Королевские клетки

"В королевских покоях, в хрустальном венце…"

Следующий день начался с появления двух молчаливых женщин-горничных. Похожие платья недорогой ткани, не очень-то симпатичные лица, вышколенные, они практически молча помогли ей одеться — платье было не новое, домашнее — подали умываться и завтрак — Лиля осторожно понюхала что-то вроде салата и ограничилась кашей, хлебом и медом.

Джесс спал. Сон его был тяжел, но он не проснулся даже тогда, когда Лилиан сняла с него камзол, рубашку и протерла влажным полотенцем. Тяжелое, покрытое шрамами разного времени тело. Чем же это таким его "огрели"-то, а? Ох уж эти местные "травки"!

Появился дежурный капитан стражи, поклонился, представился, сообщил порядок передвижения. Король не забыл отдать распоряжения — ей дозволялись поездки в течение дня, в сопровождении конного десятка. Капитан просил сообщать ему о них загодя. Посещения во дворце допускались — но во внешних покоях. Курьер не выделялся, но за свой счет разрешалось отправлять корреспонденцию.

Она попросила стол. Ей принесли что-то на вычурных гнутых ножках, высотой чуть выше колена.

— Это что, шутка такая?! Мне нужно иметь возможность писать!

Принесли другой — повыше, побольше. Несколько ящиков на столешнице, монограмма "ДИ" во весь стол. Какой-то уж больно дамский для "Джеррисона".

— Хорошо, только накройте чем-нибудь. Будет жалко, если заляпаю.

Слуги ей повиновались молча. Это раздражало. Все раздражало.

Пополудни часа в три Джеррисон проснулся — но состояние его было не очень… Лиля завела дневник и начала записывать все, что происходило.

Вечером пришел Король.

— Мадам.

— Ваше Величество.

— Злитесь?

— Как можно! Король есть всевластный повелитель Государства и подданные его…

Он остановил её жестом.

— Спасибо, я тоже читал. Вы злитесь.

— Ваше Величество полагает — не на что?

— Мое Величество полагает, что у нас слишком много общих интересов.

Лиля решила, что это — верхний максимум извинений, которые она в принципе может услышать. Кроме того, формально придираться было не к чему.

— Я далека от мысли, что могу давить на короля. — как бы это сформулировать? — Мне лестно, что Ваше Величество нашли возможным побеседовать со мной.

— Мы начинаем понимать своего отца. — улыбнулся король Ричард. — Вы и правда не похожи ни на кого.

Э-э-э?… Это что, комплимент — или повод для скандала?

— Вероятно, Ваше Величество, желали проведать моего мужа?

— Желали и желаем. Вы, надеемся, простите Нас графиня — наедине. Не из недоверия.

— Как будет угодно Вашему Величеству.

Король пробыл у Джесса минут пятнадцать и вышел с очень специально ничего не выражающим лицом.

— Полагаем, Нам следует заходить и по утрам. У вас есть пожелания, графиня?

— Мои люди, мои дела, моя корреспонденция.

— Письма вам доставят. Люди — полагаем, что Вы у нас в гостях, ваши люди вам не понадобятся. Отправьте их, например, в Тараль. На следующей неделе Мы обсудим с Вами дела — вести же их вы сможете отсюда? Прекрасно. Графиня.

— Ваше Величество.

Он ушел, оставив ее в несколько растрепанных чувствах. Как-то он ухитрился так поговорить, что она больше не раздражалась. Было грустно, страшновато, но — она не злилась. Хм.

На второй день ей привезли корреспонденцию. Отпуск кончился… Ворох бумаг и свитков больше не собирался ждать.

Быт установился довольно быстро. Завтрак-работа-обед-работа-ужин-работа-сон… Вирман и ее слуг во дворец разумеется не пустили — отправила часть в Тараль, часть осталась при лазарете полка. Вообще, так разбрасываться людьми это не дело. Ей нужна школа, ей нужен резерв.

Фраза "Граф болен" из уст Короля, как оказалось, передала ей управление имениями — и было их три, да еще городской дом. То есть пока Джеррисон не заявлял свои права она была полновластной хозяйкой всего его имущества. К сожалению — он не заявлял. Джесс сидел в самой маленькой комнатке и… все.

Смысл слов "полновластная хозяйка" до нее дошел на второй десятинке, когда гвардейцы сопроводили ее во "внешнюю" приемную, где ее ожидал нервничающий старик — мажордом городского дома Иртонов. Несколько косноязычно он объяснил, что корреспонденция господина графа теперь будет доставляться ей… И приволок ворох свитков. За три месяца. Оказывается — Джеррисону писали! И писали много! И это еще без учета его личной переписки…

Утром и вечером король Ричард приходил и с порога включал "веселого недотепистого книжника" — вытаскивал его в садик, фехтовал с ним, трепался, кормил вместе с собой. А потом шел работать.

Лиля успевала увидеть, как маска недотепы растворяется и появляется Король. Работающий от зари до зари, а потом со свечами. Король, вокруг которого обычно не было блестящих щеголей. Король без блеска балов. Король, к которому приходили священники и министры, купцы и ремесленники. Самые настоящие, кажется гончары. Неправильный какой-то Король, в её учебниках о таких не писали.

Лилиан тоже старалась как-то "вытаскивать" Иртона из тоски. Она пересказывала ему отчеты управляющих, вроде предлагала решения — реагировал он вяло. Господи, да скажи ей кто-то два года назад, что она будет этим заниматься! Главной проблемой было то, что он ничего не объяснял и мало говорил. На пятый день второй десятинки Лилиан застала его с кинжалом в руках — он разглядывал лезвие. Ночью она клинок спрятала. Он его даже не стал искать. Было страшно, а больше всего выматывало и злило ощущение бесполезности всех её попыток что-то изменить.

У Лилиан было право перемещения по дворцу, и она им пользовалась. Лидарха перевели в дворцовые конюшни и она наконец-то смогла его увидеть. Конь фыркал, лез целоваться и ржал. К сожалению, кататься было практически негде — так, размяться. Перевели и Стобеда, причем без её просьбы.

С помощью Стобеда она и выяснила, что Король Ричард обладал тихим вариантом способности Джеррисона "оказываться" рядом. Он далеко не всегда вмешивался, но в какой-то момент можно было увидеть короля в паре саженей от себя — и понять, что он тут уже некоторое время.

Впервые она это и заметила, когда она пошла проведать (а заодно и размять) Стобеда. Ну, насколько это могла сделать она — со своим несущественным для громилы весом и его манерой возить ее как хрустальную вазу. Конюхи умоляюще спросили: когда Ее Сиятельство изволит зайти еще? Она пообещала на завтра, почесывая черную шею — и увидела Короля. Он поймал ее взгляд, остановил реверанс, кивнул — и ушел.

Так было, когда к ней подошел капитан одного из взводов — как выяснилось, сержант взвода имел свояка, которому приятели из Пятого полка, поведали о чудодейственных мазях…Когда объясняла капитану стражи как наносить мазь на спину — она увидела Ричарда в галерее. Предположила, что капитан сменится — но ничего не случилось.

По вечерам он приходил давать зелье. Лекарство. Лиля вообще боялась этой… субстанции. Кажется, Король тоже. Но без нее Джесс не спал, и все становилось хуже. С ней — он выключался, иногда — на сутки. По её осторожному предложению они снизили дозу. Стало полегче.

Ричард Первый оказался… хорошим собеседником. Странная аттестация для Короля, но несколько раз Лилиан вдруг обнаруживала, что уже минут пять излагает какую-то идею, хотя вроде-бы и не собиралась.

На третий вечер к ней явились с визитом принцессы, в сопровождении поджавшей губы Алисии. Прибывшая сторона (с трудом, от нетерпения) и принимающая сторона (с трудом, от смеха) протокольно поздоровались, и даже сказали несколько фраз из светской беседы… После чего Джолиэтт первая плюнула на этикет и все пошло как обычно. Девчонки упихали ее в кресло, залезли на нее как на дерево и наперебой стали рассказывать все, что только вспоминали. И про корову (А мне лошадь! Бе-бе-бе-бе!), и про купаться (А там как! И он как! Ух.), и про два гриба, и охоту на оленя (Косулю, дура! Сама дура, он косуль!) и про то, как некий святой отец сломал ногу, скатившись с лестницы… Много, много событий произошло за полгода. Алисия возвела очи горе и смирилась. Лиля, на самом деле, чуть не плакала — так ей, как оказалось, не хватало этого потока детских новостей. Взаимные визиты были сделаны регулярными. Алисия вздыхала, но мирилась — хоть какая-то тренировка в надлежащем поведении. При таком-то небольшом ныне дворе.

Пару раз Король вызывал её официально — предупредив за день о теме разговора. О Джеррисоне и ее "замужестве" речь не заходила. Его Величество начал с технологий. Потом расспросил об организации производства, сбыте, транспорте… Партнер вникал в дело. Лилиан, следуя привычной схеме, врать не стала. Но и брать все на себя тоже:

— К сему, Ваше Величество, хотела бы заметить следующее: у нас большая проблема с разменной монетой. И это, с моей точки зрения, плохо влияет на спрос.

— То есть?

— Ваше Величество, в последние два месяца у нас изменяется структура заказов. Уменьшается количество крупных заказов от дворян, но растет количество заказов от городских обывателей. Себестоимость позволяет нам снизить цену и продавать более мелким клиентам, но они не могут рассчитаться — слишком много серебра нужно. Но и переплачивать посредникам они категорически не хотят. Они складываются, приезжают целым… сборищем. Для всех приехавших это существенные суммы, так что собрание получается… нервным.

— То есть подрались?

— Лэйр Ганц предусмотрительно ставит на отгрузку усиленные патрули.

— Вам не хватает людей?

— Ваше Величество правда не по… то есть считает проблемой именно драки?

— Мадам, это не только ваша проблема.

— Но мне-то что делать?

— Медь вы, конечно, брать не хотите?

— И сколько же ее будет? Ваше Величество, Его Сиятельство Винштейн… — посмотрев на Его Величество, Лиля решила подождать с продолжением.

На следующее утро ей принесли записку, в которой неизвестные ей барон полковник Самьер и шевалье полковник Рут просили принять в удобное для неё время. Лилиан удивилась, и ответила согласием на следующее утро.

На встречу она уже привычно пришла в сопровождении двух гвардейцев и горничной, которая смирно встала в уголок.

— Господа?

— Ваше Сиятельство, дозвольте представиться. Второго пехотного полка командир, барон полковник Самьер.

Барон Самьер был огромен. Казалось, что если он неловко развернется — он снесет стену. Похоже, камзол ему был как-то непривычен — жмет не там, трет не там и как-то неуютно.

— Шестой морской полк, шевалье полковник Рут, к услугам.

Морской — можно было бы не говорить. Худой и жесткий, похожий на плетку. Обветренная физиономия и очень характерная манера ходить…

— Рада знакомству, господа. Чем обязана?

— Его Величество распорядились порядок, значит, бытования полка и лЕкарства узнать и учесть.

— Что-ж, постараюсь кратко описать…

Кратко не вышло. Минут через десять ей пришлось пнуть одного из собеседников:

— Господин шевалье полковник. Если вы и дальше будете слушать меня как говорящую собаку — то смысла рассказывать я не вижу.

— Как это?!

— А так! Собака если говорит — то не важно что!

— Виноват — покраснел Рут. — Непривычно, мадам.

Помогло, но чем дальше — тем больше приходилось уточнять. Ей нужны были пособия. Справочники. Руководства…

— Скажите, шевалье полковник Рут, — спросила она при расставании — А есть ли у вас сведения с Вирманского архипелага?

— Кое-какие. — осторожно сказал моряк.

— Нет ли сведений о ярле Эрике Эрквиге и некоей… девушке?

— Ярл Эрик потрошит пиратов у Лорис. А девушка… Знаете, ярл Эрик возвестил на осеннем тинге, что некая девица, именем Мири, есть "по названию" его дочь и посягательства на неё он будет считать посягательством на свой род. Не она ли?

— Скорее всего, — с трудом сдерживаясь сказала Лиля. — Это именно та девушка.

— Прошел слушок, что купила та лута Мири корабль, собрала команду, и готовится выйти в море.

— Но сведения о том пришли раньше её? Как же, как не кораблем?

— Выход в море — штука не простая. А если человек корабль купил — то никто ему и слова не скажет. Выйдет когда решит, что пора.

— Ребенку дадут корабль?!

Адмирал пожал плечами.

— Вирма. Лута — ребенок ярла. Считается, не должен он быть просто ребенком. Купил, собрал команду — значит, пришла пора.

— Вы немало знаете о вирманах.

— Давно воюем, Ваше Сиятельство. Познакомились.

Она начала писать что-то вроде наставления для полков.

Вторая встреча с Королем была посвящена планам. С клиникой Его Величество согласились, но указали что начинать придется с малого, ибо до выздоровления её мужа она сама не будет отпущена надолго. С медицинской школой — условно согласились, но пожелали увидеть программы обучения — вот и еще писанина. И пока ограничили все десятью учениками — для полков и крепостей.

Конечно, про другие дела она не забыла:

— И, Ваше Величество, массовый спрос зависит…

— Вы сговорились?! — выдержка Ричарду изменила как-то уж очень вдруг.

— С кем, Ваше Величество?.. Нет, просто проблема общая.

— Графиня, Мы вас не задерживаем более.

Ладно, Carthago delenda est…

Выздоровление мужа шло, но медленно. Джесс очень старался выглядеть здоровым — и в хорошее время даже отвечал ей почти впопад. Только глаза оставались… тусклыми. А потом он снова сидел в комнатке.

Лиле снова стала одевать платье "мадам лекарь", и тогда Джесс стал с ней разговаривать чуть больше.

Дни были заполнены докладами, письмами и экспериментами. Она хотела выделить активное вещество, потому что без этого подбирать дозировку было почти нереально.

Лилиан вдруг обнаружила, что она… одна. Да, она могла разговаривать с сотнями людей. Да, она могла найти себе мужчину на любой вкус — но это не с ними она ругалась по поводу ведер и падала в реку. Это не они на ее глазах проламывали строй противника, а потом командовали пока она "наживую" зашивала рану. Это не их глаза светились улыбкой во время вопроса "Позволите помочь, мадам лекарь?". Да и почти все "серьезные" люди были давно и серьезно женаты.

Её — по закону ее — мужчина не видел в ней женщину. Он ее вообще не сразу узнавал. А его ближайший друг, Король — видел тупую деловую тетку. Которой надо за друга заплатить. И ей нечего было даже возразить ему. И каждый раз, чувствуя на себе восхищенные или облизывающие взгляды Лиля вспоминала, как Джесс улыбался, спрашивая: "Позволите помочь, мадам лекарь?".

Отец ей писал, да. Купеческие по сути письма. Радовался, что дочка-то, ух! Можно дело передавать, денег с ней заработать! А если что — то она знает, что этот самый Иртон ему не просто не указ! Где ж ты раньше-то был, "папа"? Что толку с "перегрызания", когда уже поздно?.. "За кого-то перегрызу" — дурацкая формулировка. Ну грызи — может тебе и полегчает.

Буквально убивало то, что это были ровно её первоначальные планы. Она во дворце, практически свободна, влиятельна и богата. Король прислушивается к её мнению. Муж в уголочке, не мешает ничем. Кто надо — знает о ее силе и богатстве. Вокруг неё дети. Можно просить титул лично себе. Можно… Все можно! Твори — не хочу! И… зачем?

Самым тяжелым оказались вечера. Вечером тихо, при свече особенно не попишешь, карбидка "достает" вонью. Приходится думать. Вопросы "Зачем?" и "Что дальше?" приходят сами и ждут ответа. А его нет.

Как все было просто — "Ох, я должна, нет выбора". Вранье, выбор был. "Выжить" — задачка была решена за полгода. Но смотреть на выбор не хотелось. Ничего, на самом деле, не мешало сидеть тихо. Ничего. Достаточно было не демонстрировать всем подряд свои медицинские знания — и она бы еще года два жила в Иртоне. Соль эта чертова!

Приходилось это признать, ей нравилось командовать людьми. Нравилось думать, что она всеми манипулирует. "Этот — противовес тому", "Посмотрим кто они". Она готовилась — ну уж будем честны! — мстить Джессу. Набрать силу, щелкнуть по носу, и чтобы мучился. Обязательно мучился! И чтобы денег у неё была масса, и чтобы он знал, что она может и не дать ничего. Чтобы он вел себя правильно. Господи, Джесс — и деньги, да он про них и вспоминал-то только для обеспечения полка! Шантаж наследником — даже по времени ограничен, не говоря уже о том, что это мерзость. И потом — поди, проблема! Заведет бастарда и признает, успела уже и такое повидать, вполне уважаемые люди — официальные бастарды. С его репутацией — какая ему разница? Выбор есть — вот хоть та коза рыжая.

Вот — все есть. Деньги, возможности, защита. К Королю — прямейший доступ! Хорошо было думать про "козла". Удобно. А вот теперь — больного командира, тоже "щелкать по носу"? Он ее прикрывал, он ее терпел, на ее глазах в атаку шел. А она ему — обиду и страдания глупой толстухи. Даже не свои… Но ведь и правда — спровоцировал, аж три покушения! А на него сколько было, девять, десять? Что они для него — бытовуха, проза жизни… Не обеспечил безопасность — здорово, а как её надо было обеспечивать? Возить с собой беременную жену? Не любил — а то, что тут у двух третей дворян жена отдельно, "любовь" отдельно, это как? Пока выглядела как черти-что, тела в зеркале пугалась, как-то по другому думала. А потом все, он "козел", а она вроде и не коза…

Можно и сейчас — сбежать. В Уэльстер уже не очень, но в Ханганат — запросто. И что? От кого сбежать, от её полка — всех стариков-сержантов, солдат, офицеров? Их как, бросим? От вирман, которые за ней на смерть пошли? От мастеров, которых она, кстати, именем мужа прикрывает — это коннетаблю опасаются претензию выкатывать, а то без поставок-то лапу сосать… От Мири — которая вообще неизвестно где?

И потом бежать — к чему? К роли цирковой лошади хангана? Имея возможность оценить, она видела, что Ативерна — наилучший возможный выбор. Конкурировали с ней (в науках, ремеслах, безопасности жизни) не государства, а свободные города — но там её никто бы не прикрыл. А её уже хотели выкрасть, и только ум и самопожертвование её людей не дали этому случиться. Са-мо-по… какое мерзкое, длинное слово.

Нет, конечно она не давала себе раскиснуть. Еще чего — дел невпроворот! Она попыталась проанализировать зелье — оказалось, что это сложный комплексный отвар и у нее нет ни оборудования, ни навыков разбирать механизм его действия. Да, она была отличной студенткой — но тут требовался химик-профи. И не студент, а как минимум, с опытом работы в фармакологии — а желательно и специализирующийся на нейролептиках.

Она спросила может ли поговорить с травницей. Травницу привели через два дня. Бабка молча выслушала ее, посмотрела Джесса и сказала: "Рано тебе еще знать". И ушла. Послушав ее жалобу, король Ричард прикрыл глаза и начал:

— Возьми котел и налей его до середины водою трех ключей. Поставь на огонь малый, и прочтя "Отче наш" с расстановкою четырежды, брось в него для начала три цветка малого капюшонника, собранного на закате юной девой. Затем прочти "Богородице" трижды, и начни…

— Что это, Ваше Величество?!

— Рецепт. Будете записывать?

— Э-э-э… А какой, хотя-бы примерно, котел?!

— Понятия не имею. Так вот:… и начни, посолонь мешая…

Записала.

— Ваше Величество, а откуда Вы-то его знаете?

— Спросил — и сказали. Мы предпочитаем знать.

Ну и — какой котел? Медный, латунный, оловянный, стальной? Объем, форма? Капюшонник — это что? А цветет он — когда?

Кое-что она поняла, но исследования шли очень трудно. Собрав простейший спектроскоп, Лиля пыталась хотя-бы идентифицировать основные соединения, но требовалась калибровка — а на чем ее делать? На самом деле, некоторые отправные точки у нее были. Очевидно, никакого особого давления, как и сверхточных дозировок, но, с другой стороны, возможно, у травницы что-то давало каталитический эффект…

Работа помогала. Так прошел практически месяц.

В тот вечер Лиля собирала очередной промежуточный синтез. Сверяясь с хорошо исчерканными записями, она в какой-то момент села и уставилась на спокойный огонек свечи. Вокруг клубились тени. "Наползая на свечу, мгла ворочается"… — кажется, она сказала это вслух. Стихи все чаще всплывали у нее в голове — когда-то слышанные с затрепанной кассеты. Как бы это сказать на местном языке? "Мгла на свечу наползая не спит…" Нет, не получается. Она закрыла глаза и положила голову на руки.

Джесс очнулся как-то вдруг. "Napolzaya na svechu"… — да ведь это же!.. Голос его лекаря попытался сказать знакомую строчку на обычном языке, но слова не подобрались. Она не слышала Старика — но стихи знала!

"Мне б сказать — а я молчу. Лгать не хочется…"

Он встал, пошатнувшись. Ох-ты, это сколько ж он валялся! Пара движений, размять мышцы. Вышел, оглянулся — внутренние Королевские покои. Рик вытащил, Рик не бросил. Он прошел через холл, во втором покое была скручена какая-то посуда. Лилиан в простом платье задремала прямо на столе. Работала, как всегда до изнеможения, его самозванка — за кого дралась со Смертью? Кажется, за него…

— Проснитесь, мадам лекарь…

Ее осторожно потрогали за плечи.

— А?! Что?! Ох, Джеррисон, это вы. Я испугалась.

Глаза! Его глаза!

— Вы… Вы вернулись?

— Наверное. Доброй ночи. — он снова улыбался. Она не удержалась и улыбнулась в ответ.

Лилиан встала и оказалась лицом к груди Джеррисона. На нем была только та самая чертова рубашка, так что она чувствовала горьковатый запах травяной смеси, которой он иногда обтирался. От него шло ровное и сильное тепло. Джесс сделал шаг назад.

— Подождите. — вдруг вырвалось у Лили. — Подождите… Я просто посмотрю швы. Сядьте.

Когда она встала, он, всегда ценивший красоту женщины "глазами", сначала вдруг вспомнил, что больше года у него никого не было — а потом осознал запах. Слабый запах её пота. И больше не мог ни на чем сосредоточиться. Она его трогала, и там где она к нему прикасалась было почти больно.

Она, не очень понимая зачем это делает, сняла с него рубашку и прошлась пальцами по шраму от своего шва. Он уже побледнел, и по сравнению с остальными, стал почти незаметным. Впрочем, его и так было бы непросто найти — на Джеррисоне почти буквально не было "чистых" мест.

— Откуда это?

— Это?.. А, это одна из лесных банд. Лет семь назад.

— А это? — она осторожно трогала располосованные когда-то плечи и мышцы спины.

— Где? Неудачно упал с коня, во время… Байканской… компании…

Она подняла голову и посмотрела ему в глаза. Они были немного удивленные и, слава Альдонаю, живые. Лиля могла поклясться, что собиралась только посмотреть, но как-то вдруг ее рука оказалась на груди Джеррисона. Любопытный голосок внутри нее пропел "Стоит попробовать…" Она, как во сне, коснулась его шеи губами. А он ее не остановил.

— Вы меня соблазнили, мадам лекарь…

— Соблазнила? Вы, если забыли, Ваше Сиятельство, мой муж. И вообще. Это вы меня сюда принесли. Вот.

— Принес? Ничего не помню. Вообще, я ослаб. Как-то даже устал… Это от недостатка практики.

— М-м-м. Не вертитесь.

Джесс замер. Очевидно, ему пришла в голову мысль.

— Это вам Рик, как он это обычно делает — "рекомендовал"?

Лиля перевернулась на бок и улеглась поудобнее, закинув на него ногу.

— Нет. Вообще, он предлагал за ваш комфорт герцогство. Я отказалась.

— Почему?

— Решила, что то что куплено — может быть продано. А я не хочу, чтобы это была торговая операция.

Джесс осторожно обнял ее, она согрелась и уснула.

Утром она еще не открывая глаз почувствовала, что Джесса рядом нет. Ну что, все кончилось? Кто она теперь? Открывать глаза было почему-то тоскливо.

— Доброго утра. — Джесс сидел с другой стороны кровати в одной рубашке и улыбался.

— Добро… ой! — Лилиан обнаружила, что на ней ничего нет и потянула на себя… Черт, это камзол Джесса!

— Во-первых… — тот с удовольствием поцеловал ее в открывшуюся щиколотку. — Все равно длины не хватит, а во-вторых смысла в этом уже не вижу…

— Дайте мне одеться! — пробурчала Лиля. — Мне холодно! У меня все болит!

— Ну, для того, чтобы согреться, необязательно одеваться…А где болит?

— Вы невозможны! Уберите руки. М-м-м… левее.

— "Вы"! Что, постель — еще не повод для знакомства? Вы же моя жена… — он и не думал останавливаться. А Лиле не хотелось отбиваться.

— Вообще, — серьезно сказал Джесс, — У меня есть вопрос.

— Очень вовремя. — Лиле было лениво и возражать, и думать и вообще двигаться. Положен же ей отпуск…

— И все-таки. — Он повернулся к ней и вдруг "свернул" тему. — Ладно, все потом.

— А чего ты хотел? В смысле — спросить?

— Это плохой вопрос, я его как-нибудь потом задам… Есть не хочешь?

— Хочу! Но сначала мне надо помыться. И причесаться. Боже, во что превратилась моя голова…

Муж устроился поудобнее.

— Ну? Ты так и будешь лежать?

— Да. Я очень болен. Мне положен — замечательная фраза! — постельный режим… И зрелища.

— То есть ты просто поглазеть хочешь?

— Конечно нет, не просто! Я собираюсь восхититься и вдохновиться.

— Свой властью, я тебе режим меняю. Потом вдохновишься. Добудь еды. Давай-давай.

Она вытолкала его за дверь.

Джеррисон вышел за дверь, и, ругаясь вполголоса на появившуюся одышку, направился на кухню.

— Ну, граф-герой-любовник. Как оно, самочувствие?

Рик подпирал стенку — ну да, небось из кабинета слышно, как дверь открывают.

— Отлично, Величество.

— Точно?

— Ага. Как грязь с окна стерли! Знаешь мы… в-общем…

— Ну, должен тебе заметить, тут все знают что вы в-общем. И в частном. И не один раз… Альдонай Пресветлый, ты умеешь краснеть!!!

— Я не покраснел!

— А, ну значит ты так ярко порозовел.

— Издеваешься?

— Не без этого. — Рик улыбался, и, посерьезнев, добавил. — С возвращением.

— Спасибо. За все.

— Но вот Вам, граф, Наше Королевское замечание. Не дури с ней. Совсем не дури.

— Слушаюсь, Ваше Величество!

— Ты знаешь, что лыбишься, как идиот на ярмарке?

— Ага. У меня, кстати, для тебя новость. Она из Загорья.

— … поправочка. Ты не "как", ты просто влюбленный идиот.

— Может быть. Вот только очнулся-то я знаешь, что услышав? "Napolzaya na svechu…"

— "Mgla vorochaetsja…"

— Зеркальце тебе дать, на предмет величественности твоего вида? — поинтересовался Джесс. — Понял, что это значит? Загорье — существует! Старик его не придумал!

Ричард помотал головой.

— … не-не-не. Альдонай Пресветлый, ты наказываешь меня сумасшедшим коннетаблем. Что я такого сделал, а? Джесс, тебе померещилось. Ты вообще болен. Этого быть не может.

— Ага-ага. И ты был, помнится, объявлен придурком. И я сейчас болен. И Крестовик не понял ничего. Я очнулся, когда это услышал — из другой комнаты. Темно было. Она пыталась это перевести, только даже в размер не попала.

— Я сплю, а ты с ума сошел. Но… гхрм… ну и… как?!

— Слушай, я правда стесняюсь. Я не знаю, как это описывать. Она сильная и… Такое, в-общем…Так никогда не было!!! По-моему, у нее тоже.

— Вообще-то, я не о том спросил. Еще раз тебе говорю — не дури с ней. Прояви уважение и благодарность. Есть за что. Никаких служанок. Никаких…

Джесс покивал.

— Ладно, вон вам еду несут. Накорми жену завтраком. Потом поговорим.

— Спасибо!

Король нарочито не спеша прошел в кабинет и позвонил в колокольчик.

— Ланье, граф Латор в городе?

— Во дворце, Ваше Величество.

— Пригласите его ко мне. И отмените все встречи.

Крестовик появился через полчаса. Король ждал его, задумчиво вертя в руках "иртоновское" перо.

— Граф, рады приветствовать. Туми, вы отменили на сегодня все? Сами можете быть свободны до завтра. Мы будем работать в библиотеке. Собственно — король посмотрел Ланье прямо в глаза. — Мы полагаем, Наша приемная будет пуста до завтра.

— Ваше Величество.

За донельзя удивленным Ланье закрылась дверь.

— Примерно пять лет назад умер архивариус, преподававший мне и графу Иртону словесность и стихосложение…

— "Старик"?

— Именно. Узнайте все, что только будет возможно о нем. Все. Детальнейше.

Граф Латор, по прозвищу Крестовик, помолчал и спросил:

— Ваше Величество, что мне искать?

— Изменение, граф. Изменение. Момент, суть и непосредственную причину изменения.

— Какого, Ваше Величество?

— Этого Мы пока не знаем.

— Дозвольте вопрос?

— Дозволяем.

— Граф Иртон… выздоровел?

— Да.

Молча поклонившись, граф Латор вышел. Посидев еще немного, Ричард прошел в личную королевскую библиотеку и из груды списков достал старый пергамент, заполненный не устоявшимся подростковым почерком.

Сев к зеркалу, Лилиан посмотрела на отражение девушки после бурной ночи… И попыталась как-то осознать что произошло и что делать. "Осознать" получалось скверно. В голове была полная мешанина. Она пыталась припомнить свои планы, в планах на месте мужа появлялись неприличные картинки (и не только картинки) прошлой ночи, после чего они становились какими-то не теми планами. Господи, она же не… Но он же вел себя как идиот, но… Она пыталась как-то сказать себе, что у неё же ведь был опыт — но в том-то и была проблема. Ее прошлый "опыт" вообще не походил на тот ураган и пламя, который ей так настойчиво вспоминался. Там-то было все: и их обоюдный голод, и ее претензии, и его страх, и нежность, и их надежда и… Лиля потрясла головой и попыталась сосредоточиться на простом. Надо причесаться, хотя-бы начерно. Пока он будет искать еду, она как-то соберется с мыслями. Кстати, надо и помыться. В этом месте пришлось снова покраснеть — им принесли не умыться, а большую бадью теплой воды, и она даже не остыла. Причем она даже не заметила когда. Слуги явно отлично знали, что произошло.

Но Джесс, как оказалось, во дворце ориентировался прекрасно, а еще лучше — на кухне, так что вернулся с подносом минут через десять. В тот самый момент, когда она собралась залезть в бадью. Каков нахал!. Хотя, она и его заставила помыться… Из-за чего процедура заняла часа полтора и половина воды оказалась на полу. А Джес заявил, что на таких условиях он согласен мыться хоть каждый день.

В обед она все-таки спросила:

— Так что за вопрос ты хотел задать?..

— Не горит.

— Ждать пока загорится? Не тяни.

Он побарабанил пальцами по столу.

— Ричард. Он точно призовет нас и спросит… К ответу надо подготовиться.

— К какому ответу, на какой вопрос?

— Где моя жена? Как-то раз он сформулировал это так: "Если где-то лежит тело несчастной толстухи я буду казнить".

— Я — медленно сказала Лиля, — Готова перечислить тебе гостей на нашей свадьбе. Рассказать какого цвета была моя комната. Наизусть прочесть расходы и доходы каждой из твоих пяти деревень в Иртоне. Или желаешь услышать мои впечатления от первой брачной ночи? С цитатами? Если кратко — мне очень не понравилось.

Джесс тихо сказал.

— Твои письма. Как ты пишешь слово "еж"? Или "елка"?

— Не поняла?

— Та пишешь их через "е".

— И что?

— Так пишут здесь. В Лавери. В Иртоне библиотека книг из "новых" земель, их бабка и я туда возили. А Брокленд — из "старых". Диалекты немного разные. В твоих старых письмах ты пишешь "Ё" — так что были бы "ёж" и "ёлка". Там есть еще пара-тройка таких слов. Свитки, о которых ты говорила, написаны тобой, а не кем-то и когда-то. Они не старые — там чернила новые. Совсем новые, они не успели протравить кожу. Как и правописание.

Лиля похолодела.

— Ты ссылалась на свитки, но я видел, как ты operiruesh. Кстати, знаешь, что такого слова нет ни в одном из языков мира? Фехтовальщик не может выучиться по картинкам. Ты очень много тренировалась, и тренировалась не одна. Лилиан Мариэлла Брокленд не тренировалась в своей жизни вообще никогда и ничему. Даже и вышивать. Тренировка — это же не тупое повторение за кем-то, это каждодневное стремление улучшить себя. Ты лучше меня знаешь, чему бы человек не учился всерьез — это не останется бесследным. Ты обошла Пайко Томмена, который двадцать пять лет в полку, ради которого пару раз бароны в плен сдавались — такова его слава. Это ты по свитку за год так выучилась? Я тебе по секрету расскажу — Лилиан Брокленд по приезде в Иртон сомлела, когда при ней курицу зарезали и кровь показалась. Больше её при мне в кухне не видали.

Лилиан молчала.

— Крестовик работал по тебе полгода. Он сам опросил слуг, учителей, мастеров с предприятий барона Августа. Ты — не Лилиан Брокленд. Но он буквально по дням проследил твой путь и не нашел где, как и на кого ее/тебя Брокленд меняли. Он сказал, что ты — человек из ниоткуда, и он не может этого объяснить.

Лиля не знала, что сказать.

— Рик с тобой ведь не говорил об этом? Намекнул — и больше не упоминал? Он ничего не забыл. Он вообще ничего не забывает. Может показаться, что он поторгуется за прощение — но если он сочтет тебя виновной, он не будет торговаться. Он просто немного поменяет время и способ казни. Я даже не уверен, что он спросит меня.

Все было зря. Все…

— Твои волосы — ровное, светлое золото. Похоже на самый лучший мёд. Волосы моей жены были темнее. Они скорее походили на тусклую латунь. Не молчи, пожалуйста. Нам надо знать, что ответить. Я обещал тебе защиту, и ты знаешь — я умру за свое слово. А за тебя — и не один я. Ты знаешь где тело Лилиан Брокленд? Все было правдой, но мне надо знать кто ты.

— Я просто мою волосы. Ее тело перед тобой. — медленно сказала Лиля.

Джесс помолчал, глядя на нее… с надеждой?

— Как тебя зовут? — Лиля молчала.

— Пожалуйста. Ты же можешь лишить меня почти всего парой слов.

— Сейчас меня зовут Лилиан. Мариэлла. Брокленд. Графиня Иртон. — Джесс просто молча смотрел на нее.

— До седьмого ijula тысяча девятьсот девяносто четвертого года меня звали Alevtina Vladimirovna Skorolenok. — сказали за нее чужие немеющие губы, так уставшие лгать. — В этот день я погибла вместе со своей семьей. Я очнулась в Иртон-кастл, Ативерна. В теле Лилиан Мариэллы Иртон-Брокленд. От боли, после ее выкидыша. Значительная часть ее памяти мне доступна. Что-то похожее у вас называют "шильдой". Ты это хотел услышать? Это — правда. Можешь объявить это сказкой.

— Вот теперь Рик. — глаза у Джесса были по короне. — Точно от зависти зубы съест…

Мягко выражаясь, Лилиан ожидала другой реакции.

— Что?!

Джесс смутился.

— Э-э-э… ну, мы… э-э-э-э… в юности как-то обсуждали… э-э-э-э…

Теперь глаза по короне стали у Лили.

— Вы мечтали о шильде в женах?!

— Ну, не в женах! Так… ну, в-общем, так просто разговаривали.

— Господи, мужчины, да вы вообще-то думаете о чем-то кроме?!.

— Да! Конечно! Сейчас уже думаем. В-общем, главное, если Ричард будет тебя спрашивать — не лги. Любая правда будет лучше любой лжи.

Ему явно полегчало и он снова примерился к пирогу.

— И что теперь? — спросила Лилиан.

— В смысле?

— Ну… ты получил ответ?

— Да. Спасибо. С меня… что с меня? — он посмотрел на нее с некоторым недоумением. — Или ты имеешь в виду побегу ли я с воплями к альдону?

Лиля чувствовала странную смесь облегчения, смятения, раздражения и даже не знала что сказать.

— Ну… да!

— Вообще, мысль неплохая. Насчет альдона, а не воплей. А то ребенок родится, а я на тебе как-то не совсем женат. Это непорядок… Про самозванку — это пусть у Августа голова болит, это меня не касается — если ты ему вообще что-то скажешь. Чего ты на меня злишься, я же ничего не сделал?!

— Какой ребенок?!

— Ну, вообще, я думал ты-то в курсе дела… После вот примерно таких танцев — он ткнул ножом в сторону кровати. — Появляются дети. Лично я бы — на всякий случай! — попытался еще… э-э-э… несколько раз.

— Как у тебя все просто! — Лилиан вскочила и начала нервно ходить по помещению.

— Мадам лекарь, знаешь, кого ты мне напоминаешь? Корову.

— ЧТО?!

— Кого. Корову. Шевалье полковника Мульера. Моего полковника… Каждый раз, как перед боем у него что-то не так шло, как он рассчитывал — все, полк вешался. Себя грызть будет, всех грызть будет… Второй роты капитан — тогда Брелен был — как-то раз сказал, что противнику просто стоит перед самым боем сдаться — и все, и Корова сам всех забодает. Вот сейчас — чего ты боишься?

Все это было неправильно. Не так. Не тогда. И воспоминания о прошлой ночи мешали. И вообще воспоминания о последних месяцах. Но — ее люди, Миранда, ее дела? Ладно, будем играть с тем, что на руках.

— Давай кое-что обсудим. У меня на руках довольно много крупных дел. Ты мой муж — помоги мне Альдонай! — но делами я хочу управлять сама.

— Какими? Тебе хочется продолжить лечить моих солдат? Ну, если ты так хочешь…

— То есть, ты не знаешь? Дорогой, у МОИХ предприятий оборот более сорока тысяч корон в год. — Лилиан все-таки "урезала осетра". Раза в три.

— Стоп! Стоп. Его Величество изволили сказать — "С этой дамой Мы будем договариваться как с гильдией". В смысле — договариваться будет он, лично. Но есть вопрос и у меня.

— Я не закончила. Миранда Кэтрин.

— Вот! Где она?!

— Я получила письмо, она возвращается через три дня. На момент отправки письма, то есть три десятинки назад, была жива-здорова.

Джесс выдохнул.

— Уже значительно легче. А с кем она там вообще?

Через пять минут Джеррисон "бегал по потолку", а Лилиан огрызалась. Их мнения по поводу "воспитания благородной девицы" — ей Богу, он так и выразился! — расходились практически во всем.

— Ну, смотритель кухни и погребов не наврал. Ты явно поправляешься, и вы уже, конечно, переругались. Мадам, Мы рады и вас видеть в добром здравии.

Супруги поперхнулись.

— Ваше Величество.

— Ваше Величество.

— В кабинет. О делах и деньгах вы поругаться еще не успели?

Король выслушал её запинающиеся пояснения без эмоций и велел переходит к взаимным претензиям. Каковые тоже выслушал без замечаний.

— … и я, Ваше Величество, обоснованно предполагаю, что обладаю..

— Остановитесь.

— Да! Ваше Величество….

— А ты даже не начинай. Мадам, вы желаете быть правопреемницей своего, так сказать, сосуда? Увы, это означает и ответить за ее глупости, и принять сопутствующие замужеству обязанности. Первое вы сделали, а второе — пока не хотите. При этом, если принять ваши объяснения, имя и все, что с ним связано, у вас существенные правовые затруднения. Имя Вашего мужа — весьма серьезный аргумент в пользу этого подхода. Джесс, откровенно-то говоря, за тобой грехов водится куда как побольше. Так что, супруги Иртон, Мы настоятельно рекомендуем вам НЕ начинать переводить все в деньги и власть, а также НЕ торговаться по поводу того, кто и что в прошлом натворил. Кроме того. Джесс, тебе так нужны эти деньги и гора дел? Или тебе мало народу в полку, гонять его?

— В смысле?!

— Ну, ты там, я не знаю, конюшню построишь из яшмы и серебра, на доспехах золотом цветуечков нарисуешь? Хозяйством управляет жена. Или тебе обязательно надо на каждой свадьбе женихом, на каждых похоронах — сам знаешь?

— Я, — поджал губы Джеррисон — Служу Вашему Величеству. Средства — для моего полка, приданое дочери, наследнику, надеюсь…

— Так. А Вы, графиня?

— Медицинская школа. Типография. Вообще, детей и людей моих надо как-то обеспечивать, на минуточку. Знаете, мягко выражаясь, найдется на что тратить.

— Есть сомнения в искренности? — Джесс и Лилиан уставились друг на друга. — Нету. Есть сомнения в обоснованности основных трат партнера? Есть внятные возражения? Вы супруги, и надо отметить — вы сильно похожи. Чтобы виноватым во всем были Мы, повелеваем: дела вам вести совместно. ВСЕ дела. Сначала договариваетесь, потом действуете. Поделите владения и трудности. Естественно, с ОБОЮДНЫМ условием уважения и верности, каковое обсудите наедине. Ну, и чтобы вам обоим было чем заняться…

Рик скрылся из виду, наклонившись под стол. Судя по шуму он открыл ящик стола и, роясь там, спросил:

— Джесс, ты ведь еще в Тарале не был? Съездишь с графиней, посмотришь на Третий кавалерийский, оценишь местность. Доклад мне. Можно дня через два-три, не горит.

— Зачем?

— Два дела. — Рик что-то нашел и со стуком доставал. — Во-первых, оцени капитана Трея. В смысле, как он в качестве полковника. Во-вторых, готовься менять там его полк.

Лилиан уже набрала воздуху в грудь, но Джесс, против ее ожидания, очень серьезно спросил:

— Кто?

— Стеклянный Дом. — король выбрался из под стола и положил на него полотняный сверток. — Из того, что "Вестно Нам учинилось".

Полковник Иртон совершенно простонародно присвистнул.

— Дорогая, я приношу свои извинения. Похоже, дела твои велики, такого врага заиметь…Я-то думал, все ограничивается докторусами да портными.

— Причем, заметь, они хотят ее именно выкрасть.

— Учту.

Лиле стало как-то холодно. Теплая и сухая рука Джесса спокойно накрыла ее руку целиком.

— Пободаемся. — все также спокойно и серьезно сказал он. — Не впервой.

— Вам, графиня… — Ричард развернул извлеченный из стола сверток.

— Э-э-э… Зачем? — Лиля уставилась на новенький замок арбалета.

— Желаем таких же. Тысячу. Или две. За год. По две короны за штуку — максимум.

Лилиан взяла замок.

— Ваше Величество, — начал Джеррисон. — Помилосердствуйте, это ж невозможно, столько никто не сделает… Лилиан?

Замок был сложный. Частично латунный, а частично стальной, причем сталь была как бы даже не получше той, что пошла на ее инструменты. В принципе, кое-что она помнила из технологии передела, а ювелиры тут решали эти задачи плавкой в тигелях, но такое количество… Кроме того, кто-то это должен собирать — а кто?

— А она ведь задумалась, Джесс. Видишь? Она что-то знает. Или догадывается…

— Это… трудно, Ваше Величество. И в один год я точно не уложусь.

— Мы понимаем. Имелось в виду, что появится возможность кому-то их заказать.

— Руды нужны. Уголь нужен. Или…

— Август Брокленд дает Короне корабли. Вы — дадите нам металл. У нас всех много дел, Иртоны. Вам обоим хватит на всю жизнь.

— Ваше Величество, — тихо сказала Лилиан. — Я — врач. Я хочу лечить людей. Я могу многое сделать, чтобы они не умирали. Я могу выучить десятки докторов — для ваших полков и городов. Сотня обученных повитух — и две трети рожениц, которые сейчас умирают останутся живы. Мыло, которое легко купить, и с которым не воюет Церковь — и половина умирающих детей будет жить. Хлорная известь в отхожие места — и холера станет появляться реже подагры. Всего пять лет. Неужели, Вам нужнее арбалеты?

— А разве такая сталь, руки способные собирать такие механизмы — это не поможет вам? Сталь и руки — годятся только для арбалетов, доспехов, шпаг? Правда?

Лилиан не ответила, пытаясь подобрать слова.

— Мы не отбираем у вас мечту, графиня. Но ведь этим спасенным вашим искусством людям — им надо будет что-то есть, где-то жить, что-то делать. И они не смогут ждать спокойно. Не считая прочих обстоятельств.

— А недостаток денежной массы? Ваше Величество я уже имела случай объяснить Вам, что переход на массовый спрос…

— Опять! Мы обдумываем эту проблему. Но ваши заметки никак нельзя назвать решением. Идея с поручительствами старая…

— А почему нельзя просто начеканить еще монету? — спросил Джеррисон.

Собеседники посмотрели на него, а потом друг на друга. Ричард Первый прикрыл глаза и вздохнул.

— Он хороший. — сказал король Лиле. — Правда. Ему главное четко ставить задачу. И чтобы было ясно, где враги. Когда все правила зависят от него — ему цены нет.

— Я понимаю…

— Вы что, издеваетесь надо мной оба?!

— Нет, конечно. Только давай ты займешься войной, а мы — деньгами?

— Действительно, дорогой, ну зачем тебе забивать голову всякими мелочами?

— Супруга моя, ты знаешь, что в твоем исполнении такое предложение смотрится издевательски?!

— Иртоны. Ближе к делу. Так что через несколько лет Нам нужны производства. И давайте внесем ясность — это не придурь, а наш с вами со всеми общий жизненный интерес.

— Ваше Величество, а откуда возьмутся люди через три, или пять лет? — также тихо спросила Лилиан, ощущая дуновение холодного ужаса. — Люди на добычу руды? На изготовление металла? На сборку деталей? Их ведь нужны будут тысячи. Сгоните людей с земли? Или появятся "вдруг" нищие и бездомные, как-бы сами собой?..

— Никого никуда сгонять не придется. В Ативерне вряд-ли многие резко обеднеют — уж об этом Мы особо позаботимся. Люди, — невесело усмехнулся король. — У вас будут люди. Уверяем, они Вас-то точно, а может и Нас, многогрешных, будут почитать за спасителей и кормильцев… Они за все возьмутся. С благодарностью.

— Сколько у нас времени? — вдруг тихо спросил Джеррисон.

— За пять лет можно ручаться. — также тихо ответил ему король. — Десять… если повезет. И через год ты Нам расскажешь, кем и как мы будем отбиваться.

— Слушаюсь, Ваше Величество.

— Ваше Величество, разрешите вопрос, нарушающий этикет? — вдруг спросила Лиля.

Ричард поднял брови.

— Будет интересно услышать, что же в Вашем понимании нарушает этикет.

— Вы правда поверили в историю моего появления? Или решили, что подмена окупается? Или на самом деле просто решили отложить… наказание?

Король Ричард Первый, не изменяя спокойной улыбки на лице, ответил так:

— Когда Мы имели удовольствие посетить Ивернею, Нам довелось осмотреть множество соборов. Самым интересным практически везде был левый неф. Тот, в коем всегда символизируется победа над Мальдонаиными присными. По какой-то причине, фигуры и рисунки оных, являющие аллегорию грехов человеческих, всегда более… занимательны, чем фигуры и изображения правого нефа. В одном из соборов видели Мы фигуру, лицо которой состояло как-бы из двух частей: маски смерти с левой стороны и красивого женского лица с правой. Задав несколько вопросов, можно было выяснить, что не все замечали обе части и никто не мог ответить — какая из частей больше?.. А интересоваться этой фигурой Мы начали, услышав четыре взаимоисключающих легенды о ней. Ответ всегда зависел от угла зрения и направления движения. Вы на самом деле хотели бы узнать — не являюсь ли я монстром, обманывающим всех и принимающим решения, руководствуясь холодным жестоким разумом и хотели бы оценить правила мышления этого разума… Это, как Нам кажется, разумное желание. Но это зависит не столько от Нас, сколько от вашего угла зрения. Это и есть ответ.

Выдав такой заковыристый и неоднозначный пассаж, Рик посмотрел на них и добавил:

— Старик всегда любил вычурно говорить. Это все к тому, что на самом деле ответ зависит от того — будете вы верить или нет. Если я монстр — то что мне мешает вам наврать? А если нет — то в чем вопрос? Все. Идите уже. Оба. Сегодня я надеюсь выспаться…

Лиля почувствовала, как у нее начинают гореть щеки. Джесс просто хмыкнул:

— Ага, позавчера же тебе тоже… не спалось?

— Позавчера ничего не было.

— А мне почему-то показалось…

— Так. Граф Иртон. Мы повелеваем вам удалиться нафиг. Вы что-то много замечаете.

— Жениться вам надо, Ваше Величество…

— Ну, раз ТЫ говоришь — оно конечно. Как человек опытный, ты открыл Нам глаза, Мы прониклись. Все, езжайте.