Конец вечности

ГЛАВА 25. Казнь

Пустое тёмное помещение давило на плечи Дезмонда могильной плитой. Ощущать приближение казни было странно и немного жутко. Он уже не питал надежд на побег, минуты сливались в часы и утекали сквозь пальцы.

С того момента, когда Эринию накрыла атака истребителей, прошло почти две недели. Дезмонд сам не знал, как мог допустить ту ошибку, за которую так презирал Орден — как он мог понадеяться на то, что никто не раскроет тайну их укрытия, и оставить его почти что беззащитным. Он чувствовал себя дураком, виноватым в десятках смертей, и это чувство преследовало его всё время, пока длились допросы. Снова и снова он оказывался в комнате со светящимися стенами, которую уже видел однажды, снова и снова светящийся шар заполнял его голову, мешая мыслить связно и заставляя говорить.

Снова и снова он видел перед собой лицо Анрэя — холодное и равнодушное. «За что?» — вертелось на языке. То и дело всплывали обрывки воспоминаний о детстве — не о том детстве, которое он помнил всегда, а о том, которое успел позабыть. О том, где Анрэй был ещё его братом. О том, в котором Анрэй вывихнул ногу на прогулке, а Дезмонд несколько километров тащил его на плечах домой.

Этот Анрэй казался чужим. Какими бы ни были чувства Дезмонда к брату, тот, кто стоял перед ним теперь, смотрел холодными чужими глазами и братом не был. Если бы Дезмонд мог думать связно, он подумал бы о том, что Анрэй, кажется, и вовсе не узнал его — но мысль промелькнула и исчезла, так и не оформившись до конца.

Они хотели, чтобы Дезмонд что-то подписал. Дезмонд не знал, почему не хочет этого он сам. В голове осталось одно — не делать то, что нужно им, чтобы ни произошло. И вот, спустя три дня, они отчего-то перестали его пытать.

Дезмонд потерял сознание в своей камере на космической станции, а очнулся уже здесь, в маленькой комнате с окном из пуленепробиваемого стекла.

Дезмонд не боялся смерти — кровавой вспышки в конце короткого полёта. Но не было ни полета, ни крови, только холодная комната с гладкими стенами и мутный квадрат окна. Наручники не снимались, как ни старался он вывернуть из них кисти. После нескольких попыток вытащить руку, запястья покрылись липкой кровью, но он прекратил пытаться, лишь когда кровь начала подсыхать по краям. Так прошли первые два часа. Потом он пробовал проломить плечом стекло. Теперь лоб его тоже был покрыт ссадинами, но на стекле не осталось ни царапины. К полуночи он устал и присел на край кровати — пластикового параллелепипеда, выраставшего, казалось, из самого пола.

Некоторое время он пытался думать о том, как выбраться отсюда, но вскоре апатия победила. Орден не оставлял шанса. Все их действия были направлены на достижение цели, и для них не существовало ни традиций, ни справедливости. Орден не играл с жертвой, он её уничтожал. Без эмоций. Без сожалений. Избрав своей целью жизнь, Орден виртуозно пользовался смертью для её защиты.

Прошли века, а их больная лживая мораль оставалась неизменной. И сейчас Дезмонд нисколько не жалел, что бросил Ордену вызов. Лишь невнятная тоска охватывала его с ног до головы, когда он вспоминал бледное печальное лицо Луаны. Луана не поверила ему тогда. Дезмонд был уверен в этом, не могли же быть правдой сухие и ломкие, как лёд, слова. Не могли же такие слова слетать с мягких алых губ его тонкой, как тростинка, и хрупкой, как хрусталь, возлюбленной. Луана, которая всегда говорила, что любила его. Луана, которая смотрела на него глазами, полными восхищения. Луана, ради которой сам он готов был бросить службу. Единственная, кто когда-либо его любил.

Думая о Луане, Дезмонд медленно погружался в дрёму. Противостоять миру, решившему уничтожить его, больше не было сил.

***

Разбудил его скрип замка. Дверь отъехала в сторону почти беззвучно.

— Вставай, — услышал он голос — такой знакомый и далёкий теперь.

Дезмонд не шевелился. Из-под полуприкрытых век он наблюдал, как скачет по стене солнечный зайчик.

— Вставай, — повторил голос, в котором не было никаких эмоций, и в лицо заключённому полетел плевок. Дезмонд дёрнулся, руки, скованные титановой цепью, рванулись вперед, и он почти ухватил пришедшего под колени, метнувшись к нему быстрым прыжком. Пришелец успел вывернуть только одну ногу и окованным сталью сапогом ударил Дезмонда в солнечное сплетение. Дыхание перехватило, и Дезмонд скорчился, обхватив туловище руками. Пришелец стоял, не двигаясь, и смотрел на скорченное у его ног тело.

— Проснулся? — спросил он.

— Доброе утро, братишка.

Лицо Анрэя свело судорогой. Всего на секунду.

— Почему ты не встаёшь? Не можешь идти?

— Какая забота…

— Если нет, я позову конвоиров, и тебя потащат волоком.

Дезмонд сплюнул под ноги брату. Сапог снова взлетел над полом. Теперь удар пришёлся в бок.

— Заметь, — сказал Анрэй, — мне всё равно, будешь ли ты здоров, когда тебя притащат на площадь, или у тебя будут отбиты все органы и сломаны все кости. Но у тебя ещё есть выбор: умереть достойно или валяться на земле под стенами Каранаса как последняя пьянь.

Анрэй замолчал, наблюдая за реакцией брата. Ещё с полминуты тот продолжал корчиться на полу, но потом опёрся рукой о пол и попытался встать. Анрэй всё так же молча наблюдал, как подламывается под весом тела вывихнутое запястье. С педантичностью анатомиста он оценил состояние костей и суставов Дезмонда и пришёл к выводу, что рано или поздно тот встанет. Анрэй, не поворачиваясь, сделал два шага к двери и остановился там, опершись о косяк.

Дезмонд потратил всего около десяти минут. Встав, он одёрнул изорванную рубашку и тряхнул головой, откидывая назад волосы.

В комнату вошли ещё двое в белых шароварах и шёлковых плащах. Они подхватили его под руки, проверили, целы ли браслеты, торопливо обшарили карманы брюк и ощупали со всех сторон. Дезмонд коротко хохотнул, но подавился смехом, когда под рёбра ему впечатался кулак брата.

— Как бы я хотел видеть, — сказал Дезмонд, чуть отдышавшись, — тебя, когда я буду без наручников.

— Последнее желание — устаревший обычай. Орден его не поддерживает.

«Значит, конец», — подумал Дезмонд устало.

Он полночи ломился плечом в бронированное окно. Искал щели в стенах и двери. Ничего не нашёл. Уснул лишь под утро и почти сразу услышал скрип замка. У него было много времени подумать, и Дезмонд не был уверен, что потратил его верно. Теперь в голове шебуршился ворох мыслей, ни одну из которых он не мог довести до конца.

«Надо было подать сигнал перед Эринией… Нет, они засекли бы направленность. А ведь, чёрт, не важно, что станет со мной, они ещё могут… или нет… А убийство деда так и не раскроют… Хотел бы я знать, как они нас нашли? И зря я нагрубил Меридику… по-настоящему зря. А хотел бы я теперь увидеть их всех… Всего на пару секунд. И Меридика, и Ренгара… А ещё Каллена…. И, наверно… наверно…»

Мысли Дезмонда оборвались, когда он поднял голову и увидел прямо над собой два ослепительно ярких сапфировых глаза.

— Луана… — прошептал он одними губами. Дезмонд был уверен, что Луана услышала. Услышала, потому что дрогнули её губы, хлопнули длинные ресницы… и больше эти волшебные глаза уже не смотрели на него. Тонкие руки на полированных перилах скомкали платок и скрылись. Солнце светило из-за самого её затылка и слепило глаза. Дезмонд отвёл взгляд.

Он шёл вперёд по широкой улице, с обеих сторон заполненной флаерами, аэроплатформами… Некоторые зрители просто высыпали на балконы с биноклями. Обилие людей, собравшихся, чтобы увидеть его смерть, давило. Тысячи глаз смотрели на него в ожидании… Ожидании чего? Чего они хотели — просто смерти или смерти именно его? И что было страшнее — почувствовать их ненависть или стать перед смертью всего лишь клоуном, на которого собралась посмотреть знать. Дезмонд не знал. Он шел, выпрямив спину, и смотрел перед собой и немного вверх, старался не видеть лиц, но каждый взгляд попадал в цель, как плевок Анрэя совсем недавно.

«Если они пришли… значит, я таки что-то сделал», — подумал он и заставил себя криво улыбнуться. На этой мысли он остановился. Повторил её ещё несколько раз, стараясь привыкнуть и убедить самого себя.

— Если вы пришли, значит, я был прав! — крикнул он. Дезмонд с трудом расслышал собственный голос в шуме возбужденной толпы, зато очередной тычок под рёбра почувствовал отлично.

Раскалённые каменные плиты обжигали босые ступни. Истёртые в кровь запястья огнём горели под стальными оковами. Пот заливал глаза, попадал в порезы на щеке. Несмотря на боль, он широко улыбался, и благородные лица отворачивались, встречаясь с безумным взглядом чёрных глаз.

Наконец улица закончилась, и они вошли в тень Каранаса. Дезмонд прищурился, разглядывая помост в центре площади. Эшафот был сделан добротно, так и не скажешь, что соорудили за одну ночь. «А может и нет? Может, ждали… готовились… Анрэй заказал досочки с фамильными вензелями», — последняя мысль рассмешила его. Дезмонд ускорил шаг, чтобы разглядеть свою последнюю постель поближе. Поднялся по ступеням и остановился. Вензелей не было.

— Жаль… — пробормотал он тихонько.

— Поздно жалеть, — обрезал человек в алом балахоне, точивший топор.

Дезмонд посмотрел на него и еле слышно усмехнулся.

— А почему топором? — спросил он громче. — Дворян выше барона казнить положено древним клинком. А ниже — травят газом.

Палач замешкался с ответом. Отложил в сторону точильный камень и с сомнением оглянулся на Анрэя.

— Ты сдурел? — спросил тот. — Думаешь, я кинусь искать меч, который тебя достоин?

— Ну, ты же сказал, от меня зависит, умру я достойно или нет. Так я хочу умереть как пристало, — Дезмонд повысил голос: — наследнику герцога Аркан.

— Хватит! — Анрэй почти кричал. — На эшафот его и кончайте.

— Истеричка, — пожал плечами Волк. Он хотел добавить что-то еще, но чей-то ботинок болезненно ударил его под голени, ноги подкосились, и он оказался на коленях на каменном помосте. Палач приблизился и пригнул его голову к полированной колоде. Рука отвела в сторону волосы, коснулась шеи, нащупывая сцепление позвонков. Дезмонд сглотнул и сжал кулаки. Глаза закрывать не стал. Смотрел, как взлетает в воздух блестящее лезвие. Зрители замерли в молчании.

***

— Стоять! — разорвал тишину резкий голос. Палач стоял. Топор остался высоко поднятым над головой приговорённого. — Распоряжение императрицы. Вот эта бумага подписана ею.

Дезмонд не мог видеть говорившего. Он только услышал торопливые шаги.

— Ну же, прочтите.

Несколько долгих минут стояла тишина. Лезвие топора продолжало нависать над шеей Волка, причём через минуту рука палача начала дрожать — и дрожала с каждой минутой всё сильнее.

— Подсудимый в ведении Ордена. У императрицы нет права на него.

Снова воцарилось молчание. Дезмонд с отвращением ощутил, как на его шею упала холодная капля, капля, сползшая по лицу палача.

— Мне наплевать на Орден Эцин и все его права, — сказал незнакомец равнодушно, — правом призыва и приказом императрицы я призываю этого человека в Орден Терс Мадо. И не тебе, кто бы ты ни был, оспаривать мои права. Вы, — он повернулся к палачу, — господин Элмин Варьес, готовы взять на себя ответственность за нарушение воли императрицы?

По лицу палача медленно поползла вторая капля пота. Он дважды перевёл взгляд с эмиссара императрицы на Анрэя и обратно. Потом прокашлялся.

— Простите, — сказал он, глядя на Анрэя, — если у вас приказ казнить — казните. Я-то не из Ордена, — он, наконец, опустил топор и кивнул на алую мантию, — я служу Владычице Авроре.

Анрэй одарил его взглядом, который заставил Варьеса поверить, что это последний день его службы. Мастер вырвал из опустившихся рук топор. Топорище было тяжеловато, но тренированные руки быстро приноровились к новому оружию. Анрэй занёс топор для удара и остановился.

Солнечный зайчик пробежал по острию стали. Порыв ветра принёс запах свежих кренделей с мёдом.

— Пончики, соки, — раздался где-то в толпе голос мальчишки-продавца и тут же замолк.

Дезмонд не выдержал и, подняв голову с колоды, посмотрел вверх.

Незнакомый мужчина в чёрном плаще стоял напротив Анрэя. На одежде его не было знаков отличия ни Ордена, ни гвардии. В левой руке, теперь опущенной вниз, он сжимал свиток гербовой бумаги. Незнакомец внимательно смотрел в глаза Анрэю, и это, похоже, было единственное, что удерживало руку самозваного палача.

Анрэй Аркан стоял неподвижно, пришпиленный к раскалённому воздуху нечеловеческим взглядом человека, имени которого не знал.

— Уважаю Орден за упорство, — сказал незнакомец тихо, — но только за это.

Дезмонд встал на ноги и собирался было вытащить топор из поднятых рук брата, но мужчина в чёрном поймал его руку и легко удержал её.

— Проходите на борт яхты, господин Аркан. И не делайте того, что вы так любите — глупостей.

Дезмонд огляделся и у самого края тени увидел маленький изящный кораблик с гербом империи на носу. Только теперь он понял, как устал. С трудом удерживаясь на ногах, он заковылял в сторону яхты и выглядел при этом уже совсем не величественно.