Коллекционер 2

Глава 19

Первый день в новом, выпускном, десятом классе гимназии ничем почти не отличался от точно таких же дней в году прошлом.…Хотя нет, отличия все же были… не на уроках, там наши преподаватели оставались все так же строгими и требовательными, совершенно не выделив нам времени для раскачки. Отличались перемены. На первой же из них Сашка Зайцев извлек из своего портфеля очередную газету и устроил нам самую настоящую политинформацию на тему все еще продолжающегося нашего наступления на фронте.

Думаете, кто-нибудь из одноклассников возмутился подобным нецелевым использованием их относительно небольшого свободного времени? Ничуть не бывало. Напротив, еще и рьяно подключились, по очереди рассказывая факты, не упомянутые в зачитанной Зайцевым газете, которые они смогли почерпнуть из других газет или даже просто из разговоров окружающих.

Ну, и я тоже, сидел и слушал за компанию. Во-первых, нехорошо отрываться от коллектива, а во-вторых, я же тоже, хотя бы частично, продукт воспитания данной эпохи, мне тоже интересно об успехах нашей русской армии послушать.

Такая вот, подобная самостийная политинформация после окончания первого урока продолжалась всю неделю. Причем, с течением времени к Зайцеву начали подключаться и другие одноклассники, а Андрюшка Мельников вообще принес и повесил на стене в классе карту боевых действий, на которой границы продвижения нашей армии начали отмечать при помощи булавок с навязанными на их концах небольшими ленточками красной ткани.

Ну, а теперь, когда я обрисовал примерную картину случившегося с моими одноклассниками патриотизма, самое время перейти к информации, коснувшейся меня самого.

День, когда это все произошло, выпал на субботу. На учебу я притопал в радостном, предвкушающем настроении: уроков перед выходным днем в расписании стояло поменьше, да я еще и предвкушал, как мы, с девчонками, отправимся после занятий куда-нибудь развлекаться.

Вошел я, весь такой, преисполненный энтузиазма, в класс и от внезапного всеобщего внимания словно на стену налетел. Да-да, все два десятка гимназистов, успевших прийти в класс до меня, уставились на меня, что называется, во все глаза. И шум разговоров внезапно стих, словно регулятор громкости выкрутили. И при этом я не ощущал абсолютно никаких недоброжелательных взглядов в свою сторону.…Хотя нет, один, откуда-то с камчатки, все же был, непроизвольно взглянул в том направлении. Степа! Даже его эмоцию кажется, уловил. В чем-то мой приятель отчаянно мне завидовал.

Навык восприятия негативного взгляда со стороны улучшен. Отныне, вместе с негативным взглядом, вы можете воспринимать базовые эмоции недоброжелателя.

Ну, с паршивой овцы хоть шерсти клок. И все же, почему они все на меня так смотрят?

— Иван, это правда, то, что написали сегодняшние газеты? — Обратился ко мне все тот же Зайцев. Определенно, живи он в прошлом моем мире, во времена моей первой молодости, непременно бы стал там комсоргом. И дальше бы пошел по общественной линии. Слишком много в нем этакого вот густого, показного патриотизма, замешенного на махровой бесцеремонности к чужому «личному пространству». Не в плане, что всех сподряд бесцеремонно за плечо хватает, а вот с такими вот его категоричными вопросами, очень похожими на допрос.

— Не знаю. Я газет с утра не читаю. — Еле удержался я от того, чтобы посоветовать ему не лезть в чужие дела.

— Очень плохо, что не читаешь. Русский патриот обязан… — Зайцев замялся, сообразив, что изначально собирался спрашивать меня совсем про другое. — В «Русском инвалиде» написано, что именно благодаря малым летунам твоей оригинальной конструкции удалось снова повредить «Велизарий», от чего ромеи не смогли его эвакуировать при нашем наступлении. И еще написали, что благодаря таранам твоих «само-летов» удалось сбить несколько ромейских летунов намного более высокого класса, чем они сами.

— Ну, раз в «Русском инвалиде» написали… — пожал я плечами, не договорив фразу. Не то, чтобы мне было нечего сказать, но, да, иногда лучше именно промолчать. И без того уже эта газетка мое имя раззвонила на всю страну, чего я уж точно всеми силами старался избежать.

«Хех! Все-таки папарацци — это зло!», — думал я до того, как сообразил самолично прочитать заявленную мне статью.…Ну, эту грандиозную подставу я боярину Кобылину еще припомню, Земля — она квадратная, за углом встретимся, — думал я, вычитав в начале газетного текста, с чьих слов записано это откровение. И как вишенка на торте, еще и каждый приходящий в класс преподаватель считал своим долгом высказать мне свои слова искреннего почтения за это мое изобретение.

А вот девчонки, несмотря на всю мою возросшую известность, от сегодняшнего свидания со мной отказались. Маринка, как оказалось, теперь большую часть времени будет проводить в их семейной клинике (распоряжение ее почтенной прабабушки, главы рода, если что), а у Дианки тоже какие-то свои, неотложные дела отыскались….

В результате домой я вернулся после уроков хмурый и малость сердитый.

— Мелкий, признавайся, это ты сделал? — Появилась передо мной моя сестренка. Против воли мои губы расплылись в улыбке. Всю неделю ее не видел: друид-наставник, который взял ее в ученицы, всю эту неделю проводил над ней ритуал под названием «Родство к земле». Вопреки названию, к магии камня этот ритуал отношения не имел, а лишь сколько-то усиливал для еще неспециализированных магов жизни их способности к выращиванию растений.

— Ничего я не делал. Я вообще только-только из гимназии вернулся. — Запротестовал я, а потом поинтересовался: — а что, собственно случилось?

— Мой кустик пропал. Ну, который ты с кракатуком скрестил. Я утром, когда вернулась, его осматривала, он был на месте. А полчаса назад зашла снова: одна кадушка с остатками земли, раскиданными вокруг, стоит, а самого растения — как не бывало.

— Клянусь тебе, я не виноват! — Объявил я, проходя к себе в комнату. Нет, так бы, конечно, остановился и поболтал. Интересно же, что за ритуалы там друиды проводят. Но с сердитой Анютой особо не поболтаешь.

Потому просто занялся разработкой очередного улучшения своих органов чувств. Прошлая подобная попытка хоть и вышла неудачной, дала мне очень много материалов для размышлений.

Не знаю, сколько времени я за столом просидел. Когда увлекусь чем-нибудь, особо наблюдать за временем не получается. В себя меня привело какое-то шебуршание под моей кроватью. Не то, чтобы сильно испугался, но встряхнулся изрядно. И пространственный щит умудрился вокруг себя воздвигнуть, несмотря ни на какой конфликт магии.

Хе-хе, под моей кроватью обнаружился Анютин запропавший кустик. И нет, никто мне его туда не запихивал. Похоже, он ко мне в комнату своими ногами, точнее корнями, пришел. По крайней мере, поняв, что его обнаружили, выполз из-под кровати он вполне самостоятельно.

— Ты зачем из своего горшка выбрался, потеряшка? — Обратился я к нему вслух. Не то, чтобы рассчитывал получить на свой вопрос связный ответ, просто этакое звуковое сопровождение моим мыслям на тему «Что бы это значило?» и, соответственно, «Чем мне это может грозить?».

Словно отвечая мне, кустик зашелестел ветвями, засвистел…. А Анюта еще говорила, что такие звуки они только во время полива издают!

…Может быть, я схожу с ума, но в издаваемом кустиком свисте и щебете я ясно уловил… вполне осмысленное сообщение: «Та, кто заботится, хотела меня убить. Спаси, создатель». — И нет, это точно не ментальная магия, готов поклясться. Случайно вспомнилось, как когда-то читал об очень редких видах магии, и в их числе о магии музыки.

Сам себе удивляясь, принялся за расспросы беглеца, что конкретно он имеет в виду. И таки да, кустик то оказался вполне разумным. А я — болван, не обративший своевременно внимание на послание Системы. Она же ясно мне когда-то написала, что в результате моего баловства с приживлением ореха на сестренкин кустик получилась растительная ХИМЕРА. А все, без исключения, химеры в этом мире могут быть только разумными.

Через полчаса я стучался в дверь сестренки.

— Аня, зайди ко мне, что-то покажу.

— Все-таки это был ты! — Немедленно обвинила меня Анюта, завидев посреди моей комнаты запропавший кустик.

— Не все так просто. Кустик, поприветствуй свою кормилицу. — Воистину презабавнейшее это зрелище, возникшее на лице старшей сестры офигевающее выражение, когда кустик, услышав мою команду, помахал одной из своих рук — веточек над «головой».

— … Но ведь орех же, в самом деле, созрел. Вон, у него на поверхности и все борозды и извилины проступили. — Оправдывалась Аня еще несколькими минутами позднее. — Я же не знала, что этот орех у него теперь вместо нашего головного мозга выступает.

Короче, так позабавивший меня инцидент вскоре оказался полностью исчерпан. Разумеется, узнав о разумности своего питомца, и о том, насколько важен для него кракатук, Аня полностью отказалась от намерений этот орех сорвать.…Ну, или отложила это деяние на достаточно долгое время. Кустик, которому мы дали имя…Кустик, пообещал, что когда-нибудь на нем, возможно, вырастут еще орехи, которые уже вполне можно будет собирать в качестве урожая… правда, исключительно в незрелом еще состоянии.

Пользуясь внезапным раскаянием, охватившим Анюту, ее ставший разумным питомец выторговал себе и еще один бонус: ежедневную поливку компотом. Очень он ему понравился.

Как я неоднократно уже замечал в своей жизни, земная слава — явление крайне эфемерное и недолговечное. Прошла неделя и никто из одноклассников на мои самолеты, так поспособствовавшие победам на фронте, уже особо не восторгался, записав в самую настоящую обыденность. Другие новости всех захватили: начался скандал, заявленный в наших газетах в качестве международного.

Ромеи, чувствуя, что потихоньку начинают проигрывать, вдруг неожиданно начали применять на фронте запрещенную международными договорами темную магию проклятий. Этот вид магии, как и магия хаоса и некоторые разделы магии духов, были объявлены неприемлемыми, потому что последствия их применения невозможно было до конца исправить даже очень высококлассным целительством.

…Впрочем, справедливости ради, стоит заметить, что ромеи, в свою очередь, обвинили русских в том же самом. У них в войсках по части появления упырей разразилась чуть ли не настоящая эпидемия. Наши дипломаты, конечно, все подобные инсинуации отвергали, но….

Ага, а еще мои одноклассники, все, как один, выражали свое негодование двуличностью наших врагов и очень сожалели, что и в самом деле не умеют создавать никаких проклятий. Будь это не так, уж они бы ромеям показали!

И таки с последствиями применения ромеями проклятий мне еще пришлось столкнуться.

— Ваня, у меня возникла проблема, которую можешь решить только ты, — объявила мне Маринка Мухина после окончания уроков, предварительно отозвав меня в сторону.

Понимаю, конечно, что это всего лишь опять мои гормоны шалят, но от такого заявления симпатичной мне девицы я немедленно преисполнился гордости и желания эту самую проблему немедленно решить. Хотя, да, явная обида ощущалась тоже: последние недели мы с ней не встречались вообще ни разу. Отговаривалась очень тяжелой работой в их семейной клинике. Я даже, грешным делом, заподозрил, что после получения с меня оплодотворенной яйцеклетки вообще перестал ее интересовать, как возможная особь мужского пола.…Так-то подобные мысли — полнейшие глупости, и я вообще могу ей приказать все, что захочу, вот только хочу-то я нравиться сам по себе, без приказов.

— В чем проблема? — Поинтересовался я, но Маринка так прямо отвечать не стала.

— Лучше ты сначала взгляни на все своими глазами, — сказала она. И после повела меня куда-то в не очень престижную часть города. Поневоле припомнился прошлый наш с ней подобный поход. Р-романтика!

Идти пришлось долго. Причем, районы, которые мы пересекали, даже в дневное время суток отнюдь не казались совсем уж безопасными для прогулок одинокой, хорошо одетой девушки.

— Бабушка переговорила с самыми главными из местных Иванов, они пообещали ей, что меня, с моей больничкой, никто из местных не тронет, — очень скромно так известила меня Маринка о появившемся у нее «бизнесе».

— Твоей больничкой? — Все же озвучил я мной услышанное.

— Она небольшая. Моей доли от денег семьи как раз хватило. — Показалось или нет, но в голосе подруги я услышал виноватые нотки. — И мы, кстати, уже пришли.

Хм, и в самом деле, невелика. Если искать сравнения из прошлой жизни, здание, приобретенное моей подругой, больше всего напоминало одноэтажный, приземистый барак. Разве что стены его были сложены не из дерева, основного строительного материала средней полосы, а из кусков какого-то белесого камня.…Известняк? Или ракушечник? Ну, не геолог я ни разу.

— Здравствуйте, Марина Сергеевна, — встретила нас женщина средних лет, явно работающая здесь в качестве регистратора. — Сегодня народа не очень много, всего двенадцать. Срочных, кроме обычных четверых, нет.

— Ваня, подожди меня тут, пожалуйста, я быстро, после чего покажу тебе, из-за чего вообще вынуждена была обратиться к тебе. — Обратилась ко мне Маринка и, дождавшись моего кивка, скрылась за дверью, ведущей куда-то внутрь здания.

Ну, что, сел на стул, в уголке, и приготовился общаться с местной работницей по поводу того, как тут все обустроено, но в этот момент в больничку заглянул еще один страждущий, и моему потенциальному источнику информации стало временно сильно не до меня.

Впрочем, так уж долго скучать в одиночестве мне не пришлось. Ну, Маринка же не абы кто, а самая настоящая целительница, причем, по моим представлениям, отнюдь не из слабых, ее заклинания, в самом буквальном смысле, чудеса творят.

— Вот и все, теперь пойдем, Ваня, тебе нужно их увидеть своими собственными глазами. — Позвала меня подруга.

На первый взгляд в четырех довольно молодых женщинах, лежащих на кроватях в большой, разделенной отдельными ширмами комнате, не было ничего необычного. Ну, да, вид у них всех нездоровый, но к целителю вообще здоровые, обычно, стараются не появляться, все же бесплатно маги не работают.

— Сфокусируй на них диагностику, — распорядилась моя спутница.

По очереди применил подсмотренное мной когда-то заклинание ко всем четверым. Хм, я, конечно, диагност не из опытных, но даже мне увиденная мной картина сильно не понравилась: энергетическая картинка организмов пациенток выглядит какой-то смазанной и ослабленной, по отдельным, мелким радианам ток энергии вообще едва уловим.

— И это я уже провела магическую стимуляцию их жизнедеятельности, до меня там вообще все выглядело полнейшей катастрофой. — Донесся до меня голос Маринки, комментирующий мной увиденное.

— Дай, догадаюсь, ты каждый день проводишь им подобную стимуляцию, но за сутки ее эффект сходит на нет, — высказал я свое предположение, когда мы, временно завершив эту тягостную экскурсию, вышли из палаты с больными в другую комнату.

— За трое суток, — поправила меня Маринка, — но этот промежуток имеет тенденцию к сокращению. — И слишком часто стимулировать тоже не вариант, там начинает работать система обратной связи, по которой их организмы сокращают выработку своей собственной жизненной энергии еще сильнее. Без помощи от тебя эти женщины обречены.

— Я не целитель, как таковой, — заспорил я, уже догадавшись, помощи какого рода просит от меня Мухина.

— Целители не умеют лечить подобное темное проклятие, а вот мы, с тобой, вдвоем, можем попытаться. По моим прикидкам магия хаоса в первую очередь должна разрушить структуру темного проклятия.

— А я потом сделаю из них химер, — подхватил я невысказанную еще мысль и продолжил: — а потом об этом нашем лечении станет известно властям и на нас, с тобой, красавица, откроют всеобщую охоту.

— Ты возьмешь с них клятву о неразглашении нашего участия. Я уже интересовалась предварительно, ни одна не против вообще любых клятв, если они помогут им выжить. А зато в твоем распоряжении появятся сразу четыре довольно сильных мага стихий, точно не имеющих на стороне вообще никаких родственников.

— Это где ты таких отыскала, да еще четверых сразу? — Поинтересовался я, размышляя, стоит ли мне соглашаться на подобную авантюру. По всему выходило, что точно не стоит. Опасность разоблачения, несмотря ни на какую клятву, может оказаться слишком велика.

— Это не я их отыскала, это наши военные. Девчонки — сироты, которых, после обнаружения у них магических способностей, наши военные вербуют в интернатах по всей Руси. — Ответила Маринка на мой вопрос и вдруг с надрывом поинтересовалась: — а ты, Ваня, не задумывался, откуда взялись летуны для твоих самолетов, которые загнали в укрытия весь хваленый ромейский воздушный флот?

— Вот черт! — Только и смог вымолвить я, придавленный внезапным осознанием, что несмотря ни на какие опасности разоблачения, отказать в помощи этим четверым я уже просто не смогу. Просто совесть не позволит. И так на политинформациях в классе, когда там восторженно рассказывают о результатах таранных атак изобретенными мной самолетами, едва удерживаюсь от мата.

— Они, все вчетвером, атаковали еще один линкор, «Константин Великий» и сумели нанести ему сильные повреждения, а кто-то из ромейских архимагов, разгневанный пропущенным ударом, в ответ наложил площадное проклятие Рассеивания жизненных сил, — продолжала Маринка, не замечая, какое воздействие на меня оказывают произнесенные ей слова. — А наши генералы, назначив пострадавшим девчонкам небольшую пенсию, которой на регулярную поддержку целителей просто не хватает, выпнули их умирать на улицу.

— А ты, добрая душа, их подобрала, — пробурчал я, загруженный мыслями, каким образом мне все проделать так, чтобы свести риск собственного раскрытия к минимуму.

— Ваня, ну хочешь, я перед тобой на колени встану? — Взмолилась внезапно Маринка, не дождавшись от меня связного ответа.

— Вставать на колени не нужно, — принялся я излагать наскоро сформированный план действий, — а вот провести их, всех четверых, через кувшин повышения Воли придется. И сразу предупреждаю, в обработку мы с тобой возьмем исключительно лишь тех, кто смогут все мучительства заточенного духа выдержать до конца. Еще не хватало нам тут своими руками организовать эпидемию упыризма.

— Они смогут, — решительно объявила Маринка, отправляясь для переговоров к своим пациенткам.

Вот так я вместо разработки способов улучшения собственных органов чувств оказался вовлечен в достаточно долгий и хлопотный процесс создания очередных химер. И, кстати, контакт проклятых ромеями летуний с кувшином оказался для меня самыми наименьшими хлопотами. Все же ритуал, предоставленный мне когда-то Системой, хоть и был мне доступен, но под его требования я проходил едва-едва. Зато и в результате всех четыре раза сподряд перенесенных мной хлопот и мучений от магического истощения получил от Системы: Разум +1 – после первой, Дух +1 — после второй, и Харизма +1 — когда примерно спустя десяток дней смог и четвертую, последнюю, из по очереди зараженных Маринкой женщин привести в более-менее стабильное состояние.

— И помните, сообщать о нашем, с Мариной Сергеевной, участии в вашем излечении строжайше запрещено! — Поставил я строжайший запрет перед внезапно попавшей под мое руководство четверкой магинь стихий.

Почему «под руководство»? Так не отважился я все же совсем уж отпустить эти источники смертельного проклятия в свободное плавание. По крайней мере, не в ближайшие месяцы, так точно. Пусть сначала свою Волю с двойки-тройки хотя бы до пяти или шести подкачают. Тем более что и идти бывшим детдомовкам и таким же уже бывшим военным, совершенно внезапно оказавшимся не у дел, было, по сути, абсолютно некуда. А у меня, напротив, на эту команду из четырех магов возникли вполне себе сформировавшиеся планы. Ну, на всяких этажерках же в моем прошлом мире эволюция летательных аппаратов отнюдь не закончилась. Тут мы, при наличии развитой магии, и конкретно артефактов снижения веса, технически пойдем немного по другому пути, но основные этапы, как я предполагаю, окажутся довольно сходными. Ага, это я полноценные транспортные и пассажирские самолеты имею в виду. Вслушайтесь: регулярный рейс «Карачево — стольный город Вологда»! Как по мне, так очень даже неплохо звучит.

Показатели системных характеристик Ивана Жукова на момент окончания 19-й главы:

Класс: Маг жизни. Дополнительное сродство к магии времени.

Сила 16

Ловкость 21

Выносливость 23

Разум 35(+1)

Дух 20(+1)

Мана 200

Дополнительные характеристики:

Гибкость 7

Харизма 6(+1)

Живучесть 10

Меткость 1

Воля 3

Право на посещение системного магазина 5.