Кредо низвергнутых: Зов долга

Глава 1

«Держаться, не смотря ни на что – держаться». – Зацикленная мысль неслась по кругу в сознании юной девы, представительницы одной из первородных рас – датарийцев. При рождении девушку нарекли именем Лия. Та ночь сияла особенно прекрасным светло-голубым серебром Геллара. Жрицы столичного храма Великой Тарии, с неподдельным благоговением в глазах возносили молитвы прекрасной Богине народа датар. Ведь именно она отметила незримым поцелуем судьбу новорожденной принцессы, оставив на лбу улыбающегося дитя знак полумесяца с восходящими к небу уголками. Впоследствии младшая дочь датарийской Императрицы выросла чудесным ребенком, обожаемая своим народом и семьей. Никогда не унывающая, храбрая девочка Лия, льющая свет звезда…

– Держаться! – Вторила она своим мыслям хриплым, шелестящим голосом. Ее организм уже давно дошел до критической точки и едва позволял передвигать ногами. Прежде она всегда отличалась завидной выносливостью, проявляющей себя на изнурительных тренировках. Лию даже нахваливал всегда суровый мастер Вилиэм. Сейчас же она устала, просто устала.

Этим утром Лия вырвалась из своего унизительного плена. Собрала воедино разбитую на тысячи осколков душу и побежала. Побежала от себя и от всего мира. От четырех лет мучений и боли. От четырех лет стыда, отчаяния и саморазрушения. По воле случая, став рабыней Верховного демона, правителя одного из пяти доменов, Лия дошла до крайности. Она желала смерти для всех вокруг, желала ее для себя, а потом и для своего еще нерожденного ребенка. Мерзкого семени демонического отродья, что нашло приют в ее чреве. Как же она его ненавидела, всех их!

– Держаться... – прошептала Лия потрескавшимися губами. Соленые ручьи бесконечных слез испещрили ее запыленное лицо уродливыми рытвинами, частенько заливая собой открытые раны и ссадины. Боли не было. Лия перестала ее чувствовать, она сроднилась с ней. Все тело уже давно превратилось в одну сплошную рану. Лишь бережно придерживаемый одной рукой выпуклый живот, что скрывался под едва прозрачной тканью ее платья, казался невредим. Да, она полюбила того кого презирала всей душой. В один день Богиня ниспослала озарение через ее дитя. Напомнила глупой девушке о силе ее крови и помогла прочувствовать любовь еще нерожденного сына. Уже сейчас он поддерживал ее, распалял в угасшей душе огонек жизни. Он стал для нее причиной для борьбы, источником света. Он стал для нее всем.

Теперь датарийка бежит, а вслед за ней, бурлящей пыльной взвесью, несется стая свирепых низших демонов, чей визг пробирает до самых костей. Эти извращенные хаосом существа, чья кровь оказалось слаба, ведомы лишь голодом и волей своего повелителя. Он отправил их за ней. Мерзкий демон, погубивший ее жизнь, сломавший ее душу. Теперь он жаждет забрать последнее...

– Еще немного... – сквозь зубы простонала девушка, впиваясь глазами в пелену ужасающе спокойной глади черного озера. Оно подобно безжизненной кляксе укрывало собой бурую ржавчину песков безразмерного тела Пустыни Отчаяния. Одна единственная червоточина, что сулила смерть всем порождениям Хаоса. Озеро испускало отголоски эманаций самой сильной первостихии, той в которой зародилось все сущее ­– первозданной тьме. Даже слабых волнений силы было достаточно, чтобы Хаос, заполнивший выгоревшие вместилища душ демонов становился нестабильным, а порой и вовсе уносился прочь к ядру, лишая свои смертные оболочки жизни.

Лия не просто так выбрала этот день для побега. Каждые четыре года, когда на небе серебристый диск Геллара и, пылающий золотым огнем Барсул, сливаются воедино, в мире смертных день и ночь теряют свои привычные очертания. Весь мир заливает кровавым свечением Бедствия. В эти сутки грани миров истончаются, и в отличие от жителей Срединного мира, отродья Хаоса знаменуют сей день Жатвой.

Всю неделю, предшествующую знаменательному дню лучшие из воинов каждого доминиона льют свою кровь на Великой арене, дабы заслужить для своего Владыки право на первенство в походе через прорыв мирозданий. Да, гуляющие червоточины часто появляются во всех планах этого мира, вот только никто не знает, куда они приведут. Чаще всего из гуляющих червоточин никто не возвращается. Ведь демоны не преследуют цель просто попасть в подпространство, им нужен прорыв. Контролируемый прорыв, который может гарантировать лишь утоливший жажду крови артефакт.

Сегодня пришел именно этот день – день Жатвы, такой же, как четыре года назад, когда девушку пленили демоны. Вот только Лия совсем не там, где чемпион Великой Арены во славу своего господина на сутки откроет стабильный проход в Срединный мир. Датарийка бежит в то место, которое обходят стороной даже самые могучие демоны, туда, где, по словам предков, покоится сердце забытого Бога. Это место называют Цитаделью Бездны, и демоны считают, что оно несет лишь погибель, но, как говорил мастер Вилиэм: «Что для одних смерть – для других спасение».Лия вымученно улыбнулась своим мыслям. Наверняка, Верховный демон Убэд, ее пленитель, сейчас вне себя от ярости. Арена не подарила ему победу в этот раз, а вместе с тем, он упустил ту, кто носила под сердцем его наследника. Ту единственную, кто за долгие годы смогла выжить в его плену и обуздать силой своей крови безумие всепоглощающего Хаоса. Датарийка в последний раз оглянулась. В нескольких десятках метров от нее неслась волна рыжей пыли. Она вздымалась в высь, теряясь под тяжестью медных облаков. Она рычала и скулила сотней искаженных ртов. Волна не успевала. Первозданная тьма уже вступила в резонанс с силой Хаоса. Пространство гудело. Казалось, что весь мир дрожит от эха незримой битвы.

В дальней части озера, где его округлая форма переходила в продолговатый узкий хвост, на берегу замерло несколько существ. Это были демоны. Те, о ком стараются не говорить. Их история покрыта непроницаемым мраком. Легенды о них порой разносятся ветрами едва различимым шепотом, вот только походят они на обычные выдумки.

Лия едва не оступилась, встретившись взглядом с черными провалами глазниц странных демонов. Эти жуткие существа находились на приличном расстояние, ведь озеро разлилось совсем не маленькой кляксой черного зеркала, но даже так ее чуткое зрение уловило глубину той пропасти, что разделяло этих существ с их собратьями.

Первое что привлекало внимание – это черные глаза. В них едва угадывался сдвоенный блестящий зрачок. Жуткая картина, наверное, даже более жуткая, чем змеиные желтые глаза Убэда - главного страха ее жизни. Дополняли картину открытые участки кожи, испещренные черными письменами, да и сама она совсем не отливала медью, как у большинства разумных демонов, а тела вовсе не отличались завидной мускулатурой. Вот только Лии доподлинно известно, что некоторые отщепенцы забытого Первого Доминиона все же не приняли судьбу изгоев. У каждого из пяти Владык на службе числились один, а порой и два таких воина, и молва о них ходила ужасающая. Молва, которой почему-то не получалось не верить.

Отчаяние сковало сердце девушки. Неразумные твари, что преследовали ее, давно затихли. Облако бурой пыли, все еще скрывало их уродливые тела, но Лия точно знала, что неспособные противиться воле хозяина существа – уже мертвы. Вот только дитя в ее чреве извивалось обезумевшим зверем. Незримая эмпатическая нить передавала бурю ненависти и страха. Больше никакой любви и заботы.

Лия горько усмехнулась. Какой же глупой она была, что поверила в свою исключительность. Сильная кровь... как же! Хаос поглощает всех и никому не дает права на спасение. Сейчас это ощущалось в крайней степени отчетливо. Либо она умрет в червоточине вместе с грязным семенем внутри себя, либо попадет в лапы изгоев.

Девушка сделала неуверенный шаг к озеру, не отрывая взгляда от жутких и, казалось, заинтригованных существ . Да, как ни странно, но демоны Первого Доминиона не двигались, а лишь с интересом наблюдали за девушкой. Возможно, это всего лишь игры разума, но она заметила, что один из них улыбался, глядя на нее. Он будто в предвкушении молвил ей: «Ну, давай же... прыгай!»

Полная решимости, датарийская принцесса бросилась в объятия мерцающей тьмы, чтобы встретить либо смерть, либо, как говорил мастер Вилиэм – спасение.

Проход сквозь ткань миров показался Лии калейдоскопом мучений. Ее кровь в жилах то закипала, то останавливала свой ход, застывая разрывающей плоть колючей стужей. Казалось, что истязания никогда не закончатся, но вдруг, Лия ощутила, как боль отступает. Теплым покрывалом ее окутала неизвестная сила.

Ощущения все еще были спутанными. Бездна встретила ее пронизывающей до дрожи тишиной и непроглядной тьмой. Нет, пусть тьма и была непроглядна, но это не стало проблемой для дочери ночного народа. Она увидела новый мир, странный, пугающий своей чужеродной красотой. Она слышала шелест листвы и переливы дикого многоголосья леса. Но канал связи с ее ребенком оборвался, словно его и нет больше. Она знала, что так будет, но наивно верила, что опустошенное вместилище Хаоса все-таки примет в себя чистую душу. Верила, но этого, по-видимому, не произошло.

Датарийка упала на колени. Нежные черты лица, скрывающиеся под толщей грязи, исказила гримаса бесконечной боли и отчаяния. Не осознавая себя, девушка вгрызлась руками в черную землю, разрывая пальцами переплетения мелких корней, и залилась беззвучным плачем. А затем пришла боль. Не душевная, нет. Боль пронзающая, отдающаяся эхом в каждой клетке ее организма. Мертвый ребенок в чреве безутешной матери заворочался. Эмпатический канал восстановился, передавая девушке свой испуг и недоумение. Стоило бы радоваться, вот только почему он боится? Новая душа просто не могла бы осознать себя еще до рождения...

****

Сознание возвращалось неспешно. Словно боязливый зверь, ведомый любопытством, таилось к гуще лесного массива. Затем, нет-нет да тянулось показаться из своего убежища, и вновь, украдкой возвращалось назад. От чувствительного слуха датарийской принцессы не скрылись ни звуки битвы, звенящей холодным металлом, ни гортанный хрип умирающих монстров, ни крики неведомых существ, которые отдаленно напоминали привычных людей Срединного мира. Разве что, их кожа была черна как безлунная ночь, а мощь, заключенная в титанических телах поражала даже затуманенный разум Лии. Девушке мерещилось, что ей снится странный сон, в котором полубоги стоят на страже покоя своих покровителей, отражая бесконечные атаки тварей разломов, дерзнувших проникнуть в божественный план.

После, сражение стихло, и пришла невесомость. Лии казалось, что она парит над черными облаками, слегка покачиваясь на мягкой поверхности одного из них. До ее слуха доносилась незнакомая, немного грубоватая речь титанов, которые сопровождали ее на встречу к Богине. Возобновившаяся связь с сыном казалась девушке бредовым наваждением, но, не смотря на это, улыбка сама собой появилась на измученном лице. Несмотря на всю боль, несмотря на смятение и горечь потери, Лия чувствовала спокойствие и защищенность. Впервые за эти четыре долгих года. Пусть тоска все еще сжимала ее сердце стальными тисками, она свято верила, что плывет туда, где ее ждет счастье.

– Улгард, смотри! Этот странный ребенок улыбается! – С легким удивлением проворчал один из охотников, удерживающий в руках вытянутые поручни носилок, предназначенных для транспортировки туш мелких, но ценных животных, которых нельзя было разделать на месте. Сейчас же ему и его товарищу командир группы доверил тащить на себе странную маленькую девушку с округлым животом. Она сильно отличалась от даамонцев. Девушка могла бы посоперничать ростом разве что с юными даамонками, не переступившими порог взросления. Под слоем пыли проявлялась пепельная кожа со странным, бледно-голубым оттенком, а в глазах, которые она порой открывала, блестело потускневшее полотно единственного светила, озаряющего путь охотников в этом неприветливом, жестоком мире – иллюзорного Геллара.

– И как я, по-твоему, должен на нее посмотреть? Глаза на спине пока не отрастил! – Возмутился приятель Горта, – И какой она тебе ребенок? Она же беременна!

Горт недоверчиво хмыкнул, но спорить с другом не торопился. Их перепалки давно уже стали обычным делом, никто в ватаге на них не обращал внимания. Тем более, что, хвала воле Амона, сегодняшний день принес немало ценной добычи, и даже после схватки со стаей измененных псов Хаоса отряд не понес потерь. Так, несколько ранений, пусть и одно серьезное. Командира зацепил вожак псов, когда мужчина встал между монстром и чужеземной девой. Благо, что рана не смертельная, а хаотическую заразу из крови даамонские целители выводят так же легко, как похмелье после бурной ночи.

– Как думаешь, командир позволит нам отметить удачную охоту? – Озвучил свои мысли Горт. Его друг молча скосил взгляд на командира ватаги, который прихрамывал, опираясь на копье. – Нет, ну, правда, дичи набили? Набили. Даже парочку туш для наших алхимиков несем. Чужеземку пузатую, вот, спасли, – продолжал рассуждать охотник, поглядывая на свою драгоценную ношу. Ситуация действительно сложилась удивительная…

Червоточины редко, но все же появляются в этом изолированном осколке мира, а уж в день Кровавого Геллара, то и подавно. Десятки червоточин открываются по остаткам территории некогда великой империи и выпускают на свободу волны стихийных тварей. Их словно магнитом тянет к сердцу спящего Бога. Истощенные переходом, они не жалеют своих жизней, чтобы прорваться за стену города, пройтись безжалостным кровавым валом по его улицам и выйти к подножию древнего храма.

Лишь самые сильные и опытные ватаги выходят в лес в этот день, и то лишь под самый вечер, когда основные волны уже разбились о неприступные стены единственного города – Минас.

Конечно, можно подумать, что в ватаге мастера Рэйгара лишь одни самонадеянные глупцы, возглавляемые самым отчаянным из них. Это не так. Помимо крепких охотничьих отрядов по лесам и скалам рыщут черные тени храмовников. Гвардейцы Амона, аскеты, безумцы, вестники черной смерти, как только не звали этих воинов, но каждый даамонец знал, что если храмовники спустились со своей скалы – земли Амона ждет алое пиршество. Где главным блюдом станет кровь порождений Хаоса.

– Привал! – прозвучал голос командира Рэйгара, который с протяжным шипением опустился на ствол поваленного дерева. Место для стоянки он выбрал не случайно. Оно, как и весь путь по следам отряда храмовников представлял собой картину побоища. Десятки растерзанных тел уродливых тварей вместе с такими же телами местного зверья и растительности устилали землю ковром с мерзким орнаментом.

Ватагу Рэйгара можно было бы принять за падальщиков, за тех, кто наживаются за счет более сильных союзников, но это было не так. Храмовникам не нужны были мелкие твари, они являлись незначительной преградой на пути к действительно страшным созданиям. В то время как охотники подчищали недобитков, и лишь иногда забирали с собой ценные туши тех, на кого их сил не хватило бы. Все добро пойдет на нужды народа даамон. Здесь не место личной выгоде. Хотя и она играет важную роль.

– Как нога? – Рядом с командиром присел его давний друг и славный охотник Барзак. Крепкий мужчина, закованный в тяжелые латы. Он не являлся охотником в привычном понимании, ведь ватага всегда состояла их шести охотников и шести защитников. Барзак являлся именно защитником. Умелый мечник и щитоносец. Казалось бы, бренчащий металлом воин будет помехой в охоте, но леса Бездны не прощают ошибок и неуважения.

– Ерунда... просто царапина, – выдохнул Рэйгар, прекратив убаюкивать поврежденную конечность. – Меня больше беспокоит все происходящее вокруг, – мужчина развел руки в стороны, – это моя третья охота в день массовых прорывов, и никогда прежде я не видел ничего подобного.

Барзак окинул взглядом место стоянки, которое спешно очищали охотники от трупов зверья и раскуроченных деревьев. Ватага, как единый организм действовала слажено, без слов понимая друг друга. Пятерка защитников оцепила периметр и неустанно следила за внешней территорией временной стоянки. Остальные охотники уже сгрудили в кучу ненужные туши, что мешали разместиться остальным членам команды. Кто-то из них уже приступил к разделке особо важных для ремесленников монстров, кто-то разжигал костер в заранее приготовленной ямке, чтобы приготовить травяной отвар для уставших воинов и разогреть еду. Все были при деле.

– Ты про чужеземку? – Хмурый воин повернулся к старому другу.

– Не только... – Рэйгар разогнал на лице кровь руками и встретился взглядом со своим собеседником. – Как думаешь, почему в этот раз, так много теней вышло на охоту?– Лицо опытного воина утратило уверенность. Он смотрел на друга с сомнением и растерянностью, твердо зная, что Барзак не прольет и капли света в эту бездонную мглу неизвестности.

– У меня нет ответа, друг, – вздохнул Барзак и отвел взгляд куда-то себе под ноги. Тяжелым сапогом он откинул голову мелкого грызуна, некстати, оказавшуюся под ногами и с легким кряхтением встал. – Знаю, о чем ты думаешь, Рэйгар. Сегодня, действительно странный и жутко опасный день, но волей Амона мы остались живы. Впрочем, как и всегда. Может нам и не стоило заходить так близко к барьеру, но риск оказался оправдан. – Барзак подбородком указал на чужеземку, которая сражалась во сне со своими демонами. А может и не только во сне.

Рядом с чужеземкой склонилась Нарика, одна из трех девушек, которые по праву занимали свои места в сильной ватаге. Нарика приподняла голову чужеземки и поднесла к ее губам походную кружку, наполовину заполненную целебным отваром. Рефлексы организма возобладали над скачущим сознанием девушки, и он с жадностью стал принимать в себя угощение.

– Пойду и тебе плошку отвара принесу. Будет не лишним, – не оборачиваясь, пробасил Барзак другу и тяжелым шагом направился к полевому очагу.

– Спасибо... – донеслось ему вслед. Мужчина едва уловимо улыбнулся. Дошел до ласкающего теплом очага и присел на корточки возле охотницы, которая разливала по плошкам густой суп для каждого члена команды. Правда, он не сразу заметил, что женщина замерла с пустым черпаком в руках и потеряла свой взгляд где-то за его спиной. Опытный воин на одних лишь рефлексах обернулся круговым движением и встретил предполагаемого врага уже на ногах с занесенным мечом. Щит он оставил возле Раэгара, и теперь сильно жалел об этом.

– Всем оставаться на местах! – Голос командира, словно звонкая пощечина привел в чувства застывшую в ужасе команду охотников. Сорвал морок подавляющей силы, что могла посеять панику в сердцах его подчиненных.

Незваный гость, который являлся ни кем иным, как храмовником, едва уловимо хмыкнул и отсутствующим взглядом прошелся по каждому из охотников, запнувшись лишь на чужеземке. Его силуэт будто развеялся по ветру и за пару мгновений материализовался возле бессознательной девушки. Храмовник провел раскрытой ладонью над ее телом, а после прижал руку к ее животу и, запрокинув голову к мрачному небу хрипло рассмеялся. Его раскатистый смех ленивой волной прошелся по сознанию охотников, обдавая души липким ознобом. Кто-то из женской части ватаги едва слышно пискнул от неожиданности.

– Я забираю ее собой, охотник... – Вальяжно прошелестел голос храмовника. Он уже стоял на ногах и требовательно смотрел на ошеломленного Рэйгара. Их глаза встретились лишь на мгновение, а после храмовник исчез в тенях черного леса. В тот же миг из непроницаемых зарослей бесшумно выскользнул огромный силуэт, способный вызвать зубной скрежет от зависти даже у самых рослых даамонцев ватаги, если бы не ужас, внушаемый им. Он одарил охотников надменной ухмылкой и подхватил одной рукой чужеземку, словно маленькое дитя, и так же бесшумно растворился в тенях.

– Кхм, – прокашлялся озадаченный Барзак. Он передернул плечами, скидывая с себя неприятное давление чужой силы и, развернувшись, протянул две все еще пустые чаши, которые так и не успели наполнить. – Мне кто-нибудь нальет отвара в этом лагере или нет!? – Рыкнул воин на растерявшуюся охотницу, которая так и хлопала глазами, в безуспешной попытке осознать происшедшее. Девушка, трясущимися руками кинулась наполнять чашу, то и дело, проливая на землю ценнейший напиток под недовольным взглядом сурового воителя.

– Держи, тебе сейчас не помешает... – Барзак подошел к Рэйгару и вручил ему чашу с горячим ароматным напитком. Командир все это время прятал свой взгляд в черных зарослях леса, там, где бесследно растворились тени храмовников.

– Они забрали ее... – отрешенным голосом прошептал Рэйгар.

– Ну да, забрали, – лениво отмахнулся Барзак, с удовольствием поглощая содержимое своей чаши. После очередного глотка он облегченно выдохнул и опустился на ствол поваленного дерева. – Это же храмовники, друг, они делают что хотят...

– Но так быть не должно. Они не имели права! Мы архонты, и подчиняемся лишь императору! – Прогремел наполненный злостью рык Рэйгара. От переизбытка эмоций он силой сдавил крепкий сосуд в руке, отчего тот разлетелся крупными осколками, орошая землю мутной жидкостью, парящей от лесной прохлады.

Барзак сокрушенно выдохнул: – Давно говорил, что тебе пора жениться. Уже девятый цикл размениваешь, а все ходишь как неприкаянный. Эх, рано твой отец ушел из жизни, давно бы уже женил тебя на какой-нибудь смазливой аристократке. И заметь, не порченой...– бывалый охотник хотел сказать что-то еще, но поймал на себе гневный взгляд командира и примирительно выставил руки перед собой.

– Ватага, сбор пять минут! Мы выдвигаемся домой... – Крикнул Рэйгар, все так же сверкая яростью в глазах, и уже тише, так чтобы его услышал только Барзак, добавил: – Я должен увидеться с императором.