Короли локдауна

Я лежал без сна с холодной и подкрадывающейся уверенностью, что что-то не так. Совершенно и бесповоротно не так. Но я никогда не нарушал своих правил, никогда не вставал с постели до тех пор, пока «Лунная ночь» Клода Дебюсси не заставит меня встать ровно в шесть утра.

Но… Просто сегодня что-то было не так.

С рычанием разочарования, которое, как я знал, равносильно тому, что я выйду из себя и буду корить себя за собственную паранойю, если ошибусь в этом, я сбросил одеяло с кровати и вылез из-под него.

Я подошел к перилам, которые тянулись вдоль балкона за изножьем моей кровати, вытянул руки над головой, и мой позвоночник удовлетворенно хрустнул.

Сияния звезд через витражное окно, выходящее на фасад церкви, было недостаточно, чтобы что-то разглядеть, и пространство подо мной представляло собой немногим больше пятен темноты разной глубины.

Я провел пальцами по татуировке, которая изгибалась поперек моей груди, линиям надписи, которые Киан нанес на мою плоть, были мне так знакомы, что я мог проследить их даже без света, чтобы разобрать. Дни длинные, но ночи темные. Это отзывалось во мне до глубин моей души. Иногда я задавался вопросом, действительно ли это мои демоны мучили меня по ночам, или, возможно, это был шепчущий голос моей совести, отчаянно пытающейся цепляться за жизнь среди ужасов, в которых я так тщательно пытался ее утопить.

Я спустился вниз босиком, легко ступая в темноте по знакомому изогнутому маршруту деревянных ступенек, прежде чем включить лампу у их подножия.

Киан растянулся на диване, глубоко дыша во сне, одной рукой придерживая свое барахло под боксерами, как будто боялся, что кто-нибудь ночью попытается его украсть. Хотя, я предположил, что после того, что пыталась сделать с ним эта Глубокая глотка, эта шлюха, возможно, на самом деле это был защитный ход. От мысли об этом у меня неприятно покалывало кожу, но моя душа немного пела при воспоминании о том, как наша девушка избила ее до полусмерти, когда она узнала, что та натворила. Я задавался вопросом, показался ли этот момент Татум таким же важным, как и мне. Потому что вид того, как она бросилась в драку от имени нашей семьи, был для меня почти трансцендентным. Казалось, что она наконец-то серьезно заняла свое место среди нас, сражалась за нас и твердо стояла на нашей стороне, несмотря ни на что. Это было начало чего-то по-настоящему прекрасного. Я знал это в самых глубоких тайниках своей темной души.

Мой пристальный взгляд скользнул по остальной части Храма. Там не было ничего необычного, но на душе у меня все еще было неспокойно, сердце колотилось в неуверенном ритме.

Я зашагал прочь от Киана, проверяя, заперта ли входная дверь, когда проходил мимо нее, и думая, что заметил тень среди деревьев за окном, когда выглянул наружу. Но когда я посмотрел снова, там ничего не было.

Я почти открыл дверь, чтобы выйти и убедиться в этом, но затем мой взгляд снова упал на Киана. Это была его ночь с Барби, и мне не нравилось, как он продолжал обходить правила, которые гласили, что она должна спать в его постели, в то время как он спит здесь, чтобы не быть с ней. Я действительно не понимал, какого черта он предпочел быть здесь, чем рядом с ней. Даже если он был полон решимости продолжать злиться на нее. Даже если он действительно хотел верить, что ненавидит ее. Было ясно, что он все еще хотел ее, так зачем же так отказывать себе? Для меня это не имело никакого чертова смысла.

Я провел языком по зубам, гадая, случится ли это наконец. Если я сломаюсь и голоса в моей голове действительно станут достаточно громкими, чтобы взять вверх. Хотя, на самом деле, я знал, что голоса не были внешними. Это был просто мой бессвязный внутренний монолог, кричащий на меня серией требований или желаний, которые мне были нужны, чтобы помочь умерить панику, которая подкрадывалась ко мне врасплох. Они были просто костылем, который я создал, чтобы помочь мне справляться с теми вещами в жизни, с которыми мне было сложнее всего справиться. Система для меня, позволяющая изложить свои потребности, желания и страхи таким образом, чтобы я мог разобраться с ними индивидуально, когда чувствовал себя подавленным. Их мысли были моими собственными. Даже если они были беспорядочными, громкими, агрессивными и иногда пугающими. По крайней мере, я на это надеялся.

Я уже нарушил одно из своих самых непреложных правил, встав с постели и открыв глаза до шести утра. Если я вернусь сейчас, не убедившись полностью, что все в порядке, то у меня будет мало шансов поспать сегодня ночью. И, вероятно, я тоже буду на тропе войны весь завтрашний день.

Я стиснул зубы так сильно, что был уверен, что могу сломать их, если не успокоюсь, затем прошагал остаток пути до комнаты Киана.

Я помедлил у двери, мое сердце бешено колотилось при мысли о том, что я увижу ее здесь, лежащую на его простынях, завернутую в одну из его футболок, точно такой, какой она была тем утром после того, как они вместе нарушили правила. И хотя поза Киана на диване ясно давала понять, что сейчас между ними ничего подобного не происходит, я должен был задаться вопросом, почему это воспоминание так сильно взбесило меня.

То же самое было, когда я думал о ней и Блейке. И когда я наблюдал, как они вдвоем прикасались к ней на прошлой неделе, целовали ее, заставляя ее тяжело дышать и стонать для них, когда они извлекали из ее тела достаточно удовольствия, чтобы заставить ее кричать, это чертовски взбесило меня. Но я заставил себя сидеть там и смотреть. Я также взял на себя командование ими, заставил их нарушать правила так, как это доставило бы мне наибольшее удовольствие, но и меня это тоже взбесило. Смотреть, как они прикасались к ней, когда я этого жаждал. Но правила, которые связывали меня, похоже, их не касались. Они просто несли наказание за их нарушение и делали все, что им заблагорассудится. С моей девушкой.

Я разочарованно выдохнул через нос.

Нашей девушкой.

Я знал, что означает эта клятва. Я понимал, о чем мы все договорились. Вот почему я сидел и наблюдал, в то время как мой член затвердел и ныл в брюках, пока ярость, ревность и похоть закручивались внутри меня в смертельную смесь.

Но я не мог позволить себе утонуть в яде этих мыслей. Я отказался поддаваться негативным чувствам по этому поводу. В ней.

Кроме того, все, чего я действительно хотел, — это найти баланс между нами. Всеми нами. Где мы могли бы умерить свои худшие наклонности некоторыми из наших лучших качеств. И мне казалось, что иногда она помогала нам делать это.

Она точно знала, как утолить мою ярость и мое отчаянное желание контролировать ситуацию. И иногда, глубокой ночью, когда мой разум, наконец, засыпал, она снилась мне. Не те темные и грязные фантазии, которым я предавался днем. А то, как я смахивал поцелуями слезы с ее щек, когда она плакала, и держал ее в своих объятиях, пока мы спали. И эти сны, возможно, были одними из самых тревожных в моей жизни.

Я обхватил пальцами дверную ручку, глубоко вздохнул и широко распахнул дверь.

Долгое мгновение все, что я мог делать, это смотреть в пустое пространство, мой взгляд скользил по смятым простыням и выброшенной одежде, которая была небрежно брошена в корзину для белья.

Тупая, пустая боль отдавалась в моей груди, а пульс стучал в ушах, пока я просто стоял там и смотрел.

Мне удалось включить свет, и я вошел в комнату, мои глаза выискивали каждое темное и пустое место или уголок, где она могла прятаться, прежде чем я распахнул дверь ванной.

Я также включил тут свет, мои глаза прищурились от внезапного удара по ним яркостью, когда я без труда увидел, что ее там нет.

Мой темп ускорился, когда я распахнул дверь в комнату Блейка, включил свет и словил себя на мысли, что на самом деле надеюсь обнаружить ее прижатой к нему, или сверху, или сцепившейся с ним любым гребаным способом, вместо того чтобы застать его вот так одного.

— Какого хрена, чувак? — Блейк зарычал, прикрывая глаза рукой, когда в тревоге сел, простыни соскользнули, образовав лужицу у него на талии, и, вне всякого сомнения, доказали, что она не пряталась под ними.

— Она ушла, — Просто сказал я, не было необходимости формулировать это более четко. Была только одна она, на которую всем нам было не наплевать. Только одна, которая могла взять и бросить нас.

— Что? Как? — Потребовал он, мгновенно вскакивая с кровати, натягивая спортивные штаны и оглядывая свою комнату, как будто мог заметить, что она прячется под одним из его выброшенных носков. Его взгляд снова упал на меня, и я просто стояла там, мысли путались, паника сжимала мое сердце. — Ты думаешь, ее забрал Тоби?

Я оскалился от ярости при этой мысли. Этот гребаный Сталкер приходил сюда? Вломился, зажал мясистой ладонью ее рот, чтобы заглушить крики, разбудил ее, а затем украл у нас? Мог ли он сделать это достаточно тихо, чтобы я ничего не заметил? Могло ли это быть тем, что подняло меня с постели?

— Обыщи Храм, — приказал я, поворачиваясь и выходя из комнаты, сосредоточившись на том, что мне нужно было сделать. — Если каким-то чудом ее телефон будет при ней, куда бы она ни отправилась, я смогу найти ее.

— Как? — Спросил Блейк.

— Я забрал его у нее в качестве одного из наказаний и установил на него программное обеспечение для отслеживания, — просто сказал я. На самом деле, я сделал то же самое и с остальными Ночными Стражами. Просто чтобы я мог присматривать за ними, знать, где они были, когда бы они мне ни понадобились.

— Это… в некотором роде гениально и в некотором роде пиздец, — голос Блейка преследовал меня, пока я бежал обратно через церковь к лестнице, которая вела в мою комнату.

Блейк взял на себя задачу разбудить Киана, и на меня обрушилась порция ругательств, прежде чем он сумел объяснить, что происходит. За этим последовало еще больше проклятий, но для меня это не имело значения. Ничто не имело значения, кроме того, чтобы найти ее и вернуть сюда, в безопасное место.

Я схватил свой телефон с подзарядки рядом с кроватью и быстро открыл нужное мне приложение.

В моих ушах начался бесконечный звон, когда карта выровнялась, первыми появились три маленькие точки, которые показали меня, Киана и Блейка вместе прямо здесь, в Храме. Но по мере того, как изображение уменьшалось, постепенно увеличивая карту, чтобы увеличить расстояние, я не мог до конца поверить в то, что видел.

На шоссе за школой, более чем в шестидесяти милях от нас, виднелись две точки, направляющиеся на север. Татум и… Монро.

Я опустился на край кровати и просто смотрел на эти маленькие точки, удаляющиеся все дальше и дальше от нас.

Какого хрена?

На лестнице раздались шаги, а я просто смотрел на экран, мой мозг работал на полную мощность, пока я пытался разгадать эту загадку.

— Он у нее с собой? — Спросил Блейк.

— Ты знаешь, где она? — Киан зарычал.

Я посмотрел на них и молча протянул свой телефон, чтобы они увидели.

— Что, черт возьми, происходит? — Киан зарычал.

— Я позвоню ему, — тут же пообещал Блейк. — Выясню, что, черт возьми, это…

— Нет, — внезапно сказал я, поднимаясь с кровати и вставая перед ними, пока мой мозг все еще пытался во всем разобраться. — Если мы им позвоним, они поймут, что мы их раскусили, и чтобы, черт возьми, они ни делали. Если мы раскроем тот факт, что знаем, где они находятся, они поймут, что я могу их отследить, и отключат свои телефоны.

— Так что мы собираемся делать? — Спросил Киан.

— Одевайтесь, — сказал я, и это был единственный вариант, понятный мне еще до того, как мне пришлось перебирать все варианты. — Куртка, ботинки, все. Мы возьмем мою машину. Мы едем за ними.

Киан и Блейк обменялись разгоряченными взглядами, прежде чем развернуться и помчаться вниз, чтобы сделать, как я сказал. Я поспешил к своему шкафу, чтобы последовать собственному совету.

Я не знал, какого черта задумали Татум и Монро, но мы собирались это выяснить.

Беги, беги так быстро, как только можешь. Когда я тебя поймаю, ты пожалеешь, что сбежала.