Комбо

Глава 9. Узлы памяти

За пультом

— … А я такой стою с отвисшей челюстью и… А-а-а… Э-э-м… «Вообще-то…», — и ничего не могу сказать: так прифигел, — Максим таращил глаза и изображал своё удивление, которое когда-то испытал перед увольнением из «Мобайл Геймз».

Милена сочувственно слушала рассказ, морщила носик и качала головой:

— Вот мерзавец, кто это сделал! И что? Что потом? Ты доказал, что это была твоя работа?

— Неа, — Максим беспечно закинул в рот слайс чипсов, похрустел, — пусть подавятся. Я ещё штук сто таких игрушек напишу. Только свободное время надо.

Он, несколько одичавший за месяц в обществе неподвижного молчаливого капитана, привык разговаривать даже с микроволновкой. Шеф приезжал два-три раза в неделю с продуктами и для того, чтобы проверить, всё ли нормально. Да и откровенные разговоры с начальством — так себе удовольствие. А тут девушка, весьма премиленькая, и как собеседник отличный. Максим распустил павлиний хвост.

Шеф забыл дать указания, можно ли пускать в лабораторию, свою племянницу, или не посчитал важным. И про эксперимент ничего не сказал. Ну а что, Макс будет сидеть здесь, наверху, один, а она у себя в комнате? Тем более если племянница, то ничего страшного не будет, если она освоится, правда же?

Милена, сидя на диване, аккуратно подобрала под себя ножки, собираясь внимательно слушать объяснения:

— А как ты вообще создаешь игры? Покажи, ну, пожалуйста! — и столько было очаровательной заинтересованности в её голосе, что Максим мгновенно потянулся к узкой этажерке возле стола, задевая локтем тарелку с чипсами.

Хрустящая масса разлетелась по комнате.

— Пипец! — Максим вдруг побледнел и бросился собирать чипсы. — Мне будет пипец!

Милена слезла с дивана и принялась ползать рядом, помогать:

— Да ладно, подумаешь… Сейчас всё уберём!

Парень, находясь под столом в поиске улетевших туда чипс, вытянул голову:

— Шеф вообще не разрешает здесь ничего жевать. Твой дядя, знаешь, хоть и умный мужик, но ужас какой принципиальный!

Милена промолчала. Может, он и дядя, но где-то в глубине души было сомнение: если и родственник, то очень далёкий, потому что она совсем не помнила его визитов к родителям, и вообще…

Максим принёс пылесос и собрал оставшиеся крошки на полу, затем тряпку — и протёр стол от масляных отпечатков. На всякий случай унёс бокалы с пивом в мойку, и только тогда успокоился, вспомнил про обещание. Достал планшет, сел рядом с девушкой и полчаса показывал свои рисунки. Милена восторженно ахала.

Тем временем на среднем из трёх мониторе персонаж жил своей жизнью: стоял в библиотеке, выбирал книги, кажется, читал их, ходил туда-сюда по городку или ездил на мотоцикле и возвращался в библиотеку. А из колонок доносились приглушённые звуки: мяуканье, перезвон монет, шелест страниц, автоматический голос, оповещавший о набранных кредитах, рёв мотоциклетных турбин… — и все они на фоне какой-то оперы. Всё это выглядело как записанное промо к компьютерной игре. Только повторялось оно уже, бог знает, по какому разу — Милена сбилась со счёта. Максим рассказал ей о сути эксперимента, но пока верилось в это с трудом.

Рисунки на планшете закончились.

— Вообще-то я скидываю их в облако: мало ли что. Если хочешь, можем с компа остальное посмотреть. Но это всё фигня, на самом деле, ибо статика, — объяснил Максим и тут же предложил, готовый завалить собеседницу какой угодно информацией, лишь бы она улыбалась вот так, с лучиками восхищения в глазах. — А хочешь, я тебе готовое «Богомирье» покажу?

— «Богомирье»? — растеряно переспросила Милена.

Максим решительно поставил второй стул, на котором обычно сидел шеф, перед мониторами. Постучал пальцами по клавиатуре, и на третьем экране появилась заставка: сказочная картинка с лесом, извилистыми речками и высокой горой позади пейзажа. На горе возвышался замок, сильно напоминающий московский Кремль. Синеватый туман поверх картинки плыл налево, заставляя изображения искажаться и принимать жуткие формы.

Чтобы лучше видеть происходящее, девушке пришлось так наклониться, что она почти прислонилась головой к плечу Максима, и щёки того мгновенно заалели, но он продолжал, как ни в чём ни бывало:

— Четыре года упорной работы! Кое-где, конечно, узнаваемая срисовка, что, как бэ, намекает, но почему бы и нет? И это пока только славянская версия. Если удастся запустить, то уже есть наработки по кельтской и азиатской версии. Но там пока персонажи и линия до конца не прописаны. Я тебе сейчас кое-что покажу, — он вызвал на экран меню разработчика, поколдовал в нём, и через мгновение меню сменилось призамковыми воротами.

Ворота распахнулись, гулкие шаги персонажа разбавили тишину и мрачный музыкальный фон.

— Сейчас дойдём до престола… Тут пара ловушек, обойдём их…

Пока неизвестный игрок перемещался по кремлёвским палатам, то перепрыгивая через невидимые растяжки, то цеплялся за люстры и по ним, как обезьяна, преодолевал открывающиеся провалы в полу… Милена невольно перевела взгляд на соседний экран:

— Сколько он может читать? Я бы уже с ума сошла.

— Как минимум, пока до буквы «К» не дойдёт, не наберёт нужной суммы, — не отвлекаясь на книжный квест капитана, Максим вёл к конечной цели своего игрока по Богомирью.

— А сколько надо? У него уже две тысячи… семьсот пять… сорок семь…

— Три — на вечеринку, пять — на поезд, ну и так, по мелочи. На пластинки. И прощальный коктейль.

— Ужас! Не хотела бы я, чтобы меня заставили в неё играть… Я бы точно сразу очнулась. От тоски и ужаса.

Милена вздохнула, поднялась и потянулась, распрямляя затёкшее тело. Вздохнула. Подошла к лежащему Егору:

— Бедненький… И лицо такое ужасное… Представляю: проснулся и смотришься в зеркало — а там…

— У нас процедуры каждый вечер, — улыбнулся парень. — Ожоги почти уже затянулись. Небольшие шрамы от них, конечно, останутся. Вот пролежни — это проблема. Приходится каждые пять-шесть часов слегка поворачивать.

— А рука тёплая… — Милена осторожно пальцем потрогала руку с кожей, похожей на запечённое яблоко, осмелела и погладила. — Я бы даже сказала, что он красив… Такой мужественный, наверное… был.

— Ну да, похудел сильно, — согласился Максим. — Я дошёл. Пойдём покажу, какую сигналку придумал. Если кто-нибудь сопрёт мои разработки, то облажается рано или поздно.

На правом мониторе мужик в кольчуге залез на трон с ногами и подпрыгнул три раза. Торжественная музыка сменилась голосом Левитана:

— Внимание! Внимание! Игра была создана гениальным Максимом Леонидовичем Титовым, все права на «Богомирье» принадлежат ему и никому больше. А если вам скажут, что эта игра была разработана в «Мобайл Геймз» или ещё какой другой компании, вы им не верьте, это наглая ложь! Игра нагло спизжена!

Милена захохотала, за ней и довольный Максим. Отсмеявшись, девушка серьёзно сказала:

— Забавно, конечно. Я бы немного изменила текст, какой-то он слишком м-м-м… детский… И ещё, кому в голову придёт прыгать на троне три раза?

— Ну, я пока так, набросал речь. Особо думать не стал. Если поможешь, буду благодарен. Почти все диалоги мне помогал друг прописывать, но он как уехал в Якутию, так и всё, я остался один. И про трон подумаю, можно его сдвинуть в какой-нибудь паз в полу.

Девушка охотно согласилась помочь. Время близилось к обеду. Капитан Матвеев тем временем набрал три тысячи кредитов и, кажется, устал. Вернулся в начальную локацию, лег на кровать и уставился в потолок.

— А вот теперь на сегодня хватит! — Максим выключил игру с Матвеевым. — Осталось покормить капитана, и мы пока свободны. Хочешь в саду посидеть?

Милена кивнула.

Егор

Он запоздало оценил интеллектуальный садизм создателя игры. К моменту набора трёх тысяч кредитов (за счёт книг в каталоге от буквы «В» до «З»), кажется, все важные воспоминания восстановились. Имя — самое главное. Пиксельное сердце ёкнуло, когда в одной прочитанной книге возник главный герой по имени Егор. Он примерил это имя на себя и почувствовал: да, комфортно. Через два-три десятка книг нашлась и фамилия. Ну а отчество пришло само, за компанию.

Его звали Егорий, не Георгий: так настояла мама, пойдя на компромисс с родителями мужа, требовавших второму внуку имя в честь великого святого. Определило имя характер или нет, но, будучи подростком, из драк со сверстниками выходил с фингалами, зато с правом победителя ходить по чужим районам. Брат Степан, погодка, в скандалы предпочитал не лезть. Если что, мог и обойти опасный район, чтобы не будить лихо. Но попадая в кольцо неприятелей, бил наотмашь, как учил дед, вырубая самого наглого противника с одного удара. В то время как Егор любил играть. Даже драку превращал в представление. К финалу поединка хохотали все зрители: и свои, и чужие. Умение выбесить противника и заставить его наделать ошибок, которые приведут к поражению, вызывало у других пацанов лёгкое чувство зависти и опаски. Мало кто желал увидеть поворот головы Егора в свою сторону со знаменитым насмешливым прищуром. За эту разность характеров на районе прозвали двух братьев именами русских богатырей: Степана — Ильёй Муромцем, Егора — Алёшей Поповичем.

И это вспомнилось. Спасибо книге с былинами. Началось с этой мелочи, а потом — пошло-поехало. Зацепил Егор один крючок памяти и начал потихоньку вытаскивать из омута забытья своё прошлое. Каждое яркое воспоминание про себя назвал узлом. Пока их было несколько, но «узелок развяжется, узелок завяжется…» — обязательно вспомнит всё. Фантазия дорисовывала разные варианты пробелов, но он решил пока не торопиться, чувствуя, что главное стоит у порога.

Гнев на того, кто погрузил его, наверняка потерявшего память, в этот гипноз, исчез. Наоборот, Егор мысленно простил всех и пообещал себе, что с пробуждением начнёт новую жизнь без ошибок, отравлявших прошлое.

Особенно ярко вспомнился узловой эпизод из первого варианта прошлого. Едва нахлынуло воспоминание, Егор сделал паузу: погулял по городу. Кажется, это было не просто воспоминание — нечто очень важное событие. Как перекрёсток дорог. Налево пойдёшь — убиту бысть. Послушайся Егор в те дни генерала Федосова, всё было бы по-другому. А так — попёр налево, из принципа: посмотреть, что будет. Досмотрелся…

Это была очередная планёрка для озвучивания новостей. В той реальности все присутствующие члены команды Федосова уже имели за плечами опыт работы в отделе, славу боевых парапсихологов и длинный список предотвращённых катастроф, терактов и убийств. Тогда на планёрке присутствовали все десять парапсихологов. В дверях случился казус. Степан, который в жизни ни разу не дрался с Егором, врезал своему брату по лицу. И сам, кажется, опешил. Генерал, бывший свидетелем происшествия, и глазом не моргнул. Конфликт быстро замял, Егору дал грелку, наполненную льдом. Предчувствовал, что ли, раз подготовился?

Потом генерал долго рассказывал про способ изменить настоящее. Поначалу идея Старика выглядела как бред, пока он не показал кадры с похоронами Президента, который сидел за одним столом с парапсихологами. Дальше — больше, невероятная идея обросла научными доказательствами. Скажи кому, что стоит вернуться в прошлое через воспоминания и поменять решение, — и изменится будущее, никогда бы не поверил.

А потом попробовал сам. Сначала на Степане, который захотел снять с себя чувство вины за выбитый зуб брата. Ударил качественно… Илья Муромец… Дома, чуть ли не за чашкой чая, решили откатить момент удара так, чтобы брат смазал. Всё получилось — у Егора моментально появился выбитый зуб во рту, словно никогда не ломался, зато Степан медленно сполз с табуретки. Скорая, слава богу, приехала быстро.

Затем кома Степана, обнуление памяти. Егор тогда не просто пожалел о мальчишечьем эксперименте по спасению зуба — готов был биться головой о стену и выбить себе всю челюсть, лишь бы вернуть брата.

Спустя месяц придумал. Через воспоминания жены Ленки вернулись в далёкое прошлое и заставили Степана изменить решение — отказаться от участия в проекте «Третий» и работы в секретном отделе.

В новой реальности, которую создал Егор, всё стало по-другому. Детей у него теперь не было, зато были у Степана. Ленка мучилась мигренями и ухудшающимся зрением, какие ей с такими сосудами роды?

Упрямый Федосов всё-таки собрал команду парапсихологов из десяти человек, правда, примерно три года назад, а не семь, как в первом варианте прошлого. В команде на этот раз были все, кроме того самого пацана — Максима Титова, который настраивал облачный сервер. Теперь Максим работал в отделе «К» простым программистом, но его прошлое в «Мобайл Геймз» всё-таки состоялось. А почему не было Титова? Потому что в этой реальности Федосов только начинал заниматься теорией изменения прошлого, с небольших экспериментов длиной в пять минут.

По крупному же, не было покушения на Президента, не было удара в челюсть во время совещания. Это прошлое качественно было удалено. И всё же генерал Федосов, Старик среди своих, знал больше, чем говорил на публике. Егору, появившемуся у него на пороге после вмешательства в прошлое брата, задал вопрос, протягивая руку:

— Нагулялся, мститель? Изменил, что хотел? Что теперь делать будем?

Ох, и долго они потом разговаривали! Что-то знал Федосов, что-то — Егор, не имевший представления о том, как круто изменилась его судьба. Отсутствие детей, переживание за собственную неполноценность, алкоголизм — всё это заставило его бросить работу в органах и затеряться среди гаражей, местных алкашей и ящиков, которые таскал, чтобы спасти семью, готовую развалиться. Как его Ленка не бросила после всего этого, удивлялся.

Федосов пришёл к нему однажды, словно профессор Завьер, приглашать в команду, а пьяный Егор ответил на предложение поработать в команде парапсихологов:

— Да пошли вы! — не Егор, а Росомаха, блин.

Хорошо, что Федосов дождался, держал место для него, помня об узле времени. Год на восстановление сил — и понеслось. Старые знакомые, о которых Егор знал всё, а они о нём — ничего, были потрясены шустрым новичком-капитаном. В их глазах он был невероятно крут, настоящий икс-мен. Все техники хватал на лету, вот только гипноз ему не давался, тогда как старший брат, майор Степан Матвеев на допросах щёлкал преступников на раз.

Егор пришёл в отдел, словно сто лет тут работал. Знал обо всех почти всё — имя, семейное положение, привычки. За это прозвище Кассандры быстро прилипло к въедливому до мелочей капитану. И, надо сказать, Егор вскоре оправдал его. Угадывание мастей карт стало любимой игрой детского уровня, даже в пьяном, убитом состоянии отличал, не поднося ладонь, шестёрку буби от шестёрки червей…

И вдруг, во время одной такой игры, словил картинку. Страшную картинку. Теракт на площади самой столицы. Воспоминание об этом захолодило душу. Теперь Егор знал, как оказался в игре. И даже был уверен, что когда откроет глаза, первыми увидит брата Степана, Федосова и того пацана из отдела «К», Максима Титова, который разрабатывал игру, восстанавливающую память у находящихся в коме с помощью нейросетей.

Конечно же, Егора никто не гипнотизировал. Последнее воспоминание из реальности — толпа на Болотной, гей-парад, чёрт бы их всех там побрал. Егор думал, что взрыв будет на Девятое мая, но промахнулся. И там, и там — флаги, яркие цвета, смех, улыбки, музыка. А когда увидел в толпе пацана в толстовке, наркомана, если судить по язвам на лице, почувствовал: это он!

Вдруг яркая вспышка — и всё, сначала темнота, потом — Безвременье, кисельный эфир. Но если он мыслит, значит, выжил, это было главное. Егор понадеялся, что и Данила Викарчук лежит где-нибудь на соседней кровати и точно так же проходит этот книжно-воспоминательный квест.

Восстановив всё до мелочи, Его вернулся в стартовую локацию и лёг на кровать. Теперь можно было отдохнуть.