Короли локдауна

Я прокручивала в голове эту ночь снова и снова. Я перебирала все, что говорил мой отец, тонкой зубчатой расческой, пытаясь понять, не упустила ли я чего-нибудь. Я продолжала изучать шрам в форме розы на своей руке, как будто в нем были ответы, которые мне были нужны. Но только мой отец мог дать мне их. Правду было трудно принять, и, хотя я должна была почувствовать облегчение, узнав, что я в безопасности от вируса «Аид», я просто беспокоилась о том, какие еще истины скрывал мой отец.

Весь день в школе я провела как в тумане, и к тому времени, когда я была на физкультуре, а Монро отправил весь класс бегать кругами по футбольному полю, я была отчасти рада одиночным упражнениям.

Повторяющийся топот моих шагов помог мне, наконец, расслабиться. Я наконец-то начала принимать все, что сказал мне папа, хотя это и было шоком. Причина, по которой умерла Джесс, заставляла меня испытывать самые разные чувства. Гнев, сожаление, боль. Я не сомневалась, что отец годами нес бремя вины за ее смерть, стыд за то, что он несет ответственность, съедал его изнутри. Он не был прежним с тех пор, как ее не стало, свет в его глазах погас, хотя он всегда улыбался мне. Всегда был сильным. Нож пронзил мою грудь, когда я подумала об этом. Я не знала, ненавидеть его или жалеть. Я знала, что он не причинил бы ей вреда намеренно, но было так трудно не обижаться на него за то, что он украл у меня сестру. Он не знал. Он не дал бы ей это, если бы думал, что это рискованно.

Монро дунул в свисток, и я, моргнув, вышла из ступора, повернувшись, чтобы посмотреть на него на другой стороне поля. Все прекратили бегать, пока я пробегала еще один круг. Все, кроме меня, Блейка и Киана, которые оба были прямо за мной. Я нахмурилась, глядя на них, когда замедлила шаг, чтобы остановиться, удивленная тем, что обнаружила их так близко, сама того не осознавая.

Я инстинктивно огляделась в поисках Сэйнта, но его там не было. Прошлая ночь была сюрреалистичной, особенно из-за того, что я оказалась в его объятиях. Он из всех людей. Он из всех зверей. Это заставляло меня чувствовать себя неловко. Например, как я должна была продолжать так яростно ненавидеть его, когда он не только вернул мне мои письма, но и я уничтожила что-то настолько ценное для него в обмен на то, чего он никогда даже не делал?

Меня поразило, что он даже не спросил, почему я плакала прошлой ночью. Казалось, он не знал, как меня утешить, но все же дал то, в чем я нуждалась, даже не осознавая этого. Хотя я не хотела видеть в нем что-то меньшее, чем монстра. Если бы я сделала это, то оказалась бы на скользком пути. И мне нужно было ненавидеть Сэйнта Мемфиса всем сердцем. Он сделал со мной больше, чем просто письма, я этого никогда не забуду.

— Какой у нас план, детка? — Киан тяжело дышал. — Мы пробегаем еще несколько кругов или ты закончила? — В его словах не было никакой мягкости, это был просто твердый вопрос. Нужно ли ему продолжать следить за мной или нет? Но какого черта они вообще за мной следили?

Я нахмурилась, переводя взгляд между ними, как раз в тот момент, когда Монро еще раз свистнул в свисток, подзывая нас покинуть поле.

— На сегодня все, ублюдки! — Крикнул он, сложив ладони рупором у рта.

— Я закончила, — сказала я, натянуто улыбнувшись им, прежде чем пройти сквозь толпу и промаршировать через поле к спортивному залу. Монро зашел внутрь раньше, чем я туда добралась, убедившись, что ему не придется разговаривать со мной. Что было здорово. Просто чертовски здорово.

Когда я вошла внутрь, начался дождь, и я направилась в раздевалку для девочек с онемевшими пальцами и ледяными щеками. Однако вскоре я согрелась под струями теплого душа рядом с Милой.

— У тебя там что, была охота за золотом? — Упрекнула она, и я улыбнулась ей.

— Да, но я и не подозревала, что за мной по пятам гонятся два волка. — Мне хотелось рассказать Миле о прошлой ночи, но я боялась впутывать кого-либо в то, что касалось моего отца. Прямо сейчас он был самым разыскиваемым человеком в мире. Это поставило бы Милу в неудобное положение, если бы она узнала, что я общалась с ним. Не то чтобы я думала, что она меня выдаст, но все же.

— Они съедят тебя живьем, девочка. — Она подмигнула. — Хотя, не могу сказать, что это было бы хуже всего на свете. Дэнни ест меня так, словно моя киска — кукурузный початок, а он — бурундук с ненасытным аппетитом. Я должна беспокоиться о том, какое порно смотрит этот мальчик.

Я расхохоталась, и она рассмеялась вместе со мной. Наконец-то мне стало легче, тяжесть вчерашнего немного спала.

— Тебе действительно нужно сказать ему, — указала я, когда мы вышли из душа, завернувшись в полотенца.

— Да, но потом он начинает кататься как на моторной лодке где-то в тридцати милях к югу от моего клитора, и я использую это время, чтобы наверстать упущенное в своем инстаграме. Это своего рода терапия.

— Мила, — фыркнула я.

— Я знаю, девочка, мне следовало бы тренировать его усерднее, но парень может провести час между моих бедер без жалоб. Как я могу упустить столько своего времени?

Я усмехнулась, открывая свой шкафчик, но мой смех оборвался, когда я обнаружила внутри букетик красивых голубых незабудок. Что за черт?

Я достала их, и глаза Милы расширились.

— Вау, скажи мне, что они от Ночного Стража, чье сердце ты собираешься вырвать? — Прошептала она так, чтобы никто другой не мог услышать.

Я нахмурилась, прикидывая, что не было никакого шанса, что кто-то из них подарил бы мне цветы. С другой стороны, кто, черт возьми, еще мог знать, что они мне нравятся, кроме Киана? Стал бы он?..

Я предположила, что это могло быть предложением мира, и мысль об этом заставила мое сердце немного екнуть. Это его способ извиниться за то, что он был первоклассным придурком?

Я достала телефон из кармана блейзера и отправила ему сообщение с фотографией цветов.

Татум:

Я получила твой подарок.

Его ответ пришел почти мгновенно.

Киан:

АХАХАХАХАХАХАХА!

Я не покупаю цветы, не срываю их и не смотрю на цветы.

Цветы и я = НИКОГДА

Я уставилась на это грубое сообщение, мои щеки вспыхнули, но мое смущение быстро уступило место ярости, когда я ответила ему.

Татум:

Я и Моя ненависть к тебе и твоему сарказму = НАВСЕГДА

— Ну? — Спросила Мила.

— Он их не отправлял. В любом случае, как кто-то мог залезть в мой шкафчик? — Я бросила цветы на скамейку и, вытащив свою спортивную сумку, поставила ее рядом с ними. Идиотка, конечно же, Киан их не подарил бы.

Я была очень огорчена, даже предположив, что он мог быть ответственен за них. И ладно, может быть, я тоже была на один процент разочарована.

— Ммм, ключ уборщика? Думаю, у тренера Монро тоже мог быть такой… — Задумчиво произнесла Мила, и я навострила уши. Они были от него? Конечно, нет. Откуда он мог знать, что они мои любимые? И он все еще вел себя как капризная стерва, раз уж мы все равно поцеловались. Это не мог быть он… не так ли?

Я расстегнула молнию на своей сумке, и мое сердце подпрыгнуло, когда я обнаружила сложенный лист бумаги, лежащий поверх моей одежды. Я схватила его и развернула, надеясь, что это даст мне ответ таинственному дарителю цветов.

Такие же голубые, как твои глаза,

Такие же яркие, как море.

Я всегда наблюдаю за тобой,

Ты наблюдаешь за мной?

Дрожь пробежала по мне, когда я прочитала эти слова, и я инстинктивно оглянулась через плечо. Мой взгляд упал на Перл, когда она одевалась, казалось, не обращая внимания на мои подарки. Возможно, я была неправа, подозревая ее. Но теперь это дерьмо становилось жутким, и я начинала думать, что у меня настоящая проблема. Возможно, это был парень, который был влюблен в меня. Но, тогда как насчет времени в туалете? Это не было попыткой быть милым. Это было чертовски жутко.

Мила взяла записку, читая ее, пока я рылась в сумке в поисках нижнего белья.

— Что за черт? Кто это сделал?

— Не знаю, но не думаю, что это тот, о ком мы подумали.

— Черт возьми, девочка, скажи Монро.

— Да… может быть, — пробормотала я. — Черт возьми, где мое нижнее белье? — Я вывернула всю сумку, но его там не было. Мой кружевной лифчик и трусики… исчезли. Я обошла комнату, мои вены горели от гнева. — Кто, черт возьми, копался в моих вещах?

Наступила тишина, когда все посмотрели в мою сторону. Я схватила цветы и записку, размахивая ими.

— Кто подложил это дерьмо в мой шкафчик? — Я пристально посмотрела на Перл, но она только сморщила носик, как будто эта идея была ей отвратительна.

— Кому придет в голову дарить тебе цветы, Чума? Ты сама их туда положила, чтобы попытаться убедить всех, что ты действительно нравишься парням? — Перл рассмеялась, повернулась и вышла из раздевалки вместе с Джорджи. Я стиснула зубы, поворачиваясь обратно к своей сумке и пыхтя, когда мне пришлось снова надевать форму без нижнего белья. Это заставило меня почувствовать себя незащищенной, и я быстро застегнула блейзер, чтобы прикрыть грудь, хотя выглядела как полная дура.

Закончив, я вышла из раздевалки с сумкой через плечо и Милой рядом. Монро ни за что не оставил бы их. И у меня было чувство, что Ночные Стражи тоже не издевались надо мной. Кто-то другой нацелился на меня. Но почему?

Тоби вышел из раздевалки мальчиков и побежал через холл, чтобы догнать нескольких футболистов, которые оставили его позади.

— Эй! — Позвал он, но они не оглянулись. Он замедлил погоню, его губы сжались в тонкую линию. Он посмотрел в нашу сторону, и его глаза заблестели, когда он поспешил к нам. — Привет, ребята, как дела? Отличная пробежка сегодня, Татум. Похоже, ты была готова пробежать еще несколько кругов.

Я пожала плечами.

— Думаю, сегодня я была настоящей бегуньей.

Он восторженно рассмеялся.

— Ты собираешься потусоваться во внутреннем дворике сегодня вечером, Мила? — Спросил он ее, улыбаясь так широко, что было очевидно, что ему отчаянно нужны друзья. Я предположила, что возвращение в общество после ухода из Невыразимых было сукой. Я думала, что в последнее время он лучше вписывался в общество, но, видимо, нет. И я вроде как жалела его за это.

— Конечно, — сказала она, одарив его доброй улыбкой.

— А ты, Татум? — С надеждой спросил Тоби. — Может, ты и… Ночные Стражи?

— Эм… — Я прикусила губу, ненавидя себя за то, что у меня не было выбора. — Возможно. Зависит от того, что они захотят делать, — сказала я, закатывая глаза.

— О да, я полностью понимаю это, — он немного нервно рассмеялся, открывая перед нами двери, когда мы вышли на улицу.

Наживка сидел на скамье, пытаясь развязать узел, который кто-то завязал между двумя парами его шнурков, его блестящие ботинки лежали у него на коленях, пока он боролся с этим. Его маска лежала рядом с ним, и когда мы вышли на улицу, он поспешил поднять ее и надеть, случайно отправив ее кататься по земле и отскакивать от ног Тоби.

— О, извини, старик, ты не возражаешь? — Спросил Наживка, и Тоби провел рукой по затылку, переводя взгляд с маски на нас, затем обратно на Наживку.

Он прочистил горло, снова повернулся к нам и помахал рукой на прощание.

— Увидимся позже, ребята. — Он пихнул маску и практически побежал прочь по тропинке, не удостоив Наживку еще одним взглядом.

Я нахмурилась, мой желудок скрутило, когда я наклонилась и подняла маску Наживки, подходя к нему. Мне не нравилось жалеть этого парня, но я начинала думать, что он достаточно страдал за то, что впустил мародеров. Он был не просто отверженным, его активно высмеивали, над ним издевались и им помыкали на ежедневной основе. И я слишком хорошо знала, каково это.

— Вот. — Я протянула ему маску, и он взял ее с грустной улыбкой.

— Спасибо…тебе лучше уйти. Никто не должен видеть, как ты разговариваешь со мной.

— Здесь никого нет, — мягко сказала я.

— Не в этом дело, — пробормотал он, не встречаясь со мной взглядом. Его медно-рыжие волосы снова начали отрастать в той полоске, которую я выбрила посередине его головы, и мое сердце упало при воспоминании об этом.

— Это не будет длиться вечно, — выдохнула я, не уверенная, почему я вдруг почувствовала потребность утешить его. Но он выглядел таким одиноким, и я точно знала, каково это.

— Полагаю, что нет, — сказал он сдавленным голосом, наконец развязав узел на шнурках.

Мила прочистила горло.

— Ты идешь, Татум? — Спросила она.

— Да, — сказала я, прощаясь с Наживкой и направляясь к Миле, которая шла по тропинке. Я оглянулась через плечо, когда он снова надел маску, закинул на плечо сумку и начал спускаться с холма, низко опустив голову. Это заставило меня задуматься о предупреждении, которое Мила дала мне все те недели назад, когда я только поступила в эту школу. Играй по их правилам, не лезь к ним на рожон, и у тебя будет сладкая жизнь в Еверлейк.

Я послала к черту правила Ночных Стражей, по-королевски взъерошила их идеально уложенные волосы, и теперь меня ждала не такая уж сладкая жизнь, которую она предсказывала. Как и Наживку. Мы были просто двумя мятежниками, раздавленными одними и теми же каблуками, и я решила, что мне повезло, что я не была так сломлена, как он.

***

Я немного боялась своего занятия кикбоксингом с Монро. И когда без десяти семь я шагала по дорожке в направлении спортзала, я знала, что еле-еле двигаюсь. Мало того, что у меня был запланированный час тренировки с ним один на один, пока я занималась и потела, это была еще и его ночь, когда я остаюсь ночевать у него. Город Неудачников, вот и я.

Я толкнула дверь в спортзал и направилась в боксерский зал, пытаясь мысленно подготовиться к этому. Неужели он так и будет весь вечер молчаливым, сварливым мудаком? Неужели мне придется терпеть его учительскую чушь только потому, что он не мог признаться в том, что произошло, и снова относиться ко мне как к другу? Это было самое важное. Я могла бы игнорировать остальные свои чувства. Верно? Верно??

Я распахнула дверь, вошла с высоко поднятым подбородком и бросила сумку с ночевкой у двери. Как бы неудобно это ни было, пришло время уладить все дерьмо между нами. Если ему было слишком стыдно разбираться с этим, тогда мне просто нужно было заставить его встретиться лицом к лицу со своими демонами. Потому что я скучала по своему рыцарю в сияющих доспехах. И я хотела, чтобы он вернулся.

— Привет, — радостно сказала я, надеясь растопить лед, но он просто одарил меня холодным, безжизненным взглядом с другого конца комнаты. Его черная футболка облегала его божественную фигуру, и я попыталась не дать своим глазам скользнуть по его выпуклым рукам и широкой груди, прежде чем мой взгляд остановился на его лице. Пыталась, но, очевидно, потерпела неудачу.

— Пятьдесят отжиманий, тридцать выпадов, поднятие коленей в течение одной минуты. Иди. — Его глаза потемнели, и я сжала челюсти, выходя на маты и без слов выполняя программу разминки, которую он установил. Сегодня я буду играть по его правилам, буду лучшей ученицей, с которой он когда-либо работал, пока ему не придется просто похвалить меня. И обнять меня. Может быть, поцеловать меня еще раз… Нет, черт возьми!

К тому времени, как я закончила, я уже задыхалась, а Монро обвел пальцем воздух.

— Еще раз.

Ублюдок.

Я опустилась на пол, мои руки горели, когда я отжалась еще пятьдесят раз и приступила к своему наименее любимому упражнению. Выпады. Кто вообще придумал это дерьмо? Их нужно повесить, расчленить и четвертовать. Без суда, сразу предать смерти.

Я закончила свой второй круг, мое сердце бешено колотилось, когда я подбежала к фонтанчику попить воды.

— Разве я говорил, что ты можешь отдохнуть? — Рявкнул Монро. — Еще раз!

— Да ладно тебе… — Начала я, поворачиваясь к нему лицом, и, клянусь, в его глазах вспыхнуло адское пламя. Срань господня, с таким выражением лица он заставлял Сэйнта побегать за своими деньгами.

Я зарычала себе под нос, возвращаясь к центру мата и снова опускаясь на пол.

Спустя еще пятьдесят мучительных отжиманий с дрожащими руками я встала, схватившись за бок, когда он заныл.

— Терпи, — потребовал он. — Ложись. Сейчас же.

Я упала со стоном, когда боль прокатилась по всему моему телу, и каким-то образом выжала еще тридцать, прежде чем начать запрокидывание коленей.

Я была почти готова упасть в обморок, когда он, наконец, объявил время моей разминки (ОНА ЖЕ «горящий смерч») и направил меня на ринг.

— Обмотай руки, я сегодня не буду с тобой строг.

— Я заметила, — пробормотала я, хватая бинты и наматывая их, прежде чем подняться на ринг.

Монро налетел на меня, как мчащийся поезд, и я быстро увернулась от его первого удара, развернувшись и ударив кулаком ему в почку. Мы больше не сдерживались. Мы дрались жестко и грязно. Мне действительно понравилось опробовать приемы уличного боя, которым научилась от Киана прошлой ночью, но теперь, когда он вел себя как капризный мудак, я была более чем счастлива испытать их на нем.

Я нацелилась ударить его по ноге, когда он замахнулся на меня, пытаясь схватить за руку. Моя скорость всегда была моим преимуществом перед такими крупными мужчинами, как он и Киан. Я должна была быть быстрой, наносить удары и быстро уворачиваться, прежде чем они смогут схватить меня. Я начинала понимать, что мне не обязательно быть самым сильным человеком в зале, чтобы выиграть бой у кого-то, кто был так же хорошо подготовлен, как и я. Мне просто нужно было проявить наибольшую стойкость. Быть той, кто продолжит подниматься. Продолжит наносить удары, продолжит уклоняться от атак.

Я серьезно работала над своей выносливостью, совершала длительные пробежки, когда могла, и доводила себя до предела. Я также работала над своим мышлением. Сохранять спокойствие и собранность было важно в реальной жизненной ситуации. Если бы на меня когда-нибудь снова напал кто-то вроде Мерла, я должна была остановить себя от паники. Я должна была быть готова использовать всю свою тяжелую работу с пользой и полностью сойти с ума, не вырывая ударов. Потому что какой смысл в том, чтобы выигрывать медали и трофеи? Меня все это не волновало. Я хотела быть непобедимой.

Монро поймал меня за руку, и в тот же момент я схватила его за кисть, используя технику, которую он показал мне на прошлой неделе, когда я резко вывернула ее, прижимая пальцы к точке давления. Он с шипением отпустил меня, и я отскочила в сторону, нанеся еще один удар в его бок.

Он снова бросился на меня, стена чистых мышц и ярости, и мое сердце бешено заколотилось, когда меня прижали к краю ринга.

Его кулак взметнулся вперед, и я увернулась, бросившись ему навстречу и ударив плечом в живот, не имея другого выхода. Я не была достаточно сильна, чтобы сбить его с ног без разбега, но я могла оттолкнуть его на несколько дюймов, достаточных для того, чтобы я проскользнула мимо него.

Его руки сомкнулись у меня на шее, и он переплел свои ноги с моими, развернув меня и швырнув на мат с такой силой, словно я получила удар хлыстом. В следующее мгновение он оказался на мне сверху, его ноги раздвинули мои, а руки схватили меня за голову с обеих сторон.

Паника поднялась во мне так быстро, что я даже отдаленно не была к ней готова. Я была в той же позе, что и под Мерлом, тяжелое тело придавило меня к земле, его руки схватили мою голову за секунду до того, как он размозжил мой череп о землю.

Я начала бить, крик страха покинул меня, когда я била, била и била, безумно извиваясь под ним, пытаясь вырваться. Я ударила его кулаком в лицо, он дернулся в сторону, отпуская мою голову, и я с решительным криком оттолкнула его от себя.

Я отползла от него, мои кулаки были подняты, чтобы защититься, когда я подтянула колени к груди, мое дыхание тяжело вырывалось из легких.

Монро встал и вытер струйку крови со своего рта. Его брови сошлись на переносице, когда он увидел меня, скорчившуюся на полу, и он подбежал вперед, чтобы поднять меня. Внезапно притягивая мое тело к своему, и он крепко прижал меня к себе, его грудь вздымалась в такт моей.

— Дыши, — приказал он.

Я так и сделала, прижавшись лбом к его колотящемуся сердцу, закрыла глаза и утонула в безопасности его рук.

— Ты сбежала, — прорычал он, и я кивнула, у меня перехватило горло. Я сбежала, я сбежала, я сбежала.

Наконец он отпустил меня, указав на фонтанчик, и я последовала его безмолвному приказу, сняв бинты с рук и отправившись за жидкостью.

Закончив, я присоединилась к Монро на коврике, чтобы сделать несколько растяжек, поглядывая на него краем глаза. Я прочистила горло, когда тишина растянулась долго-долгожданная, решив, что нам действительно нужно обсудить этот вопрос между нами, иначе все навсегда останется странным.

— Послушай… Нэш, — начала я, не зная, как это сформулировать. Что я действительно хотела сказать, так это то, что «ты мне нравишься. Ты мне действительно нравишься. Тот поцелуй снес мне крышу, и я бы очень, очень хотела повторить это снова, так что мы можем, типа, приступить к делу?» В этом заявлении было слишком много лайков. И в любом случае, я не могу этого сказать. Я должна была дать нам клятву быть порознь, вернуть нас к дружеским отношениям. Но внезапно я на самом деле не захотела этого. Я чуть не утонула в том огне между нами, и мне так отчаянно захотелось снова упасть в пламя. Действительно ли это было бы так плохо? Если бы я призналась в своих чувствах…изменило бы это ситуацию?

— Давай просто притворимся, что этого не было, — резко сказал Монро, поворачиваясь, чтобы одарить меня суровым взглядом, и мое сердце разбилось вдребезги. — Нам не нужно говорить об этом. Насколько я понимаю, этого не произошло.

— Верно, — сказала я немного с горечью, потянувшись к пальцам ног, когда наклонилась и обхватила их пальцами. И давай будем мудаками друг для друга, пока мы здесь, потому что, очевидно, мы тоже не можем вернуться к тому, чтобы быть друзьями сейчас.

— Мы оба знаем, к чему это приведет в противном случае, — пробормотал он, и я выпрямилась, прищурившись.

— Вообще-то, нет, тебе лучше просветить меня. Куда это ведет? — Я уперла руки в бедра, и его челюсть дернулась.

— Это приводит к тому, что маленькая богатая девочка использует меня для развлечения до тех пор, пока считает интересным. Потом я оказываюсь за это в тюрьме, в то время как она сваливает и выходит замуж за какого-нибудь богатого ублюдка с коллекцией суперкаров, которые пытаются компенсировать его крошечный член и пивной живот, и она живет долго и счастливо, сжигая деньги и посещая гала-концерты или черт знает что еще с дамами, которые обедают.

— Дамы, которые обедают? — Эхом повторила я. — О чем, черт возьми, ты вообще сейчас говоришь?

— Ты знаешь, о чем я говорю, — прорычал он, поворачиваясь ко мне спиной и направляясь к фонтанчику с водой.

— Ну, это неправда, — настаивала я. — Я не дама и не обедаю. И день, когда я выйду замуж за парня с маленьким членом и пивным животом, будет днем, когда ад замерзнет.

— Для таких людей, как ты, деньги дороже любви.

— Таких как я? — Я зарычала, мой гнев огненной полосой пробежал по позвоночнику, когда я шагнула к нему.

— Да. — Он повернулся ко мне, вытирая рот тыльной стороной ладони. — Титулованные девушки, которые знали только легкую жизнь, девушки, которые едва пошевелили пальцем, чтобы подтереть собственные задницы. Ты думаешь, что ты другая? Чушь собачья. Вы все одинаковые. Я видел это слишком много раз. Девочки в этой школе проповедуют о строительстве больниц для больных и школ для бедных, когда они получат доступ к деньгам своего папочки, но в ту же секунду, как они заканчивают школу, они сразу отправляются в свои колледжи Лиги Плюща, где получают свои охренительно почетные степени только для того, чтобы выйти замуж за того, кто предложит самую высокую цену перед выпуском. Их карьера — всего лишь афера, чтобы заставить их казаться, что у них есть настоящие мечты за пределами их золотых стен и кучка не менее титулованных сопляков, которых нужно растить по своему образу и подобию и выращивать еще больше таких же толстосумов, как они. Меня от этого тошнит. — Теперь он был прямо перед моим лицом, смотрел свысока, практически плюясь ядом.

— Полагаю, ты меня раскусил, не так ли, Нэш? — Сказала я ледяным тоном, дрожа от ярости. — Но, может быть, тебе стоит проснуться в двадцать первом веке, ты, фанатичный, упрямый идиот. Я никогда не мечтала о браке или каких-либо гребаных стенах. У меня есть мечты, которые не имеют ничего общего ни с одним мужчиной, которого я могла бы полюбить, возненавидеть или трахнуть в своей жизни. Ты можешь забрать мой трастовый фонд в эту самую секунду, и я все равно взберусь на вершину горы жизни с окровавленными ногтями, потому что я хочу этого. Не потому, что мне нужно произвести впечатление на какого-то придурка флотом яхты или армадой гребаных клюшек для гольфа. Я бы предпочла жить в лачуге на берегу океана и проводить свои дни, занимаясь кикбоксингом за небольшие деньги, чем выйти замуж за какого-нибудь головастого придурка, который хочет владеть всем миром и которому наплевать ни на кого, кроме себя. Я бы лучше сдохла для начала. — Я повернулась к нему спиной, прошла через комнату и схватила свою сумку.

— Сегодня ты останешься у меня, — прорычал он, шагая вперед, чтобы добраться до двери раньше, чем я успею.

— Я в курсе, — огрызнулась я.

Он смотрел на меня с обжигающей напряженностью, когда я шагнула к нему, нырнув под его руку, когда он широко распахнул дверь.

Я вышла на свежий ночной воздух и зашагала в направлении Мэйпл Лодж, а Монро побежал, чтобы догнать меня.

— Никто не должен видеть, как ты идешь ко мне домой, — прошипел он.

Я показала ему палец, сворачивая с тропинки и направляясь вверх по дорожке, которая вела вокруг помещений главного персонала к задней части его дома, в то время как он продолжал идти по главной дорожке.

Высокомерная придурковатая морда.

К тому времени, как я добралась до его дома и постучала в заднюю дверь, я практически плевалась лавой. Он открыл ее, и я протиснулась мимо него в гостиную, бросила свою сумку на пол и направилась прямо на кухню. Я рывком открыла шкафчик, достала огромную плитку шоколада, прежде чем направиться к дивану и плюхнулась на него. Я сорвала обертку и смачно откусила от нее, сладость заставила меня застонать, несмотря на ситуацию, и я закрыла глаза, чтобы насладиться ею.

Дверь ванной со щелчком закрылась, и включился душ, когда Монро оставил меня наедине с этим. Я съела еще шоколада, стараясь не представлять его голым, с водой, стекающей по его мускулистой заднице. За исключением того, что это было именно то, что я делала, пока клала в рот еще шоколада и давала ему растаять на языке.

Когда он, наконец, вышел, не имея ничего, кроме полотенца вокруг талии, я заставила себя отвести взгляд от его обнаженной груди и пресса, от которых мне захотелось прикусить костяшки пальцев до крови. К черту его дурацкое тело.

Он зашагал в свою комнату, а я схватила свою сумку и направилась в ванную, чтобы принять душ. Закончив, я надела шелковистую пижаму, состоящую из пары бледно-розовых шорт и топа-батиста.

Я направилась обратно в гостиную и обнаружила Монро, доминирующего на диване в одних темно-синих боксерах. На кофейном столике стояла пустая тарелка, и он молча указал мне на микроволновую печь, где меня ждала тарелка с жирной китайской лапшой, от которой шел пар. У меня потекли слюнки, когда я схватила вилку, плюхнулась на стул и проглотила все до последнего кусочка.

Я чувствовала, что взгляд Монро время от времени переключается на меня с телешоу, которое он смотрел о дальнобойщиках в Канаде, но не обращала на него никакого внимания, пока поглощала свою еду. Покончив с едой, я схватила его тарелку и направилась на кухню.

— Оставь их, — сказал он.

— Все в порядке, — выпалила я в ответ, вымывая их в раковине и складывая рядом с ней. Я побарабанила пальцами по столешнице, когда закончила, затем ахнула, когда Монро прошел мимо меня, направляясь к холодильнику. Река бабочек запорхала у меня в животе, когда он схватил пиво и предложил мне.

Я взяла его, пробормотав слова благодарности, и он открыл свою, не сводя с меня глаз, когда сделал большой глоток. Я наблюдала за его горлом, когда он сглатывал, напряжение в воздухе становилось таким плотным, что я не могла дышать. Почему это было так завораживающе?

Его губы дернулись, прежде чем он чокнулся своей банкой пива о мою и вернулся, чтобы снова растянуться на диване. Он выглядел самым аппетитным существом на свете. Я бы не задумываясь отказалась от шоколада и китайской еды. Я могла просто представить себя оседлавшей его бедра, стаскивающей с него боксеры и берущей его огромный…

— Ты собираешься стоять там и пялиться на меня всю ночь или все-таки присядешь? — Небрежно спросил Монро, приподняв бровь.

Моя кожа вспыхнула, и я сорвала кольцо с крышки своего пива и сердито сделала глоток, прежде чем подойти к креслу и плюхнуться в него, положив ноги на стол и решительно игнорируя его.

Через некоторое время я действительно начала увлекаться шоу дальнобойщиков и чуть не пропустила звук своего телефона, жужжащего в сумке, пока я была поглощена им. Я перегнулась через спинку стула, расстегнула молнию и, достав его, обнаружила, что звонит Блейк.

— Привет, Золушка, — промурлыкал он, когда я подключилась к телефону, и мое сердце дрогнуло от его грубого голоса. — Как прошла твоя тренировка?

— Хорошо… — Подозрительно произнесла я. — В чем дело?

— Просто звоню, чтобы узнать, как дела. Монро хорошо с тобой обращается? — Он усмехнулся, как будто не ожидал, что это будет так.

— Он в основном игнорирует меня, — честно ответила я, и Монро бросил на меня взгляд уголком глаза. — Я думаю, у него пунктик по поводу грузовиков. Он начинает задыхаться всякий раз, когда на экране появляется выхлопная труба в этом странном шоу, которое он смотрит.

— Очень смешно, — пробормотал Монро.

Блейк расхохотался.

— Скажи ему, чтобы он не совал свой член ни в одну из них, если двигатель не был выключен какое-то время. Иначе будут ужасные гребаные ожоги.

— Я позабочусь о том, чтобы он знал, — я тоже засмеялась, поворачиваясь на своем сиденье, чтобы подставить Монро спину, и перекинула ноги через подлокотник кресла. Было довольно приятно поговорить с кем-то, кто в кои-то веки не вел себя как придурок. — Сейчас он пошел дрочить, я слышу, как он ворчит слово «грузовой лайнер» в своей спальне.

— О, ему нравятся большие девочки, не так ли? — Блейк усмехнулся.

— Да, ему нравится, когда они таскают тяжелый груз, — фыркнула я.

— Он собирается на длительный рейс или на короткий? — Спросил Блейк.

Внезапно на меня упала тень, и Монро выхватил телефон прямо у меня из рук, а я запрокинула голову, чтобы посмотреть на него, когда он поднес его к уху.

— Эй!

— Это моя ночь с ней, придурок, так что отвали. — Он повесил трубку и быстро засунул телефон прямо в трусы.

— Что за черт! — Я вскочила, мои глаза уставились на выпуклость в его нижнем белье, когда мой телефон оказался прямо на его члене. — Отдай это обратно, придурок.

Я бросилась к нему, но он схватил меня за талию, притягивая к себе и застав врасплох, когда я почувствовала, как мой телефон и его член прижимаются к моему бедру. Он уставился на меня таким взглядом, что у меня кровь застыла в жилах.

— Ты была груба.

— В чем это я была грубой? — Спросила я. — Это ты игнорировал меня весь вечер.

Он цокнул языком, отступая назад, чтобы я была спасена от восхитительного давления его тела.

— Не разговаривай с другими парнями, пока ты в моем доме.

— Ты сейчас говоришь, как ужасный Ночной Страж, Нэш. И, если я не ошибаюсь, в твоем голосе слышится нотка ревности? — Я приподняла брови, не отступая от его проницательного взгляда, несмотря на мое бешено колотящееся сердце.

Он низко зарычал, собираясь уйти, но я шагнула вперед и просунула руку прямо в его боксеры. Он встревоженно застыл — в обоих смыслах этого слова — и я не смогла удержаться от улыбки, когда схватила свой телефон, мои пальцы скользнули по гладкой, твердой длине его члена, когда я доставала его. Мои бедра сжались вместе, когда я всерьез возбудилась из-за него, но мне удалось взять себя в руки настолько, чтобы отступить с телефоном в руке, одарив его невинным взглядом.

Никогда не недооценивай меня, Нэш Монро.

Его губы приоткрылись, когда он уставился на меня, и я направилась обратно на свое место, усаживаясь с ухмылкой и возвращая свое внимание к телевизору.

Он несколько раз прочистил горло, прежде чем исчезнуть в своей спальне, и, клянусь, он ударил по чему-то кулаком. Вскоре он вернулся в спортивных штанах и с хмурым видом откинулся на спинку дивана.

Я наклонилась, чтобы положить телефон обратно в сумку, удивляясь, почему меня не беспокоит, что его член был прижат к нему, и заметила, что записка, оставленная моим преследователем, выпала из сумки.

— Что это? — Спросил Монро, когда я взяла листок бумаги.

Я взглянула на него, полагая, что рассказала бы ему об этом сразу, прежде чем мы поцеловались. Но теперь… Я больше ничего не знала. Почему я должна ему доверять, когда он все время вел себя как придурок?

— Ничего. — Я засунула его обратно в сумку, и он выпрямился, его взгляд скользнул по моему лицу.

— Это не ничего. Что это?

— Это не имеет значения, хорошо? Мы больше не приятели, так что тебе не нужно вести себя так, будто тебе не насрать.

Он наморщил лоб и сел на край дивана, упершись локтями в колени и напрягая бицепсы.

— Я всегда здесь для тебя, принцесса.

Его мягкий голос пробился сквозь мои стены, как нож сквозь горячее масло, и мое сердце забилось быстрее.

— Ты серьезно? — Спросила я, стараясь не дуться, когда он кивнул.

— Я серьезно. — Он на мгновение приложил руку к сердцу, и я вздохнула с облегчением. У нас еще есть надежда стать друзьями.

Мне не нравилось, что в последнее время я скрывала от него так много вещей. После звонка моего отца я подумывала о том, чтобы рассказать Монро об этом, но я тоже боялась этого делать. Между нами все было уже не так, как раньше. Но я предположила, что могла бы поговорить с ним об этом…

— Ну… У меня в сумке есть пара странных стихотворений. А еще сегодня кое-кто оставил мне цветы. Сначала я подумала, что это Перл Девикерс, но не думаю, что это может быть она.

— Ты думаешь, у тебя появился поклонник? — Спросил он, и его руки сжались в кулаки, заметил он это или нет.

— Нет, — прошептала я, и дрожь пробежала у меня по спине. — На днях кто-то написал «Шлюха Ночи» на зеркале в туалете. И был один момент, когда я подумала, что, может быть…

— Что? — Настаивал он настойчивым тоном.

— Что кто-то следил за мной, — выдохнула я, страх шевельнулся в моей груди.

— Покажи мне. — Он протянул руку за запиской, и я подошла к нему, присела рядом и передала ее.

Его брови опустились, когда он прочитал это, и я изучала его лицо сбоку, когда его челюсть напряглась, а в глазах появилась тень, которой я никогда раньше у него не видела, даже когда он был в ярости.

— Оставь это мне, — угрожающе сказал он. — Кто бы это ни был, он только что написал свою судьбу кровью.

— Тебе не нужно защищать меня, Нэш, — сказала я, взглянув на него, и его взгляд встретился с моим. В глубине его глаз бушевала яростная буря, и я знала, что если он когда-нибудь найдет того, кто оставил это стихотворение, они станут жертвой монстра в нем.

— Тебе следует лечь спать, — выдохнул он, и я почувствовала его вкус на своих губах.

Я не пошевелилась. Я не могла. Я была заперта в его глазах, пленница его и тьмы, поднимающейся к поверхности его кожи.

— Иди, — рявкнул он, и я в тревоге подпрыгнула, поднимаясь на ноги, когда освободилась из ловушки его взгляда.

Я схватила свою сумку и вошла в его комнату, захлопнув дверь и прижавшись к ней спиной. Я закрыла глаза, внутренне разрываясь на части, каждый сломанный осколок болел по мужчине, который отослал меня прочь. Тот, кого я никогда не могла заполучить.