Когда тело говорит НЕТ

14. Хрупкий баланс: биология отношений

В детской больнице Британской Колумбии моей пациентке, семилетней девочке, была назначена операция на сердце. В связи с врожденным пороком сердца она перенесла уже две операции. Ее родители хорошо знали, как проходит эта процедура, и хотели, чтобы врачи нарушили одно из правил операционного блока. Прежде их дочь сильно нервничала и сопротивлялась, когда в окружении незнакомцев в масках ее пристегивали к носилкам и нас ильно удерживали руку, чтобы поставить внутривенный катетер. На этот раз родители изъявили желание быть рядом с ней до тех пор, пока не подействует анестезия и она окончательно не заснет. Медицинский персонал считал, что в присутствии родителей ребенок будет цепляться за них и еще сильнее сопротивляться, но пошел на уступку. Наркоз был введен без каких-либо сложностей.

Традиционная врачебная практика исключает участие родителей и не учитывает важности привязанности в отношениях между ними и малышом, хотя эти отношения являются регулятором эмоций, поведения и физиологии ребенка. Его физиологическое состояние значительно меняется в зависимости от того, находится рядом с ним родитель или нет. Значительно различаются нейрохимические показатели, электрическая активность в эмоциональных центрах мозга, частота сердечных сокращений, кровяное давление и уровень связанных со стрессом гормонов в сыворотке крови.

Жизнь возможна лишь в рамках определенных четко обозначенных ограничений, внутренних или внешних. Например, имея высокий уровень сахара в крови, мы выживем с большей вероятностью, нежели получив высокий уровень радиации после ядерного взрыва. Саморегуляцию организма, как психологическую, так и физиологическую, можно сравнить с термостатом, который обеспечивает постоянную температуру в доме, несмотря на экстремальные погодные условия на улице. Когда в помещении слишком холодно, включается система отопления. Если становится душно, начинает работать кондиционер. В животном мире примером саморегуляции организма является способность теплокровных животных выживать в самых разных условиях. Они способны переносить экстремальные температуры, от жары до сильного холода, без переохлаждения или перегрева организма, в отличие от холоднокровных животных. Последние ограничены более узким ареалом обитания, так как не обладают способностью к саморегуляции внутренней среды организма.

Детеныши и новорожденные животные фактически не способны к биологической саморегуляции; их внутреннее физиологическое состояние — частота сердечных сокращений, уровень гормонов, работа нервной системы — полностью зависит от отношений со взрослыми, которые ухаживают за ними. Такие чувства, как любовь, страх или гнев, созданы для того, чтобы обеспечить удовлетворение потребности в самозащите и при этом поддерживать крайне важные отношения с родителями и со всеми, кто заботится о детенышах. Психологический стресс — это то, что угрожает формированию правильного представления у ребенка о безопасных отношениях со взрослыми, так как любая напряженность в отношениях вызывает нестабильность во внутренней среде организма.

Эмоциональные и социальные отношения остаются важными биологическими факторами и во взрослой жизни. В 1984 году доктор Майрон Хофер, который тогда работал на факультете психиатрии и неврологии в медицинском колледже имени Альберта Эйнштейна (Нью-Йорк), заметил: «Даже во взрослом возрасте саморегуляция организма не может проходить автономно. Социальные взаимодействия могут играть важную роль в ежедневной регуляции внутренних биологических систем на протяжении всей жизни»¹. Окружение и отношения, которые нас связывают с другими людьми, оказывают серьезное влияние на нашу физиологическую реакцию в ответ на возникающие проблемы. Один из выдающихся ученых очень точно сказал: «В полной мере адаптация происходит не только внутри индивида»².

Люди как вид эволюционировали не поодиночке, а как социальные животные, выживание которых зависело от сильной эмоциональной связи с семьей и племенем. Социальные и эмоциональные взаимосвязи являются неотъемлемой частью неврологической и химической составляющей нашего организма. Мы все знаем по собственному опыту, какие резкие физиологические изменения происходят в нашем теле, когда мы взаимодействуем с другими людьми. Фраза «Ты снова сжег тост» вызывает ощутимо разные реакции организма в зависимости от того, сказали это с улыбкой или прокричали в гневе. Если тщательно изучить нашу эволюционную историю и имеющиеся научные данные, то кажется абсурдным даже предполагать, что здоровье и болезнь можно понять в отрыве от наших психоэмоциональных связей. «Основная предпосылка заключается в том, что не только физическое, но и социальное окружение влияет, как и в случае других социальных животных, на физиологический гомеостаз человека и состояние его здоровья»³.

С точки зрения биопсихосоциального подхода биология отдельного человека, его психологическое состояние, а также межличностные и социальные отношения взаимодействуют и влияют друг на друга.

Джойс — 44-летний профессор прикладной лингвистики. Добровольно принятый стресс, как она заметила, стал главным фактором развития у нее симптомов астмы.

«Мне кажется, что каждый раз, когда я берусь за слишком большое количество дел, которые мне не под силу выполнить, у меня начинается приступ астмы. Хотя я думаю, что могу справиться с этим, мое тело так или иначе говорит об обратном.

Я работала в университете на протяжении десяти лет. Несколько лет я была единственной женщиной-преподавателем. Теперь благодаря моим усилиям дело обстоит иначе. Сейчас у нас преподают четыре женщины, и это прекрасно, но мне, как и раньше, приходится брать на себя множество обязанностей. Я должна была проявить себя. На факультете, где я работаю, никогда раньше не преподавали женщины. Мужчины там не привыкли серьезно воспринимать женское мнение.

Я постоянно брала на себя множество обязательств. Это было очень трудно. Моя проблема в том, что я не умею отказывать. Если бы я говорила „нет“, то чувствовала бы невероятную внутреннюю пустоту, которой боялась. Я занималась множеством дел, чтобы заполнить эту пустоту».

В прошлом году, всю осень и зиму, астма Джойс доставляла ей особенно большое неудобство. Для того чтобы открыть дыхательные пути и не допустить воспаления в легких, ей пришлось увеличить обычную дозу ингаляционных препаратов. «Я понимаю, что моя болезнь вынуждает меня говорить „нет“. В рамках программы обмена я должна была поехать в Балтимор, и я сказала: „Нет, я не смогу поехать“. Такое происходило неоднократно. Я отменяла дела со словами: „Я не смогу это сделать, у меня начнется приступ астмы“. Я по-прежнему прячусь за какими-то предлогами. Я не готова просто сказать: „Я не стану этого делать“».

При астме (в переводе с греческого — «тяжелое дыхание») происходит обратимое сужение бронхиол — маленьких воздухоносных путей в легких, так как лежащие в их стенках мышечные волокна начинают сокращаться. При этом слизистая оболочка бронхиол опухает и воспаляется. При астме задействованы всевозможные составляющие PNI-системы: эмоции, нервы, иммунные клетки и гормоны. Нервные разряды могут сужать дыхательные пути в ответ на многие раздражители, в том числе эмоции. Иммунная система вызывает воспаление бронхиальной слизистой оболочки — еще один характерный признак астмы. В итоге происходит отек слизистой оболочки дыхательных путей и усиление воспаления ветвей бронхиального дерева.

При астме нарушается не вдыхание, а отток воздуха из суженных бронхиол. Астматик с трудом выдыхает воздух и чувствует, что его грудь начинает сжиматься. Легкие пытаются очистить забитые дыхательные пути, и срабатывает кашлевой рефлекс. При остром приступе астмы затрудненный выдох сопровождается характерным хрипом, который производят суженные бронхиолы; звук при этом похож на тот, что вы издаете, когда вытягиваете губы, чтобы свистнуть. При легкой форме астмы единственным симптомом может быть раздражающий кашель. Для одних людей астма становится хроническим заболеванием, а другие испытывают приступы лишь периодически.

В зависимости от индивидуальной предрасположенности, приступы астмы могут быть вызваны множеством факторов: начиная от аллергенов, физических упражнений, низкой температуры или препаратов вроде аспирина и заканчивая плачем, смехом, вирусными респираторными инфекциями и эмоциональным возбуждением. Астма — это одно из немногих заболеваний, в отношении которых традиционная медицина признаёт значительную роль психофизического фактора.

Эмоции играют важную роль в том, насколько восприимчив человек к заболеваниям независимо от непосредственного триггера — будь то аспирин, холодный воздух или тревожность. Хронический эмоциональный стресс повышает чувствительность иммунной системы, в результате чего она чрезмерно реагирует на любое количество триггеров.

Эмоции также влияют на воспаление при астме посредством гормонов. Гипоталамо-гипофизарная система мозга (ГГС) дает сигнал надпочечникам, которые выделяют глюкокортикоидные гормоны — противовоспалительные стероидные гормоны, прежде всего кортизол. В результате нарушенной работы ГГС значительно снижается уровень выброса кортизола, что способствует развитию воспалительного процесса. Исследование, проведенное в Трирском университете в Германии, показало, что у детей, которые страдают атопическим дерматитом (экзема, зудящие аллергические высыпания) или астмой, снижается выработка кортизола при реакции на стресс. «Когда такие дети получают задание рассказать историю или посчитать что-то в уме, то у них наблюдается меньшее увеличение концентрации глюко-кортикоидов в слюне, чем у их здоровых сверстников»⁴. Искусственно созданные кортизолоподобные гормоны являются важной частью лечения астмы.

Многие исследования астматиков, детей и взрослых, подтверждают наличие тесной взаимосвязи между степенью тяжести заболевания и эмоциональным состоянием, которое вызывают отношения с другими людьми⁵. Ученые, которые изучали взаимоотношения между родителями и детьми-астматиками, выявили характерные паттерны небезопасной привязанности. У детей с астмой наблюдался повышенный уровень сепарационной тревоги не только по сравнению с контрольной группой здоровых участников, но и с детьми, страдающими муковисцидозом, гораздо более серьезным наследственным заболеванием легких⁶. Другими словами, причиной тревожности была не тяжесть заболевания.

В одном исследовании, при заданных условиях тестирования, изучались особенности дыхания детей-астматиков в возрасте от двух до тринадцати лет и проводилось сравнение с контрольной группой здоровых людей. Каждый ребенок слушал записи голоса своей матери и голоса незнакомой женщины. «Независимо от тона голоса дети-астматики проявляли больше патологических паттернов дыхания при прослушивании голоса своей матери, чем при прослушивании голоса незнакомой женщины. Этот интересный результат показал определенное эмоциональное воздействие на дыхание, которое отличается от того, которое можно было бы предсказать, если бы ребенок видел, что мать его успокаивает»⁷.

Согласно результатам немецких исследований, дети-астматики с большей вероятностью, чем их здоровые сверстники, вступают в продолжительные, обостряющиеся, негативные с обеих сторон взаимоотношения как с матерями, так и с отцами. Родители астматиков, как правило, относятся к ним более критически, чем родители других детей⁸. Что касается объективных показателей, когда дети-астматики были раздосадованы или подвергались критике, поток воздуха из их легких уменьшался, что указывает на сужение дыхательных путей. Снижение воздушного потока также отмечалось, когда детей с астмой просили вспомнить случаи, связанные с сильным гневом или страхом.

Стрессовые ситуации, которые могут вызвать астму у ребенка, не обязательно осознаются больным или его семьей. Доктор Сальвадор Минухин из Детской консультативной поликлиники в Филадельфии занимался изучением астмы и других детских заболеваний. По его мнению, высокочувствительные дети подсознательно усваивают поступающую извне информацию, особенно если она касается эмоционального состояния родителей. Он отметил, что семейные отношения, при которых у детей развивается заболевание, имеют четыре общие черты: запутанность, гиперопека (контроль), отсутствие гибкости и неумение разрешать конфликтные ситуации. «Патологически запутанные семейные отношения характеризуются высокой степенью реактивности и вовлеченности. Это проявляется во взаимозависимости отношений, нарушении личных границ, едва дифференцированном восприятии себя и других членов семьи и слабых… личных границах»⁹.

Последний раз обострение астмы у Джойс продолжалось несколько месяцев. Оно началось после семейной встречи. Ситуация, в которой она подверглась нападкам со стороны старшего брата, напугала ее и вызвала гнев, который она подавляла с детства.

«Когда я была маленькой, я жила в страхе перед любым проявлением гнева. Меня никогда не били, но в моей семье царила злость — со стороны отца и брата. Мама тоже внесла свою лепту. Она не защищала меня от этой злобы. Гнев не обязательно был направлен в мою сторону, но он был вокруг меня. Я чувствовала себя беспомощной. Отчасти мое неумение говорить „нет“ всегда было связано со страхом вызвать недовольство окружающих, оказаться в сложной ситуации. Даже сейчас мне очень трудно справляться с проблемными ситуациями.

Это были незаметные, но постоянные проявления гнева. Мой отец был праведником. Но злость проявлялась в выражении его лица, в тоне его голоса. Это всегда происходило как-то иррационально, как детская реакция на мир. Он вел себя как ребенок.

Я не могла примириться с этим — меня это пугало. Я никогда не чувствовала себя в безопасности. Сейчас моему отцу 82 года. В силу возраста он больше не накидывается на меня с нападками так же часто. Мой брат очень злой человек; он постоянно выходит из себя, что иногда приводит к разрушительным последствиям.

Достаточно вспомнить, что произошло этой осенью… В конце ноября у моего сына день рождения — ему исполнилось шесть лет, и это большое событие. Мои родители приехали из Сиэтла, брат также решил к нам присоединиться. Мы ужинали все вместе. Он просто перегнул палку, направив всю свою злость и критику в мою сторону. Это произошло в пятницу. В субботу был день рождения моего сына, а я была абсолютно раздавлена. Я проснулась в понедельник утром и не могла ни говорить, ни ходить, ни вообще что-либо делать».

Недавно проведенное австралийское исследование показало важность позитивных социальных отношений для управления стрессом. В рамках исследования ученые провели опрос 540 женщин, которым требовалась биопсия молочной железы. Почти у половины участниц впоследствии был обнаружен рак, а у других — доброкачественные опухоли. Результаты исследования «показали значительную взаимосвязь между опасными стрессорами и социальной поддержкой. У женщин, которые испытывали воздействие, по объективной оценке, крайне опасных стрессоров и при этом не имели психологической поддержки близких людей, риск развития рака молочной железы возрастал в девять раз»¹⁰.

Исследователи были застигнуты врасплох. Они пишут: «Наш вывод о взаимосвязи между крайне опасными стрессорами и отсутствием социальной поддержки был довольно неожиданным, учитывая отсутствие обособленного воздействия».

Тем не менее это открытие удивляет не больше, чем данные о том, что люди, которые не умеют плавать и не имеют при себе спасательного жилета, не рискуют утонуть — по крайней мере, пока не окажутся на глубоком месте. Как мы помним из первой главы, под воздействием стресса из-за экзаменов у студентов-медиков наблюдалось снижение активности иммунной системы, но самыми уязвимыми среди них оказались те, кто больше всего сторонился окружающих. Физиологическое функционирование человека неотделимо — даже в теории, не говоря уже о практике, — от эмоциональных и социальных связей, которые придают нам силы.

В рамках продолжительного исследования жителей округа Аламеда в штате Калифорния, которое проводилось на протяжении 17 лет, изучалась возможная взаимосвязь между социальной сплоченностью людей (или, наоборот, чувством изолированности) и развитием рака. В этом проспективном исследовании ни у одного из взрослых, которые изучались с самого начала, не было рака. «Особый интерес вызывает фактор риска, обнаруженный у женщин, который представляет собой социальная изоляция — не только избегание общества, но и чувство изолированности… Учитывая влияние эмоций на гормональную регуляцию, не исключено, что изолированность может оказывать прямое стимулирующее воздействие на развитие данных видов рака»¹¹. Ученые объединили в одну группу виды рака, развитие которых связано с работой гормонов: рак молочной железы, яичников и матки.

С точки зрения физиологии мы все по-разному реагируем на социальные, межличностные стрессоры и другие внешние воздействия. Что, помимо врожденного характера, объясняет эти индивидуальные различия?

Ключевым фактором является эмоциональное развитие. Если девочке из примера в начале главы в двадцать пять лет потребуется еще одна операция, то матери и отцу уже не надо держать ее за руку во время введения анестетика. У нее будет достаточно развита система саморегуляции организма, которая обеспечит стабильную работу нейротрансмиттеров и гормонов без непосредственного присутствия родителей. Однако нельзя считать само собой разумеющимся, что, став взрослыми, мы автоматически приобретаем психологическую независимость. В любом возрасте на нашу реакцию на потенциальные стрессоры оказывает сильное влияние то, в какой степени наше эмоциональное состояние по-прежнему определяется потребностью в привязанности, страхами и тревогами.

Согласно теории семейных систем, которую сформулировал ныне покойный американский психиатр доктор Мюррей Боуэн, болезнь является не просто биологическим событием в жизни отдельного человека. Теория семейных систем признаёт ежесекундную взаимосвязь физиологического функционирования индивидов. Самоочевидная в отношениях матери и плода, эта физиологическая взаимосвязь не заканчивается при рождении или даже при физическом взрослении. Как мы уже видели, взаимоотношения остаются важными биологическими регуляторами на протяжении всей жизни.

Основополагающим понятием в теории семейных систем является дифференциация, которая определяется как «способность находиться в эмоциональном контакте с другими людьми и при этом сохранять автономное эмоциональное функционирование». У человека со слабо выраженной дифференциацией «отсутствует психологическое разграничение между собой и другими людьми, а также нет той „границы“, которая препятствовала бы эмоциональной перегрузке мыслительного процесса. Он автоматически впитывает тревогу окружающих людей и испытывает сильное беспокойство»¹².

Хорошо дифференцированный человек способен действовать открыто, принимая свои чувства, не приспосабливая их для того, чтобы соответствовать или противостоять чужим ожиданиям. Он не подавляет свои эмоции и не ведет себя импульсивно. Доктор Майкл Керр, бывший коллега Мюррея Боуэна, в настоящее время является директором Семейного центра при Университете Джорджтауна в Вашингтоне (округ Колумбия). Доктор Керр выделяет два типа дифференциации: функциональную дифференциацию и базовую дифференциацию. Внешне они могут показаться идентичными, но с точки зрения здоровья и стресса — это абсолютные разные понятия.

Функциональная дифференциация связана со способностью человека действовать, исходя из его отношений с другими людьми. Например, может случиться так, что я способен хорошо выполнять свою работу только тогда, когда другие люди — мои сотрудники, супруга и мои дети — могут абсорбировать мою неразрешенную тревогу, примиряясь с моим скверным характером, нездоровыми привычками, отсутствием эмоциональной вовлеченности или даже жестоким обращением. Стоит им отвергнуть эти роли, как мой мир распадется на части. Это один из примеров функциональной дифференциации. С другой стороны, если моя способность к действию не зависит от того, что окружающие должны вместо меня прорабатывать мои чувства и эмоции, — то есть я могу выстраивать диалог с окружающими, сохраняя эмоциональную открытость в отношении себя и других людей, — тогда речь идет о базовой дифференциации. Чем меньше базовая дифференциация у человека, тем сильнее он подвержен эмоциональному стрессу и физическим заболеваниям.

В рамках исследования стресса, механизмов адаптации и иммунитета на протяжении четырех лет ученые наблюдали за 1400 военными курсантами из Вест-Пойнта[32]. Они проходили психологическое тестирование и регулярно сдавали анализы крови для того, чтобы ученые могли изучить их восприимчивость к вирусу Эпштейна — Барр, который является возбудителем инфекционного заболевания под названием «мононуклеоз». У тех, кто наиболее подвержен заражению данным вирусом или развитию клинических заболеваний, наблюдалось следующее: у них большие амбиции; сложности в учебе; у них были отцы, которые добились больших успехов в жизни¹³. Здесь мы видим взаимосвязь между стрессом и приобретенной потребностью оправдывать ожидания родителей, то есть взаимосвязь между внутренней биологической средой и постоянной потребностью ребенка получать одобрение со стороны окружающих.

В другом исследовании проводилось сравнение замужних женщин с женщинами, которые были разведены или жили порознь (количество участниц в обеих группах было одинаково). В группе замужних женщин качество семейных отношений и удовлетворенность оценивались с помощью опросников, которые они заполняли самостоятельно. У каждой участницы брали образцы крови, чтобы изучить активность иммунной системы. Плохое качество семейных отношений имело «совершенно точную» взаимосвязь со слабой реакцией иммунной системы. В группе разведенных женщин и тех, чья пара распалась, было выявлено два психологических фактора, наиболее тесно связанных с ослабленным иммунитетом, — время, прошедшее с момента разрыва (чем позднее распался брак, тем сильнее было подавление иммунитета), и степень привязанности женщины к бывшему супругу (чем сильнее эмоциональная привязанность, тем хуже работает иммунная система)¹⁴. У женщин, которые обладали самоконтролем и были менее эмоционально зависимы от распавшихся отношений, была более сильная иммунная система. Чем сильнее дифференциация, тем крепче здоровье.

В любых отношениях более слабый партнер будет впитывать непропорционально большую часть общего беспокойства, именно поэтому гораздо больше женщин, чем мужчин, лечатся от тревожности или депрессии (это вопрос не физической силы, а влияния и зависит от того, кто чьи потребности обслуживает). Дело не в том, что эти женщины менее психологически уравновешенны, чем их мужья, даже если кажется, что последние действуют более продуктивно. Если в чем-то и отсутствует баланс, так это в отношениях, при которых женщины вынуждены не только справляться с собственными волнениями, но и впитывать стресс и беспокойства своего мужа.

Достаточно вспомнить Нэнси, жену мужчины с язвенным колитом, которая сердилась из-за стресса, который вызывал у нее жесткий контроль со стороны мужа.[33] На протяжении многих лет болезнь Тима удавалось контролировать. Нэнси активно впитывала большую часть его беспокойства, но ценой собственного здоровья. Сейчас она проходит лечение от депрессии и тревожности. Она говорит, что находится на грани: «У меня будто появился еще один ребенок, и у него очень высокие запросы. Теперь я понимаю, что несу ответственность за четверых детей. Я исполняю роль и матери, и отца. Очень долго я подавляла свои эмоциональные потребности, даже не осознавая этого. Страшно подумать, то я даже не подозревала об этом, пока у меня не случился небольшой нервный срыв». Если в этих отношениях Нэнси перестанет исполнять обязанности обоих родителей, у Тима может произойти приступ колита — так будет продолжаться, пока он не научится брать на себя ответственность за свои чувства.

Партнер, который вынужден подавлять большую часть своих потребностей ради сохранения отношений, подвержен большему риску развития физического заболевания. Поэтому среди женщин наблюдается большее количество случаев, например, аутоиммунных заболеваний и рака, не связанного с курением. «Наличие психофизической и межличностной взаимосвязей означает, что беспокойство одного человека может проявиться в виде физических симптомов у другого, — пишет доктор Керр. — Как и в случае с эмоциональной дисфункцией, именно тот супруг, который больше всего приспосабливается, чтобы поддерживать гармонию в системе семейных отношений, склонен к развитию симптомов болезни»¹⁵.

Конечная цель природы — содействовать развитию личности от абсолютной зависимости к самостоятельности, а точнее, к взаимозависимости живущих в обществе взрослых людей. Развитие — это процесс перехода от полного внешнего контроля к самоконтролю, насколько это позволяет генетика. Люди, которые умеют хорошо себя контролировать, наиболее приспособлены к тому, чтобы плодотворно взаимодействовать с членами своего сообщества и воспитывать детей, которые в дальнейшем станут взрослыми людьми с развитым самоконтролем.

Все, что препятствует этому естественному порядку вещей, ставит под угрозу возможность долгосрочного выживания организма. Практически с рождения мы видим противоречие между взаимодополняющими потребностями в безопасности и независимости. Развитие подразумевает постепенный и соответствующий возрасту переход от потребности в безопасности к стремлению к независимости, от привязанности к индивидуализации. Ни одна из этих потребностей никогда не исчезает полностью, и ни одна из них не должна превалировать над другой.

С развитием способности к самоконтролю во взрослом возрасте также возрастает потребность в самостоятельности — в свободе делать собственный выбор. Все, что ущемляет личную независимость, воспринимается как источник стресса. Стресс усиливается каждый раз, когда отсутствует возможность эффективно реагировать на социальное или физическое окружение или когда испытуемое животное или человек ощущают беспомощность, не имея полноценных альтернатив, — другими словами, когда нарушается их автономия.

Однако независимость должна проявляться таким образом, чтобы не разрушать социальные отношения с близкими друзьями или другими важными для человека людьми — работодателями, коллегами, общественно значимыми фигурами, от которых зависит выживание. Чем меньше психологическая способность к самоконтролю формируется в младенчестве и детстве, тем сильнее взрослый человек зависит от взаимоотношений, чтобы поддерживать гомеостаз. Когда эти отношения утрачиваются или становятся небезопасными, возрастают зависимость и угроза. Таким образом, уязвимость к субъективным и физиологическим стрессам пропорциональна степени эмоциональной зависимости.

Для того чтобы минимизировать стресс от опасных отношений, человек может отказаться от какой-то части своей автономии. Однако это не приводит к здоровой жизни, так как потеря независимости сама по себе является причиной стресса. Отказ от автономии повышает уровень стресса, даже если на первый взгляд это кажется необходимым для «безопасности» в отношениях или если мы, исходя из субъективных ощущений, чувствуем облегчение, когда добиваемся «безопасности» таким образом. Если я постоянно подавляю свои эмоциональные потребности, чтобы быть «приемлемым» для других людей, то я увеличиваю риск поплатиться за это болезнью.

Другой способ защиты от стресса опасных отношений — отключение эмоций. Для того чтобы чувствовать себя в безопасности, ранимый человек отстраняется от других и закрывается от близких отношений. Такая копинг-стра-тегия способна помочь избежать тревоги и блокировать психологическое, но не физиологическое переживание стресса. Эмоциональная близость — это психологическая и биологическая необходимость. Люди, которые возводят стены, чтобы оградить себя от близких отношений, не обладают самоконтролем, они просто эмоционально скованы. Они испытывают огромный стресс, если их потребности не удовлетворяются.

Социальная поддержка помогает уменьшить физиологический стресс. Тесная взаимосвязь между здоровьем и социальной средой имеет убедительные доказательства. Исследование, проведенное в округе Аламида, показало, что социально изолированные люди больше подвержены разного рода заболеваниям. В трех отдельных исследованиях, в рамках которых изучались пожилые люди, была доказана прямая взаимосвязь между сокращением продолжительности жизни на пять лет и социальной интеграцией: чем больше у человека социальных связей, тем ниже риск смертности. Исследователи пришли к выводу, что «социальные связи и поддержка как таковые… являются яркими показателями заболеваемости и смертности, независимо от связи с другими факторами риска»¹⁶.

Поэтому для взрослого человека регулирование биологического стресса зависит, с одной стороны, от тонкого баланса между социальной безопасностью и надежными взаимоотношениями, а с другой — от подлинной автономии. Все, что нарушает этот баланс, независимо от того, осознаёт это человек или нет, является источником стресса.