Кредо низвергнутых: Зов долга

Глава 6

В палатах Верховного жреца Амона царил полумрак. Оба окна, свысока взирающих на внутренний двор южной части крепости скрывались под тяжелым бархатом извивающихся волнами штор. Лишь лениво потрескивающий огонь в камине порождал суетливые блики. Они подобно детворе, увлекшейся своей бессмысленной забавой, носились друг за другом по поверхностям роскошного убранства способного отражать свет.

На широкой кровати, окутанной куполом воздушного балдахина, вальяжно разместился хозяин апартаментов. Он собрал за спиной несколько подушек и с блаженством растворился в их податливом царстве. Одной рукой даамонец поглаживал свой слегка выпирающий живот, который придавал ему несколько лет к возрасту, но даже так Атрагин выглядел моложе пятидесяти. Хотя все храмовники знали, что Верховный гораздо старше.

В свободной руке он держал бокал с четырьмя ровными гранями, наполненный на треть тягучим напитком, отдающего запахом пряностей и завораживающим взгляд игрой янтарного цвета под мерцанием огненной стихии. Мужчина перекатывал жидкость по стенкам из крепкого стекла, наблюдая как она, снова и снова скатывается ко дну бокала.

В антрацитовых глазах даамонца танцевали языки пламени, которые вспыхнули с новой силой, когда он перевел свой взгляд на красноволосую девушку, грациозно поднимающуюся с кровати. Она накинула на плечи мятую простыню, скрывая наготу своего тела. Ступая босыми ногами по мягкому ворсу мастерски обработанной шкуры пещерного медведя, она приблизилась к одному из окон и силой дернула за край темно-красной материи.

– Ты же знаешь, что я ненавижу это мерзкое сияние! – Проворчал Верховный, прожигая гневным взглядом закутанный в простыню силуэт. Девушка повела плечом, и край шелковистой материи оголил хрупкое плечо, опадая на сгиб руки. Вновь пробудившаяся похоть заставила Атрагина подняться вслед за Аваной. Он одним глотком осушил свой бокал и оставил его на прикроватном столике.

От его внимания не ускользнула смена душевного состояния красноволосой воительницы. Плечи ее слегка поникли, а взгляд замер на поверхности серебристого диска, свет которого с трудом пробивался сквозь тяжелые тучи неприветливого небосвода Бездны. Верховный улыбнулся. Аване многое сходило с рук, вот только цена этого дозволения – непоколебимая покорность. Атрагин считал ее своей собственностью, своей опасной, и в то же время великолепной куклой. Куклой, которая однажды сама нырнула в его сети.

Даамонец плотно прижался к спине девушки и, обхватив ее шею рукой, сквозь зубы прошипел:

– Ты услышала меня?

Одинокий серебристый луч вырвался из плена небесных пожирателей света и утонул в омуте тоскливых глаз. Излишки стихии выплеснулись наружу, скатываясь по щекам девушки мерцающими бусинами.

– Это просто свет. Он не плохой и не хороший. Он лишь иллюзия... – конец фразы прервался гортанным хрипом Аваны. Крепкие пальцы ее покровителя с каждой секундой сдавливали шею все сильнее, преграждая путь сладостному воздуху, но вдруг хватка резко ослабла. Горло обожгло раскаленным песком, и девушка инстинктивно закашлялась.

– Иллюзия, да... – Верховный отстранился и лениво зашагал к камину. Подкинул несколько поленьев в пасть изголодавшейся примитивной стихии и подхватил с алкогольной подставки чистый бокал и кувшин из рельефного стекла. Комнату наполнил терпкий аромат, сопровождаемый дробным звучанием льющейся жидкости. Атрагин любил этот напиток. Очередная гордость храмовников прошлого, которым удалось создать нечто потрясающее на основе пряных трав и фруктов, насыщенных природной энергией, одной из побочных ветвей стихии жизни.

– Пей. – Верховный грубо вручил Аване бокал, но та и не собиралась следовать его указаниям. Немигающим взглядом смотрела куда-то вниз, туда, где расстилается ученический блок.

– Хм, неплохое представление вы сегодня устроили, – констатировал Атрагин, смакуя на языке вкус выдержанного крепкого вина. – А этот полукровка так вообще поднял настроение, – рассмеялся даамонец, придерживая рукой аккуратную бороду, – я думал он сильнее...

– Много ли ты понимаешь в силе воинов, жрец? – Брезгливо бросила через плечо Авана.

Верховного слова девушки привели к еще большему веселью. Он отошел от девушки и рухнул спиной в мягкие объятия кровати, продолжая смеяться. Сотрясающийся в руке бокал расплескал несколько капель вина, покрывая янтарными пятнами белые простыни рядом с мужчиной.

– Что я знаю о силе? – Отсмеявшись, Атрагин изогнулся, чтобы бросить бокал на столик, разливая при этом остатки вина на отполированной деревянной поверхности, и потянул за рукав валяющегося на полу камзола. Нырнул свободной рукой во внутренний карман и извлек оттуда небольшой мешочек с плотно затянутой горловиной. – Лови!

Авана, не глядя выставила руку в сторону и, через мгновение поднесла к лицу пойманный предмет. Распутала узел и заглянула внутрь мешочка. Там перекатывались пять небольших шариков бурого цвета. Взгляд девушки тут же загорелся недобрым огнем, но лицо при этом исказила гримаса отвращения.

– Вот тебе и сила! Ты ведь уже не можешь без них, верно? – С превосходством в голосе произнес Атрагин.

– Как и ты, жрец... – обреченно выдохнула даамонка.

– О, не переживай, милая... – отмахнулся Верховный глядя в потолок мечтательным взглядом. Скоро работа трех поколений принесет свои плоды. Я не посрамил память предков. Нет! Скоро все изменится...

– Для чего тебе этот мальчик?

– Он ключ. Тебе стоило бы взять его под свое крыло. Я мог бы и сам, но пока это слишком опасно. Храм не познал единства, враги могут спеться с императором, и тогда сотни лет кропотливой работы канут в небытие. Я не могу этого допустить.

– Мальчик сдружился с Аластаром... – с горечью произнесла Авана.

– Опять?! Опять этот Аластар? – Вскочил Верховный, в то время как его гнев пожрал все отблески света наполняющие теплом роскошные палаты, а пламя в камине трусливо затрепыхалось. – Может его, все-таки, убить? – Верховный стал наворачивать круги вокруг кровати, игнорируя ярость в глазах красноволосой воительницы, – Нет, нельзя... – с горечью отмахнулся он от собственных мыслей, – Атон, этот трухлявый пень все поймет, а там и до раскола недолго. – Атрагин тяжело выдохнул и сила его гнева тут же испарилась. – Пора и тебе внести свою лепту в общее дело. Займись девчонкой. Она станет моим даром для бездушных... – Верховный требовательно посмотрел на Авану, наполняя очередной бокал.

– Слушаюсь, господин, – произнесла даамонка и скривилась от омерзения к самой себе. Затем снова повернулась к окну и тут же нашла взглядом мерный свет в окне жилого комплекса библиотеки, в котором так же угадывался чей-то темный силуэт.

****

– Что думаешь насчет парня? – Послышался глубокий бас мужчины скрывающегося за высокой спинкой элегантного кресла. Тут же последовал протяжный выдох, наполнивший апартаменты очередной порцией ароматного дыма.

– Силен, парнишка, не по годам силен. Даже среди Высших Теней он будет выделяться. – Произнес Аластар, рассматривая темноту ночной Бездны. Через пару часов наступит утро, но в этом месте, где время существует лишь для смертных, понятия привычные для Срединного мира становятся условными. – А что думаете вы, Мастер?

– Не знаю, Аластар. Мой разум и сердце идут вразнобой. Прикипел я к этому мальчику, но дело даже не в этом. Я изучил сотни, если не тысячи древних писаний. Практически все они твердят, что Прекрасная Тария, благословила свою смертную кровь особым свойством, дарующим, при смешивании с первозданной тьмой, силой мироходца. – Мужчина в кресле выпустил очередной клуб дыма. – Данную силу рассматривают для мести, ибо империя Даамон должна возвыситься вновь, а вместе с тем, первый из Богов пробудится от многовекового сна, когда его кровь ощутит связь с бесконечным океаном мирозданий.

– Только, если мне не изменяет память, вы, Мастер, рассказывали, что история помнит не одного, не двух и даже не трех красноглазых. – Аластар неспешным шагом добрался до свободного кресла и с удовольствием утонул в его объятиях. – Что же пошло не так у этих желтоглазых выродков?

– Конкретно у желтоглазых все не так. Они совсем утратили разум в своей кровожадности. Все что им надо – это жрать, спать и насиловать рабов, ну и воевать между собой, конечно, – усмехнулся архивариус, – а вот у тех, с кем сотрудничают патриархи нашего храма уже третью сотню лет, все очень неоднозначно...

– Вы с ними контактировали? – Аластар от удивления немного приподнялся в кресле.

– Всего раз, – отмахнулся Мастер Атон, – это было во времена возвышения Атрагина. Тогда мне казалось, что он способен даровать даамонцам единство. Не только в храме, но и во всей империи. Только вот я не знал, каким именно он видит это единство. Им движет лишь жажда мести и величия...

– Сложно переубедить фанатика... – флегматично ответил «второй клинок Амона».

– У Атрагина есть доступ к какой-то силе, – продолжил архивариус, – она помогает безболезненно перемещаться через стабильный разрыв, а еще кратно усиливает тело. – Мастер Атон с сочувствием посмотрел на собеседника, на лицо которого опустилась мрачная тень. – Да, некоторые продукты их работ тебе уже довелось повстречать. Она искала силу, Аластар...

– А я хотел семью и нормальную жизнь... – тяжело выдохнул даамонец.

– Мне жаль, что никто из вас так и не получил желаемого, – архивариус поджал губы, жалея, что вновь завел эту тему.

– Пустое, Мастер, – Аластар откинулся на спинку кресла, демонстрируя свою расслабленность. – Меня больше заботит, что мы собираемся делать дальше.

– Есть два варианта: вступить в борьбу с Атрагином и попытаться самим разобраться с силой Альма, либо оставить все как есть, и тогда мальчик точно погибнет, а его душа станет очередным ключом в руках рунологов Первого Доминиона.

– Но зачем это Атрагину?

– Все просто, пока остальные пять Доминионов сражаются за право владением ключа каждый цикл, Первый Доминион тихонько используют свои ключи, о которых практически никому не известно. Они считают, что, собрав достаточное количество этих артефактов, смогут избавиться от проклятья, не дающее возможности закрепиться в Срединном мире и установить стабильный разлом для массового перехода.

– И вы не верите в это?

– Дело в другом. Я не верю, что Тария, благословляя союз датарийцев и даамонцев, могла подразумевать подобный метод. Пленение души – противоестественный процесс. А уж если предполагать, что у рунологов получится то, что они задумали... не организуем ли мы катастрофический прорыв хаоса, от которого и Боги содрогнутся?

– Перспектива так себе, – покачал головой Аластар.

– Ладно уж, – Мастер Атон хлопнул ладонями по коленям и с кряхтением поднялся на ноги, – позволь старику перехватить пару часов сна, Аластар.

– Конечно, Мастер, – Высшая Тень поднялся вслед за хозяином апартаментов и учтиво склонил голову перед тем, как направиться к выходу из помещения. Уже на пороге он уловил едва слышимое бормотание архивариуса о том, как он стар для всех этих интриг и божественных пророчеств. Аластар улыбнулся, прикрывая за собой дверь, ведь он точно знал, что огонь души старого друга сейчас пылает как никогда прежде.

Башню Знаний, как ее называют между собой храмовники, он покинул за пару часов до общего подъема, и направился в сторону боевого крыла крепости. На мгновение остановился, разглядывая окружающие декорации ученического блока. Когда-то и он был на их месте. Мечтал однажды увидеть всю крепость целиком. Ведь для послушников и большинства служителей, этот блок еще долгое время будет единственным местом, которое они смогут посетить, не считая внешнего периметра.

Мужчина вспомнил, как впервые попал к ремесленникам. Этот бурлящий жизнью муравейник никогда не засыпал. Мастерские артефакторов, оружейников, алхимиков и зельеваров постоянно резонировали друг с другом какофонией ужасающих звуков. Сильнейшие умы даамонской империи, не зная сна, совершенствовали уровень своего мастерства, и могли бы по праву называться лучшими в мире.

Аластар горько усмехнулся, когда в поле его зрения попал комплекс ученических арен. Когда-то и он, подобно сегодняшним мальчишкам с предвкушением ждал первого в своей жизни посвящения кровью. Настоящие бои со стихийными тварями, специально пойманными ловцами для испытания. Многие из его ровесников и ребят постарше не пережили тот день, как вскоре не переживут три дня испытания очередные, пока еще чистые души юных даамонцев.

Пожалуй, Аластар даже не осуждал жестокие правила родного храма. Бездна не щадит никого. Будь ты искусным воителем или обычным гражданином Минаса, когда придет беда, ты должен суметь за себя постоять. За себя и за своих близких людей.

Даамонец запрокинул голову к небу, прикрыв глаза, глубоко вздохнул и тут же протяжно выдохнул, прогоняя нахлынувшие воспоминания. В те времена все казалось иначе. Жизнь представлялась бесконечным приключением, если ты достаточно силен, чтобы сберечь ее в бесконечных схватках. Аластар был именно таким: сильным и целеустремленным. Он свято верил в общее дело храмовников. Следовал кодексу чести, рискуя жизнью, дабы оградить осколок империи от периодически возникающей угрозы.

Все Тени Амона, проживающие в боевом блоке, опоясывающем северную сторону горы, тогда казались единым организмом, закаленным в калейдоскопе битв и потерь. Вот только все изменилось, когда Аластар впервые столкнулся с изнанкой власти Атрагина. Этот тщеславный лжец с самого начала своего пути умело шагал по головам, скрывая ото всех свое истинное лицо. Для него люди лишь расходный материал, которым он с радостью жертвует по пути своего возвышения.

За годы постоянных вылазок в дикий лес, Аластар повстречал многих охотников из Минаса. С кем-то из них даже сдружился, поэтому от него не ускользнул слух о том, что дети обычных граждан периодически пропадают. Это можно было бы списать на подростковую глупость. Мало ли даамонцев, которые, уходя в лес, никогда больше не возвращались домой? Достаточно. Причем это касалось и храмовников. Вот только выбивался один единственный факт – пропавшими подростками всегда были только девочки. Многие из них никогда и не покидали территорию города, но ищейки императора так и не нашли след храмовников, поэтому все пропажи списывали на несчастный случай.

В то время Аластар пополнил ряды Высших Теней, и, обладая ярко-выраженными лидерскими качествами, вскоре возглавил сильнейший отряд ловцов. Рядом с ним всегда стояла Авана. Другое время, другая жизнь. Тени были семьей, а даамонцы единым народом. Эта иллюзия длилась до дех пор, пока охотники не начали устраивать облавы на отряды Теней. Многие погибли с обеих сторон, и бессмысленная битва продолжалась бы еще очень долго, если бы Верховный не отправил на зачистку Высших Теней. С такой силой обычные охотники никак не могли справиться.

Император под давлением архонтов издал указ, запрещающий охотникам вершить самосуд. Народ бунтовал, но буря со временем утихла. Порой еще происходили редкие случаи пропаж, но их количество оказалось несоизмеримо меньшим, поэтому власти закрывали на это глаза. Слишком высока была цена истины.

Это грязное пятно на полотне истории даамонцев со временем утратило бы цвет, покрывшись пылью, если бы Аластар не увидел у одного из Теней деревянную свистульку, которую сам вырезал для дочери хорошего знакомого, когда их отряды встали единым лагерем на отдых. Эта игрушка обернула вспять маховик времени в мыслях Аластара. Перед глазами даамонца промелькнули мокрые от слез глаза отца, пропавшей девочки, и жажда мести, что вела его единственного сына лить кровь тех, кого он считал врагами.

Тот парень из отряда Теней, под пытками во всем сознался, вот только нить оборвалась на Верховном. Какая судьба ожидала похищенных девочек, рядовые исполнители просто не знали. В тот день вера Аластара рухнула. Множество моментов, которые он раньше не замечал, открылись для него с новой стороны. Он больше не видел семью в лице собратьев. Их улыбки исказились уродливыми оскалами в глазах Аластара, а нос мог учуять лишь гниль их смердящих душ.

Конечно, не все воины Амона пали ниц перед харизмой лживого жреца, но многие. Борьба погибла еще в зародыше, окончательно надломив, ранее несгибаемый характер Аластара. Он хотел уйти. Хотел сбежать вместе с Аваной в Минас. Хотел отмыться от той грязи, что увидел в застенках некогда святого места, но ничего не вышло. Авана предала его. Слишком весомой фигурой был Аластар для храмовников. Его уход мог спровоцировать раскол внутри храма.

Аластар прикрыл глаза, вспоминая день, когда казнили его друзей, его братьев. Атрагин с превосходством в глазах взирал на отвратительную картину, написанную кровью верных сынов Амона. Он улыбался, нависая, над скованным цепями Аластаром. Авана прятала глаза, стоя позади Верховного. Она, как и многие другие стала жертвой собственных желаний. Они получили заемную силу, которую даровала им извращенная алхимия. Аластар, впоследствии не раз видел те пилюли, от которых разило чем-то отвратительным и неправильным.

Сегодня же, Мастер Атон приоткрыл завесу одной из тайн этой своры. Стабильная связь с демонами. Теперь понятно, для каких нужд похищали девочек, как и то, каким образом они смогли заполучить уже несколько ключей. В мыслях возник образ парня полукровки. Очередная разменная монета в руках жреца...

– Хочешь стать моим учеником, значит... – в пустоту улыбнулся Аластар, – тогда тебе придется постараться.