчас. Потом просил сестру Полину мне текст этот прочитать повтором. Она жутко на меня лаялась за приставучесть, но читала. При этом всегда мимоходом с написанного мной на листке. Так я научился отделять звуковой ряд от мысленного. Кроме того, я по теории высчитал цвета дикторов и величины их пульсаций. По интонациям голосов я знал, что у них в душе, хоть их самих не видел. Много лет спустя, я, впервые попав в Москву, сразу выкроил время, чтобы проверить свои выкладки. Ранним утром под зданием Радио в Москве я просмотрел всех дикторов, и все мои данные совпали. К тому времени я уже знал почти всё. Мог по пульсациям читать мысли любого человека, если знал родной язык его. Вокруг были прекрасные люди. Многие прошли через лагеря, но, не смотря на всё это, в отношениях была чистота, и мысли их были четкими. Они редко расходились со звуком. В вопросах гипноза тоже были отклонения. Вот мне кто-то из владеющих гипнозом, объясняет какой-то пункт, а я вижу, что звуковая в стороне. Не все же могут эту ахинею правильно изложить словами. И через это я переработал уйму материалов и информации, провёл тысячи экспериментов. Рос и в ширь, и вглубь самого себя, постигал себя с помощью знаний окружающих и пытался реализовать полученное на практике. Начинал эксперименты с собаками. Материал для начинаний достаточный, но, грубо говоря, никудышный. Мне бы шимпанзе тогда, клянусь, за пару лет я научил бы её говорить.

– Почему собаки плохой материал?

– У них маленький объём оперативной памяти и это сказывается. Даю команду голосом гавкнуть три раза. Она это успешно делает. Даю команду мысленную, и она это тоже исполняет. Привязываю мысленную команду к щелчку пальцев. Выполняет. Она это помнит месяц и забывает. Стирается это у неё. Я же работал со взрослыми собаками.

– А как же в цирке?

– Так там метод обучения через рефлекс Павлова. Сделай – получишь лакомый кусочек. Рефлекс не есть память осознанная. Это рефлекторная память и, кстати, весьма короткая, даже если ты с рождения приучаешь делать что-то. Свои способности я тщательно скрывал. Но не по причине боязни. Это иное. Мне не хотелось, чтобы окружающие знали, что мне известны их сокровенные мысли. Мне казалось, что это всё плохо. В восемь лет я уже мог сказать, что говорят двое, стоящие за толстой бетонной стеной и что они думают. Не проколоться было тяжело. Во мне шла борьба мыслей и голоса, внутреннего я и реального мира.

– А цвет человека точно не меняется в течение жизни?

– А вам встречались изменившие цвет?

– Да. Был один такой случай. Наш разведчик вернулся из США с другим цветом.

– Это могло быть воздействие гамма-излучения,- Сашка кивнул в сторону брата.- Он после прочтения текста изменил цвет с черно-жёлтого на чистый чёрный. Текст похож по действию на излучение, но в звуковой вариации. И то, и другое бьёт прямо по гену, отвечающему за размер волны работающего мозга. Гены же, единой функции не несут. На каждом висит множество, и проверить, пострадали ли остальные части нельзя. Вы тоже чёрный и это хорошо.

– Какая у вас терминология для таких как я и ваш брат?

– Способности развившиеся ставят человека на уровень просветленного. Прошедший первую ступеньку-стену – посвящённый. Алексей её прошёл. Вы у неё стоите, и он вам поможет её преодолеть. Он же расскажет об остальном раскладе.

– А кто вы в этой невидимой иерархии?

– Я тот, кто есть вы,- ответил Сашка,- в прошлом, настоящем и будущем. Впереди меня ничего нет, а позади меня всё. Весь мир.

– Тогда вы Господь, воплотившийся в физическую субстанцию,- произнёс Серов.- Я не случайно испугался, когда вы сказали, что таким родились. Вы пришли как новый мессия или как всепожирающий монстр. Древние предполагали раздельно, но времена изменили писание. Вы всевидящий?

– Да. И стал им давно. В десять лет,- Сашка поднялся.- Мне надо побыть одному. Лёха, расскажи Юрию Ивановичу о "стенах" и внутреннем зрении, о свечении и об остальном,- он удалился от них к стланикам.

Когда Сашка исчез, Серов спросил:

– Что с ним?

– Ему тяжело. Он не Господь, но почти. Всего есть семь "стен". Седьмая и последняя за его спиной. Он не хочет идти вперёд. Ему что-то мешает и не даёт покоя. Сделав один шаг, он станет ИМ. Тогда все его действия в прошлом, настоящем и будущем не подпадут под понятие греха. Даже убийство миллиардов людей будет оправдано.

– Может он не хочет, чтобы содеянное им растворилось,- высказал предположение Серов,- и потому не идёт вперёд?

– Всего, что он сделал я не знаю, но и того, что знаю об им содеянном достаточно, чтобы гореть в аду вечно. Речь не о памяти. В общем, хрен его знает, что у него в голове. Пройти семь "стен" к сорока годам – бешеный темп. Христос по моим прикидкам был слабо просветленным.

– Почти как я,- пошутил Серов.

– Вы гораздо выше Христа. Вы мудрый просветленный. Христос был фраеристый босяк. Раз вы до всего добрались через звук, то мне есть, что почерпнуть у вас. Так бывает, что не преодолевший первой стены, в каких-то вопросах уходит дальше. Так случилось с вами. А у меня есть, что дать вам. Ваш портрет, нарисованный Левко с помощью компьютера, не обманул моих ожиданий.

– Левко просветленный?

– Да. Но Сашка об этом не знает. Я помог ему пройти первую "стену", но они после этого не виделись. Парень давно стоял у неё, несколько лет. Понять не могу, почему Санька не стал ему помогать.

– Алексей, а вам не страшно за брата?

– Есть немного, но это не страх. Я его хорошо знаю. Страшно было раньше. Хотите верьте, хотите нет, но была даже мысль его убить. Он кроваво начал. Боязнь есть во мне и теперь. До конца я в нём не уверен. Сомневаться есть причины, которые объяснить вам не смогу. Это словами не передать.

– Это связано с "поездом"?

– Между нами должна пройти тропка доверительности, иначе мы не сможем понять друг друга. Что вы делали по работе? Какой блок вели?

– Возглавлял отдельную группу контрразведки.

– У вас на совести есть грехи, о которых вы точно знаете, что это грехи?

– Есть. Такие проколы случались и у меня.

– Вы как-то пытались в себе их оправдать?

– Конечно. В системе не принято было всё брать на себя, это, во-первых. Во-вторых, сама система так устроена, что от тебя самого мало что зависит. Но были и личные ошибки.

– Хоть это, но всё-таки вас оправдывает. А у Сашки нет за плечами системы, на которую он бы мог кивнуть. И за ним нет профессиональных ошибок, а убийств множество. Сие означает только одно. Он убивал преднамеренно, под что разработал модель. Одно дело случайность, когда у тебя нет выбора, другое дело планирование на перспективу.

– Планирование убийства на перспективу – геноцид, если это касается вещей глобального характера. "Поезд" – глобально. Вы уверены, что в планах может быть смерть?

– На все сто не уверен, но у него были такие планы в отношении Советского Союза, однако, ему отказали в поддержке нужные люди из официальной системы.

– Он по своей натуре злопамятен?

– По обстоятельствам. Как бы вы охарактеризовали человека, который в течение двадцати лет искал и нашёл, а потом и убил, всех кто был причастен к столкновению тут в наших краях? Он в тех событиях принял самое непосредственное участие.

– Это могла быть просто жажда мщения.

– Вас послушать, так прям граф Монте Кристо да и только,- Лёха усмехнулся.- Да, он злопамятен. Помните, как в Бейруте в 1982 году подорвали казармы морских пехотинцев США?

– Да. И французские казармы тоже. Помню.

– Он был в момент взрыва у янки в гостях и чудом остался жив. Но, подорвавших казармы и чуть не отправивших его на тот свет, искать не стал.

– Мне это ни о чём не говорит.

– Юра! Он тот и не тот в одно и то же время. Либо он их ещё не вычислил, а прошло уже двадцать пять лет, либо сыскал, но смерть ещё не подготовил. Этот подрыв кому-то сильно печёт пятки, раз так тщательно прячут концы. Могло быть и по-другому. Он мог найти и поставить в резерв, но в случае, если найденные составляют финансовую элиту, и их смерть будет падать тенью на его дело. Но только они отойдут в сторону с тропы, прозвучат выстрелы. Он никогда никому ничего не прощает. Его не смогут остановить никакие аргументы с той стороны, они ему безразличны. Такие вещи ему вдолбили с рождения. Первым он пистолет никогда не вынимает и никогда не стреляет первым, но… но его стрельба – реактивна и происходит в ответ на чьи-то действия, направленные на него или на рядом с ним присутствующих. И в том он греха не видит. Он размышляет примерно так. Раз они хотели меня грохнуть, пусть даже не зная этого, случайно, то есть, то тем самым они дали мне полное право поступить с ними также. И баста!

– И зёрна в такой логике есть, но в чисто индивидуальном варианте. Если это перекинуть в глобальность – вечная война, и всякий смысл потеряется.

– Вот этого я больше всего опасаюсь. Вот у тебя отца расстрелял НКВД с подачи партии, а мать убили гитлеровцы. Так давай мсти за это коммунистам и людям из гэбэ, а также немцам, как прямым потомкам наци. Для меня индивидуально тоже не выход.

– А ты к нему как относишься?

– Как к единственному человеку, после матери и отца, которого безмерно и искренне люблю.

– Но на отчаянное готов!?

– Мои сомнения на мою любовь к нему не относятся. Чтобы так размышлять, надо быть сторонним наблюдателем, нейтралом и уметь не грызть ногти.

– Правдивый взгляд?

– А почему нет!? Если он хочет строить чистое и светлое, то правда не станет помехой. Если правда мешает, значит, строится не чистое. Тогда это очередной виток в построении дерьма, в котором мы и так уже сидим, но в более грандиозных масштабах. Чем заканчивалось раньше, надо объяснять?

– Гибель миллионов безвинных.

– Вот. Не хочу я быть к такому причастен даже косвенно.

– Но и остановить вам всем его не под силу.

Они замолчали и так сидели долго. Электронные часы Серова пискнули.

– Час дня по-местному,- сказал он Лёхе.

– Вижу по солнцу, что час,- ответил тот.

– Алексей, скажи, Александр мог избавить вашего старшего брата от алкоголизма?

– Мог.

– Но вместо этого, это с его слов, у нас был разговор, доставал ему водку.

– Игорь был несгибаемым и упрямым как осёл. Санька с ним про это говорил и ему предлагал помощь, но тот отказался категорически. И мотивировал свой отказ следующими словами: "Если ты меня насильно изменишь, я на себя руки наложу. Пусть я сдохну от водки, но дать себе жить опущенным – хрен-с два дождёшься".

– Ты знаешь, почему он так сильно пил?

– Знаю. Совесть. Внутренняя совесть. Случайность на войне вылезла ему боком. Тебе Санька про это сказал?

– Нет. Я же лежал в реанимации, когда Игорь там умирал, и я же про это рассказал Александру. Может он как Игорь мучается тоже?

– Не знаю. Может. Но мы его переубедить не способны. Хотя б уже потому, что он упрямее всех нас вместе взятых. За исключением брата Павла. Пошли жрать. У нас никто никого не ждёт.

Кушали вчетвером, Сашка на обед не появился. И к ужину тоже не пришёл.

– С ним нечего не могло случиться,- сказал Лёха, предупреждая вопрос Серова.

– Я нервничаю немного,- признался Серов.- Не столько от его отсутствия, сколько оттого, что мне предстоит сделать выбор.

– У каждого в жизни наступает момент, когда надо решить для себя главный вопрос: во имя чего. А о себе самом размышлять не стоит, и заботиться тоже. Это только в пьесах Шекспира главный вопрос: "Быть или не быть". Он глуп как пуп. У тебя ребром не стоит, речь, в конце концов, не о жизни и смерти.

– Если нам под руководством Александра удастся что-то сделать, это может как-то изменить ситуацию к лучшему?

– Упирается в индивидуальность. Вот Левко молодой совсем, а "стену" преодолел и уже на пути ко второй. Для меня это счастье, ведь ни мне, ни тебе до второй не дойти.

– И он может не дойти,- возразил Серов.

– Он доберётся. Обязательно. И не только до второй. И до третьей и, скорее всего, до четвертой. Таких, как он сейчас несколько. Это не попытка подготовить замену Александру. Разве можно заменить его семь "стен" на четыре пройденных десятью? Нет. Нам надо преодолевших семь "стен" сотни, тысячи. Прошедших одну – миллионы, две – сотни тысяч. Левко сейчас 25 лет и прекрасная энергетика. Ему удалось сжать время для достижения первой "стены", но стоило это невероятных усилий ему самому, преподавателям. Это каторга. Я сам преподаю и знаю это. А вот два разбойника,- Лёха показал на игравших в сторонке в кости Бесов,- которые в свои четырнадцать уже стоят у первой "стены". И таких малолеток у нас есть сейчас мал-мал. Они её ещё не преодолели, но в любой момент каждый из них способен найти лазейку и как только один проскочит, мгновенно сработает волна. Я помог Левко потому, что он на моих глазах вырос, тяжко шёл и он не от колыбели у нас в воспитании. Он попал к нам в шесть лет. Это поздно. Потому он достоин был пройти среди наших "стену" первым.

– И это прекрасно!!

– Ещё как! А Санька прошёл первую сам в восемь лет. И его стремление подвести всех к ней в восемь не даёт результатов.

– Да ведь к четырнадцати уже достижение великое!

– Если нам с тобой удастся что-то выяснить, возможно, ускорится. Нам придётся пахать как чертям, привлечь объёмников придётся, которые тоже будут потеть не за страх, а за совесть.

– Объёмники зачем?

– Той информации, что есть у тебя и у меня не хватит. Мало её у нас. Станем плутать в предположениях. Сашка путь ощупывал, ну так у него тогда уже была за плечами четвёртая и вагон информации. Однако, он не пошёл. Много там ловушек и мин.

– Так он пообещал нам свою информацию и личную помощь?!

– А как ты себе это представляешь? Его мозги не наши и даже сумей он нам всё своё перегрузить в головы, мы такими объёмами не сможем оперировать. Пока надо пробовать идти без него. Обойтись кем-то иным.

– Кого ты предлагаешь?

– С Левко ты знаком. У него есть хороший объём, и он на нашем уровне. Артур с объёмом великолепным и с опытом хождения по разным лабиринтам. У меня опыта на обобщения уйма.

– Артур прошёл "стену"?

– Нет. Но он давно стоит у неё. И знает, как её пройти, но тоже его что-то сдерживает. И даже хорошо, что он ещё за неё так долго не прётся.

– Почему?

– А потому, что вокруг тоже лежит много всего, того самого, что нам с тобой удлиняло путь. Он сейчас сортирует и выискивает маршрут оптимальный, но так, чтобы ничего не растерять. Ко всему он по ряду направлений достиг успехов, и они тоже нам понадобятся.

– Почему вы раньше не сводили всё в кучу?

– Много причин. Каждый своим идёт путём, вот как мы с тобой. А эта бригада одного выводка и им нечего сводить, им надо ускориться помочь. При трёх составляющих больше шансов собрать что-то дельное, чем при двух. А, учитывая наличие Саньки, как главного контрольщика по теме, проблем возникнуть не должно.

– А если ещё одного человека с иным приходом?

– Искали мы такого, но не нашли. Хорошо хоть ты всплыл из своей берлоги. А то, что ты умный – двойной успех. Тебе никто ничего не навязывает. Здесь нет своих и врагов. Если всё получится, никто тебя неволить не будет и силой держать подавно. Добровольно пришёл, добровольно в любое время уедешь. Но одно дело уйти пустым, второе с уже отработанной методикой, которую сможешь поставить на обучение. И этому никто противиться не станет.

– Стар я организовывать своё, построить уже ничего не успею. Заманчиво, правда, выглядит.

– Вот и гости пожаловали,- произнёс Лёха.

Из леса появились две тени. Это были Артур, шествовавший первым и Левко, следовавший сзади. Они поздоровались с Лёхой и Серовым, кивнули в сторону Бесов, уселись на лавку. К столу приблизился один из Бесов и подал им миски и кружки.

– А где Александр?- спросил Артур, приступая к еде.

– Ушёл в тайгу ещё до обеда,- ответил Лёха.- А ты чего в ваших краях оказался?- обратился он к Левко.

– Я в краях своих гостем быть никак не могу. В Москве стоит жара за сорок, вот я оттель и дриснул, но не по своей воле. Вообще-то мне нужен лично Сашка. А что, есть предложения?

– Лично не по поводу "поезда"?- не отстает Лёха.

– Нет. Я не кондуктор. По этим вопросам к другим.

– А я думал ты прямо с Тибета?

– Дядь Лёш!- Левко перестал есть.- Просьбу твою я исполнил. Данное слово сдержал. Теперь из Москвы. Там жара невыносимая, клянусь! И это не локальное изменение климата, глобальное. А если всё подтвердится, то "поезд" будет соревноваться скоростью с природными катаклизмами. Тебе известны способы, кроме распыления всяких порошков, чтобы её родненькую обуздать, коль распояшется?

– Климат и впрямь меняется на глазах. Ощущается даже тут,- Лёха нахмурился.- В эту зиму я зафиксировал, правда, на пару часов, температуру -73,2 градуса. Рекорд побит сразу на 4,1 десятую. Вон Санька прётся.

Подошедший Сашка кивнул Артуру и вопросительно глянул на Левко.

– Подарок тебе привёз,- сказал Левко.- Твоя супруга осталась довольна.

– И чем её можно прельстить до степени удовольствия?- спросил Сашка.

– При нём можно?- Левко посмотрел на Серова.

– Да, можно,- Сашка налил себе чай в кружку.

– Твоя родила пять месяцев назад,- начал Левко.

– Я в курсе по этому поводу,- прервал его Сашка с нотками сарказма в голосе.

– Вот я твоему младшему карапузу привёз сестренку. Ей, правда, всего три. Нужна была кормилица. Твоя согласилась и деваха уже с ней.

– Сирота?- спросил Сашка, между глотками.

– Слушай, Саш, я не выяснял ситуации. Меня вызвал в порт стрелок и девчушку с рук на руки передал. Сказал, что доставить надо тебе лично, я её и привёз. Но поскольку ты не кормилица, оставил у твоей супруги. У девочки обнаружили блуждающий нерв. Это ты просил поиск на такой предмет? Получи и распишись.

– Откуда она?

– Из Аргентины.

Сашка посмотрел на брата, потом на Артура.

– Первое обнаружение за десять лет. Не густо. Почти ноль. И самая великая удача. Хоть один на десять прироста нам не даст. И как девочку во всё это посвящать?

– Эт, Саш, не ко мне,- Левко поднял руки.- Ты пол не оговаривал. Значение это имеет, конечно. Я пока летел всё думал. Может провести детальное изучение её генов. У её родителей сняли данные. Ну, вдруг она, как матка пчела наплодит себе подобных кучу.

– Артист!!- Сашка усмехнулся.- Даже если и так, ждать придётся как минимум пятьдесят лет, а у нас максимум четверть века в распоряжении. Ладно. Ещё есть новости?

– Нет,- Левко стал пить чай.

– И то хорошо,- Сашка встал из-за стола.- Вы тут давайте сговаривайтесь веселее, а я спать.

После его ухода оставшиеся переглянулись. К столу пришли оба Беса, и один из них сказал:

– Мы не слушали, о чём вы тут говорили, но Сашка вас всех сканировал. Потому и сказал, чтобы вы быстрее сговаривались. Дядь Лёш! Он всё знает. О ваших сомнениях и прочем. Дело, как нам кажется, пахнет плохо. Тихим бунтом. Не все наши согласятся, даже будут сильно против. Надо включать внутренний маятник, иначе подпольщина приведёт к разделу. Лучше всем своим этот вопрос обсудить, чем выносить сор из нашей избы на мировое обозрение. Миру наше дерьмо не нужно. Дело внутреннее. Что скажете?

– Я не пойму, о чём ты?- спросил Левко.

– Брат! Тебе дядя Лёша всё пояснит. Мы пока отбываем на шахту. Уведомление вышлем сию минуту всем стрелкам,- Бес постукал по коробке радиотелефона.- Смысла в сокрытии не видим. Тем более Александр в курсе,- Бесы покинули зимовье.

– Что произошло?- спросил Левко у Лёхи.

– Внутренний кризис. Санька перепаковал свой мозг и теперь совсем пустой. Там ничего не видно, даже цвета.

– Я это приметил. И что?

– И ещё он прошёл седьмую "стену". Это вызывает подозрения. Я не уверен, что он остался прежним и не спорет горячки. "Поезд" может никуда не поехать, его вообще может не быть, потому что может никого не быть на этой планете,- Лёха вскинул руки, и произнёс:- Бах, бах!!!

– Эта планета давно стоит у края. Ты данные о солнечной активности смотрел? Через 21 год так впиздячит, что этим местом все накроемся. Я не спорю и его защищать не собираюсь, факт констатирую. Даже если он стал богом или монстром – мне всё равно. Все мы стрелки. Никто не имеет права выражать претензии на действия. И на его в том числе. Пацаны правильно сказали. Об этом должны знать все. Вам надо было уведомить о своих страхах, а это вопрос серьёзный, всю лигу.

– Мы знаем, что так надо было поступить, и собирались это сделать, но…,- взял слово Артур,- но, кто даст гарантии на всё это? Допустим, все выскажутся, и голоса как-то лягут. Ну и что из этого следует? Речь не о том, прав он или нет, монстр он или бог. Вопрос о сохранении живого на планете. Так получается, что от него самого может ничего не зависеть.

– Брат мой, жизнь на планете зависит не от него, а от нас. У каждого стрелка есть, чем этот мир разнести вдребезги. У сорока восьми стрелков на руках "дуки". Их не дали только старым по возрасту и тем, кто в оперативной разведке. В "дуке" достаточно мощности, чтобы планетка лопнула. Сорок восемь шансов на всеобщую смерть. Как вам?- Левко осмотрел присутствующих.- Он раздал всем и сказал: "Это гарантия от внутренних распрей и доверие – одновременно, в одном лице. Мы, как прежде, все равны и так должно быть в будущем". Разум не может пойти на такое преступление, коем есть взрыв планеты. Я в Александре уверен на сто. Не потому, что он мой учитель, потому что он запросто уничтожит себя самого, если кто-то в его сущности, какой бы она не была, захочет убить всех. Ясно высказываюсь? Не тот он человек, который пойдёт на что-то, подвергая риску всех. И "поезд" не он организовал. "Поезд" сам сорганизовался. Все поняли, что надо самоочиститься, создать нормальные или хотя бы приближённые к нормальным условия, во имя будущего. А мир не понимает другого языка. Им нужен кто-то верховный. Глава им нужен. Вот въелось им, что любая идея – принадлежность ума. Они не знают, что все мы единое целое, что мы индивидуальны, равны и свободны. Что нет у нас лидеров. Александр не хочет становиться верховным божеством, так как это разрушает нашу внутреннюю концепцию хаотичности. Ему тяжелее всех. Он перед выбором. Если он не пойдёт на встречу мир ничего не потеряет, но ещё долго будет трястись от злобы. Сколько это должно продолжаться? Трудностей в пути никто не боится. Мы все готовы пахать, как проклятые столько, сколько потребуется, но такой мир может лопнуть в любой момент времени. Тогда всё будет напрасно. Всё, что создавали в муках в себе и окружающем нас пространстве. Только безнадёги сейчас и не доставало. Я знаю его лучше вас. Он никогда не рвался на престол, не стелил дорогу к нему трупами, презирал любую власть. Чужд он этого. Его теперь толкают насильно ко всему этому дерьму во имя нашей цели, и весы сомнений работают в нём, они работают и в вас,- Левко смолк.

– Мы всё прекрасно понимаем, брат,- сказал Артур.- И не за свои задницы беспокоимся. Пойди он на встречу – сработает механизм, и часы начнут тикать. И всё. Обратного хода у них нет. Наличие божества опять засрёт людям мозги. Сколько этот религиозный туман будет стоять? Или другое. То, что глобально изменяется, не проходит бесследно. Начнутся сильные подвижки в климате, народонаселении и всем им без божества неуютно будет существовать и умирать. Он поневоле влезет в ярмо, из которого не выберется. Из этой трясины никто ещё не вылазил, все в ней утонули. И у него не будет времени на дело. Кто сможет всё довести до ума? Кто станет шлифовать механизм самопознания? Мы без него ничего не сможем сделать. А ведь в будущем такого шанса может уже не представиться. Когда ещё появится такой мозг?

– Родился уже,- ответил Левко.

– Наличие младенца, брат, ещё не повод к радости. Что вырастет, никто не знает,- Артур махнул рукой.- Его надо воспитать и выучить. А мы сами это не вытянем.

– Тут ты прав,- согласился Левко.

– Я считаю, что его нельзя выставлять на показ. Мы не храм строим, не религию придумали. Так ему в глаза и скажу,- Артур взял со стола чайник и отошёл к печи. Когда вернулся, продолжил, так как все молчали.- Вон кризис мировой со всех сбил спесь. И с янки, и с золоченых нефтяных шейхов, и с европейцев. И моментально в воздухе появилась идея равенства и братства. Рынок через деньги уже никому даром не нужен, даже на халяву его не всучишь. Пропали желающие, но проповедники остались. Они так просто не уйдут и не уступят. Сейчас они притихли, но планы свои гнусные вынашивают. На нас мир обратил свой взор потому, что мы на плаву остались. Только они о нас ничего не знают толком. Как он им их претензии чванливые на господство объяснит не имеющими силы? Они же правили! Ну, всрались маненько, ну так что. А мы даже не государство. Всего навсего клан, в планетарном, правда, масштабе, но клан. А в мире существует выборная система. Все понимают, что она для отвода глаз, и папа римский не очень переживает за простого католика, ибо его на всех не хватит. Народы приучены к цинизму. Есть способ избавиться от выборности? Его нет. Да, Александр, человек в жизни ни разу не совершивший ошибки. Ему как никому позволено его талантом и способностями управлять этим миром в переходный период. Пусть это будет неофициально, пусть это будет через специфические структуры государств, но даже так они ничего в секретности не удержат. Ведь граждане сразу просекут, что их президенты поют под чужую дудку. Пришедшие на "поезд", имеют длинные языки и информация просочится. Вариант "поезда" – мера вынужденная. Ситуация заставит их на него прийти. Жизнь припрёт, они и на ракету зацепятся. Но они на него придут не по уму. Не от понимания, а от безысходности. Я в этом "поезде" вижу минусов больше, чем плюсов. Насильно мил не будешь. С миром бывшего комлагеря всё ясно. Они успели избранно хлебнуть из рыночного котла. Психология самый гнусный продукт. Что будет думать янки или европеец, который сладко жил и с этим родился, когда ему предложат горсточку риса в день и труд до седьмого пота? Ведь для них кризис не есть окончание рыночных отношений, они его уже теперь стараются восстановить. И только его. И никто их не сможет переубедить. Одна есть у них альтернатива. Смерть. Ну, или насилие в крайней степени. Кому из них можно будет втолковать, что не только они, а любой в мире имеет право купить свой автомобиль? Это невозможно. И они чхать на это хотят. Им вынь и положь, потому что они так привыкли. Пусть китаец едет на велосипеде. Для них рулончик туалетной бумаги с вензелями от Кутюр – признак интеллигентности, преуспевания и нахождения в элите. Это для них цивилизованность. Всё, устал. Диспут наш бестолковый. Ничего мы друг другу не докажем. Я тоже иду спать. Чайку ещё хлебну и баиньки.

Вскоре за столом остались Левко и Серов. Некоторое время сидели молча. Вдруг Серов спросил:

– Про климат вы серьёзно?

– Да,- Левко глубоко вздохнул.- Мало того, что от деятельности человека повышается неумолимо среднегодовая температура, а это усиливающийся оборот воды и как следствие – обильные паводки, тайфуны, смерчи. Процесс всё время ускоряется. Конец столетия и тысячелетия попал на пик солнечной активности, которая тоже повлияла на климат. Следующий период и пик солнечной активности будет серьезнее. Последствия пагубными. Чтобы всё сорвалось в тартарары нужна малость. Одно мощное вулканическое извержение и прощай дорогая. На повестке дня стоит вопрос продовольствия. Остро стоит. Засуха и обилие воды – голод. Голод – массовые миграции. Массовые миграции – вспышки заболеваний. Среда для обитания бактерий и вирусов в тепличных условиях даёт ход мутациям, ведь организм ослабленный голодом не сможет оказать сопротивление. Вам Александр говорил о причинах гибели древних цивилизаций?

– Да. Я его внимательно слушал. Это похоже на правду.

– Я бы возрадовался, окажись это ложью. Они сдохли. Так им было предназначено временем. Их подвела беспечность. Какие были причины теперь уже не важно. Отсутствие элементарной канализации или неудержимое стремление к роскоши. Их не стало. Наш сценарий сильно похож на то, что произошло с ними. Нас ждут одинаковые последствия. Медицина, уверяю вас, будет бессильна. Эпидемии убьют нас так же быстро, как и их. Представляете мёртвые города?

– Не представляю.

– И я не представляю. Одно тут точно. В основе голая математика. От всего, что понастроили, через пятьсот лет не останется следов.

– Но пирамиды-то стоят до сих пор.

– Это потому, что рядом с ними всё время кто-то жил. Сооружения умирают быстро, если ими перестают пользоваться. Ко всему состав воды и воздуха сильно изменились. В них много агрессивных элементов, которые призваны разрушать. Если нас всех постигнет участь прежних цивилизаций, уверяю вас, что пирамиды тоже исчезнут. Агрессивные разрушают не только строения. Они уже вторглись в организмы и подтачивают их изнутри. Вот измененная физико-химическая структура человека и потакает к мутациям.

– Рождение уродов, так понимаю.

– Скорее это рождение с врожденными пороками и измененными функциями, но это пока. После качественного скачка станут появляться на свет либо мёртвые, либо с такими нарушениями и изменениями плоды, что жить долго будут не способны. Вы к нам как попали?

– По приглашению. Но есть такое ощущение, что меня позвали, толком не зная для чего, но по ходу придумали повод. А кто так поступил, я не знаю до сих пор.

– Вас просто направили. Это обычная у нас практика. А с кем вы контактировали в Москве?

– В офисе концерна "Крестовский-Хаят" в Москве со мной говорил некий человек. Он инвалид. Назвался Рондом. А перед отъездом сюда, я виделся с Рыбкиным.

– Слышал про этого Ронда, но видеться не случалось. Он не из нашей среды. Его когда-то сильно подстрелили. Был хороший разведчик с отменными физическими данными, что ныне редкость и ко всему светлой головой. Сейчас он сотрудник по решению деликатных вопросов.

– Деликатные вопросы – это то, что касается евреев?

– Всё что с ними связано. Его воспитала женщина еврейка, да и он сам себя считает евреем. Потому ему поручен этот блок в нашем курятнике.

– По своей инициативе он меня пригласить не мог, раз он вне круга посвященных.

– Это верно. Кто-то на вас подал заявку. После нашей с вами встречи в подвале центра внешней разведки я уведомил своих. Поскольку Москва не моя парафия, то вас взяли в наблюдение тамошние стрелки, и они вывели вас на Ронда. Так вы попали сюда. У вас есть способности, и как наши сосчитали – есть желание их развить. Были сомнения. Ведь вы работали в контре, но когда удалось найти ваше прошлое, решили рискнуть. Нам с вами нечего делить и цапаться тоже нет повода. А польза от совместной работы может быть обоюдной. Была сложность с вашим руководством, но и этот вопрос уладили.

– Как интересно?

– Заплатили.

– И много?

– Много, Юрий Иванович. Ваша свобода того стоит, а им не помешают средства. Ещё им дали гарантии, что никто вас не станет удерживать силой.

– По сути, вы меня купили.

– Да нет. Скорее всего выкупили. Из вашей организации сложно уходить. Да и вы там были сильно нужны, они без вас как без рук. Негласно наши им помогут по линии контрразведки. А вам тут ничего не предложили?

– Предложили, но я пока не принял решения. Теперь ещё деньги станут мне мешать, те, которые за меня заплачены, принять решение.

– Не стану вас агитировать. Но сколько бы за вас не уплатили, для вас это не должно играть. Выглядит, наверное, в ваших глазах плохо, но…, но это всё ерунда на постном масле. Бумажки они и есть бумажки. И сколько бы их не было, свобода всегда дороже. Не будь у вас способностей, никто не стал бы вам помогать и платить за неё.

– Понимаю. Алексей сказал, что помог вам пройти "стену".

– Это так.

– У вас есть новые ощущения?

– А вы её прошли?

– Нет. Я же не по вашей методике шёл. Сейчас остановился перед чем-то и не знаю, что это и как мне быть. Но что это именно "стена" не поручусь.

– Она у каждого имеет свой образ. Я вам об этом рассказывать не могу. Не потому, что вы для меня "чужак". Просто нельзя это спугнуть. Помочь вам может только опытный человек, а у меня такого опыта нет. Если сделать всё не так, то перемешается и потом не восстановить.

– Ясно.

– Ещё вам скажу. В этом нет своих и чужих. Ну не то чтобы там наступает прозрение, однако, попавший в это делается нейтральным. Так примерно.

– Когда вы приходили к нам на встречу, у вас был код, теперь его нет. Вы от него избавились после прохождения стены?

– Да. После прохождения сообразуется новая система контроля. А код необходим пока такой системы нет.

– Я вам завидую.

– Почему?

– Вы молоды и ещё успеете много пройти, а мне уже не светит. Куда мне пойти спать?

– Туда, где спали сегодня. Ваше место никто не займёт. Спокойной вам ночи.

– Спасибо,- Серов ушёл и Левко остался один. Он погасил керосиновую лампу и сидел в полной темноте. Он ждал Сашку, так как получил от него сигнал.

– Что ты выяснил по Лин Ши?

– Не хочу тебя расстраивать, но он лёг. В Пекине – пусто. Он был на явочной в предместьях, встретился с главным и потом исчез.

– Это хорошо,- произнёс Сашка.

– Информация пошла гулять. Его хотят заполучить многие. Как думаешь, кому повезёт?

– Никому. Даже мы не сможем его найти. Чисто пришёл, чисто ушёл. Красивая работа.

– А на встрече с их стороны будут люди?

– Нет. С той стороны никто не придёт. Это секта.

– Откуда ты знаешь?

– Он был у меня, и я его просил содействия в Пекине, точно зная, что его там уже сочли. Но он поехал, и всё что мне было необходимо, оттуда доставили. Это старые книги. Пятикнижие изъятое во время культурной революции. Он выполнил поручение и после этого исчез, не дав себя поймать за рукав.

– Мне можно поискать его?

– А как твоё расследование по стрелку погибшему в авиакатастрофе?

– Замерло.

– Брат Лёха помог тебе пройти "стену". Хорошая перспектива. Ты уже на полпути ко второй. Молодец.

– Почему ты мне не помог?

– Эксперимент. У меня была идея протащить тебя сразу за четвёртую. Как от феодализма к коммунизму. Поэтому. Для этого нужен был объём информации. Дело в том, что ты прошедшего вторую "стенку" в толпе не выявишь. И даже при близком общении тоже.

– Причём тут это?

– Так Лин прошёл две. Это первое. Он не китаец. Это второе. О том знал только я. И что он "чужак" – с первой встречи я знал. Но он был необходим в тот период времени. Его уход теперь меня не волнует. Он поступил правильно. Помог нам и ушёл.

– Тогда получается, что ещё где-то есть подобное нашему.

– И правильно получается. Лин был среди нас четверть века и за это время я не засёк выходов информации. Либо это пакующаяся структура, либо находящаяся в пространственном резерве. Они нам не станут мешать и если вдруг появятся на горизонте, то обязательно нас проинформируют. Лин сильно нажимал на проблемы Китая и на переход страны на особый статус. И расстроился, когда я ему категорически отказал. На что тебя это наводит?

– На принадлежность к конкурентам. Японец?

– Ну, кто, скажи мне, мог ещё через Китай всплыть?

– А наш стрелок что-то нашёл именно в Японии.

– И по телефону сообщать не стал.

– Лин был тогда уже в нашем центре?

– Он уже был у нас. Ты не в ту сторону смотришь. Катастрофа – случайность, не смотря на то, что там сунули бомбу.

– Значит, стрелка держали в поле зрения и он это просёк.

– Это верно. Шевели извилинами дальше.

– Два варианта. Тогда есть кто-то с большим количеством пройденных "стен" и он помог Лин Ши их преодолеть. Или он одиночка. Тогда информация по Японии грустная. Тогда возможны предки. У клана были уходы?

– В начале прошлого века исчезли двое. Стрелок и его ученик в ранге офицера. Но был и один приход со стороны. Если учесть Лин Ши, то два прихода.

– Кан!??

– Это только допущение. Клиньев никто не бил. Японцы оказали мне в начале пути существенную финансовую помощь. Китайцы предоставили территорию с гарантиями на самом высочайшем уровне. Мне кажется, что их кто-то лихо обвязал. Давно. И Кан к нам шёл не случайно. Думаю, что к ним дошла информация о способностях Лёхи, и Кан шёл к нему. Я эту версию отработал. Явное там просматривается схождение. Кан был мужем сестры моего отца, что выяснилось много лет спустя. И Кан имел сильные концы в Китае, Гонконге, Индии, Японии, Тайланде, на Юге и Севере Вьетнама, Бирме. Он принёс с собой хитрые книги.

– И, наверное, не все. Часть. Саш! Япония была в отрыве от мира долгие годы. Там могло сохраниться что угодно. И книги в том числе.

– Правильно. Потом они вторглись в Китай, потому что у них отсутствовала сырьевая база. Их выкинули после второй мировой войны отовсюду, но они восстали из пепла как птица феникс. Появились там, где их меньше всего ожидали.

– У них был ориентировщик. Такой как ты или ниже тебя. Отсюда схожесть программ обучения в нашей и ихней высших школах. Только у них узкую специализацию гонят, а мы по широкому профилю готовим. Мне сгонять туда к ним? Я думал найти Лин Ши в Москве. Обманула интуиция?!

– Из Японии вот уже лет десять не поступает логичной информации. Либо центр ориентировки исчез, либо ему отрезали доступ влияния, или они сами отстранились, или цепь прервалась. Сразу по исчезновению их финансы поразил кризис. Если мои выводы верны, то ты угадал. Лин с 1925 года. Это точная информация. А у нас он был по документам с 1937 года. Выпадают 12 лет. Что будет?

– Хороший русский будет. Или бывший военнопленный.

– Подними наш архив в "дэйте". У Лина в него не было доступа.

– Понял.

– Там нет фото. Только личные дела. Ранг офицеров отбрось. Возьми рядовой и сержантский состав спецподразделений. Выбери всех от 1925 года рождения. Со списком ко мне.

– А ты разве не мог его настоящее имя прочесть в башке?

– Его стёрли.

– А дату рождения?

– А это нельзя вычистить. Имя дают родители, а время рождения сидит в генах.

– Почему спеца?

– Ты в Швейцарии был гость редкий. Он владел кухонным ножом как заправский виртуоз. Так мелькало, что не видно было лезвия. Но он к приготовлению пищи в прошлом отношения не имел, так как не знал элементарных нюансов кухни, азиатская ведь особая и японская сильно привязана к рыбе и её разделке.

– Так где же я по-твоему угадал?

– А он в России. Не в Москве, но где-то рядом.

– И как тебе это видно?

– Ну, кто к русскому в Европе пошлёт в помощники человека без знания русского языка и русской души?

– Значит, он был тут не только пленным, но, скорее всего, долго работал. Прикидывая по теме – предположу его присутствие в закрытых проектах и секретных городах типа Арзамаса. Скажем, он был в ядерном проекте.

– Годится. Не сбрасывай со счетов наукоёмкий пояс вокруг Москвы, где сочиняли ракеты, электронику.

– Обмозгую.

– Что моя баба сказала тебе, когда ты аргентинку притащил?

– Она восторгалась. Девочка и, правда, красивая. Сказала, что всегда завидовала их цвету кожи. Смугляночка такая. Еще сказала, что будет тебя уговаривать её удочерить, так как у тебя нас много, а у неё никого. Еще была рада, что не надо сцеживать молоко. Хватает обоим.

– Ясно. Ты ночуешь или?

– Теперь помчусь. Утренним смоюсь. Комары хуже московской жары и вони. Лодку возьму?

– Бери и бывай.

– Скрылся,- Левко метнулся в сторону спуска со скалы к реке.