Конец вечности

ГЛАВА 32. Надежда

Небо над Нимеей было чистым и прозрачным. Во дворе пели птицы, и тихонько шелестела золотая листва на деревьях, прикрывавших от солнца апартаменты Инэрис в Каранасе.

За долгое время это было первое утро, которое Инэрис встречала на планете — большая часть прошедших месяцев прошла в постоянных перелётах и метаниях с одного фронта на другой.

Гибель верфей Мело отвратительно сказалась на боеспособности других домов. Инэрис не могла понять, как случилось, что огромная Империя со всеми её армиями, флотами и Орденом позволила противнику вот так легко оторвать от себя самый жирный и сочный кусок. Она не могла понять этого ещё тогда, когда получила приказ от Авроры развернуть корабль и вместо поддержки погибающим планетам вернуться в зал Сената. Нет, она не могла понять этого ещё раньше — когда ждала и не получила приказа вступить в бой, а не дождавшись, вступила самовольно и дважды была близка к тому, чтобы победить. Если бы только не были бесконечными полчища кораблей противника, а их собственный флот не был разбит на группки, которые с таким трудом удавалось отрывать от собственных планетарных систем — Инэрис была уверена, что она бы победила.

Война оказалась совсем не такой, какой она хотела её увидеть, когда мечтала, глядя на звёзды.

Первым разочарованием стало то, что за всё прошедшее время ей лишь несколько раз удалось попасть в настоящий бой. Всё время она проводила, летая от одной системы к другой, пытаясь убедить мелкопоместных губернаторов и виконтов в том, что бесконечная оборона своего собственного мира не принесёт им победы в войне.

У Инэрис получалось, но на это уходило драгоценное время, а флот, которому по-прежнему не было имени, продолжал наносить удары то с одной стороны, то с другой.

Отвечать Инэрис не успевала. Даже стратегию ей приходилось разрабатывать по ночам, иногда — вдвоём с Авророй или даже Аэцием, которые тоже, казалось, не спали никогда.

Вторым разочарованием стало то, что флот противника вспарывал тело империи, как наточенный нож тушу свежеубитого кабана — легко и плавно, будто бы наслаждаясь каждым ударом. Целей его Инэрис понять не могла. Не могла понять их и Аврора. Зато Галактион всегда безошибочно называл, куда будет направлена следующая атака. Оставалось верить ему на слово, но и это не помогало — потому что сил, которые удавалось собрать, было слишком мало, чтобы успеть везде.

Мечтая о войне, Инэрис всегда представляла, как её блестящий под звёздным светом фрегат артиллерийскими залпами будет разметать в прах полчища врагов. Вместо этого она лишь наблюдала, стиснув зубы, как эти полчища разметают куцые стайки её союзников.

Третье разочарование Инэрис не касалось войны, но и оно не давало ей уснуть. С тех самых пор, как она впервые увидела корабль противника, с тех пор, как вернулась из экспедиции в сектор Галаки, Инэрис не получила ни одного письма.

Она продолжала отправлять Рейвену сообщения, всё более тревожные с каждым разом, потому что исчезновение его сейчас, когда никто уже не знал толком, кто жив, а кто мёртв, наводило на самые неприятные мысли.

Инэрис то и дело вспоминала, как в их последнем разговоре написала Рейвену, что им не о чем говорить. Теперь ей до безумия хотелось вернуть тот день, чтобы изменить свой ответ — но было поздно.

Сидя на постели в своих апартаментах в Каранасе, Инэрис устало смотрела на коммуникатор, который за эти месяцы разрывался звонками с любых номеров — но только не с номера, который она хотела увидеть больше всего.

Будто в ответ на её ожидания раздалась мелодия весеннего вальса, и на экране загорелся портрет Авроры.

— Да, — произнесла Инэрис, проведя пальцем по экрану.

— Галактион прибыл. Совещание через десять минут.

Инэрис кивнула в знак того, что услышала, и отключила связь. Провела руками по волосам, которые с каждым днём казались ей всё более несуразным излишеством и, потянувшись за заколкой, собрала их на затылке, а затем стала одеваться.

Коридоры резиденции были полны людей. Инэрис заметила это, потому что обычно в Каранас допускались только избранные, а эти стояли выше того, чтобы распускать сплетни в будуарах. Теперь со всех сторон в неё впивались иглы выжидающих взглядов.

Чего они ждали? Инэрис не могла понять. В этих взглядах не было надежды, скорее уж ожидание того, что она оступится, затаившееся на дне зрачков злорадство.

Оступиться Инэрис не могла. Этому её не учили. Она шла, не сбавляя скорости и делая вид, что не замечает никого вокруг, и так же спокойно, отдав честь гвардейцам, вошла в кабинет императрицы.

С тех пор, как Инэрис была здесь в прошлый раз, это место изменилось. Исчез огромный деревянный глобус, стоявший раньше в самом центре залы, а на его месте появился стол с галапроекторами, над которым светилась карта галактики. Пропали статуэтки из книжных шкафов, а сами книги теперь заменили россыпи инфокристаллов и рулоны с распечатками сводок с фронтов.

«Игры кончились», — поняла Инэрис, и от этого открытия ей стало не по себе.

Аврора стояла по другую сторону стола в своей обычной багряной мантии, но и её лицо претерпело те же изменения, что и кабинет — больше она не прятала жёсткого взгляда за напускной заботливостью. Глаза её, внезапно показавшиеся Инэрис бесцветными, смотрели цепко и пронзительно.

Галактион стоял сбоку. Этот человек, в отличие от Авроры, не менялся и, видимо, не мог измениться вообще. Он не нравился Инэрис, потому что как бы она ни старалась, у неё не получалось Галактиона прочитать. На все вопросы, даже самые неожиданные, Аэций отвечал с мягкой улыбкой, будто говорил с ребёнком. И ответы всегда входили в полный клин со всем, что знала и во что верила Инэрис.

Инэрис коротко поклонилась и щёлкнула каблуками, приветствуя старших. Галактион кивнул, а Аврора лишь опустила взгляд на карту.

— Есть что-то новое? — спросила Инэрис.

Аврора молчала.

— Нужно ей сказать, — произнёс Аэций тихо.

Инэрис вздрогнула и перевела взгляд с одного на другую, а затем подошла к столу и остановилась, стиснув зубы, чтобы не выдать раздражения. «Игры кончились, но императрица продолжает спектакль».

Аврора вздохнула.

— Элеонор исчезла.

Инэрис резко подняла голову, вглядываясь в лицо императрицы.

— И это не всё, — добавила Аврора. — Галактион считает, что следующий удар придётся по нам. По Нимее.

— Это невозможно, — Инэрис повернулась к Аэцию. — Я имею в виду… не Элеонор. Тут я не удивляюсь ничему. Система окружена кольцом боевых спутников. Никто не пересечёт её…

— Удар придётся сюда, — спокойно повторил Галактион. — Возможно это или нет.

Инэрис перевела мрачный взгляд на императрицу.

— Я считаю, что Нимею нужно оставить. Утром был отдан приказ об эвакуации.

— Но… Это значит — сдаться, — Инэрис стиснула кулаки.

— Не знаю, — Аврора потёрла глаза, — если мы сможем отстоять планету — мы её отстоим. Людям здесь делать нечего.

— Конечно, мы её отстоим. Я отдам приказ…

Инэрис вздрогнула, почувствовав, как пульсирует у бедра коммуникатор.

— Простите, — буркнула она и потянулась к кому. На экране высветился незнакомый номер, но именно незнакомые номера в последнее время интересовали её больше всего.

Инэрис шмыгнула в коридор и нажала приём. Когда на экране показалось лицо Рейвена, сердце едва не выпрыгнуло из её груди.

— Привет, — только и смогла прошептать она.

Жив! Рейвен был жив. Теперь уже не могло быть сомнений в том, что они смогут отстоять Нимею.

Рейвен говорил какую-то чепуху, извинялся… Инэрис в тот миг готова была простить ему что угодно только за то, что он был жив. А когда Рейвен произнёс:

— Прости, что за все эти семь лет ни разу не пытался связаться с тобой…

Инэрис поняла, что сердце остановилось.

Смысл фразы дошёл до неё не сразу, и на какие-то несколько секунд она решила было, что Рейвен оговорился.

А в следующую секунду всё потеряло значение, потому что, подняв глаза от экрана, Инэрис посмотрела в окно и увидела, как от горизонта стремительно приближается стайка чёрных точек. Она повесила трубку и буквально бросилась назад в кабинет. Аврора уже говорила с кем-то по внутренней связи, вовсю отдавая приказы.

— Я в ангар, — бросила Инэрис.

— Нет! — нагнал её оклик императрицы, когда она была уже у самых дверей.

— Что? — Инэрис резко развернулась. — Надо организовать оборону, потом будем решать…

— Первую волну атаки примут Терс Мадо.

— Но ими некому командовать!

— Ими есть кому командовать, — вмешался Галактион. — Дез… Волк справится. Твоя задача сейчас собрать все возможные силы. Аврора займётся эвакуацией, и… Нам надо завершить ещё один разговор. Как только выполнишь приказ, возвращайся сюда.

Инэрис скрипнула зубами и едва не застонала в голос. Она обернулась к Авроре:

— Ты позволишь этому… Этому командовать обороной?

— Он прав, — отрезала Аврора. — Тебе ещё рано умирать. А мы не закончили разговор. Не трать время зря.

— Есть! — Инэрис отдала честь и, сжав кулаки, бросилась к выходу.

Суть поручения была ясна — Аврора хотела, чтобы она снова занялась дипломатией. Снова принялась уговаривать всевозможных князьков прийти на помощь. Но Инэрис не собиралась оставаться на земле, когда в небе разворачивался бой. Она бросилась к ангару и, уже подняв в воздух истребитель, принялась связываться с герцогами.

Первым пришёл ответ от Фэроу. От имени герцогини говорил Каллен, и ответ был прост:

— Всё, что у нас есть, уже здесь. Ждём команды.

Инэрис кивнула и отключилась.

Вторым был Анрэй Аркан, и тут Инэрис поразил неприятный шок.

— Орден не отдавал приказа вступить в бой.

Инэрис выругалась.

— Я отдаю приказ от имени Ордена.

Анрэй молчал секунду, а потом произнёс:

— Слушаюсь, магистр.

Именно этот разговор заставил Инэрис третьим набрать номер Хонестума. Магистр ответил не сразу, а выслушав Инэрис, произнёс:

— Наше решение отлично. Вам надлежит до вечера прибыть в Энира Тарди для обсуждения позиции Ордена в войне.

— Позиции Ордена в войне? Вы в своём уме, магистр? Война идёт уже полгода. Вы в самом деле решили, что пора её обсудить?

— Не грубите мне, — оборвал её Хонестум, — вы слышали мой приказ. Сегодня вечером будет собран конклав, и он примет решение относительно того, что делать дальше.

Инэрис лишь выругалась. Истребитель уже влетал в ангар. Отключив связь, Инэрис выпрыгнула на пол и бросилась к рубке.

— Поднять щиты, выйти на позиции, дать связь с командованием пов… командованием Терс Мадо.

— Связь две минуты.

— Отлично, — Инэрис снова достала ком. Номер Элеонор, как и следовало ожидать, не отвечал. Так же, как не отвечали герцоги Эмбер и Катаика. Инэрис завязала на память узелок — найти их всех и выбить некоторые ответы, а в следующий миг из коммуникатора послышался голос, смутно показавшийся Инэрис знакомым:

— Я за него.

— Поняла, — произнесла Инэрис. — Нимея атакована. Сейчас оборона столицы — приоритетная цель. Просим дать в поддержку все возможные силы.

— Атакована? — уточнил голос на другом конце линии. — Ваша чёртова столица атакована? А думала ли ваша столица о том, чтобы отрядить помощь нам?

Инэрис молчала.

— Катитесь к чёрту с вашей столицей. Мы стоим у рубежа системы Тао и будем стоять здесь — до конца.

Ответить Инэрис не успела, лишь скрипнула зубами, потому что с другого конца рубки послышался голос Мелч:

— Командир Терс Мадо на связи.

И тут же из динамиков на подлокотниках капитанского кресла:

— Кого я слышу? Каратель? Разве Эцин не приказали всем своим попрятаться в норке?

— Заткнись и слушай. У нас здесь три фрегата и флот Фэроу в подпространстве. Меня могут отозвать в любой момент, так что командуешь ты. И лучше бы у тебя был план.

— Позывные Фэроу? — голос Волка сразу же изменился, приобретая серьёзность.

— Передаём позывные.

— На вас лично рассчитывать или нет?

— Нет. Я на подхвате.

— Хорошо. Держите пространство над столицей. С остальным мы разберёмся без вас. Конец связи.

Инэрис скрипнула зубами. Её снова оставляли в тылу, и это было унизительно, как никогда, но она и сама понимала, что много навоевать ей не дадут — Аврора чётко отдала приказ никуда не лезть. Едва подумав об этом, Инэрис снова ощутила вибрацию кома и, взяв трубку, услышала:

— Какого чёрта? Почему Генс Ларта в небе?

— Тебе кажется, — процедила Инэрис.

— Инэрис! Закончим разговор. Ты ещё успеешь умереть.

— Слушаюсь, — Инэрис нажала отбой и тут же приказала, — Мелч, дайте мне Фэроу.

— Слышу вас, — тут же прозвучал голос Каллена.

— Что за слухи? Почему говорят, что Орден не идёт в бой?

Каллен молчал несколько секунд.

— Это не слухи, — произнёс он наконец, — приказ конклава не вмешиваться.

— Тогда что вы лично делаете здесь?

— Вы приказываете мне уйти?

— Нет… — Инэрис перевела дух. — Нет. Я приказываю вам занять пост на мостике. И не угробить мой фрегат до конца боя.

— Есть, капитан.

***

Инэрис ворвалась в кабинет Авроры снежным вихрем, и, будто снежинки, закружились в воздухе разбросанные повсюду распечатки.

— Что? — спросила она с порога, с трудом заставляя себя остановиться и не врезаться в стол.

— Успокойся. Или нам не о чем говорить.

Инэрис скрипнула зубами.

— Я спокойна. Императрица.

— Хорошо. Закончен допрос пленного. Теперь мы уверены в том, с кем имеем дело.

— И?

— И мы не сможем противостоять им силой оружия.

— Не сможете? — Инэрис поняла, что кричит, но ей было уже плевать, — Конечно не сможете, вы же даже не пытаетесь! Два боя, Аврора, два боя — и в обоих мы почти выиграли! Если бы мы вообще пытались бороться, а не прятались, поджав хвост, как… Как Орден.

— Что?

Инэрис замолкла. Вся злость выветрилась в один миг.

— Орден предал нас. Как и Элеонор. Мело погибли. Всё, что у нас есть — это повстанцы на своих ржавых кораблях, Фэроу и мой фрегат. Может ты и права, Аврора. Мы проиграли. Даже не начав воевать.

— Вот как, — произнесла Аврора и несколько секунд молчала. — Это не важно. Главный бой будет не здесь. Главный бой будет тут, — Аврора указала пальцем в точку на карте, и в этом месте голограмма засветилась голубым огоньком. — Галактион должен прибыть туда к завтрашней ночи. А все оставшиеся силы должны будут удерживать орбиту пятой планеты, пока Аэций не даст сигнал, что всё закончилось.

— А Нимея?

— Нимея погибнет. Вариантов нет.

— Аврора… — Инэрис покачала головой. — Пусть флот выполняет этот приказ. Я останусь здесь. Я сама справлюсь…

— Нет.

— Аврора, это мой дом…

— Я понимаю.

Инэрис закрыла глаза.

— А если мы отобьём атаку к назначенному сроку?

Аврора молчала. За неё ответил Аэций.

— Вы можете попытаться.

— Мы попытаемся, — кивнула Инэрис. На вражду не осталось сил. — Я должна идти. Если таков приказ — он будет выполнен.

Она снова щёлкнула каблуками и вышла, а Аврора с Аэцием остались вдвоём.

Какое-то время в комнате царила тишина. С минуту Аврора смотрела на захлопнувшуюся за спиной воспитаницы дверь и мысленно прощалась с ней. Каков бы ни был исход этой битвы, Аврора почти не сомневалась, что не увидится с ней больше никогда.

Одно за другим в воспоминаниях всплывали видения самых обычных моментов, прожитых здесь, в этом дворце.

Двое девочек, навсегда изменившие обыденный быт замка, замершего в неподвижной вечности.

Инерис никогда не соблюдала ни правила, ни этикет. Она думала, что у неё получается соответствовать, но на самом деле Аврора часто слышала и топот детских ног по гравиевых дорожкам сада, и смех сестёр и их раздражённые голоса.

Инерис и Элеонор не ладили никогда — и в то же время Аврора видела, как крепко держит их невидимая сестринская связь. Сейчас Инерис было не до того, чтобы размышлять о потерях — когда нужно было действовать, она всегда делала это не размышляя. Осознание приходило потом, тягостное, но необратимое. И Аврора чувствовала, что когда битва закончится, поражением или победой — всё равно, Инерис осознает предательство сестры так же отчётливо, как и она сама.

Коротко и тихо вздохнув, Аврора заставила себя отвернуться от двери и подошла к окну. Окинула прощальным взглядом сад. Деревья сохли и ломались под порывами ветра, их высаживали опять. Как бы ни старалась Аврора сохранить последние воспоминания о своей молодости, в этом месте не осталось почти ничего, что хранило бы память о тех временах, когда по этим алеям ступали ноги её отца. Когда они с Аэцием прогуливались здесь вдвоём и Аврора беззаветно верила тому, что собирался её обмануть. Она прятала эти воспоминания в потайной комнатке своего сердца, но избавиться от них не хотела и не могла. Иногда ей казалось, что это — последнее живое, что ещё осталось в ней. И как бы болезненно ни было отпирать эту дверь, она каждый раз заботилась о том, чтобы из её самой тайной сокровищницы не исезло ничего.

Сирень сменили липы и берега пруда, спрятанного за деревьями, окрасились алыми всполохами кленовых звёзд. Паром, на котором они с Аэцием стояли когда-то давно, сгнил и превратился в тину много десятков лет назад. Но глядя из окна она всё ещё видела те мгновения и те места, которые состарились слишком сильно, чтобы существовать.

«Видела», — повторила она про себя. «И не увижу больше никогда».

— Ты тоже иди, — сказала Аврора тихо, — если ты остановишь его… Хотя бы так… Это уже будет всё, о чём сейчас можно мечтать.

Галактион кивнул.

— А ты?

Авора молчала. Стояла неподвижно, глядя на сад, и очень надеялась, что за огненными кудрями пышных рыжих волос Аэций не разглядит выражения её лица.

Этой ночью она видела сон. Ещё один в черед бесконечных видений, пугавших её и предвещавших конец всему, чем она жила. Ещё один — и в то же время другой.

В этом сне не было языком пламени, объявших город — и всё же перед ней плесали обжигающие языки огня.

— Это конец, — говорил её огонь.

И Аврора, не веря своим глазам, видела, как проступает из пламени женское лицо. Она тратила драгоценные секунды пытаясь понять, кто взирает на неё из огня, коралые губы шевелились, но Аврора не слышала слов за шумом крови в висках. И потом, наконец понимала, где уже видела это лицо. Там, на фресках, в забытом и заброшенном подземном храме, где ответом на все её мольбы оставалась тишина.

— Нет… — шептала Аврора. — Нет, что я сделала не так?

И пламя, плясавшее перед ней, затихало, скованное льдом. Кораловые губы и мягкие персиковые щёки таяли, плыли, и сквозь лёд проступало другое лицо, с высокими скулами, обрамлённое едва видимым флёром длинных чёрных волос, на восточный манер собранных в низкий хвост.

— Ты должна была уступить.

Аврора молчала, не зная что сказать.

— Должна была освободить дорогу той, что идёт за тобой.

— Я сделала всё, что могла! — теряя терпение, кричала Аврора в ответ. Стены дворца исчезали, и она понимала, что стоит на бесконечной равнине, скованной льдом. Нет, не ровнине. Там, вдалеке, со всех сторон проступали стены небоскрёбов и покрытых льдом изысканных дворцов.

— Я сделала всё, что могла… — шёпотом повторяла она. — Империя — это я.

— Значит, империя умрёт вместе с тобой.

Кому принадлежит третий голос, Аврора разобрать уже не могла.

Качнув головой Аврора прогнала навязчивые образы и пришедший вместе с ними липкий страх. Изогнула губы в напряжённой и горькой улыбке.

— А я… Это мой дом, Аэций. Я здесь родилась. И умру вместе с ним.

— Это твой выбор?

— Да. Каждый волен сам выбирать свою смерть.

Аэций улыбнулся одними уголками губ и шагнул к Авроре.

— Тогда… Может… Мы перестанем искать друг в друге врагов? Хотя бы теперь?

Аврора легко и грустно улыбнулась в ответ. Кивнула и тоже шагнула вперёд. На секунду губы их соприкоснулись, а затем Галактион опустил пальцы на шею Авроры и с силой надавил, перекрывая артерию. Аврора дёрнулась, пытаясь вырваться, но лишь осела бессильно в его объятья.

— Ты никогда не верила, что у кого-то есть право выбирать, — произнёс Галактион, удерживая обмякшее тело в руках. Затем вскинул Аврору на плечо и двинулся к выходу.