Кости и цветы (том 4)

Глава 17

Сумеречное небо бугрилось тучами, смотрело вниз, на лесную поляну, где человеческая стая зализывала раны. И если Лайлу исцелило негодование, остальным пришлось тяжко. Синяки со ссадинами получил каждый, но некоторым досталось особо сильно. Потерявший повязку Шойсу неспешно массировал голень. Рэксволд, сунув палец за щеку, трогал сколотый зуб. А Эрминия задумчиво смотрела на вправленную после вывиха ступню.

— Сейчас стемнеет, я вернусь, взберусь по трещинам и всех их перережу, — ассасин вытер слюнявый палец о штаны. — Твари…

— Добавки хочешь? — северянка задержала взгляд на синяке под скулой. — Сунуть член в гнездо шершней — много мозгов не надо. Не пори горячку.

— Значит, план накидаю… Я это так не оставлю…

— Там толпа магов. Не справимся… — Джон покосился на Лайлу, что внимательно осматривала мефита, единственного, кого чудом не задело осколками. — Спасибо, хоть глаз никому не вышибло да броня урон приглушила, — он перевёл взор на привязанных к дереву лошадей, пестривших кровавыми ранами: — Не всем так повезло… Кобыла Шойсу вообще усвистала. Поди, и не найдём по рассвету…

— Ну, главная, что теперь? — уставился на вампиршу Рэксволд. — Проглотим всё и свалим с поджатыми хвостами?

— Я не уйду, пока не выясню, что случилось с Дельвинусом. Если они предали его, то должны получить по заслугам, — Лайла тихо вздохнула. — Не стоило бравировать. Я была… не готова. Однако теперь знаю, чего ожидать. Возмездие неотвратимо. Такие люди недостойны знаний, которые по крупицам собирал Дельвинус. Я помню дарованное гексаграммой видение. Внутри находится библиотека с гримуарами. Возможно, как получившая ключ, я должна была приобщиться к кладезю магической мудрости. Дэнрийцы же незаконно присвоили её. А меня… сделали изгоем. Не удивлюсь, если они заодно с Хризальтерой.

— Ублюдки грёбаные… — сплюнул кровавую слюну Рэксволд. — Когда они успели не только книжки вызубрить, но и на практике всё отладить?.. Я своими глазами видел: это сложно.

— Ты ещё волхва вспомни, что уже тогда вовсю дырявил огненный купол льдом, — кольнула его взглядом Эрминия. — Походу, отрыжки великих предков протащили знания сквозь века, чтобы сейчас заправлять обычными людьми.

— Очень может быть, — Джон пошелестел пальцами по чёрной бороде. — Это бы объяснило их подготовку и слаженность. Но откуда они знали, что магия вернётся?

— Да плевать, — почти прорычал ассасин. — Мне куда интереснее, какие у крепости есть тайные ходы. Всяко припасли выход на случай осады. Отыщем — и я эти умным-разумным глотки-то повскрываю.

Вдруг мефит вырвался из рук Лайлы и, вспорхнув над головами, грозно зарычал.

— Оплот Погасшего Огня неприступен, — раздался неподалёку девичий голос.

Моментально вскочив с обнажённым оружием и сияющей на ладони руной, странники напряжённо смотрели в сумеречный лес. Там, окутанный тенями крон, высился силуэт, глаза которого тускло сияли багрянцем.

— Донжон защищён магией, — уверенно продолжил голос.

— Эста?.. — потух пронзивший темноту взгляд. — Разве уже… — он резко взлетел к затянутым тучами небесам.

— Пусть этого и не видно, сегодня мгла наполовину скрывает луну. Я явилась согласно обещанию, — на поляну вышла русая девушка в старинном платье. — Но меня встречают как врага, — она обвела холодным взором слабо блестевшие клинки и остановила его на Лайле: — Неужели озвученные мной идеалы не заслуживают хотя бы уважения?

Та плавным жестом ладони попросила опустить оружие. Ориентируясь на остальных, дроу неспешно задвинул лезвие в наруч.

— Наша настороженность никак не связана с тобой, — Лайла велела мефиту вернуться на плечо.

— Тогда я желаю услышать ответ.

Изумрудный взгляд проскользил по хмурым спутникам. Израненные и уставшие, они ничего не могли противопоставить защитникам крепости. Сами нуждались в магии Жизни, которая по ироничному стечению обстоятельств покоилась за высокими стенами, в руках тех, кто не понёс никакого ущерба. Пострадали и лошади — скоро мошкара начнёт разъедать их раны, которые Джон наспех обработал какой-то мазью, единственным медикаментом, помимо противоядий. Провиант на исходе. Кобыла Шойсу пропала вместе с копьём. С таким раскладом битву с магами не выиграть. Однако сдаться — позволить им узурпировать наследие Дельвинуса.

В голове всплыла цитата Монси Виррея: «Между ужасом и счастьем проложена всего одна тропа. Иногда мы сходим с неё, чтобы найти себя. Достойное начинание. Но не превращайте шаг в бег, пока не уверитесь в правильности выбранной стороны». Впервые мудрость философа оставила в душе неприятный осадок. Однако на поверхности плескалось отчаяние. Оно и толкнуло Лайлу в неизвестном направлении:

— Пока я не готова стать частью чего-то большего. Но, — был вбит клин в возникшую напротив пасмурность, — если я взойду на трон, а твой Культ останется верен гуманным убеждениям, ты обретёшь в моём лице ценную союзницу, — Лайла намеренно утаила несбыточность такого свершения.

— Звучит так, словно ты хочешь меня о чём-то попросить…

Ветерок, дувший из-за спины Эсты, нёс в себе леденящий холод: забирал его с мертвенно-бледной кожи и обволакивал им внимательно следивших за разговором странников.

— К сожалению, да… Как видишь, мы нашли в Долине совсем не то, что хотели. Я пришла по зову старинного друга, но обнаружила лишь его могилу. Крепость захвачена дэнрийцами. Они чуть не убили нас и присвоили всё, над чем он трудился. Если поможешь восстановить справедливость, ты заложишь крепкий фундамент наших отношений и заручишься поддержкой заклинательницы Огня, которая однажды может стать королевой Эльтарона, — Лайла поигрывала перспективами, точно картами дорогой колоды.

— На языке коммерсантов ты предлагаешь мне сделать рискованный вклад в будущее «Лунного венца». Я не азартна и не глупа, чтобы вставать на пути дэнрийцев ради эфемерной выгоды, — каменная серьёзность Эсты треснула едва заметной улыбкой: — Однако не всё в мире мерится выгодой. Я вижу в тебе одну из нас. Бросить тебя на произвол судьбы будет вопиющей ошибкой. Наш Культ творцов олицетворяет добродетель, свободу мысли и справедливость. Мы миролюбивы, но не станем терпеть тиранию в родном краю. Тем более для нас эта крепость имеет историческое значение. Знаешь, почему её назвали Оплотом Погасшего Огня? Пять веков назад, в разгар эпидемии тифа, здесь лечили утративших надежду больных. Лечили успешно. Позже, когда местный лорд почил, крепость пришла в запустение и стала домом для сирот: тогда ещё законотворцы не думали о детских приютах. А спустя столетие в руинах поселился отшельник. Вероятно, твой друг. Установив магическую защиту, он никого к себе не пускал, изредка встречался с бродячими торговцами на окраине леса, но зла за ним замечено не было. Можешь поверить на слово. Бдительные наблюдатели Культа всегда следят за странными личностями. Теперь же крепость заняли дэнрийцы, гнилостные язвы на теле Ардонэйзии, что презирают всех, кто не верит в их избранность волей Потока. Тем не менее я попробую обойтись без насилия. Всё-таки разумным созданиям свойственно искать компромисс. Однако скажу сразу: если одурманенные возрождённой магией дэнрийцы нападут, Культу ничего не останется, кроме как дать жёсткий ответ. Пусть мы творцы и изобретатели, военное дело — тоже искусство. Будьте готовы к осаде.

— Осаде?.. — так далеко мысли Лайлы ещё не заходили.

— Когда дипломатия не способна уладить конфликт, в ход идут силовые методы, — Эста обвела взглядом помятых странников. — Через час вас осмотрит наш лекарь. Крепко привяжите лошадей: к остальным в Культе они менее терпимы, нежели ко мне.

Только сейчас Лайла осознала, что животные действительно не боялись вампирши и даже не впадали в транс, как при появлении Леонардо, — лениво паслись у дерева. А ещё у неё словно отсутствовали инстинкты хищницы: при всём многообразии витавших на поляне запахов крови, ни одного намёка на борьбу с безумной жаждой. Такая работа над собой вызывала восхищение.

— Я благодарна тебе за помощь.

Алеющий взор вернулся к Лайле:

— Выстоять «Лунному венцу» помогла практичность, однако самосовершенствование не имеет смысла, если душа безразлична к чужой боли. Я вернусь с вечерней зарёй, и мы обсудим план действий.

Эста внезапно исчезла — обращённые к ней взгляды потерялись в мрачном лесу.

— А ты не врала… — заозирался Рэксволд. — Ни черного тумана, ни шума. Просто пропала…

— Она — другая, — таинственно сказала Лайла. — Обратись я к тёмным умениям, лошади насторожатся, а то и испугаются. Эста же — неприкрытое порождение Тьмы, хищник, но они словно не видят этого, — сидевший на плече мефит тихо заворчал.

— Похоже, не все с тобой согласны… — кивнул на него Джон.

— Да, Скарги, молодец, что предупредил. Ведь даже я не услышала её, — вампирша поощрила мефита поглаживанием. — Выдала бы тебе награду, но ты откажешься, как уже отказался от тофу за помощь при отступлении, — она тяжело вздохнула. — Грустишь. Понимаю. Сегодняшний день полон горечи.

— Касательно осады… — Джон посмотрел в лес, отделявший поляну от крепости мглистой полумилей, а затем вернул взгляд к Лайле: — Я бывалый. Уже вижу, где лучше разместить катапульты. Знаю, как провернуть отвлекающей манёвр, завысив реальную численность наших. Понимаю всю абсурдность тарана с такими возможностями защитников. Но у нас и его нет. Мне кажется, Эста не совсем понимает, во что ввязывается.

— Нет, — Рэксволд плюнул себе под ноги. — Это застенные ублюдки ещё не знают, с кем связались. Мне б только добраться. Ух, я бы порезвился… — он сжал кулак, и вокруг него завился траурный туман.

— Выдыхай, — на плечо ассасина легла ладонь Эрминии.

— Суки… — резко разжатый кулак разогнал тёмные клубы.

Северянка же вперила взор в Лайлу:

— Говоришь, Эста — главная в культе вампиров? Так и не скажешь. Ни побрякушек, ни оружия. Охраны тоже нет. А с платья, поди, пуд пыли можно выбить: я такие лишь на картинах видала. Хотя внешность бывает обманчива. Язык вон как подвешен. Что-что, а доверие к ней нужно цедить по капле.

— Кстати о доверии… — Рэксволд посмотрел на разминавшего плечо дроу. — На кой ты вообще его спас? — карий взгляд метнулся к Джону. — Заметь, он никак не прокомментировал ещё одну девку со светящимися глазами. Мог бы многозначительно выдать свою шипящую ерунду. Но нет. Молчит. Небось, уже что-нибудь задумал.

— Задача военного следопыта не допустить потерь в отряде, — чётко обозначил позицию Джон.

— А он часть отряда? Или лазутчик из другого мира, за которым мы тут дружно следим? По этой причине его даже дозоры стороной обходят. Скажешь, не так?

— Предлагаю оставить полемику на потом, — Лайла подняла взор к тучам, где бледным когтём прорезался месяц. — Накануне возможной битвы я не стану изматывать себя проекцией, а нам сейчас необходим костёр. Если бы дэнрийцы нас преследовали, уже бы нашли и без него. Зато по-прежнему остаётся угроза столкнуться с каким-нибудь ночным существом, чью опасную смелость способен убавить лишь свет.

— Вот, — одобрительно поднял палец Джон. — Правильные вещи говоришь. Но сперва надо крепче привязать лошадей. Вдруг лекарь раньше заявится.

— Угу, съехал с разговора. Ничего, мы ещё к нему вернёмся…

Все, кроме Шойсу, далёкого от понимания происходящего, и хромой Эрминии, разошлись по поляне, залитой тусклым светом луны. Собирая хворост в холодном сумраке, затягивая узлы под тёплым травяным дыханием, каждый думал о новой союзнице. Никто не верил в её бескорыстность, да только обстоятельства не оставляли выбора. Спасительный оазис мог легко превратиться в губительный омут.

В кромешной темноте зала ярко горели алые глаза. А на столе, ещё хранившем следы крови, лежали латные доспехи. Не просто доспехи — полный комплект с особым содержимым из металла, плоти и чёрной магии. Диана довольно глядела, как сжимаются и разжимаются пальцы бронированной перчатки. Начало положено, но впереди много работы: проверить рецепторы, моторику, координацию движений, регенерацию и лишь потом наполнить четыре мозговых полушария слепком сознания. Слепком. Не больше. От големкула требуется только подчинение простым командам.

— Как идёт прогресс? — рядом с Дианой вспыхнул внимательный взор Эсты.

— Стадия адаптации, — та приложила ладонь к нагруднику, а затем подняла её, вытянув из доспехов космы мглистого тумана, похожие на колышущиеся под водой водоросли: все разной длины, с маленькими узелками. — Как видишь, кумуляция отсутствует, лабильность на допустимом уровне, пролиферация под контролем.

— Когда он сможет полноценно функционировать?

— Если праксис не приведёт к сикозу мозговой коры или менингиту, то уже сегодня.

— Превосходно. Завтра его ждёт первое боевое испытание.

— Престолонаследница решила присоединиться? — Диана взяла с подставки гранёную чашу.

— Нет. Она мягкая, но осторожная. Хотя и то, и другое для нас скорее преимущество. Когда я взойду на трон Ардонэйзии, мне потребуются соратники в других королевствах. Благодарность будущей правительницы — верный шаг к нашей Цели.

— Будущей или потенциальной? — скрипнув забралом, Диана залила в шлем бордовое содержимое чаши, и оно тягуче забулькало внутри.

— Будущей. В доминационных планах стоит ценить уникальность каждой кандидатуры. Особенно после эльтаронского переворота. Культу не нужна война. Ни внешняя, ни междоусобная, ни гражданская. Едва Эймонхот Третий вместе со своей семьёй усохнет от проклятия, жаждущие бессмертия лорды принесут мне корону на золотом подносе. Мирно, чинно и обоснованно. На сей раз нам никто не помешает. Потому в выборе союзника на престоле смежного государства я отдам предпочтение Отмеченной ночью.

— А как же первое впечатление? Ты сама говорила: она не такая, как мы. Притом мягкая. Ей может не понравиться идея колонизации восточного континента.

— Пока Лайле знать об этом необязательно, а потом… будет поздно, — Эста провела пальцами по космам мглистого тумана. — Либо она примет нашу сторону, либо у тебя появится новый объект для изучения.

Меж светлых лоз кудрей, на бледном лице, закралась ухмылка:

— В полночь «Лунный венец» увидит мой триумф. А твой триумф увидят завтра. Все остальные. На поле боя.

— Не подведи меня, — строго сказала Эста и пропала, словно наваждение.

Тишину нарушил скрежет лат — големкул медленно приподнял руку. Неспешно сжал кулак. Массивный. С шипами на костяшках. Он выглядел сурово, как и вся броня. Под ней же смердело жалкое подобие жизни: жёсткая, напоминавшая раковую опухоль плоть, соединившая человеческие органы и металлические кости. По мнению людей, красота требует жертв. Диана всегда считала иначе: именно жертвы порождают красоту, какой бы странной она ни казалась…

В ночном лесу затрещал костёр, смешал дым с липовым благоуханием в горько-пряный аромат. В душах севших у огня странников витало нечто подобное: смесь болезненного отступления и надежды на новый союз. Впятером дэнрийцев не одолеть.

Отогнав ладонью сизые клубы, Джон повернул голову к Лайле:

— Вот о чём хотел спросить: что за избранность волей Потока?

Та протянула руки к огню:

— Древний миф, родом из эпохи Великого Раздора. Согласно теории отступников изначально магия Света была дарована особой касте. Тем, кого выбрал Поток, опутавшее мир энергетическое поле. Учёные давно разделили его на нити и назвали «Полотно». Однако терминология не меняет сути: отступники считают магию живой, осмысленной силой.

— А на деле? — снова махнув ладонью, сощурил глаз Джон.

— Ресурс. Как глина для гончара. Поэтому не знаю, зачем ардонэйзийские потомки выдающихся магов оживили в умах эту ересь.

— Колдовать она им явно не мешает… — Эрминия опустила взгляд на запястье, где темнел синяк с частично стёсанной кожей, а потом ещё ниже — на нывшую ногу: — Мне нужен лук, — северянка подняла взор на следопыта. — С ним на лошади от меня больше толку будет.

— Да мне не жалко…

— Вот и отлично.

— Поможет Эста или нет, — Рэксволд, не мигая, смотрел в огонь, — а я не уйду отсюда, пока не завалю хотя бы парочку этих гнид. Прям со стены сниму, как в былые времена…

— Надо еще сбежавшую кобылу найти, — Джон кивнул на сидевшего напротив дроу. — Как бы там ни сложилось, копьё ему лишним не будет.

Шойсу вдруг поймал его взгляд. Затем небрежно стукнул себя костяшками пальцев по плечу:

— Sh’has fosfesh, — видя непонимание, он приподнял взор к подкрашенной светом кроне и протянул руку вверх, словно кому-то её подавал.

— Это благодарность?.. — Джон озадаченно покосился на Лайлу.

— Первый жест — одобрение. Вместе со словами — уже благодарность.

— Ага, как же, — буркнул Рэксволд. — Сидел, молчал, пока его обсуждать не стали. Побоялся выхватить леща за то, что «спасибо» не сказал.

— Ты сгущаешь краски… — возражение Лайлы остановил приближающийся рык.

Скарги спорхнул ей на плечо и уставился в темноту. Следом у соседнего дерева заскрипели верёвки: учуявшие хищника лошади стремились освободиться. Только сколько ни дёргай — узлы были завязаны на совесть, и не к ветвям — к стволу.

У вставших странников успела промелькнуть мысль об очередном существе или дэнрийцах, как-то разглядевших в ночи дым. Однако человеческий силуэт с алеющими глазами развеял тревогу.

В свете костра показался коротковолосый паренёк в тёмной одежде. Кожаные ботты, строгие брюки и распахнутое пальто, за которым, под белоснежным жабо, блестел пуговицами коричневый жилет. Лицо лекаря было непропорциональным: слишком широкий лоб и маленький подбородок — внешностью он скорее отталкивал. Однако, как выяснилось, компенсировал свои недостатки манерами, куда более элегантными, чем грубый саквояж в левой руке:

— Энтони Гвайер, врачеватель «Лунного венца», прибыл по велению госпожи, — приветствие дополнил изысканный поклон. — Я должен осмотреть вас и выдать микстуры ускоренного действия, — вампир указал ладонью в противоположную сторону от лошадей: — Предлагаю переместиться на соседнюю поляну, чтобы не волновать животных. Стресс вреден даже для них. Вызывает проблемы с пищеварением и приводит к потере мышечной массы. Не переживайте, это недалеко. Через тридцать шагов вы увидите горящий факел. К нему и следуйте.

— Я, Лайла де’Рон, сердечно благодарна Культу за помощь. Мы сейчас подойдём.

— Отлично, — бледные губы паренька согрела улыбка. — Только по одному, пожалуйста. Иначе я не смогу прочитать ауру здоровья, — Энтони ещё раз поклонился и распался на чёрный туман.

— Признаться, не ожидала такой любезности… — с плеча донеслось ворчание: мефит, чувствовавший её внутренний настрой, демонстративно отвернулся.

— Я согласен со Скарги, — тихо произнёс Джон. — Подозрительно как-то. Но на западню не похоже, — он посмотрел на лошадей, что стали понемногу успокаиваться. — Нет нужды оттягивать людей, когда основная угроза полностью здорова и туда не пойдёт. Могу первым сходить. Разведать, так сказать.

— Лучше этого отправим, — Рэксволд дерзко поглядел на Шойсу, какой сразу же недобро прищурился: — Вернётся — значит, опасности нет.

— Я пойду, — развернулась в нужном направлении Эрминия.

— Тогда уж я, — вмиг запротестовал ассасин.

— Отвали, — поковыляла та. — Сейчас я тут самая ущербная. Мне даже стоять тяжело. Если чудо-микстура сможет подлатать — хорошо. Нет — и чёрт с ним.

Рэксволд молча нагнал северянку и ловким движением подхватил на руки.

— Эй! Я и сама дойду.

— К утру? Возможно, — ухмыльнулся ассасин. — Потому заткнись и сделай вид, что признательна.

— Ага, разбежа… — вдруг потушили возмущение тёплые губы.

Не прерывая поцелуй, Рэксволд понёс возлюбленную во мрак тесных лип. Там почти сразу запнулся о какую-то корягу. Но не уронил — всё так же, не размыкая губ, пробубнил что-то недоброе и зашагал дальше.

Проводив взглядом пропавшую за деревьями пару, Лайла невольно улыбнулась:

— После всех сегодняшних переживаний, как глоток свежего воздуха, — она ощутила на талии ладонь Джона и положила голову ему на плечо: — Может, нам всё же повезло встретить тех, кто тоже, вопреки терниям судьбы, ищет своё место под солнцем?

— Может… — негромко произнёс Джон. «Время покажет» замерло на языке отголоском сомнения, ответом по-настоящему правдивым, но сейчас таким неуместным.

Рэксволд донёс Эрминию до лекаря и растворился в тишине ночного леса, явно наблюдая за светлой поляной из укрытия. Северянка же посмотрела на воткнутый в землю факел, наполовину утопавший в траве, а затем подняла взгляд на бледное лицо:

— Что дальше?

— Я должен прочесть твою ауру. Не переживай. Это не больно.

— А то я боли в жизни не видела… — сурово отпарировала Эрминия. — Делай, что нужно.

Энтони вонзил в неё пылающий взор. Сложил ладони острым шипом и резко провернул в разные стороны, словно что-то растёр пальцами. Затем неспешно развёл руки: растянул между ними похожее на паутину хитросплетение тёмных волокон.

Северянка заметила, как стиснутые заревом вертикальные зрачки перестали быть просто чёрными: стали зияющими, точно маленькие дупла деревьев, за которыми таилась бескрайняя бездна.

Мертвенно-белые пальцы зашевелились аккордами менестреля — волокна завились проворными змеёнышами.

— Повреждённый сустав на левой ноге, девять гематом, четыре ссадины и воспаление на ампутированных пальцах. Это что касается недавних повреждений. А ещё…

— Всё это я и так знаю, — оборвала вампира Эрминия. — Дай каких-нибудь лекарств, и я пойду на боковую.

Энтони замер немой статуей. Потом же странно улыбнулся:

— Будь по-твоему.

Вместе с опущенными руками волокна пропали, а зрачки утратили глубину. Вампир наклонился и достал из темневшего в траве саквояжа два флакона:

— Синий выпьешь перед сном, зелёный — по пробуждению. Уже завтра почувствуешь улучшение. Однако избегай прыжков. Полностью восстановишься за пять дней.

— Полностью? — взяв лекарство, Эрминия продемонстрировала отрубленные пальцы.

— Старые раны не в счёт.

— Что ж. Спасибо и на этом.

— Благодари Эсту, — вампир поднял глаза к луне, разогнавшей курчавые тучи. — Все мы существуем по её милости, — алый взгляд упал на удаляющуюся спину с золотой косой. — Возвращаясь, скажи тому, кто прячется за толстой липой, что он следующий.

— Ага…

Немного погодя к лекарю пришёл Рэксволд. При исследовании его ауры лицо Энтони подёрнуло удивлением, а чуть позже — сосредоточенностью. Ассасин ухмыльнулся и даже пошутил на тему своей близкой кончины, но вампир заверил, что волноваться не о чем. Под недовольное мычание он запломбировал сколотый зуб быстротвердеющей субстанцией и тоже выдал синий эликсир: ускоренная регенерация избавит от синяков и флюса.

Потом настал черёд Джона, какой с интересом наблюдал за тёмной магией. По количеству давно заживших трещин в костях и спокойному взору вампир сразу признал в нём повидавшего битвы солдата. Притом весьма справедливого: следопыт — первый, кто, держа в руках синий флакон, поинтересовался, чем можно подлечить животных. За что получил также шприц, склянку со спиртом и колбу с вязким, пузырящимся веществом.

Когда дело дошло до Шойсу, никто не знал, как донести до него суть манипуляций. Решив не рисковать — мало ли как отреагирует дроу, — Лайла попросила у Энтони те же лекарства, что получила Эрминия. Однако вампир возразил: Эста поручила обследовать каждого из раненых. По его насупленному лицу было видно, насколько серьёзно он подходил к распоряжениям госпожи.

Так родился новый план. Лайла сама стала объектом пристального внимания, чтобы показать Шойсу безопасность магического воздействия. Уже зная от других, как проходит процесс, она даже сумела сдержать удивление, словно тёмные волокна — лишь обыденность. После демонстрации, неоднократно указав дроу на синяки и ушибленное плечо, Лайла смогла донести мысль об исцелении. Тот кивнул и расслабился. Не исключено, что притворно, о чём вампирша сразу же предупредила лекаря:

— Шойсу с нами недавно. Пока он только знакомится с нашим миром. И в случае двусмысленных ситуаций может пустить в ход скрытый клинок.

— Не переживай, — улыбнулся Энтони. — Меня не убить обычным оружием.

— А зачарованным?

Улыбка лекаря растаяла, но выбранный курс был непоколебим:

— Нельзя подводить госпожу. Она день и ночь трудится во благо нашего Культа. Наша преданность — меньшее, чем мы можем отплатить.

Лайле ничего не оставалось, кроме как отойти, чтобы не вносить помехи в чужую ауру.

Энтони начал колдовать. Свёл руки. Резко разомкнул. И… ничего не случилось: тёмных волокон не было. Встряхнув ладони, вампир снова свёл кисти. Плавно разъединил. На этот раз между ними темнела одинокая нить, что вздрагивала в такт ударам сердца дроу.

Сам же дроу лишь оглянулся на стоявшую у леса Лайлу, окутанную лунным светом и недоумением.

Впрочем, и Энтони отнёс ситуацию к нестандартной, раз, бросив взор через плечо обследуемого, вежливо позвал девушку обратно.

— Мне не удаётся прочесть его ауру, — с ноткой досады сказал вампир, когда Лайла приблизилась. — Он защищён неизвестными чарами. Вероятно, причина в артефакте. Как попросить твоего спутника снять его?

— Боюсь, это невозможно. Шойсу не расстаётся с ним, а конфликт — последнее, что я хочу видеть под конец долгого, полного боли дня.

— Понятно… Тогда моя миссия здесь завершена, — Энтони поднял саквояж и вытащил из него голубой флакон. — Возьми. Это менее концентрированная доза лекарства на случай непредвиденных аллергических реакций. Пусть выпьет перед сном.

— Благодарю, — кивнула Лайла. — Я глубоко признательна Культу за помощь.

— Волею Луны… — поклонился вампир и исчез в клубах чёрного тумана.

Теперь о нём напоминала только примятая трава да факел, яркое пламя которого тянулось к звёздам, чествуя безветрие.

— Lekars… — многозначительно шепнул дроу.

— Верно. А это лекарство, — в протянутой руке блестел голубой флакон. — Выпей, — вампирша тронула свои губы.

Шойсу с сомнением поглядел на склянку. Затем неторопливо взял её, вынул пробку и вылил в рот зашипевшее содержимое. Проглатывая его, воин пристально смотрел на Лайлу, словно хотел что-то доказать. Проявил доверие в расчёте на обоюдность? Шаг, безусловно, верный, но после всего случившегося дорога к ней будет долгой.

— Пойдём… — подняв факел, Лайла вручила его дроу: — Завтрашний день сулит ещё большие тяготы. Нам всем нужно отдохнуть.