Кредо низвергнутых: Зов долга

Глава 17

Правление нового императора Минаса Викрама Первого уже сейчас в народе называют «концом безвольности». Оглушительные заявления и указы, исходящие из императорского дворца, будоражили кровь даамонцев, срывая накопленную за годы шелуху, побуждая к действиям. Викрам Кеваль, словно мастер зачарования, напитывал свой клинок силой, чтобы в назначенный час обрушить его на своих врагов.

Люди – вот главное оружие императора. Викрам знал это. Еще, будучи охотником, он открыл для себя эту истину. В ватаге нет чинов, нет чистоты и силы крови, нет величия семьи и нет социального статуса. Важен лишь ты сам, твои люди и слаженное мастерство отряда. Формальность руководства лишь координирует действия, не более.

Викрам крепко сжал эфес своего меча, наблюдая за тем, как стелется по лезвию черная дымка. Он, как и все одаренные, продвинулся в познании своей стихии дальше, чем могли себе позволить простые люди. Нет, их нельзя назвать бездарностями, ведь каждый даамонец по праву рождения признан первозданной тьмой. Они способны усилить свое тело и оружие, воззвав к ней. Некоторым доступны элементарные манипуляции силой. Будь то атакующие умения, или защитные, не важно. Сила в них есть, но лишь одаренным подвластна мощь духовного оружия и единение со стихией. Впрочем, последнего лишен и сам Викрам. Лишь знания храмовников дают возможность сорвать последнюю преграду, но они слишком долго были закрыты для народа.

– Скоро все изменится... – хриплым голосом прошептал Викрам, крутанув в руке свой духовный клинок. Он представлял архонтов эфесом этого меча. Он должен плотно сидеть в руке хозяина, быть удобным и ограничивать путь этой руки, для ее же собственной безопасности.

В свою очередь, хозяин клинка обязан быть опытным воином, ибо неумелыми движениями рано или поздно он заколет себя сам. В случае с реальным клинком для этого потребуются годы тренировок, и у Викрама они были. Что же касается интерпретации власти императора – в ней есть еще один момент, политический. Как раз один из аспектов этого вопроса Викрам и собирался сегодня закрыть. Ведь у империи должен быть император, а у императора – наследник, рожденный в законном браке.

Сегодня состоится свадьба с дочерью Матиаса Рухорма, верного сторонника императорской семьи. Это большая честь для преданных воинов империи, ведь два союза с императорской семьей в одном поколении говорят о наивысшей степени доверия и лояльности.

– Ваше Величество, все готово! – Склонив голову, отчитался камердинер. Этот пожилой мужчина служил еще при отце Викрама. Возможно, его, как и многих придворных стоило заменить, но нынешний император был очень внимательным к деталям, и от него не ускользнул живой огонь в глазах своего главного придворного слуги.

– Благодарю, Рифус, – благожелательно улыбнулся император, наблюдая, как медленно истлевает в руках духовный клинок. – Жрецы так и не соизволили явиться?

– Никто из храма Великого не явился, Ваше Величество, – криво усмехнулся камердинер, умело читая эмоции своего императора.

– Чего и следовало ожидать... – ответил ему такой же ухмылкой Викрам, – а что насчет гостей?

– Главы ветвей Рухорм и Самитра прибыли в полном составе, – с готовностью ответил слуга, а затем, слегка задумавшись, добавил, – не превышая лимит приглашенных, конечно.

Император с довольством улыбнулся и махнул рукой, намекая камердинеру на продолжение доклада.

– Что касается ветвей Танве и Везакх, – презрительно скривил он губы, – на сей великий праздник прибыли лишь младшие архонты Пиэлия и Шерус, Ваше Величество.

– Вот как, – удивился Викрам, – а моя сестра?

– Ее Высочество в данный момент пребывает в опочивальне вашей матушки.

– Племянница?

– Они вместе, Ваше Величество, – по-доброму улыбнулся Рифус, но затем весело пожал плечами, – супруг госпожи Ширы с прискорбием ссылается на недомогание...

– Ужас какой! – Всплеснул руками Викрам.

– Ужас и есть, Ваше Величество, – нахмурился камердинер.

– На самом деле все крайне удачно складывается, я даже и не рассчитывал на это, – вдруг рассмеялся император, и Руфус с недоумением опустил глаза. – Ладно, скоро я буду готов, позови мне пока Вирса.

– Будет исполнено, Ваше Величество! – щелкнул каблуками камердинер, не поднимая головы, и скрылся за дверями тронного зала.

Не прошло и десяти минут, как грузные двери, занимающие все пространство дверного проема от пола до потолка, подались назад, и в тронный зал ступил командующий имперской гвардией. Его уверенная поступь отзывалась грохотом тяжелых доспехов, которые придавали этому воину еще более угрожающий и внушительный вид. Шлем он прижимал рукой к бедру, как требовал этикет, не таясь, демонстрируя верность, что плескалась в его глазах.

– Ваше Величество! – Воин опустился на одно колено, остановившись в нескольких метрах от трона. Так близко могли подойти только те, кому позволил сам император.

– Поднимись, Вирс, – отозвался Викрам, властным голосом, и приблизился к воину. Он опустил руку на металлическое плечо доспеха и посмотрел прямо в глаза своего верного слуги. – Все готово?

– Так точно, Ваше Величество! – Уверенно кивнул он, с легкостью выдерживая тяжелый взгляд правителя.

– Прекрасно! – Улыбнулся император и, дважды хлопнув по плечу командующего, развернулся к трону. – Можете начинать. Оружейников и лекарей не трогайте. В остальном, все по плану.

– Будет исполнено Ваше Величество! – Командующий гвардией звонко ударил перчаткой по грудной пластине своего доспеха и тут же зашагал в сторону выхода.

*****

– Она такая красивая! – С восхищением прошептала Лия, когда они с мужем остановились у столика с закусками. Несколькими минутами ранее свита рода Рухормов, в которую входила семья Борэм и Нитом, предстали перед императорской четой. Обе стороны тепло пообщались, но надолго процесс поздравления не затянулся. Этикет ставил жесткие рамки.

– Кто? – Обернулся Рэйгар, поглощая очередной мясной рулетик.

– О, Великая Мать, озари своим светом разум моего мужа, чтобы он хоть в императорском дворце не говорил с набитым ртом! – Вздохнула Лия, и протянула Рэйгару кусочек материи, из объемной стопки, которые ютились на каждом из столов.

– Благодарю, моя госпожа, – хитро улыбнулся Рэйгар, за что получил удар хрупким кулачком в грудь. – Так кого считает красивой, самая обворожительная женщина этого мира?

– Ой, льсте-ец, – рассмеялась Лия, – я говорила про императрицу.

– Старую или молодую? – Вскинул брови Рэйгар, провожая взглядом летящий комок салфетки, которую он отправил в полет в направлении специальной урны.

– Тц, – Лия, в своей манере закатила глаза, – совсем одичал в своем лесу. Я говорила про Ланию Рухорм, – Лия откашлялась, – ну, точнее уже Кеваль. И вдовствующая императрица не старая, – Рэйгар получил очередной удар кулачком, – она очень красивая женщина!

– Угу, – рассмеялся Рэйгар, – Вику повезло. Не так, как мне, конечно, но все же. – Он притянул к себе жену, которая действительно очаровывала взгляды окружающих. Дело было не только в том, что она датарийка, но и в эффекте, который она производила резонансом сочетания пепельного бархата ее кожи и белой материи платья. Оно струилось по ее изящной фигуре плавными каскадами, слегка поблескивая на свету сотен ламп торжественного зала.

– Ну, раз уж тебе так повезло, то мог бы и перейти от слов к делу, – Лия демонстративно отвернулась от мужа, ожидая реакции. – Ай! – Воскликнула она, когда губы Рэйгара обожгли ей шею. – Я намекала на танец! Ты в своем уме? – Она суетливо оглянулась, – дикарь...

– Моя госпожа, окажите честь... – изобразил галантный поклон Рэйгар, даже не пытаясь удержать свой смех.

Последующий час чета Борэм, отдавалась общему настроению праздника. Свадьба императора действительно стала значимым для даамонцев мероприятием. Даже отсутствие жрецов никак не отразилось на настроении жителей Минаса, точнее сказать, отразилось, но положительно. Простые люди уже давно обходятся без услуг служителей храма, теперь и император стал еще немного ближе простому народу.

Торжество бурлило по всему городу до поздней ночи. Жителям окраинных кварталов не было хода в императорский дворец, но само венчание не прошло без их присутствия, а организовать празднование в своих кругах они способны и сами.

Правда, не каждый дом сегодня озаряли улыбки. Два квартала первого кольца утонули этой ночью в даамонской крови. Император гордился своим «клинком», но сам «эфес» требовал доработки, точнее, замены нескольких элементов.

Неспокойно было и в доме семьи Борэм. Рэйгар и Лия уже давно вернулись домой, и, уставшие завалились спать, но посреди ночи Лия вдруг проснулась от ужасного кошмара. Ее трясло от урагана тех эмоций, что по касательной зацепили ее душу.

Рэйгар с пониманием отнесся к состоянию жены. Он думал, что она тут же умчится к храму, но она не ушла. День сменялся днем, а Лия будто ждала чего-то. Проживала это время блеклой тенью, пусть не такой, как в первое время этих приступов, но и по-настоящему ее живой было сложно назвать.

Спустя неделю Рэйгар почувствовал, что она покинула теплую кровать. Он слышал шелест ее одежд и почти беззвучную поступь, через время прервавшуюся боязливым скрипом входной двери их дома. Рэйгар с облегчением выдохнул. Всегда страшно отпускать ее за стену города, но еще страшнее наблюдать, как постепенно угасает жена на его глазах, а он не в силах ей помочь.

– Значит, буря миновала... – прошептал он, прикрыв глаза. Утром его жена станет прежней.

Когда Лия забралась на выступ скалы, с которого наблюдала за сыном, то с ужасом отметила ее пустой. Датарийка судорожно крутила головой, утешая себя мыслями, что Альм где-то рядом, просто еще не добрался до своего излюбленного места.

– Я знал, что ты придешь... мама, – откуда-то сбоку раздался хриплый голос, наполненный грустью.

Лия обернулась, и тут же натолкнулась на пустой взгляд поблекших глаз сына. Сам он поднялся на уступ, опираясь одной рукой на острый камень. Наверняка это причиняло ему боль, но он не чувствовал ее. Лия хотела ему ответить, но воздух застрял в ее легких.

Несколько долгих мгновений они молча стояли глядя друг другу в глаза, а затем Альм крепко обнял ее и тихонько заплакал. Этим своим шагом он вмиг обратил ту пропасть, что зияла пустотой провала между ними, широкой рекой, через которую сам же отстроил крепкий мост.

– Что случилось, сынок? – Тихо прошептала Лия, когда вернула контроль над своим голосом.

– Они убили его... убили Моро.

Затем, уже сидя на сложенном в несколько слоев балахоне, Лия обнимала сына, гладила его по голове и слушала историю его жизни. Он рассказал о детстве, о жизни в храме, о том какие люди его окружают. По мере того как Альм приближался в рассказе к нынешнему времени, Лия все больше хмурилась.

– Это ужасно... – качнула она головой, мироздание не простит им этот грех.

– О чем ты говоришь, мама? – Чуть отстранился Альм и уместился напротив Лии, поджав под себя ноги.

– Около пяти веков назад империя Кайяр, решила покорить леса Богини Луарис. Среди первородных это считается признаком дурного тона и нарушает баланс сил. Нельзя ущемлять права тех, кто слабее. Таков был закон после того как Амон пал. Айяр – Верховный Бог светлого пантеона, в то время как наша Великая Мать является главой темного пантеона. Между собой мы часто воюем – это нормально, ведь мы два первородных народа, под покровительством первых из Богов.

– Я не слышал ни о какой Луарис... – удивленно пожал плечами Альм.

– Ну, конечно, – усмехнулась Лия, – мы живем в замкнутом мире, наследии империи Даамон. Не знаю, чему там учат в вашем храме, но Даамонцы были теми еще гордецами. Их не волновал никто кроме них самих.

– Разве они не покровительствовали империи Датар?

– Это правда, наш народ они воспринимали как младших родственников, поэтому не трогали и даже немножко интересовались нашей жизнью, – кивнула Лия и снова нахмурилась, – учитывая тот факт, что даамонцы вели политику захвата и не особо беспокоились об интересах других людей – их изгнали из Срединного мира. Это было очень давно, поэтому они и не сильны в познаниях о других Богах. Тем более о младших.

– Значит, кайярийцы захватили ее леса, раз она слабее Айяра?

– Нет, Луарис была нейтральной Богиней, ее дети одинаково хорошо себя чувствовали и днем и ночью. Айяр хотел подчинить ее, но она предпочла стать частью темного пантеона, и Великая Мать остановила своего брата.

– А причем тут эта девушка, которую держат в плену?

– Дело в том, что Бог Айяр известен тяжелым и крутым нравом. Он отправил своего эмиссара в цветущие леса непокорной Богини. На защиту леса выступил эмиссар Луарис, бурый медведь, но пал в неравном сражении. – Лия с горечью поджала губы. – Легенды гласят, что после этого события две недели лил дождь. Богиня горевала, а потом, окончательно утонув в омуте своих страданий, сделала то, что некогда совершил Амон – пошла против своей природы. В ее случае это попытка вернуть к жизни эмиссара.

– У нее получилось?

– Нет, вмешательство Бога в порядок мироустройства слишком весомое явление, поэтому Айяр лично заковал ее в цепи и низверг в Бездну, обвинив в пособничестве Хаосу.

– Так это она? – От удивления Альм раскрыл рот.

– Думаю, да, – кивнула Лия, – никого другого, схожего с твоим описанием тут быть не должно.

– Тогда ясно, почему Моро так нервничал и побежал сразу к ней. Когда-то ведь и его предки жили в лесах этой Богини. – Альм опустил глаза, его снова сковала тоска.

– Я слышала о таких, как ты, – Лия притянула к себе голову Альма и крепко прижала к груди, – очень редкое явление, когда души двух разных существ объединяет общая судьба. Говорят, многие из тех, кто потерял своего спутника, уходят вслед за ними, – Она прижалась губами ко лбу Альма, – но ты все еще здесь, и нужен этому миру, нужен мне!

– Я не такой сильный, как ты...

– Думаешь, я сильная? – Улыбнулась Лия.

– Да, иначе бы давно сломалась под тяжестью судьбы, – уверенно отозвался Альм.

– Ну, не такая уж она и тяжелая, – усмехнулась Лия, вглядываясь в глаза сына. Они больше не казались блеклыми. Пусть в них пока не горел огонь жизни, но и пустота стала отступать. – Нет, раньше я и правда хотела сдаться и умереть, но в нужный момент рядом оказался Рэйгар. Он спас меня.

– Я видел его пару раз, он показался мне достойным мужчиной, – кивнул Альм.

– Так и есть, сынок, так и есть... – Лия счастливо улыбнулась и прикрыла глаза, – я отпустила ту боль и ненависть. Потом пришло понимание, какими бы ужасными не являлись те существа, они, как и все мы, просто пытаются выжить. Это никак не отменяет моего к ним отношения, но сложись все иначе, я прожила бы другую жизнь. Жизнь, в которой у меня нет всех вас. Я так не хочу.

– И тебя даже не смущает то, что я рассказал о своих снах? – Удивленно посмотрел на мать Альм, – ведь я, скорее всего, когда-то жил в другом мире.

Лия рассмеялась и с нежностью провела по запутавшимся меж собой волосам Альма:

– И что с того? – Пожала она плечами, – Великая Мать уберегла меня от рождения бездушного – это главное. Душа бессмертна, ее часто зовут «искрой создателя», ибо все сущее подвластно лишь воле бесконечного космоса. Может быть, все мы движемся по кругу, перерождаясь вновь и вновь в разных мирах, и только наша жизнь и память, что мы копим день ото дня, делает нас самими собой. Твоя память о прошлой жизни скорее плюс, чем минус, сынок.

– Рад, что ты так думаешь, – улыбнулся Альм, – и прости, что напомнил...

– Ничего страшного, сыно ... – голос Лии оборвался, когда серебристая тьма осколка стала окрашиваться в красные тона, – тебе нужно бежать обратно в храм! – Она подскочила на ноги и обхватила плечи сына руками.

– Нет, – ответил он твердым голосом, – я проведу тебя домой. – Лия удивленно посмотрела на Альма. Он больше не походил на юного парня, который впервые столкнулся с серьезным испытанием. Нет, перед ней стоял все тот же юноша, но в его глазах забурлила сила и уверенность взрослого мужчины. Мужчины, который готов на все, чтобы защитить то, что ему дорого.