Кости и цветы (том 4)

Глава 9

Губы мертвеца — двустворчатые цветы белого или серого окраса с отвратительным запахом. Порой, когда такой возникает в саду, люди ищут гниющее тельце какого-нибудь зверька, но раздвигают сорные травы — и вот они, знакомые лепестки.

Ехавших по лугу странников ждал гадкий сюрприз — целый холм, усыпанный бело-серыми точками, что смердел, как стадо издохших коров. И не просто издохших, а превратившихся в белевшие из тёмной жижи остовы скелетов.

— Какой бодрящий запашок… — глядел вперёд Рэксволд. — Те самые цветочки, о которых рассказывал Алан.

— Нам точно туда? — еле сдерживала отвращение Лайла. — Может, стоит свериться с картой?

Джон поглядел на солнце, наполовину стёкшее по голубому небосклону, а потом на заболоченное озерцо по правую руку:

— Увы, туда. Почти до деревни доехали.

— Здесь? — немигающий взор Лайлы замер на следопыте.

— Сразу за пригорком.

— Как они терпят такое соседство? Зловоние должно поражать всю округу.

— Вот и узнаем, — пожал плечами Джон.

— Ты прикупил карту в лавке «Как не скучно провести время»? — флегматично спросил Рэксволд. — Ну, почапали, оценим, в каком клоповнике спать придётся.

Всадники въехали на холм. За ним и правда оказалось поселение. Полтора десятка цветастых домишек с заколоченными окнами и… ни души. Мёртвая тишина. Даже скота не слышно. Лишь стук захлопнутых ставен намекнул, что деревня обитаема.

Ассасин направил коня к поросшей вьюнком веранде, где на тонкой косичке из волос, точно висельник, покачивалась соломенная кукла: до шеи — небрежно плетённая, а выше — увенчанная окровавленной головой индюка.

— Дружелюбненько…

— Здесь везде такие, — Эрминия проскользила взором по домам. — Похоже, какие-то обереги.

— М-да-а… — хмуро озирался Джон.

— Двинемся дальше? — посмотрел на того Рэксволд.

— До другой деревни часа четыре. Притом нехилый такой крюк придётся делать и не факт, что успеем дотемна. Надо здесь удачу попытать. Вдруг выйдет кто. Объяснит по-человечески, чего все так боятся. Глядишь, поможем.

— Ну, валяй…

Пока Лайла косилась на странные куклы, а Шойсу осторожно прощупывал пальцами холку кобылы, следопыт выехал на середину поселения.

— Эй! — громко обратился он к заколоченным досками окнам. — Есть кто живой? Мы путники, и нам нужен ночлег. В долгу не останемся.

Слепые дома непреклонно молчали. Жители, что явно видели чужаков через щели, взвешивали все «за» и «против». Нужно было дать им немного времени. Постоять. Поглазеть, как высокое дерево нянчит старое гнездо. Обречённо втянуть запах прелого навоза, разбавленный приносимым с холма смрадом. А потом подкинуть весомый довод:

— Заплатим золотом вперёд, — Джон потряс звенящим мешочком. — Вдобавок с радостью пополним запасы. В еде неприхотливы.

Ещё полминуты над деревней висела тишина. Затем дверь ближнего дома заскрежетала засовом.

— Ну вот, — на секунду обернулся следопыт. — Сомнения — враг победы.

Дверь резко распахнулась. В проёме мелькнуло ведро — под ноги Бамбуку полетела мутная волна жидкости. Она с плеском разбилась о землю, обдав копыта брызгами. Дверь захлопнулась, а в ноздри ударила вонь мочи.

— Зараза…

Рэксволд заржал и развернул коня:

— Ага. Не сомневайся, поразглагольствуй ещё, пока что потвёрже в морду не прилетело. А мы поехали.

Эрминия молча последовала за ассасином. Невозмутимый Шойсу и пасмурная Лайла решили дождаться Джона.

— Что тут сказать? — проезжая мимо них, развёл тот руками. — Я сделал всё, что мог.

Безжизненные взгляды кукол проводили странников, и деревня опять опустела. В одном из окон, в щели меж досками, блеснули недоверчивые глаза и снова уступили место темноте. А ведь всего три дня назад здесь были рады щедрым гостям.

Покинув поселение, путники вернулись к озерцу, где Джон проехался по прибрежным кувшинкам: сейчас даже смрад цветов был приятнее того, чем воняли ноги жеребца, а запах потревоженного ила вообще казался благовонием.

— Чем тебе аромат самоуверенности не угодил? — съехидничал Рэксволд.

— Сам же первый станешь вопить, чтоб я Бамбука в пяти милях от лагеря оставил.

— Лайла его вперёд меня выгонит. Моча в край тухлая. Небось, недельку в тепле выдерживали. Гостей поджидали.

— Это не обычная моча, — от многообразия гадких дуновений вампирша держала у носа потёртую о кобылу ладонь. — В запахе присутствуют оттенки трав. Зверобой, полынь и ещё несколько мне незнакомых.

— Совсем дебилы? — уставился на неё ассасин. — В городе растирки какие-то медяки стоят.

— Существует поверье, что целебные травы отпугивают тёмные силы.

— Я что, такой страшный? — Джон выехал на заросший бурьяном берег. — Хотя чего от сектантов ожидать?.. Вы обереги видели?

— Если судить по книге «Заблуждения невежд», тёмными силами люди называют сущности, не имеющие постоянного физического воплощения. Низших духов. От лусэна до джинна, не особо вникая в степень добронравия.

— Хм, — следопыт с шутливой задумчивостью провёл пальцами по чёрным усам и бороде. — Я, конечно, вернулся с загробного мира, но прозрачным вроде как не становлюсь.

От проводимых параллелей в памяти Эрминии ожила встреча с хельграсом. Призраком он был или низшим духом, той ночью пришёл за её душой — будто вторя воспоминаниям, ладонь кольнул могильный холод. Взор сполз на руку: стальные насадки согнутых пальцев касались кожи.

— Ты, чёрт усатый, ехать куда-нибудь собираешься? И так завёз нас шут пойми куда. Мою новую броню осквернил. Дохлятиной будет ещё дня два пасти, пока не выветрится.

— Я бы тоже хотела поскорее покинуть эту низину, — Лайла по-прежнему дышала запахом лошадиного пота, хоть как-то маскировавшим вездесущее зловоние.

— Ну, поехали, — Джон поднял коня в рысь, и остальные поскакали следом, к темневшим вдали зарослям. — Опушку видите? Если мне не изменяет память, по ту сторону леса какие-то скалы нарисованы. Там и поищем, где остановиться.

— А в карту нос тыкнуть не хочешь? — поравнялся с ним Рэксволд. — Нет у меня желания попусту шариться по вечерним чащам.

— Мельчаешь, — прищурившись от солнца, глянул вбок следопыт. — То запах не устраивает, то переезды долгие, — он хитро улыбнулся. — Никак старость подкралась? Когда тебе там, говоришь, тридцатник стукнет?

— Ох, Джон, — карий взгляд пырнул безжалостным кинжалом. — Прям бы в морду тебе за такое дал… Радуйся. Лайлу не хочу расстраивать.

— Хех. Обострённая чувствительность — ещё один признак старости.

— Мочи, что ль, перенюхал, скотина патлатая? А ну давай наперегонки. Кто проиграл, тот в одно рыло валежник собирает. Чтоб на ночь хватило.

— Идёт. Отсюда и до леса, — Джон короче подобрал поводья. — Погнали!

— Хья! — на вороной шее остался пыльный след.

Чёрный конь с чёрным всадником сорвались с места единым куском мглы. В ушах свистел ветер. По сапогам хлестал бурьян. В сердце бурлила кровь. Нельзя было проиграть! Опушка стремительно приближалась. Ровное полотно рассекаемой зелени. Никаких препятствий. Отличный шанс заткнуть за пояс обнаглевшего друга. Полпути позади. Если жеребец не подведёт, можно будет дать ему кличку. Какую? Звучную, естественно. Пафосную. А пока пусть огребает по горбу поводьями.

— Хья! Хья! Хья!!!

Осталось немного. Победа почти в кармане. Вон, уже листья на ветвях различимы. Не обойдёт же Джон на последних метрах? Да куда там! Не угонится. Уж кого-кого, а резвых скакунов глаз выбирать умеет. Намётан. Момент истины. Всё! Рэксволд объехал ближайшую группу деревьев и бросил горделивый взгляд на Джона… который неспешно скакал вдали и, по-видимому, вовсе не планировал участвовать в соревновании — стоило неимоверных усилий дождаться его у опушки.

— Мне без разницы. Ты проиграл, — зло процедил ассасин.

— Я разве спорю? — с доброй улыбкой ответил следопыт. — Соберу валежника. Мне не сложно.

— И зачем тогда я напрягался? Сразу бы сказал, что станешь плестись сонной мухой.

— Представь себе. Такое бывает. Не всё ж тебе над другими глумиться.

— Я ещё даже не начинал.

— Потому так хмуришься? Не надо. У тебя и так морщина на лбу. Или две? Не видно. Сейчас подъеду, скажу точнее.

Разразившись виверхэльской бранью, Рэксволд грубо развернул коня и въехал на опушку.

Джон же рассмеялся: победить, будучи проигравшим, — дорогого стоит. Настроение подпортил запоздалый голос разума. Победа могла выйти боком. Трава слишком высокая. Сломать лошади ногу в какой-нибудь яме, кувыркнуться о пень или столкнуться с очередным магическим существом — раз плюнуть. Обошлось. В дальнейшем лучше так не рисковать.

А вот Эрминия отметила, что наследие варга никуда не делось. Зараза хоть и не убивала, подталкивала к борьбе за первенство и яростному запалу.

— Не припомню, чтобы Рэксволд так злился, — поделилась наблюдениями Лайла, когда оба воина скрылись в зарослях. — Неужели шутки про старость его настолько задевают? — она посмотрела на подругу, что мяла пальцами кончик золотистой косы.

— Север… изменил его, — ответ был холоден и немногословен, а взгляд прикован к приближавшейся стене лиан. — Всех нас…

Иногда сделка с Леонардо, заключённая за спиной Лайлы, колола Эрминию иглой совести. Но выложи на стол все карты — и нечем будет расплатиться за жизнь возлюбленного. Что это? Вынужденная мера или отсроченное предательство?

— Звучит так, словно ты хочешь мне что-то рассказать…

— Тебе кажется, — не поворачивая головы, произнесла Эрминия.

— По-видимому…

Раздвинув похожие на змей лианы, девушки тоже въехали на опушку. А вслед за ними — Шойсу, чей взгляд касался кружившего в небе мефита, пока над головой не сомкнулись густые кроны.

После пышущих духотой лугов лесная прохлада ласкала кожу, точно дувший с моря ветерок. Странники ехали мимо множества пузатых деревьев, с корявых ветвей которых свисали растения. Одинаковых почти не попадалось. То перед глазами покачивались резные листья в мелкую крапинку, то ворсинчатые синие ягоды, то бордовые стручки в зелёных завитушках, то охраняемые шипами соцветия, яркие, как ночной пожар. Флора Ардонэйзии умела удивлять разнообразием. Однако трогать ничего не хотелось. Королевство настолько же цветущее, насколько ядовитое. Порой и старожилы становились жертвами каких-нибудь плодов. Чересчур много похожих. Спутал — сам виноват. Либо животом помучаешься, либо в могилу сляжешь. Отсюда и поговорка «Коль плодик кажется знаком, снесёшь беду ты в свойный дом». Никаких «кажется». Только железная уверенность. Проскользнуло сомнение? Значит, пускай дальше висит.

Чем глубже путники заезжали в лес, тем гуще он становился, хотя Джон заверил, что до противоположной опушки рукой подать: маршрут пересекал уголок крупного лесного массива. Опасения растаяли, когда через полчаса между деревьями блеснул просвет. Там-то всадники и нашли отмеченные на карте скалы: группу облюбованных лианами утёсов. Раскинувшийся на краю рощи каменный лабиринт. Для начала стоило убедиться в его необитаемости, а потом — выбрать место для ночлега: чтобы и защищено было, и вдали от ветхих слоёв известняка, какие, судя по мшистым горкам на земле, иногда обрушивались тяжёлым градом.

Осторожно лавируя между утёсами и одинокими деревьями, странники обследовали местность. Ни животных, ни существ, ни, к сожалению, пещер. Зато нашёлся родник. Наполнив фляги, путники разместились в скальном углу и соорудили из лиан подобие шатра. Свисавшие с отвесного камня толстые растения были переплетены, укреплены палками и привязаны к столбам из жердей, поддерживаемых рогатыми подпорками. Так, если что вдруг осыплется, уже не убьёт. По крайней мере, хотелось в это верить. Как и в спасительное мытьё рук после возни с лианами.

— Добротный навес получился, — довольно глядел на сооружение Джон. — Даже лошадям место нашлось, — он задрал голову, и в серых глазах отразилась вечерняя сиренева. — Ух, как быстро время пролетело. Пойду хвороста принесу.

— Составить компанию? — Лайла сложила сумки в углу укрытия. — Предложила бы помощь, но ты откажешься из-за заключённого пари.

— Верно. Уговор дороже денег. И по нему я должен быть один.

— А мне волноваться? — вампирша посмотрела на Рэксволда, который сидел в сторонке и, вертя на пальце кинжал, делал вид, что ничего не слышит.

— Всё будет хорошо, — улыбнулся следопыт. — Наставления помню. Меч при мне.

— И я неподалёку, — вышла из шатра Эрминия.

— Ты-то куда? — опустив руку, ассасин зажал клинок в кулаке.

— Сперва пожурчу, потом умоюсь у родника. А что? Думаешь, без тебя не справлюсь? Сиди, лагерь стереги, — северянка поправила ремни ножен.

— Я…

— Отвали.

Рэксволд устало вздохнул:

— Ладно. Будут проблемы — свисти.

— Ага, — еле слышно ответила Эрминия и побрела прочь.

— Прошу, соблюдайте осторожность, — Лайла отправила бы следом незримого наблюдателя, но напорхавшийся за день мефит спал красным клубком на сером крупе — правильнее дать ему отдохнуть: в ночном дозоре вторая пара зорких глаз лишней не будет.

— Вернусь до сумерек, — Джон кивнул на иномирца, который, устроившись у скалы, что-то чертил палкой на земле. — Можешь пока Шойсу «попытать», а то, похоже, скучает. За делом время быстро пройдёт, — тёплый поцелуй разогнал девичьи тревоги. — Всё. Я пошёл.

— Может, ты и прав… — Лайла провожала взглядом две спины. — Вдруг что полезное узнаю…

Покинув лабиринт утёсов, Эрминия свернула налево, в кусты папоротника, а Джон пошёл прямо, к поляне с пурпурными цветами. За ней стояла ещё одна скала, вокруг которой серели мёртвые деревьев в путах лозы — должно быть, там много валежника.

Костёр важен не столько теплом, сколько отпугиванием зверья и насекомых. Хотя на одиночных комаров не обращала внимания даже Лайла. Да и что там комариные укусы, когда реальность могла хапануть похлеще медведя. Благо ранам свойственно затягиваться. Даже выкопанная в земле яма постепенно зарастает, превращаясь в ровную поверхность. Шрамы от лопаты скрывает густая трава. Равно как чёрные волосы прячут след от чиркнувшей над виском стрелы.

За время службы в королевском легионе Джон не раз ходил под смертью. Похоронил несколько боевых товарищей и первую супругу. Война не знала пощады. Когда скрип требушетов и стоны раненых затихли, душа была так же пуста, как некогда родной дом. Пришлось лечить её в «Гильдии воинов». Защищать слабых от преступного произвола: конец войны изрыгнул в общество немало отребья, что, ощутив вкус безнаказанности, не смогло вновь нацепить маску человечности. Однако знахари не зря говорят: постоянный приём одного и того же лекарства понемногу утрачивает целебный эффект. Так и случилось.

Настал черёд странствий, где разбойники не раз отравляли эликсир новых впечатлений гнилью собственной алчности. То ли удача, то ли твёрдая рука не давала сгинуть на чужбине. Костлявая длань настигла позже. На Тюрген Кроунт. Но, вопреки привычной безвозвратности, судьба дала второй шанс. Надо беречь его как зеницу ока — осторожно поглядывая по сторонам, следопыт начал собирать валежник.

— Что это? — Лайла глядела на выведенные на земле овальные фигуры. — Похоже на узор леопарда.

— Ksas`, — тёмная ладонь неторопливо обвела окружение.

— Кажется, я поняла… — вампирша быстро сходила до поклажи и вернулась с картой южной части Ардонэйзии, которую развернула перед сидевшим у скалы Шойсу. — Ксась?

— Ksas`, — кивнул тот.

— Значит, это расположение утёсов. По-видимому, у тебя хорошая память.

— Абы кто не запомнит однообразную глушь, — заметил отжимавшийся на кулаках Рэксволд. — Только картограф или лазутчик. Подсказать, на кого он больше смахивает?

— Быть разведчиком — не преступление.

— Защитница всего и вся… — ассасин закончил пятидесятый подход и с шумным выдохом поднялся. — А ну-ка, напомни, как там на их языке будет «человек»?

— Зихосаменс?

— Да. Что-то такое. Теперь бы не забыть… — приблизился Рэксволд. — Подыграй мне, Лайла.

— Каким образом?

— Изобрази труп, — ассасин достал кинжал и неторопливо «заколол» вампиршу.

Та немного удивилась, но упала на колени и, зажав ладонями невидимые раны, распласталась по земле. Шойсу внимательно наблюдал.

— Убийство… Убивать… — указал на неподвижную подругу Рэксволд. — Ты, — направил он палец на иномирца, — убивал зихосаменс?

Скупая заинтересованность на лице Шойсу сменилась холодностью. Он недобро посмотрел на дознавателя. Перевёл взгляд на вставшую Лайлу. А затем… ответил кивком. Неспешным и мягким, как поступь убийцы в ночной тишине.

— Сколько? — Рэксволд поднял кулак и стал попеременно отгибать пальцы.

Шойсу призадумался. Взял с земли камень, обернулся и начертил на скале восемь косых линий, последняя из которых была на треть короче остальных.

— Вот видишь, — ассасин чередой быстрых взмахов отряхнул вампиршу от пыли. — Здесь невинных овечек нет. Подумай об этом на досуге.

— Возможно, они были плохими… — глядя в бирюзовые глаза, искала объяснение та. — Ведь он спас меня, думая, что прекращает страдания умирающей. Это благородный поступок.

— Время покажет, — пошёл дальше тренироваться Рэксволд. — Пока Шойсу хватило мозгов осознать свою зависимость от нас. Вот не станет её, тогда и увидим, чего стоит эта тёмная лошадка.

Друзья не знали, что чёрточки на скале отображали десятки, а их создатель умышленно сократил число жертв в четыре раза.

Периодическое квохтание в окружавших поляну кустах отвлекало Джона от сбора валежника. Было интересно, какое животное издаёт такие звуки. Но хоть все глаза прогляди, максимум, что можно заметить, — вздрогнувшую листву. За ней же царил мрак, откуда за подбиравшим палки человеком наблюдали лесные обитатели. Либо вовсе не агрессивные, либо… терпеливые охотники. Потому приходилось держать ухо востро.

Лишь к закату, когда у ног лежала вязанка хвороста, а вокруг существенно потемнело, из кустов вспорхнула стая синих птичек с зелёными хохолками. Стало чуть спокойнее. На секунду. До мысли, что их спугнул кто-то более крупный. Словно ощутив спиной чей-то взгляд, Джон в развороте вырвал из ножен клинок — остриё застыло у лениво поднятой руки.

— Эрми?.. — опустил меч следопыт. — Фух, я же мог тебя…

— Мог, как же… — уголок рта обозначил слабую ухмылку.

— Ты чего здесь бродишь? Погоди, что-то случилось?..

— Да не особо. Мне показалось, жуки у родника странно себя ведут. В какой-то символ сползлись. Вроде куска колдовской звезды… пентаграммы или как там её. А потом разбежались. Вот, решила тебя проведать.

— Ничего такого. Птицы в кустах только квохтали. Пока ты не спугнула.

— Птицы?..

— Ну, да… — изучая настороженное лицо напротив, уже не так уверенно ответил Джон. — Прямо перед тобой вспорхнули, — он, не глядя, сунул меч в ножны у бедра. — Почему ты так на меня смотришь?

— Ты тут в гробовой тишине стоял. Не меньше минуты. Потому и подошла.

— Минуты? Брось.

— Я тебе говорю.

— Чудеса какие-то, — нервно усмехнулся следопыт. — Я б такое заметил… или… нет. Проклятье. Неужто вдовий плен и здесь растёт?..

— Или подобная гадость. Хотя, может, я крышей поехала, — смотрела ему через плечо Эрминия. — Потому что мне опять чертовщина мерещится.

Джон обернулся, а потом заозирался, наблюдая, как из недр леса к поляне слетаются сияющие лазурью точки:

— Светлячки… В Ардонэйзии они голубые, это я точно знаю. Ты же их видишь или что-то другое?

— Их.

— Значит, мы не сошли с ума.

Тем временем насекомые сбились в рой. Росистая трава под ним засверкала синевой. Затем же рой вдруг стал обретать человеческие формы. С каждой секундой всё отчётливее.

— Не сошли? Уверен? — северянка бросила быстрый взгляд на Джона.

— Сейчас бы Лайлу сюда. Она бы сказала, что это за существо.

Образованный яркими плеядами человек стал медленно ковылять к странникам. Словно колченогий нищий. Однако, хоть и утопал в зелени по колено, ни траву, ни цветы не задевал.

— Оно еле шевелится. Сваливаем, — твёрдо изрекла Эрминия.

Однако стоило ей шагнуть вбок, как светлячки смазанной волной метнулись в сторону и снова собрались в прежние формы. Прямо по центру намеченного пути.

— Зараза. Просто не выйдет, — мотнул головой Джон. — Давай так: я отвлеку, а ты…

— Нет, — оборвала его северянка. — Я уже насмотрелась на рыдания Лайлы. Только вместе.

— Тогда не шумим. Не делаем резких движений. Осторожно отступаем спиной. Оно шустрое, но не нападает. Будто выгоняет со своей территории.

— Если это невидимка, вроде грёбаного снорха, надёжнее зарубить, — потянулась за мечами Эрминия.

— А если дух? — придержал её руку следопыт. — Лишь спровоцируешь.

— Пекло…

Глядя, как сложенный из светлячков человек хромает навстречу, странники стали неторопливо пятиться к кустам. Нечто шло следом. Пульсировало и переливалось голубыми точками, которые хаотично перемещались, однако ни на миг не рушили объёмных форм.

Джон с Эрминией покорно отступали — на смену шелесту травы пришло потрескивание невысоких зарослей, цеплявшихся за штаны крючковатыми ветвями. Так и упасть недолго. Вдобавок темневшие в сумраке деревья норовили подпереть спины — приходилось оборачиваться. Существо же продолжало преследование, чем немного угнетало. Вскоре кусты начали редеть, освобождая ноги от древесных пут: вблизи одинокой скалы росли лишь приземистые диффенбахии, едва касавшиеся друг друга полосатыми листьями.

— Что-то оно никак не отвалит… — проворчала северянка. — Может, рванём уже?

— Давай, — оглянулся Джон. — Направо и вдоль утёса.

Марш-бросок в сумерках прервала стена голубых искр, что сразу же приняла знакомую форму. Стремительный забег влево был так же пресечён.

— Какого чёрта ему надо⁈ — Эрминия выхватила мечи.

— Стой! — следопыт посмотрел на скалу: — Прямо за углом есть выемка. Видел, когда обследовали местность. Спрячемся. Отходим чуть быстрее, чем раньше. Лёгкой поступью. Иначе это нечто опять переместится.

— Хочешь сказать, оно на шум реагирует? — северянка вглядывалась в размытые черты прозрачного лица, больше похожего на звёздное небо. — Так у него не только глаз, ушей тоже нет.

— Я думаю, оно дрожь земли чувствует. Тут мягкий дёрн. Нам на руку. Но потом каменистая почва будет. Там уже на цыпочках проберёмся. И затаимся в укрытии, пока не нагнало. Пусть мимо пройдёт.

— Ладно. Но нет — хана ему.

План оказался действенным: через четыре десятка осторожных шагов странники свернули за угол скалы. Существо, хоть и двигалось следом, не телепортировалось. Однако размер расщелины оставлял желать большего. Узкий вход. Метр в глубину.

— Издали она казалась глубже, — сказал в своё оправдание Джон.

— Уместимся как-нибудь. Лезь.

— Я с краю.

— И загородишь всё? — Эрминия грубо втолкнула его внутрь и заскочила сама, развернувшись лицом к полуметровой щели.

Для пронзающего выпада не хватало пространства — локоть северянки втиснулся между боком воина и шероховатой скалой.

— Руку мне не зажимай.

— Постараюсь, — шепнул Джон. — Я тут и так еле дышу.

— Переживёшь.

Аккуратно приставив один из мечей к стене, северянка поддержала второй запястьем и сдала назад, чтобы остриё не выглядывало наружу, — следопыт ощутил себя в тисках между холодным камнем и твёрдой спиной, бескомпромиссно вжатой в кожаный нагрудник.

Оборона готова. И не зря. Чуть погодя на окутанную сумраком землю упал голубой свет. Эрминия напряглась. Целиком сосредоточилась на входе. Клинок, упёртый рукоятью в бок, был готов ринуться в атаку. Дыхание же ослабевало по мере приближения существа, пока не превратилось в едва различимое дуновение.

Наконец в щели мелькнул светлячок. Затем другой. Вон он, весь рой, что с такого ракурса напоминал звёздный вихрь. Рой вился напротив укрытия. Не смещался ни на дюйм. Словно издевался. А потом… хлынул внутрь.

— Да сдохни ты уже, — сверкнула лазурью острая сталь.

В ответ на колющий выпад, что не встретил препятствия плотнее воздуха, все насекомые разом погасли и устремились наружу.

— Так я и поверила, — Эрминия наблюдала, как тёмные точки теряются на фоне сумеречного леса. — Подождём… — остриё меча по-прежнему смотрело на выход.

Прошла долгая минута. Ничего не происходило. Только ветер тихо шелестел листвой.

— Может, оно и впрямь понимает лишь язык силы… — произнесли губы вблизи золотистого виска. — Выпусти меня, проверю.

— Хм. Мне кажется?.. — северянка развернулась полубоком и тронула штаны воина в области паха. — О, да я тебе нравлюсь. Хах. Интересно, с какого момента: когда ты облапал мою задницу в Виверхэле или раньше?

— Эрми… — неловко буркнул Джон. — Дай выйду.

— Ой, ладно тебе, — девушка преградила дорогу прислонённым к скале мечом. — Я — женщина. Ты — мужчина. Ещё скажи, что никогда не думал, какая я в постели. Ну же. Мне любопытно. Не волнуйся: дальше моих ушей твой ответ не уйдёт.

— Я что, помню? Мысли всякие проскакивают. Может, и было когда.

— Ясно, — хмуро покивала Эрминия. — А теперь ответь честно. Если ты мне друг. Было?

Следопыт вздохнул и отвёл взгляд к блестевшему лезвию клинка: порой словесные силки намного эффективнее угроз.

— Ну, было. Довольна?..

— Разок или несколько? — победно улыбнулась северянка.

— Всё, — Джон взял её за плечи и вывел наружу. — Если тебе дают палец, не надо откусывать руку по локоть.

Они встали спина к спине, озираясь по сторонам в поисках голубого сияния, но вокруг стелились монотонные сумерки.

— Твой «палец» я через двое штанов ощутила. Лайле не нравится природа? Намекнуть ей, чтоб выдоила тебя как следует?

— Нет, — возмутился следопыт.

— Да я осторожно. Как бы невзначай.

— Не вздумай, — отрезал Джон, который не хотел, чтобы к осквернённому демонессой алтарю Любви прикасался кто-либо ещё.

— Ну, как знаешь… — Эрминия опустила меч, уперев его в россыпь мелких камней. — Нет здесь никого. Можно возвращаться.

Они пошли прочь, так и не заметив на вершине утёса девичьего силуэта. Предупреждение осталось непонятым. Или это и вовсе была мольба?..