Колыбель для ласточки

Глава 32

Ночью Иван всё же уехал. Александру кололо чувство вины, но приносить другу извинений она не стала. Измотанная сложным расследованием, Селивёрстова закрыла глаза, едва на лестнице затихли его шаги.

Утро, посвежевшее от непогоды, лишь ещё больше вселило уверенности в наступившем дне. Телефон пиликнул новым сообщением. Писал Бриз. Несмотря на их прохладное прощание, он выполнил просьбу и разузнал информацию о Пятом и об Агнецкой. В ещё одном СМС просил не действовать опрометчиво.

Саша ухмыльнулась. Грустно. Похоже, Ваня в неё не так уж сильно верил, как об этом говорил. Она вышла из дома и чёткими шагами направилась к остановке. Дом Кузнецова Ярослава Димидовича, несомненно, знавшего о судьбе Ольги и планах Агнецкой — до последней добраться было сложнее, жила она не в простом доме, — располагался в знакомом районе. Некогда там жила её злейшая подруга Ангелина Васильева (подробнее читайте «Кружева лжи»). В начальной школе у Саши были попытки подружиться с ярчайшей девочкой класса, но Ангелина по прозвищу Ангел уже тогда была стервозной. Дружбы не вышло. Зато однобокая вражда была сильнее урагана. Ангелина ненавидела Сашу, всё время пакостничала и даже этого не скрывала. Несколько месяцев назад Ангелину убили. Расследуя смерть одноклассницы, Селивёрстова узнала совсем иную правду. Оказалось, что за маской циничности и злобы прятался пугливый и несчастный человек.

Автобус шёл почти до самого дома Ангелины, а Кузнецов жил в соседнем дворе. «Элитном». Такое название держал на каменных плечах атлант из белоснежных шестнадцатиэтажных зданий.

Александра нырнула в подъезд, когда оттуда вышел парень лет шестнадцати. В его руке были флаеры с рекламой очередного магазина, где предлагалось всё и по самым низким ценам.

Чистый лифт с большим зеркалом поднял детектива на девятый этаж. Щёлкнул замок двери Кузнецова. Александра едва успела нырнуть в закуток и спрятаться за колясками. На лестничную клетку вышла женщина с записи видеокамеры, Наталья Олеговна Фурская. Она явно куда-то торопилась и не желала быть узнанной. Повернув ключ, натянула на голову капюшон большой и явно мужской куртки, переминаясь с ноги на ногу, вызвала лифт, и исчезла за раздвижными дверями. Детектив поспешила следом, перепрыгивая через одну ступень. Бросилась на улицу. Фурскую она заметила в конце двора. Та почти бежала. Пришлось поторопиться.

Карина едва ли спала. Если сон и был, то она его не помнила. Тревоги, страхи не отпускали. Утро облегчения не принесло. Не зная, как поступить дальше и стоит ли до конца верить анониму, решила поговорить с сестрой. Они с Наташей не были так уж близки, но всё-таки они были сёстрами, а в детстве защищали друг друга. Нет. Защищала она. Папа часто бывал груб со старшей. Наташа должна это помнить и в память о доброте Карины рассказать правду.

Сестра ответила. Не сразу. Разговор вышел коротким и по делу. Карина хотела обсудить нечто важное, Наталья предложила встретиться, потому что ей не хватало денег. Карина совершено ничего не понимала, но согласилась.

Наташу увидела издалека. Улыбнулась. Они не часто виделись, и в этом нелегко было сознаваться, но она скучала по сестре. Карина хотела бы вернуть прежнюю лёгкость в отношения, но после смерти мамы что-то безвозвратно исчезло. Это что-то было не только доверием.

Наташа замерла. Карина первой сделала шаг на встречу. Остановилась.

Скрываться, не показываться — таковы были инструкции отца. Но волновала ли его судьба дочери на самом деле? Или опасения шли от Нулевого, человека, ставящего собственное благополучие превыше всего? Его азарт и алчность всегда стояли на первом месте, семья ютилась где-то там, на отшибе. Единственным человеком, которого он действительно любил, была жена. Что осталось в сердце после её смерти и осталось ли там хоть что-то, оставалось тайной. В одном она не сомневалась, если всё станет плохо, отец про неё и не вспомнит, но до последнего будет оберегать младшенькую.

Надо нанять себе адвоката. На всякий случай. Таким пришло решение ранним утром. Однако, обдумав неблагоприятный исход, Наталья осознала нехватку средств. Практически всё хранилось на карте. Запасной. А та лежала дома, где ей нельзя было появляться.

Звонок сестры стал удачей, хотя сначала вызвал только раздражение. Если маму отец боготворил, то Карину обожал. Он всегда называл её Каришей и даже сравнивал с ангелом. Сердце кольнуло болью.

Нет. Если в сердце отца и были чувства, то точно не к ней.

Спрятавшись в широкой куртке Пятого, Наталья, затолкнув эмоции поглубже, поспешила к сестре.

Александра шла, уставившись в поднятый телефон, но её цепкий взгляд не выпускал из поля зрения ни одну из сестёр. Обе держались на расстоянии вытянутой руки до тех пор, пока оживлённая улица не осталась позади. Фурские свернули за угол, в одну из подворотен. Детектив сделала тоже, но погодя. Женские фигуры остановились возле детской площадки, обнялись и начали оживлённо общаться, чувствуя свою полную безопасность. Александре не нужно было прятаться за мамочками, чтобы подслушать разговор: сёстры не таились. Саша остановилась, закрывая лицо телефоном, и начала съёмку.

Наталья не стала озираться по сторонам, она не страдала паранойей. А если бы их кто и услышал, то это не имело значения. Она этих мамаш видела в первый и последний раз, так зачем волноваться? Заглянула в глаза Карине и не увидела никакого негатива. Только жалость. Или ей так показалось?

Сестра выглядела неважно. Карина это сразу отметила. Будто изнутри её что-то пожирало. Не болезнь. А гораздо хуже. Возможно, чувство вины.

Карина поймала себя на фрагменте воспоминаний, где отец выглядел так же. Это случилось после смерти мамы. После того, как он её нашёл.

Странные мысли. Пугающие. Карине стало холодно. Она зябко повела плечами, а затем обняла сестру. Ей захотелось поддержать Наташу точно так же, как тогда папу.

«Сама доброта…» — внутренне передёрнулась Наталья. Отстранилась, произнесла:

— Не надо делать вид, будто всё хорошо.

— Я всего лишь рада тебя видеть.

— Серьёзно?

— Наташ, не начинай.

— А что… Кариша… тебе не нравится мой тон?

— Вообще-то ты сама попросила встретиться, а теперь грубишь.

— Это правда. Я предложила встречу. Мне нужны деньги. Поможешь?

Карина растерялась, но быстро взяла себя в руки.

— Ты издеваешься? Сначала так со мной разговариваешь, а потом просишь помощи?

— Я ничего такого не сказала. Ты слишком нежная. А деньги мне и правда нужны. Неужели откажешь сестре?

Карина скрестила руки на груди.

— Расскажешь, какой у вас с папой секрет, тогда выручу.

Настала очередь растеряться Наталье.

Карина продолжила уже в более мягком тоне.

— Мы одна семья, а вы с папой… В общем, мне надоело. Я тут кое-что узнала и хотела бы получить разъяснения… чтобы всем нам было… лучше.

— Узнала что? — насторожилась Наталья, а перед глазами сразу возникло убийство Алины и водителя неподалёку от дома отдыха.

«Наверняка, кто-то видел. Наверняка, уже сообщили».

И не успела Фурская в полной мере испугаться этой мысли, как пришла другая, куда более пугающая. Отец сам всё рассказал любимице, и та теперь лишь строила из себя овечку. — Узнала что? — повысила голос Наташа. — О чём ты говоришь?

Детектив отодвинула экран от лица.

— Не кричи. Я… я… это ты должна мне объясниться, а не я тебе, — пошла в атаку младшая.

— Я тебе ничего не должна. Но лучше признайся по-хорошему. — Наталья принялась тереть подбородок.

— Наташ, ты… угрожаешь мне? — обида звучала в голосе. — Мы же сёстры!

— Какая разница! — не на шутку распалилась старшая. — Просто скажи, что именно ты знаешь!

— Подожди, Наташ… я только хочу…

— Это он меня выдал? Дорогой папа?

Карина отодвинулась. Опасения подтверждались.

— Так у вас действительно есть тайна… — прозвучало на выдохе. — Он сказал правду.

— Он? Всё-таки он? Кто?

— Аноним.

— Аноним? — Наталья натёрла кожу до красноты. — Папа представился анонимом?!

— Папа?

— И рассказал об Алине?

— О ком?

— О втором администраторе, дура! И не делай вид, будто ты не знаешь!

— Но я…

— Хватит строить невинность! Осточертело! Дай денег и вали!

— О чём ты гово…

— Заткнись! Я не хочу сесть за убийство!

Мамочки, до этого поглядывавшие косо, воззрились с явным недоумением. Всерьёз признание никто не воспринял, слишком нежизненно это прозвучало. Не подходил выкрик для прогулки с детишками. Но Александра, ставшая свидетельницей всего вышесказанного, всё-таки поспешила замять ситуацию.

— Разыграно отлично! — улыбнулась детектив. — Даже я поверила. А теперь, девушки, повторим пятнадцатую сцену. За мной. — И, шепнув Наталье, «Я всё знаю о «Соседях», давай без выкидонов», подхватив сестёр за талии, повела прочь с площадки.

Наталью от слов незнакомки пробрал озноб. Карина узнала детектива. Сёстры пошли, не сопротивляясь, испытывая ясную тревогу. Старшая боялась за себя, а младшая за неё и за папу.

Александра шла на риск и понимала это. Разговор в людном месте, в одном из кафе не сулил защиты от ненормальной, какой была старшая дочь Фурского. Против безумцев вообще не существовало защиты. Но о собственной безопасности Селивёрстова думала в последнюю очередь. Первостепенной задачей стояло спасение очередной жертвы. Она не могла допустить смерти Ольги.

— Вы знаете, где ваш друг? — спросила она, присаживаясь за столик в середине зала — он как раз соседствовал с тем, где отдыхало двое мужчин с нетбуками. Невесть какая подмога, но лучше, чем ничего. А глядя на то, как старшая из сестёр в кровь стирает кожу подбородка, Александра вспомнила предостережение Бриза. Но было уже поздно. Повторила вопрос. — Вы знаете, где ваш друг, Наташа?

— Не понимаю, о ком вы, — зло бросила Фурская. Мысли путались, плана никакого не было. В такой переплёт она ещё не попадала. Все эти годы работала в «Жар-птице» и в родственных домах, не связанных по бумагам с Фурскими, но всегда выходила чистой, не запятнанной. Её роль оставалась теневой, отголоском чужих кошмаров. А теперь она влипла, причём по-крупному. Однако игру всегда можно обернуть в свою пользу. Присмотрелась к незнакомке, оценила одежду и словно у самого уха услышала слова Алины:

«Любопытную женщину в ярком пальто зовут Александра».

— Фурская, молчание здесь не кстати.

— Кто именно вас интересует, Александра? — Наталья пыталась успокоиться и взять ситуацию под контроль. Шансы были.

— Вы знаете моё имя? — детектив стрельнула взглядом в Карину.

— Я ничего не говорила.

— Вы наведывались в «Жар-птицу» и говорили с моей помощницей. Пытались выведать какую-то информацию. Кто вы, Александра? Журналистка? Хотя для журналистки вы действовали необдуманно. Слишком палились. Тогда для чего вы смотрели записи с камер, если не для громкого материала? Кстати, громким он вряд ли бы вышел. «Жар-птице» скрывать нечего. Но попытка засчитана. Вы хотели нас извалять в грязи, что ж, не вы первая, не вы последняя. Конкуренты любят подсылать шпионов. — Наталья убрала руку от подбородка. Начала успокаиваться. До невозмутимости и чувства комфорта предстоял длинный путь, но Фурская уже сделала первый шаг.

— Я увидела всё, что хотела, — ответила Александра. — И нашла даже больше, чем искала. А зачем мне это надо? Ответ прост. И ваша сестра его знает.

— Карина? Ты… сдала папу?

— Я никого не сдавала! — вскочила с места Карина. — Я ничего не делала!

Присутствующие обратили на неё внимание, но тут же вернулись к своим делам.

— Присядьте, пожалуйста, — попросила детектив, но в её просьбе все ясно услышали приказ. Карина сделала как ей сказали, с силой сжала пальцы. Нервы читались на лице, в движениях, во взгляде. Из-под опущенных ресниц младшая сестра посмотрела на старшую и напугано прошептала: — Я правда ничего не понимаю.

Наталья понемногу возвращала хладнокровие. Когда Карина сдавалась эмоциям, сама Наталья превращалась в камень. Именно тогда она больше всего походила на отца. Тогда могла быть опасной.

— Вы пытаетесь нас сцепить? — спросила она. — Зря. Мы с сестрой всегда будем вместе, — солгала, не моргнув, — и да, у нас есть секреты, но они касаются нашей семьи. Так что вы зря тратите время, кем бы вы там ни были. Семейное — это семейное.

— Семья — это прекрасно, но разве Давид был вашей семьёй? Или быть может, Алина?

— Алина работала вместе со мной, а Давид… не припомню. Через наш коттедж проходит достаточно гостей, многие имена уходят из памяти.

— Несомненно. Он приезжал целых два года назад. Но тех, кто отдыхал на днях, вы не можете не знать. Вы их регистрируете.

— Регистрирую, но не приятельствую.

— И тем не менее напрягите память. Вам о чём-то говорит словосочетание Зотова Лара Андреевна?

— Нет. — Наталья победно улыбнулась. Многие регистрировались под другими именами. Убитая брала девичью фамилию матери. Похоже, Александра только запугивала, а сама, как и любопытные до неё, обладала лишь толикой информации, крупицами, не представляющими реальной угрозы. — А насчёт «Соседей», — решила Фурская добить собеседницу, — я могу рассказать прямо сейчас. Это игра такая, сезонная. Вы выбираете лот, остальные должны убрать его в указанный срок.

— Вы хотели сказать убить, — поправила детектив.

— Это игра, — ядовито улыбнулась Наталья. — Убивают здесь понарошку.

— Пару минут назад вы признавались сестре совсем в ином.

— Признавалась? Да я хотела её напугать. Вы же не думаете, будто я могу признаться в убийстве прилюдно, на площадке, где играют дети?

— А вас волнуют дети?

— Дети в наших играх не участвуют.

— Хорошо. Но вернёмся к вашей безобидной игре. Я видела записи.

— И что? Мы пишем отличные сценарии и разыгрываем великолепные сцены. Приезжайте поиграть! — последнюю фразу прокричала, оглядев присутствующих. — Коттедж «Жар-птица» обещает нескучный отдых!

Карина молчала. Наталья долго смотрела на Александру, а затем поднялась и уточнила. — Вы хотите сказать что-то ещё, или я могу идти?

— К другу?

— Семейное — это семейное, помните?

— Помню. Ольга тоже ваша семья?

— Я уже сказала, что не запоминаю имён.

— Тогда запомните другое: напротив её дома дежурит человек. А теперь можете уходить. Вы же спешите?

— Блефуете.

— А вы рискните. Вы же любите рисковать?

Наталья резко развернулась.

— Ах да, чуть не забыла. Кузнецов готов сотрудничать. Он согласился сдать вас после встречи с Агнецкой. Он ведь сейчас следит за ней, не так ли? — Это было всего лишь предположение. Но кто не рискует?

— Не верю.

— Ваше право. Но должно быть жутко обидно не принимать… — поискала слово, — настоящего участия в сезоне. Быть администратором незавидная роль. Скажите, как вы с этим справляетесь?

Задела за живое. Всё-таки она была слабее отца. Наташина рука предательски потянулась к своему любимому месту, мазнула по засохшей капле крови.

Александра продолжила давить:

— На вашем месте я бы предпочла переиграть Пятого. Но решаю, конечно, не я.

— Не вы, — прошипела Наталья и пошла прочь.

Светилов был вне себя от ярости. Не потому, что его хоть сколько-то напугал рассказ Фурского: отмазаться от компаньона и его Игры он мог в любой момент. Происки бабы детектива вообще не трогали. Его лихорадило от одной лишь мысли, что Фурский посмел побеспокоить из-за такой ерунды. Он знал, что ему ничего не угрожает, ведь компромата нет, а каждый журналист, занимавшийся его делами, давно либо ушёл в другой мир, либо живёт припеваючи — плата за молчание. Но Светилов был человеком предусмотрительным и не терпел проволочек. Пусть страхи Фурского и надуманные, стоило перестраховаться и предотвратить даже минимальные риски. И эта необходимость страховаться больше остального вызывала ярость.

Рано утром он вызвал команду людей, занимающихся улаживанием проблем и велел им выяснить фамилии всех бывших заноз — их было не так много — проверить, представляют ли те угрозы и в случае утвердительного ответа, убрать. Затем налил виски — утро должно было начинаться с приятного — и уставился в окно. Оттуда открывался прекрасный вид.

Фурский тоже любовался, но не пейзажем, а фотографией жены. Он часто обращался к ней, когда тревожился или сомневался. А сейчас он тревожился из-за Кариши. Олег не знал, о чём известно дочери, но он должен был это выяснить и защитить её. Она не участвовала в Играх, даже близко не стояла с игроками, не бывала в «Жар-птице» и тем более не знала о лотах. Кариша была ни при чём.

— Поговорим? — вздохнула Александра, когда старшая скрылась за дверью. — Я не сестра и вас не оставлю. Моя задача состоит в том, чтобы найти виновных в смерти Зотовой. Если вы поможете мне, то я помогу вам. Решайте. И ещё вы должны знать, тот, кто представился анонимом, способен убрать вас как ненужного свидетеля.

Наталья не верила Александре, но отец научил её главному: никогда и ни в чём нельзя быть уверенным до конца. Лучше подстраховаться. Денег от сестры она не получила и, хотя разыграла удачный спектакль, опасность быть пойманной по-прежнему оставалась. Так стоило ли отметать угрозу Александры или лучше прислушаться к её словам? Что, если кто-то действительно следит за Ольгой, тогда в опасности Агнецкая, а она за собой потянет Пятого, а тот и всех остальных.

Поезд сомнений набирал вагоны, собирая в себя все ошибки Натальи, в том числе убийство водителя и хранение записей. Если бы она удалила всё, как говорил Пятый, тогда ничего бы не произошло. А сам Пятый? Доверять ему значило окончательно потерять рассудок. Он был игроком, циничным и безжалостным, азартным и алчным. Для него, как и для отца существовала лишь одна любовь — на неё всё покупалось и всё продавалось. Значит, Александра могла сказать правду. Он готов её сдать. Отцу тоже не следовало доверять. Он уже предал её, рассказав что-то Карине. И что оставалось? А ничего. Беречь собственную шкуру. Не попадаться. Переиграть всех. И возможно, возможно, когда всё закончится, получить не от отца — Нулевого долгожданное признание.

Наталья повернула обратно.