Колыбель для ласточки

Глава 24

А в «Жар-птице», пряча слёзы от чужих глаз, собирала вещи Алина. Их было немного: запасной тональник, пудра, тушь, помада, лак для ногтей — администратор по уверениям Натальи всегда должна была выглядеть идеально, Алина не спорила — комплект чистой формы на всякий случай, туфли и лодочки. Любимые, удобные. Их она надевала, когда заканчивала работу, чувствуя, как вместе со шпильками исчезает и необъяснимое волнение, неприятные эмоции. Раньше Алина объясняла всё это личными переживаниями: с родителями были тяжёлые отношения — они ей не доверяли и не понимали её стремлений, желаний, её интереса к работе администратора. Парень выносил мозг: то люблю, то наскучила, то ты самая лучшая, то никудышная. В общем, сплошные эмоциональные горки. А Алина, привыкшая к давним отношениям — встречались два года — для неё это был значительный срок, терпела, прощала. Любила.

Но сегодня, после разговора с Александрой, в сознание то и дело прокрадывалась одна и та же мысль: не происходило ли в доме отдыха чего-то странного? Чего-то страшного? И зачем некоторые из отдыхающих регистрировались под чужими именами? И с чего вдруг один из постояльцев, Викторов, тот самый, что разговаривал с Александрой, съехал? У него в запасе оставалось три дня. А тут вдруг, раз, и решил уехать. И совпало его желание с приездом женщины в ярком пальто, любительницы сумочек и приватной жизни.

Зачем Александра так интересовалась камерами?

Верить в то, что Наталья вела какие-то противозаконные игры не хотелось, а сомнения между тем острыми углами царапали сердце. Успокаивало одно: дела «Жар-птицы» Алину больше не касались. Но поскольку ещё утром Наталья была её работодателем, Алина посчитала нужным сообщить о разговоре Викторова с Александрой. Придумывала она проблемы или те действительно были, а такой поступок ей казался честным.

Она с грустью прошлась по дому, заглянула и мысленно попрощалась с каждым уголком коттеджа, где ей так нравилось работать, сделала пару селфи внутри здания и снаружи, посидела в беседке и вернулась к стойке. Там она должна была ждать Наталью. Старший администратор давно сообщила, что в пути и по расчётам Алины должна была вот-вот появиться.

Машина въехала во двор как раз в ту минуту, когда Алина отправила сообщение парню, сообщив плохую новость и не забыв приправить её сладким «Теперь мы можем поехать на аттракционы хоть ночью». Она знала, Андрюша обрадуется. Ему нравилось всё неправильное, запрещённое и опасное. Алина понятия не имела, можно ли пробраться в парк развлечений после закрытия, но даже сама попытка, неважно удачная или нет, привела бы Андрюшу в дикий восторг. Её парень был адреналинщиком. Немного подумав, Алина отправила влюблённый смайл, а после — фото, запечатлев на нём лишь декольте. Для этого пришлось расстегнуть пуговицы и неловко осмотреться по сторонам — воспитание и врождённая скромность не позволяли опозориться перед отдыхающими. Затем, получив ожидаемый «палец вверх», Алина спрятала телефон, схватила сумочку и поспешила к машине.

Водитель сообщил:

— Наталья Олеговна прислала за вами человека. Вы едете на новое место. Только не задавайте вопросов. Я помогу с вещами.

Из окна машины высунулась какая-то женщина. Алина не всматривалась в лицо незнакомки, зная, как это нетактично. Ей хотелось произвести хорошее впечатление. Она была благодарна Наталье и не могла подвести перед этой женщиной. Наталья ведь за неё поручилась. Улыбнувшись по привычке водителю, Алина расположилась на заднем сиденье рядом с незнакомкой.

«Жар-птица» скрылась из вида, и сердце Алины кольнуло сожалением. Вздохнув, она уставилась в окно. Мимо пролетали хорошо знакомые места. Места, которые она успела полюбить. Алина быстро прикипела душой и сердцем и к дому отдыха, и к людям, да хоть к той же Наталье — работали бок о бок, пускай и условно, но всё же целых два года. Это вам не шутки. Память грели воспоминания о том, как она пришла на собеседование, как отвечала на вопросы, робея перед представительным мужчиной. Тогда был один из счастливейших дней: работа несложная, местность красивая, воздух чистый, улыбчивая напарница. Сплошные плюсы. Алина, наконец, могла почувствовать независимость и доказать её своим вечно недовольным родителям. Благодаря хорошей зарплате у них с Андрюшей появилось больше разнообразия в прогулках. Теперь они могли рассчитывать не только на его финансы, но и на её, поэтому почти ни в чём себе не отказывали, используя молодость и свободу от бремени денег на полную катушку.

Алине так казалось.

Выросшая в довольно скромных условиях, она считала роскошью возможность каждый вечер сидеть то в одном в кафе, то в другом. А ещё её мучала совесть из-за причины, по которой «Жар-птица» осталась в прошлом. Она подвела Наталью. Она всегда подводила родителей.

Дорога петляла, настроение продолжало падать, пейзаж за окнами ничуть не улучшал ситуацию. Алина, хотя и любила смотреть как верхушки деревьев касаются облаков, в эту минуту ничуть не радовалась.

С левой стороны заблестел вывеской дом отдыха «Ласточка». Машина остановилась. Алина за всё время пути, не проронившая ни слова, осмелилась задать вопрос незнакомке:

— Собеседование будет прямо сейчас?

Женщина не ответила. Молча вышла из машины, поманив за собой пальцем.

— Приехали, — сообщил водитель, — можете выходить.

Алину настораживала молчаливость женщины, но всё же она подошла к багажнику за вещами. Конечно, можно было взять пакет с собой — он не был тяжёлым — но водитель любезно предложил помощь, а незнакомка махала рукой, улыбаясь. Алина не хотела показаться невежливой.

Теперь, стоя у багажника, душу терзали неясные сомнения. Глаза открывала подозрительность. Вроде бы поводов не было, но почему Наталья не сменила её на посту? Почему оставила коттедж? Надеялась на камеры? Но раньше такого не случалось. Что изменилось на этот раз?

— Простите, не знаю вашего имени, а Наталья когда приедет в «Жар-птицу»? Она вам сообщала? Просто… — Алина смущённо потёрла ладони, — стойка администратора пустует, и, хотя я уже там не работаю, как-то это всё нехорошо. Я имею ввиду оставлять дом без присмотра.

Молчание.

— Она уже там, да? Я задала глупый вопрос, извините. — Алина наклонилась за пакетом, чувствуя себя крайне неловко. И какое она произвела впечатление на незнакомку? Наверняка, ужасное. Пытаясь загладить вину — чувство, воспитанное родителями, — обернулась в тот момент, когда шприц направил иглу ей в шею. — Простите, я волнуюсь. Ой, а это…

— Чёрт… — прошипела Наталья.

Алина сделала шаг назад. Растерявшаяся Наталья криво улыбнулась, а затем ринулась на Алину. Водитель, краем глаза заметивший странные движения у багажника, вышел из машины. Зажатый в руке шприц, вошёл в воздух.

— У вас всё в порядке? — поинтересовался он, приближаясь.

Женщины молчали. Первая совершенно не знала, как действовать, когда всё идёт не по плану, а вторая, испытывая шок от происходящего и запутавшаяся в эмоциях удивления и страха, переводила взгляд с незнакомки на таксиста, продолжая пятиться прочь от автомобиля.

— Я вас спрашиваю, — повторил реплику водитель. — И что у вас в руке?

Наталья, понимая, что оказалась в ловушке, не смогла придумать ничего лучше, чем направиться ему навстречу, стараясь сделать улыбку смущённой.

— Вышла неувязочка, — начала она, потной ладонью сжимая шприц, — вы мне не дадите мой мобильник? Он остался на сидении. Пожалуйста.

— На… талья? — тихо прозвучало узнавание со стороны Алины.

— Это воровка, — пояснила старший администратор, не обращая на неё внимание, — дайте, пожалуйста, мой телефон. Он лежит с вашей стороны.

Водитель, оказавшийся у пассажирской дверцы, на секунду замешкался, но затем взялся за ручку, наклонился. Мысль о странности происходящего уже проскочила в сознание, но движение Натальи оказалось молниеносным. Игла вонзилась в шею. Смертельный раствор помчался к сердцу.

Алина вскрикнула.

Водитель повернулся и схватил руку Натальи. Пошатнулся, вдруг почувствовав себя неважно. Наталья ударила мужчину в пах. Алина обрушила убийце на голову пакет с вещами. На дорогу посыпались запасные тональник, пудра, тушь, лак. Налетевший ветер растрепал волосы Натальи, и водитель, чьё самочувствие внезапно пришло в норму — Караэс действовал быстро, но всё же не настолько — мощной пощёчиной уронил ту на асфальт. Алина бросилась звонить в полицию. Наталья, не замечая боли в щеке, подобрала тональник и швырнула в Алину. Промахнулась.

Алина, так и не закончив вызов, бросилась бежать.

Таксист тоже схватился за телефон. Наталья нашла у дерева булыжник и ударила водителя по голове. Тот повалился на машину и замер. Теперь нужно было остановить Алину. Наталья бросилась следом с такой скоростью, как будто от этого зависела её собственная жизнь.

«Ласточка» была совсем рядом. Казалось ещё пара десятков метров и безопасность. Алина не понимала, что происходит. Ей было очень страшно. Земля полетела в глаза внезапно. Затем кто-то потащил за ногу, вонзаясь в икру ногтями. Пальцы схватились за шею и стали душить. Алина отчаянно замолотила ногами по земле, начала царапать чужие руки.

В глазах темнело, воздух исчезал, боль пронзала горло, расползаясь всё дальше и дальше. Секунды неумолимо ускользали. Алина мысленно позвала Андрюшу, а затем отпустила убийцу и закрыла глаза. Слеза горечи и боли, последняя слеза показалась на ресницах и покатилась по щеке. Брошенный у дороги телефон высветил именем любимого парня, а затем погас также быстро, как и жизнь Алины, оставляя после себя лишь недоумение и множество вопросов.

На другом конце города Андрей Кравцов набрал номер повторно, но ответом ему была лишь пугающая тишина.

— Моя малышка, — произнёс он на автоответчик, — как закончишь, позвони, я встречу.

Наталья слезла с неподвижного тела и схватилась за голову. Всё. Абсолютно всё вышло из-под контроля. Она не знала, что делать. Не сумев справиться с нахлынувшей паникой и то и дело потирая подбородок, Наталья вытащила мобильник из кармана и позвонила Нулевому.

— Ты понимаешь, какие последствия? — гнев скользил в голосе.

— Да. Но… что мне делать?

— Коттедж далеко? Камеры есть? Тебя кто-то видел?

— Да. Нет. Наверно. Не знаю! Что делать?

— Подними Алину и закинь на заднее сиденье, убери улики.

— Как?

— По возможности! — он всё-таки закричал. — Ты это дерьмо сотворила, ты и… Короче! Подметаешь за собой и рвёшь с места. Дома не появляйся.

— А куда?

— Тебе ехать?

— Туда, где не станут искать.

— Так меня, что, теперь?.. — она сглотнула.

— Если правильно разыграем — нет, а пока прячься.

— Хорошо. Но таксист! Что делать с ним? Его я не подниму!

— Об этом надо было думать раньше.

— Папа!

— Придётся поднапрячься, Наташ, — связь отрубилась.

Наталья медленно поднялась, осмотрелась. Нулевой ей велел действовать. А папа, по сути, оставил.

«Выбираться, — билась истошная мысль, — выбираться».

Немного приободрить могло сейчас только одно: выбранная дорога, не центральная, пустовала. Она была идеальным местом для осуществления плана. Только план рухнул, как и мечты Натальи стать игроком. Теперь отец никогда не доверит ей Игру. Никогда.

Плотно стиснув зубы, Наталья наклонилась к Алине и начала поднимать.

Прошла целая вечность. Время растянулось жвачкой. Оно тянулось и тянулось, пока старший администратор, прикладывая немалые усилия, тащила к машине Алину, обхватив за талию. Голова женщины безвольно лежала на правом плече, рука тонкой плетью свисала с левого. Со стороны Алину можно было принять за пьяницу, а Наталью за верную подругу, помогающую той забраться в салон.

Наконец, тело легло на сидения. Наталья прислонилась к машине, едва не споткнувшись о распластавшегося на асфальте таксиста. Ей нужно было передохнуть. Взгляд скользнул по мертвецу, по луже крови на крыше автомобиля, спину заломило в предчувствии тяжести. К счастью, мужчина был не тучным. К несчастью, Наталья всё равно была по сравнению с ним хрупкой.

Когда он тоже оказался внутри, она осознала ужасную вещь: окровавленного таксиста нельзя сажать на переднее сидение, а значит, тела нужно поменять местами. И снова, будто в страшном кошмаре, нелепом сне, жуткой иллюзии Наталья касалась мёртвых людей.

Напряжение в мышцах тормозило движения, но старший администратор не позволяла слабости взять над собой верх. Она продолжала работать, не замечая рвущей боли в спине и усталости в руках и ногах. Пересадила тела, распустила волосы Алины, и те, упали вниз, пряча опущенное лицо и след на шее. Наталья подняла все разбросанные предметы, зашвырнула их в багажник и рванула с места.

Подъехав к нужному дому, остановилась, тяжело выдохнула. Набирая телефон, помедлила, но всё же не передумала.

— Ты с ума…

— Ничего не говори. Спускайся вниз для общего блага.

— Что за?..

— У меня здесь трупы.

Больших объяснений не потребовалось. Вскоре из подъезда показался Пятый. Он нёс лопату.

— Сделаешь сама. Потом приходи.

— Ты даже не поможешь?

— Наташ, мы спали всего раз. О чём ты? — и ушёл, оставив Наталью одну, с громко стучащим разочарованием в сердце.

Агнецкая не унывала, хотя ни поверхностное, ни какое-либо ещё знакомство с представительным мужчиной так и не состоялось. Бизнесмен по фамилии Фурский покинул свой офис, сославшись на непредвиденные обстоятельства. Ирма к перехвату не успела. Но оставлять попытки Агнецкая не собиралась.

Пока же принялась за Ольгу.

Они столкнулись на выходе из торгового центра. Лот всегда там покупала косметику. За внешностью, как и Ирма, Ольга следила с особым усердием. Там и разговорились на почве акций и рекламы, где мелькала красивая зарубежная актриса.

— Живём здесь, а любуемся заграничными лицами, — фыркнула она, останавливаясь рядом с жертвой. — О чём думают рекламщики? Это же глупо! Вы как считаете?

Ирма узнала, что Ольга одинокая женщина и после смерти мужа совсем потерялась в этом мире. Она искала любую возможность хоть с кем-то пообщаться, потому что муж был для неё целой жизнью.

— Поддерживаю. Но косметика хорошая. Я давно пользуюсь.

— Я тоже! Мне особенно нравится линия для смешанной кожи. А у вас какая? Ой, простите, я наверно выгляжу навязчивой. Дело в том, что я недавно осталась одна. — Ирма всхлипнула, надеясь на актёрское мастерство. Училась всяким трюкам с первого дня, как оставила родной городок и решила покорять мегаполис. Мечты о богатой и сытной жизни ей не давали покоя ровно с того момента, как мать сама назвала дочь проклятой нищенкой.

— Одна? — прониклась симпатией к собеседнице Ольга. — Сочувствую. И понимаю. У меня тоже никого нет.

— Я собралась поесть мороженого. Хотите присоединиться?

— Как-то… неудобно.

— Да что вы! Разве две взрослые женщины не могут насладиться вкусным мороженым просто так?

Ольга на мгновение задумалась, вспомнила пустую квартиру, фотографию мужа, стоявшую на прикроватном столике, и кивнула.

— Я сейчас завершу покупку и присоединюсь.

— Тогда буду вас ждать вот там, — указала Ирма рукой на ближайшее кафе.

Сначала беседа протекала вяло, неохотно. Говорила в основном Агнецкая. Но она не зря целых два года играла в «Соседей» и всё-таки сумела разговорить жертву. Прощаясь, у Ольги появилась приятельница со схожими интересами, а у Ирмы заветное приглашение в гости.

Какого хрена вообще происходит? — бесился Пятый. — Ты с ума сошла, Наташ? И почему ты явилась ко мне? Сама уладить не могла?

Наталья, уставшая, измотанная, сидела с закрытыми глазами на диване, облокотившись о спинку, и молчала.

— Кого ты убила? Зачем? — продолжал наседать Пятый. — Надеюсь, они хоть не связаны с Игрой? Что молчишь? Связаны? — он схватился за волосы, жалея об их скромной длине. Будь те на пару сантиметров больше, выдрал бы клок. А может выдрать у Наташи? — Зачем ты сюда приехала? Отвечай, давай, а то! — замахнулся.

Наталья открыла глаза, увидела мужскую ладонь возле своего лица и вздохнула. Ни сил объяснять, ни желания не было. На неё напала апатия.

— Наташа, чёрт бы тебя побрал! Да что творится? — Пятый опустился рядом и уже спокойнее произнёс. — Не буду я тебя бить. Но ты ответь, какого хрена всё это значит, а? И почему по телефону ты сказала для общего блага?

Собрав все свои силы, старший администратор подтянула колени к подбородку, и после череды вздохов-всхлипов, рассказала о случившемся.

— Ну ты и дура… — только и сумел вымолвить Пятый, выслушав историю. — О чём ты думала? Да не пофиг ли кто такая эта Александра? Ты же заплатила следаку, а другие пусть нюхают. Что у них есть? Камеры чистые, свидетелей нет, всё нормально. Подожди, ты чего трёшь свой сраный подбородок? Ты, что, не стёрла записи?!

Наталья виновато молчала.

Комната заполнилась матами. Вдоволь наругавшись и отбив костяшки пальцев о стену, Пятый тихо заметил:

— Главное, чтобы Нулевой ничего не узнал. Придётся что-то придумать.

— Он… уже знает, — шёпотом призналась Наталья.

И снова брань.

Рука вновь зависла в опасной близости, а затем потянулась к женской шее.

— И ты решила приплести меня, дрянь? И всё потому, что я однажды с тобой переспал?

— Не смей меня трогать. Ты знаешь, кто я? — Наталья вовремя замолчала. У них с отцом был договор: о родстве никто не знает. Так Фурскому было спокойнее. Таково было условие её участия в весенних забавах.

— Чё замолчала? Продолжай! — кипел Пятый. — Кто ты такая, а? Подстилка?

— Да пошёл ты!

Он не ударил, она отвернулась.

— Тебя хоть не видели?

— Не знаю.

— Твою ж…

Какое-то время посидели в тишине. Потом заговорил Пятый. Но говорил не об Алине с таксистом и даже не о Нулевом — он тревожился лишь из-за уплывающих от него денег.

— Человеческая жизнь для тебя вообще ничего не значит? — закричала Наталья.

— Можно подумать, она что-то значит для тебя, Наташа! Не ты ли мечтаешь стать игроком? Думаешь, я не знаю? Да я вижу тебя насквозь, дура!

Его слова посыпались солью на давнюю не заживающую рану. Рану от того, что за столько лет родной отец так и не принял Наташу.

— Что теперь прикажешь делать? — не успокаивался Пятый. — Ты хоть тела нормально закопала? Чё молчишь, паскуда? Или решила меня подставить, раз я тебя отказался вновь тра…

— Заткнись! — Наталья впервые за долгое время почувствовала всепоглощающую боль и настоящее одиночество. Такие, от которых хотелось выть и не хотелось жить. Её и держала-то на плаву одна-единственная мысль, что настанет тот день, когда отец признает её, доверится, примет в Игру. Полюбит. Ведь для него это было не просто развлечение, не занятие скуки ради. Это была его жизнь. Игра была для него всем.

Слёзы брызнули из глаз, потекли ручьями. Ненавидя свою слабость, отца и мужчину рядом, старший администратор вскочила с дивана и бросилась на кухню. Вернулась с ножом.

— Я сама убью эту Александру, — шипела она, брызгая слюной и дрожа всем телом, — из-за неё всё пошло кувырком. Не припёрлась бы дрянь в «Жар-птицу», не пришлось бы убивать Алину. Она виновата в происходящем. Из-за неё мы в жопе.

— Нож положи, — велел Пятый. — И подумай над тем, что говоришь.

— Я её убью, и всё станет хорошо.

— Ты правда такая дура? — недовольство разливалось в голосе Пятого. — И как я мог с тобой переспать? Ты же как пробка.

— У меня нож, — напомнила Наталья, сверля его взглядом.

— Мой нож. Думаешь, уйдёшь чистой с таким орудием убийства?

— Ненавижу тебя…

— Это взаимно. Уверен, другие игроки тоже не испытывают симпатии друг к другу. Но разве в этом есть какая-то важность? Нет, Наташа. А важно то, что каждый здесь сам за себя. Одно из правил: не… общаться… вне… Игры. Мы с тобой нарушили пункт не единожды. Если Нулевой узнает, денег не видать, да и договоры он скорее всего расторгнет. Но… — поднял указательный палец вверх, — если сыграть достойно, мы не только останемся, мы окажемся в плюсе.

— О чём ты?

— Положи нож.

Она послушно уронила предмет на пол.

Пятый улыбнулся.

— А теперь давай вместе подумаем, почему всё вышло из-под контроля? Какой момент стал поворотным, и чья в том вина? Какой-то там Александры, явившейся с неясной целью в коттедж? Или началось всё намного раньше? С чьей-то нелепой ошибки?

— А… гнецкая…

— Именно.

Наталья подошла к дивану, села.

— А ты прав… Она виновата в том, почему мы сейчас здесь сидим. Да! Ты прав! Если бы она была внимательнее и убила бы лот, ничего бы не случилось! Я убью её!

Пятый покачал головой. Импульсивность администратора его нервировала. Он не хотел, чтобы Наталья принимала участие в его планах, но, с другой стороны, он мог бы её подставить и тем самым убрать сразу две проблемы: жирдяйку Ирму и тупицу Фурскую. Главное рассчитать каждый шаг, всё предусмотреть и не попасться Нулевому. Пятый не мог остаться без денег и любимой Игры.

— Тогда, Наташ, действуем следующим образом, — сказал он, рисуя в уме расправу над женщинами. — Я слежу за Ирмой, а ты сидишь здесь и не высовываешься. В среду Агнецкая покончит с лотом, а мы с ней.

— У тебя есть план?

Он кивнул.

— Используем слабость Ирмы. Её алчность. Но действовать следует осторожно. Нулевой не должен ничего узнать, иначе…

— Я понимаю. Об этом можешь не беспокоиться.

Его смутила её уверенность. Будто Наташа знала больше, чем он. Пятый никогда не узнавал биографии Фурской, потому как та не была игроком, но теперь он собирался покопаться в её жизни. В этот миг, как и Агнецкая, администратор стала его личным лотом.

— Всё будет хорошо, Наташа. Верь мне.

Она не поверила. Но кивнула.