Красные крылья

ПЕСНЯ ПРО ЗАГЛУШКИ И НЕКОТОРЫЕ СЕКРЕТНЫЕ СВЕДЕНИЯ

— Полковник! — прошептал всезнающий Ширяшкин, разгоняя складки гимнастёрки под своим брезентовым поясом. И принял стойку «смирно».

Санёк, в подражание взрослым, тоже сделал пятки вместе, носки врозь.

Полковник, большой и толстый, в начищенных до зеркального блеска сапогах, с бумажным пакетом под мышкой, не спеша двигался к самолёту.

— Здравствуйте, товарищи! — поздоровался он с лётчиками и подбросил к козырьку фуражки руку.

— Здравия желаем! — пробасил убивший быка глухой командир.

— Вольно! Как матчасть?

— Материальная часть самолёта в порядке, — отозвался механик. — Заправка бензином согласно задания. Можно лететь.

— Ну и полетели. — Полковник снял фуражку и принялся вытирать клетчатым платком свою лысину. — Уф, жарища!

Глухой командир глянул на стрелка, и тот пошёл снимать заглушки.

Полковник стал обмахиваться платком. И вдруг его взгляд остановился на Саньке — тот перепугался: вдруг не разрешит лететь за то, что маленький.

— Ну как? — спросил он.

— Ответь: «Хорошо, товарищ полковник!» — подсказал Ширяшкин.

— Х-хорошо, — ответил Санёк.

— В школу ходишь?

«Не разрешит лететь», — подумал Санёк, а вслух произнёс:

— Буквы знаю…

— Не боишься лететь?

— Ответь: «Никак нет, товарищ полковник!»

— Никак… никак… — дальше Санёк от страха забыл.

— Ну, если ты, юноша, не боишься, то и мы не боимся, — сказал полковник.

Это следовало понимать как шутку, и военная женщина улыбнулась кисло-сладкой улыбкой. Да и остальные с некоторым опозданием улыбнулись. Только командир остался неподвижным — ничего не слышал.

Полковник первым забрался в самолёт по приставной лесенке.

— Зайдём последними, — сказал отец, — в самолёте душно.

Стрелок собрал заглушки.

— Зачем на них флажки? — спросил Санёк у отца.

— Чтоб не забыть. Видишь, флажок болтается — значит, оставил заглушку. А вон на рулях зажимы — это струбцины. Они — чтоб рули не раскачивало ветром.

Стрелок услышал, о чём разговор, и сказал:

— А ещё, чтоб чего-нибудь не забыть перед вылетом, надо знать песенку. Вот эту. — И он запел вполголоса:

— Ну, понравилась песня? — спросил он.

— Понравилась, — ответил Санёк.

— Песня, конечно, не больно-то красивая, но если в ней упустишь хоть слово, то… сам понимаешь.

Санёк ничего не понимал.

— Что будет?

— Вот твой отец объяснит. Заходите в самолёт, товарищи, а я ещё раз обегу машину. На всякий пожарный случай.

— Забудешь заглушку в радиаторе, — объяснил отец, — масло перегреется, и мотор остановится. Можно упасть.

Все забрались в кабину.

Полковник сидел спереди, у самой пилотской кабины, и держал на коленях свёрток.

Ширяшкин, который оказался рядом с Саньком, шепнул, кивая на полковника:

— Везёт сверхсекретный пакет, — и приставил к губам палец. — Тс-с! Молчок! Знаем только вы и я.

— Что в нём? — спросил Санёк также шепотом.

— План всей войны. Тс-с! Следи, чтоб он его где-нибудь не потерял. Но главное, чтоб не украли. Диверсанты и шпионы давно охотятся за этим пакетом. Понял? Тс-с!