Клан - моё Государство 5

Глава 4

Вице-премьер кабинета Российской Федерации прилетел в посёлок на самолёте Як-40. Личном самолёте президента Саха Республики. На нём президент Якутии летал по ближним регионам. На дальние у него был Ан-24. Ещё был Ту-154 для полётов в Москву и пара вертолётов Ми-6. Последние для важных гостей и их подвоза на базы отдыха.

Вице-премьера направил в этот регион с инспекцией глава кабинета министров России, по личному указанию и, согласовав эту поездку с президентом Якутии. В делегацию вошли проверенные люди. В составе был и заместитель генерального прокурора России Пороховщиков. Всего десант имел в своём составе 22 человека. Семнадцать из Москвы и пять из республиканского правительства Саха.

Первое, что поразило всех сразу после посадки – местный участковый, который представился и потребовал документы прибывших. Мороз свирепствовал. Было -54 С. Его пытался одернуть чин из МВД России, одетый в гражданское, но это не прошло.

– Вы мне, гражданин, на горло не нажимайте, а то простудитесь. Тут не Москва. Корочки свои мне тоже в лицо совать не надо. Возмущение ваше оставьте при себе. Я строго выполняю инструкцию, составленную в столице и подписанную президентом. Там сказано, что проверке подлежат все без исключений прибывающие авиационным транспортом. О делегациях правительственных в ней ничего не сказано и о морозах не доведено. Будьте любезны паспорта и служебные командировочные удостоверения приготовить к показу.

Пена чуть не замерзла у генерала во рту, когда он его открыл, чтобы заорать благим матом, но закашлялся. Морозом перехватило дыхание. В такую погоду не рекомендуется кричать и нервничать, дышать ртом и распускать сопли.

Первым представил документы, мгновенно сориентировавшийся в обстановке, Пороховщиков. Ему было очень холодно в ноги. Он надел ботинки по сезону, как, впрочем, и остальные. Но зимние штиблеты для Москвы не подходят к якутским морозам ближе пушечного выстрела.

"Раз в заштатном северном посёлке мент с гонором, то работа тут кем-то отлажена до упора. Эту инструкцию составленную на последнем году правления Ельцина, если мне не изменяет память, никто нигде не исполнял, но и отменена она не была. Или они тут все чокнутые, или попали под мощный пресс, или просто акцентируют нам как чиновникам наши паскудные инструкции в полном объёме",- так размышлял Пороховщиков, пустившись бегом от самолёта к небольшому зданию аэропорта.

Второе, что всех удивило – отсутствие встречающих. Все прилетевшие собрались в буфете. Там было всё, чего, навряд ли, с огнём и днём можно найти в Москве. Коньяк, водка, вина, соки, конфеты, шоколад, яблоки, лимоны, апельсины, колбасы, копчёности, сыры, чай, кофе. И ещё в буфете витал смачный запах свежеиспечённого хлеба. Он так сильно бил по обонянию, что чувство голода, если даже вы сыты, мгновенно к вам пришло б.

На полке Пороховщиков увидел среди бутылок то, что увидеть был не должен. Французское белое сухое марочное с могучей выдержкой вино в фирменной бутылке с бирочкой цены. На ней значилось 106 рублей. От неожиданности он чуть не присел. Во Франции такая бутылка стоит больше пяти тысяч франков.

– Извините,- обратился он к продавщице.- У вас так вкусно пахнет.

– Это хлеб. Свежий. Только что подвезли. Прямо из печи. А пекут как встарь на дровах.

– Что вы говорите! И сыр у вас, вижу, есть.

– Да. И тоже собственного производства. У него выдержка маловата. Ферма всего полгода работает. Хотите попробовать?

– Если можно.

Буфетчица отрезает от кругляша ломтик и накалывает его вилкой.

– Прошу!

Пороховщиков пробует, довольно хмыкает и говорит:

– Кило, пожалуйста! И кофе.

– Какой вам кофе? Растворимый или заварить?

– У вас есть зерновой?

– Несколько сортов,- буфетчица показывает.

– Вот этот, фирмы "Якобс".

Всё это время остальные члены делегации наполняют своими телами помещение буфета, в котором пять столиков.

– Извините! Пожалуйста сыра грамм сто порежьте и дайте мне ваш хлеб,- просит Пороховщиков.- И бутылку вон того вина.

– Вам открыть? Там пробка и нужен штопор.

– Нет, не надо. Я возьму с собой,- Пороховщиков рассчитывается и занимает место за столиком.

Повинуясь принципу коллективизма, состав делегации тоже покупает себе в буфете что-то и поглядывает украдкой на вице-премьера.

– Сходите, позовите этого милиционера. Похоже, нас тут не ждали или делают вид, что не ждут,- обращается вице-премьер к чину от МВД.

Генерал уходит, а Пороховщиков пьёт кофе, кушает сыр с вкуснейшим хлебом и жмурится от яркого солнца, которое искрит на льду, образовавшемуся на стеклах внутри помещения, несмотря на тройные рамы. Ему вдруг представился Париж и небольшое кафе на несколько столиков, в котором он многие годы завтракал и ужинал по пути на работу и с работы. "Бог мой! Или у меня треснуло, или тут что-то сокрыто. Всего 106 рублей!!"

В помещение буфета входит генерал МВД и милиционер.

– Какое у вас звание?- спрашивает вице-премьер.

– Младший лейтенант Соколов. Начальник…

Непонятный гул нарастает, переходит в рев и проносится где-то рядом, вызвав дрожание предметов в помещении. Все недоуменно переглядываются.

– Это что?- вице-премьер смотрит на милиционера.

– Начальник поселкового отделения милиции,- произносит Соколов и добавляет:- "Руслан" приземлился. Ан-124.

– Откуда он прилетел?

– Из Сковородино,- отвечает Соколов.- Там аэропорт подскока.

– Скажите, почему нас никто не встретил из местного руководства?

– Данный вопрос не входит в мою компетенцию. Мои функции другие. Извините, но мне пора. Надо проверить прилетевших этим "Русланом",- и участковый покидает помещение.

– Гражданка!- берёт на себя инициативу генерал МВД, обращаясь к буфетчице.- Где найти местное руководство и как с ним связаться? Есть ли тут телефон?

Буфетчица выходит из-за стойки, достаёт из кармана белого халата мобильный телефон и спрашивает:

– А кто вам необходим?

– Ну, какое-то руководство у вас есть?- генерал хмурится.

– У меня есть. Это директор пищеторга,- наивно говорит буфетчица.

– Вы меня не поняли! Нам нужен кто-то из руководства посёлка.

– Из поссовета?

– Оттуда,- кивает генерал.

– Минутку,- буфетчица набирает номер и, слушая гудки, даёт пояснения:- Дело в том, что как такового у нас нет председателя поссовета. Старого сняли, а нового выбирать наотрез отказались. Есть человек, которому собрание поручило вести дела поссовета. Ну, там рождения фиксировать, браки, разводы, смерть. Александр Григорьевич! Добрый день! Это Маевская вас беспокоит из аэропорта. Тут самолёт прилетел. С делегацией. Что мне им передать?- она слушает и говорит присутствующим:- За вами придёт автобус. Он сейчас ушёл на шахту. Повёз смену. Минут через сорок.

– Больше он вам, этот Александр Григорьевич, ничего не сказал?- осведомляется генерал от МВД.

– Нет,- буфетчица возвращается на своё место и оттуда произносит:- У нас в посёлке только один автобус. Ну не грузовиком же вас везти в гостиницу. Замёрзните. Тут километра четыре.

– Приехали!!- констатирует генерал.

Но никто не начинает полемики. Тихо переговариваются знающие друг друга члены делегации. Вице-премьер усаживается за столик Пороховщикова. Они несколько раз виделись на разных совещаниях.

– Что думаешь, Валерий Дмитриевич?

– Вкусный у них тут хлеб,- говорит Пороховщиков.- И сыр. Кофе фирменный, не туфтовая подделка. В Якутске мы, что по прилёту пили ни одна экспертиза не установит, а тут, нате вам, пожалуйста. Ты извини, Владимир Иванович, что я острю, но мы спехом собирались, и я не очень внимательно читал бумаги, торопился. Там было что-то о нарушениях ветвями власти, махинациях в финансах, подлогах, фиктивном наборе в армию, превышению полномочий.

– Я не про это. С нарушениями разберемся.

– Так для этого и приехали.

– Я про другое.

– Про что?

– Никто не встретил!

– А!? Вот ты о чём. Не знаю!- Пороховщиков пожимает плечами.

– Тебе не странно?

– В общем-то нет. У меня профессия обязывающая находить. А чтобы встречали?!!

– А мне это не нравится.

В буфетик входит экипаж их самолёта. Командир докладывает вице-премьеру, чуть согнувшись:

– Владимир Иванович! Я тут бывал год назад. Привозил делегацию на комбинат "Золото Джугдждура", так грузовые у них не могли садиться. Спросил об этом механика, что нас обслуживает, а он говорит, что полосу уже полгода как отсыпали и удлинили. Информации об этом в Якутске нет. Прилетевший "Руслан" принадлежит коммерческой фирме. У него по бортам раскраска.

– А он куда делся? Сюда не подрулил?- спрашивает Пороховщиков.

– В конце полосы грузовой порт. Раньше его тоже не было. И строить никто не собирался. Владимир Иванович! Я поднимался на башню, документы оформил. Там у них синоптик. Он меня предупредил, что завтра после обеда погоды не будет. Есть окно до 11.30. Циклон идёт. Пурга.

– На сколько?- вице-премьер барабанит по столику пальцами.

– Я не спросил. Сходить?

– Да. Выясните.

– Валера, сгоняй на башню к Михалычу. Узнай на сколько закроет завтра с обеда?- просит командир одного из своего экипажа, молодого парня и сам встаёт в очередь.

Вернувшийся сообщает, что пурга закроет завтра с обеда и до 26 числа. Это пять дней.

Наконец приходит автобус. Все двигаются на выход. И снова на лицах удивление. Таких монстров заводы страны уже не выпускают лет сорок. В салоне, правда, чисто и сиденья обтянуты кожей. Тронулись. На полпути к посёлку на посадку, дорога параллельно полосе, заходит ещё один Руслан. Все взоры на него. Он проносится, и автобус накрывает снежный вихрь.

– Третий борт с утра,- сообщает шофёр.- Должон ещё один прилететь. И завтра с утра четыре рейса.

Командир Як-40 сидящий сразу за спиной шофёра, спрашивает:

– За ними тоже поедешь?

– Нет. Они сразу обратно. Час на разгрузку и вперёд. У нас нет этих… ну чтобы двигатели греть. Там же стоят махины будь здоров. Первый улетел за полчаса до вашего прилета. Второй уже разгрузили. Скоро пойдёт обратно.

– Таскают что?

– Оборудование на шахту, технику, продовольствие. Всё поманеньку. Обратно летят, берут ягодный концентрат, грибы сушеные. Лес берут. Мясо берут. Оленину. Забой сделали в этом году, а то местные оленеводы жаловались, что расплодилось много. Товар валютный. Немцы берут, французы, голландцы. Ходовой товар.

– Автобус у тебя интересный?

– Его списали в 1973 году. От него был только остов. Всё остальное растащили, как водится. Мы его летом восстановили. Движок и ходовая от "МаН", тут база: один к одному. Салон обшили. Покрасили. Бегат, что надо.

– А ты нас куда везешь? Гостиница в другой стороне, вроде.

– Была. Её завалили ещё летом. Там больницу строят сейчас.

– Скажите, уважаемый!- обращается к шофёру член якутской делегации.- Кто строит?

– Народ строит,- шофёр вырулил на центральную улицу посёлка.

– Народ сам строит или?- не отстает якутский представитель.

– Или!- шофер улыбается.- Шахта новая строит. Старая-то стоит. Да и не нужна была той шахте больница. Им бы только металла урвать, а как, какими потугами, их не касалось. Вот и гостиница, господа-товарищи,- автобус тормозит.

И возле гостиницы никто не ждёт.

В небольшом, но уютном холле чистота. У стойки женщина.

– Здравствуйте! Заполнять ничего не надо, только называйте фамилии. Одноместных номеров у нас нет. Только дух,- она улыбается.- Плату можно вносить как наличными, так и поручением, если по государственной линии.

– И какова плата?- интересуется, шутя, командир Як-40.

– Двадцать рублей в сутки, телефон за свой счёт.

Состав делегации обескуражен. Вопрос о гостинице и платежах до поездки не обсуждался. Где это видано, чтобы правительственная комиссия оплачивала гостиницу? Это всегда делалось задним числом, а иногда вообще не делалось, потому что оплату брали на себя местные власти.

– А без оплаты?- спрашивает командир Як-40.

– Тоже можно,- серьёзно отвечает женщина,- но не у нас, а в общежитии шахтоуправления. Там теперь пусто и мест много.

– Платёжное кабмина Саха Республики вас устроит?- у стойки член якутской группы товарищей.

– Вполне,- отвечает женщина.

– Нас двадцать два и четыре экипаж. Значит, двадцать шесть на сутки,- вслух считает товарищ. Он открывает кейс, извлекает из него папку, из папки бланк платёжного поручения, заполняет и подаёт женщине. Она вносит данные в персональный компьютер и туда же фамилии прибывших, и выдаёт ключи.

Вице-премьер и Пороховщиков идут в один номер, в котором уютно, тепло и всё блестит. Мебель явно местного ручного производства. Телевизор японский, двойка. В номере есть душ и туалет, что обоих весьма позабавило. Они переглянулись, но обсуждать не стали. На столике телефон.

Пороховщиков поднимает трубку, гудки есть. Набирает через восьмерку Москву и пару секунд спустя слышит голос своего зама, к которому дозвониться невозможно никогда.

– Собери мне данные, если сыщутся, на некое предприятие по названию шахта в окрестностях посёлка Югарёнок. Но не на ту, что здесь есть давно, а на новую, недавно открытую. Где, кем, когда регистрировалась и прочее. Собери срочно. До вечера. Ну, это у тебя до утра. Действуй.

Сигнал оборвался и приятный голос сообщил, что со звонившего за разговор с Москвой 14 рублей 30 копеек и надо внести деньги в момент отъезда.

– Дали Москву?- вице-премьер не верит.

– 14-30 за разговор. Всего,- сообщает Пороховщиков.

– А ну-ка я звякну жене,- вице-премьер крутит диск и, услышав голос своей ненаглядной, выпучивает глаза.

Пороховщиков уходит из номера, чтобы не мешать говорить. В холле он обращается к женщине.

– Извините! У меня к вам два вопроса. Где можно покушать горячего и где можно приобрести что-то на ноги. Ботинки не по вашим морозам.

– У нас за углом,- женщина машет рукой,- магазин. Там можно купить. Там же есть небольшое кафе. А плотно покушать, надо идти в столовую. Это в сторону аэропорта. Вы ехали мимо. Большое здание – клуб, а рядом поменьше – столовая.

– Спасибо! Извините, как вас по имени отчеству?

– Настасья Львовна.

– Настасья Львовна, я звонил в Москву, мне вам уплатить или кому?

– По отъезду.

– А раньше нельзя?

– Можно. Сколько с вас?

– 14-30,- Пороховщиков подаёт пятьдесят и получает сдачу.- А телефон у вас через спутник?

– Да. У нас свой релятор или как его там и АТС. АТС автоматическая. Вы знаете, как это удобно. Я раньше работала на коммутаторе. Мы всё в ручную соединяли, переключали. Теперь всё считает компьютер. Вам дать квитанцию?

– Зачем?

– Для отчётности!

– Спасибо, не надо. Я по личному звонил. Значит, магазин за углом?

– Да, да. Налево. Он там.

Пороховщиков застегивает пальто и выходит из гостиницы. Магазин, как и обещано, за углом в наличии. Он собран из нескольких модулей. В нём, как выяснилось было не только кафе, продотдел, хозотдел, но и оружие тут продавалось охотничье и боеприпасы. Его это заинтересовало, и он подошёл.

– На каких условиях я могу купить ружьё?

– Вам надо заполнить бланк, оставить отпечаток любого пальца и представить паспорт. У нас запрещено продавать детям младше 14 лет и умалишенным. Для остальных не ограничено.

– А психику где проверяют?

– Паспорт её проверяет. Так сказано в конституции страны.

– А поддельный паспорт?

– Стоит контролер. Его не обмануть.

– Можно заполнять?

– Если решили купить – заполняйте.

Пороховщиков выполнил положенную процедуру и через десять минут, оплатив стоимость, стал обладателем красивой двустволки. "Техас да и только!"- мелькнуло в голове.

– Патроны тоже можно купить?

– Да, но не советую.

– Почему?

– Только вы ничего не подумайте такого. По паспорту вы проживаете в Москве, а до неё лететь самолётом. На провоз оружия вам участковый при посадке даст справку, а вот боеприпасы изымет. Они законом к провозу не допущены. Тоже будет и в Якутске. В столице вам надо будет поставить его на учёт в МВД по месту жительства и непременно обзавестись железным шкафом для хранения.

– Так могу купить?

– Да.

– Сколько в пачке?

– Десять.

– Одну.

– Прошу.

– Вы мне не могли бы дать консультацию?

– По оружию?

– По обуви!

– М-да! Не по сезону,- перевесившись через прилавок, и увидев, во что обут покупатель, бормочет продавец.- Вы к нам надолго?

– Не думаю. Дней на пять.

– Тогда купите валенки. Чёрные. И обязательно подшитые. Они с особой пропиткой. Их моль облетает стороной. Стоит недорого. Потом заберёте с собой. Сунете их один в один и вперёд. Пригодятся зимой на даче. А нет, выбросить не жалко.

– Может лучше унты или химические бациллы?

– Ну, на кой вам унты. Они дороже валенок в двадцать раз. А в бациллах, как вы выразились, они тоже, кстати, прилично стоят, всё ж не в валенках. Это ж наши, народные. Их предки носили и на ревматизм не жаловались. Веками проверено. Гигиеническая и удобная обувь. Хоть валенки обувью назвать нельзя.

В номер Пороховщиков вошёл в валенках. Бросил на свою койку ружьё в чехле, пачку патронов, а ботинки на пол у тумбочки. Вице-премьер смотрел на него, ружьё, пачку патронов, валенки и только открыл рот, как Пороховщиков ему сказал:

– В ноги, блядь, холодно. А это! Это в магазине за углом в свободной продаже. 1200 рублей и рядом не ходи.

– Куда ж это мы приехали?!

– Техас!- Пороховщиков улыбнулся.

– Ты о местной власти не осведомился?

– Не стал. Сейчас пойду в столовую. Время обедать. Послушаю, о чём там люди судачат. Задание у нас какое?

– Комплексная проверка всей деятельности. По поручению главы кабинета министров. Он требовал, чтобы я нашёл хоть чёрта в ступе, но обязательно.

– Под лицо или под всех сразу?

– Под лицо, которое было упомянуто в буфете аэропорта. На Александра Григорьевича Карпинского. Это он исполняет обязанности председателя поселкового совета.

– Что ж! Бум копать под него. Нам татарам всё нипочём,- Пороховщиков покидает номер.

В столовой Пороховщиков отметил себе две вещи. Более солидный набор продуктов, чем в буфете аэропорта. Качество блюд и кассовый аппарат. Большинство посетителей рассчитывались с помощью кредитных карточек. Самое интересное произошло, когда он уже заканчивал обедать. В столовую следом за летчиками Як-40, вошла группа из пяти человек. Они сняли шапки и куртки, оставшись в меховых безрукавках. У каждого было по два пистолета неизвестной Пороховщикову конструкции, которые они не прятали, а также непонятные приборы под мышками, на корпусах которых помигивали цветные огоньки. Внимания на них особого никто не обратил. "Значит – местные",- отметил себе Пороховщиков. Они взяли блюда и расплатились, как и он, наличными рублями. Сколько Пороховщиков не вглядывался, но систем оружия определить не смог. Пришлось взять ещё кофе, чтобы задержаться. Но выяснить ему ничего не удалось. Пятеро вышли из столовой, сели на снегоходы и разъехались в разные стороны.

"Может какая-то охрана с шахты? Золото всё-таки добывают. Тогда один пистолет. А у нас что выдают? "Макаров". "Наган". "Стечкин" не дают, да и у них явно не он. Странно. Ну не посёлок, а сплошная загадка. И вино марочное, но дешёвое, и пластиковый кредитный карт, и ружьишко, иди убей кого хочешь, ванна с санузлом в каждом номере. В Якутске помои дали пить, а тут кофе фирмы "Якобс Кронунг", пей хоть залейся. Местный мент причмокнутый, вместо главы исполняющий функции, а "Русланы" с рёвом садятся на полосу, которой быть не могло. В гостинице персональный компьютер, телефон фурычит в любую точку планеты. Что-то тут не так",- он шёл в гостиницу, в ноги было тепло, а вот в спину порядком дуло.

Над поселком пролетел "Руслан" и взял курс на юго-запад, быстро забирая в небо и оставляя в нём чёрные струи копоти, которые на определённой высоте вдруг превратились в белые.

В холле гостиницы было пусто. Администратор отсутствовал. Экран компьютера не светился.

"А вывод один. Нас негаданно не ждали, но явно ждали. А посему, и видно так, больше никого не ждут. Что это значит? Аэропорт у них под контролем и приехать сюда можно только таким путём".

В комнате номера сидел незнакомый мужчина с бегающими глазками. Вице-премьер был в ванной. Он вышел и тихо сказал Пороховщикову:

– Кое-что прояснилось. Это директор шахты. Он говорит, что в регионе мафия всё взяла под свой контроль. Единственную дорогу перекрыли, аэропорт под их наблюдением, местный милиционер у них в пешках. Занимаются самоуправством и довели дело до того, что пришлось закрыть шахту, автобазу, продснаб.

– Как закрыть?- не понял Пороховщиков.

– Они к себе всех людей увели. Рабочих. Запугали людей,- директор суетится. Ему явно не по себе.

– Так уж и всех?- сомневается Пороховщиков.

– На автобазе остался один директор. В единственном числе. А на шахте четверо. Я, главный инженер, секретарь и водитель. И всё.

– А вас тоже запугивали?- продолжает спрашивать директора Пороховщиков.

– Нас нет. Лично нет. Но через молву предупредили, что если будем возникать – закопают. Да! Совсем забыл. Генеральный директор АО "Золото Джугджура" звонил из посёлка Бриндакит. Они его, он должен был вашу комиссию встретить, не пропустили. Там перевал, так они его специально не чистили всю зиму. Но не весь, а только один километр. Его надо пешком проходить и на нашей стороне они проверяют документы и неугодных себе заворачивают. Или топай пешком. Не разрешают в автобус садиться. От перевала у них ходит "Икарус".

– А нам сказали, что в посёлке только один автобус. Старый такой гроб,- Пороховщиков усаживается на кровать. Гость на стуле.

– У них четыре "Икаруса". Два возят смены на шахту. Ещё два бегают: один в посёлок Юр, это 18 км. от нас; второй вот на перевал под Бриндакит. Старый автобус не числится ни за кем. Он даже не зарегистрирован. Он возит строительные бригады на ЗИФ.

– Что такое ЗИФ?

– Золотоизвлекающая фабрика. Они её ещё не пустили, но говорят, что к 1 января начнут извлечение.

– И кто всем этим заправляет?

– Карпинский. Он. Его во всех окрестных посёлках знают. Да их тут, как крыс на корабле, Карпинских этих. Их отец был ссыльным, вроде. Я тут всего три года. Я приезжий. Но его не видел. Ни разу не видел. У него тут жена. А сам он, это по слухам, тут же круговая порука, бандит. Золото в тайге подпольно добывал, осел в Европе, а теперь тут снова объявился. Наверное, его полиция или ИНТЕРПОЛ там взяли в оборот, и он убёг в родные края. И с лета устанавливает тут свои порядки. Я, говорит, мол, любой власти, и дальше слова нехорошие.

– А вы говорите, не стесняйтесь,- предлагает Пороховщиков.

– Ну, динамит, мол, в заднее место вставлю.

– А власти района что?

– Молчат. Они его боятся.

– Якутск?

– Ну, вы же видите! Мы и там были. Умоляли. Только махнули рукой. И они с ним связываться не хотят.

– Тоже боятся?

– Конечно. У него армия. Боевики, а у Якутска только милиция. Он им газ и уголь перекроет и нет власти. Этот на всё пойдёт. Головорез хуже чеченцев. Да вы его сами увидите, всё сразу поймёте. Для него человек отсутствует. Люди для него рабы.

– Где его найти?

– В поссовете сидит. Я к вам бежал, он там был.

– А вы заходили?

– Нет, что вы! Он лампочку на высокий шест повесил. Как горит – значит на месте. А нет, сиди и не рыпайся. Нет хозяина. Он в совете раз в неделю появляется.

– Пошли, Владимир Иванович, навестим барина местного пошиба,- Пороховщиков встаёт. Спина согрелась.

– А не опасно?- вице-премьер побаивается.

– Волка бояться…

– Пошли,- вице-премьер одевается.- Вы с нами?

– Если позволите,- директор шахты услужливо занимает место в дверях.

– Разрешаю,- вице-премьер кивает, и директор открывает дверь.

Поссовет не обком и даже не райком, это маленький домик поношенного образца. Сени и две комнатушки. Ремонта не делали сто лет. Цвет потолка, облупившегося до дранки, уже не определить. Под потолком чад. Топят дровами и печь коптит. Кругом мусор и пыль. Из кабинета председателя поссовета выходит высокий мужчина лет сорока и, не здороваясь, идёт мимо:

– Располагайтесь. Я на крышу. Снег в трубе надо продавить.

В кабинете сейф, стол и десяток стульев.

– Это и есть Карпинский,- произносит шёпотом директор шахты.- Вы с ним ухо востро. У него язык подвешен.

– Какими заботами?- высокий возвращается.- Звать меня Александр Григорьевич Карпинский. Слушаю вас.

– Вы глава поселкового совета?- спрашивает вице-премьер.

– Исполняющий функции регистратора актов гражданского состояния. Местный ЗАГС. Родился – оформим, полюбился – запишем, подох – вычеркнем.

– А остальное, кто ведёт?

– Никто,- Сашка открыл сейф и достал главную поселковую книгу.- Вот. Остальное здесь. Чёрным и синим по желтому.

Просмотрев финансовый талмуд, вице-премьер произносит:

– Последняя запись от марта 1998 года!?

– Именно,- Сашка смеётся.- Кто ж такой хомут добровольно на свою шею повесит. Последний председатель тут наворотил так, что еле ноги унёс, так народ взбунтовался. Вот директор шахты вам потом расскажет, как они задворками и лесом до Ыныкчана драпали.

– Нас интересуют иные вопросы,- вице-премьер не хочет знать, какими тропами и почему убегали бывший председатель поссовета и директор шахты.

– А ко мне вы пришли просто для знакомства?

– Ответьте мне. Это правда, что единственная дорога в посёлок перекрыта по вашему указанию и к вам не могут добраться?

– Вы, Владимир Иванович, плохо информированы, но я вас уверять и переагитировать не стану,- Сашка слегка улыбнулся.

– Но по-человечески вы можете объяснить ситуацию?

– Могу. Поддержание дорог в предмет обязанностей поссовета не входит. Это раз. На дороги вне посёлка шесть лет назад наложило лапу акционерное общество "ЗД". Контракт им показался выгодным. Власти улуса и Якутска им в том потворствовали. Дорожную организацию, что здесь работала – выдворили, куда вот не знаю, не выяснял. Дороги в посёлке компетенция поссовета. У вас есть претензии ко мне по состоянию проезжей части, а также пешеходной?

– Нет. Достаточно культурно,- вице-премьер кивает.

– По всем остальным вопросам устройства дорог адресую вас к ЗАО "ЗД". А по-человечески вам отвечу. Мы расчистили дорогу своими силами до перевала Бриндакит. До места, где кончается отведенная земля объединенного совета трёх населённых пунктов. Они, два посёлка, административно закрыты из-за неперспективности, и функции их бывших советов легли на наш. Вот до границы мы и дошли. Сделать расчистку обязан был "ЗД", то, что дорога не работает, вопрос к ним.

– Но нам сказали, что там у вас пост и ваши люди не пускают никого на автобус, который ходит до не расчищенного участка на перевале.

– Точно. Не пускают. Автобус принадлежит шахте. Хочу, везу, хочу не везу. Оспаривать это право я вам не рекомендую. Но никто никому не запрещает ехать из Бриндакита сюда. На автобусе, или машиной, или трактором, или пешком. И никого там не задерживают. Проверяют только документы. И это по инструкции МВД.

– А почему "ЗД" не чистит дорогу?

– Информации по этому вопросу не имею.

– Автобус принадлежит новой шахте?

– Да.

– Вы ей руководите?

– Да. Это моя шахта. Не акционерная. Частная. Где 100% принадлежит мне лично. И автобус тоже мой.

– Мы могли бы ознакомиться с документами на неё?

– Нет.

– Почему?

– По закону.

– Это как?

– Я не обязан вам их представлять. Согласно имеющихся постановлений данное предприятие зарегистрировано в органах власти. Той власти, которую вы тут представляете. Мне кажется неуместным, что ко мне приезжают представители власти и требуют бумаги к показу. Они у вас есть. Не у вас конкретно, но у таких же чиновников как вы. Показать я вам их могу только в суде. В случае, если у вас есть претензии к их оформлению, вы должны обратиться в Краевой Суд в городе Хабаровске. Или Верховный в Москве.

– А постановление Генеральной Прокуратуры?

– Владимир Иванович! Генеральная Прокуратура может опротестовать регистрацию предприятия горнодобывающего, но только в суде, если при его регистрации, по мнению прокуратуры, допущены нарушения. Во всех остальных случаях она не имеет права выдавать постановлений на изъятие документов.

– Хозяйственную деятельность шахты мы имеем право изучать? Или тут вы тоже возразите? Финансовую?

– Не имеете!

– Вот те раз! Это почему?- вице-премьер удивлён.

– Предприятие зарегистрировано в июле 2002 года. Право проведения инспекции вы получите только после 20 мая 2003 года. Это не госпредприятие. Это частное заведение. Вот я отчитаюсь к 20 числу по всем позициям и милости прошу, если вас в моём отчёте что-то не устроит. А сейчас вам проверять нечего. До руды ещё не дошли, а она и есть конечный продукт. С её выдачи нагора и извлечения из неё металла и его реализации, начинается финансово-хозяйственная деятельность. Власть интересует, какие у меня доходы и правильно ли я плачу налоги. Не так ли?

– Ну не в полной степени,- уклоняется от ясного ответа вице-премьер.

– Ваш ответ даёт мне право сказать, что вы не знакомы с уставными документами моего предприятия. Если бы вы их увидели, вы бы не стали сюда приезжать.

– Интересно!!

– Вам, не мне. Я знаю, что вы вице-премьер правительства России. Только закона согласно которого вы имели бы право ко мне соваться с комиссиями и во главе оных, в нашем законодательстве – нет.

– Странно мы с вами как-то разговариваем?!

– Мне так не кажется. Я частное лицо, у которого есть конституционное право заниматься добычей полезных ископаемых и мне в этом никто не имеет права отказать и не имеет полномочий препятствовать в том. Наоборот, все чиновники обязаны мне помогать согласно закона. Я с государством заключил договор, по которому буду поставлять в казну с 1.01.2003 года 50 тонн золота. В чистом виде. С заработной платы я перечисляю в бюджет подоходный налог и суммы в пенсионный фонд и фонд социального страхования. И баста! Больше я никому ничего не обязан.

– Я не ослышался! Вы сказали 50 тонн?

– Не ослышались.

– А процент с прибыли?

– Это общий закон о налогах обязывает меня, поскольку я владею 100%, с прибыли что-то отдать.

– Не что-то, а 16,6%.

– Это не важно. Для меня теперь это пустое. По отчётности за 2002 год у меня одни расходы и убытки. Прибыль, если она будет, то только после 01.01.2004 года. До этого времени надо дожить.

– По всем остальным пунктам у вас, как и всех остальных предприятий такого профиля, с учётом региона (Север), независимо от формы собственности, освобождение от уплат,- решил показать свои познания в законах вице-премьер.

– Вот у всех остальных они есть, а у меня нет. Я под гарантии государства не работаю. Просто передаю государству 50 тонн золота в год. Без оплаты. А это не одно и то же, что льготы остальным. Ведь другие таких обязательств на себя не брали.

– А сколько вы будете давать на-гора в год?

– Это коммерческая тайна. Ключа от квартиры, где деньги лежат, я никому не даю.

– Срок такой деятельности определен?

– Двадцать пять лет. С 25.07.2002 года.

– На вас есть жалобы.

– Говорите. Рассмотрим.

– Рабочие с государственной шахты ушли к вам?

– Да. Они на ней два года не получали заработанных денег. Она с ними до сих пор не рассчиталась. Я пригласил их к себе. Они уволились с неё и работают на моей шахте, где получают много и регулярно. Так этим я ничего не нарушил. У людей никто не может отнять права на хорошо оплачиваемую работу и достойную труду жизнь.

– С автобазы люди тоже к вам ушли?

– Да.

– Средний заработок вы можете назвать. На вашем предприятии.

– Сейчас он равен 20000 рублей в месяц. Пойдёт металл, включится контракт.

– Будет больше?

– Да, раза в четыре.

Пороховщиков весь разговор сидел молча. Ему было неинтересно. Он уже понял, что перед ним человек, которого так просто не зацепить. Он вглядывался в его лицо, руки, сопоставлял со сказанным, сверяя это с интонациями голоса и систематикой повторения фраз.

– Сколько добывала руководимая вами шахта?- вице-премьер обратился к директору.

– Одну тонну.

– В год?

– Да, в год.

– А зарплата?

– 1500 в месяц.

– А откуда у него 50 тонн в год и 20000 рублей в месяц.

– Там подлог и обман,- директор шахты весь затрясся.- Сплошной обман. Я в горном деле не мальчик, как-никак почти двадцать лет работаю. И регион этот изучил. Там где они сделали шахту – пусто. А денежки, кредиты, государственные!

– Что ответите?- вице-премьер смотрит на Сашку.

– Вы не прокурор. Да и мы не в суде, помилуйте. Если у товарища директора есть факты, пусть дует в суд. Вот вы полетите в Якутск, возьмите его с собой. Пусть он в прокуратуре всё подробно изложит. А я вам, что и откуда, объяснять не буду. Вы всего лишь вице-премьер России. И ваши полномочия законом ограничены. Я же у вас не спрашиваю, по какому поводу вы сюда припёрлись, и на какие деньги вы приобрели себе чугунную ванну. Всю информацию получите только через суд. Я уважаю закон. Плохой он или хороший в расчёт не беру.

– Как нам проехать на "ЗД"?

– Автобусом до перевала. Только предварительно позвоните, чтобы они вас встретили. Там, кстати, всё на месте и увидите.

– Нас на автобус пустят?

– А вы как думаете?- Сашка ехидно улыбнулся.- Ну, кому хочется видеть комиссию на своей территории?

– Александр Григорьевич!- вступает в разговор Пороховщиков.- Я заместитель генерального прокурора России и мне запретить вход на предприятие вашего профиля не может никто. Даже вы как владелец не можете. Я могу осмотреть предприятие и стройки или вы будете препятствовать?

– Даже не стану возражать. Прокурор имеет право посещения, для проверки условий труда людей и соблюдения норм безопасности. Такое же право есть у технической инспекции. Вы прямо сейчас хотите направиться или завтра с утра?

– Сегодня.

– Хорошо. Автобус на смену поедет в 17.30. Вы сами или с вами эксперты?

– Пока сам.

Сашка достал из кармана телефон и набрал номер.

– Цах! В 17.35 тормозни у гостиницы. Возьмёшь с собой проверяющего. Захвати бушлат на складе 46 размера, шапку 56 размера и каску, дозиметр, респиратор. На шахте оформи ему проход с выдачей кислородного аппарата,- он выключил связь и Пороховщикову сказал:- Вас в автобусе будет ждать человек. Чтобы вы не потерялись, вам всё покажут, и потом гуляйте по объектам хоть год. В шахте на входе дежурный даст вам сопровождение. Горняка. Там по инструкции гулять в одного запрещено. Вот вам фонарь,- Сашка подаёт длинную, чёрную палку.

Пороховщиков включает, чтобы проверить. Светит хорошо.

– Всего вам господа!- Сашка встаёт и идёт из кабинета, предварительно закрыв в сейфе главную книгу посёлка, которая никому не понадобилась.- Рад был вас видеть. Всего.

В гостиницу Пороховщиков вернулся в 02.15. В номере его ждали: вице-премьер, генерал-майор МВД и сотрудник департамента финансов Саха Республики. Они смотрели телевизор.

– Мы уже стали волноваться. Звонили даже. Нам ответили, что ты полез в шахту,- вице-премьер выключает телевизор.

– А повода волноваться нет,- Пороховщиков усаживается на свою кровать. Два стула в номере заняты.

– Как нет?- генерал-майор тычет в ружьё.- А это?

– Бросьте! Бандит, если ему приспичило, найдёт и автомат, и бомбу.

– Что там?- в глазах вице-премьера вопрос.

– Всё и ничего. Объекты облазил. Кругом порядок. Придраться не сможем. И в шахте не светит. Так что техническую сторону можно упустить. В финансы он нас не пустит. По закону он прав на все сто, но до 20.05.2003 г. Оружие продаёт, не имея на то разрешения? Это имел в виду?- генерал-майор кивает.- А ты у него документ спрашивал? Вот завтра и надо этот вопрос выяснить. Была у меня одна хитрая мыслишка, но и она не оправдалась.

– Какая?- вице-премьер настораживается.

– Взрывчатка. Разрешение, допуски к работе с ней, право перевозки и прочее. Но и тут прокол. Все с ней работающие прошли переквалификацию в сентябре на спецкурсах в Свердловске. Извините, Екатеринбурге. Так как "ЗД" им отказал в таковых. Теперь я не знаю, к чему присосаться. Времена: "был бы человек, а дело найдётся" – ушли в прошлое.

– Может по финансам его придавить?- сотрудник департамента финансов Саха Республики достаёт из папки листы.

– А что у вас есть? Бюджет посёлка вами не финансировался с 1998 года,- вице-премьер махнул рукой.- С этой стороны мы к нему не зайдём.

– Отрицать не могу. Не финансировали. Но кто-то же строит? У них возводится: больница, школа, детский сад, столовая, баня. Это в этом посёлке. На Юре: медпункт, детский сад, баня. На Догоре: птичник, тепличное, кочегарка. Последнюю уже сдали. И уже понастроили не мало. Я пошёл в продснаб. Сильно меня удивило здешнее изобилие. И что вы думаете? А от него след простыл. Склады пустые, в конторе ветер, ворота настежь. Собак на территории и тех нет. Я позвонил в Якутск. Оттуда связались с улусом, районом то есть, и те подтвердили, что отделение продснаба приказало долго жить. А сделали так. В августе провели ревизию и показали, что всё реализовано. Деньги внесли на счёт и сразу после этого все сотрудники уволились. Канцелярию и печать сдали в районном центре.

– В этом я нарушений не усматриваю. Перешли на свою систему поставок,- хмыкнул Пороховщиков.

– Извините, уважаемый! Кто перешёл и как?- сотрудник пожимает плечами.- Мы столько лет налаживали поставки, и вдруг кто-то всё разрушил.

– Ваша система поставок оказалась недееспособной. Вы с ними в таком вопросе конкурировать не сможете. Да и в качестве поставляемого вам их не обойти,- Пороховщиков высыпает патроны из пачки на стол.- Немецкие. Водостойкие. Считаются лучшими в мире. Я сам заядлый охотник. Сорок рублей пачка. Это по четыре рубля за штуку. В Москве пачка таких двести рублей. В самой Германии в переводе на рубли ровно сорок. А вы наши, отечественные, которые много хуже немецких, продаете в Якутске по 220 рублей, притом, что отпускная цена на заводе – 25 рублей. Доставка стоит двести, да?

– Валерий Дмитриевич! А вы, в чьей лодке?- спрашивает вице-премьер.

– Я сам по себе и на стороне закона. Мне жаба глаза не застит. Мне плевать на то, что вам говорил премьер, посылая сюда, и был ли такой заказ, но то, что тут по шахте чисто и за этим стоит кто-то серьёзный, мне ясно как белый день. Улус – молчит. Якутск – молчит. А Москва вдруг встрепенулась. Чего бы это? Я повода не вижу. Какой-то там продснаб умер, вот невидаль! Местные жители от его отсутствия не пострадали,- Пороховщиков достал из своего кейса штопор, быстро открыл купленное утром в буфете аэропорта вино и осмотрел пробку. Она была настоящей. Плеснул в стакан, понюхал, глотнул. Разлил всем в стаканы и предложил:

– Пробуйте!

– Хорошее вино,- высказался первым сотрудник департамента.

– Букет есть,- произнёс генерал-майор МВД.

– Я не знаток, знаете ли, предпочитаю водку,- вице-премьер нюхнул содержимое,- но, вроде, ничего.

– Бутылка такого вина стоит во Франции 5000 франков. Оно выпуска 1901 года. А тут 106 рублей. И есть оно кругом. Средний заработок у него 20000 рублей. Как?

– Может оптом берут?- генерал-майор МВД сомневается в своих знаниях математики, но даже ему не сходится.

– Это где же так на опте скинут?! На вино кругом пошлины, стоимость доставки, опять же. Мне это интересно. Больше знать ничего не хочу, но где они берут одно из самых дорогих вин – выясню,- Пороховщиков снимает валенки.- Спать хочу, мужики. Давайте завтра обо всём с раннего утра. Уже три. В семь.

– Это рано. В девять,- переносит вице-премьер.

– А как потом? Не успеем же. Пурга,- генерал-майор МВД не хочет здесь коротать неделю.

– Поедем в райцентр. В обед. Оттуда и доберёмся до Якутска. А самолёт пусть возвращается,- распоряжается вице-премьер.

Ему никто не перечит. Он старший в их комиссии, за исключением Пороховщикова. Этот сам по себе. Ему никто не может давать указаний, приказывать и доводить. За ним деньги, люди и какая-никакая, но организация. Он независим.