Князь Берет Свое

Глава 17

— Да.

— Эльфийка тоже с тобой? — спросил Вильгельм.

Я встретился глазами с Кирой.

— Да.

— Значит, у нас с тобой не так много вариантов.

— Выходит что так.

— У меня лично к тебе нет никаких претензий. Ваша губерния в целом меня не волнует, пока вы не лезете в большую политику. Но у кое-кого другого на тебя зуб, понимаешь? — он говорил спокойно, даже мягко.

— Ближе к делу, Вильгельм. Если у тебя есть предложение, я его выслушаю и приму решение. Если ты хочешь запугать меня, то зря. Бесполезно.

С той стороны послышался тяжёлый вздох.

— Повторяю, у меня к тебе нет претензий. Я вообще равнодушен к вам, к Ростовым, к Зарубиным. Но у тебя есть то, что нужно мне. А твои поступки сильно расстроили моего хорошего партнёра. Но это ваши разборки. Мне нужно только содержимое куба. Девчонку можешь оставить себе, как только она откроет куб.

Я жестами дал Кире понять, чтобы она принесла куб сюда. Слуга Игорь молча поманил её за собой, махнув рукой. Большого доверия к нему у меня не было, но Кира не дурочка. Если что — справится. Они вышли, а я вернулся к разговору.

— Я до сих пор не услышал, в чём моя выгода.

— Тебе не нужны враги в столице. Вот твоя выгода. А мне нужно не потерять время на возню с этим кубом.

Мне стало смешно.

— Враги — это неизбежность для любого аристократа. Странно слышать от тебя такие слова. Точно так же странно, что ты предлагаешь мне встать на твою сторону. Хотя твои союзники — это твари, вроде тех же Зарубиных. Полагаю, что и хозяин у вас один и тот же.

— У меня нет хозяев! — раздражённо прорычал Вильгельм. — Мои партнёры — это равноправные союзники, не больше!

— Тогда почему ты так злишься?

Короткая тишина.

Вильгельм вновь вернул себе спокойный тон. — Давай не будем усложнять ситуацию для нас обоих? Я тебе не угрожаю, не подавляю. Наоборот, общаюсь как с равным. Вот и ты, будь добр, прояви уважение. Хотя бы потому, что наши возможности нисколько не равнозначны.

Я хмыкнул. Это я могу убить его прямо сейчас, а не наоборот.

— Мою позицию ты услышал. Я не отдам куб, если не получу нечто ценное взамен.

По ту сторону что-то треснуло. Я почти ощущал закипающую в Вильгельме злость. Но он умело её скрыл, продолжая говорить спокойно.

— С таким отношением ты рано или поздно заполучишь по-настоящему серьёзные проблемы. Очень немногие аристократы так же терпеливы, как я. Но хорошо, давай обсудим условия. Чего ты хочешь? Инвестиции? Артефакты? — он задумался. — Выгодный брак?

— О таком по телефону не говорят.

— Канал связи защищён.

— Это не важно. Мефисто прекрасно слышит тебя и без этого. Но я знаю, как сделать разговор чуточку приватнее.

Снова пауза. Он там что, советуется с кем-то?

А, нет. Я слышу отдалённое выдыхание. Наверное, курит. Хотя это вредно.

— Ясно. Через неделю князь Суворов проводит бал в честь совершеннолетия своего наследника Мстислава. Он пригласил всю высшую знать Москвы и Петербурга. Будет в том числе и второй сын Его Императорского Величества. Я тоже буду там вместе с братом. На балу у нас будет возможность поговорить.

— Хочешь сделать всё в тайне — сделай на виду? Хитрый ход, Вильгельм.

— Завтра тебе и эльфийке придут приглашения. Ты будешь представлять свой род. Сам факт того, что ты попадёшь туда, не будучи даже наследником володарского рода — уже грандиозный подарок. Так что не опозорь ни меня, как своего поручителя, ни свой клан.

— Без напутствий. Ты можешь говорить по этому телефону?

— Да, через него мы будем общаться по защищённому каналу. Если с кубом что-то случится — дай мне знать.

— До встречи на балу, Вильгельм.

— Ещё кое-что. Даже не вздумай меня обмануть. Я клянусь — с последствиями этого ты не справишься. Как бы ты силён ни был, какие бы силы тебе не помогали, но здесь — в Россиийской империи, я найду управу и на самого Сатану. Ты понял меня?

Я рассмеялся, искренне, от всей души. — Фух, а я уж подумал: неужели со мной говорит какой-то неправильный аристократ? Отвечу тебе так: на самого большого хищника всегда найдётся хищник покрупнее. Хоть на брата князя, хоть на него самого, хоть на самого императора.

— Ты озвучиваешь опасные вещи.

— Опасность — это данность, в которой я живу. Странно не понимать этого. Слуги твоего «партнёра» не один раз пытались меня убить. И это далеко не предел. Так что пугать меня бесполезно.

— Я тебя предупредил.

— А я услышал. До встречи, Вильгельм, — послышались гудки.

Бафомёт не реагировал, хотя именно по его указке я перехватил куб. Он точно слышал про мой план, он вообще редко не следит за интересными событиями. Но если что-то идёт вразрез с его планами — он даёт знать.

Неужели всё идёт по его плану? Я бы не удивился.

Другой вопрос, что именно Вильгельм может дать?

Я не знал. Да и моё согласие на переговоры — это способ оттянуть время, а не конкретная сделка. Лучше он попробует отомстить мне за ложь, чем атакует прямо здесь и сейчас. Так у меня будет хотя бы немного времени.

К тому же, его брат — князь, для убийства которого и прислали Киру. Об этом Вильгельм не упомянул. Думает, что она ничего мне не сказала? Если так, то он весьма наивен. Может, просто не захотел озвучивать это.

Его брат будет моей страховкой от глупостей со стороны Вильгельма.

А «Слово Силы: Смерть» будет страховкой номер два. Самой надёжной, но и самой грубой.

Я наконец-то как следует осмотрелся в зале. На потолке и на полу были хорошо отпечатаны два сложных магических круга, дублирующих друг друга. Оба нарисованы зелёной мананасыщенной краской, но местами встречались золотистые элементы.

Оба круга — магические печати. Выполненные мастерски. Редкий ритуальщик способен нарисовать такие, с учётом всех особенностей краски и камня, на который она была нанесена. Вот я бы запутался. Слишком кропотливая работа.

Сомневаюсь, что их наносил Зарубин. Если бы он соответствовал такому уровню, то бой был бы в разы тяжелее. Нет, здесь скорее всего был приглашённый мастер. Уровня Люпуса, например. Но не проекции, а полностью материально воплощённого.

В составе печатей были семилучевые звезды. На конце каждого из их лучей были вмонтированы сферические фиолетовые кристаллы — энергонакопители. Вот на них-то и среагировал компас. И, судя по остаткам маны, их же и запитывал поток из астрала.

Сбоку стояла подставка для книг, с раскрытым на ней томом.

На книге было написано: «Инструкция по управлению режимами: „Круг Преобразования“ и „Корректор Грани“».

Если с первым режимом всё было понятно — на этой штуке манипулировали душами: делали личей, меняли тела и тому подобное. То вот о втором я даже не слышал.

Я погрузился в чтение.

Манипуляция плотностью грани между планами?

Истончение грани в выбранном месте?

Открытие прорыва на расстоянии?

Это же машина, с помощью которой в астрал можно гулять, когда тебе захочется! И делать так, чтобы никто не смог проникнуть к тебе. И не нужен никакой «Компас», никакое «Кольцо Перехода».

Одна проблема — радиус воздействия ограничен!

— Кхм, кхм! — кто-то недовольно и неестественно закашлялся со стороны выхода.

Кира, ну конечно.

— Что это значит? — она кинула в меня серый куб. Я легко поймал его.

— Что именно?

— Почему он не возвращается в мои руки?

— Может, ты ему разонравилась.

— Я серьёзно! Что ты со мной ещё сделал⁈ Я точно знаю, что заклинание маяка и заклинание привязки были отдельно!

— Ты недовольна? Я думал, тебе этот куб даром не сдался. Ты сама так говорила.

— Это да… но! Но я не хочу, чтобы ты делал со мной всё что тебе заблагорассудится, не спрашивая моего мнения. Я — свободная личность!

— Хм, — я задумчиво почесал подбородок. — Может, мне попросить прощения? За то, что я снял заклинание маяка. Ведь ты тоже не просила меня об этом.

Она нахмурилась. — Разве? Я же говорила…

— Ты была в неадекватном состоянии. Ты меня братом называла. А значит это едва ли можно трактовать, как осознанную просьбу. Или всё сказанное было сознательным?

— Нет, — стыдливо ответила она. Её щёки покраснели.

— Значит, я зря принял решение спасти тебя от распирающего тело взрыва?

— Н-нет, — она отвернулась. — Но я была не в себе! Как тут можно меня спрашивать⁈ Мне вообще казалось всякое! Огромный рогатый козёл, в теле мужика! Всякие тёмные твари, что летают вокруг! Я слышала голоса родных! Как здесь можно меня спрашивать⁈

— Вот именно. Я принял верное решение. Сейчас ты свободна и от маяка и от привязок. Более того — ты можешь идти, куда захочешь. Я не стану тебя задерживать или останавливать. Можно сказать, что каждый из нас получил то, что хотел.

— Ну уж нет! Ты забрал у меня работу, а я должна просто так уйти⁈ Либо плати деньги, либо…

— Либо что? — искренне улыбнулся я.

— Не смей издеваться! Я тебе в бою помогла, между прочим!

— Помогла. Потому что от него зависела твоя жизнь и свобода.

— Не только! — она скрестила руки и отвернулась. — Я возвращала долг за то, что ты спас меня.

— Вернула. Можешь идти.

— Но ты мне долг не вернул. С тебя двенадцать тысяч золотых монет — ровно столько я должна была получить за работу!

— Я знаю.

— Откуда⁈ — она нахмурилась, а затем её взгляд прояснился. — Так вот что ты сделал со мной на чердаке! Подлец! Негодяй! — она схватила свечу с ближайшего канделябра и швырнулась в меня.

Не поймай я свечу на лету, попала бы в лоб. Метко.

— Угомонись, — спокойно, но твёрдо объявил я.

Кира тут же остановилась и после короткой внутренней борьбы убрала руки от канделябра.

— Прошу меня простить, — в дверях показался Игорь. — Я не хотел влезать в ваш разговор, но могу ли я ознакомить вас с нашим особняком?

— Веди. Я хочу знать, что ещё за ужасы спрятаны здесь.

— О, господин Велёсов, — хрипло засмеялся слуга, — тогда вам стоит взглянуть на Распутина. Воистину, это лучшее творение господина Зарубина!

Мы направились вниз. Кира с гордым и очень независимым видом шла следом, демонстративно отворачиваясь каждый раз, когда попадала в поле моего зрения.

— Где тот парень?

— Господин Зарубин-младший? О, он на привязи, — с чувством глубокого удовлетворения объявил Игорь. — Ждёт вашего решения.

— Он в сознании?

— Пока нет. Госпожа красавица крепко приложила его, — он потёр руки.

Мы спустились в подвал, зашли дальше по хорошо освещённому подземелью. Оно выглядело даже лучше, чем основной зал. Здесь по крайней мере не было некромантовых атрибутов, вроде костей.

Игорь подвёл нас к большому проходу, закрытому за двумя дверьми. Он вытащил связку ключей и вставил самый крупный, прокручивая его несколько раз.

— Поверьте, господин, Распутин вас не разочарует. Он воистину ужасно опасен, — снова захихикал слуга.

В таких случаях нужно быть осторожны. Но в любой момент я мог оборвать жизнь слуги «Огненной Стрелой». Если он вообще ценил свою жизнь.

Тяжёлые двери с шумом открылись. Прямо напротив нас, к каменной стене было приковано огромное, не меньше умертвия, существо.

Его плоть была лишена одежды или кожи. Гигантские мышцы были отлично видны. Будь он больше похож на человека, то по нему можно было бы изучать анатомию. Но его мышцы были чёрными, из-за чего он точно не был одним из нас, если не считать таких же рук и ног.

Из приокрытого рта торчало не меньше полусотни острых зубов, больше похожих на ножи. Приглядевшись я понял, что они не из кости, а из металла.

Вместо глаз и носа была россыпь мелких драгоценных камней. Скорее всего алмазов, которые только подчёркивали весь ужас твари своим великолепием.

Тело за множество цепей было прикреплено ко вбитым в каменную стену стальным кольям.

— Вот он — Распутин! — с гордостью объявил Игорь. — В углу его оружие, — он указал ладонями на двухметровый молот для двух рук, изрисованный красной вязью.

— Что это вообще такое? — облик Распутина смутно кого-то напоминал.

— Это бывший должник господина Зарубина. Некогда видный аристократ, — снова захихикал. Смех у него неприятный, как воронье карканье. — Вот господин и взял долг свежим мясцом, так сказать, хе-хе-хе…

— У него сохранился разум?

— Нет, господин Велёсов. Отныне это просто мясная кукла. Всё что было в нём человеческого, господин Зарубин превратил в оружие, включая разум. Но с мозгами, честно сказать, у Распутина туговато. Он больше по грубой силе.

— Почему ты не пробудил его, как того требовал хозяин?

— Ох-хо, господин Велёсов. Как же я могу потерять единственный шанс на свободу, на достойную смерть? Скажите мне, любезный? — он рассмеялся, но из его единственного глаза вытекла слеза. — Моя жизнь при господине Зарубине — сплошное страдание, а то, что ждало после — ничуть не лучше.

— Ты поступил правильно, Игорь.

— Хотелось бы, чтоб так, — он вытер слезу. — Пойдёмте, что ли, пленника вам покажу. Может, придумаете, что с ними делать.

— Тут есть живые?

— Ага! Очень важный человек! Даже господин Зарубин не решался его убить.

— А что с этим? — Кира тихо спросила, осматривая Распутина. — Что с ним делать? Он же опасен. Если такой вырвется на свободу и не будет под контролем, то… — в её глазах встал ужас, она ярко представила себе что-то очень плохое. — Сколько смертей тогда будет.

— Кира, не смотри на него, — я мягко взял её за плечи и развернул к выходу. — Потом я решу, что с ним будет. Игорь, как пробуждается Распутин?

Он достал связку ключей и выбрал среди них один ключ и прикреплённую дощечку с неизвестной мне руной: — Вот энта дощечка — от Распутина, а вот энтот ключ — от ловушек! Я оба припрятал, хе-хе-хе, чтобы вы господина Зарубина замочили.

Говорить о том, что технически он ещё может ожить, я не стал.

— А если уничтожить их, что будет? — спросила Кира.

— Не знаю, красивая госпожа.

— Не будем торопить события, — сказал я, протянув руку. — Давай ключ мне. Некромантия — тонкая наука, если совершить хотя бы малейший просчёт, то всё может пойти насмарку. Пока что оно останется здесь. И если я не возьму его под контроль, то уничтожу.

Игорь послушно отделил обычный ключ и рунную дощечку, отдав их мне.

— Ещё ключи есть?

— У господина Зарубина был. Вроде всё.

— У наследника был?

— Нет, что вы. Господин Зарубин ему не доверял. Держал только чтобы потом вселиться в его тело. Он вообще ему не сын и не внук, а так — дальний родственник. Он их выращивает далеко отсюда, самых перспективных берёт сюда.

— Стандартный некромант. Бесчеловечно безумный.

— Правда ваша, господин.

— Пойдём. Пора освободить узника, — мы пошли в другую часть подземелья. — Зачем Зарубин держал его?

— Он очень важный человек. Господин говорил, что вообще не будет забирать его жизнь. Что она, к его сожалению, принадлежит кому-то другому.

Подбор новых ключей. Мы вошли в тюремный блок.

— Но кровь и плоть пленника хорошо усилили Распутина. Кровь дорогая, дар очень сильный.

Мы пошли вдоль пустых камер. Ни костей, ни царапин на стенах, ни гнили на полу. Стерильно, будто здесь никого и никогда не держали, но убирались регулярно.

От этого становилось не по себе.

Но в одной камере пленный был. Он сидел на приделанной к стене кушетке. В глубокой тени.

Одет тепло: в меховую куртку, тёплые штаны и ботинки. Рядом стоял обогреватель на мане. На столике рядом стояла миска с недоеденной овсяной кашей, в миске поменьше сухофрукты и бутылка с алым напитком.

Многое сделали для того, чтобы он не умер.

Вот только и здесь было стерильно. Не было ни крыс, ни их дерьма. А значит их здесь не было ВООБЩЕ.

Пленник повернул к нам лицо, заросшее косматой бородой. Волосы на голове тоже спутались и грязными лохмами закрывали лицо.

— Игорь? — прошептал он, но мы прекрасно всё слышали. — Я слышу твоё шорканье. А ещё… незнакомые ноги. Кто тут?

— Да, господин пленник. Теперь я могу с вами говорить, хе-хе-хе, не боясь, что у меня за это заберут палец, — снова хихиканье. — Господин Зарубин Мёртв.

— Что⁈ Нет! Я чувствую его сердце! Оно ещё живо! Он жив! — пленник зарылся руками в волосы.

Только тогда я заметил, что у него нет безымянных пальцев и одного указательного. А потом, как только на лицо упал свет от обогревателя, что его глаза туго затянуты тканевой повязкой.

Вот только вместо глазных яблок были впадины.

— Он больше никогда не навредит никому из вас, — я объявил это, усилив речь «Голосом Власти». — Как только ты назовёшь своё имя и статус, я свяжусь с твоими родственниками.

— Не верю! НЕ ВЕРЮ ТЕБЕ! — он крикнул, встав на ноги. А потом замолчал. — Только не уходи, ладно? Даже если тебя не существует.

— Кто ты⁈ — более требовательно спросил я.

Он вздрогнул и отступил на шаг. — Я… я Павел меня зовут, Павел Демидов!

— Кто твои родные? — я сделал тон мягче. — С кем я могу связаться?

— Рафаил Ангелов… РАФАИЛ АНГЕЛОВ МОЙ ОТЕЦ! МОЛЮ, СВЯЖИТЕСЬ С НИМ! — он бросился на решётку.

В моей памяти моментально щёлкнуло: Рафаил III Ангелов — царствующий император Российской империи.