Королевские клетки

Еще одна графиня

Путешествие закончилось в один из дней совершено неожиданно — еще до полудня.

— Стой!

Этот десяток конников совершенно не походил на баронский выезд, парочку которых они встречали. Во-первых, флажки на пиках, во-вторых — вместо того чтобы подлететь всей кучей они моментально рассредоточились, и встретили их, похоже, не очень-то случайно — им некуда было сворачивать. Узколицый рыжий конник сначала несколько недоуменно оглядел их караван — но сориентировавшись, подъехал к ней.

— Сударыня. Кто вы и куда следуете?

— А кто спрашивает?

— Лейтенант третьего взвода первой роты Пятого пехотного полка. Соблаговолите подорожную.

— Ваш командир — граф Иртон?

— Граф ПОЛКОВНИК Иртон.

— Я — графиня Лилиан Иртон.

Вроде-бы лицо не изменилось, но Лилиан показалось, что лейтенант внутренне фыркнул.

— Имеем распоряжение препроводить.

Путешествие заканчивалось, но как-то не совсем так, как надо.

Перед лагерем — здоровенным квадратом, который посреди вычищенного поля открылся им уж через полчаса — лейтенант спешился и сказал им.

— В лагерь не может въехать конный, за исключением курьера. Благоволите спешиться и обождать.

— Вот как? А в Седьмом кавалерийском таких строгостей не было.

— Левые Сапоги могут делать чего хотят, а тут распоряжается граф полковник Иртон, сударыня.

Лиля почувствовала, как от гнева у нее обтягиваются кожей скулы и холодеет затылок.

— Я искренне надеюсь, лейтенант, что это не солдат покойного шевалье полковника Фрима вы изволили так назвать?!

Лейтенант же обратил внимание совсем на другое.

— Полковник Фрим погиб?!

— ШЕВАЛЬЕ полковник Фрим, к моему глубокому сожалению, действительно погиб!

— Сударыня, — поклонился лейтенант. — Извольте обождать.

Ждать у поста — Лиле страшно хотелось назвать его КПП — пришлось около часа.

— Четыре фургона, двадцать девять голов. — сержант доложился шестнадцатилетнему парню, прибежавшему откуда-то из центра лагеря.

— О как. Вы кто, сударыня?

— Графиня Иртон. — с максимальным высокомерием сказала Лиля. Эффект был… неожиданный.

— А-а-а-а!!! — нехорошо заулыбался юноша. — Ну, это другое дело, извольте обождать достойного сопровождения…

Лиля осталась стоять вместе с патрульной тройкой, которая тоже ухмылялась без всякого почтения. Она снова начала проигрывать разные варианты разговора и вообще развития событий — и с привычной тоскливой злостью подумала о предыдущей "хозяйке" тела.

Лилиан Брокленд почти не помнила лицо мужа. Дурища и истеричка запомнила свои ВПЕЧАТЛЕНИЯ — но не лицо человека. Тяжесть, силу — но даже не рост!!!

"Он такой высокий!.." — какой, дура?! На голову он тебя выше, на две?!

"Ах он меня не любит, она так презрительно говорит!" — голос хоть вспомни?!

"У него такой…" — да, очень полезно. Снять с него штаны, примерить, так сказать. Предварительно приведя к рабочему состоянию…

Але хотелось просто убить Лилю — но сейчас это было бы натуральным самоубийством. Что-ж, будем исходить из реакции "мужа".

Снова примчался ухмыляющийся… — корнет? адьютант? — и издевательски "препроводил".

— Ваш Сиятсво!

— Чего тебе, Фрайги? — спросил уверенный и недовольный мужской баритон.

— Прибыла дама, утверждает, что она графиня Иртон.

Раздался стон.

— В бога душу мать, опять?! Фрайги, я ем! Это не могло обождать, а?!

Сердце Лилиан оборвалось. А ведь действительно, кто тут может ее опознать? Джериссон и раньше-то видел жену нечасто, а сейчас он даже не успел ее встретить после всего.

Алисия с принцессами уж точно не тут. Август Брокленд — неизвестно где, придворные прихлебатели в действующей армии не встречаются. Фотографий тут нет. Отпечатки пальцев тоже не проверяют.

— Никак невозможно, вы велели о крупных отрядах сообщать сразу.

— Мальдонаино ты отродье, а не будущий барон Саверней, вот что я тебе скажу! Может, ты меня хоть… пауза, похоже кто-то вытирал рот… на дуэль вызовешь?

— Никак невозможно, ВашСиятсво, я вам лучше еще пару графинь приведу!

— Как есть мальдонаино отродье. Ладно, давай.

Мерзко ухмыляющийся корнет-адьютант вывернулся из под полога палатки и издевательски вежливо сказал:

— Мадам, вас просят…

Ситуация оказалась хуже, чем думала Лилиан. Впрочем, может просто набиться в лекари? Ладно, перед смертью не надышишься.

Она решительно вошла под откинутый полог походного шатра и в его полутьме увидела высокого, уверенного брюнета в накинутом поверх дорогой шелковой рубахи камзоле рядом с небольшим и явно заслуженным походным столиком. У брюнета были волосы ниже плеч, собранные кожаным ремешком в неплохой "хвост". Дамского впечатления эта прическа совершенно не производила. На столике потертой рукоятью к брюнету лежала длинная рапира — оружие точно не было парадным.

Когда брюнет поднял на нее взгляд действительно больших василькового цвета глаз, Аля поняла бедную дурочку Лилю. Только один раз она видела, как ее отец буквально почернел от ревности — когда человек, в ранге генерал-майора, всего-то старомодно спросил во время проверки у ее матери: "Все ли хорошо в заведовании, товарищ военврач? Нет ли жалоб?". Среди сотен проверявших полк за годы этот пожилой военный был единственным, кто лично осматривал все — и единственным, перед кем все вытягивались сразу. Без команды, без страха, не видя погон… Нахальный брюнет "с хвостом" перед ней был чем-то неуловимо похож на того самого генерала.

А единственным способом для Лилиан Брокленд привлечь его внимание были истерики. Что, наверняка, совсем не добавляло сдержанности не привыкшему к такому поведению военному.

На столике стояла обычная глиняная миска, в миске была каша. С воткнутой ложкой. Раньше, чем Лиля успела хоть что-то сказать, живот предательски заурчал. Стоило поесть, но от волнения кусок в горло не лез — а завтрак был еще на рассвете.

Джесс поднял глаза. Женщина, вошедшая в шатер заслуживала и первого, и второго, и последующих взглядов. Ему сразу как-то подумалось, что на рубахе пятно, и камзол стоило бы застегнуть. Эта дама явно была не провинциальной баронессой. Она привыкла командовать, причем не орать — а именно командовать. Огромные зеленые глаза, плотная и очень сложно заплетенная коса. Скромное, в смысле без украшательств, платье — но он такого покроя даже не видел. Фигура… да. Очень женская, очень заметная. Вошла дама так, как шли его молодые лейтенанты в свои первые стычки: губы сжаты, спина прямая, плечи развернуты. Она действительно была похожа на его жену — только без тридцати-сорока лишних килограммов и как будто с другим человеком внутри.

Впечатление, к его облегчению, смазало голодное урчание в животе. Появилась возможность вместо словесной потасовки даму накормить. Фрайги — свинья, хоть бы сказал!!!

— Садитесь, сударыня, прошу. Разделите со мной трапезу.

Для Лилиан это звучало издевательски, но… голод не тетка. Она села и взялась за ложку.

Джесс собрался с мыслями. Ладно, с этой самозванкой он попробует договориться.

— Итак, на этот раз хотя-бы блондинка. Фрайги, если от нее толку не будет — она твою пайку ест, понял?! Неси теперь еще одну миску. С кашей!

За палаткой что-то пробурчали.

Лиле было все равно. Хотелось есть, а Джеррисон тоже, кажется, думал как начать разговор.

— Сэкономим время, сударыня. Я достаточно наслушался и насмотрелся на своих "жен". Этот идиотский розыгрыш, который, похоже, нравится всем кроме меня, особенно радует Шута — который и поведал всему свету о моих злоключениях. Надеюсь, что-нибудь исправит его горб наилучшим способом. Пройдемся по основным пунктам: у вас есть аварский скакун, или его сьели волки? Вирмане в охране не забыли вирманский-то, от переживаний? Что, прямо настоящие? Уважаю основательный подход. Собаки?..

Лиля кивала, не отрываясь от каши.

— Лидарха я оставила в Тарале. Остальные, если это вам что-то доказывает, со мной.

— Серьезная заявка на успех. Правда я не понял, причем тут Тараль. Полагаю, содержание моих писем можно не спрашивать, уж вы-то их выучили. — иронически сказал Джеррисон. — А как ваша девичья фамилия?

— Брокленд, — проглотив очередную ложку пробурчала Лилиан.

— А графское кольцо?

— А вам-то оно зачем?

— Уверенно можно ставить "хорошо" за подготовку. Благо, что вы кольцо не надели — пришлось бы вас арестовывать. И все же, мадам — можно я вам не поверю? Я даже фамилию не спрошу…

— Ваше Сиятельство, я предлагаю вам меня задержать. До выяснения. Полагаю, ваша матушка, или принцессы меня вполне опознают. Раз уж муж мой богоданный сомневается.

— Как вам будет угодно. Кто в вашем отряде главный?

— Я.

— Будь по вашему. Но мне тут больше жены не нужны. И так вы — четвертая. Надо сказать, без содрогания можно смотреть только на вас и на вторую. Вот ведь забавно, никого из заявительниц, похоже не смущают супружеские обязанности… А вас?

"Ну, вот и оно. Лежи смирно и думай об Англии…"

— В этом случае мои люди получат защиту и уважительное отношение? Это ваше условие?

Повисла пауза. "Вот сейчас он скажет — какие еще условия, ты как жена вообще моя вещь, хочу — трахну, хочу — повешу…"

— Приношу искренние извинения, мадам. Виноват, неудачно пошутил, будучи сражен вашей красотой в отсутствие женского общества. Недопустимо огрубел среди солдат. Больше не повторится. Я спрошу о другом — бойцы у вас есть?

— Пятеро вирман могу отдать. На время. Всех не дам.

— Что значит "не дам"?!

— То и значит. У меня пятнадцать женщин посреди вашего полка. При всем уважении — мне хочется иметь некоторую защиту.

— В моем полку любая женщина под защитой!

— То есть ничего и не изменится?

— Ладно. Забираю пять. Моря нет, но крепкие ребята в разведке мне нужны, а за вашу безопасность мы вот все вместе ответим. Но вас я просто так кормить не буду. Уж простите вы меня или нет — что и кто у вас умеет? Или в обоз, на свой кошт.

— Кошт все равно будет, по факту, Ваш. Впрочем, я — врач.

— Кто?

— Ну, докторус… Лекарь. И моя свита, в основном, имеет надлежащую подготовку.

— Мадам, я ведь и правда могу послать вас лечить раненых.

— Было бы очень неплохо. Для раненых.

— РОЙС!

— Я, ВашСиятсво! — в палатку вломился другой оруженосец.

— Мадам утверждает, что она — докторус. Проводи ее в лазарет, покажи как обстоят дела и принеси назад.

— Мне нужен мой багаж.

— … а багаж, раз он там нужен, в лазарете и оставь.

Назад Лиля вернулась только через три часа. Вместе с полковым лекарем Пайко Томменом они притащили сомлевшего еще на второй операции (хотя какая там операция, ушила глубокий порез) Ройса, одновременно ругаясь по поводу трахеостомии, впопыхах проведенной Лилиан.

— Граф, нам НЕОБХОДИМО поговорить! Это никуда не годится!

— Ваше сиятельство, эта женщина невозможна, я требую чтобы вы запретили ей трогать солдат, это в конце концов кошмар…

— Ваши вопли по поводу соломы…

— Только женщина могла додуматься…

— Ну, конечно, дело в этом! Ничего, что у меня все получилось?!

— Я и сейчас считаю, что вы — досадное исключение! Нечего…

— Хам и неуч!!!

— … делать женщинам в лазарете, даже если вы…

— Да я забыла о медицине больше, чем вы узнаете когда-либо, и мои…

— Ни то, что вы крови не боитесь, ни вот эти ваши швы, они не дают вам права…

— Вы вообще-то его чуть не убили…

— ТИХО!!!

— Нет, но она…

— Этот узколо…

— ТИХО, я сказал!!!

Наступило временное перемирие.

— Лэйр Томмен. Отвечайте только на мой вопрос. Эта женщина — квалифицированный лекарь?

— Да. Это какая-то шутка Мальдонаи, но — да. Скорее всего, лучше меня. И все же я…

— Отлично. Итак, умудренные лекари, работы у вас предостаточно.

— А кое-чего нет! Вы, Ваше Сиятельство, меня можете считать кем угодно, но нужны как минимум…

— ВОН ОТСЮДА. Оба!!! Доругаетесь у каптенармуса сами.

Фрайги начал выталкивать их из палатки.

Минут через пять надутого движения в сторону Лилиан решила, что у нее галлюцинация. Она поморгала, но видение не пропало. Впервые за полтора года навстречу ей прямо через лагерь шел… кот. Толстый, серый, наглый кот. С драным ухом. И кривым хвостом. Брезгливо обходя лужи белыми "носками" на передних лапах.

Впрочем, галлюцинация была, похоже, общей. Причем более популярной, чем она:

— О, здорово, скотинка!

— Ха, Мальдон, давно не видали!

— Во, котяра, живой! Заходи, сыру дадим!

— Моа. — сообщил ей кот проходя мимо.

— Э-э-э… здрассьте. — ошарашенно сказала Лилиан.

Кот, конечно, не ответил и прошел дальше.

— Что это, лэйр Томмен?!

— Это то, чего у нас принципиально нет. Особенно — для пастера. Не вздумайте с ним — котом, не пастером, — кстати, воевать. Вас возненавидят.

— Да я и не думала, но откуда?!

— Да прибился как-то…

— А почему Мальдон?!

— Так ведь Мальдонаин зверь — а мы все там будем.

Кот немного разрядил обстановку. Дойдя до лазарета медики все-таки осторожно поговорили и пришли к соглашению: они поработают пару дней вместе, а потом решат, что делать. Единственное, на чем Лиля сразу жестоко настояла, так это на мытье рук. Впрочем, основным возражением Томмена был не "великий вред мытья" (как и предполагалось, полковой лекарь скептически относился к умозрительным теологическим теориям), а стоимость и доступность мыла. Вопрос, как говорится, решаемый.

Только к вечеру, получив от лейтенанта-квартирмейстера место, они устроились, поели и Лиля начала осознавать, что этот длинный тяжелый день, кажется, закончился. Совсем не так, как она ожидала. И муж… странно было произносить это слово, но — муж, оказался совсем не таким человеком, который ей представлялся. Впрочем, она тут покамест просто полезная самозванка. Может, это и к лучшему? Как-то там Мири?.. С этими мыслями она и уснула.

— Ваш Сиятство, за что ж меня к вирманам?!

— Чтобы больше не спрашивал, зачем солдату знать возможного противника. Хватит ныть, они людей не едят.

— Граф полковник Иртон, разрешите…

— Да, Мелье, заходите. Что у вас? Все, Фрайги, иди отсюда.

— Ваша… гм… в-общем, дама вот, что в лазарете, значит…

— Мелье, — скривился Джесс. — Давайте ближе к делу?

— К слову, значит, пришлось — так я ее понял, что Сапо… шевалье полковник Фрим погиб.

Повисло молчание.

— Будем надеяться, — медленно сказал полковник Иртон. — Что самозванка врет.

— Не больно-то похоже было, Ваше Сиятельство…

— Идите, Мелье. Спасибо, что сообщили.