Контрольный выстрел

56

Увидев Олега, дежурный расплылся в радостной улыбке:

— С возвращением.

— Как дела? — машинально, без интереса спросил Олег и, не дожидаясь ответа, бросил: — Кофе сделай, пожалуйста.

Оценивать ситуацию по внешнему виду дежурных — пустое занятие. «Сутки через трое». Три дня мозги отдыхают от трудов праведных и лишней информации. Этот белобрысый явно «не в курсе ничего».

Можно было даже не загадывать, кто позвонит первым. Еще открывая дверь, Олег слышал, как разрывается пронзительной трелью телефон правительственной связи. «Пушкарный!» — загадал-отгадал Олег.

— Ну что, гроза проституток, террористов и наркоманов? Как поработали?

— Гроза проституток, террористов и наркоманов поработал отлично.

— Вестимо: три трупа, пятьсот тысяч баксов, сгоревший автобус...

— Ну ты-то, ё...

— Не ругайся, я ж любя. Все нормально. Деньги — мусор, бандиты — тлен.

— Что у вас?

— Как тебе сказать...

— Как получится.

— Сложно.

— А точнее не можешь?

— Давай через час. Есть что сказать. У меня уже народ в приемной копытами стучит. Я совещание затеял. Освобожусь — перезвоню.

Олег выпил крепкого кофе. Сон в машине усталость не сбросил и напряжение не снял. Голова тяжелая и ватная. С такой головой на доклад лучше не ходить.

Кофе был терпким, необычайно пахучим.

«Так, что не забыть? Рапорт само собой, устный доклад — тоже. Почта... Разберется заместитель. А, вот что! В.И.!»

По мобильному телефону найти В.И. — пара пустяков. По гулу в наушниках Олег понял — тот в машине.

— Привет, старик!

— Ты где? — В.И. предисловий не любил.

— На месте.

— Выписывай пропуск. Я еду.

Вот так всегда. Если у В.И. что-то горит, то для него чужих проблем не существует. «Впрочем, какая проблема у него горит? — подумал Олег. — Это у меня, наверное, что-то горит, чего я не знаю».

В.И. появился через полчаса.

— Никогда не любил эти темные коридоры, — ни с того ни с сего начал он. — Все-таки у нас в Московской управе другая атмосфера. Домашняя, что ли... Привет!

— Привет. У вас что, теперь новая манера общения? Сначала надо сказать гадость, а потом здороваться?

— Извини.

— Извиняю. Тем более что сам эти коридоры не люблю. Кофе будешь?

— Буду. А пока рассказывай. — В.И. плюхнулся в кресло.

— Это допрос?

— Это предварительный опрос. Товарищеский. Можно сказать, дружеский. Допрашивать вас, судя по всему, будут другие.

— Я уже показания дал, — улыбнулся Олег. — Первые. К руководству еще ни ногой.

— Это правильно. Пока не поговорим, ходить не надо. К тому же и руководства вашего сейчас нет.

— Откуда знаешь?

— Мастерство не пропьешь. По радио говорили, что идет заседание правительства.

— Ну так что? — Олег отключил телефоны. — О чем шумим, братья?

— О тебе!

Ситуация, которую поведал Олегу В.И., была не просто странной, она была чудовищной по стечению обстоятельств. «Все-таки мастерство действительно не пропьешь», — подумал Олег, глядя на В.И.

Два дня назад на тусовке по случаю открытия очередной фирмы В.И. встретился с человеком, который был у него на связи в восьмидесятых — преуспевающим бизнесменом от масс-медиа. Разговорившись за бокалом аперитива, бизнесмен с известной долей цинизма, в неожиданных подробностях поведал о ходе операции по освобождению заложников. Это было тем более странно, что вокруг этого дела руководство операции создало полную завесу секретности.

Впрочем, даже не сама осведомленность бизнесмена насторожила В.И., а то, что тот поведал о неожиданной реакции на происходящее со стороны одного о-о-чень высокопоставленного чиновника из Белого дома. Чиновник не имел никакого отношения ни к самой операции, ни к происходящему, ни тем более к банку «Титан», и тем не менее он просто рвал и метал. В запале негодования чиновник бросил фразу, суть которой, если отбросить сентиментальный мат, сводилась к следующему: «Чекистские козлы забрали деньги в банке, предназначенные для иных целей. Им это так просто с рук не сойдет!» Более того, чиновник впрямую указал, кому конкретно «им».

Склонный к анализу В.И. попытался пораскинуть мозгами и определить, какова связь межу бузиной в огороде и дядькой в Киеве. Помимо собственных мозгов, у В.И., как главы фирмы, была мощная аналитическая служба, которая могла решить и не такой ребус. Встряхнув файлы, они выудили более мегабайта информации, которая, будучи отфильтрована, дала в осадке следующее.

— Некто, допустим, Б., служит чиновником в Белом доме, отвечающим за отдельные проблемы приватизации. Шишка, на первый взгляд, не шибко великая, но на ровном месте заметная. Бумажку кому-нибудь подать вовремя или, наоборот, забыть это сделать. Короче, аппаратчик. Ранее эта... Б. работала в области. Естественно, связи, родственники, школьные друзья и подруги — все там. Ага?

Олег покачал головой: «Ну и что?»

— Дальше. Некие В. и Г. — близкие друзья этой Б. — возглавляют некую солидную фирму в том самом областном городе N.

— Ну?

— А некая дама, допустим, Ф., работающая в фирме, — любовница руководителя банка «Титан», где и намерена взять для фирмы весьма о-го-го какой кредит в валюте.

— Что любовница, это ты в Интернете нашел?

— Агентура, брат, агентура... Дальше. Некое предприятие этого областного города выставляется или не выставляется на аукцион. И зависит это от того, внесет его Б. в список или не внесет.

— И что?

— Ты чё? Не рубишь? Есть люди, есть интересы, есть деньги. И вдруг появляется некто Соколов со сраными заложниками. Чекист недорезанный. Носитель идей чекизма. Неистребимого, как тяга к спиртному в России. Он и выдергивает одно звено — деньги.

— И что?

— А то, хлопчик, что трата, в которую ты ввел этого типа, не прощается. Более того, даже если ты все изложишь на бумаге, доложишь руководству — никто этому не поверит. На медкомиссии давно был?

— Давно.

— Так сразу пошлют. — В.И. был в очках с затемненными стеклами, но сквозь них было видно, как блестят его глаза. — А это надо?

Олег молчал. Никогда он не предполагал, что однажды, спасая людей, окажется на стыке меркантильных интересов людей новой российской власти.

— Ты знаешь, мне все равно.

— То есть?

— Понимаешь, все равно. Мне плевать, что будет дальше. Я знаю, что я сделал все правильно. Это знают мои друзья, мои подчиненные, мои товарищи. Вот чье мнение меня интересует...

— А мое?

— И твое.

— Тогда слушай. — В.И. снял очки. — Кстати, у тебя выпить нет?

Олег достал из сейфа виски.

— С содовой?

— Я не гордый. Валяй так.

В.И. глотнул.

— Мое мнение таково. Таких, как ты, отмороженных государственников ныне раз-два и обчелся. Сегодня делается все, чтобы вас стало еще меньше. Или лучше вообще не стало. Как мыслящий индивидуум, ты можешь послать все к едрене фене. И будешь прав. Но ты нормальный человек, отдавший печень и почки служению государству — нашему государству. Тебя подставляли. Ох как подставляли. Чего стоит одна твоя высылка из Штатов. И что? Те, кто тебя подставил, остались на своих местах. Более того, в девяносто первом, когда всех нас... ты защищал этого подонка. Получил пулю. И никакой благодарности. Позже тебя подставили в Чечне. Ты честно, насколько мог, делал свое дело. В нормальном государстве, независимо от исхода войны, такие люди становятся национальными героями. Что ты получил? Славу? Благодарность командования? Грамоту для утепления дачного туалета? Ничего. И знаешь почему? Потому что ты патриот. Такие сегодня опасны. И такие сегодня редки. Я имею в виду настоящих патриотов, а не квасных. И как настоящий патриот ты просто должен сохраниться. Если даже не сохраниться в системе, то показать этим подонкам, что не они правят бал.

— Перепил?

— Напротив. Несколько дней назад я тебя агитировал уходить. Нет, я не беру своих слов назад. Мои двери, двери моей фирмы всегда открыты для тебя. Для твоих друзей... Но я не хочу, чтобы тебя... всех нас размазывали эти!

— Спасибо!

— За что?

— За поддержку, хоть и весьма оригинальную. Тем не менее ты сказал много из того, над чем я думал, но не мог сформулировать.

— Это не очень глубокая философия. Она лежит на поверхности. Кстати, ты не смотрел телевизор? Не видел, как тебя уже размазывают?

— Не имею привычки пользоваться подобными услугами, когда проводится операция. Голова должна быть чистой, а мысли точными. — Олег придерживался этого правила всегда. — Не они мои судьи, а моя совесть. И совесть моих товарищей.

— Правильно. А потому позволь мне завершить.

— Валяй.

— Мой совет. Сейчас ты возьмешь бумагу и напишешь рапорт о твоем освобождении от исполнения обязанностей по занимаемой должности до окончания расследования.

— Следствия?

— Нет служебного расследования. Ты напишешь вторую бумагу с просьбой провести расследование в связи с гибелью террористов и утратой денег.

— И что?

— Пока суть да дело, но, во-первых, сделанный шаг позволит снять напряжение вокруг тебя, а следовательно, по окончании проверки — сохранить тебя на этой должности. Во-вторых, твой уход притупит бдительность властных жуликов и даст возможность без спешки и суеты поработать по ним.

— Логично. — Ход мыслей В.И. Олегу нравился. — Но как посмотрят руководители?

— Как доложишь — так и посмотрят. По-моему, дураков среди них нет.

— Хочется верить.

— Верь.

Олег в задумчивости побарабанил пальцами по столу.

— Хорошо. Если я принимаю такой план, то кто же будет...

— Руководить процессом? — В.И. снял и протер очки. — Старую истину, надеюсь, помнишь? Насчет того, что незаменимых людей нет. Когда я уходил, тоже думал, что наступает конец света. Что Земля перестает вращаться, а Солнце гаснет. И что? Тем более ты не уходишь. Твой Адмирал уже давно созрел для больших дел. Это не тот пацан, который с ликованием чистил рожи несчастным рэкетирам. Сегодня он в состоянии чистить мозги...

— Он сейчас их и чистит... — Олег представил Адмирала с Медведем в автономном плавании. «Не наворотили бы чего...»

— Тем более. — В.И. поднялся. — Я свое слово сказал. Тебе решать. Добавлю, что мои возможности к твоим услугам.