Красная фурия, или Как Надежда Крупская отомстила обидчикам

Глава 20

Однако прежде чем сформировать СВОЮ программу воспитания и обучения советского гражданина, Н.К. Крупская скорректировала программы обучения, составленные в Ордене для «просвещения» новых и новых революционеров. Весной 1911 года под Парижем, в деревушке Лонжюмо была открыта очередная школа Ордена (работала с мая по август). Название Лонжюмо переводится с французского как «длинная ослица»; Надежда Крупская в разговорах с матерью не раз называла это «учебное заведение» школой для ослов.

Если верить советским авторам, «квартиру Ульяновы сняли у рабочего-кожевника — две небольшие комнатки во втором этаже каменного дома»; комнатки-то сняли, может, и малюсенькие (во что мало верится), только вот рабочий, — как любят подчеркивать агитпроповцы, простой рабочий, — владел добротным двухэтажным домом, и не нуждался в благодетельстве революционеров по смене «буржуазной» власти во Франции на большевистскую. В своих «Воспоминаниях о Ленине» Н. Крупская напишет: «Мы нанимали пару комнат в двухэтажном каменном доме (в Лонжюмо все дома были каменные)…».

Коллега по революционной борьбе, — Инесса Федоровна Арманд сняла большой дом, который приспособили под классы, общежитие и столовую. Писать книгу о Надежде Крупской и обойти вниманием такую личность, как Инесса Арманд, невозможно.

Инесса Федоровна Арманд (в одних источниках: 18751920; в других — иная дата рождения: 8 мая 1874 г.), отец — француз Теодор Стефан (сценичный псевдоним Пеше Эрбанвиль), мать — еврейка Натэлла Вильд (в советских источниках представлена полуфранцуженкой-полуангличанкой) актриса и учительница пения. Вы не найдете сведений, были ли на самом деле эти люди супругами или оставались любовниками. Скорее всего, последнее, а иначе для чего матери было избавляться от своего ребенка, переправляя в другую страну?! Впрочем, в ее поступке просматривается дальновидный план; воспитываясь подле актрисы и певички, на какое будущее может рассчитывать Инесса?

После смерти отца мать передала девочку на воспитание тетке, работавшей гувернанткой и учительницей французского в домах русской аристократии. Впоследствии та ввела юную Инессу в хлебосольный и гостеприимный дом Армандов. Выдавая себя за француженку, рыжеволосая бесприданница Инесса соблазнила наследника главы дома, человека обаятельного, но мягкосердечного, увлеченного благотворительностью. И в 1893 году Инесса Стефан (или все-таки Вильд?) вышла замуж за русского дворянина Александра Евгеньевича Арманда, отец которого занимался коммерцией, имел предприятия по покраске тканей и доходный дом, а также несколько чудесных имений. В 1894 году у супругов родился сын Александр; в 1896 году — Федор, затем Инна и Варвара, а в 1903 году — Андрей (некоторые дети сводные).

Знакомство с будущими соратниками по партии состоялось впервые в 1896 г. через Е.Е. Каммера, репетитора Бориса, брата ее мужа. После ареста Каммера (оказалось, что в доме «работодателей» он держал подпольную типографию!) Инесса признается мужу: «Я его как-то очень, очень люблю, и мне его страшно жаль…»

В 1899 г. поехала в Швейцарию, где и получила первые «революционные» задания. Тогда же в письме мужу просит… достать ей сочинения М.К. Горбуновой «Женские промыслы в Московской губернии» и узнать в ремесленной управе насчет труда учениц и мастериц. Итак, пока мужчины изучают сельское хозяйство и статистику в этой области, революционерки изучают условия труда и быта русских женщин, чтобы впоследствии извратить этот божественный уклад. «Мне бы нужно знать, — пишет она, — только среднее количество часов, которые они работают, и среднюю заработную плату». Надо заметить, что автор этой книги… Минна Карловна Горбунова-Каблукова была знакома Инессе… Горбунова-Каблукова состояла в переписке с Фридрихом Энгельсом. И вовсе не исключено, что Минна Карловна показывала юной приятельнице письма своего великого корреспондента. В ту пору Инесса и сама установила кое-какие интернациональные связи. Я беру из архивной папки письмо… в котором ставится вопрос о создании в Москве «секции международного женского прогрессивного союза». Корреспондентка Инессы… Адриэнна Вейжеле обещает ей всяческую поддержку и приглашает в Лондон за опытом» (П. Подляшук. Товарищ Инесса. М., 1985, с. 25–26).

В другой раз она посещает Швейцарию осенью 1903 г., при ней присутствуют дети. Она уже давно объяснила мужу, что любит другого, ее избранник… Владимир, младший брат Александра Арманда. Вот отрывок из письма, взятого из названной книги Павла Исааковича Подляшука, с. 37: «Разлад между интересами личными или семейными и интересами общественными является для современного интеллигента самой тяжелой проблемой, так как сплошь да рядом приходится жертвовать либо тем, либо другим, да й кто из нас не стоит перед этой тяжелой дилеммой? У рабочих другое — там гармония, совпадение личных и общественных интересов, потому-то они такие цельные, крепкие, а мы все интеллигенты более или менее в противоречии с самими собой». Письмо написано осенью 1908 г. Анне Яковлевне и Владимиру Моисеевичу Аскнази. Инесса чувствует, что ее душе не знакома гармония, оттого она всю жизнь будет поступать как человек, у которого психиатры наблюдают типичные черты вырождения: разлад в семье, рождение детей от разных мужчин, беспорядочные любовные связи, революционная деятельность с младенцами на руках, переезды, ссылки, разочарование, ранняя смерть.

Любопытно, что в 1905 г. в феврале (в первые дни после убийства великого князя Сергея Александровича) в числе арестованных значились Владимир и Инесса Арманды; в одном списке с ними: Зоммерфельд, Вноровский-Мищенко, Лютиков, Фортунатов, Бенни, Гоц, Элькин, Берков и др. Аресты, по словам товарища прокурора Московской судебной палаты Золотарева, производились «в целях проверки предположения о возможности связи между означенным событием и преступными замыслами местных революционеров». В списке из 29 человек за номером 9 написано: «Николаев, Иван Ильин (т. е. сын Ильи Николаева. — Авт.), студент Московского университета. Имел сношения с Борисом Вноровским-Мищенко…Проживал совместно с… Инессой (Елизаветой) Арманд»; «коммуна» состояла из трех проживающих в одном помещении: студента Ивана, Владимира, брата «бывшего» мужа и полюбовника Инессы, и самой Инессы, сбежавшей от мужа и пятерых детей, младшему из которых нет и полутора лет! — типичная большевистская семья…

После ареста и приговора она попадает в ссылку; за ней в Архангельск, в Мезень, приезжает Владимир. Ссылка была так тяжела, что в письмах к родным она просит выслать ей… летнюю кофточку (обязательно модного английского фасона) и чулки! (там же, с. 65), — наверное, чтобы пофасониться перед учениками из ссыльных, которые «совсем плохо справляются с русским языком, и приходится слышать самое разнообразное ломание русского языка, но, в общем получается очень быстро: некоторые приезжают сюда не зная ни слова и через несколько месяцев уже болтают» (там же, с. 67). Проблему разнообразного ломания русского языка большевики решат после прихода к власти, — они сделают «родным языком», «языком межнационального общения» изувеченный русский, проведя реформирование, упрощение и засорение некогда великого и могучего…

В 1908 г. Инесса бежит из ссылки и уже в начале 1909-го оказывается в Швейцарии, где узнает о смерти недавнего любовника Владимира Арманда. Далее следуют Париж, Брюссель, Берн и проч. Из центра мировой революции поступают приказы и в отношении ее: Инессу Арманд обязывают читать труды педагогов и психологов, но эти темы даются с трудом, в чем она признается в письмах, к примеру, уже названным друзьям Аскнази. В том же 1909 г., как утверждают советские историки, она познакомилась с Лениным и «с тех пор, навсегда покоренная Лениным-вождем и Лениным-человеком, пронесла Инесса через все свои годы беспредельное уважение, любовь к нему, преклонение перед ним. С тех дней и до последнего, смертного часа жизнь Инессы озарена лучами ленинской дружбы» (там же, с. 99). Так что неудивительно, что связь их стала постоянной с 1910 г., когда Инесса перебралась жить поближе к Владимиру Ильичу в Париж.

Надежда Константиновна, прекрасно осведомленная о характере отношений любившей шокировать парижских коллег большой красной шляпой с такими же красными перьями Инессы с ее товарищем-супругом Ульяновым, постепенно прибрала к рукам эту вызывающе-беспардонную иждивенку. Крупская, прекрасный психолог, направляя деятельность этой особы, учитывала все нюансы… и то, что молодая мамаша то бросала своих детей, то таскала их за собой по свету, когда всех, когда по одному; и то, что она — мятущаяся и загнанная; и то, что она — алчная и зависимая… Надежда Константиновна постаралась сделать так, чтобы эта зависимость стала ненавистной обреченностью, проклятием для Арманд до конца ее дней…

Рыжая безмозглая рыбешка, попавшаяся в сети, оставленные для нее Миногой-скрытницей; о, как бывает усерден труд на пользу дьявола…

Н. Крупская не видела в соратницах женщин (настоящие Женщины, — считала она, — находятся на СВОЕМ месте: создают дом, семью, уют, созидая и поддерживая вечные, непреходящие ценности, — отчего их роль в обществе становится божественной…). Не могла Надежда Константиновна относиться к ним и как к соперницам, потому что никогда не любила человека, с которым жила; а еще по той причине, что после смерти единственного возлюбленного она сама перестала чувствовать себя Женщиной, превращаясь в монстра, в чудовище в простой полотняной юбке и слюнявым ртом.

Она знала, что подушки, омоченные слезами, и супружний долг — это не для нее; для нее — подушки, напитанные желчными вздохами и особое тщание в овладении младыми душами…

Впрочем, кого ревновать? — рыжеволосую Инессу, эту крайне ограниченную личность? Но в окружении Ленина были и более достойные женщины: умные, богатые, благородных кровей (к слову сказать, он не спал с работницами и крестьянками, — этих женщин он терпеть не мог, попросту гнушался ими). Надежду Константиновну устраивало то, что Инесса оказалась авантюристкой, и что ей доставало ума претендовать на исключительную роль в любом деянии, будь то революция или драма иного масштаба, хоть бы даже семейная. Некоторое время она металась между Мартовым, Потресовым и Ульяновым, наконец, после окончательного раскола революционной организации на большевиков и меньшевиков, она остановила свой выбор на Ульянове. В Париже Арманд стала одним из активных членов группы большевиков; «вместе с Семашко и Бритманом (имел поддельный паспорт на имя Казакова, присвоив по революционной традиции русскую фамилию. — Авт.) она вошла в президиум группы и повела обширную переписку с другими заграничными группами», — сообщает Н. Крупская об Инессе в работе «Воспоминания о Ленине», но, однако, не говорит, что означенная особа действовала под ее жестким руководством; Надежда Константиновна считалась «непревзойденным мастером революционной переписки».

Среди разнородной и разнонациональной массы большевиков, среди самых выдающихся, самых грамотных среди них, Надежда Константиновна Крупская была самым непревзойденным и поистине гениальным резидентом.

«Осуществляя конспиративную переписку с Россией Крупская тщательно оберегала ее тайну, учила тому же своих далеких корреспондентов. Полицейские преследования, негласная цензура «черных кабинетов» определили своеобразие… переписки. Письма были «химические» — писались молоком, лимонным соком, специальными составами. Наиболее важные сведения — адреса для переписки, явок, присылки литературы, фамилии, названия произведений, которые служили ключами, и т. д. — шифровались. Подготовка такого письма требовала большого труда. Следовало написать конспиративный текст и подчеркнуть в нем подлежащие шифровке слова и фразы; выписать их на отдельный листок и зашифровать; составить какое-нибудь безобидное письмо; между строк последнего вписать «химией» конспиративный текст с уже зашифрованными местами и, наконец, уничтожить листок, на котом производилась шифровка. Симпатические чернила, высыхая, не оставляли на бумаге видимых следов. Только посвященный владел секретом тайнописи и знал, что для прочтения полученного письма его следовало «проявить», т. е. прогреть или обработать специальным составом, после чего между строк «явного» письма проступали коричневатые буквы скрытого текста. Тайнопись постоянно усовершенствовалась. Химические тексты стали вписываться между строк газет, журналов и книг. Крупская была непревзойденным мастером по составлению «тайных» писем. Этому искусству она терпеливо обучала российских корреспондентов «Искры»» («Биография», с. 53)

Среди тайных умений Крупской работа шифровальщицы всего лишь одна из множества ипостасей… Она была и выдающимся психологом, умевшим управиться с самыми ретивыми и амбициозными людишками.

Руководя многими поступками Инессы Арманд, Надежда Константиновна на протяжении многих лет не придавала ей особого внимания, до тех пор, пока эта дамочка своими поступками и действиями не стала создавать оснований для дискредитации самой Крупской, ее непререкаемого имиджа.

И вот уже в 20-е гг. XX века, живя в Москве, в Кремле, Надежда Константиновна нашла выход, как раз и навсегда пресечь действия и влияние Инессы. В то время обстановка вокруг Ленина начала складываться неблагоприятная, в результате могла наступить некоторая утеря авторитета в партии и правительстве. И тогда решительно, но все же словно невзначай Крупская предложила В.И. Ленину отправить часть работников аппарата на отдых на Кавказ, и в первую очередь, женщин. Тот ухватился за эту свежую мысль и тут же позвонил Н.А. Семашко, поспешив сообщить, что товарищ Инесса устала и нуждается в длительном лечении, желательно на Кавказских минеральных водах. Поездка оказалась роковой… впрочем, как и предполагала (нет, в чем была уверена!) Надежда Константиновна, что не помешало ей изображать лживую скорбь по случаю безвременной кончины товарища по партии; большевики больше любили своих товарищей мертвыми.

Но вернемся в годы пребывания во Франции, в пригород Парижа, в школу для ослов. В одном доме с Инессой и ее младшим сыном в Лонжюмо проживали Серго (Орджоникидзе), Семен (Шварц) и Захар (Бреслав); всех же слушателей набралось 18 человек, которых местным жителям выдали за… русских педагогов, — как всегда, нагло дискредитировав и русских людей, и педагогов из России. «Серго незадолго перед тем приехал в Париж. До этого он одно время жил в Персии, и я помню обстоятельную переписку, которая с ним велась…» (см. Н. Крупская. «Воспоминания о Ленине»). Среди прибывших — Сема (Семков) из Баку, Чу-гурин из Киева, Савва (Зевин) из Екатеринослава (впоследствии был убит в числе 26 бакинских комиссаров), С. Искрянистов из Иваново-Вознесенска (после возвращения в Россию покончил с собой), Белостоцкий, Прухняк и Манцев от поляков, другие товарищи. Среди учащихся и товарищи из местных так называемых эмигрантов. Известно, к примеру, что в парижскую большевистскую группу в 1911 году входило около 40 человек, среди них: Бритман (пользовался поддельными документами то на имя Казакова, то на имя Антонова), Владимирский (такой же, как и предыдущий «Казаков»), Марк (имел документы на имя Любимова), Лева (документы на имя Владимирова), А. Лозовский (наст. Соломон Абрамович Дридзо), Абрам и Гриша Беленькие, И. Арманд, Л. Сталь, Е. Лилина (наст. Книгисен)у Таратута, Гоп-нер, и, конечно же, Ульянов, Зиновьев (наст.; Радомысльский, Апфелъбаум), Каменев (наст. Розенфельд).

Среди тех, кто преподавал в Лонжюмо, — Н.А. Семашко, «ученик и соратник В.И. Ленина», вступивший в партию в 1893 г., 19-летним юношей. В своей книге «Прожитое и пережитое» (М., Госполитиздат, 1960), Николай Александрович с теплотой вспоминает время, проведенное во Франции, однако упоминает и о преподавании в другом учебном заведении под Парижем, — в так называемой «Новой Русской школе», которую основал бежавший после 1905 г. из Российской Империи некий И.И. Фриндлер. Школа располагалась в прекрасном особняке с огромным садом. Семашко признается, что преподавал там гигиену и был воспитателем, при этом дети из «эмигрантских» семей звали его на еврейский манер «докторчик»; среди учеников был и Максим Пешков, сын М. Горького. (См. также «В годы подполья. Сборник воспоминаний. 1910 г. — февраль 1917 г.». М., 1964.)

Кроме Семашко лекции по «революционному искусству» в Яонжюмо читали Зиновьев, Луначарский, Стеклов (наст. Нахамкес), Каменев, Финн-Енотаевский, С. Вольский, Арманд, а также «иностранцы», к примеру, Шарль Раппопорт и др. Надежда Константиновна обучала присутствующих правилам конспирации, шифровке, эзопову языку, а также вела семинары по газетной корреспондентской работе; и не только! Именно Крупская была здесь первым и ведущим специалистом. Но отчего именно она?

Чтобы ответить на подобный вопрос, пришлось бы провести анализ деятельности секретной организации — Ордена, и становления его идеологии. Этими вопросами многие годы занимался (занимается) небольшой круг специалистов, к примеру, доктор политологии, профессор Э. Саттон; профессор Л. Кей; доктор социологии, профессор Г. Климов; доктор философии, профессор Олег Грейгъ; доктор истории Г. Райзеггер; другие. Мы же только бросим беглый взгляд, опираясь на выкладки профессора О. Грейга.

Взять, к примеру, одного из тех, кто находился у истоков основания Ордена («Череп и кости», а еще — священный союз, золотой миллиард, Мировое правительство и проч.) — банкира Дж. П. Моргана. В книге известного профессора Кэролла Квингли «Трагедия и надежда» с фактами живописуется, как Морган пользовал и правых, и левых в качестве рычагов для политического манипулирования обществом. «Объединение между Уолл-стрит и левыми… фактически является продолжением объединений между банком Моргана и левыми. Для Моргана все политические партии были просто организациями, которые следовало использовать, и фирма поддерживала контакты со всеми лагерями… К сожалению, мы не в состоянии охватить здесь эту большую и неизвестную историю, но следует помнить, что то, о чем мы говорим, является лишь частью гораздо большего», — писал автор «Трагедии…». Так и мы, говоря о Н. Крупской, затрагиваем лишь мизерную часть куда как большего конгломерата, могущего именоваться Пирамидой исторических событий, сложенной из останков мировых цивилизаций.

Дж. Морган использовал диалектический процесс, как инструмент политического контроля в финансовых целях. Созданная им во второй половине 50-х гг. XIX века школа психоаналитиков по изучению и научному анализу всех сфер жизни Российской Империи легла в основу совершенствования механизмов I Интернационала. А за 3–4 года до создания этой своей школы Морган прошел обучение в Геттингенском университете в Германии (основан в 1737 г.), который, как известно, являлся центром распространения идей Гегеля (1770–1831). Именно в аналитических школах, созданных Морганом, просчитали, что во главу идеологии в создаваемых новых условиях следует поставить благородные организации: библиотеки, музеи, различные благотворительные фонды, через которые и должна осуществляться политика по захвату территории, ранее принадлежавшей другой нации, и нейтрализации любой нации с целью создания новой! Подключив при этом изобразительное искусство, литературу, и т. д. Этот же подход по проблеме захвата чужих территорий и нейтрализации наций осуществлял и известный лидер Ордена Джордж Пибоди (1795–1869). Именно благодаря этой неординарной фигуре для осуществления захватнических планов использовались освобожденные от налогообложения вышеуказанные объекты; впоследствии в США эти объекты стали называться музеями и библиотеками Пибоди!

Между фирмой Моргана, другими финансовыми структурами Нью-Йорка и Орденом существовала тесная и секретная связь. В проектах которой стал участвовать и английский истеблишмент, — группа приближенных, посвященных, получивший тайное название Группа.

Психоаналитики Ордена, работающие в сфере идеологии, уже в начале XX века сочли Надежду Константиновну Крупскую наиболее яркой и уникальной личностью, способной в среде безнравственных людей в рядах РСДРП заложить основы идеологии нового государства на территории бывшей (именно так и рассуждали в Ордене, когда составляли планы на далекое будущее!) Российской Империи, и совершить- подмену русского народа другим.

К примеру, психоаналитик Гарольд Стэнли (член Ордена с 1908 г.), — после смерти Моргана член правления его компании, которая стала именоваться «Морган, Стэнли и К°», — прямо ставил задачи своим агентам, работавшим во II Интернационале, — Аксельроду, а позже и Лейбе Бронштейну: главной задачей текущего момента является создание идеологии антирусской партии, обязанной устранить любое русское национальное движение! И для этой цели, считал Стэнли и К°, никаких средств не жалеть… тем более что средства, которые тратились на создание антирусского движения в России, совершенно не били по карману Ордена и Группы, потому что деньги отчислялись от эксплуатации Аляски, — территории Российской Империи, проданной США во временное пользование!

В те же годы Стэнли порекомендовал Лейбе Бронштейну (Льву Троцкому), что ему не следует афишировать, что он закончил Йельский университет, а если и произойдет утечка, то подтверждать: только Гарвардский. О пребывании в Йельском учебном заведении не должно быть и речи; но именно там он прошел курс подготовки по дальнейшему формированию социал-демократической партии в России на основе масонских постулатов. Вспомните, как запойно изучал Троцкий мировую историю масонского движения, будучи еще юным отпрыском, впервые попавшим в одесскую тюрьму. «В этот именно период меня заинтересовал вопрос о франкмасонстве. Я в течение нескольких месяцев усердно читал книги по истории масонства, которые мне доставлялись родными и друзьями из города… Постепенно картина становилась мне яснее. Старый цех был не только производственной, но и морально-бытовой организацией… В XVIII веке формы франкмасонства заполняются в ряде стран содержанием воинственного просветительства, иллюминатства, выполняющего предреволюционную роль… Так как в тюрьме при выдаче новой тетради отбирали исписанную, то я завел себе для франкмасонства тетрадь в тысячу нумерованных страниц и мелким бисером записывал в нее выдержки из многочисленных книг, чередуя их со-своими собственными соображениями о франкмасонстве и материалистическом понимании истории. Работа эта заняла в общем около года» (Л. Троцкий. Моя жизнь. С. 127–128).

Троцкий был зачислен для продолжения учебы в Гарвард, получил диплом Гарвардского университета и стал масоном 33-й степени, — взлетев на вершину масонской ложи! 33-й уровень (степень) присваивается Высшему Консулу, который возглавляет Ритуал. На основе структуры вольной масонерии Надежда Константиновна позже создаст проект иерархии, который был принят за основу в 1922 году, — проект по строительству РКП(б) — ВКП(б) — КПСС.

Политику поддержки своих проводил и член Ордена Генри Дэвидсон; а его сын Х.П. Дэвидсон-младший (вступил в Орден в 1920-м) осуществлял непосредственное участие в укреплении новой власти в России в период Гражданской войны. Прямое участие в направлении революционной деятельности в начале XX века в России принимал член Ордена с 1904 г. Томас Корчан. Он организовал сеть фирм-филиалов, контролировавшихся кланом Моргана; например, «Гаранти Траст» и «Бэнкерс Траст», которые финансировали не только вооружение троцкистской Красной армии, но и отменно, не скупясь, пополняли бюджет идеологической службы ЦК ВКП(б).

Используя правые и левые силы (тезис и антитезис) на международном уровне, Орден через политические системы власти создает условия, когда системы (режимы) тех или иных государств рушатся в борьбе за всемирный синтез, — как указывал в своих теоретических исследованиях Гегель. Разве мог немецкий философ помыслить, что созданная им теория будет проецироваться через постулаты масонства?!

Я. Крупская, являясь резидентом Ордена по идеологической работе, начиная с 1910 г. активно формирует будущую идеологию государства совершенно нового типа.

Все последующие годы до начала Первой мировой войны в отчетах аналитического центра Ордена по поводу задач тайных организаций в Европе по свержению монархий Германии и России, в части, касающейся резидентуры — РСДРП, отмечалось с упорным постоянством: «…следует считать наиболее приемлемой и оптимальной деятельность секретаря ЦК партии, нашего резидента в России г-жи Ковалевской (псевдоним Н. К. Крупской, данный ей в Ордене) по формированию идеологии государства на территории ныне существующей Российской Империи, в соответствии с нашими замыслами…»

Но прежде ей предстояла преподавательская работа в учебном центре Ордена — партийной школе в Лонжюмо, где она проявила себя незаурядным педагогом и организатором профессиональной подготовки агентов, гордо именуемых революционерами. Уровень их подготовки был столь высок, что каждый агент обладал знаниями практически высокопрофессионального резидента. Надежде Константиновне удалось убедить представителя аналитического центра Ордена (и через письма-отчеты и при непосредственном контакте), что необходимо «выращивать» не только профессионалов-революционеров, но и будущих руководителей государств. Прежде чем ставленники Ордена смогут при благоприятных для них обстоятельствах занять те или иные высшие посты в новосоздаваемых государствах, — утверждала она, — они обязаны узнать истину, главную тайну, гласящую, что только избранные и ведомые определенными силами мировой закулисы будут при новом мировом порядке осуществлять высшее руководство всеми остальными людьми. Высоко оценив научную и преподавательскую деятельность Надежды Константиновны, Орден поставил ее во главе проекта по подготовке руководителей государства (возможно, спустя десятилетия именно этот проект лег в основу создания учебного и научного Центра имени Маршалла).

Еще когда формировалась школа и шел отбор кандидатур, Надежда Константиновна высказала мнение, что наиболее подходящими для изучения новейших методов по установлению ведущей исторической роли «самых передовых людей» на Земле в высшей группе школы в Лонжюмо могут быть только некоторые из резидентов Ордена в России. Подходящими кандидатурами на роль будущих руководителей, по ее мнению, были: Троцкий, Ульянов, Аксельрод, Семашко, Мартов, Чичерин, Урицкий и некоторые другие. Когда между ними пошло открытое дискутирование, двое из названных товарищей выразили решительный протест, посчитав, что они должны не учиться, а лишь обучать слушателей этой самой школы. Эти двое — Троцкий и Ульянов. Но и Надежда Константиновна была непреклонна. Первый с возмущением заявил, что он имеет университетское образование самого высшего образовательного центра Ордена — Йельского университета, а потому решительно заявляет, что мнение какой-то г-жи Крупской его вообще не интересует, и покинул заседание заграничного ЦК партии.

Надежда Константиновна в мгновение ока поняла, какую услугу она невольно оказала своему супругу. Казалось бы, возражавший против решения Наденьки Владимир Ильич должен был в очередной раз взорваться и также бежать от ее занудных нравоучений. Но Ильич не возмутился, а, вернувшись домой, осторожно попросил супругу:

— Наденька, догогая, я тебе так благодаген… Ты избавила меня от этого пагшивого ж… это хогошо, что он сбежал. Я согласен учиться, но одна пгосьба, никогда и нигде не говоги, что я учился в Лонжюмо. Мы напишем, что я пгеподавал…

Ничего удивительного в том, что в официальной истории ЦК ВКП(б) появилось версия, будто В.И. Ленин преподавал в школе Лонжюмо; впрочем, вся героическая ис-тория большевизма — сплошная выдумка, как и занесение всех мало-мальски содействовавших уничтожению Империи в разряд «гениальных», «выдающихся», «великих», «исключительно талантливых» и, конечно же, избранных некоей высшей силой.

Работы Надежды Крупской (г-жи Ковалевской) по созданию новых технологий обучения революционному движению в Лонжюмо была высоко оценена психоаналитиками Ордена. То был уникальный исторический шаг в создании новейшей идеологии; идеологии, взрывающей мир; идеологии, превзошедший все то, что было озвучено через уста Маркса, Плеханова, Добролюбова, Чернышевского, Герцена, Лафарга, Зорге (дед будущего разведчика Рихарда Зорге), Эфраима Лессинга, Троцкого, Ульянова и остальных последователей марксизма, взращенных в первую очередь для уничтожения русского народа и Российской государственности.

Сила мозга этой редчайшей женщины была воистину всесокрушающей, — силой уничтожающей и в то же время силой карающей всех и вся (удивительный парадокс, который НЕ сразу можно отследить!).

После трагической смерти великого князя Сергея Александровича закачался маятник, запустивший физиологическую и антропологическую катастрофу тела, мозга и всего организма Надежды Константиновны. Все ее силы пошли в направлении установления диктатуры масонского каганата, выспренно и лживо назвавшего себя российским революционным движением.