Клан - моё Государство 5

Глава 3

Уметались через Иорданию и Палестину. Семья принца была в автобусе. В месте, где их держали заложниками, осталась гора трупов, состоявшая из сотрудников секретной службы и бойцов спецподразделения личной охраны короля. На границе с Израилем возник инцидент со стрельбой. Израильские командос, открыли огонь на поражение сразу, как только двое стрелков вышли из автобуса. Пришлось перестрелять всех. На КПП Палестины воцарилось гробовое молчание. Инцидент грозил обострением итак нехороших отношений.

– Там идиоты, блядь вселенская народила придурков!- матерился Сашка.- Одно осталось. Стереть всех в порошок. Тех, за тупоумие, а этих, за подписку в чужой адрес. В стране больше половины русских, а они не научились различать.

К пропускному пункту подкатили два джипа с передовой группой разведки армии Израиля. Сашка окликнул офицера на иврите и тот, осторожно оглядываясь, подошёл.

– Соедини меня по своему каналу с руководством Моссад.

Офицер ушёл к джипу и по рации стал выходить на своё командование, чтобы через него соединили с Моссад. Вернулся через десять минут.

– Прибудет заместитель,- сообщил он Сашке.- Нам необходимо всё осмотреть и оказать помощь.

– Осматривайте, но без оружия. Живых там нет. Мы убили всех.

– Зачем?- не понял офицер.

– Да просто так. В войну поиграли,- злобно ответил Сашка и ушёл к автобусу.

– Саш! Палестинцы предлагают нам сдать назад, на их территорию. Мол, что случилось, то и случилось,- оповестил один из стрелков.

– Поблагодари. Пока стоим тут. На всякий случай заряжайте заряды по 50 тонн в стволы и раскиньте противовоздушную.

Через полчаса на шоссе со стороны Израиля показалась вереница машин, среди которых было много с красными крестами. Но они не подъехали, затормозили в двухстах метрах от пропускного пункта.

Вскоре в небе повисли два вертолета. Один приземлился между машинами и пропускным, из него вышло четверо мужчин и одна женщина. Второй вертолёт висел в воздухе, прикрывая собой первый. Прилетевшие направились к армейским джипам, где выслушали доклад офицера армейской разведки, после чего женщина пошла к автобусу, остальные остались у джипов и смотрели ей вслед.

Сашка двинулся ей на встречу, женщина всё-таки. У полосы, определяющей границу Израиля, они встретились.

– Я из Моссад,- сказала она по-английски.- Кто вы и что тут произошло?

"Вот она, та самая молодая красавица, ну теперь уже не совсем, стала шире в бёдрах, успела, видно, несколько раз родить, которую заснял когда-то на видео Бак в Нидерландах,- определил Сашка.- Может даже уже бабушка. Как там её – Мери Блюм, кажется".

– Мадам Блюм,- обратился к ней Сашка на иврите, от чего она на него взглянула пристальней.- Я не собираюсь ничего выяснять и доказывать. Автобус стоит в нейтральной полосе и мы могли давным давно убраться на территорию Палестины, но я не из тех, кто подставляет кого-то. Да, за нами погоня. Нам необходимо в любой аэропорт, чтобы убраться с Ближнего и не очень гостеприимного Востока.

– После случившегося, это будет невозможно,- резко отрезала Блюм.- Вы убили пограничников и сотрудников военной полиции. За это вас будут судить.

– Оставьте свои угрозы для кого-то иного. Я не собираюсь с вами дискутировать. Вы нас пропустите и не станете поднимать шума и вони. В ваших интересах убрать с места происшествия журналистов.

– Места происшествия!!!- возмутилась Блюм.

– Хорошо, мадам. Тогда сообщайте своему президенту об увиденном, и пусть он решит, как поступить.

– А это уже угроза в мой личный адрес.

– Мери,- Сашка улыбнулся,- мы преспокойно, хоть и с боем, но без потерь с нашей стороны, доберёмся в Бейрут или Дамаск, но это долго. Можем выстелить трупами дорогу до международного аэропорта в Иерусалиме – это гораздо быстрее. Про личное вы упомянули всуе, не правда ли? Я вам пришлю ваше досье со всеми материалами по Европе. За вами там, если не ошибаюсь, три десятка убийств, шантаж, подкуп, кражи со взломом. У вас как с памятью? Освежить?

– Вы мне кого-то напоминаете? Представьтесь.

– У меня много имён, но вам я известен под именем Александра Ольденбурга. Ваши, из Вашингтонской штаб-квартиры Агентства по национальной безопасности США, передавали вам моё фото. Но с вами лично мы никогда не встречались.

Блюм посмотрела на Сашку подозрительно, помедлила и произнесла:

– Не ожидала вас увидеть в таком амплуа. Роль боевика и террориста вам не к лицу. Моих полномочий недостаточно, чтобы всё уладить. Боюсь, что этого не удастся вообще. Пока всё не выяснится,- она оглянулась, не договорив. На дороге приземлился военный вертолёт, из которого выскочил министр обороны и министр безопасности.- Пока всё не выяснится, мы вас не пропустим,- договорила она.

– Мне будет очень жаль, если так случится. И с вашей стороны это будет глупо выглядеть. Из-за ерунды ставить под удар тысячи людей – это уже маразм.

– Это смерть маразм!! Ну, для чего вы их убили?- не выдержала Блюм.

– С того света ещё никому не удалось вернуться,- Сашка развёл руки в стороны.- Мне безразлично, что убитые – ваши соотечественники. Мне плевать, что вам их жаль. Мне до одного места ваш Израиль. А то, что случилось – выясняйте, но без меня. Вон вас зовёт ваш министр. Идите. Скажите им, что как только новость просочится на телевидение, и вы упрямо не дадите мне проехать, вам придётся иметь дело не только со мной, но и с арабами, с которыми у меня вышло недоразумение. Они злые как голодные собаки и запросто поднимут в воздух свои самолёты, как только отремонтируют взлётные полосы. Но я не поручусь, что им не придёт в голову взлетать с шоссе. Чем быстрее мы отсюда уберемся, тем спокойнее вам будет. Я лично никуда не спешу, но время сейчас работает не на вас.

Блюм ушла.

– Они нам взлёта не дадут,- сказал Сашке стрелок,- но на Бейрут пропустят. Выхода у них нет.

– Поставь на Бейрут резервный борт.

– Уже. А потом куда? Ереван? Красноярск?

– А ты, что предлагаешь?

– Тебе совсем не обязательно было во всё это лезть.

– Это семья моего друга, значит, и моя семья,- ответил Сашка спокойно.- Идут они все в задницу. Хоть ты не береди.

– Мы бы и без тебя всё сделали.

– Да знаю, я это! Но не мог я сидеть и смотреть на всё со стороны! И в чём разница, со мной – без меня??!!

– И это верно. Идёт,- стрелок надел наушник.- Что за люди? На переговоры бабу прислали.

– У них скрытый матриархат, национальность считают по матери,- пошутил кто-то из сидевших в автобусе стрелков.

Блюм подошла и сказала:

– Можем вам дать коридор на Бейрут. По земле Израиля я буду вас сопровождать. Кто у вас в автобусе?

– Женщины и дети,- сказал Сашка.- Прошу!- он подал ей руку и помог войти в автобус.

– Кто они?- спросила Блюм.

– Жёны и дети моего друга. Их держали в заложниках, а я этого не переношу на дух.

– Выскажу предположение, что наши приказали вам сдать оружие и когда вы отказались, открыли огонь.

– Я в курсе, Мери, что у Израиля напряженные отношения с Палестиной, но это не повод держать на погранпосту "собачью бригаду" спецы, которая палит во все стороны, не удосужившись ничего узнать. Они открыли огонь без предупреждения.

– А захват семьи вашего друга, с чем связан? Они подозревают его в содействии или измене?

– Мы дружбы никогда не скрывали. У них плохие дела. Деньги на исходе, а нефть, в условиях финансового кризиса, продать невозможно. Но на пару хороших бомб они обязательно раскошелятся,- Сашка сел рядом с Блюм на переднее сиденье, и автобус тронулся в сторону Израиля.

– Договориться мирно вы даже не пытались. Так?

– Это не тот сектор, где надо вести переговоры. Восток и большие деньги их окончательно испортили. Угрызения совести их не мучают, когда они убивают своих прямых наследников.

– Извините!- Блюм поднесла к уху мобильный, который стал жужжать. Выслушала и сказала Сашке:- Это мой шеф. Он только что вылетел из Рима. Хочет встретиться. Вас устроит военный аэропорт под Тель-Авивом?

– Вполне, если сможет приземлиться наш борт.

– Какой тип самолёта у вас?

– Ан-125.

– Такой смогут принять. Что мне ему передать?

– Моше умный человек. С ним я готов встретиться, но времени нет почти. Часа полтора не более.

Блюм переговорила и кивнула в знак согласия

– Рули на Тель-Авив,- сказал Сашка стрелку, управлявшему автобусом.- Мери, можно оставить одну машину сопровождения впереди, но без мигалок. Не надо нас эскортировать всем составом армии и полиции. Мы не великие знаменитости.

– Попытаюсь,- пообещала Блюм и с кем-то долго ругалась по мобильному. Всё, что ей удалось, это оставить на трассе три полицейские машины. Две впереди и одну сзади. Сирены и мигалки они выключили.

– Спасибо!- поблагодарил Сашка.

– Не за что!- ответила Блюм.

– Переживаю за вас,- Сашка улыбнулся.- Этот автобус не возьмёт даже ядерный взрыв.

– А стрелять стали из-за горячности?

– Нет. По ситуации. Мы, как положено, остановились в нейтральной, и вышли из автобуса. Только направились к вашей границе, они стали стрелять и всё. Конечно, мы могли убраться в свой непробиваемый автобус и в нём отсидеться, но это не по-мужски. Да и сделай мы так, вы вряд ли сюда приехали б.

– Не надо было выходить с оружием,- высказалась Блюм.

– У нас, Мери, нет опыта таскать на операции отдельный гардероб для вашей полиции. Иорданцы молча пропустили, Палестинцы тоже не моргнули глазом. Ну, кто будет проверять в данном регионе идущий транзитом автобус, который едет по объездным дорогам?

– И всё-таки вам надо было с нами предварительно связаться. Вам бы мы не отказали.

– Такие вещи не делаются с уведомлением. Всё надо наобум.

– А обвиняете наших, хоть сами поступаете именно так.

– Конечно. Ну, кто бы стал нас ждать в самом центре исламского мира? Действовать надо было максимально быстро, и не привлечь внимания. Да! Будет лучше, если до вылета автобус поместить в ангар. У них есть свои каналы на американских спутниках, но фото-приём. Пока расшифруют, мы уже будем тю-тю.

– Об этом уже позаботятся. Американские военные спутники работают на всех их союзников в регионе. И на нас в том числе. И они уже не столько военные, сколько гражданские. На орбите стало меньше спутников, пополнения нет и военные передают свои в пользование. Вы же знаете, что много спутников потеряно во время буйства вируса на рубеже веков, а новые не запускают. Ваши не пострадали, вроде?- спросила Блюм и пояснила:- Наш центр слежения фиксирует их в работе.

– Они в полном порядке. Хотелось иметь там дополнительные, но вопрос в носителях стоит остро. Ваши ракетостроители работают, не смотря на кризис.

– У нас в мире много врагов и мы не хотим, позволить, кому бы то ни было себя похоронить, народ и страну. А у ракет много преимуществ.

– Учитывая малую численность населения, слабое здоровье нации и продажную медицину – это выход,- съязвил Сашка.

– Вы шутник.

– Ещё какой.

– Мы имеем хороших лётчиков. И за нас не надо беспокоиться. В последние годы мы никуда не лезем и ни во что не вмешиваемся.

– А могли бы, скажем, договориться о ваших носителях и моих спутниках? Ведь многие украинские ракетостроители теперь работают у вас.

– Этого, господин Ольденбург, не будет никогда. Вы для Израиля враг номер один. Даже если за вами потащится весь мир, мы останемся в стороне и в одиночестве.

– Не переживайте так, Мери. Остаться в этом мире в одиночестве практически невозможно, а если вам так судится, то даже почётно. И потом, вы не получали права, как мне кажется, решать за весь народ Израиля. Ваше личное мнение обо мне, меня не интересует. Или это точка зрения всех?

– Оставим этот вопрос.

– Согласен.

– О вас есть интересные слухи. Говорят, что вы умеете читать чужие мысли.

– Ваши вы мне уже высказали. О том, что я ваш враг. А ведь мы с вами нигде не сталкивались, пути наши не пересекались, и государству Израиль я ничем не навредил. Вы ведь знаете, откуда пошла гулять такая информация? Ярый антисемит!!!!- Сашка шутливо вздернул плечами.- Может это от зависти, потому что я не еврей? Интересный парадокс, Мери. Никто толком не знает моей национальности, но все упрямо обвиняют в каких-то пакостях, творимых мной евреям. А может быть я самый верный и стопроцентный семит?!! Может, вы все перестали быть ими? Потеряли где-то в тысячелетних скитаниях?- Блюм от этих слов рассмеялась, а Сашка продолжил, выдержав паузу:- Теперь-то меня точно и окончательно окрасят антисемитом. После убийства ваших военных, мне миллион лет не отмыться.

– Иуда тоже был еврей,- Блюм достала из сумочки какие-то таблетки и приняла одну.- О вас много слухов, это верно. И то, что наши пути не пересекались, тоже, правда. Так они неисповедимы. Но то, что вы не еврей, могу поклясться. И то, что вы враг – тоже.

– А кому я враг? Непосредственно всем евреям мира или только государству Израиль?

– Этот комплекс я вам не хочу объяснять.

– Подъезжаем. У вас тут всё так компактно и быстро, что времени на диспут не остаётся.

Автобус, не останавливаясь, проскочил в распахнутые ворота военного аэропорта и, промчав по полосе, свернул в ангар технического обслуживания, где и остановился. Ворота поползли, закрываясь, но не до конца. Светилась узкая щель, в которую мог пройти один человек. Сашка вышел из автобуса с одним из стрелков, и они осмотрели ангар внутри. Он был почти пуст.

– Может женщинам или детям что-то надо?- спросила Блюм, когда Сашка вернулся.

– Туалеты есть в автобусе и всё остальное тоже,- отказался Сашка от услуг.

Прождали молча сорок минут.

Когда в щель просунулся директор Моссад, Сашка пошёл ему на встречу, распахнув руки и крича:

– Моше!!! Моше!! Чтоб я сдох, но ты неважно выглядишь!!

– А ты думаешь, что я буду хорошо смотреться в гробу!??- ответил директор Моссад на русском, и они обнялись.- Я знаю, что не дашь мне красиво в нём лежать. Или плечам будет тесно, или я помещусь хорошо, но без любимых ботинок.

Они похлопали друг друга по плечам, рассмеялись и снова обнялись. Блюм ничего понять не могла. Для неё это было неожиданностью. Всё стало на свои места после слов Сашки.

– Этот мир, Моше, несправедлив. В КГБ мы оба были чужаками и оба сбежали. Но вот ты стал важным и толстым за эти годы, имеешь положение, а мне на госслужбе не улыбнулось. И ты, ну просто обязан лечь в тесный гроб, хотя бы уже потому, что тебе сейчас широко. Только ничего мне не говори. Вот все на вас евреев обижаются. Как не встретишься, разговор начинается с денег и ими же заканчивается. Я всё оплачу в разумных пределах. Не вам. Родственникам погибших. Но лишь потому, что мы с тобой, сукин ты сын, из одного котелка хлебали. Только скажи мне, кто и когда отдаст причитающиеся мне долги?

– Хотел бы и я о другом, но не выходит. Мне широко, но я от себя не завишу ни на грамм. А мир несправедлив, это точно. Нет, ну это ж нада!! Ты наебал всех банкиров, извини Мери за мат, и финансистов, а среди них все наши, кроме твоего пархатого англичанина, у которого, видно, в роду была всего одна еврейка, и этого оказалось достаточно. Ну, как после всего этого ты не еврей!!?? Алекс!! Ты больше еврей, чем я. Как всё это случилось? На границе.

– Ответная реакция. Они начали стрелять без предупреждения,- Сашка посмотрел Моше в глаза.- Ты мне веришь?

– Лично верю. Помню я, как ты гонял среди московских новостроек банду хулиганов. В Черёмушках, да? Ты с полуоборота умеешь завестись.

– Моше!! Ну, не мы первыми.

– Теперь одинаково кто,- Моше вздохнул.- Их уже не воскресить, хоть это и имело место на этой земле. Тут даже негде сесть,- он осмотрелся по сторонам.

– Вон там пустые ящики, пошли,- предложил Сашка, и они двинулись.

– Мне уже доложили, что тебя привело к нашей границе. И чего ты полез в их гадюшник? Он бы себе ещё сто жён нашёл и детей наделал. Не старый же. Он, поди, и не знает, сколько их у него.

– Жён?

– Эй!! Алекс, Алекс!! Всё шутишь?

– Жён у него всего две и детей своих он знает поимённо. Их девять.

– А дети от наложниц, любовниц?

– Моше!!?? Можно подумать, что твои любовницы сразу тебя информируют о том, что залетели? Твои, бегают по улицам Москвы да в ус не дуют. Может даже ты уже дедушка.

– Бось, не бось, а дедушка точно,- Моше широко улыбнулся, от чего стал ещё некрасивее.- Ладно. Какими бы ветрами тебя к нам не принесло, надо поговорить. Твой борт вылетел из Афин. Времени маловато для встречи старых друзей. Располагаем?

– Другого послал бы, но тебе не могу отказать. Ваши будут присутствовать?

– С моим заместителем ты уже познакомился. Вот и весь состав. Вы познакомились?- спросил Моше у Блюм.

– Да,- ответила она.

– Немного раздалась, как и полагается истинной еврейке,- Сашка щёлкнул пальцами.- Моего вкуса женщина. Давно я за ней присматриваю. Не фигурка раньше была, а, что там говорить, слюнки текли. А как она ходила? Моше! Ты видел, как она ходила??

– Нет! А где?- Моше коротко взглянул на своего зама.

– В Нидерландах в 1986 году. Сказочная была женщина. Неимоверной красоты. Что с нами делает время. Вай, вай!!

– Как был ты бабник, так им и остался,- Моше хохочет.- Сначала смотришь на попку, потом на лицо, потом на ноги, и уже в самом конце на грудь. И что они в тебе находят??

– Моше, это от лица не зависит. Подсознание у женщины особое. Она хочет родить от сильного и умного, заботясь о хорошем потомстве.

Они устроились на ящиках.

– От вас я бы рожать не стала,- Блюм осталась стоять.

Сашка посмотрел на неё, но ничего не ответил. Появился стрелок и поставил возле Блюм раскладной стул, на который она села.

– Алекс!- начал Моше.- Советы, рекомендации и помощь из-за океана мы получать перестали. Они сами еле держатся. Мы все свои резервы бросили на производство продовольствия. Там наши ресурсы. Торговля замерла. Но год почти мы продержались. Однако, запасы тают. Только не думай, что я тебе в жилетку плачусь. Мы у тебя ничего не просим. Не всё же от тебя зависит. Ваши заводы в Европе продолжают работать и отнюдь не на склад. Что будет с деньгами? Ни на какие положиться нельзя, а золотого запаса у нас нет.

– Такое ощущение, что ты собрался только сейчас озаботится накоплением для будущего и для этого решил открыть в моём банке счёт,- иронизирует Сашка.

– Было бы, что и на что!? Я не о том. Под что они будут садить денежные знаки? Металл?

– Золотом, Моше, никого не накормишь,- Сашка отрицательно покачал головой.

– Но надо же как-то эти финансовые пробки раскупорить? Недоверие друг к другу преодолевать. Иначе мир взорвется. Вам хорошо, на ваш товар есть железный спрос.

– Так не выпускайте дерьмо. Негоже распихивать грязь со дна Мёртвого моря в тюбики и кричать, что это лечебная грязь и полезная для организма микстура.

– Этот бизнес давно закончился. Не переводи всё в плоскость юмора. Я серьёзно.

– А о каком ты доверии? Вот вы с палестинцами не только условились, но и подписали договор, где земля в обмен на мир. Он исполнен в указанные сроки?

– Ты же в курсе, почему всё встало?!!

– Так все про это знают! Разве можно победить терроризм в течение месяца? А ты о доверии. Мир перестал верить во всё. Не я в том виноват. Свой вопрос адресуй к себе, к политикам, к банкирам, к промышленникам. Это они в погоне за прибылью довели планету до такого состояния. А я ничего не рекламировал. Ни цента не истратил. Но люди ко мне приходят потому, что я никогда ничего не обещаю. Никогда. И никогда не обманываю, и не бросаю в беде, чего бы мне это не стоило. Потому я тут. Для меня действие – жизнь. Ложное слово – смерть. Сначала было слово, так написано в Завете. И вы превратили его в обман. Использовали как средство к обогащению. Шейхи послали ко мне друга, чтобы я поручился за янки словесно. Заметь себе, что бумаг не просили. Одного моего слова им было достаточно. Я мог его произнести. От меня бы не убыло. А я вместо этого приехал лично и убил у них много людей, чтобы вызволить семью друга. Я немой! Ты понял почему?

– Чтобы совесть не мучила.

– Она у меня спокойна. Среди своих и за своих я могу дать слово, но среди своих. С остальным человечеством я молчун. Глухонемой. Знаешь, сколькие меня обманули и сколькие подвели? Уйма. Я им всё простил. Ни на кого не обиделся. Они, глупые потирали руки, смеялись надо мной. Но я беден от этого не стал. Богатство меня не развратило. Сижу рядом с тобой на ящике, козёл козлом, мечтаю о кислющей солянке в не большом буфете архива КГБ. Я чернорабочий, друг мой Моше. Тебе это до сих пор не ясно?!! А ты у меня выпытываешь, что там и как будет. Мне удобней быть простым солдатом. Не пропаду на любой войне и не потеряюсь на поле боя. Пойми, что жать на курок и видеть, как вылетают чужие мозги, легче.

– Про козла и солянку ты красиво загнул. Частенько я её вспоминаю и больше, вот чувствую, становлюсь козлом. В ужасном мире и в ужасное время мы живём.

– Так что вы хотите? Моше, прямо мне скажи.

– Алекс! Израиль на пороге кризиса. Они удавятся, но нефти нам не дадут. Литра не нацедят. Запасы иссякают на глазах. Без электроэнергии остановится всё. На что мы можем рассчитывать в сделках с тобой в обмен на твой белый уголь? Выбор твой. Или вы его производите только для себя?

– Предлагаешь перейти на постсоветский бартер?

– А как быть?- Моше вскочил и быстро забегал рядом, то и дело ударяя себя обеими руками по жирным бокам.- Или нам всем повыбивать золотые зубы?!! Их всё равно не хватит. Ай!! У тебя есть всё. Знаю об этом. Ты можешь себе сказать, а чего я должен им помогать, этим жидам? Они мне не братья. Даже наоборот, враги. Ты знаешь, что все наши называют тебя врагом? Особенно ортодоксы и крайние. Записали в антихристы. А мне лично до лампочки, кто и что говорит. Я любому влезу в задницу для нормального существования Израиля. Любому. Тебе не могу, но так выходит, что пытаюсь таки влезть.

– Объём можем производить неограниченный. У нас на нём работает две ТЭЦ. Одна на Севере Шотландии и одна в Германии. Они экспериментальные. Показатели хорошие. В четыре раза дешевле имеющихся в мире. А вы что мне хотите предложить? Компромиссы в политике проходят мимо меня. Земля тоже не нужна, да у вас её и нет. Электроника ваша меня не устроит.

– Алекс! Ты информированный человек и что у нас есть, знаешь лучше меня. Мы рассмотрим любой вариант. Если военный – то тайно.

– Не тяни меня за язык. Это же вам надо, не мне, в конце концов.

– Алекс! И ты меня пойми. Не могу я тебе всё перечислять,- Моше перестал бегать и уселся обратно на ящик.

– Не набиваюсь. Вы маленькая страна. Население – одна средняя область Украины. Всего. Географическое положение ваше мне не стратегическое. Потому мы нигде с вами не столкнулись. Потому к вам я не совался. И что варит ваша наука, не знаю. В любых открытиях есть железные составляющие. Это талант и наличие школы. Таланты во всём мире, а вы не исключение, распределяются прямо пропорционально численности населения. Вы существуете полста лет. Значит, только в начале пути. Львиную долю средств вкладывали в оборону, которая меня совсем не интересует. Прорывы могут быть и в оборонной науке, а её у вас клепают выходцы из Советского Союза. Их потенциал мне известен. Из этой области ничего мне не надо в любом виде.

– А поддержка твоим проектам в США нужна? У нас там солидные связи с влиятельными людьми.

– О чём ты!?- Сашка хлопнул Моше по коленке.- Какая поддержка? Не надо мнить себя вездесущими и могущественными. Вас мало, а я не собираюсь оккупировать США, да и вы на роли пятой колонны и наместников не тяните. Другие у меня, Моше, планы. Вы меня с кем-то перепутали.

– Тебя перепутаешь, как же!! Твои люди весь мир опутали своими сетями. Скоро не дыхнуть, не пёрнуть без твоего разрешения никто не сможет. Только не строй мне красивые глазки. Вас уже не объехать, не облететь. Куда не ткнись, куда не сунься, на вашего напорешься представителя.

– Так не суйтесь, куда не надо,- возразил Сашка.

– Ну, положим, запретить соваться, и ты не можешь. Хоть, поговаривают, до этого недолго осталось. С твоих слов мы тебе не нужны?

– И вряд ли понадобитесь.

– Зря ты, зря! Наши тоже кругом имеются, кругом.

– Я тебе не возражаю. Евреи есть кругом. И в разведках других стран служат. И на хорошем счету. Но они не у тебя получают денежное довольствие. Ты их из-за принадлежности к евреям под себя не засовывай. Они там. Не совокупляй и не путай божий дар с яичницей.

– Ты плохо думаешь о евреях. И совсем не так, как обстоит дело,- Моше надулся.

– Не уверяй меня в том, чего нет. Они за интересы Израиля на плаху не полезут. Они ассимилировались в население тех стран, где живут. Голос крови не во всех говорит. А ваша настойчивость в этом вопросе вызвала во многих неприязнь к Израилю. Даже из самого Израиля коренные евреи уезжают. В основном в США. Может за океаном Родина обетованная? А ведь их, Моше, большинство.

– Не трудно было догадаться, что ты и этот вопрос отследил. Раз так, то тебе что-то в этом цепляется. Ну, согласись?

– Вопрос – да, а Израиль – нет,- ответил Сашка откровенно.

– Тогда я прав и у тебя глобальные планчики. А почему тогда Израиль нет?

– А как вы можете быть да, если в упор не видите реальности. Нас все пропустили без эксцессов. Все. Даже пограничники шейхов, получившие приказ вступить в бой и не выпускать за пределы страны и те, разбежались, плюнув на все приказы. И на всех границах стоят люди с оружием. А на вашей случилось несчастье. По чьей вине? Вы к чему готовитесь? Может к большой войне? Так её не будет. Вас и в малой войне на таком пятачке укатают мигом. Разделают в пять минут. А в данном случае сработал хитрый расчёт. Трупы в наличии. Что дальше? А ничего. Дальше ничего. Я не тот, Моше, кто обращает внимание на десяток покойников. Не потому, что для меня это мелочь. Для меня жизнь любого человека на этой планете независимо от национальной и религиозной принадлежности – священна. Мы у арабов положили почти десять тысяч человек, но мне на них плевать, так же как и на ваших. Почему? Стрелок вышел из автобуса с поднятой в верх рукой с обращенной к ним ладонью. Весь мир знает, что означает такой знак. Весь. А ваши, видать, исключение. Такие тупые, да?

– Теперь мы не узнаем, что так было, они же все мертвы.

– Странный ты право стал какой-то! Мы их потому и убили всех, чтобы избежать позора. С меня стекёт что угодно, даже вонючее гавно. Я не брезгливый и никого не боюсь. Могли мы в автобусе отсидеться до второго пришествия. Сходи и посмотри на него. По нему стреляло двадцать придурков, а следов на нём нет. Пули остались валяться на асфальте. Так что же ваши всё-таки хотели? Может у вас внутри конторки проблемы и правая рука не в курсе, что творит левая.

– Ты в чём нас подозреваешь?- спрашивает Моше, уже не надувая губ.

– Это мои тебе сомнения, Моше.

– Может всё дело в личности? Какой-то стал стрелять, а остальные, как говорят в России: за компанию и жид повесился?- предположил Моше, а Блюм прореагировала на слово жид своеобразно.

– Так давай, с тобой и с ним, за компанию застрелимся,- сказала она своему начальнику.

– О, Господи!- громко крикнул Моше.- Мери! Жид – не значит еврей. Сколько это можно раз объяснять?!! И стреляться я не собираюсь. Ни сам лично, ни за компанию. И чтобы ты окончательно уразумела, за Израиль я тоже не стану пускать пулю в лоб. Ты хоть соображаешь, что он нам подсунул?

– Догадываюсь,- ответила она и обратилась к Сашке.- Они стали стрелять все одновременно?

– Из спецотряда одетого в форму военной полиции все одновременно, а пограннаряд им в след. Автобус, господа разведчики, начинён аппаратурой. Могу вам оставить для расследования копию видеозаписи.

– У тебя было время её просмотреть. Ты не заметил среди них кого-то подозрительного или знакомого?- спросил Моше, на что-то надеясь.

– Ни я, ни мои ребята, раньше никого из них не встречали. И меня из них никто не видел. Я выскочил из автобуса после первых же выстрелов с вашей стороны. Эта невезуха, Моше, ваша. Внутренняя. Вас лично ни в чём не подозреваю. О моём присутствии в составе группы никто не знал. До нашей встречи, по крайней мере. А ведь мы могли с территории Иордании махнуть прямо на Дамаск, но поехали сюда.

– А почему вы думаете, что никто вас раньше не мог видеть?- заинтересовалась Блюм.

– Вам Моше расскажет почему, после нашего отлета.

– Ты отсылаешь нас в никуда, Алекс. Прямо ни в чём не обвиняешь, но намекаешь. Вот я тебя выслушал, а то, что я тебя знаю лично – факт, и прихожу к мысли, что "вонючка" упала в наш огородик. Называется, поговорили!!

– Моше! Мне кажется, что это важнее обсуждения ваших проблем в энергетике. И это принципиально для вас. И не сомневайтесь во мне и словах моих. Вы сделали из меня врага государству Израиль. В свете этого можете не верить ни единому моему слову. Но я врагом не был, в друзья, правда, не набивался. И потому, что вашего государства и его потенциала в упор не вижу, не видел и не хочу видеть. Звучит многозначительно, но это вам упоминание государства Израиль в мировой прессе и телевидении, греет души. Наверное, именно это вынудило вас считать себя равными в длинном списке держав планеты, а кое кто у вас вообще числит Израиль чуть ли не сверхдержавой. Для меня ваше государство – захолустная провинция. И Великий Иерусалим, как центр мировых религий не весит. Меня сюда привела ныне не случайность. Это чётко просчитанный путь отхода с места преступления. Мог я уходить в любом направлении, а помчал в вашу сторону. Куда мы прёмся, не знали даже мои спутники. Ведь всем ясно, что враг Израиля на его территорию не сунется. И что я вижу?

– Значит, кто-то твою хитрую жопу просчитал,- Моше заразительно рассмеялся.- Оперативность меня смущает. Как мне известно, группа военной полиции подъехала к пропускному за пять минут до появления там твоего автобуса. Тогда ловили не тебя, и убить хотели не тебя. Твои люди к делам региона не имеют отношения, так полагаю?

– Все тут впервые,- подтвердил Сашка.- У меня в здешних краях вообще никого нет на постоянной основе. Бывают наши люди тут только проездом.

– И куда ты определил убитых?

– Это особая группа министерства обороны Израиля. Они ранее не принимали участия в инцидентах вдоль границ Израиля. Другие на них, Моше, возложены обязанности. С мочиловкой не связанные никак,- Сашка ткнул выставленным пальцем в крышу ангара.- С божественной высоты траекторию полёта определяйте сами, а то ваше заявление о ваших, где-то вдали, я сочту брехней в лучшем случае.

– Тонкий намёк,- Моше слушает что-то по-своему мобильному, и произносит:- Сел твой "Руслан".

– Тогда время наше истекло.

– А заправка, обслуживание?

– Избавьте от этой процедуры. Ничего не надо. Он не будет останавливать двигатели. Мы в него заедем и на взлёт.

– Так ему надо нос задирать!

– Этому не надо. Новая модель. Он с хвоста грузит. Бывай, Моше, не хворай. Как у вас отношения с Норвегией?

– Нормальные.

– На их судно брошу вам от щедрот своих 10000 тонн белого угля. На год вам хватит. Технологию сжигания сами доведете.

– Так просто даёшь?!!

– Без задней мысли. Сочтёмся. Всего,- Сашка пожал Моше на прощанье руку, а Блюм сказал:- Твоим детям здоровья. Тебя бы я двадцать лет назад в жёны взял. Из-за плодовитости. Кому-то надо же оставить империю,- Сашка засмеялся.- Шутка, но с долей истины. И не надо было бы думать о завтрашнем дне, случись так. И вам и всему Израилю.

Ворота распахнулись, Сашка прыгнул в поехавший автобус. Моше и Мери смотрели вслед. Они вышли из ангара и наблюдали, как "Руслан" с необычной раскраской коротко пробежав по полосе резко ушёл в небо, круто набирая высоту. К ним подкатила машина, но они не спешили занять в ней места, а стали фланировать неподалёку, меж собой обсуждая ситуацию.

– У тебя ко мне вопросы?- спросил Ицхак.

– Из чистого любопытства. Ты был в Союзе под именем Моше?

– Нет, Мери! Под именем Михаил, но он меня два года называл Моше.

– Тогда вопрос о лице. Ты уверен, что он и есть Александр Ольденбург? И почему его лица никто не видел? Когда я шла к их автобусу, у меня сложилось впечатление, что стоит один человек, и я его хорошо вижу, а когда подошла, то передо мной совсем с другим лицом. Отнесла это на галлюцинации. Там было море крови и мёртвых тел.

– Это не галлюцинации и не иллюзия. Он появился в Центральном архиве КГБ и сразу себя зарекомендовал. Мы с ним особо не дружили, но факт, по девочкам шлялись вместе. Я к тому времени отработал шесть лет. В один из дней он мне сказал, что его скоро выгонят и потом обязательно станут проверять всех. Год, сказал он мне, тебе гарантирован, а потом делай ноги домой, на землю обетованную. Я спросил его, не поехали ли у него мозги. Он мне ответил, что нет. Что ему некуда бежать, что он у себя на Родине, но работает в интерес другой конторы. Какой не назвал, но я понял, что он из ГРУ. "Тебя убьют, рано или поздно, найдут и грохнут",- сказал я ему тогда. Он усмехнулся и показал мне несколько лиц. Изменения вроде не ахти существенные, но передо мной прошло несколько разных людей, с разными лицами. Сейчас, в самолёте он летит с совсем другим лицом. С тобой он был таким, каким работал в архиве КГБ. Он его сделал для того, чтобы я смог опознать. Так что тебе ничего не показалось. А вот за то, что он есть Ольденбург, я не поручусь. Получим белый уголь, тогда пятьдесят на пятьдесят, что он Ольденбург.

– Похоже на сказку.

– А ведь ты была в молодости сладкой мечтой многих мужчин.

– Отсюда ничего не вытекает. И я ещё не так стара.

– Извини, я к слову. Ему твоя красота запала. Мы, ну знай, где сенца подстелить, могли бы на тебя, его поймать.

– Возможно. Когда я к нему подошла, он меня осмотрел, как бы сравнивая и выискивая из картотеки моё имя. И сделал это мгновенно.

– У него феноменальная зрительная память. Он жуткий знаток языков, ну и вот умение делать лица. Это полный набор для разведчика.

– Но не для боевика.

– Ты права. А что ты думаешь по его намеку?

– О мрази в наших рядах?

– Да.

– Если она есть, то не в наших рядах. За океан кивать не хочу, но дело всё во взрывчатке. Думаю, что кто-то хотел её получить. И цепочка выглядела так. Человек янки сообщает о нападении в арабском государстве. Вашингтон адресует сюда, на всякий случай, вдруг потащатся к нашей границе. Это маловероятно, но, видно, решили подстраховаться. Если так, то наши военные заодно с военными США. У США есть необходимая телеметрия из космоса. Потом стрельба. Рассчитывали на неожиданность. Никто не знал, что под видом заурядного автобуса суперброневик. Хотели, что называется, получить на халяву.

– Мне не доложили, что они на той стороне применяли её.

– Применением это назвать нельзя. Взорвались заранее выставленные системы по уничтожению взлётно-посадочных полос аэропортов. Около двадцати тысяч взрывов по сотне кило. Это всё что удалось расшифровать по снимкам.

– Этот синтетик не даёт покоя многим в мире. Знаешь, я его врагом никогда не считал. Будь он им на самом деле, от Израиля давно остались бы атомы. Что у нас есть из Европы по "поезду"? Данные обработали?

– Да, Ицхак. "Поезд" будет. Все идёт к "Гэлакти". Сейчас там новый молодой директор. Ольденбург там второе лицо, после Бредфорда. Последний англичанин без данных. Имя есть, но нигде никогда не регистрировался по таким документам. Когда-то один высокопоставленный человек из АНБ, сказал мне мимоходом, что список владельцев "Гелакти" состоит из одного человека. Также, добавил он, как и "Контрол Бэнк".

– Какая разница в том, что его кто-то знает под именем Ольденбург, а кто-то под именем Бредфорд? Всё это ерунда. Камуфляж. Самый обыкновенный набор для Европы. А в Азии у него другие имена. Другое интересно! Десяток боевиков штурмует в центре страны, в столице здание, мгновенно его берут, освобождают нужных им людей и отбывают, оставив после себя горы покойников. И в составе этой десятки, человек, который назвался тебе Ольденбургом, но я его знаю под иным именем. Ольденбург крупнейший в мире банкир, самый плодовитый промышленник и инвестор. И он же боевик. Как тебе? Самый заурядный боевик!

– Не такой уж он заурядный. Двадцать три человека на нашем посту они убили втроём. Сделали это, не сходя с места. Наши не успели опустошить магазины винтовок. Ицхак! Нам придётся поехать в штаб к военным. Что мы им скажем?

– За убитых Алекс заплатит. Эквивалента его железному слову нет. Средства он пришлет нам. Если это США подставили наших военных, то не дадим им ни копейки. Пусть смерть оплачивает заказчик. Дадим семьям пограничников.

– И чем они заплатят?- Блюм ехидно усмехнулась.- Своими амбициями разве что! Это единственное, чем они располагают. Если будет, кому платить. Сейчас люди Ольденбурга выяснят, кто заказчик и утром прочитаешь их имена в газетах в рубрике некрологов. Поехали к ним сейчас. Попробуем их купить на лживое слово.

– Шанс у нас есть. Ты, как всегда, права безоговорочно. Едем.

Они махнули водителю машины, и он подъехал к ним вплотную. Они сели и направились в штаб армии Израиля.