Крепость демона 1 (СИ)

Глава 59, третий день брака

Пятница, 2 октября, Грань Тор

Утром я проснулась от звука дождя. Осень вела себя прилично, пока была сентябрём, но с наступлением октября у неё портился характер – небо за окном было похоже на всклокоченного волкодава, неравномерно-серое и сдержанно-агрессивное. В комнате было прохладнее, чем вечером, я посмотрела на спящего Алана и порадовалась тому, что вчера укрыла его, он не стал раскрываться, видимо, тоже замёрз.

До моего будильника оставалось достаточно много времени, до будильника Алана – ещё больше.

«Сегодня я уйду раньше него. А мы вчера это не обсудили.»

Сходив в ванную, я занялась завтраком, для себя и для Алана, сначала поела сама, потом убрала и накрыла заново для него, поставила на тарелку слабый термический щит, который мы проходили в курсе первой помощи при переохлаждении. Мне уже начинало нравиться искать новые применения своим академским знаниям, это было интересно и немного неправильно, как копаться в чужом телефоне – немного щекотало нервы, немного бодрило и повышало желание жить.

Позвонив на ресепшен, я распорядилась отправить слугу за пирожками к одному мастеру, которого когда-то очень хвалила Никси. Я попробовала маленький кусочек, убеждаясь, что Никси хвалила эту кондитерскую не потому, что она была рядом с её общежитием, упаковала для Алана два пакета с обедом, один с сэндвичами, другой с пирожками, взяла немного себе, угостить Сари, написала Алану записку, собралась и пошла на учёбу.

Внизу меня ждали Алис и Бравис, я поздоровалась, села в карету и поехала на учёбу, где повторилось всё то же, что и вчера – на меня таращились, сворачивая шеи, я игнорировала. Преподаватели вели себя очень вежливо, я заподозрила, что с ними провели беседу по поводу меня, это добавило ещё груза на чашу весов моей оторванности от социума, но зато облегчило жизнь.

На большой перемене я сама позвонила Сари и пригласила в кафе, угостила пирожками и договорилась по поводу работы в храме вечером, она согласилась с радостью, хотя я видела, что она опять засыпает на ходу и смотрит вокруг такими глазами, как будто видит не то же самое, что видят все остальные. Я проверила её ауру и попросила разрешения подправить её баланс, она отказалась, сказав, что хочет сделать это сама, потому что считает, что должна это уметь. Я промолчала, но сделала себе на память ещё одну зарубку по этому поводу.

После занятий я пошла по адресу, который мне дала Рина, к кардиологу, потом к гинекологу. Больница оказалась частной и очень выгодно отличалась по внешнему виду и уровню сервиса от городской, меня приняли сразу же, и результаты анализов отдали тоже сразу, без недели ожиданий. По результатам всех проверок, моё сердце было признано абсолютно здоровым и прекрасно функционирующим мощнейшим механизмом, который можно ставить в гидравлический угольный комбайн, не то что в моё хилое тело. Я не стала рассказывать доктору о том, насколько обманчива моя внешность, просто поблагодарила и пошла в следующий кабинет.

Гинекологом оказалась молодая человеческая женщина, которая порхала бабочкой по сверкающему чистотой кабинету, настолько идеальному, что я даже согласилась на осмотр. Причиной посещения врача я назвала скорое замужество и желание начать половую жизнь, доктор похвалила мою ответственность, взяла анализы, сразу же отправила их на проверку и пообещала результат через полчаса, которые мы потратили на мои вопросы относительно тонкостей размножения полуэльфов. О том, что я учусь на врача, я ей не сказала, и доктор минут десять объясняла мне на рисунках и пластиковых моделях, откуда берутся дети и как туда попадает скромный мужской вклад в этот процесс, я слушала внимательно, хотя всё это знала.

Когда я задала главный интересующий меня вопрос, относительно тех волшебных ощущений, которые испытывают героини романов, доктор слегка смутилась и перешла на шёпот, начав очень иносказательно и завуалированно подводить меня к мысли о том, что не всё, что пишут в романах, работает в жизни. В итоге она достала научный журнал и показала мне статью с исследованием (человеческим, правда) которое показало ужасающую цифру в сорок пять процентов женщин, которые вообще никогда не получают удовольствия от секса, и ещё более интересную цифру в пятьдесят процентов случаев секса, когда женщины, в принципе умеющие получать оргазм, не получают его.

«То есть, даже если это дано от природы, совсем не факт, что удастся этого достигать из раза в раз. Книги о любви врут. Впрочем, ничего нового.»

Мне вручили мои результаты анализов, разрешили вступать в половую жизнь с чистой совестью, и как только усилия увенчаются успехом, сразу же приходить в другое крыло больницы, где ведут беременность от начала и до победного. Я поблагодарила, взяла предложенные рекламные брошюры и ушла, заплатив на выходе сумму, превышающую мои расходы на еду за четыре месяца.

Следующей по плану шла встреча в Сари в храме, я приехала туда чуть раньше и занялась переводом своего письма шаману, взяв гору словарей и погрузившись в работу так глубоко, что узнала о том, что Сари опоздала, только когда она прибежала встрёпанная и мокрая и извинилась за опоздание.

Мы прекрасно поработали, хотя сегодня она больше интересовалась балансировкой своей ауры, чем созданием эликсира жизни, но я её не поправляла и не торопила – это был её проект, я принимала её право вести исследование в ту сторону, в которую ей захочется. В итоге я весь вечер рассказывала ей о моём способе переливания силы и расписывала формулы с выведениями, она долго вникала, но в итоге поняла всё, до последней буквы, я даже загордилась.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Алан за весь день ни разу не позвонил, и в десять я позвонила ему сама, он тихо ответил, что сейчас на встрече и перезвонит позже, я с чистой совестью осталась в храме до одиннадцати, но он так и не перезвонил. В одиннадцать я попрощалась с Сари и стала собираться, спросила у жреца разрешения взять несколько словарей домой, он разрешил, я стала перекладывать книги в сумке, чтобы всё уместить, и выложила больничные брошюры, на которые Сари посмотрела с удивлением, но ничего не спросила, хотя было видно, что ей очень хочется. Я решила дать ей повод заговорить об этом, и с мягкой улыбкой показала ей брошюру про профилактику сердечнососудистых заболеваний, шёпотом поделившись:

– У меня от природы необычное для эльфа сердце, так что его нужно периодически проверять.

– А, – она вздохнула как будто с облегчением, взяла брошюру, пролистала, а потом посмотрела на меня с внезапной тревогой: – И... как? Ты в порядке?

– Совершенно здорова, можешь не волноваться, – я улыбнулась, она смущённо рассмеялась и спросила разрешения посмотреть другие брошюры, пролистала все, спросила:

– И как тебе клиника, годная?

– Очень хорошая, всё чисто, быстро и вежливо. По сравнению с государственной, небо и земля.

– Дорого?

Я назвала ей цены за первичную консультацию кардиолога, кардиограмму, УЗИ сердца и три анализа крови, у Сари отпала челюсть, я с печальным вздохом пожала плечами. Она невесело рассмеялась и иронично прошептала:

– Здоровье за деньги не купишь, но и без денег сильно не полечишься.

Я никак это не прокомментировала, попрощалась и ушла, думая о том, что то же самое можно сказать и про образование, и про дружбу, и про семью, и про любовь.

Образование бесплатное – но учебники-тетради купи, голым на занятия не придёшь, голодным сильно не поучишься.

Дружба бесплатная – но гостей нужно угостить, до места встречи нужно доехать, в ресторане или музее нужно платить.

Семья... это вообще кладезь того, что ты должен, и в первую очередь, должен даже не семье, а какому-то абстрактному «мнению соседей», ради которого всеми силами поддерживается хорошая репутация и покупаются совершенно излишние вещи. Подружка из пансиона писала мне, в какую астрономическую сумму им с мужем обошлась их довольно скромная свадьба, но попробуй её не отпразднуй, семья живьём съест, зато при просьбе помочь материально, все родственники массово глохнут.

Любовь тоже требует вложений, хотя романы уверяют нас, что за всё платит мужчина, но реальные девушки, в отличие от вымышленных, не выглядят «естественно привлекательными» проснувшись утром в лесу, не носят одно платье месяцами и не расчёсываются пальцами. Красота требует не жертв, а вложений, сил, времени и денег, а если денег нет, то силы и время тратятся на то, чтобы их заработать, а не на красоту.

«Если бы Кори был богат, он был бы привлекателен. Хорошее питание, сшитый по мерке костюм, модная стрижка, стильные очки в лёгкой оправе – он преобразился бы, превратившись из сутулого полугнома в высокого стройного полуэльфа, и никто не посмел бы швырять его вещи, когда его нет за партой. И девушки бы его любили, его неловкость стала бы милой изюминкой, а веснушки – очаровательной особенностью.»

Я с удивлением поняла, что скучаю по нему. Инцидент в административном корпусе подёрнулся пылью забвения, я не хотела этого помнить и не помнила, а встречу на балконе помнить хотела, этот снег и цветы навсегда остались в кладовой моей памяти оберегаемой драгоценностью.

«Алан никогда не дарил мне цветов. Наверное, у них это не принято.»

У кого именно «у них», я старалась не думать – он родился среди демонов, воспитывался людьми, а вёл себя как оборотень, иногда, это были приятные моменты. Я неожиданно нашла много общего между ним и Олегом Санычем, хотя на первый взгляд казалось, что в мире не найти двух более разных мужчин.

«Они дарят чувство безопасности и лёгкости. Как будто в мире нет серьёзных проблем, а несерьёзные всегда можно решить, если объединиться и постараться.»

Объединяться я не любила, это делало меня слабее, с любой задачей я лучше справлялась сама, чем имея за спиной группу тех, кто глупее и ленивее меня, которой нужно объяснять, показывать и контролировать. А вот стараться было не сложно, старания были неотъемлемой частью всего, что я делала.

Карета везла меня в отель сквозь дождливый ночной город, я смотрела в окно и думала о своём странном браке и всём том, что могло пойти в этом браке не так.

«Например, первая брачная ночь.»

Помогут ли мне старания в этом вопросе, это был очень хороший вопрос.

***

Поднявшись к себе, я опять услышала голоса из конференц-зала, но уже почти привычно отнеслась к этому философски. Пошла в кабинет-библиотеку, разложила свои словари и продолжила переводить письмо шаману, это заняло меня на пару часов. Я долго думала, каким образом донести свои мысли максимально точно, в итоге решив перевести письмо на три языка – древний эльфийский, современный демонский и старый высший демонский. Жрец Люк дал мне словари и несколько журналов, в которых текст был на двух языках, упрощённом эльфийском и современном демонском, это очень помогло с фразеологизмами и знаками препинания. Журнал был строительный, выпускали его эльфы, но судя по содержанию статей (восемьдесят процентов фортификации, двадцать процентов рекламы «Джи-Стила» и «Джи-Фарма»), целевой аудиторией были демоны и те, кто с ними сотрудничал. Прочитав его от корки до корки трижды, я заметила, что уже частично не пользуюсь правой колонкой с эльфийским, а читаю левую на демонском довольно бегло, хотя и понятия не имею, как это произносится.

«Надо будет попросить Алана почитать мне вслух.»

Я старалась не вникать в то, зачем мне это надо, и надо ли вообще, через время поняв, что я как-то очень туманно вижу наше с Аланом будущее.

«Где мы будем жить? Каким будет наш дом? На каком языке будут говорить наши слуги? Что они будут уметь? Чем будет заниматься Алан, чем буду заниматься я? Как его подданные отнесутся к тому, что у меня есть ещё какое-то занятие, кроме обязанностей жены? Что вообще входит в эти обязанности жены?»

Мой будущий брак выглядел как та дурацкая круглая кровать, у которой нет ни сторон, ни спинок, ни половин, ни даже тумбочек, и если надо что-то положить у кровати, то придётся бросить это на полу, никаких других вариантов нет. И эта нелепая подсветка, превращающая лежащего на кровати в жертву на алтаре...

«Не буду больше там спать, никогда. Вообще заходить туда не буду.»

Закончив с письмом, я пошла готовить ужин, который честнее было бы назвать ночным дожором – было почти три часа ночи. В холодильнике было полно продуктов и остатки вчерашнего ужина, я подключила все свои знания, помножив их на фантазию, и умудрилась сочинить банкет из трёх блюд, наставница по кулинарии мною гордилась бы.

Алан опять проводил коллег в половине четвёртого, вбежал на кухню вприпрыжку, остановился в центре и раскинул руки, объявляя себя, как гвоздь программы:

– Я пришёл!

– Здравствуй, Алан. Подозреваю, что твой ужин опять состоял из конфет?

– Круче! Из пирожков. Пирожки были классные, и сэндвич тоже, какое тебе спасибо, – он подскочил ко мне, обнял сзади и притиснул к себе, отрывая от пола, поставил и отошёл на шаг, поднимая руки:

– Не мешаю! Сижу воспитанный, жду сто пятьдесят столовых приборов на вышитой салфетке.

– Могу подать на разделочной доске, если тебе так больше нравится, – прохладный сарказм в моём голосе получился чуть холоднее, чем мне хотелось – когда он это сказал, я аккуратно расправляла прозрачно-тонкие ломтики ветчины, сложенные цветком розы, и его ирония умножала мои усилия на хрен с маслом, что плохо сказывалось на мотивации. Алан закатил глаза и вздохнул:

– Да шучу я! Мне всё равно, можно и на доске, на самом деле, я реально голодный как волк, – он перестал веселиться и осмотрел стол жадными глазами, я тихо сказала:

– Я накрою в столовой, у тебя есть пять минут, можешь умыться или переодеться.

Он отмахнулся:

– Я тут поем. И ты зря тратишь на эту красоту столько времени, я сожру это за секунду, не глядя.

– А ты остановись на секунду перед тем, как «сожрать», и посмотри. Говорят, созерцание прекрасного улучшает пищеварение.

Он со вздохом потёр лицо и рассмеялся, глубоко вдохнул, как будто собираясь разразиться речью о том, что моё заявление – мрак и ересь, а потом выдохнул так, как будто я слишком ограничена для того, чтобы понять эту речь и принять к сведению. Я не стала отвечать. Закончила с розой, взяла вышитую салфетку, фигурно сложила и вложила в складки комплект приборов, положила перед Аланом. Вообще-то, я собиралась поужинать с ним, но его заявление о том, что он «тут поест», заставило меня об этом промолчать.

Я накрыла стол, себе взяла стакан воды, пожелала приятного аппетита, разрешая начинать, он изобразил великосветский поклон (каким он его себе представлял, на основании не знаю чего), взял вилку и набросился на еду, как дикое животное.

Я сделала глоток воды.

Алан поглощал еду, как комбайн, обжигаясь и кроша мимо тарелки, вышитой салфетке пришёл конец на первой минуте, скатерти на второй. Я невольно подумала о том, что если бы он не был богат, эти пятна были бы моей проблемой, но сейчас я просто позвоню на ресепшен и их заменят чистыми.

«Уют за деньги не купишь. А чистоту и комфорт – легко.»

Когда на столе остались только овощи, Алан занялся ими вплотную, но гораздо медленнее и спокойнее, впервые посмотрел на меня и мой стакан воды, удивлённо спросил:

– А ты чего не ешь?

– Я уже ужинала. Сейчас половина четвёртого ночи.

Он помрачнел и вздохнул:

– Хоть бы за компанию съела что-нибудь.

Я подняла жестом поддержки свой стакан и промолчала, он положил вилку и сказал шёпотом:

– Прости, это не должно было так быть.

Я промолчала, он схватился за голову двумя руками и мрачно сказал:

– У компании большие проблемы. Холдинг настолько разросся, что встал поперёк горла крупным межмировым корпорациям и антимонопольным комитетам нескольких стран, я решил его разделить на отдельные компании и частично продать, частично вывести из слишком крупных проектов, требующих моего личного внимания. Я должен готовиться к войне, меня долго не будет, замы бестолковые, ещё и одна кодла решила погреть руки на моих преобразованиях, стырив часть собственности, и это только то, на чём я их практически случайно поймал, теперь я должен найти остальное, потому что шкурой чую, что это не всё. Мне нельзя сейчас терять деньги, они мне нужны для войны, и репутацию себе портить официальными расследованиями должностных преступлений и мошенничества в компании тоже нельзя, акции рухнут, это очень плохо, мне проще предателей отправить в командировку на далёкий остров без связи, где они хотя бы не смогут вредить, чем судить их или уволить. И я должен с этим разобраться срочно, потому что пока я под них копаю, они с бешеной силой сочиняют новые брехливые документы, чтобы прикрыть свою жопу, и для них это вопрос жизни и смерти, поэтому они работают с огромной самоотдачей. И я должен так работать. Прости, – он дотянулся и взял меня за руку, посмотрел в глаза, опустил голову, как будто ему было стыдно, – я Деймона стебал за дурацкое предложение, а сам в итоге поступил не лучше. И предложение получилось дурацкое, и помолвку толком не отметили, и свадьба непонятно когда, и живём чёрте как. И в ближайшее время лучше не будет, я даже этого тебе не могу пообещать.

– Хочешь, я напишу Райниру? Из инспекции. Это же его работа, он умеет расследовать.

Алан поднял на меня удивлённый взгляд, я продолжила:

– Когда он приезжал, мы говорили о тебе, и о «Джи-Трансе», и о Деймоне с Габриэлем. Он дал понять, что у инспекции Альянса есть всё, чтобы испортить вам жизнь, но они не хотят этого делать. Потому что Грань Ис нужна Альянсу крепкой, богатой и боеспособной, чтобы стать первой преградой между демонами и Содружеством. Если я попрошу его об услуге, неофициально, он может получить на это официальное разрешение от начальства, а потом всё засекретить. Как он сделал с той записью нашего с Деймоном разговора, она до сих пор у меня, Райнир поставил на ней свою инспекторскую печать, и сказал, что я могу отправить конверт, если захочу убрать вас всех из Верхнего. А если не захочу, могу не отправлять. Но он точно знал, что я не захочу, он понял, как я к тебе отношусь. – Алан смотрел на меня очень внимательно, как будто обдумывал каждое слово и планировал свои действия на миллион шагов вперёд. Я сказала максимально уверенно: – Альянс поддержит тебя. Пока ты стоишь между ними и демонами – ты им очень полезен. Тебе не нужно никого просить, я этим займусь. Хочешь?

Он помолчал ещё какое-то время, потом медленно качнул головой:

– Я сейчас не в состоянии дать тебе ответ, голова вообще не варит, устал как собака. Давай я завтра об этом подумаю, может, с роднёй посоветуюсь, и скажу тебе, что мы решили.

– Как скажешь. Кушай и отдыхай, – он отпустил мою руку, осмотрел стол без особого энтузиазма, я сказала: – Не хочешь – не доедай. Могу подать десерт, могу отпустить с миром. Что выберешь?

Он посмотрел на меня с улыбкой и ответил:

– Конечно, десерт! Тебе помочь убрать?

– Давай.

Я встала к холодильнику, он собрал со стола посуду и свалил в раковину, увидел пятна на скатерти и замер – я это слышала, стоя к нему спиной, и слышала, как он попытался оттереть их бумажной салфеткой. Я сказала с иронией:

– Не трудись, это бесполезно.

– Ты видела?! – он обернулся, я всё ещё стояла спиной и смеялась.

– Конечно, видела, у эльфов глаза на затылке, ты не знал? Брось в стирку.

Он снял со стола скатерть и пошёл к корзине, тихо бурча на ходу: «Глаза у неё на затылке...», я продолжала смеяться. Достала новую скатерть, накрыла десерт и включила чайник, Алан вернулся, посмотрел на меня издалека, потом подошёл и обнял сзади, поцеловал в шею и прошептал на ухо:

– Я тебе обещаю, мы ещё устроим праздник по каждому поводу. И брачную ночь устроим такую красивую, что все рухнут.

– Кто «все»? Нас там будет только двое. Или я чего-то не знаю о традициях демонов?

Он сначала напрягся, потом понял, что я шучу, и рассмеялся:

– Мы и рухнем, вдвоём. Нам никто больше не нужен. Да?

Я не ответила, он опять прижался губами к моей шее, помолчал и тихо спросил:

– Или ты против? Если хочешь, сделаем всё по правилам, сначала свадьба, можно у вас там, потом всё остальное.

– Поздно уже, Алан. Если делать всё «по правилам», то так надо было делать изначально – ехать к моим родителям, делать предложение, назначать дату свадьбы, лучше через год, чтобы никто не усомнился в том, что у нас чистый духовный союз, а не скоропалительное подтягивание юридического статуса под физиологические обстоятельства.

Алан вздохнул и опять поцеловал меня в шею вместо ответа, я продолжила:

– А если мы начали всё делать «по правилам» демонов, где достаточно пальцем указать и сказать: «Моё», то так дальше и живи, поздно уже кому-то что-то доказывать.

Он опять вздохнул, я помолчала и продолжила:

– Все знают, что мы не просто вместе обедаем, мы уже на улице целовались, ты машину на всю ночь под моим общежитием оставлял, встречал меня после занятий – этого с головой хватит для того, чтобы «по правилам» эльфов уже ничего не получилось.

Он вздохнул ещё печальнее, глубоко вдохнул и шёпотом сказал:

– Принцесса, я тебе скажу честно, как на исповеди, потому что меня грызёт этот грех, если совсем откровенно... Я это всё знаю. Я не первый год на свете живу и я не сидел затворником в офисе всю жизнь, я общался с людьми и не раз наблюдал эти ритуальные танцы, и бывал на этих праздниках, даже у эльфов бывал, и всё это видел. И я знаю, что, по-хорошему, было бы неплохо это всё сделать. Но, честно, я не готов столько ждать. Я за эту неделю, блин, идиотскую, чуть не сдох. Почему ты мне не позвонила?

– Какую неделю?

– Между аукционом поэтическим и презентацией «Джи-Лайна» в голом храме.

– Телефонная связь в городе появилась после этой презентации.

– Да? Ну... у тебя были мои часы. Ты могла меня мысленно позвать и я бы пришёл.

– Ты же сказал, что уезжаешь завтра. Что у тебя дела, большие планы.

– Ну и что, отменил бы планы. Если бы ты позвала, я бы пришёл.

– Это эгоистично.

– Я тебе вообще хоть чуть-чуть нравился? – прозвучало по-детски, я попыталась обернуться, чтобы посмотреть на него, но почувствовала, что он смеётся, и возмущённо сказала:

– Алан!

Он рассмеялся громче, обнял меня ещё крепче и мягко укусил за ухо, отпустил и сказал серьёзнее, с ноткой печали:

– Ладно, я понимаю, что это глупо. Но хотелось просто капец как.

– Чего?

– Чтобы ты позвала меня. Я не уехал. Я вообще о работе думать не мог, меня так развезло... Хорошо, что ты этого не видела. Я столько планов строил, как ты меня позовёшь, скажешь, что соскучилась, и я тебя телепортирую куда-нибудь на море, и скажу, что это типа большое исключение, чисто ради тебя, я вообще по жизни капец какой деловой и занятый, и у меня только ночь, часа три, и я совершенно не валялся тут в любовных соплях, ожидая, когда же ты меня позовёшь. А ты взяла и не позвала, коза. Я так расстроился, – он опять начал изображать клоуна, я не знала, как на это реагировать, жалеть его или смеяться, или доказывать, что думала о нём каждый день, просто не посмела отвлекать от того, что для него важно, своей глупой бесполезной любовью.

– Правда думала каждый день? – с надеждой шмыгнул носом Алан, я улыбнулась и зажмурилась от стыда, в который раз вспоминая о том, о чём, вроде бы, никогда не забывала – он читает мысли, особенно когда мы так близко.

– Конечно, думала. Я просто вообще не особенно эмоциональна, и по мне не видно.

– О, что ты, ты эмоциональна! Просто твои эмоции не на поверхности. И они у тебя медленные, такие... плотные как будто. И очень сильные. Мне нравится.

– Как ты их видишь?

– Как будто на ощупь, типа ветра по коже, разной температуры и силы, порывами или ровно. Если очень сильные или очень близко, то начинают ощущаться как запах, но не в носу, а в горле. У тебя такого нет, это демонский орган. Он в шее, распознаёт демонские феромоны, позволяет определять, кто сильнее, кто слабее, кто родственник, кто напуган, кто быкует, кто размножаться хочет. Но он активизируется только во время боевой трансформации, в человеческой форме его нет. Ну, точнее, есть, но не развитый, типа как молочная железа до полового созревания. Но участок мозга, который за неё отвечает, всё равно никуда не девается, мозг в трансформации не участвует, ни у кого, это исследовали. И у меня, видимо, этот участок мозга решил отвечать за распознавание эмоций чужих, если они зашкаливают. – Он наклонился к моему уху и прошептал, касаясь его губами: – У тебя зашкаливают, принцесса Лея.

Меня это дико смущало. Я говорила, что не эмоциональна, и делала вид, что это плохо, но на самом деле, мне нравилось моё спокойствие, как минимум, внешнее. И когда он говорил, что это спокойствие его не обманывает, я чувствовала себя голой.

– Принцесса, расслабься, – судя по его самодовольному и наконец-то самоуверенному тону, он был в восторге от того, что видел. Его шёпот вдоль моего уха и шеи пробегал по коже дрожью, как тогда в здании суда, когда он заставлял всех смотреть только на него, не помня себя.

«Демон.»

– Какую хочешь брачную ночь? Тебе понравилось море, хочешь на море? У меня есть один отель, он гораздо круче, там есть номера с выходом в воду прямо из спальни, просыпаешься и в океан, прямо голым, обалденно. Кухня там не очень, но можно принести с собой что-нибудь. Там когда-то свадьбу праздновали, я нанимал организаторов ночных фаер-шоу, они по всей бухте на воде расставили фонарики, выглядело как сказка. Там фейерверки ещё были, всякие цветы везде, очень красиво. И невеста в купальнике и в длиннющем таком куске ткани, ей как плащ его прикрепили на плечи и на пояс сзади, он за ней по воздуху летал, как хвост. Какое ты хочешь платье на свадьбу? Ты вообще хочешь свадьбу? А то сейчас многие их вообще не празднуют, типа это показушничество и лишние траты. По тратам без вопросов, что захочешь, а остальное – как хочешь. Я своим шашлыки и бухло выкачу на всю крепость, но это потом будет, когда... Потом, в общем. Хочешь шашлыки? Что ты сказала?

– Я молчала.

– А... блин, – он отстранился и зевнул как волк, я чувствовала, что его качает, обернулась и обняла его за пояс, повела в сторону спальни. Он положил мне голову на плечо и сказал: – Уже глюки начинаются. Мозг спит, а язык болтает, раздолье ему. Ты меня так расслабляешь, Лея... Ты бесценный расслаблент. Какое классное слово, – он начал смеяться, так заразительно, что я тоже начала, хотя его полупьяное-полубредовое состояние вызывало жалость, и ещё вызывало страх. Не тот страх, который я любила, а смутную тревогу, которая обозначала ходящую вокруг опасность, не особенно близко, но несомненно.

Я довела его до его жертвенной круглой кровати, сняла с него ботинки и принесла одеяло из своей спальни, когда я его укрывала, он уже спал. Я нашла его телефон, проверила свежие переписки и завтрашнее расписание, поставила будильники. Вернулась на кухню, убрала обратно в холодильник десерт, который он хотел, но так и не съел, сходила в ванную, вернулась в спальню к Алану и легла рядом.

***