Контрольный выстрел

25

В ожидании вестей из столицы Калиниченко каменно смотрел на мерцающий экран. Шел повтор «Дорожного патруля».

Кровь, убийства, разбои, обгорелые трупы, искареженные машины...

«Господи, сколько можно? Неужели там, в Москве, не понимают, что, рассказывая о нераскрытых преступлениях — да и как их можно раскрыть за считанные минуты до приезда этих шакалов! — они пропагандируют не борьбу с преступностью, а саму преступность? Идиоты. А если завтра тебя будут убивать? Ни один сосед, напуганный твоими ужастиками, не придет на помощь. Вчера мы учили пионеров уступать место старикам в трамвае, сегодня мы говорим о равенстве. И наглый юнец жрет «Биг-Мак», отвернувшись от стоящего рядом старика. Вчера мы рассказывали, как смелый юноша разогнал хулиганов и защитил честь девушки. Сегодня сообщаем, что группа подонков и девушку изнасиловала, и заступника убила. Может, дешевле и проще делать репортажи из крематория, где труппы уходят в огонь конвейером?..»

Отдел, который возглавлял Калиниченко, был на острие атаки на оргпреступность. Вчера она пряталась, боясь выдать себя неловким движением. Сегодня ее представители не скрываясь передвигаются на джипах с зеркальными стеклами. И по марке авто можно судить о ранге лица в преступной иерархии. Чем круче машина — тем выше положение.

Своих подопечных Калиниченко мог назвать хоть по порядку, хоть в разбивку. Все эти «бригадиры», «трофимы», «арнольды» снились ему по ночам. Сны были исключительно черно-белые. Снова и снова Калиниченко ловил, скручивал и бросал бандитов в машину. Однако ночи для возмездия не хватало. Смыкая следующим вечером глаза, он встречался с этими же персонажами и начинал все сначала. Они улыбались ему как старому знакомому, доброму и безобидному. Они садились в свои тачки, посылая оперу воздушные поцелуи. До полной победы Калиниченко не доспал ни разу.

В нынешней ситуации он должен был выполнить две задачи. Первая — штурм автобуса. Только в подчинении Калиниченко было немногочисленное силовое подразделение, выполнявшее самую черную работу — задержание, освобождение заложников. За два года, прошедших с момента создания отдела, они научились многому. Защищали коммерсантов от рэкетиров, выезжали на «стрелки», грозящие тяжелыми последствиями, не раз освобождали людей из рук бандитов.

Если бы «Альфа» не прибыла, эту первую задачу им пришлось бы выполнять, рассчитывая только на себя. Но, к счастью, «Альфа» подоспела, и силовая часть операции теперь значительно облегчалась.

Второй задачей была та, которую Калиниченко, собственно, и пытался сейчас решить, — добыча денег. Кто-кто, а уж он точно знал, что, где, когда и почем. Банк, куда пришлось обратиться Калиниченко, был не ахти. Откуда в нем появилось столько денег именно сейчас? Некоторая информация по этому банку была, но многое оставалось не ясным. Службу безопасности там возглавлял бывший коллега Калиниченко — именно поэтому проникнуть в охраняемые им коммерческие тайны было невероятно тяжело. Когда дело касалось денег, прежняя корпоративность уходила на десятый план.

«Ничего, ничего. Что-нибудь придумаем», — успокоил себя Калиниченко и переключился на другой канал.

Президент банка внимательно выслушал просьбу, с которой к нему пришел Миронов.

— Что я должен сделать?

— Необходимо отдать распоряжение вашему филиалу на выделение под расписку одного миллиона долларов.

Секретарши на месте не оказалось: президент сам отпустил ее «по личным делам». Не долго раздумывая, он вынул фирменный бланк и от руки золотым «Паркером» начертал указание.

В нем не было слова «прошу». Текст был краток. Осталось только отправить распоряжение в филиал.

— Сами справитесь? — Президент улыбнулся «Как приятно делать добрые дела. Это качество настоящего мужчины!» — подумал он, отметив, что фраза достойна стать рекламой банка.

— Давайте отправим от вас. — Миронов решил завершить дело, не выходя из офиса: отсюда это сделать проще простого.

Президент вызвал помощника, а Миронов набрал номер своего дежурного...

«Остальное — просто», — подумал Калиниченко, получив сообщение. Вопрос с деньгами решен, теперь дело за ним, все зависит от его расторопности.

Но уже подъезжая к банку, Калиниченко понял, что был не прав: «остальное» вовсе не просто. Смутное беспокойство овладело им, когда он увидел у главного входа два черных джипа «Чероки». Машины были знакомы, от чего у Калиниченко екнуло в груди.

— Весь резерв немедленно к банку! Немедленно! — запросил Калиниченко по рации. Он был уверен, что не более чем через семь минут здесь будут все наличные силы, не задействованные в операции. В полной выкладке, готовые ко всему. В поле, где стоит автобус с бандитами, он взял половину: остальные — резерв — почувствовали себя оскорбленными и сжались для рывка, как стальная пружина.

В приемной банка Калиниченко увидел много знакомых лиц и прежде всего — Эдуарда Марченко, или Арнольда, как его величала братва. С ним — «старая гвардия», которую оставляют на крайний случай и которая, как и на Ватерлоо, гибнет последней.

Бойцы Калиниченко уже готовились применить оружие. Они были возбуждены и злы. В таком состоянии — Калиниченко это знал — они были способны на все, забыв, что лишь 10 процентов времени они должны думать о деле и 90 — о том, как потом объяснять это дело в прокуратуре.

— О чем шум? — Появление Калиниченко усложнило ситуацию для пришлых. Эдуард грязно выругался. Так вляпаться он не ожидал. Конфликт с ФСБ был ему противопоказан, и он корил себя за то, что поехал сам, а не ограничился отправкой двух-трех шестерок.

— Прорываются товарищ полковник. — Один из бойцов сделал шаг вперед.

— Вижу. Что случилось? — Вопрос был обращен к Арнольду.

— Да вот товарищ позвонил, сказал, что на него наехали бандиты...

— А вы, собственно, кто? Милиция? Прокуратура? ФСБ? Отец, сын или святой дух? — Калиниченко отступил чуть назад, блокируя путь для прорыва на улицу.

— Да нет, начальник...— Крепкий бритоголовый взял инициативу на себя. — Мы так, по-дружески.

— А по-дружески у вас случайно оружия с собой нет?

— Нет, что ты... вы.

Двое заерзали.

На шум выглянул Морозов и тут же исчез, испуганно захлопнув за собой дверь. За спиной Калиниченко появились запыхавшиеся парни. Они были вооружены, а потому, моментально оценив обстановку, на автопилоте приступили к работе.

— Всем на пол! — Кашемировые пальто устлали мраморные плиты. Ложились лениво, огрызаясь и переругиваясь. Трое особенно... Именно у них были стволы.

— Брать всех, потом разберемся. — Калиниченко было не до них. Он уже рванул дверь кабинета...

— Ну, сука, считай, что тебя заказали. — Бархатный голос Эдика был неузнаваемо грубым.

— Меня? — притормозил Калиниченко.

— Его!

— Спасибо на добром слове.

Пора было разбираться с банкиром. И снова надежда на успех дала сбой. Прав был прежний начальник управления, говоря: «Успех — это не только интуиция и опыт, но и отсутствие роковых случайностей!»

Блокировав управляющего банком, чекисты не догадались попридержать на работе кассиршу, которая благополучно отбыла домой. Без нее получить деньги было невозможно.

— Да, я получил вашу... получил факс от президента и готов... — Голос Морозова дрожал, в глазах его стоял ужас. Угроза, прозвучавшая минуту назад, парализовала волю и тело. Все случившееся за эти полтора часа казалось диким бредом. Миллион баксов, чекисты, домашний арест, приезд Эдика... «Господи, за что мне все это? Надо было просто позвонить шефу и решить вопрос самому. Теперь Эдуард считает, что я организовал засаду...»

— Арнольд — твоя работа? — спросил Калиниченко.

Морозов кивнул.

— Крыша?

Банкир снова кивнул.

— Давно?

— Год.

— А ваша служба безопасности?

— А... — Банкир махнул рукой. — Давайте документы.

Калиниченко подал удостоверение и доверенность. Морозов бегло глянул и положил на стол.

— Ладно. — Он уже почти отошел от пережитого и думал, как бы достойнее закончить это дело. «Может, последнее в моей жизни».

— Ладно, — повторил он. Но тут его взгляд снова скользнул по документам. Банкир окаменел. На бланке доверенности было написано «Федеральная служба безопасности», а в удостоверении Калиниченко значилось «Федеральная служба контрразведки».

— Нет, не ладно! Эти документы не действительны.

Калиниченко бросило в жар.

— Что еще?

— Вот, смотрите.

— Ну и что?

— А то, что доверенность выписана на сотрудника «безопасности», а вы сотрудник «контрразведки». Надо переделать...

— Что переделать? Что? — Калиниченко готов был пристрелить этого...

— Или то, или другое.

— Идиот! ФСБ — правопреемник ФСК. Закон не читал? — Следующая фраза банкира грозила стать последней. А заказ Арнольда мог быть исполнен без участия Арнольда.

Морозов пожал плечами.

— Я не могу...

— Можешь! Ой как можешь...— Калиниченко сосчитал про себя до десяти. — Сейчас приедет кассирша, и ты все сможешь... А пока включи «Тефаль» и сделай кофе. Думаю, нам не повредит.

Через двадцать минут подали автобус с ОМОНом, куда погрузили морозовскую «крышу». Наблюдавшие со стороны зрители были в шоке, как от выступления Копперфильда. На их глазах состоялось ограбление банка в областном городе! Это стоило многого.

Омоновцы же, увидев бригаду Арнольда, были ошеломлены и повержены. Сопя в черные маски с дырками, они осознали свою причастность к тому, о чем будут говорить в веках. Пересчитав клиентов, они прониклись невероятным уважением к ЧК.

Легенда уголовного мира Арнольд был кроток, как евнух после поста. Да и что суетиться: через двадцать минут он поедет домой, но не раньше чем перед ним многократно извинятся. «А вот завтра посуетимся от души!»

Доставленная на службу кассирша не обратила особого внимания на происходящее. Дома кипели в баке банки: консервирование овощей было в разгаре. «Черт бы побрал эту работу...»

Толстая кассирша делала все медленно и при этом совершала множество ненужных движений — тяжкое наследие прежней «сберкассовой системы». Она долго вынимала ключи, роняла их несколько раз, неторопливо шла к хранилищу, задевая за углы и потирая бока. При отключении сигнализации истошно заорала сирена, и всю процедуру пришлось повторять. Но, взяв в руки пачки, кассирша продемонстрировала высший пилотаж.

Это было показательное выступление на конкурсе факиров мира.

Она считала со скоростью «Пентиума». Лица американских президентов на купюрах слились в одно изображение.

«Мультипликацию придумал кассир!» — наблюдая фокус, пришел к выводу Калиниченко.

И при этом кассирша успевала считать!

— Нонна Петровна — феномен. — Морозов любовался от души. — Между прочим, до сих пор считает на деревянных счетах.

— Угу! — Калиниченко кивнул, не отрывая глаз от рук кассирши. «Нашел чем удивить. У нас в Конторе тоже...»

Миллион Нонна Петровна пересчитала в момент...

Морозов стал свободен.

Пока.