Короли локдауна

Я не больна!

Я лежала на изысканно мягких простынях кровати Сэйнта, глядя на изогнутую деревянную крышу, и облегчение разливалось по каждому уголку моего тела. Период карантина закончился. И я жива. Каким-то невероятным образом, несмотря на все шансы, сложившиеся против меня, я не подхватила вирус.

Эти сорок восемь часов в карантине дали мне много времени подумать. О Ночных Стражах, о клятве, об убийстве. У меня в голове крутилось так много мыслей, а поделиться ими было не с кем. Я подумывала отправить сообщение Миле, но, когда собралась это сделать, заколебалась. Это была моя битва. Я против них. И я должна была решить, как то, что они помогли мне в туннелях, изменило ситуацию. Или было ли это вообще.

Как они вообще собирались теперь себя вести? То, что они сделали для меня… означало ли это, что они больше не ненавидят меня? Означало ли это, что я была свободна уйти в ту же секунду, как все это закончится?

Нет… Каким-то образом, нутром я понимала, что так легко отсюда не выберусь. Но, может быть, они, наконец, будут относиться ко мне с уважением. Или я возлагала на это слишком много надежд?

Невероятный прилив облегчения, который я испытала, узнав, что я не больна, был омрачен осознанием того, что я все еще была заключенной. Но, по крайней мере, я не была больна. На самом деле, я была полной противоположностью этого, я кипела жизнью, энергия жужжала в моих венах, как пчелиный рой в поисках пыльцы. Но я понятия не имела, куда все это направить.

— Может, мне стоит разбудить ее? — Донесся до меня голос Блейка снизу, и я затаила дыхание, прислушиваясь.

— Нет, — прорычал Сэйнт. — Она может отдохнуть от своих домашних обязанностей это утро, а потом, все вернется в нормальное русло.

Мою кожу покалывало от жара, а верхняя губа приподнялась. Жар разлился по позвоночнику, когда ярость окунула меня в яму с лавой. Конечно, Сэйнт ожидал, что все вернется на круги своя. Мне не дали права голоса. Но я не оставлю это так просто. Хотел он признавать это или нет, все изменилось. Необратимо. Я просто еще не была уверена, как это сделать. Они убили ради меня, потому что заботились, или сделали это, потому что увидели другой способ привязать меня к себе?

— Ты думаешь, она вот так просто вернется в строй? — Блейк усмехнулся.

— Да, — отрезал Сэйнт. — Именно так. И я не собираюсь тратить ни секунды на разговоры об этом. — Они замолчали, и я медленно вздохнула, пытаясь успокоить свое разгневанное сердце. Похоже, я получила ответ.

Я еще немного полежала в постели, прежде чем откинуть одеяло и отправиться в душ. Я потратила уйму времени, перебирая комнату Сэйнта в поисках неизвестно чего. Возможно, мне просто было любопытно, что дьявол хранит в своих ящиках. Оказалось, не так уж много. Но все, что он хранил, было аккуратно разложено, идеально выровнено. В его шкафу был небольшой металлический сейф, в котором, как я догадалась, он хранил наличные, и это было примерно так же интересно, как и его места хранения. Если у Сэйнта и были секреты, то они не были спрятаны в ящиках или шкафах. Нет, они были надежно заперты в его голове, и только чудо могло дать мне ключ от этого ящика. И я все равно не была уверена, что это то место, куда я хотела бы когда-нибудь попасть.

Ванная Сэйнта была безупречно чистой. Стены и пол были выложены белой плиткой, и все блестело. Его яблочный гель для душа был аккуратно выложен рядом с шампунем и кондиционером, в то время как мои средства для душа стояли у подножия шкафа, половина из них опрокинулась. Потускнение его совершенства вызвало улыбку на моих губах. Вчера вечером я потратила изрядно времени, наводя по-своему порядок в его комнате. Я поменяла местами абажуры на его тумбочках, затем поставила каждый из них немного не по центру, поменяла местами содержимое обоих прикроватных ящиков, хотя и в точности имитируя то, как он хранил вещи в каждом, и потратила приличное количество времени, перепутывая порядок расположения его пластинок на полке под его навороченным проигрывателем. Я могла бы просто разгромить всю комнату, но Сэйнт просто приказал бы своей горничной прибраться в ней. Таким образом, ему пришлось бы искать каждое внесенное мной изменение, поскольку оно доводило его до безумия, вгрызаясь прямо в сердце его неуверенности. Ему нужно было привести все в порядок. Так что я превратила все в хаос.

Умывшись, я направилась к его шкафу, бросив влажное полотенце в корзину для белья и промахнулась, прежде чем натянуть серое шелковое нижнее белье, белый укороченный топ и пару джинсов с высокой талией.

Затем я направилась на балкон, собираясь окликнуть их и сказать, что срок моего карантина истек, когда заметила их всех, стоящих у подножия лестницы. Блейк оперся плечом о плечо Киана, в то время как Сэйнт вцепился в перила, костяшки его пальцев побелели от того, как крепко он их сжимал.

Мое сердце дрогнуло, а губы приоткрылись, но я быстро сменила выражение лица, прежде чем они прочитали мои эмоции по моему лицу. Они выглядели обеспокоенными, полными надежды, отчаявшимися. И самая безумная часть меня хотела броситься в их объятия. На какое-то вечное мгновение мне захотелось оказаться в окружении их плоти и мускулов, как волку, вернувшемуся в свою стаю после того, как заблудился в лесу.

Я стряхнула с себя эту осознанную фантазию и скрестила руки на груди, холодно глядя между ними, вспоминая каждое из их преступлений и игнорируя единственное, что они сделали для меня, чтобы искупить свою вину. Одно доброе дело не отменяет тысячи плохих. Эти люди были злыми до мозга костей. И причины, по которым они помогали мне, могли быть порождены только грехом.

— Вы хотите, чтобы я осталась здесь, — заявила я, потому что это было очевидно по их собственническим выражениям лиц, даже если бы я не подслушала разговор Сэйнта и Блейка. Я пыталась сдержать гнев в своем голосе, но он просочился в него, как яд.

— Все, чего я хочу прямо сейчас, это чтобы ты спустилась вниз, детка, — прорычал Киан, его глаза были голодными и требовательными.

Мое горло сжалось, когда мой взгляд скользнул вниз по его обнаженной груди, испещренной чернилами, прежде чем скользнуть на Блейка и то, как его мышцы перекатывались под обтягивающей футболкой, затем на Сэйнта, чьи короткие рукава и черные джинсы делали его похожим на адскую версию модели «Abercrombie and Fitch».

— Не заставляй нас ждать, Золушка, — сказал Блейк грубым голосом, его взгляд пронизывал насквозь.

Мои зубы впились в нижнюю губу, зависнув в напряжении, нарастающему между нами четырьмя. Я обнаружила, что частичка моей души тоскует по пятому участнику нашей кровно связанной группы. Я не видела Монро с той ночи, когда это случилось, но он писал мне каждый день, проверяя, не заболела ли я. Помимо этого, я понятия не имела, о чем он думал. А мне отчаянно нужно было знать. Он отвечал на мои вопросы простыми ответами, которые вообще ничего не значили. Я в порядке. Я в порядке. Просто отдохни и дай мне знать, если что-нибудь изменится.

Я сделала шаг вниз по лестнице, и они все переступили с ноги на ногу, напрягая мышцы, сгибая пальцы, как будто пытались удержаться от того, чтобы подойти ближе. Хотя могли бы. Они знали, что я не больна. Но по какой-то причине они позволяли мне командовать. Это означало одно, и только одно: уровень власти между нами всеми изменился. Хотя я еще не была уверена, как этим воспользоваться. Поэтому мне нужно действовать осторожно. Но я была чертовски уверена, что использую это в своих интересах. Как бы долго это ни продолжалось.

— Итак, я полагаю, вы все хотите, чтобы всё просто вернулось на круги своя? — Спросила я, позволив здоровой доле льда проскользнуть в свой тон, оставаясь над ними на лестнице.

— А чего ты ожидала? — Ледяным тоном спросил Сэйнт.

— Она знает, что все изменилось, — проворчал Блейк. — Разве нет, Татум? Ты можешь это почувствовать. — У меня перехватило горло, а волосы на затылке встали дыбом. На секунду я не могла оторвать глаз от золотого мальчика с его темно-зелеными глазами, похожими на два озера жидких изумрудов.

Я прекрасно это чувствую.

Но что именно я чувствовала, я не могу быть уверена. Мне казалось, что моя душа покидает тело, и я задавалась вопросом, будет ли она принята в рай или в ад.

Возможно, я недооценила их. Возможно, я действительно им небезразлична. Возможно, все действительно изменится…

— Да, — подтвердила я, и спина Сэйнта выпрямилась.

— Ты все еще наша, — сказал он сильным голосом, который пронзил меня до глубины души.

Я позволила этому факту осесть во мне, и один простой ответ ясно засиял в моем сознании. Что-то, в чем я была полностью уверена, было правдой и в то же время казалось невозможным.

— Я знаю, — сказала я, вздернув подбородок. — Но теперь, вы тоже все мои.

Никто из них этого не отрицал, и я позволила кривой улыбке расползтись по моим губам, подтверждая это.

— Спускайся сюда, — потребовал Киан, выражение его лица говорило мне, что он собирался прийти и забрать меня сам, если я не сдвинусь с места.

Я попыталась унять бешеное сердцебиение, спускаясь по лестнице босиком, и от прикосновения прохладного дерева к моим ступням меня пробрала дрожь.

Я спустилась на первый этаж и была удивлена, когда Сэйнт шагнул мне навстречу. Его рука обвилась вокруг моей талии, и он притянул меня к своему твердому телу, его рот приник к моему уху, заставляя каждую частичку моей плоти покалывать от страха и пульсировать от возбуждения.

— С возвращением, Барби. — В этих словах было что-то вроде угрозы, от которой мое сердце сжалось, а колени подкосились, когда я вспомнила все, что этот зверь сделал со мной. Вещи, которые я не собиралась забывать. Вещи, за которые я хотела справедливости.

Блейк выдернул меня из его объятий, прижимая к своей груди, и я потерялась в знакомстве с его мускулами, обвивающими меня, его пряный одеколон возвращал меня к той невероятной ночи, которую мы провели вместе. Я практически задыхалась, когда мои руки скользнули по его мощному телу, прошлись по широким плечам и коснулись татуировки на задней части шеи. Мое сердце билось в такт с его, пульс подскакивал повсюду под моей кожей при воспоминании о том удовольствии, которое он мне доставил, о том, как хорошо было находиться в его объятиях той ночью. Но потом я вспомнила, как смотрела в дуло пистолета, то же самое красивое лицо, искаженное ненавистью, и кинжал страха пронзил меня.

Я отстранилась, и мой взгляд упал на Киана, который наблюдал за мной, как хищник. Он склонил голову набок, его глаза притягивали меня к себе, но он не сделал ни малейшего движения, чтобы притянуть меня ближе. Я могла сказать, что он хотел, чтобы я подошла к нему, что я и сделала, привлеченная дьявольским блеском в его глазах и улыбкой, приподнявшей уголок его рта. Он был ядовитым и опасным, смертоносным и извращенным. И он был моим. Точно так же, как и другие.

Я вторглась в его личное пространство, и его руки обхватили меня, прижимая к своей обнаженной груди, жар его тела, словно печь, обжигал мою кожу. От него пахло бензином и обещанием опасности. Это отозвалось во мне на глубинном уровне, напомнив о временах, которые я проводила в лесу, заботясь о себе сама. В выживании было что-то такое простое, и в то же время в нем было что-то такое заманчиво волнующее. Киан был воплощением этого чувства.

Он зарылся носом в мои волосы, его руки сжали меня так крепко, что почти оторвали от пола, заставляя приподняться на самые кончики пальцев ног.

Наконец он отпустил меня, и я попятилась от них всех, нуждаясь в некотором пространстве, чтобы собраться с мыслями.

— И что теперь? — Спросила я, внимательно изучая выражения их лиц, но ничего не смогла прочесть по ним.

По моему позвоночнику пробежали мурашки. Предупреждение.

Моя хватка на тот дюйм контроля, который я удерживала, ускользнула, когда они двигались ко мне плечом к плечу, и я заставила себя оставаться на месте.

Что-то не так.

— Теперь… ты не позволишь своему хорошенькому маленькому мозгу увлечься идеями о том, как все меняется, куколка Барби, — сказал Сэйнт таким тоном, что мое сердце сжалось в груди. Он двинулся вперед, протянув руку, чтобы ущипнуть меня за подбородок большим и указательным пальцем, и я посмотрела на него снизу вверх с тяжестью, сковывающей все мое тело. Решено; я отправляюсь в ад. Эти три демона забрали мою душу, и никакое доброе дело никогда не заставило бы их отрастить крылья. — Я вижу вызов в твоих глазах — ослепительно яркий, как солнце, — прорычал он.

Я отвела его руку от своего подбородка, гневно оскалив зубы и подтверждая его слова.

— Ты только что подняла руку на меня, Чума? — Его глаза резко сузились, став похожими на прорези для стрел, за которыми меня ждала моя смерть.

— Да, — сказала я, мой голос звучал сильнее, чем я чувствовала. — Не прикасайся ко мне.

— Похоже, ты провела сорок восемь часов в карантине, отращивая позвоночник. Но каждый позвоночник ломается, некоторых просто нужно пнуть посильнее, — сказал Сэйнт, отчего по каждому дюйму моего тела пробежал холодок.

Я сжала губы, мои руки сжались в кулаки, когда я пыталась унять дрожь. Сэйнт схватил меня за руку, таща через комнату, и я почувствовала, что Киан и Блейк следуют за мной, как тени. Сэйнт взглянул на мое лицо, в его глазах был блеск надежды, как будто он ждал момента, когда я начну молить о пощаде, но я плотно сжала губы. Я не собиралась съеживаться. Я собиралась взять все, что он мог дать, и показать ему, что мой хребет сделан из железа.

Растущее пламя ревело в моей груди, и я вознаградила себя его силой. Я не была сломлена. Я смотрела в глаза своим монстрам не моргая.

Сэйнт повел меня вниз, в склеп, и мое сердце заколотилось как сумасшедшее, когда он продолжал идти через спортзал и под аркой, ведущей дальше под землю. Он продолжал поглядывать на меня, выискивая страх на моем лице, и я отказывалась позволить ему увидеть хоть часть, несмотря на волну ужаса, захлестнувшую мою грудь. Он провел меня мимо множества продовольственных складов и дальше по туннелям, в то время как мою кожу покалывало от воспоминаний о том, как Мерл преследовал меня здесь. Я пыталась отогнать эти мысли, но они вцепились в меня острыми когтями. Я никогда не смогу от них освободиться.

Наконец Сэйнт подвел меня к большому гробу — огромному прямоугольному каменному ящику высотой мне по грудь. Он отпустил меня, кивнув Киану и Блейку, которые молча двинулись вперед, как будто они это спланировали, ухватившись за край толстой каменной крышки и отодвинув ее в сторону.

Сэйнт так и не отпустил мою руку, и у меня перехватило горло, пока я стояла там, стараясь не дрожать.

— Залезай, — прорычал он, когда между краем гробницы и крышкой осталось достаточно места, чтобы я могла протиснуться внутрь.

Я проглотила мольбу, мои легкие сдавило от страха, когда я посмотрела на Киана и Блейка, обнаружив их суровые лица с непроницаемыми выражениями.

Сэйнт открыл рот, чтобы снова приказать мне, но я не собиралась дрогнуть. Я больше никогда не позволю ему увидеть мой страх. И уж точно я не собиралась, чтобы меня заставляли там брыкаться и кричать.

Я вырвалась из его хватки, вскарабкалась на край и протиснулась внутрь. В тот момент, когда я опустилась в него, мое сердце заколотилось о грудную клетку, запах смерти окутал меня.

Нет, нет, нет.

Мой вес давил на кости, и они хрустели подо мной, как веточки.

Я прикусила губу, сдерживая крик.

— До конца, Барби, — промурлыкал Сэйнт, его глаза загорелись, когда он наблюдал за мной.

Я уставилась на него в ответ, сжав челюсти и напрягая мышцы, когда заставила себя лечь.

Дыши. Просто дыши.

Сэйнт был всем, что я могла видеть из-за крышки, наполовину закрывавшей гроб, и когда он кивнул головой, меня охватил неподдельный страх. Раздался скрежет камня о камень, когда Киан и Блейк начали закрывать крышку, а Сэйнт наблюдал за мной, как ястреб. Он хотел увидеть мой страх. Он хотел насладиться этим и поглотить вместе с ним частичку моей души. Но к черту это. К черту его. К черту их всех.

Не кричи.

Не плачь.

Не вздрагивай.

Когда осталось всего три дюйма зазора, я подняла руку и показала Сэйнту средний палец, его губы удивленно приоткрылись, прежде чем гроб закрылся.

Черт! Черт, черт, черт, черт, черт.

Мое дыхание стало прерывистым.

Воздуха не хватало. Этого не может быть. Сколько у меня времени? Надолго ли они оставят меня здесь?

Паника пробрала меня до костей, и я начала тонуть в ней. Когда у меня началось учащенное дыхание, пыль застряла у меня в горле, и я сильно закашлялась.

Я сейчас задохнусь.

Я собираюсь умереть.

Я не хочу умирать!

Все мое тело начало трястись, и я закрыла глаза, ища то безопасное пространство внутри себя, которое мой отец научил меня создавать. Оно было глубже, чем когда-либо, затерянное в море тьмы, но в конце концов я добралась до него. Я позволила своему разуму погрузиться в абсолютный покой этого места, где никто и ничто в мире не могло прикоснуться ко мне.

Я в безопасности. Я в порядке. Я справлюсь с этим.

Я погрузилась в пучину спокойствия, желая, чтобы мое тело замерло, чтобы дрожь в конечностях ослабла. Воздух становился все разреженнее, пытаясь снова загнать мое тело в режим паники. Но я бы не позволила этому. Я бы не испугалась.

Время шло, и я зажала рот и нос рукой, пытаясь не допустить попадания пыли. Я вдыхала саму смерть. Я не смогу это долго выносить.

В конце концов крышка открылась, и яркий свет фонарика iPhone заставил меня вздрогнуть. Я не знала, как долго я была здесь, внизу, это могли быть секунды, минуты или часы. Мои мысли были слишком туманны, чтобы разобраться в этом. Сильные руки схватили меня, вытаскивая наружу и ставя на ноги.

Мое дыхание стало тяжелым, когда я наклонилась вперед, положив руки на колени, пытаясь впустить в свое тело необходимый кислород.

— Трахни меня, детка. Это было круто, — засмеялся Киан, но я проигнорировала его.

Может, они и убили ради меня, но эти парни были такими же извращенцами, какими казались на первый взгляд. И я не собиралась это терпеть. Мне надоело быть их питомцем. Надоело подстраиваться и терпеть их дерьмо. Уступчивость не помогла мне сблизиться с ними. Так что к черту это. Я собиралась бороться с ними всем, что у меня было. Я бы выдержала любое наказание, которое они хотели мне назначить. И я бы вскарабкалась хоть на край света, чтобы убедиться, что они никогда не увидят, как я сломаюсь.

Чья-то рука легла на мою руку, и я стряхнула ее, с рычанием выпрямляясь. Я обнаружила, что они стоят рядом со мной, неуверенная, кто из них прикоснулся ко мне.

Я отвернулась от них и вышла из склепа, гнев просачивался сквозь мою кожу и кровоточил из пор.

Их шаги преследовали меня, пока я возвращалась в гостиную, направляясь к кухне и чувствуя, как они преследуют меня, как хищники, когда мое дыхание выровнялось.

Придурки-садисты-психопаты!

Во рту у меня пересохло, когда я направилась к раковине и налила себе стакан воды, выпила его, чтобы смыть пыль из горла, прежде чем обернуться и обнаружить, что они выжидающе смотрят на меня.

Мой пристальный взгляд скользил по их лицам, пока я анализировала их. Их жестокость не знала границ, и все же в самый отчаянный момент они пришли мне на помощь. Теперь между нами была неоспоримая связь, которую я не могла игнорировать. Но кровь была не той ценой, которую я хотела потребовать за их преступления. Мое сердце почернело от гнева и ненависти за то, через что они заставили меня пройти. И я никогда не собиралась их прощать. Так что у меня был только один выбор, который я могла сделать. Я собиралась заставить их страдать. Ранить так, как было больно мне. Сломать, как сломалась я. Я не хотела око за око. Я хотела разбитую душу за разбитую душу. Я хотела, чтобы их сердца были вырезаны моими руками так же, как они вырезали мое.

— С этого момента все вернется в норму, — резко объявил Сэйнт, усаживаясь на обеденный стол и разглядывая свои ногти, как будто это не он только что приказал положить меня в гребаный гроб. Все тепло, которое я представила в его глазах, когда он увидел меня, стоящую на лестнице, застыло, как иней ночью. Он был злым насквозь. Никакая сила на земле этого не изменит. — Ты вернешься к своим обязанностям с того момента, как часы пробьют полдень. Начиная с сегодняшнего вечера, ты будешь распределять, с кем из нас ты будешь спать, и будешь придерживаться правил того Ночного Стража, который владеет тобой в этот день. Понятно?

Я издала насмешливое фырканье.

— На самом деле нет, это нихуя не нормально. Я не собираюсь спать в одной постели ни с кем из вас. Вы можете заставить меня спать в ваших постелях каждую ночь, если хотите, но приготовьтесь к самому беспокойному сну в своей жизни.

Брови Киана изогнулись, а Блейк издал веселый смешок, как будто все это было какой-то шуткой. Выражение лица Сэйнта стало расчетливым, оценивающим, как будто он обдумывал каждое слово, которое я только что произнесла, и прогонял его по какому-то алгоритму в своей голове.

— Хорошо, — согласился Сэйнт, и я бы упала со стула, если бы сидела.

Что он имеет в виду под «хорошо»?

Он пересек комнату, достал из ящика блокнот и ручку, прежде чем вернуться к столу, положить его на стол и выдвинуть стул перед ним.

— Сядь, — приказал он, и я нахмурилась, не двигаясь ни на дюйм. — Сядь, Барби, — прорычал он. — Или ты предпочла бы, чтобы я оставил тебя в этом гробу до конца дня?

Я взвесила свои варианты, решив, что не хочу умирать сегодня. Я подошла к стулу, подозрительно глядя на него, когда опускалась на него. Он взял ручку, протягивая ее мне, и я взяла ее, нахмурившись.

— Ты можешь установить правила, которые позволят тебе чувствовать себя достаточно комфортно, чтобы придерживаться наших правил.

— Как великодушно, — выплюнула я, швыряя ручку на блокнот в знак отказа.

— Это самый компрометирующий поступок, на который я способен, Чума. Так что либо пользуйся возможностью, либо нет, но я не позволю тебе тратить впустую еще одну минуту моего утра, — прорычал он.

Я уставилась на Сэйнта, переводя взгляд с него на Блейка, чьи темно-зеленые глаза казались почти черными, когда он наблюдал за мной, затем на Киана, который наблюдал за всем этим со смутным безразличием.

Я снова повернулась к блокноту, мой разум обдумывал эту ситуацию.

— Итак, если я установлю правила…что произойдет, если вы все их нарушите? — Я прищурилась, глядя на Сэйнта, зная, что он был бы единственным, кто обеспечил бы соблюдение моих правил, если бы это было закреплено.

Он мгновение рассматривал меня, проводя языком по зубам, и я заметила, что его клыки были острее, чем у большинства людей. Даже его генетика превратила его в хищника.

— Ты можешь наказать нас так, как сочтешь нужным.

Мои глаза расширились, и Блейк с Кианом обменялись многозначительными взглядами.

— Ты уверен, что это хорошая идея? — Блейк бросил Сэйнту вызов, расправив плечи.

— Да, — немедленно ответил Сэйнт. — Если ты не хочешь быть наказанным, Блейк, тогда не нарушай ее гребаные правила. Все очень просто.

— Я могу устанавливать любые правила, какие захочу? — Я прищурилась, глядя на Сэйнта.

— Да, пока они соответствуют нашим предыдущим правилам, — согласился Сэйнт.

Ладно… Добро пожаловать в город Долбанутых, Татум Риверс. В одну секунду ты в гробу, а в следующую тебе делают подарок. Хотя, возможно, это было больше из-за того, что Сэйнт не хотел, чтобы я слишком сильно бунтовала против его правил. Конечно, я никогда не соглашалась с этим. Так что это было всего лишь его предположение. Это не моя проблема.

Я подняла ручку и почувствовала, как они втроем столпились позади меня, их совместное дыхание на моей коже вызывало покалывание.

Я уставилась на чистый лист бумаги передо мной, держа ручку над ним и облизывая губы. Эта страница была оливковой ветвью, протянутой мне самим дьяволом. Можно ли было даже предположить, что какие бы правила я ни придумала, они действительно будут их соблюдать?

— Почему ты позволил мне это сделать? — Спросила я, снова колеблясь, когда посмотрела на Сэйнта справа от меня. Даже если бы я боролась с ними всю дорогу до их спален, я действительно не думала, что угрозы было достаточно, чтобы заставить его сдаться. Так в чем же заключалась его точка зрения?

Он положил ладонь на стол, образуя своим телом клетку, и наклонился ближе. Руки Блейка переместились на мои плечи, и он откинул мои волосы в сторону, отчего по моей спине пробежала дрожь. Я почувствовала, как Киан теснится ко мне с другой стороны, внезапно утонув в их тени, когда они окружили меня.

— Это кажется справедливым, — сказал Сэйнт с чем-то вроде улыбки на лице. Только в ней не было ничего светлого, а только бесконечная тьма.

Что-то в написании этих правил напоминало подписание контракта с ними. Я соглашалась остаться здесь. И, конечно, теперь я хотела сделать это по своим собственным причинам. Обрушить на них адский дождь за то, что они сделали со мной, но чего это мне на самом деле будет стоить?

Я снова опускаю взгляд на ослепительно белую страницу, мое сердце бешено колотится.

Что я готова отдать за свою месть?

Мое дыхание стало прерывистым, и я закрыла глаза, вспоминая тот момент на пляже Сикамор, когда я оказалась в плену у этих трех темных богов, которые пытались покарать меня. Которые толкали и кусали меня, пока я не истекла кровью из-за них, затем они лизали мои раны, наслаждаясь моей болью в тот же момент, когда исцеляли меня. Между нами все было беспорядочно и неясно. Но единственная зияющая истина, за которую я могла ухватиться, заключалась в том, что я отдала бы почти все, чтобы заставить их страдать так, как страдала я.

Я прижала ручку к бумаге и открыла глаза, погружаясь в темное и тревожно спокойное место внутри себя, план кружился в моей голове и освещал меня, как фейерверк.

Блейк наклонился вперед, прижавшись губами к моему уху. Долгое время я не могла дышать, мои бедра сжались, когда электричество заплясало под моей кожей. Я ненавидела то, как мое тело реагировало на него. На всех них.

— Давай посмотрим на эти правила, Золушка.

Я кивнула, когда он отстранился, глубоко вдохнула и начала писать, чувствуя, как дрожь пронзает мое тело. Потому что, если бы кто-нибудь из них нарушил мои правила, я наказала бы их так же сурово, как они наказали меня, заставила бы их столкнуться с гневом отвергнутой королевы и посмотреть, как им понравится вкус их собственного мерзкого лекарства. Этот список стал бы оружием, которым я могла бы воспользоваться против них в любой момент, когда они попытаются обойти или нарушить мои правила.

1. Никаких поцелуев.

2. Никаких предварительных ласк.

3. Никакого секса.

4. Никаких прикосновений, пока мы в одной постели.

5. Не входить в ванную, пока я голая или на унитазе.

6. Мне разрешено два часа заниматься в библиотеке без помех каждый будний день.

7. У меня есть один друг, с которым нельзя быть мудаком.

8. Раз в неделю мы ВСЕ будем есть пиццу на ужин без столовых приборов.

Я бросила взгляд на Сэйнта, который выглядел более напуганным этим последним, чем чем-либо еще. Но он ничего не сказал, и я ухмыльнулась, записывая свое последнее правило.

9. На занятиях мне разрешается сидеть там, где я хочу.

Я откинулась на спинку стула, скрестив руки на груди, и все они склонились надо мной, чтобы прочесть список. Их кожа касалась моей, и мне становилось слишком жарко, когда они продолжали сжиматься вокруг меня. Я едва могла дышать из-за всего этого тестостерона в воздухе.

— Пицца действительно необходима? — Проворчал Сэйнт, и моя ехидная ухмылка стала шире.

— Так и есть, — твердо сказала я, и Киан с Блейком рассмеялись.

— По-моему, выглядит неплохо, — сказал Блейк, отступая назад и освобождая меня от своего удушающего жара.

Киан отошел следующим, затем Сэйнт опустился на стул рядом со мной, его рука коснулась моей, и по моему телу пробежало небольшое землетрясение, когда он взял ручку и бумагу, положил их прямо перед собой и дополнил нижнюю часть правил. Я ненавидела его всем сердцем, но жаждала его всей душой. Это было самое жестокое наказание, которое он когда-либо мог мне применить.

1. Ты будешь спать в постели Ночного Стража каждую ночь по очереди, и он будет иметь приоритет над тобой в течение 24 часов (с 18:00 до 18:00 следующего дня).

2. Ты должна готовить завтрак каждый день.

4. Ты будешь носить все, что мы решим, в тот день, когда окажешься в нашем распоряжении.

5. Ты будешь делать то, что мы говорим, без жалоб, если это не противоречит твоим правилам.

Он поднял голову, придвинув его ко мне, чтобы я могла прочитать, затем поставил подпись внизу и передал ручку Блейку. Он двинулся вперед, нацарапывая на нем свою подпись, прежде чем Киан выхватил его у него и добавил свое имя неряшливыми каракулями. Затем он протянул мне ручку, его глаза жадно заблестели, когда я взяла ее.

У меня перехватило горло, когда я прижала кончик ручки к нижней части страницы, на мгновение поколебавшись, удержав руку. Я уже была связана с ними сильнее, чем когда-либо хотела. Но я знала, что делаю, подписывая это. Я соглашалась не на их условия, я соглашалась на свои. И это была гораздо более страшная перспектива, потому что кто знал, какой частью себя я собиралась пожертвовать в погоне за местью? Но когда я перевела взгляд на их самодовольные лица и подумала о разрушениях, которые они мне причинили, моя рука пришла в движение, и я написала свое имя идеальными, извилистыми штрихами.

Сэйнт взял листок бумаги, подошел к новому холодильнику, который он установил после того, как они втроем ушли, и заменил его на тот, что был вчера в учительской. Он закрепил его на месте двумя черными магнитами, одним вверху и одним внизу. Окончательность этого акта была простой, но мощной, весомость этих правил связывала нас всех.

***

Пришла уборщица Сэйнта и убрала Храм сверху донизу, хотя он и без того был безупречно чистым. Он настоял, чтобы мы все пошли прогуляться вокруг озера после ужина, и когда мы вернулись, я поняла, что это было только потому, что Киан пошутил о том, что она «леди Ребекка, призрак склепа». Я бы даже не удивилась, если бы Сэйнт мог нанимать мертвых.

Я сидела в кресле и полировала чертово столовое серебро, как слуга из восемнадцатого века, пока Блейк и Киан играли в видеоигры. Сэйнт сидел за обеденным столом со своим ноутбуком, набирая какое-то задание с единственной морщинкой на лбу. Мой пристальный взгляд продолжал скользить к нему, изучая черты его лица, в то время, когда он не знал, что я наблюдаю, очарованная тем, как расслаблялась его напряженная челюсть каждый раз, когда он погружался в яму сосредоточенности.

Я ненавидела то, что он очаровывал меня, но оставила попытки не смотреть в его сторону. Он ни разу не заметил, что я наблюдаю за ним. Когда он был чем-то увлечен, он отдавал этому все свое внимание. И в этом было что-то достойное восхищения. Не то чтобы у него было много прекрасных качеств. Но я предположила, что его точность и скрупулезность действительно нельзя было игнорировать. Проблема была в том, что он имел тенденцию использовать и то, и другое во зло.

Сэйнт внезапно закрыл свой ноутбук, отчего мое сердце подпрыгнуло.

— Одиннадцать сорок пять, Барби. Пора спать.

— Кто сказал, что ты будешь с ней первым? — Киан пожаловался, глядя на меня достаточно долго, чтобы его персонаж на Xbox сгорел заживо от огнемета. Казалось, он даже не заметил, как аватар закричал и вспыхнул в огненном пламени. Его глаза были слишком заняты, пожирая меня, в то время как я была слишком занята, глядя на него в ответ.

— Я сказал, — прорычал Сэйнт. — Она была с тобой, когда ты привел ее в ту гребаную бойцовскую яму, а Блейк был с ней в ночь вечеринки инициации.

— Не считается, — сказал Блейк, его глаза были прикованы к экрану, поскольку он продолжал играть в игру, но плотно сжатые губы говорили о том, что у него были другие чувства по этому поводу, которые он не высказывал вслух.

Я не хотела, чтобы из-за меня дрались, как из-за кости среди голодных собак, поэтому я поднялась на ноги, бросила остатки столового серебра на кофейный столик и направилась к лестнице.

— Спокойной ночи, придурки, — негромко крикнула я, поднимаясь в комнату Сэйнта и чувствуя, что он следует за мной.

В ту секунду, когда я добралась до верха, мое сердце заколотилось с нуля до тысячи. Спать в одной постели с Сэйнтом было все равно что наткнуться на медвежью пещеру и решить, что это хорошее место, чтобы вздремнуть. Я чувствую, что не выйду оттуда невредимой. Особенно после того, как я устроила беспорядок в его комнате, и он собирался увидеть именно то, что я…

Да ради всего святого.

Каждое внесенное мной маленькое изменение было исправлено. Без сомнения, его чертовой призрачной уборщицей. Блин.

— Почисти зубы, я принесу тебе ночную рубашку, — приказал Сэйнт, и дрожь пробежала по мне от его тона. Я не хотела, чтобы мне нравились его команды, но иногда они оказывали на меня греховный эффект, который был чисто химическим. Я не могла остановить это, даже если бы попыталась. Это заставило ту самую развратную часть меня опуститься перед ним на колени и приоткрыть губы, как долбаная шлюха, которая любит свою работу.

Я направилась в ванную, обнаружив, что мои продукты аккуратно разложены рядом с вещами Сэйнта. Я закатила глаза, взяла зубную щетку и выдавила полоску зубной пасты на щетину. Закончив, я умыла лицо и поймала свой взгляд в зеркале. Я никогда не думала, что увижу убийцу, смотрящую на меня из зеркала. Но там была она. Совершенно невинного вида, и все же ее душа была окрашена в черный цвет.

Неровный вдох застрял у меня в легких, когда я вспомнила вес тела Мерла, навалившегося на меня сверху, острую боль в затылке, когда он ударил меня головой о землю. Паника расцвела в моей груди, и я закрыла глаза, пытаясь отогнать воспоминания. Я едва позволяла себе думать об этом весь день. Но сейчас было тихо и стояла поздняя ночь, и моим мыслям больше некуда было направиться, кроме как туда…

Прохладная рука легла мне на спину, и я подпрыгнула, осознав, что железной хваткой вцепилась в раковину.

— Рутина может успокоить разум, — голос Сэйнта обдувал мое ухо легким ветерком, и я презирала то, что это на самом деле помогло вытащить меня из темной ямы, в которой я тонула.

Он оттащил меня от раковины, и я открыла глаза, обнаружив его перед собой с голубой шелковой ночной рубашкой в руках. Он был раздет до пары черных боксеров, которые облегали его бедра и притягивали мой взгляд к твердым мышцам его пресса. Мой взгляд зацепился за татуировку, которая тянулась по его груди, и мне пришлось побороть инстинкт протянуть руку и провести по словам кончиками пальцев: «дни длинные, но ночи темные».

— Переодевайся, — прорычал он. — Потом иди в постель. — Он вложил ночную рубашку мне в руку и вышел из комнаты, плотно закрыв за собой дверь.

Я сделала глубокий вдох и переоделась в нее, шелк облегал мою фигуру и подчеркивал изгибы, моя грудь была частично обнажена, а кружева целовали бедра. Мудак. Наряжает меня в красивое дерьмо, которое мне раздражающе нравится.

Я направилась к выходу из комнаты и обнаружила, что Сэйнт откидывает одеяло и ложится на правую сторону кровати. Его взгляд упал на меня, когда я обошла кровать с другой стороны, наши глаза встретились, когда я схватилась за простыни, откидывая их назад, когда двигалась под ними.

Кровать казалась намного холоднее, чем когда я спала в ней одна, и я украдкой взглянула на мужчину, который был причиной этого. Холод, казалось, исходил от его тела постоянно. Он был похож на Короля ночи из «Игры престолов». Я была удивлена, что он не получил обморожения собственного сердца.

Он взял с тумбочки книгу — ту, которую я сама просматривала во время карантина. Это была книга самых мрачных стихов Эдгара Аллана По, которые я когда-либо читала.

Сэйнт начал читать вслух, и мое сердце перестало биться, когда его бархатный мягкий голос сплел паутину гипноза, из которой я не могла вырваться.

— «Я из других пределов ждал… Мою печаль; не пробуждал… В душе восторг под общий слог;… В любви всегда был одинок.» — Он взглянул на меня, ожидая комментария, но мой голос был заперт глубоко в ящике в моей груди. — В боли есть красота. По знал это, — сказал он задумчивым голосом, протягивая руку и заправляя прядь волос мне за ухо, оставляя ледяной след на моей коже. — Вот почему ты самое красивое существо, которое я когда-либо видел, Татум Риверс.

Я ничего не сказала, его слова ранили мое сердце.

Часы пробили полночь, и он положил книгу на прикроватный столик, лампа автоматически выключилась, и он рухнул на простыни. Он закрыл глаза, его руки неподвижно лежали по обе стороны от него, и я уставилась на него в растерянности.

Я поглубже зарылась под одеяло, положив голову на подушку и наблюдая за ним в мягком свете луны, который проникал сквозь витражное окно над его кроватью, окрашивая нас в темно-зеленые тона.

Я была не в силах отвести взгляд, прослеживая каждую деталь моего злобного похитителя, моего жестокого спасителя, моего одинокого зверя.

— Спокойной ночи, Сэйнт, — прошептала я, но он не ответил. Его распорядок был железным. Но и моя воля тоже. И я собиралась найти способ уничтожить его, даже если это будет последнее, что я сделаю.