Клуб смерти

24

— И ты ушел? — спросил Ньюмен.

— А больше не о чем было говорить. Когда позже я услышал, что Чак сделал сальто, как ты красочно выразился, он сделал сальто-мортале с террасы пентхауза Фрэнсис Мак-Алистер, ну, я пожалел, что не навязался посидеть еще. Правда, не знаю, что бы я такое мог еще посоветовать или сделать, чтобы привести его в чувство.

— Значит, ты считаешь, что Айвс спрыгнул?

— Действительно.

— Спрыгнул, убедившись, что Мак-Алистер купилась на твое предложение, мол, для всех будет лучше сохранить тайну?

— Верно.

— И потому, что оказался унижен после безрезультатных попыток принудить ее к взаимности?

— Правильно. Красиво сказано.

— И ты сочинил историю про Коблена, чтобы сохранить тайну Мак-Алистер?

Де Бри самодовольно кивнул:

— Осталась единственная надежда. Я не представлял себе, что ты можешь дойти до настоящей тайны с другой стороны. Как ты узнал, Джейк? Расскажи, пожалуйста.

Ньюмен прошелся по комнате и вдруг обнаружил, что стоит, уставившись в зеркало, которого до сих пор почему-то не замечал. Он покачал головой, инстинктивно чувствуя, что ему здесь не все нравится. Отражение тоже покачало головой, его тоже что-то не устраивало в рассказе Де Бри. Когда ты и твое отражение в чем-то согласны, то вы, вероятно, правы. Закон Ньюмена. Когда он сказал:

— Мне это не нравится, — то его отражение продублировало движения губ.

— Что тебе не нравится, Джейк? — очень-очень ласково спросил Де Бри.

Ньюмен встал прямо перед ним:

— Айвс не сам прыгнул с террасы. Его столкнули. Столкнули потому, что он шантажировал Мак-Алистер не только эмоционально, а по всем каналам. В компании с Майклом Корри, эпидемиологом, парнем, который отслеживал болезни и сам страдал кокаинизмом. Они вдвоем положили глаз на нее. Корри мертв — возможно, его убрала Мак-Алистер. Может быть, это связано с миром кокаина, но я думаю, что Айвса вниз столкнула она.

Хотя это не так легко сделать, столкнуть кого-нибудь с террасы. Мак-Алистер немного выше среднего роста, внешне в хорошей форме. Я точно не помню размеры Айвса, но он, кажется, был пяти футов и десяти дюймов ростом, а весил около ста семидесяти фунтов. Нужна некоторая сила и ловкость, чтобы перевалить его через перила, даже если предварительно обмануть, попросив посмотреть вниз. Все равно кто-то помогал ей.

Том Мак-Нэлли здоровый, горы сумеет сдвинуть, легко может передвигаться по городу и в такую погоду. Вечером, следующим за тем, о котором ты мне только что рассказал, Мак-Алистер обедала с Мак-Нэлли. В ресторане. Мне все время что-то не нравилось, связанное с ее выходом в ресторан. А сейчас, после твоего рассказа о том, что происходило с Айвсом, еще больше настораживает. Мак-Алистер нам рассказала: она обедала с Мак-Нэлли для того, чтобы заявить о нежелании дальше поддерживать с ним отношения. Но, поскольку данная проблема для нее далеко не главная — зачем она тратила время? Ситуация явно притянута за уши. Времени она даром не теряла: при большом числе свидетелей поехала своей дорогой, а он — своей. Мак-Нэлли позвонил ей из дома и якобы уговаривал ее изменить решение, как она утверждает. В действительности на телефонном счетчике зафиксирован разговор, который она объясняет так: он хотел приехать, но получил категорический отказ. Однако он, должно быть, приехал. Незаметно покинул дом, незаметно прошел к Мак-Алистер. У нее в это время находился Айвс. Мак-Нэлли сбросил его с террасы. Мак-Алистер притворилась, что спит, когда пришла полиция и попросила опознать тело. В суматохе Мак-Нэлли мог выскользнуть и отправиться домой.

Как попал туда Айвс, каким образом? Его никто не заметил. Я думаю, что он оставался в ее апартаментах с понедельника, о котором ты мне рассказал. Он писал речь, или статью, или что угодно по просьбе Мак-Алистер, которая притворилась, что собирается раскрыть всему миру правду о своей болезни. Она уже, скорее всего, решила избавиться от него. Но нужно было время на подготовку, необходимо удержать его в апартаментах таким образом, чтобы он ничего не заподозрил. Потому она и дала ему понять, что согласна на разоблачение.

Я думаю, ты там тоже был. Полагаю, что ты не ушел, как врал тут мне, вечером в понедельник. Ты должен был дать понять Мак-Алистер, что тебе не нравится идея Айвса. Она, наверное, отозвала тебя в сторонку и попросила быть ей союзником. Возможно, это ты составил план с привлечением Мак-Нэлли. Вероятно, это ты отвлекал швейцара Мак-Алистер, чтобы Мак-Нэлли незаметно проник в дом. Может, ты прикинулся еще чьим-то гостем и попросил поймать тебе такси или якобы разыскивал кого-то по неправильному адресу. Никто: ни соседи, ни швейцар — не сообщили нам, что видели тебя. Так ведь их и не спрашивали о толстых лысых парнях и девчонках — кое-кто говорит, что ты женского пола.

— Нам надо поговорить, Джейк.

Ньюмен крутанулся на месте и столкнулся лицом к лицу с Плутишкой Дейвом Милнером, Дэвидом Милнером, который стоял в дверном проеме, но не в том, который вел в прихожую, а в том, что соединялся с более интимными частями дома. Ньюмен буквально застыл от неожиданности. Но теперь он ясно осознал, что они смогут выяснить причины подспудной враждебности, основанной на взаимном неуважении и презрении к морали и методам действий напарника, усиленной чрезвычайно напряженными, хотя и случайными, стычками на протяжении длительного времени. Рухнули слабые надежды Ньюмена на то, что неприязнь может навсегда перерасти в сильное взаимное восхищение, основанное на обоюдном уважении и одобрении морали и методов действий напарника, усиленное дурашливым борцовским поединком и парой перепалок за последние два дня. Он даже не удивился, узрев возникшего в дверном проеме Милнера, несмотря на то, что в это время Дейв должен был беседовать с Мак-Алистер. Он не удивился тому, что у Милнера в руке оказался револьвер, направленный не прямо на Ньюмена, но, в общем-то, в его сторону.

— Нам надо поговорить, — повторил Милнер.

А в это время возле паромного терминала кто-то окликнул:

— Советник.

Мак-Алистер обернулась без особого любопытства. Она стояла, опустив голову, и пыталась потуже натянуть перчатки. У нее было ощущение, что если в такую холодину ее кто-то застанет без перчаток, то это можно приравнять к антиобщественному действию: мастурбации в людном месте, попытке забраться в чужой карман или ковырянию в носу. Лицо приближающегося к ней человека было словно замаскировано капюшоном и тенью. Однако это оказалась не смерть, случайно возникшая перед ней в Нью-Йорке, когда она должна находиться в другом месте, и Фрэнсис перестала обращать внимание на недостатки в одежде.

— Спасибо, что пришли, — произнес человек, держа руки в карманах, съежившись и дрожа от холода.

— Я не хочу, чтобы вы здесь мерзли. Давайте войдем внутрь.

Она позволила человеку придержать дверь и подать ей руку, помогая стать на эскалатор. Наверху постояла в сторонке, пока спутник искал в карманах мелочь. Потом прошла через турникет, которому пришлось скормить четвертинку, подождала, затем позволила вести себя. Человек провел ее через паромные ворота, название парома она не разобрала, пока боролась с ветром, кружившим снежные вихри у причала.

Бар-закусочная. Два кофе: один — черный, другой — самый слабый и с сахаром. Подъем на верхнюю крытую палубу. Скамейка, освещенная солнцем, вдали от других пассажиров, придающая парочке дьявольски заговорщический вид, чего они, кстати, очень хотели избежать. Чашки с кофе стояли между ними. У нее — черный. Только теперь ее спутник рискнул снять с себя плащ с капюшоном, шарф, перчатки, толстый свитер, потом еще один и еще один, потоньше, и отпил из чашки светлой и сладкой бурды.

— О Господи, — воскликнул комиссар полиции Франклин Монтгомери, быстро поставил чашку на место, едва не уронив ее, — ой, как горячо. Будьте осторожны.

Фрэнсис Мак-Алистер тоже поставила чашку, притворившись, будто чувствует жар пальцами, благодарная за подсказку.

Монтгомери обмахивал кофе ладонью.

— Послушайте, Фрэнсис, я сразу же перейду к делу. У вас проблема, у меня — тоже. Похоже, что наши проблемы каким-то образом связаны между собой.

Она вопросительно подняла брови.

— Я не стану утомлять вас скучными деталями. Мы взяли двух стрелков из Арсенала. Один из них — Дональд Дабро, по кличке Айр Сакс, — мертв. Другой…

— Кличка «Эрзац»?.

Монтгомери улыбнулся:

— Айр Сакс. Делал вид, что играет на саксофоне. Как иногда дети играют на воображаемых гитарах.

Она кивнула. Это не скучная деталь.

— Другой, Фредди Фазо, хочет совершить с нами сделку. Он хотел продать нам Айра Сакса в качестве стрелка в другом деле. Но мы об этом уже знаем. Таким образом, он нам продал вот что: женщина, которая организовала убийство, оставила номер телефона для экстренной связи. Айр Сакс проболтался о номере Фазо, а у того есть кузина, которая работает в телефонной компании. Кузина заметила, что номер начинается цифрами, характерными для правоохранительных учреждений по секретным операциям. Это номер вашего помощника по разработке операции в Арсенале, Фрэнсис.

— «Клуб Смерти» — это и есть та проблема, о которой вы говорите? — спросила Мак-Алистер. — У вас проблема, а «Клуб Смерти» — моя проблема?

Монтгомери улыбнулся, но улыбка тут же исчезла.

— Другой удар Айра Сакса — в кинотеатре на Восемьдесят шестой улице. Тогда газеты наделали шума из-за коробки, надетой на голову объекта.

Фрэнсис Мак-Алистер кивнула.

— Фрэнсис, вы, вероятно, не знали, это следственный секрет, но в спортивной сумке дома у жертвы мы нашли вместе с двадцатью тысячами долларов клочок бумаги с вашим засекреченным домашним телефоном. Не имя, не инициалы, просто номер? Вы знали Майкла Корри, Фрэнсис? Вы знали эпидемиолога?

Она покачала головой. Нет, она его не знала.

— Уверены?

— А в чем ваша проблема, Франк? — ответила она вопросом.

Монтгомери хихикнул:

— Моя проблема тоже связана с телефоном.

Она отхлебнула кофе, по вкусу напоминающий желчь. Монтгомери покачал головой:

— Не так просто объяснить.

Она терпеливо ждала.

— Я, м-м, звонил в телефонную сексуальную службу.

Фрэнсис настороженно подняла голову.

— Я — постоянный клиент.

Она равнодушно кивнула.

— Я ничего такого глупого не делаю, не пользуюсь кредитной карточкой. Просто оплачиваю заранее переводом один раз в месяц. Пользуюсь псевдонимом. Каждый звонок удаляется из моего налогового баланса.

Она неопределенно хмыкнула, давая понять, что слушает внимательно.

— Я получил по почте пленку, кассету. Я и девушка, которая… знаете ли, разговаривает со мной. Я говорю немного, но у меня довольно характерный тембр голоса… Одним словом, она позвонила мне, назвала условия и дала номер, по которому в случае необходимости я могу передать ей сообщение. Это тот же номер, Фрэнсис, который женщина дала Айру Саксу.

Она решила вначале допить кофе, потом сказала:

— Майкл Корри шантажировал меня, Франк.

Монтгомери тяжело вздохнул:

— Я могу спросить почему?

— Нет.

— Нет, конечно, нет. Айр Сакс, который убил Корри, застрелил и Карен Оберн.

Фрэнсис Мак-Алистер кивнула.

— Она что-то почуяла? О вас?

— Кто-то так предполагал.

— Кто-то? — удивился Монтгомери. — А не вы?

Она покачала головой:

— Нет.

— Тогда как же насчет Чарльза Айвса, он упал сам или его уронили с этой чертовой террасы?

Фрэнсис Мак-Алистер встала, подошла к носу и посмотрела на туманную, подсвеченную солнцем бухту. Холод придавал пейзажу игольчатую колючесть. Монтгомери подошел, встал рядом с ней, но не слишком близко.

— Мне очень жаль.

Установлен крайний срок в вашем случае шантажа?

— Полдень, в понедельник.

— Сколько она хочет?

— Десять. Десять каждый месяц.

— Жаль, что мы не можем перевернуть этот паром.

Монтгомери засмеялся, потом поморщился. Он засунул руку в карман и вытащил бумажник. Открыв его, показал удостоверение и полицейский значок, посмотрел на них и пожал плечами с виноватым видом.

— Если бы кто-то показал вам кусок картона и кусок олова, сообщив при этом, что он комиссар полиции Нью-Йорка, вы бы поверили?

Она печально улыбнулась:

— Нет.

Монтгомери снова пожал плечами и направился к лестнице на капитанский мостик.

— Какого черта? Надо немного тяпнуть.