20

Ожидание затягивалась. По крайней мере, так казалось. Здесь время измерялось минутами, в Москве — часами. Надо было сделать поправку на переговоры, отдачу распоряжений, проходы по коридорами, проезды по Москве, автомобильные пробки, ожидание в приемных, политесные заходы, уговоры...

Олег дернул последнюю сигарету из пачки Гусакова.

— Последняя?

— Кури, — снисходительно кивнул Гусаков. Скомкал пачку, поозирался, ища урну в поле, бросил под ноги.

— Ну что, начальники? — Станция отвратительно зашипела. — Где бабки?

— Не спеши, поехали. — Олег еле удерживался от грубостей. — Поехали.

— Я знаю, что поехали. Знаю, что приехали. Бабки где?

Олег переглянулся с Гусаковым. Информация в автобус поступала по собственному каналу. Офицер ФАПСИ скорчил отвратительную мину.

— Сейчас решают организационные вопросы...

— Быстрее решайте. Через час... Короче, эта смерть будет на вашей совести...

— О какой совести ты, ублюд... — Олег поперхнулся. — Это будет на твоей совести. И если ты хоть пальцем кого... Я лично...

— Ой, напугал! — Собеседник рассмеялся. — Наше условие прежнее. Все.

Рация замолкла.

— У них есть канал. — Офицер ФАПСИ смущенно пожал плечами. — Мы зафиксировали...

— Почему молчите?

— Я доложил.

— Кому?

— Своему руководству.

— Мне на твое руководство... Здесь я главный. Ты понял? Я! И если ты еще посмеешь кому-нибудь, кроме меня, что-то доложить, я... — Олег озверел. — Я тебя...

Он поискал глазами, никакой метафоры для этого «я тебя» не нашел и наподдал скомканную сигаретную пачку с такой силой, что грязь с ботинка полетела мелкими брызгами.

— Москву! Соедини!

Загрузка...