Красные крылья

БОРЬБА С САРАНЧОЙ

Война застала Санька и его родителей далеко от Москвы — в Грузии, где отец работал в сельскохозяйственной экспедиции.

Сразу всё как-то изменилось. На улицах появилось множество солдат. Солдаты ходили строем и пели:

Санёк тоже маршировал и в подражание солдатам пел.

Будущий лётчик не очень хорошо представлял, что такое война, однако это не мешало ему довольно успешно вести боевые действия против воображаемых фашистов. Тут ему нисколько не уступали его доблестные друзья — пятилетний Васо и трёхлетний Дэвико — дети квартирной хозяйки. Ребята легко расправлялись с захватчиками и никак не могли понять, отчего взрослые не догадаются послать их на фронт.

А фашистские полчища так и лезли на Москву, как саранча. Наши войска отступали, так как мы не были готовы к войне. И конечно, Санёк и его храбрые друзья не догадывались, что против танков с игрушечной винтовкой не пойдёшь. Да тут и кавалерия на сытых конях бессильна.

Степан Григорьевич послал своему начальству радиограмму:

«Считаю необходимым немедленное прекращение сельхозработ стоп Возвращение Москву стоп Немедленный перевод меня действующую армию».

Командир отряда на другой день прислал ответ:

«Приказываю следовать Ашхабад борьбы с саранчой стоп Подробности Ашхабаде».

Степан Григорьевич подумал, что командир чего-то недопонял: причём тут саранча, когда фашисты лезут к Москве?! И отправил следующую радиограмму:

«Жду вашего приказа немедленный перевод действующую армию».

Командир тотчас же ответил:

«Прекратить обсуждение приказов стоп Немедленно Ашхабад стоп Уничтожение саранчи приравниваю борьбе фашизмом КО (командир отряда)».

Когда мама узнала, что её муж рвётся на фронт, то очень рассердилась и плакала.

— Какая саранча? — спросил Санёк.

— Ну как бы тебе объяснить? — Степан Григорьевич пожал плечами. — Обыкновенная. Где пролетит — всё уничтожит. После неё остаётся пустыня. Даже камышовые крыши съест. Понял?

Санёк задумался — никак не мог представить, на кого саранча похожа.

— Она фашист? — спросил он.

Отец засмеялся:

Считай, что фашист. Ведёт себя совершенно по-фашистски.

— Какая она?

— Её отличительный признак — короткие усы.

По газетным карикатурам Санёк неплохо представлял обличие фашистского зверя Гитлера с короткими усами, приклеенными под носом.

— Как у Гитлера?

Отец снова засмеялся:

— Считай, что как у Гитлера. И летит, понимаешь, чёрной тучей — солнце закрывает. Наступает ночь. Представляешь?

Этого представить не было никаких сил.

— Раньше с ней бороться не умели, — продолжал объяснять отец. — Били в кастрюли, кричали во вело мочь — пугали. Всё даром. Но теперь мы ей покажем!

— На кого она похожа?

— Как на кого? На большого кузнечика.

Степан Григорьевич показал книжку с портретами насекомых. Среди них — ярко разрисованный кузнечик с короткими усами.

— Вот саранча, — оказал он.

Тут Санёк сразу всё сообразил и побежал рисовать борьбу с саранчой.

Посреди листка старательно изобразил большой У-2 с красными звёздами на крыльях и киле. На отцовом самолёте как на гражданском звёзд не было, но Санёк посчитал, что для войны с саранчой они понадобятся. Вокруг нашего, очень красивого самолёта вертелись маленькие корявые существа с человеческими, неприятными на вид головами и стрекозиными крыльями. На крыльях кресты и фашистские знаки — свастики.

Но как сделать, чтобы уже нарисованный на небе враг падал на землю? Санёк его попросту зачёркивал и внизу намалёвывал обломки — отдельно крылья, усы, свастики.

После победы над саранчой солнцу прибавилось лучей, а земля покрылась цветами и новогодними ёлками. В небе появилась радуга, бабочки и корова. Корове, конечно, следовало бы щипать травку, а не летать по небу, но земля оказалась сплошь заваленной фашистскими обломками саранчи — негде бедной корове поместиться. Ничего, пусть немножко полетает, пока мы не расчистим землю.

Хозяйка квартиры тётя Софико, глядя на рисунок Санька, вскинула по-кавказски руки:

— Вот молодэц! Художник будэшь!

— Нет, буду лётчиком, — возразил Санёк.

Ему казалось, что он сам летит на большом, красивом самолёте и расправляется с оккупантами. Он чувствовал себя настоящим героем.

— Ладно. Будь лётчик, — охотно согласилась хозяйка. — И бэй фашистским оккупантам! Нэ отдадим ему нашу Москву!

— Не отдадим, — заверил Санёк.

На другой день отец улетел на своём самолёте в Туркмению.