Кречет 4

Глава 14

Полковник Семёнов (Гадюка)

В кабинете генерала Громова было людно и весело. Они праздновали победу. Гадюка вошёл и осмотрел собравшихся за большим столом.

Тут сам Громов, красный от выпитого, майор Улицкий и ещё несколько офицеров. Перед ними стояли бутылки с водкой ещё со старых времён, свежий самогон, консервы и салатики из солёных овощей, а ещё забитые сегодня курицы и свинья. Табачный дым клубился так, что почти ничего не было видно.

— Товарищ генерал, — официально обратился Гадюка.

— Лёха! — вскричал Громов. — Садись уже, где ты там ходишь?

Генерал пил редко, но иногда всё же позволял себе расслабиться. Сегодня как раз был повод.

— Мы разнесли этого толстожопого выб…ка! Всё сработало, как часы!

Он поднял стакан с водкой и залпом выпил.

Майор Улицкий уступил место. Гадюка сел за стол, отодвинул недоеденный салат и пододвинул к себе тарелку со свиным языком.

— Всё прошло успешно? — спросил он.

— Ещё бы! — генерал повернулся и окатил полковника волной перегара. — Он мне засаду подготовил, сука, но сам себе, бл*, ловушку устроил! — Громов засмеялся.

— Вертушку вернули?

— Не. Потом. Когда все разбегутся, или когда подготовишь мне новый проект. Сейчас опасно, людей мало, а этих тварей там теперь полно.

— Насчёт этих твоих солдатиков, — твёрдо сказал Гадюка. — Пока ты был на операции, один из твоих бойцов, — он выделил слово особой интонацией, — хотел изнасиловать девушку из нового набора. А потом ещё напал на персонал с оружием.

— И что ты сделал?

Гадюка похлопал себя по кожаной кобуре, в которой носил свой АПС. Стечкину полагалась деревянная кобура-приклад, но Гадюка предпочитал самодельную, она полегче.

— Туда и дорога, — Громов махнул рукой. — Я разберусь с этими. Кто там совсем от рук отбился, пойдёт на нижний уровень. Но сам знаешь, притока нет. Давай-ка лучше выпьем с тобой. Всё, вышли все! Мне с полковником надо поговорить.

Офицеры молча поднялись и ушли, оставив недопитые стаканы. Громов твёрдой рукой разлил водку по стаканам и подвинул один Гадюке.

— Ну, вздрогнули, — Громов выпил свой залпом.

Гадюка тоже так умел. Холодная жидкость обожгла горло и сбила дыхание. Он взял огурец и втянул носом запах, не сразу его почувствовав.

— Не знал этот Барон, на кого полез! — Громов налил ещё по одному. — Чую, сожрали его там. А я бы его сюда привёз, как чучело, и на цепь бы посадил.

— Вы сразу атаковали? — спросил Гадюка. — Не пытались связаться с людьми, про которых я говорил? Пленных не смотрели?

Та женщина, Лилия, передавала описание внешности нескольких человек, которых захватил Барон, и ещё одного, который мог туда вернуться. Гадюка не особо рассчитывал, что кто-то их найдёт, да и приоритет поиска был ниже, чем у Объекта 113. Но кто знает, вдруг повезло. Лишние козыри никогда не помешают.

— Не, сразу пульнули, пока ветра не было. Он всё равно подул и всё испортил, но газ своё дело сделал. Как ты их называешь? Умники? Вот они всё и рассчитали. Давай лучше о чём-нибудь другом, — Громов задумался и вздохнул. — У меня же сын был, помнишь? В Москве учился. Интересно, куда он делся? Ленивый, как не знаю кто, но всё равно порой хреново, как его вспомню. Что он там остался. А у тебя же тоже сын был?

— И я тебе говорил, и не раз, — Гадюка покрутил стакан, но больше пить не стал, Громов всё равно уже окосел достаточно. — Двое у меня были, Ваня и Света. Катька-то ушла тогда и их забрала. А потом, как началось всё это дерьмо, я сразу к ним поехал, а там, на квартире… — он махнул рукой, взял стакан и выпил залпом. — Ладно уже подзабылось, чего вспоминать.

— Погоди-ка, — Громов нахмурил брови. — Ты что, сына в честь меня назвал? Ну ты даёшь, Лёха!

— Я тебе говорил уже, Ваня. Ты и сам его видел пару раз. На руках даже держал.

— Башка-то у меня, сам знаешь, — он показал на шрамы на висках. — И это тоже забуду. Вся прошлая жизнь в тумане, только во снах что-то вспоминается. В общем, к чему я. Надо ускоряться с тем проектом, и с другими тоже. Много чего надо сделать. А ещё…

В дверь постучали.

— Открыто! — гаркнул Громов. — Кого там принесло?

— Доктор Акулов! — доложил солдат.

— О, это же лысый х… посланник солнца, Дракула наш ненаглядный. Пусть входит.

Вошёл доктор Акулов, сверкая лысиной и потрясая бумажками. За ним два солдата, столкнувшиеся в дверях плечами, и с ними Лилия.

Лысый ублюдок как-то пронюхал и узнал о ней. Нашёл документы. Ну что же, Гадюка подготовился и к такому исходу.

— Товарищ генерал! — вскричал Акулов. — Иван Палыч! Я должен вам рассказать о том, что полковник Семёнов, — он показал на Гадюку, — тайно проводит опыты!

— Я знаю, — невозмутимо сказал Громов и сел поудобнее, глядя на Акулова и пьяно улыбаясь. — Я сам ему это и велел сделать.

Хорошо, что генерал наклюкался, будет проще.

— Тебе есть, что сказать по существу? — спросил Гадюка и поднялся, сверля Акулова взглядом. — Или ты просто пришёл повонять?

Акулов, похоже, не ожидал, что Гадюка будет здесь, и не сразу его заметил. Доктор опешил и шагнул назад, упёршись спиной в солдат.

— Вы не понимаете! — завопил он. — Он проводит опыты над человеком, у которого иммунитет! Я видел результаты анализов её крови и ликвора! Её антитела… Если проще, у неё иммунитет к заражению!

Он снова потряс бумагами. Одна вылетела и приземлилась на пол.

Гадюка медленно подошёл ближе. Доктор Акулов отвёл взгляд.

— Вы поняли хоть слово, что он говорит? — спросил Гадюка у Лилии.

Ну же, она умная, должна понять, что происходит. Она должна подыграть. Или всё будет кончено. Для неё тоже.

— Нет, — сказала Лилия. — Какой-то ликёр и…

— Это ликвор, спинномозговая жидкость, — вскричал Акулов. — И результаты обследования говорят…

Гадюка вырвал у него бумаги и посмотрел под лампой, что там написано, хотя и так знал.

— Это данные проекта Объект 103, — сказал он и свернул бумаги. — Результаты анализа за июль и август. Старые…

— Погодите-ка, — Акулов нахмурился. — Но я же смотрел…

— Ты посмотрел старые результаты, не сравнил дату, а теперь пришёл сюда и ещё привёл постороннего человека! Смотри, Палыч, — Гадюка показал бумагу Громову. — Видишь, всё старьё от закрытого проекта. Этот лысый умник посмотрел не туда, а ещё взбаламутил народ, а ещё…

Гадюка повернулся к Акулову и угрожающе прошептал:

— А ещё разболтал при всех секретные данные.

— Но я не хотел, — начал оправдываться Акулов. — Но почему тогда у этой женщины берётся так много анализов…

— Потому что у неё группа крови, как у Сто Первого. Если что-то случится, нам придётся делать переливание, потому что он слишком важный. И всё, не более того.

— Но зачем тогда писать её анализы в проекте Сто Три? — Громов почесал затылок и покрутил листок с двух сторон.

— Потому что чистой бумаги нет, — сказал Гадюка. — Проект закрыт, а мы пишем на обороте исписанной. Я же заказывал бумагу сборщикам, хоть бы пачку нашли.

Гадюка подготовился к этому, если кто-нибудь из умников найдёт записи и поднимет тревогу. Но всё равно, повезло, что он был рядом с Громовым, который ещё и напился. Нет, генерал не стал бы ничего предпринимать, не посоветовавшись с полковником и старым другом, но всё же лучше перестраховаться ещё раз.

И надо бы вывести Дракулу из игры. Он слишком много на себя берёт.

— Я приношу вам извинения, — Гадюка подошёл к Лилии. — Наш доктор всех взбаламутил. Вы не расстраивайтесь и не забивайте голову. Это всё технические проекты, которыми мы занимаемся сами. А про переливание я вас предупреждал.

— И помните, — пафосным тоном произнёс Громов. — Мы все в Альянсе Спасения работаем на благо человека.

— И я даже знаю его фамилию, — тихо прошептал Гадюка и посмотрел на солдат. — Уведите её в жилой корпус, всё нормально.

Он кивнул Лилии на прощание, и её вывели.

— А нам её не надо того? — спросил Громов. — Ну это самое, отправить её туда, вниз.

— Мы не сказали ничего, чтобы она поняла, — Гадюка сел за стол. — Если только доктор Акулов не разболтал ничего по дороге. А если он так сделал, они отправятся туда вдвоём.

— Простите, — умник склонил лысую голову. — Я ничего ей не сказал. Я могу идти?

— Нет, — Громов налил стакан. — Пей! Твоя работа сегодня себя оправдала. С твоей помощью, и с помощью Лёхи… Кхм… Полковника Семёнова, мы быстро распространим влияние на всю область. И кто знает, может быть, мы ещё увидим возрождение человечества.

— Дай-то Бог, — Акулов выдохнул и выпил стакан залпом. — Мы ещё работаем со Сто Тринадцатой. Проект идёт небывало быстро, я даже удивился.

— Ну ещё бы, — сказал Гадюка.

— И всё-таки, — Громов с силой поставил стакан на стол, от чего посуда на нём задрожала. — Как так происходит, что эти гнилые твари видят всех, но не заражённых подростков?

— О! Может быть, однажды я сделаю диссертацию. Дело во многих вещах. Первое! — доктор Акулов начал загибать пальцы. — Феромоны! Запах действует на заражённых таким образом, что их приобретённые инстинкты не срабатывают! Зомби считают такого полузаражённого подобным себе. Причём феромоны действуют по области, даже обычный человек может укрыться рядом с подростком. Но это не всё! Второе! Звук! Они могут приманивать их криком, который идёт на разных частотах. Нужные нам настолько высокие, что человеческое ухо их не различает. Зато дистанция этого крика настолько огромная, что… Даже не знаю насколько. Если бы мы продолжили с Объектом Сто Один.

— Не, — Громов помотал головой. — Кое-кто против, — он кивнул на Гадюку. — Но я никуда не тороплюсь. Мы ещё покончим с этим Бароном. Кстати, я хочу демонстрацию. Объект Сто Тринадцать. Покажи мне, как это работает, никогда не видел сам.

— Сделаем, — Гадюка кивнул и поднялся. — Только нужен доброволец.

— Найди такого, — генерал усмехнулся. — У тебя целый бункер в твоём распоряжении.

Лилия

Этот странный спектакль с участием самой Лилии и Гадюки немного выбил из колеи. Но солдаты, на этот раз не те неприятные люди с татуировками, которые вели себя очень вызывающе, а более вежливые, вернули Лилию в модуль.

— Что там? — сразу же спросила Кира, как только Лилия вошла. — Тебя увели, как арестантшу.

— Да разобрались уже, — сказала Лилия, усаживаясь на скрипнувшую кровать. — Что-то напутали.

— Как всегда. Напутают, а потом нам разбираться. Но раз ты была у Громова и этого полковника, то они что-нибудь сказали о Веле и остальных?

— Ничего, — Лилия помотала головой. — Но я с ним ещё поговорю.

С Гадюкой было встретиться проще, чем с генералом, достаточно было сказать об этом любому солдату. Генерал Громов показался только в начале, гостеприимно встретив всех прибывших в бункере. А потом исчез, и Лилия увидела его только сегодня.

Вместе с этим исчезло это ощущение, что они попали куда-то в место, где всё налажено и безопасно. Прежнее вежливое отношение менялось. Но дело не только в охране, персонале и учёных, которые и раньше не блистали хорошими манерами.

Всё испортили зелёные. Те жители бункера, кто получил зелёную карточку вместо жёлтой.

Через пару дней Лилию разбудили стуком в дверь.

— Общий сбор! — объявил седеющий мужик с зелёной табличкой на груди. — Всем жёлтым собраться в актовом зале.

Это тот самый зал, который Лилия в прошлый раз помогала Кире отмывать. Там расставили парты и стулья, а красные флаги и портреты Ленина унесли. Зато осталась кафедра, за которой теперь стоял Шон с таким видом, будто он какой-то председатель с тех времён.

— Минуточку внимания, — он стучал карандашом по кафедре, недовольно поглядывая на всё ещё входивших людей. — Ну вы можете побыстрее? Время идёт, а у меня столько работы!

— Какая у тебя работа? — насмешливо спросила Кира. — Задницей полировать скамейки в столовой?

В зале засмеялись.

— А кормят-то вас неплохо! — добавил кто-то с заднего ряда. — У нас тут зомбиапокалипсис, если вы забыли, а вы там все отжираетесь, как на убой.

— Тихо! — Шон нахмурился. — Я пришёл обсудить с вами новые инициативы. Как вы знаете, зелёные команды вовсю работают в Альянсе Спасения над восстановлением человечества.

Его особо не слушали. Лилия всматривалась в лицо Шона. Она его плохо знала, если не считать короткого разговора перед тем, как они все оказались в бункере. Так что она и не видела никакой метаморфозы в этом человеке. Кто знает, каким он был раньше.

Но те, кто его знал до этого, возмущались тому, что Шон «зазвездился». Шон из-за этого кипятился и начинал орать. Как и сейчас, пока он предложил обсудить какие-то нормы пайков и выработки.

— Мы пришли с этим к генералу Громову! — заявил он. — Иван Павлович сказал, что готов обсудить с нами эту инициативу, если не будут против остальные. Мы все, зелёные, согласились ограничить порции важных продуктов, но вы, жёлтые, почему-то против…

Его слова потонули в возмущённом крике. Больше всех негодовала Кира. Лилия помалкивала, её не особо интересовали новые порядки. Тем более, её очень хорошо кормили после каждой сдачи крови. Больше вопросов было с тем, что она до сих пор не могла встретиться с Гадюкой. А ещё у неё перестали брать кровь. Возможно, так они страхуются, чтобы никто ничего не узнал.

Казалось бы, характер Шона окончательно испортился, когда он получил власть. Вот только он был в курсе тайны Лилии про её кровь, как и Кира. И до сих пор не выдал её. Почему-то он молчал, хотя вполне мог сказать Громову и заслужить похвалы от нового хозяина.

Он знает что-то, чего не знает никто другой?

Шон покраснел ещё сильнее и сжал пальцы так, что карандаш хрустнул.

— Собрание окончено, — объявил он. — С вами бесполезно говорить по-хорошему.

Почти все вышли, кроме громко дышавшей носом Киры, которая взглядом метала молнии, и самой Лилии.

— И я ещё за него голосовал, когда мы были затворниками, — возмущённо пробормотал седоусый дед, выходящий последним. — Хорошо, что не выбрали тогда.

Они остались втроём.

— Ну что ты устроил? — Кира накинулась на Шона. — Я будто в Союз опять попала! Может, ещё пятилетку тут организуем? Ячейку комсомола откроем?

— Да погоди ты! — горячо зашептал Шон. — Знаешь, что со мной сделают, если я не буду играть по их правилам? Пока я изображаю шута на потеху остальным, я в безопасности. И все вы тоже!

— О чём ты? — спросила Лилия, чувствуя холодок внутри.

Кира тоже осеклась, так и не начав фразу, которую собралась произнести.

— А это связано с тем, — Шон посмотрел на них. — Что генерал Громов до сих пор не знает о тебе. И ты правильно сделала, что не рассказала никому. Громов — опасный человек. А хуже всего — тот одноглазый полковник, Гадюка. Такого ублюдка свет не видывал, он намного хуже Вела.

— Не говори глупостей, — произнесла Кира.

— Что ты узнал? — спросила Лилия.

— Карточки, — он показал свою зелёную. — Я случайно услышал, для чего они. Слушайте меня. А потом, когда выйдете, громко меня ругайте, чтобы никто ничего не заподозрил. Дело вот в чём: это очередь.

— Куда?

— Не знаю. Но там ничего хорошего. Я слышал, что хуже всего красные карточки. Говорят, что тех, у кого есть красные…

Шон зашептал так тихо, что Лилия почти не разбирала слова. Но услышанное ей не понравилось.