Колыбель для ласточки

Глава 18

Иван порывался позвонить, но сдерживался. В конце концов, Пуля не маленькая. Хотя кого он обманывал? Его Пуля самая любопытная, несносная и упёртая девчонка, каких он только знал. Она не упрямая, а именно, что упёртая. И да, маленькая, потому что жила одним днём, не думала о последствиях и вела себя, как ребёнок.

Ваня в отличие от многих знал, что за стеной крутости, за фасадом зрелости и образованности прячется девочка с кучей комплексов и страхов. Девочка, которая всю жизнь пытается доказать не только окружающим, но и родителям, какая она умная, самостоятельная. Какая правильная и независимая.

Гордая.

Саша, его Саша хочет быть идеальной по вылепленным, выдуманным меркам своей же собственной семьи, но в итоге лишь страдает. Не показывает обиду, боль, разочарование, но ему этого и не надо. За долгую дружбу, за сотни разговоров и тысячи, проведённых рядом минут, он научился понимать её в малейших жестах. Научился читать настроение души по взмаху ресниц и опущенным уголках губ.

Иван убрал телефон в карман, пытаясь успокоить молот сердца.

«Пусть она не влипнет в неприятности, — просил он сам, не зная кого, — пусть окажется хоть раз благоразумнее», — повторял, поднимаясь в лабораторию, где его у двери уже ждал судмедэксперт Павел.

— Где ты был? — спросил тот, явно нервничая. — Я заждался. Впрочем, не отвечай. Наверняка был с Селивёрстовой. Угадал? Да ладно, не прячь глаза. Вас уже давно раскусили.

— Что?

— Да все всё знают про вас с Селивёрстовой!

— Что знают?

— Ладно. Не хочешь признаваться, не надо. Желаю вам ещё не один совместный отпуск. Открывай дверь и давай к делу.

Резников был растерян. Сказать, что слова Павла его повергли в шок — это значит не сказать ничего. Он хотел расспросить подробнее о том, ЧТО все знают, потому что сам не знал ничего, и ему казалось странным, как другие могут что-то понимать, если он сам пребывал в недоумении. Но благоразумно промолчал. Ни к чему множить сплетни.

— Я выяснил про яд, введённый Зотовой, — начал медик. — Он экспериментальный. Пару лет назад, кажется, шесть, было громкое дело с его использованием. Дело быстро замяли, поскольку лица там участвовали непростые, но какая-то информация всё равно проочилась в прессу. Этим делом занималась Сафьялова.

— Алиса? — изумился Резников.

— Она самая. Алиса вместе с мужем бралась только за самые резонансные дела. Постой! Это не она помогала в той истории с «блокиратором М»? (подробнее читайте в «Блуждая в тумане»)

Кивнул.

— Тогда я о ней не буду говорить — сам всё знаешь. В общем, она была той самой выскочкой, кому удалось взять интервью у профессора, стоявшего во главе эксперимента. Имя его не озвучивалось. Но, если порыться в материалах, найти наводку можно. Он тогда прогремел с этим своим ядом. Подожди. Сейчас найду название.

— Караэс?

Теперь изумился Павел.

— Селивёрстова уже общалась с Сафьяловой? Что ж ты не сказал!

— Она ни с кем не общалась.

— Но как тогда?..

— Неважно. Что с этим Караэсом?

— Его запретили, но, судя по всему, выработку продолжили где-то в подполье. Намечается громкое дело, Вань. Будьте с Сашей осторожны. Тот, кто убил Зотову, точно знал, что делает. И раз у него был яд, значит, он знаком с профессором. Хотя мне казалось, тот умер год назад. Пусть Саша проверит. Всё это попахивает опасностью. Профессор был психом, и я очень не позавидую тому, кто перейдёт ему дорогу.

— Большая птица?

— Я бы сказал влиятельная, и это куда как страшнее.

— Ты сказал, в истории мелькали непростые люди, кого имел ввиду?

— Богатых убийц. Ты же знаешь, им деньги и власть отшибают мозг, а мы потом получаем свежий труп.

Иван снова подумал о Саше, и его сердце зашлось тревогой.

«Будь осторожна, Саша, прошу.

Умоляю».

Александра чувствовала тревогу друга. Или это была совесть? Она обещала не ехать одна и поехала. Обманула доверие Бриза. Как обычно.

«Он волнуется за меня, — думала Саша, выходя из коттеджа. — Я не подруга, а сплошное недоразумение». — Посмотрела на мужчину, идущего впереди. Вернулась мыслями к Бризу:

«Нет у меня сердца».

— Вы чем-то обеспокоены?

— Нет, — Александра следом за Дмитрием обогнула беседку. Администратор Алина не сообщила ничего мало-мальски интересного, кроме номера Фурской, и теперь детектив надеялась на рассказ постояльца.

— Вы уверены? Кажетесь грустной.

— Всё в порядке.

— Красивая женщина не должна грустить.

— Женатый мужчина не должен проявлять симпатию к посторонней женщине.

— О, — взглянул на свою руку. — Вы заметили?

— Вы непроизвольно прикасаетесь к кольцу. Я не могла этого не заметить.

— Подловили. Значит, приятного общения не будет?

— Грубить я вам не намерена. Но наша беседа закончится здесь.

Мужчина спрятал руку с кольцом за спину, как будто это могло что-то изменить и спросил:

— А если я скажу, что знаю отличное кафе, мы со Светочкой там часто бываем, и в нём подают отменный «Тирамису»?

— Отвечу, что плотно позавтракала. Предлагаю нам всё-таки поговорить о «Жар-птице».

— Саша, вы меня лишаете возможности флирта?

— Я даю вам шанс не пачкать совесть. И я Александра.

— Не поверю, что вы не любите «Тирамису», — он снова коснулся кольца.

— Почему я должна его любить?

— Моя Светочка его обожает, поэтому…

— Поэтому, — перебила его детектив, — его должна обожать и я?

Он пожал плечами.

— Вы…

— Меня зовут Дмитрий.

— Да знаю я ваше имя! — в ней просыпалось раздражение. Взяла себя в руки, — вы скучаете по супруге, но, вероятно, в вашей паре сейчас есть некие проблемы, однако они ни коим образом не влияют на ваши чувства. Вы пытаетесь флиртовать с незнакомкой, и при этом постоянно думаете о жене. Упоминаете, где она любит бывать, что ей нравится есть, касаетесь кольца и улыбаетесь, называя имя «Светочка». Да вы влюблены! Но убеждаете себя, что вам хорошо и без неё. Зачем?

Мужчина выглядел ошеломлённым и не скрывал этого.

— Я улыбаюсь? — казалось этот факт его искренне удивил. — Вы… я… меня что, так легко прочитать?

— Да. Вы с самого начала решили за мной приударить. Ещё до того, как представились.

— Откуда вы?..

— Мимика. Вы можете не замечать, но ваше лицо живо реагирует на внешние раздражители. Это происходит чаще всего непроизвольно. Но вернёмся к «Жар-птице». Почему вы отдыхаете именно здесь?

Он молчал — отходил от шока. Александра ждала, ходила по периметру, рассматривала участок. Больше никаких камер. Вернулась туда, где, как вкопанный стоял Дмитрий. Тот поднял на неё глаза — до этого пялился в землю — дотронулся до кольца и неожиданно улыбнулся:

— Вы сказали о чувствах к Светочке, и я понял, что был не прав. Не только пытаясь флиртовать с вами, но и дома, с ней. Мы поссорились, — вздохнул.

— Меня это не касается.

— Да, но… благодаря вам я осознал свою неправоту.

Детектив тоже вздохнула. Раздражённо. Заметила:

— Меня интересует «Жар-птица». Я задала вам вопрос и по-прежнему жду ответа.

— Конечно. Простите. Вот так и не знаешь, когда поймёшь, что наделал. Я ведь сюда и поехал, потому что злился. Мне надо было всё обдумать. Я и не понимал, как её обидел, пока вы не сказали. Я люблю мою Светочку. Мы поссорились-то из-за ерунды: она хочет ребёнка, а я хочу заработать больше. Хочу, чтобы они с ребёнком ни в чём не нуждались. У вас есть дети?

— Нет. И кучи времени на чужие истории тоже. Повторяю вопрос. Почему… Вы… Отдыхаете… В «Жар-птице»?

Он выглядел смущённым:

— Простите ещё раз. Что-то я заболтался. — Наконец в мужском взгляде появилась не только задумчивость, но и готовность к настоящей беседе. Дмитрий предложил сесть в беседке, и они вновь прошли по уже изученному Сашей маршруту. — Во-первых, меня привлекает скидка, — перешёл к делу постоялец. — Во-вторых, наличие трансфера. У меня есть машина, но иногда хочется побыть пассажиром. Наверное, вы понимаете. У вас ведь есть авто?

— Не отвлекайтесь. Продолжайте.

— В-третьих, мне нравится отдыхать у воды, а здесь неподалёку река Вуокса. Мы впервые поехали сюда вместе со Светочкой и сразу влюбились. Скажите, — он вновь стал задумчивым, — это предательство, раз я приехал сюда без неё?

— В следующем году поедете вместе, — поспешно ответила детектив. — Я знаю достаточно мест отдыха рядом с водой и на мой взгляд в «Жар-птице» нет ничего особенного.

— Возможно. Мы со Светочкой особенно не выбирали. Узнали про этот коттедж и поехали.

— Узнали откуда?

— Откуда. Из интернета, конечно! Искали дом отдыха и нашли «Жар-птицу». Светочке сразу приглянулось название, мы посмотрели фотографии, почитали отзывы, нам всё понравилось. Место приятное, обслуживание хорошее, завтраки опять же вкусные, в баре неплохой выбор. Мы со Светочкой любим иногда выпить мартини, а здесь сразу несколько видов. Так что пожаловаться не на что. Хотя нет, я вас обманул. В этот раз очень назойливые соседи попались. Можно сказать сегодня первый день, когда никто не предлагает вместе выпить и поболтать. Но это неудивительно, часть отдыхавших съехала сразу после несчастья.

Александра навострила уши.

— Какого несчастья?

— У молодой женщины случился инфаркт.

— К ней вы тоже клеились?

— Нет. Такая бы на меня не посмотрела. Да и ухажёров ей хватало. Хвостом за ней плелись сразу несколько.

— Тоже постояльцы?

— Я их не запоминаю. На женские лица память нормальная, а на мужские… — пожал плечами, потёр кольцо. — Это моя Светочка отлично всех помнит, а у меня, — хмыкнул, — память, скажем так, работает выборочно. Вот вас я запомню.

— Вас ждёт Света.

— Да, и вы мне помогли понять, как я по ней соскучился. — Вздохнул. — Зря я без неё поехал. Лучше бы поговорили. Мы же поругались из-за салата, представляете, Саша? Я купил не то, что она просила. Как обычно. Потом заговорили о детях, о моей невнимательности. Ну и началось.

— Я Александра. Вернётесь домой, купите то, что она хотела. Дмитрий… — произнесла имя постояльца и, словно, оглохла. Так сильно забилось сердце. Нет. Не готова она была ещё думать о Диме. Не готова. — Как ваша фамилия?

— Викторов.

— Викторов, разрешите к вам так обращаться?

— Пожалуйста. Я как в школе перед учительницей. Или на допросе.

— Скажите, ваши соседи проявляли излишнюю настойчивость к умершей? Может, доставляли ей неудобство?

— Чёрт его знает. Подождите. Точно! Когда всё случилось, приезжал следователь, задавал вопросы, и я слышал, что Ольга… Да, Ольга говорила, будто умершая боялась мужчину с серым шарфом.

— Вы знакомы с Ольгой?

— Вроде того. Ей было не до флирта.

— Ясно. О каком мужчине она говорила, вы знаете?

— Да вы что! Я же их не рассматривал.

— Хорошо. Викторов, вы упомянули назойливость соседей. Я… — Замолчала, вовремя вспомнив, что сейчас не детектив, а просто искательница хорошего места отдыха и продолжила: — Я бы хотела отдохнуть в тишине. По возможности. Те люди вас сильно доставали?

— Честно говоря, я не прочь выпить хороший напиток в интеллигентной компании, так что, нет, их общество было неплохим. Если бы не вопросы.

Александра поморщилась:

— Вопросы? Я очень не люблю, когда меня расспрашивают о личном.

— Вы скрытны?

Она не стала отвечать.

— Не беспокойтесь. Они уже съехали, так что, если решите заселяться без скидки, те парни вас не потревожат.

— Но вас потревожили. Интересовались зарплатой?

— Нет. — Улыбнулся. — На самом деле вопросы были глупые.

— Интересно. — Она тоже улыбнулась — Неужели, спрашивали, что вам больше нравится: лето или весна?

— Почти. — Его пальцы крутили кольцо. — Светочка любит каждое время года. Она умеет находить прелесть даже в осенней слякоти. Мы недавно женаты. Поздно встретились. — Пояснил Дмитрий, хотя Александра не проявила и капли любопытства. Сама заметила:

— У счастья нет понятия поздно.

— Вы так считаете?

Она подумала о Диме, о разговоре на мосту, о его молчании длиною в год. Нет. Уже больше. Сердце кольнуло обидой. И решила не отвечать.

— Неужели можно придумать более глупый вопрос, чем про время года? — вспомнила, как о таких же пустяках говорила с Димой. Мысленно выругалась:

«Чёрт! Дьявольская муть!»

Постоялец тем временем продолжил:

— Да, Саша, — тут же поправился, — Александра. Представьте, можно. Один спрашивал чего боюсь, а другой вообще вёл себя, как разведчик, — ухмыльнулся Дмитрий, — интересовался моим детским прозвищем, есть ли у меня животные, какое блюдо я любил в детстве, какое ненавидел. Ну не глупость?

— Не знаю…

— Потом они, правда, переключились на женщин и обо мне забыли. Так что мой отдых, в основном, прошёл в одиночестве.

— Викторов, вы отвечали на их вопросы?

— Да. Что в этом такого? Собеседники любопытные. Бывает. Главное, о нас со Светочкой не расспрашивали. — Выставил руку вперёд, будто обороняясь. Добавил. — Это уже сугубо личное.

— Вы невероятно доверчивы! — не удержалась детектив. — Неужели ничего не заподозрили?

— Вы о чём?

— О странном поведении ваших соседей!

— Каждый коротает время, как может. Они так же, как и я приехали по одиночке и явно скучали. Я тоже скучал. Почему бы не поболтать? Разве общительность представляет опасность? — улыбнулся. — Я вот с вами общаюсь. И что? Я и со Светочкой познакомился в разговоре. Звонил бывшему одногруппнику, а трубку взяла его двоюродная сестра. Так и началось.

— А женщин они тоже расспрашивали? — не желала уходить от темы Александра.

— Не знаю. Я за ними не следил. Слушайте, а что вы так волнуетесь? Я же говорю, они уже съехали.

— Когда именно?

— Ну… не знаю. Как я проснулся, так больше никого и не видел.

— А проснулись вы?..

— Первый раз, когда мёртвую обнаружили. Потом лёг, принял на душу, смерть — это всегда страшно — и открыл глаза уже после десяти. Точно не скажу.

— Кто тогда был администратором, Алина?

— Нет. Алина позже приехала. Была Наталья. Она примерно час назад как сменилась.

— Вы и с ней флиртовали?

— Нет. Я прямо здесь, в беседке был, когда подъехало такси. Алина вышла, а Наталья села в машину. Я как раз посмотрел на часы. В это время мне Светочка обычно звонит, если я не дома. А сегодня… — тяжело выдохнул, — не позвонила.

— Вы и раньше видели, как Наталья покидает работу?

— Да я же за ней не слежу. Случайно увидел. Мне нравится сидеть в беседке. Светочке тоже нравится. Это её любимое место. А когда гложет грусть, хочется грустить в той обстановке, что напоминает о любимых. — Внимательно посмотрел на детектива. — Разве у вас не так?

— Мне безразлично, где грустить. Эмоции никак не связаны с местом. — И тут же задумалась. Честна ли она перед собой? Ведь, когда Саша вспоминала о Диме, когда вновь переживала эмоции радостные и те, что травили душу, оказывалась именно там, где они с Соколовым любили бывать и там, где всё ещё хранился его запах. Например, в ванной, где он прыскался туалетной водой. Тот аромат присутствовал в воздухе до сих пор: уже не такой яркий зовущий, но по-прежнему ощущаемый. Или ей того лишь хотелось?

Зато она почти не вспоминала о Диме в агентстве, потому что туда он ни разу не заходил, не переживала связанные с ним чувства в автобусе или метро — они ездили на его машине. Но стоило оказаться в том самом кафе, где они сидели с Димой, да даже пройти мимо, оказаться в сотне метров, или заметить в витрине магазина серый «Мерседес» или мужчину с галстуком цвета индиго, как сердце привычно замирало, а потом пускалось вскачь. И чувства, так тщательно упакованные в «я его отпустила» и «мне всё равно» оживали и становились ещё сильнее прежнего.

«Возможно, он и прав…» — грустно согласилась Александра и принялась отгонять навязчивое чувство одиночества, сопровождаемое верными слугами по имени «Страх», «Обида», «Боль».

— Вы, случайно не запомнили название такси? «Яндекс», Везёт», на чём она уезжала?

— Это была просто машина без шашек, рекламы. «Жук».

— Но вы решили, это такси.

— Так Наталья при мне платила за проезд. Наверное, трансфер только для отдыхающих. А, может, он приезжает лишь в определённые дни.

— Трансфер тоже обычный?

— Нет. На нём огромная надпись «Барышево — Жар-птица». На сайте есть фото. Вы не смотрели?

— Нет.

«Уточню про такси у Алины, — решила детектив, — и почему я сразу её не спросила? Акцентировала внимание на Наталье и коттедже. Но ведь администраторы могли быть заодно. Мне нужно поговорить с таксистом».

— Вы уже не хотите здесь отдыхать? — неожиданно спросил постоялец.

— Я этого не говорила.

— Вы хмуритесь. Вам что-то не нравится?

— Думаю о своём, — ответила Александра. — Викторов, мы можем вернуться к неприятной теме?

— Спрашивайте.

— Когда вы увидели мёртвую женщину, все постояльцы были уже там?

— Нет. — Он задумался. — Подождите. Там было четверо. Да. Четверо мужчин. Один плакал.

— Плакал? — переспросила детектив.

— Да. У меня сложилось впечатление, будто он знал умершую. Но я ошибся. Его расспрашивали, когда я был там, и он сказал, что её не знает.

— Но плачет?

— Знаете, Александра, на смерть реагируют по-разному. Когда у меня умер дед, я смеялся. Жутко, правда?

— Горе и шок иногда дают неоднозначную реакцию, — произнесла детектив, хорошо знакомая с диким воплощением страданий. Когда её мама была ранена, когда могла умереть, Саша ни обронила ни слезинки. Зато, позже, когда мама звонила по телефону и расспрашивала, как дела, каждый раз потом плакала. То ли от того, что отношения стали лучше, то ли потому, что слышала голос человека, которого едва навсегда не потеряла.

Да. Александра понимала неоднозначность реакций.

Когда она грустила по Соколову, часто смеялась.

— Тот человек объяснил свои слёзы страхом, — продолжил постоялец. — Сказал, что напуган тем, как наша жизнь непредсказуема. Я запомнил его фразу.

— Какую?

— Он сказал, смерть не всегда облегчение.

Она задумалась:

— Любопытные слова.

— Не знаю. По-моему, он был шокирован не меньше остальных. Вот и всё.

— А что говорили другие?

— Да одно и тоже. Что скажешь в такой ситуации? Умерла молодая женщина. Ужас.

— Да. Вы правы. А женщина, которая говорила про серый шарф…

— Ольга?

— Да. Она больше ничего не говорила о покойной?

Постоялец взглянул на Александру по-другому. С подозрением.

— А вы не слишком интересуетесь этой темой? — спросил он, отодвигаясь. — Что-то ваши вопросы не очень связаны с отдыхом.

— Я дотошна во многих вопросах и мне нравится изучать людей.

— Вы и правда дотошны. Даже не знаю, что ещё сказать. У меня чувство, будто я на допросе.

— Это лишь чувство.

— Конечно. Но оно не слишком приятное.

Александра поняла, что собеседник близок к тому, чтобы закрыться и доверительно сообщила, перейдя на громкий шёпот:

— Теперь вы понимаете, почему мне нелегко выбрать место отдыха? Представьте реакцию отдыхающих, когда к ним с вопросами пристаёт такая, как я? — вздохнула. Она надеялась на правдивость игры, в которую сейчас играла. Не перегнула ли палку с подробностями? Не вернулась ли в привычный образ детектива?

— Вы… странная, — заметил Викторов.

— Странная. — Она вновь заговорила в полный голос. — Иногда обо мне так говорят, иногда даже устраивают скандал из-за расспросов. Поэтому не в каждом доме отдыха мне комфортно. Я ведь еду не за руганью, а получается, как получается. — Детектив заметила изменение в его позе, ту самую закрытость. Пока он скрестил лишь руки, но это могло быть только началом. Саша поняла, действовать нужно мягче. Она всё ещё не была уверена в том, что Викторов сумеет держать язык за зубами, услышь он правду. А Бриз просил её быть осторожной.

Саша старалась.

— Простите, Викторов, за все эти вопросы. Вы, наверняка, уже устали. Я не должна была наседать на вас, но мне так интересно, что здесь произошло. Вы сообщили о смерти несчастной, и меня словно накрыло. Я понимаю, что излишне интересуюсь произошедшим. Какое мне дело до того, кто и что сказал? Но я ещё в институте любила наблюдать за людьми, оценивать их поведение и эмоциональные реакции. Глупость, конечно, но мне нравится это делать.

Его поза не изменилась. Лицо выражало смятение.

— Это моё хобби, — улыбнулась, пытаясь выглядеть смущённой. Опустила глаза, поводила носком туфли по земле. Подняла глаза. — Хобби одинокой женщины. Вот так. — Стала ждать.

Постоялец «открылся». Его пальцы снова вернулись к кольцу.

— Знаете… не мне судить о других людях. Я в принципе не против вопросов, и вы мне симпатичны. Нет, не подумайте неправильно, приставать я не намерен, у меня есть Светочка. Но дело в том, что я не помню, что именно говорила Ольга помимо того, что я вам уже рассказал. Помню, она была очень напугана, мы все были очень напуганы. Но это и не удивительно, всё-таки умерла молодая женщина. От инфаркта. Кошмар. А Ольге было страшнее вдвойне.

— Почему?

— А я вам ещё не сказал? Несчастная умерла в номере Ольги.

Алина смотрела из окна. Происходящее в беседке выглядело обычной беседой двух заинтересованных людей, не более. Но женщина, Александра обманула, сказав о договорённости с Натальей. Зачем? И почему так подробно расспрашивала о коттедже? Алину немного смутили вопросы и, боясь возможных проблем, вернее опасаясь каких-то неудобств, она решила сообщить о визите Наталье. Так-то и выяснилось, что ни о какой экскурсии речи не было, никакой встречи на территории коттеджа не намечалось. Наталья попросила Алину проследить за Александрой, чем та сейчас и занималась. Но недолго. Отдыхающих было мало, и они сильно не беспокоили, Александра Алине понравилась — вызывала доверие, — и поэтому, не обнаружив ничего подозрительного, Алина решила вернуться к своим делам. Ей ещё надо было подогреть остывший чай, пить холодный было невыносимо, и проверить номер, где нашли тело, Наталья попросила ещё раз провести уборку. Алина постояла ещё минуту, и, чувствуя себя выполнившей долг перед старшим администратором, отошла от окна.

Если Алина не волновалась при встрече с Александрой, то Наталья не находила себе места. Ей совершенно не нравилось то, что кто-то расспрашивает о ней, о коттедже. Ей казалось это неслучайным. Помогая игрокам не первый год, она привыкла к подозрению, к недоверию, к тому, что нужно быть осторожной ежедневно, ежеминутно. Постоянно. Вопросы Александры звучали настораживающе. Зачем ей информация о камерах? Какое ей дело, когда уехала Наталья? И почему она соврала об экскурсии?

Тревога жгла изнутри. Поговорить бы с кем-нибудь, уменьшить тревогу. Но с кем? В правилах ясно значилось: не говорить об Игре с близкими. А так хотелось. Наталье тяжело было жить с не прекращаемым чувством опасности.

Она в нетерпении ждала подробностей от Алины, ходила из угла в угол, нервно тёрла подбородок. Отец ненавидел эту привычку. Наталья прятала руки, кусала губы и снова возвращалась к тому, что так не любил отец.

Когда Алина вновь позвонила, страшные опасения подтвердились. Наталья ещё не знала, чем именно опасна Александра, но понимала, эта женщина приезжала отнюдь не за отдыхом. Оставалось надеяться на Алину, на то, что та не взболтнёт чего лишнего. И хотя Алина ничего не знала, опасность всё равно оставалась.

Опасность существовала всегда.

Поэтому в «Жар-птице» не было других работников, только второй администратор.

Наталья взяла себя в руки, она должна была узнать, кто такая Александра, и отправила Алине СМС:

«Проверь её сумочку. Мне кажется, это журналистка. Хочет нарыть грязи про коттедж по просьбе конкурентов».

Сообщение улетело, и Наталья позволила себе выдохнуть.

– В номере Ольги? — переспросила детектив.

— Именно. Ольга говорила, что вышла подышать воздухом, а когда вернулась, её знакомая уже не дышала.

— Умерла от инфаркта.

— Да.

— Была ночь?

— Простите?

— Вы проснулись, когда всё произошло, — напомнила Александра.

— Да, верно.

— И ночью Ольга куда-то выходила.

— Она выпила и хотела подышать воздухом. А вам это кажется странным?

— Не знаю.

— Александра, эти ваши вопросы… Я уже начинаю думать, что смерть была не из-за сердца. — Натужно улыбнулся. — Убивают обычно где угодно, но только не там, где мы сами.

— Почему вы сказали про убийство? — зацепилась за его слова детектив. — Никто не говорил, что смерть была насильственной.

— Всё из-за ваших вопросов, — ответил постоялец. — Если бы вы не вели себя так дотошно, я бы и не раздумывал о случившемся. Но вы всё спрашиваете и спрашиваете, и я начинаю припоминать. Не знаю. — Он вновь стал вертеть кольцо, будто его это успокаивало. Продолжил: — Те люди, что уже были у номера, когда я прибежал… Я не слышал криков. Никто не слышал криков. Но как тогда они там очутились? Что их привело? Ночью?

«Хороший вопрос», — подумала детектив, а вслух спросила: — Вы точно больше ничего не помните о тех мужчинах?

— Александра, а вы точно не из полиции?

Взгляды встретились. Застыли. Принялись изучать собеседника. Первой нашлась детектив.

— Я похожа на полицейского, да? — улыбнулась. — Люди часто настораживаются в разговоре со мной. Дурацкое у меня всё-таки хобби.

— Дурацкое, — согласился постоялец.

Она посмотрела на коттедж, на окно. Ей показалось, Алина стояла там. Наблюдала? Александра поправила сумочку, намекая на готовность уйти, и произнесла:

— Я, вероятно, уже надоела вам со своим чрезмерным интересом, но мне правда крайне любопытно, что заставило вас думать, будто те люди странные? Расскажите, пожалуйста, и я отстану. — Состроила жалобную мину. — Ну, пожа-а-алуйста.

Он вздохнул, но ответил:

— Сам не знаю. Среди них были те, что задавали мне вопросы и… — замолчал.

— И что? Продолжайте.

— И как я уже сказал, вот вам сейчас всё это рассказываю и теперь мне кажется, что всё это странно: и смерть, и те люди, и следователь. Скажите, разве не должна была приехать скорая? При чём здесь следователь? Я чего-то не понимаю?

— Я сама в этом не очень хорошо разбираюсь, но ваш вопрос кажется мне интересным. Действительно, зачем? Может, на всякий случай? Ладно. Что-то мы увлеклись. Что ж… Спасибо. Ваш рассказ действительно очень любопытный. Я, пожалуй, пойду, не буду больше отнимать ваше время. — Она искренне улыбнулась. Он улыбнулся в ответ и заметил:

— Вы поосторожнее со своим хобби. Оно не каждому понравится.

— Это точно. Ещё раз спасибо.

Они расстались. Викторов остался в беседке, Александра направилась в «Жар-птицу». Уже у входа она обернулась и увидела нечто такое, что заставило её почувствовать радость. Детектив готова была поспорить: то тепло, что читалось на мужском лице, принадлежало Свете. Викторов говорил с женой по телефону. Его пальцы нежно поглаживали кольцо.

Алина была на месте. Две полные кружки чая должны были продемонстрировать расположение и дружественность. Но детектива и улыбка, и напиток смутили. И тому было несколько причин. Александре хватало наблюдательности, чтобы заметить, какой напряжённой стала улыбка администратора, как подрагивала её рука, поправляя и без того идеальную причёску, как неаккуратно был налит новый чай. Крохотное пятно осьминогом выплывало из-под кружки.

Наталья не могла отделаться от дискомфорта. Постоянно потирая подбородок, она вспоминала работу Алины, её расторопность и трудолюбие, покладистый характер. Нервозность.

Сможет ли Алина сыграть свою роль?

Наталья имела на этот счёт оправданные сомнения.

— Может, вы хотите чая? — поинтересовалась Алина, протягивая детективу напиток. — Составьте компанию, и я расскажу вам всё, что ещё не рассказала.

И это тоже выглядело странно.

— А вы хотели рассказать что-то ещё? — кружку Александра проигнорировала.

— Я заметила… Я видела… Вы долго общались с Дмитрием. Расспрашивали о плюсах и минусах или это ваш знакомый?

— Что вы хотите мне рассказать?

— Не знаю. Может, у вас остались какие-то вопросы? Возьмите чая, если, конечно, не торопитесь. Он свежий. Я его только заварила.

— Вы со всеми пьёте чай?

Алина не скрывала своей растерянности, и если она играла какую-то роль, то явно справлялась неважно. Её неуверенность можно было не только увидеть — пощупать. При желании.

— Я всего лишь пытаюсь быть внимательной к будущему постояльцу. Разве это плохо? — зачастила она, делая большой глоток. Поперхнулась, спрятала глаза. — Мы стараемся со всеми быть вежливыми и доброжелательными. Иначе как у нас появятся отдыхающие?

Детектив молчала.

Алина спросила:

— Ой, а где вы покупали сумочку?

— Что?

— Мне нравится ваша сумочка, — и снова улыбка. Нервная. И, как и вопрос несвоевременная.

Александра решила принять игру, чувствуя, Алине что-то надо. А где-то в городе Наталья уже жалела о своей просьбе.

— Так что… с вашей сумочкой? — старалась быть милой администратор.

Детектив выдержала паузу, затем взяла кружку:

— Сумочки — это моя страсть. Присядем на диванчик?

Беседа протекала неуютно, хотя говорили, в общем-то о приятном. Александра взаправду любила сумки, хотя и не до такой степени, как те же носки, но всё же достаточно для того, чтобы иметь парочку экземпляров, а именно четыре — на каждый сезон. Сегодня в её руках красовалась кожаная сумка цвета фисташек с окантовкой из белых ромашек. Недавнее приобретение. Первое, но только после носков, естественно, по возвращении из отпуска.

Алина проявляла заинтересованность в покупке, наслаждалась цветовым сочетанием и даже говорила о собственной сумке. Единственной. Кофейной. От темы сумок плавно перешли к моде и одежде в целом. В общем, вели женский разговор. И всё бы вроде ничего. Алина пояснила, что на работе бывает скучно, и сегодня как раз тот случай, когда отдыхающих мало, а те, что есть, или гуляют по парку — погода благоприятствовала — или отдыхают в номерах. Но всё-таки чрезмерная словоохотливость администратора выглядела подозрительно. Алина уже не настаивала на забытой Александрой чашке, опустошённой лишь на четверть, ведь разговор и без того клеился, но тянулась к собеседнице, словно к подруге. Несомненно, это могло быть от поглощающей скуки или природной болтливости или… Причина всё же заключалась в другом. Когда Алина снова вспомнила о сумке и потянулась к ней, чтобы пощупать, детектив потеряла остатки сомнений. Администратору что-то было очень нужно, но и детектив сидела здесь не просто так.

— Предлагаю обмен, — сказала Александра, отодвигая сумку.

— Что?

— Обмен, — повторила детектив и как бы между делом заметила, — я дам вам сумку, там, кстати, внутри, есть тайный кармашек. А вы мне покажете записи с камер.

— За-зачем?

— А вам моя сумка зачем?

— Просто посмотреть. Я люблю сумки.

— И я тоже хочу просто посмотреть. Если вам, конечно, нечего скрывать.

Алина понятия не имела о том, что творится в «Жар-птице», но помнила опасения Натальи: старший администратор подозревала Александру в журналистском расследовании. Неопытная Алина пребывала в замешательстве. С одной стороны, у неё появился шанс выполнить просьбу Натальи, а камеры всё равно вычищались, потому как объясняла сама старший администратор, такая мера была необходима для лучшей работы устройства. С другой стороны, разве предложение Александры само по себе не отвечало на вопрос Натальи? Зачем ещё этой женщине в ярком пальто записи с камер, если не для СМИ?

— Я беспокоюсь о личной жизни и хочу сама видеть, ЧТО именно попадает в объектив, — Александра пододвинула сумку обратно. — Так что скажете? Или вам есть что скрывать?

«Жар-птица» не мелькала в скандалах, отзывы получала почти что всегда положительные. Попадались, конечно, и неприятные жильцы, по жизни недовольные всем и всеми, но это были единичные случаи, тонувшие в море хороших рецензий.

Алине нечего было скрывать.

— Пожалуйста. — Улыбнулась, подошла к стойке, подключила к сети нетбук, поставила пустую запись, взяла протянутую сумку. И вдруг замерла.

На камере возникло изображение.