Кости и цветы (том 4)

Глава 19

Громко затрубивший рог утонул в неимоверном грохоте — ступени под ногами спускавшегося со стен магистра тревожно вздрогнули. Изумлённый взор взмыл к дозорной башне, сколотая верхушка которой была объята огнём. На мостовую упали вывороченные камни. Дождём посыпались искры. А следом по внутреннему двору прокатились взрывы: сыпавшиеся с небес пламенные снаряды разбивались о брусчатку, поражая округу осколками.

Всё с шумом сотрясалось и горело. Словно наступил апокалипсис. Растерявшийся Гонтукхар увидел, как выросшая на ближней стене трещина разомкнула незримый символ и магическая руна, блеснув напоследок белым светом, с шипением исчезла. Вот что задумала нежить! Оставить крепость без защиты! Тогда ничто не воспрепятствует массовому вторжению, ведь испепеляющей платы за чужеродную магию уже не будет.

Гонтукхар бросился наверх. Так или иначе, в библиотеке почувствовали неладное и скоро поднимутся на помощь, а сейчас главное — отразить атаку. Взбежавший на стену магистр взял посох обеими руками, воздел над головой и направил в сторону летящих по небу огненных снарядов. Мерный шёпот заклинания. И очередной удар! Он вдребезги расколол зубец всего в трёх метрах — сосредоточенное лицо обдало жаром, ухо рассекло осколком, но губы продолжили повелевать стихией.

И вот из-за спины подул шквальный ветер, затрепал одежду, засвистел волосами. Если бы магистр не приковал ноги к полу воздушными ремнями, его бы снесло, как пылинку, настолько было сильно дыхание разбуженной бури. Оно устремилось к новой волне снарядов, замедлило их и отправило обратно в тёмный лес. Гонтукхар ожидал, что они поразят позиции противника, как вдруг у опушки огненный камнепад встретил сопротивление: тут и там в воздухе повспыхивали пламенные щиты — контратака не удалась.

Услышав позади голоса выбежавших из донжона послушников, магистр прервал заклинание и обернулся:

— Руны Жизняки и печати Развольности! Собновите их! Скорёха!

Послушники бросились врассыпную, а из прохода быстрым шагом вышли Алехорд и Гехрам. Они тут же поднялись на стену. Как раз вовремя: перезаряженные требушеты отправили в небо новую порцию снарядов. Теперь не подожжённых, будто враги понадеялись, что чёрные точки затеряются на фоне сизости сумерек.

— Южнявая опушка. По наши души мертвечень сприходунила, — сказал Гонтукхар, снова отводя атаку неистовой бурей.

Алехорд с Гехрамом тоже не теряли времени зря: наложили на себя руны, увеличивающие дальность заклинаний — на растопыренных пальцах затрещали крохотные молнии. Вот-вот оборона должна была обернуться внезапным наступлением. Маги сильно удивились, когда позади вдруг что-то зашумело — Гехрама вмиг размазало по треснувшему зубцу, с которым он, словно с надгробием, полетел вниз. Стену заполонил грохот, клубы пыли и застучавшие повсюду осколки. Атака шла с севера! Гонтукхар, укрывший себя и Алехорда воздушными конусами, с опозданием осознал случившееся: осаждающие так же затаились с противоположной стороны, выжидая удачного момента для обстрела — им стала буря, что лишь усилила его мощь попутным ветром.

Развеяв защитные чары, магистр описал навершием посоха вытянутую спираль — взвившийся под сапогами вихрь поднял его высоко над крепостью, над стонами раненых и тревожными возгласами. Отсюда в лесу без труда различалось множество костров. На севере и юге. Магических. Не испускавших столбов дыма. Крепость осаждали по меньшей мере два авангарда. С учётом того, что могли прибыть ещё — неясно, под чьими знамёнами выступали атакующие, — следовало укрепить позиции и выстроить план действий.

— Сочлените куполище! — спускаясь, крикнул Гонтукхар. — Все, кто на ножинах! — уточнил он, глядя, как один из послушников оттаскивает товарища с залитым кровью лицом. — Ал, командичай!

Оставив раненых и наложение рун, возглавленные Алехордом послушники заняли западную и восточную стены, хоть как-то защищённые от обстрела угловыми башнями, где принялись спешно колдовать.

Магистр же с помощью воздушных потоков переместил корчившихся во дворе раненых к донжону, прочертив между трупами и горящими камнями жуткие багровые полосы. Треть дэнрийцев уже не встретит рассвет, а кошмарная ночь только начиналась…

Лайла с сияющими на ладонях рунами стояла возле мрачной опушки. Пламенные диски отразили все возвращённые магией снаряды, но руками до сих пор владела мелкая дрожь. За спиной надрывно скрежетали осадные оружия. Те самые, о которых Джон рассказывал ещё в Эльтароне. Могучие деревянные аисты клевали землю, а затем вскидывали головы, отправляя в небо щербатые каменья, что несли дэнрийцам смерть и разрушения. Однако сейчас Лайла переживала лишь за тех, кто бесшумными тенями скользил по зарослям мальвы. Где-то там, в море цветов, отважные стрелки готовились нанести удар…

Услышав странные звуки, Джон осторожно отодвинул нежные лепестки — взор вонзился в основание стены, по которой всюду ползли корни. Сотни корней. Будто подземное пламя гнало наружу бесконечно длинных змей. Они сплетались в подобие решётки, всё выше и выше поднимаясь по каменной кладке. А вон и причина. Послушники за зубцами. То рука выглянет, то плечо. Казалось, они полировали ладонями невидимую поверхность. Нужно было прервать обряд. Слева, за крайним зубцом, шевельнулся чей-то капюшон: пусть он наполовину заслонён камнем, пусть сумрак пеленает глаза — попасть можно. Джон наложил стрелу на тетиву. Пригнулся пониже, чтобы стальной наконечник случайно не заблестел. Вскинул лук и… выстрелил.

Одновременно с резко пропавшей из вида головой неподалёку раздались щелчок и дребезжание. Рэксволд с Эрминией, наметившие цели с других позиций, тоже присоединились к атаке. Судя по напуганным крикам с разных сторон стены, убиты двое, а то и трое дэнрийцев. После обстрела с юга и севера, внезапного удара с запада здесь никто не ждал. А вот и приглушённые вопли из другой части крепости: незримый мефит залил огнём восточную стену.

Корни больше не поднимались: застыли хаотичным поясом из толстых коряг. В сумерках грянул приказ командира. То ли из-за эха, то ли из-за незнакомого языка, слов разобрать не удалось, но между зубцами замелькали силуэты — стена быстро опустела.

Пока военная партия разыгрывалась как по нотам. Но, несмотря на успех, радоваться не хотелось: каждый следующий шаг был сложнее предыдущего.

Стоявшее на сухой земле колено. Туго натянутый лук. Просунутая между мальвовых стеблей стрела. Эрминия не отказалась бы пробить ещё одну шею, но враги, похоже, оставили стену. В зарослях за спиной раздались приближающиеся шорохи — затылок обдало тёплое дыхание:

— Тебе идёт, — игриво шепнул Рэксволд. — Лук… Если б не бой, взял бы тебя прям здесь.

— Не сомневаюсь… — северянка продолжала целиться в сумрачную крепость.

— Да не вернутся они уже, — ассасин почесал ухо о дугу лежавшего на плече арбалета. — За секунду троих выкосило. Лишь дебил обратно полезет, — взор скользнул по низу стены, облепленному древесной сетью: — Вон, даже ванты свои не доплели, бросили всё.

Эрминия ослабила тетиву, но лук не опустила:

— Капкан на волчьей тропе ловит не только бирюков… — фраза прозвучала с многозначительностью северной пословицы. — Ждём.

— Как скажешь, — Рэксволд разместился сбоку и, тоже преклонив колено, положил руку на упругую задницу любимой: — Вот так меня вполне устроит.

Эрминия ничего не ответила. Была слишком сосредоточена на зубцах. После охоты в Грондэнарке, где ноги утопали в снегу, а пальцы немели от безжалостного мороза, сидеть в цветах под первыми звёздами — плёвое дело. Можно ждать хоть сутки напролёт. Терпению Белой Тигрицы не завидовали лишь враги. Да и то потому, что быстро становились покойниками. Уж убивать она умела искусно — дэнрийцы перешли дорогу не той кошке.

После атаки на восточную стену мефит незримым дуновением пролетел мимо опоясавших крепость корней. Так Лайле стало понятно, что они сплошь покрыты шипами — безрассудно использовать их в качестве опоры во время штурма. Затем вампирша попросила Скарги проведать Джона и друзей — зависший над лугом мефит тотчас же использовал тепловое зрение: в мальве обозначились три жёлто-оранжевых пятна. Поз не определить, однако все живы и даже не ранены. Слава небесам.

Сбросив с глаз пелену присланных видений, сознание вернулось на опушку, а за ним — и Скарги. Лайла оглянулась. Нерешительно, с тревогой на сердце, кивнула тёмному силуэту у требушета — осадные орудия взметнули к тусклым звёздам новые снаряды, снова горящие. До сих пор не верилось, что Эста оставила её командовать южным фронтом и защищать его от ответных ударов. Наводчики в лесу ловили каждое движение, каждый взор и приостанавливали атаку, когда это было нужно. Все они — члены Культа. По-настоящему древние вампиры, выдающиеся творцы и изобретатели, сейчас подчинялись двадцатидвухлетней аристократке. Чувствуя себя неловко, Лайла не позволяла зрению пронзить мглу и увидеть их лица. Однообразные силуэты с алыми глазами — способ избавить разум от лишней информации. Ведь обжечься презрением или заострить внимание на чьей-нибудь одежде — разрушить концентрацию, и без того хрупкую, как заиндевевший по осени лист.

— Север вне опасности, — вдруг раздался голос справа, и Лайла посмотрела на возникшую из ниоткуда Эсту. — А юг был защищён тобой. Можешь не волноваться. Больше они отражать атаки не станут.

— Сомневаюсь…

— Напрасно. Поверь дочери военачальника. В человеческом прошлом вместо кукол я играла оловянными солдатиками из отцовской коллекции, а повзрослев, умело обыгрывала его в шахматы. Попытка возвести растительный купол — это отчаяние. Дэнрийцы понесли немалые потери и вот-вот отойдут в глубины крепости. Решающим поводом для отступления станут уничтоженные ворота.

— Разве мы не планировали разрушить стены?.. — захлопала глазами Лайла.

— Нецелесообразно. Заслон из корней укрепил их. Остаточный эффект провалившейся обороны. Твои стрелки и фамильяр справились с задачей: устроили переполох, — Эста поглядела на ближайшую липу, в кроне которой стучало сердце невидимого существа. — Теперь пришло время переломного момента, — холодный взор вернулся к крепости: — Узри же творение «Лунного Венца», что было создано для мирной работы в шахтах, но вынуждено гасить надежду обезумевших изуверов.

Эста взмахнула рукой, и рядом из чёрных клубов появился воин, с ног до головы закованный в латы. На каждом его плече лежало по металлической бочке, какие он крепко обнимал поднятыми руками.

— Должна предупредить: оплот по-прежнему переполнен защитными рунами. Я почувствовала их через Скарги.

— Предсказуемо. Дэнрийцы думают, что мы хотим проникнуть внутрь с помощью телепортации, раз не получилось со стенами. Их недочёт — наш успех.

Эста указала ладонью в сторону ворот — воин зашагал вперёд, углубляясь в тёмные заросли мальвы.

Видя заблестевшие над цветами бочки, Лайла скептически покачала головой:

— Они заметят его. Уничтожат ещё на подходе.

Эста наградила её пристальным взглядом:

— Их оружие — Свет. Но не всякий Свет разгонит Тьму, — она вдруг неприятно улыбнулась: — Если бы ты посмотрела на происходящее глазами фамильяра, то поняла бы, что у них нет ни единого шанса.

Намёк был понят. Лайла мысленно попросила мефита обозреть окрестности с высоты — тот покорно взмыл в бездонную сизость небес и заложил крутой вираж. Сознание наполнили сменяющие друг друга изображения.

Вот луг, где по цветам серебристыми бусинами плывут бочки. Вот крепость, за стенами которой полыхают огни и носятся люди. Арка главных ворот, остатки расколотых валунов и… тёмная полоса. Чёрный туман стелется по земле и утекает в заросли мальвы. Тропа. Судя по траектории, именно по ней движется одинокий воин.

Сквозь видение Лайла услышала, как Эста распорядилась прекратить обстрел: назревала кульминация.

Крепость напоминала саркофаг, внутри которого клубилась едкая завеса из дыма и пыли. Южная стена горела, половина зубцов отсутствовала, с выбоин сыпались мелкие камни, но ворота всё ещё держались. В частности благодаря корням, что выступили щитом, куда более эффективным, чем двойной засов. В идеале должен был получиться пирамидообразный купол. Только осаждающие быстро пресекли оборонительный манёвр. Как провести Ритуал по периметру, когда каждая смерть — выбывшее звено магической цепи?..

Невзирая на разверзнувшийся вокруг ад, где свирепый огонь шипел в лужах крови, пожирал тела погибших и изрыгал в воздух смрад обожжённой плоти, послушники отважно занимались стенами: сращивали трещины, накладывали изгоняющие нежить Обереги и Печати пространственного ограничения. Чары Земли, Жизни и Воздуха давали слабую надежду дожить до рассвета. И всё же упаднические настроения были заразнее чумы: молодые маги, считавшие себя перстами древнего могущества, вдруг поняли, что бывалые воители до сих пор могут составить им конкуренцию при помощи примитивных орудий.

Пока Гонтукхар исцелял раненых в коридоре донжона, Алехорд осторожно поднялся на южную стену: заметил, как внезапно стихли удары. Тогда-то он и увидел вышедшего из мальвы воина, что нёс крупные бочки. Увидел маг и тянущиеся к воротам чёрные клубы. Никак попытка диверсии? Выбросив вперёд руку, он произнёс заклинание — изломанная молния с треском ударила в латные доспехи. Воин отшатнулся. Но не больше, чем от обычного толчка в грудь. Затем же как ни в чём не бывало продолжил движение. Упомянутая Гонтукхаром нежить — не метафора?

Две направленные руки. Усиленный разряд, затрещавший громче сломанного напополам дерева. На сей раз диверсант упал на колено. Однако бочек не выронил. Неторопливо встал и снова зашагал к воротам. Точно. Нежить. Так просто убить не удастся — нужно действовать по заветам мудрых предков. Сдерживая его молниями, Алехорд крикнул остальным:

— Мертвечень у стенцов! Послушцы! Камнёвая ограда!

Шлёпанье сандалий по шероховатым ступеням. Подкрепление из пятнадцати человек. Все они начали спешно плести чары, чтобы возвести вокруг крепости высокий ряд каменных шипов. Ладони вращались — из земли слева и справа выскакивали острые сталагмиты. Однако в чёрной полосе, на пути воина с бочками, не вылез ни один. Видя это, Алехорд снова ударил по латам молнией и скомандовал:

— Центровину!

Послушники сосредоточенно колдовали, но ничего не получалось. Словно там не туман стелился, а лежала неподъёмная плита. План не подпустить диверсанта к воротам дал трещину.

— Корнюхи! — внёс корректировку Алехорд: раз не справилась магия Земли, возможно, сумеют чары Природы.

Послушники пробубнили заклинание — древесные путы бодро взошли и… сразу же увяли в тёмных клубах. Тщетно. На вражеской стороне находился сильный чернокнижник. Как знать, не был ли им сам воин? Он упорно поднимался после ударов молнии и шагал к воротам. Его могла остановить лишь магия Жизни, способная выжечь мёртвое нутро не хуже, чем солнце или пепельная смола. Только Обряд не быстрый и весьма сложный — цель должна быть зафиксирована. По крайней мере, так гласил древний текст родом из Виверхэля, сопровождённый сказом о вампире-колдуне. После пробуждения Потока и оживших вместе с мифами чудищ, впору поверить в самые нелепые утверждения.

Правда, сейчас наследные знания о существовании созданий Тьмы не несли никакой пользы. Все руны работали внутри крепости, а снаружи ситуация стремительно выходила из-под контроля: нельзя всю ночь отбиваться атакующими заклинаниями. Магия Света сложна и требовательна. Тело с разумом — лишь её проводники, коим свойственна усталость. Без концентрации и чётких движений вместо разрушительной молнии с пальцев сорвётся только жалкая, белая искра.

Пусть дэнрийцы из поколения в поколение передавали колдовские знания, с молодых ногтей зубрили заклинания, практика стала возможна совсем недавно: когда бренность бытия вдруг наполнилась магией.

— Разтиснитесь! — сердитый голос заставил послушников расступиться: на стене появился заподозривший неладное Гонтукхар.

Вонзив взгляд в шагающего по чёрному туману воина, он вознёс над головой посох, и его навершие зазвенело: сжимавшие обсидиановый шар хрустальные пальцы мелко дрожали — вокруг врага взвился пылевой вихрь, что почти сразу вытянулся в тонкий смерч до самых небес. За считанные мгновения в него засосало осколки недавно столкнувшихся валунов — кружась в пыли, они устремились к тёмным облакам. А за ними — несколько пучков травы, вырванных вместе с землёй. Вся мальва возле прогалины перед воротами рьяно тянулась к воздушному столбу.

Туман же оставался непотревоженным. Будто сумерками правил штиль. Да и воин под напряжённые взгляды послушников спокойно вышел из смерча.

— Каги такое возможно?.. — опуская посох, поражённо прошептал Гонтукхар.

Алехорд же спешно метнул вниз молнию. Только на этот раз она не возымела никакого действия: не оттолкнула, не ошеломила — просто с дребезжанием растворилась в латах. Как и последующая череда трескучих разрядов.

Маги не ведали, что закованное в доспехи существо было наделено высокой адаптивностью к враждебной среде и весило свыше восьмисот килограммов. Зато знали, как поступить, — каменную лестницу внутри крепости заполонили шаги.

Воин беспрепятственно приблизился к входу и поставил бочки у ворот. Бронированные пальцы пробили дырки в боковинах, грубо раскурочив толстый свинец, — на землю полилась мутная жидкость с резким запахом.

За лугом, на южной опушке, вспыхнул огонёк: заряженная баллиста дождалась своего часа. Прицельный выстрел. Разрезающая сумрак пламенная стрела. Вздрогнувшие от попадания ворота. Едва россыпь искр упала на мутную струю, прогремел раскатистый взрыв — ближайшие цветы пригнуло ударной волной, а из угасающего зарева по окрестностям разлетелись горящие щепки и куски каменной арки.

— Тот воин в латах… — всё так же стоя у леса, Лайла глядела на пылающую брешь, над которой чернел необъятный столб дыма, — он…

— Не пострадал, — Эста глубоко вдохнула принесённую ветром гарь. — Как и большая часть бежавших со стены. А ведь всего этого можно было не допустить. Без Ганви Мильгаса теоретики, уже не верившие в возвращение магии, никогда бы не стали дэнрийцами, отравляющими других своей ложной исключительностью. Мы должны закончить начатое: их лидеры и самые умелые ученики здесь. Остальные обитающие в королевстве угрозы не представляют. Так не дадим же ликовать злу, которое я узрела своими глазами. Всё слишком далеко зашло…

— К сожалению, — добавила Лайла. — Поэтому выживших нужно предать справедливому суду.

— Сегодня его олицетворяем мы, — Эста смерила взглядом сомнение на лице собеседницы: — Не веришь? Вслушайся. Правое дело. Правосудие. Эти слова похожи не просто так. В нынешнем мире нет ни стен, ни законов, способных сдержать обезумевших магов. Всё закончится в крепости, и тебе не придётся думать, сколько ещё невинных они убьют лишь потому, что могут.

— Должен быть другой путь…

— Помнится, Архондар де’Рон не щадил ни предателей, ни убийц, — Эста поймала колючий взгляд: — Ты, как и я, видела, насколько легко дэнрийцы соглашаются отнимать чужие жизни. Без какой-либо необходимости. Так какова вероятность, что твой друг-отшельник пал не от их руки?

Лайла нахмурилась и снова посмотрела на горящую крепость. Эста же продолжила:

— Сердце и разум часто рвут душу пополам. Но, как правило, самое тяжёлое решение — что ни на есть верное.

— С Шойсу всё в порядке? — прозвучал внезапный вопрос, будто сознанию требовалось хоть на секунду отвлечься.

— Ты сама перед поездкой дала ему сонное зелье. И с ним, и с лошадьми всё в порядке. За поляной присматривают.

— Тогда не будем терять времени, — тихо вздохнув, Лайла двинулась в сторону крепости, у которой возникли знакомые силуэты.

Джон, Рэксволд и Эрминия стояли у бреши, целясь из луков и арбалета поверх груды горящих камней. Ни следа от ворот, а вместо арки — звёздное небо. На осыпавшихся после взрыва стенах плясали тени, дым коптил выступавшие из бугристой россыпи глыбы.

— Кто-то стонет, — нарушил молчание ассасин. — Добить бы.

— До прихода самой доброй и гуманной? — взор северянки, параллельный наложенной на тетиву стреле, прошёлся по уцелевшим зубцам.

— А если западня? — призвал к здравомыслию следопыт. — Да, нас вроде как страхует Скарги, но давайте придерживаться плана, — чуть ослабив натяжение лука, он почесал глаз костяшкой большого пальца. — Пока пыль не осядет, вообще лучше не соваться.

— Зануда… — буркнул Рэксволд.

Вдруг камни в груде зашевелились — три стальных наконечника тотчас уставились на выбиравшегося из-под обломков воина. Стрелять в латы не имело смысла, но за миг до того, как все схватились за клинки, из вспышки огня появился мефит, севший воину на шлем.

— Значит, это свои… — убрал руку с меча Джон. — Я и подумал, что от требушетов стены с таким грохотом не разлетаются.

Освободившийся воин остался стоять истуканом.

— Похоже, план изменился, — проворчал ассасин. — На тот самый вскользь упомянутый запасной вариант. Эй, дылда, ты тоже из этих?

— Он не способен говорить, — вместе с Лайлой приблизилась Эста: — Не способен слышать, видеть, думать: органы чувств отсутствуют. При этом исполнительности ему не занимать.

Латные сапоги зазвенели по пыльным камням — мефит перепорхнул на родное плечо. Воин поднялся на гору обломков и пропал из поля зрения: судя по бряцанию, пошёл дальше.

— Он обезвредит руны, — пояснила Лайла.

— Это от них ощущение странного жара, будто у остывающего пепелища стою? — посмотрел на неё Рэксволд.

— Да, — незамедлительно ответила Эста, сверкнув багрянцевым взором: — Отголосок скрытой магии. Непосредственно в зоне действия ты бы решил, что оказался в огненном пекле. Чары Жизни лечат лишь живых. В иных случаях они призваны вытеснять Тьму из застывшей во времени плоти.

— Но я ещё не помер…

— Феномены объяснять не возьмусь.

В крепости раздался глухой грохот с оттенком лязга — странники поняли, что воин принял удар на себя, вобрал весь магический урон. Затем ночь наполнило шипение, словно тут и там кто-то лил воду на раскалённые угли: истратившие потенциал руны повсеместно исчезали.

— Можно идти, — зашагала по обломкам Эста. — Слышу тяжёлое дыхание двух раненых. Кроме них, внутри никого.

Получивший команду мефит вспорхнул в мглистое небо, чтобы изменение обстановки не стало опасной неожиданностью.

Преодолев насыпь, группа осторожно спустилась в мрачный двор, встретивший гостей вонью испражнений, горелого мяса и разбавленной кровью мочи. Всюду лежали трупы послушников, молодых мужчин, лишённых жизни за слепую преданность губительным амбициям. Невзирая на обстоятельства, у Лайлы возникло чувство странного сожаления. Она прошла мимо тела со сплющенной головой, вывалившей на мостовую розовые мозги, и, придержав подол, опустилась возле всё ещё живого дэнрийца, чьи ноги были придавлены тяжёлой глыбой:

— Скажи мне, как умер Дельвинус, и я помогу тебе.

Тот медленно поднял глаза. Страдальчески улыбнулся. И прошептал нечто похожее на девиз:

— Вера… Могущество… Долг… — все три ардонэйзийских слова звучали идентично эльтаронским, но… до омерзения чужеродно.

Лицо Лайлы затянула пасмурность — она встала, отошла в сторону и устремила задумчивый взор к чугунным воротам донжона, распахнутым, точно пасть хищного существа. За спиной раздался выстрел из арбалета — тихо зажурчала кровь. Вампирша не обернулась. Позволила обстоятельствам идти своим чередом. Даже слыша, как свистящий меч Эрминии забирает жизнь второго раненого.

Осторожные шаги, сомкнувшиеся под грудью тёплые руки — молчаливые объятия Джона немного уняли тревогу.

Лайла посмотрела на Эсту, что стояла возле неподвижно лежавшего воина. Та направила на него широко растопыренные пальцы — космы чёрного тумана, целиком обвившие латы, оставили лишь пустую мостовую. Потом же союзница неспешно двинулась навстречу:

— Как и было предсказано, дэнрийцы отступили в донжон. Нас ждёт сложный бой, куда я не рискну вести последователей «Лунного венца». Потеря даже одного — невосполнимая утрата. Потому от лица Культа выступлю только я. Мои способности находятся на совершенно ином уровне — убить меня непросто. Так будет справедливо по отношению к тем, кого я обещала привести в солнечный мир Высшего Блага, к тем, кто, в отличие от големкула, полон грёз и надежд.

Лайла погладила Джона по руке и, покинув объятия, развернулась с лежавшим на устах решением:

— Я…

— Даже не проси, — перебил её приблизившийся Рэксволд. — Хотите — идите первыми. Но мы отправимся следом. У меня, может, вообще личные счёты.

— Оглядись, — Джон пронзил Лайлу серьёзным взором. — Мы на войне. Если не остановимся на полпути, тактика должна быть командной. Иначе не избежать потерь, а то и — поражения.

Та же в поисках иного мнения посмотрела на Эрминию, которая подошла, упёрла окровавленный меч в брусчатку и сурово отрезала:

— Только вместе.

Лайла сдержанно вздохнула. После — ответила задумчивым кивком:

— С условием, что все рискованные манёвры — моя прерогатива. Помните: вы — мои клинки, я — ваш щит.

— Всегда приветствовала единство духа, — Эста обвела спутников уважительным взглядом. — Раз дэнрийцы отвергли мою миротворческую миссию, возьму на себя роль гильотины, — она повернулась к распахнутым вратам: — Тьма — не панацея, но когда свет становится ослепительно ярким, его нужно тушить.

Группа направилась к донжону, где её ждали просторный коридор, зал с подъёмником и обитавшая на нижнем уровне неизвестность.

Шойсу проснулся от щекочущих прикосновений к лицу. Знакомый запах свежести. Трава? В распахнутые глаза затёк мрак, и тотчас уши уловили шорохи: кто-то ходил прогулочным шагом. Звук плавно смещался по дуге. Стало быть — ходил по кругу. Рука поползла за копьём, что должно лежать рядом, и вдруг уткнулась в мягкую преграду. Подвёрнутая ткань?..

Быстро проверив наличие наруча, дроу вскочил в готовности выпустить танталовое остриё. Взгляд замер на остановившемся силуэте с алыми глазами. Слабое сияние холодной выси обозначило короткую стрижку и распахнутое пальто. Лекарь.

Шойсу опустил руку. Осмотрелся. Он стоял под кронами деревьев возле травянистой поляны. Впереди, над лесом, луну облизывал густой столб дыма. В том направлении находилась цитадель с враждебными жителями. Лишь дурак не сопоставит очевидное…

Энтони, какого оставили приглядывать за спящим, разочарованно проговорил:

— Должен сказать, что двойная доза сонного зелья — не шутка. У тебя, как у прибывшего из другого мира, особая резистентность к растительным компонентам? Или они у вас более эффективные? Хотя, возможно, Диана была права: сок корнедрёмника в этом году не уродился. Быстро окисляется.

Шойсу зашагал прочь.

— Подожди, — моментально возник возле него вампир. — Тебе не рекомендовано уходить.

Тот остановился. Недобро посмотрел в бледное лицо. И недвусмысленно продемонстрировал клёпаный наруч.

— С другой стороны… не запрещено, — рассудил Энтони. — А мне наказали ни при каком раскладе не причинять тебе вреда, — он отшагнул назад и галантным жестом ладони призвал дроу продолжить путь: — Присмотреть за тобой я могу и издали.

Полоснув вампира строгим взором, Шойсу двинулся дальше, сквозь тёмный лес, к опушке, за которой в россыпи огней пылала крепость.