Корзина шишек (СИ)

Глава 6

От пиццы шел вкусный аромат. Я почувствовала, что проголодалась. Как будто я несколько дней не ела.

— Я уже как-то смирилась с тем, что у тебя непростой характер. Смирилась с каким-то тараканами, которые явно есть и я пока их вижу не все. Но ты думаешь, что я позволю детям жить в такой атмосфере, которая вырисовывается?

— Благодаря Эдику, — добавил Кеша. Мы сидели рядом. Может, слишком близко, потому что я опять теряла адекватность в восприятии мира. Рядом с Кешой мозг отключался. И это мне как нравилось, так и пугало.

— Он всего лишь предупредил, а ты промолчал.

— У Алика есть интерес к юным девушкам, но не такой, как ты подумала. Спит с совершеннолетними, подкатывает к ним долго. Общается там.

— Может, ты считаешь меня дурой, но давай не так явно, — остановила я его. Кеша замолчал.

— Он выращивает себе девчонок. Общается с ними пару лет. Иногда их выгуливает. Дожидается, когда по закону по шапке не попадет, чтоб переспать с ними и постепенно предложить хороший заработок, работая на спине, раздвинув ноги. Немного приторговывает наркотой, но сейчас завязывает. Я тебе сказал, что Риту он не тронет.

— Все равно, мне это не нравится.

— Алик как приходил, так и будет приходить сюда, когда ему захочется. Это не обсуждается.

— Тебе реально хочется связываться с криминалом?

— Я с ним не связываюсь. Без разницы, чем занимается Алик. Он сюда приходит, как друг.

— Кеш, я не могу этого допустить.

— Чего допустить? Я тебе сейчас скажу обидные вещи. Можешь справедливо обидеться, но надеюсь, что у тебя есть хоть капля здравого смысла. Ты понимаешь, что просрала свою жизнь? Упустила детей. Дошла до того, что муж позволяет на тебя руку поднимать. Блин, Вер, у тебя дочка вместо школы шляется, а тебя Алик беспокоит?

— Я не хочу, чтоб было еще хуже.

— Хуже будет, если ты от меня уйдешь. Гарантирую, что головной боли я тебе доставлю.

— Угрожаешь?

— Предупреждаю. Я тебя не отпущу. Все равно добьюсь, чтоб мы стали жить вместе. Это будет правильно. Наладиться как моя, так и твоя жизнь.

— С чего такая уверенность?

— Я знаю, как решить твои проблемы, а ты знаешь, как решить мои, — ответил Кеша.

— Вкусная пицца. Ты неплохо готовишь.

— Хорошо, что тебе понравилось, — ответил он. Посмотрел на меня. — Ты обиделась? — На правду?

Открылась входная дверь. Вернулись бабушка и дедушка Кешы вместе с Павлом.

— Там такой ливень! — сказал Павел.

— Вместо машины надо лодку было покупать, — сказала баба Люба. — Чем так пахнет?

— Пицца. Еще горячая, поэтому садитесь есть, — сказал Кеша. — Там все нормально?

— У Иры? — уточнил дед Леша. — Нормально. Когда поедем к Вере?

— Через полчаса, — ответил Кеша. — Павел, ты с нами?

— Да.

— Тогда на двух машинах поедем, — сказал дед Леша. — Чтоб еще и Риту забрать.

— Ладно, — согласился Кеша. — Вер, когда тебе машину из ремонта забирать? — Не знаю. Третью неделю, как не могут починить. Гриша сказал, что машины будем через суд делить.

— А больше он ничего не хочет? — спросил Кеша.

— Она ему все оставить хочет, — сказал дед Леша.

— Я не хочу с ним спорить и ругаться.

— А ты и не будешь, — ответил Кеша. — Сиди спокойно и улыбайся.

— Он дело говорит, — сказал дед Леша.

Я хотела поспорить, но поймала взгляд Кеши. Спорить сразу расхотелось. У меня было странное отношение к нему. С одной стороны, рядом с Кешей было тепло и удобно, но с другой — я все время ловила себя на мысли, что по спине то и дело пробегает холодок. Он был слишком мутным типом. Я его начинала бояться. Все больше мне казалось, что все это ошибка.

— Забей на все, — подходя ко мне, сказал Кеша. — Покурим?

— Я не курю.

— Тоже не курю, бросаю, но сейчас хочу выкурить сигарету. Кстати, ты как к дыму относишься?

— Равнодушно.

— Не раздражает? — Нет, но это дорогое удовольствие. Не вижу смысла на них тратить деньги. К тому же они вредят здоровью.

— Все под небом ходим. Никогда не знаешь, как именно жизнь прервется, — ответил Кеша.

На балконе было холодно. Ливень закончился, перейдя в осенний дождик. Кеша протянул мне пачку с сигаретами. Я отрицательно покачала головой. — Ладно тебе, один раз живем.

— Ты меня хочешь курить научить?

— Нет. Чтоб самому было не так одиноко, — ответил Кеша. Он сел на табурет. Закурил. Приоткрыл окно, впуская свежий воздух.

— Так я рядом с тобой. Кеш, может не будем торопиться?

— Я не тороплюсь. На тебя не накидываюсь. Хотя хочу.

— У нас недавно все было.

— Мне мало.

Он притянул меня к себе, опять обнимая. Я не хотела касаться его волос, но пальцы сами потянулись к его густой шевелюре. Жесткие волосы завивались крупными кольцами. Густые, с тонкими нитками седых волос, которые были видны при ближайшем рассмотрении. А на бороде седины не было. Паутинки морщинок, на левой брови шрам. Другой шрам был около виска.

— Нравлюсь?

— Не знаю

— А ты мне нравишься. Вер, доверься. Все будет нормально.

Все будет нормально. В это хотелось поверить, но я не верила. Я просто катилась в пропасть.

— Мам, у тебя телефон, — на балкон зашел Павел. Я поспешила отойти от Кеши, но он и не думал меня отпускать. Пришлось разговаривать при нем.

— Да, Гриш.

— Вер, давай спокойно поговорим?

— Давай.

— Я вчера был не прав. Извини. Сорвался. Сама же знаешь, что со мной раньше никогда такого не было. Все как-то навалилось сразу. Ты меня простишь?

— Подумаю.

— Хочешь разойтись, так разойдемся. Может это будет и к лучшему. Если успеешь в суд, то можем сегодня подать.

— Хорошо. Успею. Нам надо решить имущественный вопрос и с кем дети останутся, — ответила я. Кеша закурил вторую сигарету. Я этим воспользовалась и отошла в сторону. Он тут же дернул меня за толстовку. Потеряв равновесие, я завалилась на него, чем вызвала тихий смешок.

— Вер?

— Я тебя слушаю.

— Я бы настоял, чтоб дети остались у меня.

— Ты знаешь, что Рита бросила танцы?

— Нет. Я с ней поговорю. Вер, давай дети останутся со мной, но с возможностью приезжать к тебе на каникулы и выходные. Машины делим на пополам. Квартира остается за мной. Твою долю разделим на детей.

— Дети пусть сами решают с кем будут жить, — ответила я.

— Чего они решат? Павлу надо окончить школу. Зачем ему лишние нервы. У Риты здесь друзья-подруги. Чего их срывать? Если дело касается алиментов, то решим этот вопрос миром. Устроишься, будешь скидывать сорок пять процентов. Как думаешь?

— Поступим, как они решат. Сегодня встретимся в четыре часа около суда.

— Договорились.

Он отключился. Я же попыталась освободиться от объятий Кеши, но это было проблематично. Получалось так, что я чуть не сижу у него на коленях.

— Отпусти меня.

— Не. Мне удобно, — нагло ответил он, явно дразня Павла.

— Мам, надо поговорить, — сказал Павел.

— Так говори. Я послушаю, — ответил Кеша. Я пыталась убрать его руку со своей талии, но это было, как с камнем бороться.

— Ты хочешь с отцом остаться? — спросила я.

— Да. Не обижайся, но… Да прекратите. Смотреть тошно.

— Тошно? Интересно, — сказал Кеша. После этих слов он меня отпустил. — Почему тошно?

— Это как-то неестественно, — ответил Павел. — Вы тут жметесь. Смотреть противно. Рита тоже не останется с папой.

— Я сказала, что решаете вы, — ответила я. — Никого неволить не буду. Захотите, то всегда приедете. Или переедете.

— Вот и я так думаю, — ответил Павел. — Там все-таки привычнее. Мам ты ведь не обижаешься?

— Конечно же, она рада, что ее кинули дети, — ответил Кеша, протягивая мне сигареты. Тут я не отказалась. Руки дрожали. Дым обжигал язык. Или то был никотин?

— Мам, я, правда, не хотел, чтоб все так получилось. Но ты не права.

— А тут, стоп. Сказал свое пожелание, мы его услышали. Можешь валить. Через десять минут выезжаем.

Десять минут на то, чтоб прийти в себя. Десять минут на то, чтоб вновь подняться. А почему я считала иначе? Почему мне казалось, что они будут за меня?

— Если хочешь, то можем за них побороться. Но тебе это не нужно. Так ведь? — спросил Кеша. — Знаешь, что суд оставит их с тобой в девяноста процентах случаев? Место здесь найдем.

— Тогда придется судиться. Ругаться. И заставлять их жить со мной.

— Да.

— Они меня ненавидят.

— Они тебя не уважают. Как начнут уважать, так вернуться.

— Ты настаивал, чтоб они жили с нами.

— Настаивал. Сейчас подумал, что это не такая уж и хорошая идея. Тебя сломает эта борьба. Ты не готова к выкрутасам подростков и той боли, которую они могут тебе причинить. У тебя нервы никакие. Еще будут лезть не вовремя. Мешать трахаться.

— Смеешься?

— Нет. Они будут стараться нас развести. Не скрою, я хочу побыть отцом, но могу и подождать.

— У тебя какая-то ненормальная тяга стать отцом.

— Учить, воспитывать, наблюдать, как они растут, приобретают навыки, совершают достижения и падают в грязь — это интересно. Похоже, мне не доставало братьев и сестер, — ответил Кеша. — Вер. Вера. Давай. Приходи в себя. Понимаю, горько и обидно. Но все наладится.

— Думаешь?

— Знаю. Сейчас соберем тебе вещи. Подадим на развод. Пропылесосим комнату. Вечером с тобой пирог испечем. С чем будем его печь? Сладкий или с грибами и луком?

— Не хочу сладкий.

— Тогда купим лук и грибы. Давай тесто поставим, а вечером будем печь. Договорились? Не вешай нос.

У него опять начался подъем энергии. Грусть отступила на второй план. В глазах появился блеск.

— Когда плохое настроение, то надо печь пироги. Почему-то есть мнение, что надо печь только в хорошем настроении. Это не так. Любое настроение подходит для пирогов, — увлекая меня на кухню, сказал Кеша. Я едва успела потушить сигарету. На кухне он достал муку, кастрюлю. — Сито в нижнем ящике. Надо просеять муку.

Пока я просеивала муку, он достал яйца, молоко, дрожжи.

— Вы там скоро? — спросил дед Леша.

— Пять минут. Слушай, мы сами доедем.

— Решила сдаться без борьбы? — спросил меня дед Леша.

— Отступить. Москву Наполеону сдали, но войну выиграли, — ответил Кеша. — Вечером будем пирог печь.

— Пробуйте. Давно у нас пироги не получались, — сказал дед Леша. — Но я поеду с вами.

— Тесто надо замесить. Для этого придется руки испачкать, — сказал Кеша, уже обращаясь ко мне.

Тесто липло к рукам. Пальцы вязли в «колобке». Кеша подсыпал муки, подбадривая, чтоб я не жалела сил. Тесто нужно было хорошо замесить, а оно отказывалось меситься, потому что у меня в этой жизни ничего не получалось сделать. Ничего. Потому что не было сил. Я даже эмоции выразить толком не могла. Сказать, что хочу, а не то, чтоб это сделать. Кеша зачем-то подлил подсолнечного масла. Теперь тесто стало не только непослушным, но еще и скользким. Хотелось все бросить. Что за глупые игры? Зачем? Зачем тратить на это силы, когда можно купить готовый пирог в магазине? А сил ведь почти нет. Но вместо этого я месила это тесто, а ведь надо было ехать. Надо было столько всего сделать, но вместо этого я месила тесто, чтоб получился «колобок», захотевший сбежать из дома. Мой колобок вышел неровным, неправильным и грубым. Кеша отобрал у меня кастрюлю. Несколько уверенных движений, сила, которую тесто словно испугалось, превратившись в аккуратный круг.

— Смотри, какой у нас «колобок» вышел, — довольно сказал Кеша.

— У тебя.

— У нас. Мы вдвоем над ним работали. Без тебя я бы к нему подходить не стал, без меня у тебя он вышел бы неровный. Вечером закончим наше произведение, — сказал Кеша. — Легче стало?

— Как ни странно, но да.

— Это как кому-то рожу расквасить. Только рожу не сожрешь.

— Что у тебя за сравнения? — не выдержала я, отмывая руки. — То ты нормально разговариваешь, то куда-то скатываешься.

— Уж какой есть, — ответил он. Когда я повернулась, то заметила, что он улыбается. Не пытается улыбнуться, а именно улыбается. Искренне. До этого я видела лишь случайные улыбки, которые тут же пропадали. Или улыбки, за которыми прятался вызов всему миру. — Когда плохое настроение, то тесто — это хороший способ его поправить. Или скинуть злость.

— Посмотрим во что вечером превратиться «колобок».

— Я тебе скажу: он превратиться в здорового колоба, который решит от нас сбежать.

— Колоба?

— Лады, мордоворота. Так лучше? Вот. Уже смеешься. Теперь можно ехать.

Через Флерово шла дорога к моему городу, поэтому нам не пришлось выезжать на федеральную трассу и ехать мимо печального поворота. Павел начал разговор, что он мог бы и остаться со мной, если мне так тяжело. Такое ощущение, что с ним кто-то переговорил. Я хотела верить, что он сам до этого додумался, но наблюдая за Павлом, пытающимся подобрать слова, понимала, что он пока не оценивает всю ситуацию. Он не видел ничего плохого обвинять меня в том, что я не могла сохранить семью и не понимал, почему Кеша попросил его замолчать, хорошо, что не заткнуться. Павел не понимал, или не хотел понимать? Похоже, я испортила ему представление о семье. И опять же, почему я? Мы жили с Гришей вместе. Эта была наша вина. Страшно было представлять, какая у Павла будет в дальнейшем семья, как будет себя вести Рита, когда решит выйти замуж. Я их упустила. Не занималась воспитанием, почти не интересовалась достижениями. Можно оправдываться работой, но на деле я их упустила.

Гриша ждал уже около суда вместе с недовольной Ритой, документами и попытками из меня выбить денег. В итоге мы договорились, что я оставляю свою долю квартиры детям и машину, но при этом они от меня отстают с алиментами. Мы это даже успели оформить нотариально. На этом настоял дед Леша, чтоб никаких больше споров у нас не было. Он явно был недоволен моим решением, но хоть не осуждал. Этому можно было порадоваться, только радости не было.

Вещи собирать не пришлось. Гриша или Рита их собрали сами. Покидали в мешок и оставили в прихожей. Кроме тряпок, забирать было особо нечего. Плойку и фен Рита забрала себе, сказав, что она без них не сможет. Планшет давно перешел к ней. Косметичка была убрана к вещам. Оказалось, что вся жизнь — это мешок тряпок. Нормально, но грустновато.

Договорившись, что мы остаемся на связи, а когда я вновь устроюсь на работу, то буду помогать деньгами, я отдала ключи Грише. Вот и закончилась моя семейная жизнь. Пусть мы еще были с ним женаты, но о примирении речи не шло.

Кеша все это время не выходил из машины. Даже дверь открывал мне дед Леша. Видимо у них это было принято в семье, а меня до сих пор удивляло такое положение. Кеша не поднимался ко мне в квартиру, поэтому мешок мы выносили с дедом Лешей и закидывали его в багажник.

— Все нормально? — спросил Кеша. — В этот раз обошлось без драк?

— Нормально? — ответил дед Леша. — Мы могли с него денег срубить, а в итоге она ему все отдала. Притом что дети все равно к ней переберутся.

— Тебе жалко чужих денег? Не надо быть таким жадным, — ответил Кеша, заводя машину.

— Мы договорились, что дети будут жить с отцом.

— Да они еще десять раз с ним поругаются и к тебе прибегут, — ответил дед Леша. — Ты видела Леру?

— Пару фотографий.

— Посмотрела бы еще видео с ней. Не думаю, что они ее выдержат, — ответил дед Леша. — Она без царя в голове!

— С такими девочками хорошо мутить на стороне, но не жить, — ответил Кеша. — Вангую, что довольно скоро мужик с ней расстанется. Найдет другую бабу, которая будет выживать детишек. Тогда они к тебе и прибегут. Так сказать, будут просить политического убежища от мачехи, которая их не понимает. Нас ждет еще веселое время с походами туда-сюда. Я просто подумал, что мы можем это все отложить. Пока насладиться своеобразным медовым месяцем. Их не тревожить, себе нервы не ломать. Они у нас и так порваны достаточно. Блин, извиняйте, но я закурю.

— Ты почти бросил, — напомнил дед Леша.

— Вчера опять начал и понеслось. Хрен с ним. Потом второй раз попытаюсь. Вот забеременеет Вера, а детям сигаретный дым вреден, тогда и брошу.

— Значит, некогда, — ответила я. — Мы уже говорили на эту тему. Я не в том возрасте, чтоб детей рожать.

— В чем проблема? Климакс наступил?

— Кеш! Я даже обсуждать это не буду!

— Мне же интересно, — закуривая, спросил он. — Всегда можно что-то подлечить, пока есть время. Кстати, когда у тебя была неудачная беременность?

— Три года назад.

— Ну, еще можно попытаться.

— Я тебе инкубатор? Говорю же, что если тебе нужны дети, то найди какую-нибудь девушку, которая будет рада завести семью. Я уже один раз попыталась. С меня хватит.

— Дед, чего за женщины пошли? Используют нас, мужиков. Спать согласны, а семью не хотят! Блин, обидно, — сказал Кеша.

— И не говори. Куда катится мир! — вздохнул дед Леша. — Вот и Любка так же себя повела. Жить — живем. А семью, говорит, не хочу. Всю жизнь меня только использует.

— Вот и я о том же!

— Выбирайте тех, кто не использует, — ответила я.

— Было бы все так просто, — сказал Кеша.

— Полностью поддерживаю, — согласился дед Леша.

— Ладно. Давай так договоримся. Кувыркаемся с тобой без презервативов и таблеток. Получится ребенок — будем растить. Не получится — значит не судьба.

— Ничего, что мы с тобой знакомы три дня? Тебя это не смущает?

— Хочешь, докажу серьезность своих намерений? Я тебя в квартире зарегистрирую.

Я не выдержала и рассмеялась. Сколько я слышала историй, как женщины боялись начинать отношения с мужчиной, только потому, что он просил сделать временную регистрацию! Или слышала, как люди разводились, когда отец не хотел прописывать на свою территорию ребенка! Квартирный вопрос всегда стоял остро, спорно и конфликтно.

— Мне не нужна регистрация. Я к матери зарегистрируюсь. Все равно там есть доля в квартире.

— Нет. Я тебя к себе зарегистрирую. Будешь со мной жить. Так дед?

— Дело твое. Но я бы за этой альтруисткой приглядывал.

— Глаз не спущу, — пообещал Кеша. — Заедем на заправку. Надо бак наполнить.

Пока Кеша заправлял машину, мы с дедом Лешей вышли размять ноги.

— Ты понимаешь, что он специально тебя дразнит? Хочет отвлечь.

— Догадываюсь, но не до конца уверена.

— Иногда у него это получается топорно, но парень старается. Если учесть, что ему самому тяжело, то получается у него неплохо. А за детей не переживай. С Павлом мы контакт наладили. Я за ним пригляжу.

— И как?

— Мы с ним в одну компьютерную игру играем. Хочешь узнать человека — походи с ним в рейды.

— Это все хорошо, но какая у вас выгода? Просто так ничего не делается.

— На деле — на все это уйдет не так много времени.

— Да, немного. Зубы мне надо заговаривать. Вот честно.

— Мне их по-человечески жалко. Если получается хоть немного уберечь от ошибок, помочь советом, то я потрачу на это вечер. И ради Кешки. Я хочу, чтоб парень вернулся к жизни и своему хлебу. Чтоб опять мечтал, а не прогонял один день за другим. Если бы ты не была занята своими проблемами, то давно поняла все мотивы.

— Возможно. А может и нет. Я тут поняла, что совсем не понимаю людей. На работе понимаю, а в личном общении нет, — ответила я. — Все время такое ощущение, что люди друг друга только и делают, что используют.

— Ты Кешку используешь? Вот и ответ на твой вопрос.

Я пыталась представить, как его можно использовать, но выходило с натяжкой. Мне от него ничего не было нужно. Или все же нужно? Я представила, что было бы, если мы не встретились. Итог вышел совсем грустный. Мы могли расстаться. Мне многое в нем не нравилось, но при мысли о расставании щемило сердце. Все же я была плохой матерью. При мыслях о детях я чувствовала облегчение.

Перед тем как ехать домой, Кеша остановился, чтоб купить шампиньоны, несколько пачек сигарет и два больших пакета сока.

— Завтра надо на работу. Поэтому пить не будем.

— Я не любительница алкоголя, — запивая таблетку с обезболивающим, ответила я.

— Ты у меня правильная. Я знаю.

— Не твоя.

— Посмотрим.

В таком духе мы и доехали до дома. Дом. По привычке в душе поднялось какое-то неприятие этого слова. Было время, когда я старалась задержаться на работе, чтоб только не идти домой. Этот дом был другим. Он обволакивал, обнимал, когда в него заходили. Не отталкивал и не пугал.

Я хотела разобраться с вещами, но Кеша потащил меня на кухню пирог доделывать. Опять месить тесто, жарить начинку и пить какой-то вкусный чай с малиной. Попробовав чай, я увильнула от готовки, заявив, что пока его не допью, то работать не буду.

— Хорошо, пей, — согласился Кеша. — Ты пока еще глупая. Не понимаешь всей магии выпечки хлеба.

— И в чем магия?

— Посмотри. Мы берем муку. Считай пыль. Добавляем ингредиенты и получаем пышный хлеб.

— С таким подходом можно любую работу считать волшебством. Красишь забор. Водишь кистью с краской по доске. И она меняет цвет! Чудо!

— Разве не чудо?

— У тебя глаза волшебные, — ляпнула я. Он замолчал. Раскатывал тесто большой скалкой, думая о чем-то своем.

— Настя почему-то так говорила, — сказал он.

— Они у тебя какие-то колдовские. Смотришь в них и теряешься. Кажется, что ты все понимаешь и знаешь. Как какой-то мудрец.

— Все узнать не получится. Но я пытаюсь понять. Несколько дней пытался понять, почему ты грустишь в торговом центре.

— Вот и одной загадкой в этом мире стало меньше, — ответила я.

— Мне завтра надо будет выйти на работу. Завтра Кате расскажу, что и как. В субботу и воскресенье она выйдет. Думаю, что тогда перейду на пять через два. Ты чем завтра займешься?

— С таким лицом искать работу бесполезно. Могу уехать к Нине.

— Я тебя не выгоняю. Может у тебя есть какие-то планы.

— Никаких планов нет, — ответила я.

— Тогда отдыхай.

— Попробую.

Вернулся Алик. Похоже, у него были ключи от квартиры, что меня удивило. Он снял ботинки, куртку. После этого прошел на кухню.

— Чего это у нас сегодня выпечка?

— Там пицца с обеда осталась, — сказал Кеша.

— Вер, поставь чайник. Жрать охота. Семичасовой автобус отменили. Пришлось на попутке добираться, — сказал Алик. — Хорошо знакомый мимо ехал.

— Купи машину. Не придется автобуса ждать, — сказал ему Кеша, вытирая стол.

— Не хочу, — ответил Алик. Достал из кармана джинсов пачку денег.

— Чего так много? — спросил Кеша, забирая деньги и пересчитывая их.

— Не пробовал перестать косплеить дикаря с острова? — Алик вытащил из пачки две пятитысячные купюры. — Мой процент.

— Дорого ты берешь, — ответил Кеша. — Продавец на замену нашелся.

— Не лопни от жадности, — Алик убрал деньги в карман и закинул пиццу разогреваться в микроволновку. Кеша ушел убирать деньги, оставив нас на кухне. — Уже пироги печете. Быстро вы.

Я промолчала. Алик мне не нравился, как и не нравится его взгляд. Если учесть, что я про него узнала, то это неприятие становилось сильнее.

— Может мне действительно подстричься? — возвращаясь на кухню, спросил Кеша. — За такие деньги я готов расстаться с шевелюрой.

— Ты там сидишь, как бомж, — сказал Алик. — Как тебя только Вера не послала, когда ты к ней подошел.

— У него глаза красивые, — ответила я. — Можно на внешность и не обращать внимания.

— В следующий раз линзы надену, чтоб добиться такого же эффекта, — сказал Алик. — Эд чего-то трубку скидывает.

— Бабушка сказала, что он забрал сумки и уехал, — ответил Кеша.

— Собирался же еще на завтра остаться.

— Квартиру снял. Так чего тут диван продавливать? Еще и Дина ему дурь вбивает.

— Дина — это клиника. Полная дура, — сказал Алик.

— Эда жаль, но сам попал. Надо было думать, прежде чем с ней связываться, — сказал Кеша.

— Как будто ты головой думаешь, — сказал Алик. — Я чего думаю, может у тебя поработаю пока? Ты все равно ищешь человека на выходные.

— Серьезно? А чего передумал? Ты же одно время отказывался.

— Нужен повод, чтоб передумать?

— Я не против, — сказал Кеша. — Это даже выгоднее будет, чем если поставить Катю.

День заканчивался. Дурацкий, тяжелый день, который хотелось забыть. Пока Кеша и Алик о чем-то разговаривали, я ушла в комнату. Мешок с вещами стоял в стороне, но он меня больше не беспокоил. Вещи можно было и завтра разобраться. Я достала телефон. Просмотрела новости в социальных сетях. Рита написала пост, что теперь она без матери, потому что я, такая сволочь, их бросила. Под постом были сочувствующие комментарии. Моя мама написала, чтоб Рита убрала пост и не позорилась. Свекровь поддержала Риту. У них начался спор. Я смотрела на это и только думала, что сети сильно изменили общение. Теперь ругались не на кухне, а в социальной сети.

Обняв подушку, я лежала и ни о чем не думала. Все закончилось. Новая жизнь не началась. Пусть Кеша все распланировал, но у него планы менялись постоянно. Нужны были собственные планы на жизнь, только строить их не было сил.

— Спишь? — спросил Кеша.

— Нет.

— Чего тогда в темноте лежишь? — спросил Кеша, выключая свет. — Опять плачешь?

— Думала, но слез уже нет.

Он сел рядом. Провел ладонью по моим волосам. И опять меня накрыло теплом. Приятно было ощущать, что рядом есть человек, которому небезразличны твои проблемы. Я закрыла глаза, растворяясь в этом внимании.

— У тебя там горелым пахнет, — сказал Алик, прерывая мою релаксацию. Кеша сразу поднялся, чтоб достать пирог, а мне оставалось только разочарованно вздохнуть. Алик не стал уходить. Забрался в кресло. Достал телефон и наушники, решив, тут обосноваться.

Если от Кеши я чуть с ума не сходила, то Алик меня нервировал. Одно его присутствие напрягало и лишало очарование квартиры. Уюта рядом с ним пропадал.

Кеша принес нам по куску пирога и чай. Вкусная выпечка. Сладкий чай и непринужденное общение стали завершением вечера. Кешка и Алик начали обсуждать мобильную игру, а я уснула под их разговор.

Только сон был беспокойным. Страшным его нельзя было назвать, но тревожным. Именно из-за этого я вновь проснулась среди ночи. Почему-то за три ночи я ни одну из них не проспала всю ночь до утра.

Кешке в комнате не было. Алик лежал на разобранном кресле и пялился в телефоне. Я встала, чтоб выпить воды. Нос не дышал. Во рту все пересохло. Похоже, я простыла или ночью плакала. Не знаю. На кухне за столом спал Кеша. Он реально положил голову на руки и спал. Я вначале хотела ему предложить перебраться в кровать, но он слишком сладко спал, поэтому я не стала его будить. Вернувшись в комнату, я посмотрела на часы. Второй час. Еще спать и спать, а сна не было.

Рита все же удалила пост и заблокировала страничку, предварительно выгнав меня из друзей. Теперь я у нее была в черном списке. Павел лег спать поздно. В двенадцатом часу ночи. А Гриша на аватарку поставил совместную фотографию с Лерой. Было странно наблюдать за их жизнью через социальную сеть. Было время, когда Гриша рассказывал, как у них прошел день, делился событиями из жизни детей. Я слышала про все это почти не вникая, оставаясь на работе. Мозг на автомате выискивал только проблемы. Я отмечала порванную куртку и потерянную спортивную форму, но почти не слушала про конфликт в школе. В последний год я не слышала ничего. Переводила деньги и ложилась спать, чтоб не слушать обвинений. Обвинений было много. Все они были оправданы, но я пыталась…

— Слушай, сколько можно реветь? — спросил Алик. — Всю ночь только и делаешь, что слезы льешь.

— У меня жизнь развалилась. Имею право на слезы.

— Да ладно. Сегодня все плохо, а завтра наладится.

— Так старую жизнь проводить надо. Все слишком быстро произошло, — ответила я.

— А как ты собиралась растянуть развод? Вроде надоел человек, так собираешь вещи и уходишь без выноса мозга. Или надо обязательно хлопать дверью, ругаться и трепать друг другу нервы? Я не знаю, что у тебя произошло, но ведь не просто ты собрала вещи и ушла. Конечно, обидно, что ничего не получилось, только зачем так убиваться? Живи дальше и все.

— Как будто это так просто! И не мешай мне себя жалеть.

— Тебя это привлекло в Кешке? Что он тебя жалеет?

— Он меня понимает, — ответила я.

— Ясно.

— Если я тебя раздражаю, то не слушай.

— Как будто это легко, — хмыкнул он, выключая телефон.

— Не докапывайся до меня. Захочу — буду реветь. А ты мне не указ.

Я накрылась одеялом, полностью спрятавшись от всего. Глупо, по-детстки, но действенно. Жаль, что мысли все равно пробивались сквозь эту защиту. Скрипнула кровать. Я резко повернулась.

— Ты совсем? — испугалась я, увидев Алика, который устраивался рядом.

— Давай хоть чего-нибудь посмотрим. Отвлечешься от грустных мыслей, — сказал Алик.

— Ничего я не хочу с тобой смотреть.

— Все равно не спим. Так не будем спать вместе, — ответил Алик, включая мультик.

— Ты мне предлагаешь с тобой мультики смотреть про принцессу?

— Почему бы нет? Девчонкам нравятся истории про принцесс. Ты когда в последний раз чего-то смотрела?

— Четыре года назад с дочкой в кино ходила, — ответила я.

— Давно. Этот мультфильм новый. Ты его не видела. Поэтому будем смотреть.

Ситуация была абсурдной. Алик лежал в одних трусах поверх одеяла. Он меня напрягал. Я хотела возмутиться, но подумала, а к чему это приведет? Ругани? Кешка проснется и встанет на сторону Алика. Он это сразу обозначил, поэтому я и промолчала. Песня из мультика начала убаюкивать. Досмотреть хотелось, но я уснула.