Крепость демона 2 (СИ)

Глава 81, возвращение маэстро

Вторник, 5 сентября 234 года, Грань Тор

На работу я пришла вовремя, идеально одетая, с идеальным макияжем и идеальной причёской, и только усевшись за стол в кабинете, поняла, что забыла дома папку мистера Брауна. Закончив с документами, я убрала её в сейф, где ей было самое место ночью, но утром почему-то не подумала о том, что днём она должна лежать на столе в моём кабинете.

«Это потому, что я не считаю её рабочим документом, а считаю личным.

Осталось объяснить это мистеру Алану Брауну. Или не дать ему даже заподозрить.»

Я ещё не решила для себя этот вопрос. Мне хотелось его увидеть. И не хотелось ужасно, хотелось это отложить или отсрочить хотя бы немного. Я включила компьютер и смотрела на свои руки, пока ждала загрузки системы – дрожат.

«Плохо.»

Система загрузилась и я вспомнила о том, что на девять у меня операция, и компьютер включать было совершенно не обязательно, все данные по операции ждут меня в компьютере в операционной.

«Соберись.»

Я всё же пролистала карту пациента, раз уж включила компьютер, потратила пять минут на упражнения для концентрации, ещё раз десять напомнила себе о том, что я врач и профессионал, раз пять убедилась, что руки не дрожат, и чётко в девять вошла в операционную, настолько готовая, насколько это было возможно.

Операция была не сложная, совершенно обычная и проходная, но я знала, насколько коварными могут быть самые простые операции, которые делаются без малейших проблем в девяноста девяти случаях из ста. Потому что всегда есть тот самый сотый.

Мэр на операцию опоздал, просто позвонил перед началом и предупредил, что задерживается, я была этому рада – когда мы увиделись, операция была уже завершена, и я могла с чистой совестью сказать, что она прошла хорошо. Было десять двадцать пять.

«Итак, у тебя пять минут, доктор Лея. На что потратишь?»

Я быстро пошла в кабинет, планируя ещё раз вымыть руки и обновить макияж с причёской, времени должно было хватить, но когда я открыла дверь, в гостевом кресле перед моим столом сидел Алан.

Я как будто в стену влетела на полном ходу.

«А ведь он даже не смотрит на меня. Что дальше будет...»

Я замерла на пороге, держась одной рукой за дверь и мысленно ругая секретаршу, которая впустила кого-то в мой кабинет без меня, а потом вспомнила, кого именно она впустила, и простила её – ему никто не отказывал, ничего удивительно, что она тоже не смогла. Он сидел спиной, в тёмно-синем костюме и шляпе с узкими полями, я видела его руку на подлокотнике, часы, почти такие же как те, что лежали в моём сейфе, я их не носила с войны, но доставала постоянно, просто поиграться.

Алан медленно обернулся, я поймала короткий взгляд сквозь стёкла и отвела глаза, вспомнила, что собиралась снять халат и обновить причёску, а сама стою в дверях и пялюсь на фикус. Решила начинать с малого и для начала закрыла дверь. Попыталась снять халат и поняла, что его на мне нет, я в блузке, а халат на вешалке. Посмотрев на вешалку, я поняла, что понятия не имею, там ли халат, я вообще ничего не видела, кроме глаз Алана за стёклами очков, я их видела, но не могла понять их выражения.

«Надо рассмотреть получше. Сейчас присяду и попробую.»

Я сдвинулась с места так осторожно, как будто ноги могли отказать в любой момент, прошла к своему креслу и села, с облегчением понимая, что хотя бы шанс споткнуться я исключила. Положила ладони на стол перед собой, переплела пальцы и медленно подняла взгляд от своих рук к его рукам, потом выше, опять встретилась с ним взглядом и опять как будто с разгону об это ударилась, вся эта ситуация была испытанием, и я всей душой хотела, чтобы она завершилась, не важно, как.

Поняв, что сижу с закрытыми глазами уже несколько секунд, я опять попыталась на него посмотреть, но на этот раз осторожно, на руки, на грудь, но не в глаза, так было легче.

– Здравствуй, принцесса.

От его голоса меня опять вышвырнуло из реальности куда-то туда, где вчера летало моё сознание при виде папки с его именем, только на этот раз километровая волна меня всё-таки накрыла, размазав по дну, и я просто лежала там, бессильная и обречённая, точно зная, что наверх уже никак, вообще без шансов, это смерть, ещё не сейчас, но в итоге гарантированно.

Я опять открыла глаза, не помня, в какой момент их закрывала, это была какая-то инстинктивная реакция, как при ударе молота где-то совсем рядом. Он спросил:

– Как ты?

Прозвучало несерьёзно – он прекрасно знал, как я, у него были все отчёты по моему бизнесу и все записи по моим передвижениям и контактам, его охрана ходила за мной неотлучно, я об этом знала, они никогда не скрывались. Я собралась с силами и всё-таки заговорила, тихо и ровно:

– Что-то случилось?

– Поужинаем вместе?

Прозвучало как злая шутка – меня внутри выкручивало и выжимало как тряпку, я бы под страхом смерти не смогла даже глоток воды сделать в таком состоянии, и для него это вряд ли секрет – я без щитов, я собиралась их поставить, в десять тридцать, но он пришёл в десять двадцать пять.

– Что случилось, Алан? – я всё-таки подняла глаза выше, он свои опустил и спросил ещё тише:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Пригласишь меня на чай?

Вот уж чего я точно не собиралась делать. В памяти возник короткой острой вспышкой наш последний чай, который он сам приготовил, чтобы сообщить мне о своей грядущей вечеринке, которую устроил как будто специально с целью вызвать у меня максимум отвращения. Я это видела, как наяву – раннее утро, кухня пентхауса, две чашки, блюдце с ломтиками лимона на столе, и злорадный ехидный демон, который ставит меня перед фактом проведения этой проклятой вечеринки, давится лимоном, выпивает чай залпом, целует меня в щёку так отвратительно, как будто стремится с самого утра мне напомнить о том, что я в этом пентхаусе на правах рабыни за долги, и буду делать всё, что мне прикажут, и предоставлять своё тело для любых прихотей хозяина, в любой момент, безропотно и покорно, потому что обязанностей у меня в этом доме море, а прав никаких, потому что тавро на мне есть, а контракта нет.

Я опять открыла глаза, медленно выдыхая и глядя на фикус – хотелось выцарапать себя из того гадкого момента и вернуть в настоящее, где я была единоличной хозяйкой своей жизни и своего тела. Фикус был здоровенный, он достался мне вместе с помещением, и с тех пор неплохо подрос, я смотрела на молодые листья и пыталась прожить эти годы, напоминая себе, что это я здесь хозяйка, а Алан в мою жизнь придёт и уйдёт, как всегда.

– Принцесса, поговори со мной.

– Зачем ты приехал?

Приложив бешеное усилие, я всё-таки взяла себя в руки и посмотрела на Алана, он чуть улыбнулся и констатировал:

– Ты не прочитала документы.

«Получай, профессионалка. Первое, что ты сделала, столкнувшись с ним в качестве врача – проявила непрофессионализм.»

Это был первый подобный случай за всю мою практику, было невыносимо стыдно, обидно и досадно, хотелось уйти телепортом и никогда больше не возвращаться в эту клинику и в этот город.

Алан медленно вздохнул, снял шляпу и положил на край стола, потом поднял руку и указал пальцем на свою макушку, мне пришлось туда посмотреть – там были рога, небольшие, но заметные, под причёской не спрячешь.

– Я приехал избавиться от этого.

У меня не было подробной информации по этой теме, всё, что я читала, я читала на втором курсе, но даже моих скромных познаний хватило на то, чтобы заподозрить его во лжи – рога иерархов были слишком серьёзной штукой для того, чтобы пытаться от них избавиться с моей помощью, имея в распоряжении все ресурсы лучших клиник Содружества и деньги Иссадоров.

«И зачем он врёт?»

Алан взял со стола шляпу, немного повертел в руках, подгибая и выравнивая поля, надел и чуть улыбнулся, на миг посмотрев мне в глаза и сразу же опуская взгляд:

– Изучай документы, принцесса, потом обсудим. Я встречу тебя после работы.

Я не ответила и не посмотрела на него – я не собиралась с ним встречаться, ни после работы, ни когда-нибудь ещё, и спорить не собиралась.

«В споре есть опасность оказаться в итоге переубеждённым. Не будем рисковать.»

Алан тихо усмехнулся, встал и пошёл к двери, но остановился, мне пришлось на него посмотреть, он улыбнулся и шепнул:

– До вечера.

Я опустила голову, закрывая глаза и борясь с желанием схватиться за голову двумя руками – он читал мысли, я знала об этом, но тратила столько сил на то, чтобы контролировать голос и лицо, что на контроль мыслей сил уже не оставалось. А ему это было на руку.

Демон смотрел на меня, как маэстро на инструмент, скользил взглядом по моей душе, от червоточины к червоточине, составляя план и предвкушая пиршество. Мне хотелось смять свою душу, как старую дырявую тряпку, и запинать под шкаф, где ей и место – она состояла из червоточин, я лелеяла их, потому что это было единственным, чем я по-настоящему наслаждалась в своей идеальной жизни. Он меня испортил, я жила с этой порчей так давно, что уже забыла, как это, быть неиспорченной.

Это тоже сверкало в памяти каждой гранью – стук колёс, запах горькой эльфийской ванили и волшебный свет, наполняющий мир до краёв, льющийся через край, как будто не солнце освещало демона, а весь мир отражал свет солнечного треугольника на его щеке, он смотрел на меня и улыбался, а я благодарила Создателя за то, что он просто существует, шедевр проклятый.

«Если магия инкуба на меня не действует, то что это тогда?»

– Это любовь, принцесса.

Я вздрогнула и подняла глаза – он не ушёл, стоял у двери, держась за ручку и глядя на меня. Улыбнулся и добавил шёпотом, как пароль:

– Она внутри, её не победить. Я пытался, не смог. И ты не смогла. Ничего не случилось, я приехал потому, что захотел. Вечером обсудим. Буду ждать, – он помолчал ещё немного, я голову так и не подняла, он вышел и закрыл за собой дверь. Я мысленно лежала на дне океана и смотрела на солнечное пятно где-то невероятно далеко, гадая, надолго ли хватит воздуха.

***

Оставшиеся четыре операции прошли штатно, я работала так осторожно и идеально, как будто каждая операция была первой в моей жизни. Все прошло хорошо и всё закончилось, я обошла стационар, проверила всё, что только можно было проверить, повыключала свет везде, где он был не нужен, обновила все вкладки на компьютере, убеждаясь, что поводов задерживаться на работе больше нет. И стала собираться домой.

Поставила на себя все ментальные щиты, которые знала, проверила, что оба пистолета заряжены и легко достаются, посмотрела на себя в зеркало.

«Надо было всё-таки убрать шрамы, давно надо было. Моё нежелание их убирать выглядит так, как будто я горжусь ими, или как будто хочу каждую секунду напоминать Алану своим видом, что пострадала по его вине, ради его крепости и его народа.»

Это было неправдой по всем пунктам – не особенно и сильно я пострадала, дискомфорта мне эти следы не доставляли, а в крепость я тогда поехала по своему желанию, я ни о чём не жалела.

«Но шрамы всё-таки надо было убрать, ещё тогда. Ещё тогда, когда надо было выбросить открытки, фотографии и телефон, а я не выбросила.»

Попытка припудрить шрам результата не дала, я бросила это глупое занятие, собралась и пошла на выход. Секретаршу я давно отпустила, так что в клинике оставались только ночные дежурные и охрана, я со всеми попрощалась и вышла на улицу почти в восемь вечера. Горели фонари, реклама и фары машин, по широким улицам шли потоки горожан, припозднившиеся работники спешили домой по прямым тротуарам, расслабленные гуляки слонялись по витым дорожкам вокруг фонтанов, в парках гуляли с собаками, дети визжали на качелях.

«Интересно, сколько у Алана сейчас детей? Нашёл ли он шамана? Или решил проблему каким-то другим способом?»

Он обещал встретить меня после работы, я шла по тротуару и смотрела на прохожих – Алана среди них не было.

«Опять проспал-забыл-не смог.»

– Я здесь, принцесса.

Я вздрогнула и обернулась на голос – Алан шёл за мной, в том же костюме и шляпе, с букетом оранжевых лилий.

«То есть, мои щиты не работают.»

– Твои щиты в порядке, принцесса. Просто я уже достаточно долго тебя знаю для того, чтобы догадаться, о чём ты думаешь.

«А лилии?»

– Это тебе, кстати, – он протянул мне букет, я взяла его так, чтобы не прикасаться к его руке, опустила глаза, глядя на цветы.

«Он не мог угадать, именно лилии и именно оранжевые – таких совпадений не бывает.»

Он подошёл ближе и с не особенно натуральной расслабленной улыбкой предложил мне локоть, я колебалась бесконечную секунду, потом всё-таки взялась, почувствовав со стороны Алана невероятное облегчение – он рисковал, если бы я не взяла, он опять выглядел бы не очень хорошо в глазах охраны и случайных свидетелей.

Мы медленно пошли вперёд, Алан посмотрел на витые дорожки проспекта, по которым гуляли пары, я сделала вид, что не заметила, и продолжила идти по прямой дороге для тех, кто просто перемещается из пункта А в пункт Б.

«Мы не на свидании. Но цветы красивые.»

– Как твой день, доктор Лея?

– С переменным успехом. А твой?

– Тоже примерно так. Но всё равно, я доволен.

«Ещё бы, ты всегда всем доволен.»

Алан тихо усмехнулся, то ли с иронией, то ли мне показалось. Помолчал, медленно вздохнул и сказал:

– Давай поговорим после того, как ты прочитаешь документы в папке?

– Завтра.

Я знала, что он записан на консультацию завтра, так что поговорим мы в любом случае. Он опять вздохнул и кивнул:

– Завтра так завтра. Или, может, сходим куда-нибудь всё-таки? Ужин? – я молчала, он улыбался всё шире. – Чай? Кофе? Тир?

Я фыркнула от неожиданности, но тут же взяла себя в руки и вернула серьёзное лицо, спросила деловым тоном:

– Ты нашёл шамана для своих детей?

– Нет, они до сих пор без Печатей.

– Я поставлю.

– Буду тебе очень благодарен. Но это не срочно, проблему с владыкой я уже решил.

– Как?

– Я его убил.

Я неуверенно посмотрела на него, Алан улыбнулся как демон, отвёл глаза, стал смотреть куда-то в горизонт:

– Такая жизнь, принцесса. Я полторы сотни лет прожил, уверенно считая, что я обычный человеческий маг, такой же, как все нормальные люди, только с демонскими спецэффектами, типа глаз оранжевых. А когда время пришло, меня неприглядной реальностью так шибануло, что все иллюзии из головы вылетели, с искрами. Драконом можно стать, только убив дракона. Иерархи отличаются от обычных рабочих демонов, сильно отличаются, я исследования заказывал несколько раз, они подтвердили – это отдельный биологический вид. Мы можем скрещиваться с простыми демонами, как и с людьми, и с эльфами, с любыми расами, но тот участок генома, который отвечает за обращение и размножение, наследуется всегда, он доминантный, и проявляется в полном объёме, даже через десять поколений межрасовых скрещиваний. У тебя так. И у меня так. Я об этом не знал.

Он замолчал, я шла в том же темпе, а он начал постепенно идти медленнее, потом остановился и посмотрел на лавочку в центре бульвара, тихо предложил:

– Давай сядем? Десять минут, это короткая история.

– Давай.

Мы прошли к лавочке у фонтана, сели, я вцепилась в букет двумя руками, Алан посмотрел на них, усмехнулся и стал поправлять рукава и часы. Помолчал и сказал:

– Владыка уже давно хотел стать королём. С ним связались родственники из Мира демонов, из того королевства, которое с нами граничит, они несколько раз сходили на нас войной, поняли, что так дело не пойдёт, и пошли другим путём. Через одного из пленных, у которого была Печать, стал говорить представитель короля, давно, тогда владыкой был мой отец, он быстро понял, что это опасные разговоры, и казнил пленника, и в дальнейшем приказал пленных не брать вообще. Его младший брат в этот момент патрулировал границы, но слухи до него дошли, и зерно нужное заронили. Потом до него дотянулся кто-то из вражеских менталистов, оценил его амбиции и стал отправлять агентов. Тогда мы этого не знали, это я потом из его головы вытащил. Дядюшка пообщался с агентами, их предложения ему понравились, и он решил, что с Содружеством пора завязывать, там сильно много законов и ограничений, гораздо лучше быть королевством Мира демонов, свободным от всяких обязательств, зато имеющим портал в Мир лесных духов, где очень удобно находится Источник. Но просто так взять и объявить себя королём он не мог – он младший сын, поэтому он для начала стал владыкой, когда мой отец и его наследник очень удобно погибли при штурме, который мой дядюшка помог организовать. Об этом тоже никто не знал, и сейчас не знает, ты третья, кому я это говорю, раньше тебя были только Деймон с Лионом. Я в момент штурма деньги зарабатывал, Деймон – гранит науки грыз, а Лион выжил вопреки всему, потому что оказался гораздо крепче, чем все думали. Ты ему не говори, но я уверен, что если бы его тогда не было там, Каста-Гранда бы всё-таки взяли, и вырезали бы всех, включая моего долбанутого дядюшку. Дядюшка был уверен, что если он будет сотрудничать, то ему обеспечат тёплое место. Я уверен, что его убили бы первым – зрелые иерархи никому в качестве подчинённых не нужны, потому что они никому не подчиняются. Это я тоже недавно узнал.

Я оторвала взгляд от его рук и посмотрела в глаза, он нервно улыбнулся и кивнул:

– Мы не люди. И даже не демоны, мы отдельно. В древности демоны жили общинами, маленькими прайдами, эти прайды враждовали и сражались за территории, во главе каждого прайда стоял один иерарх, единственный, у кого были дети. И эти дети оставались детьми очень долго, большинство – всю жизнь, потому что прайду не нужно много иерархов, иерархи прожорливы, агрессивны и требуют много энергии, их не так просто содержать. Поэтому они постоянно грызутся между собой, с детства, и слабых отсеивает естественный отбор, а сильных, которые рано созревают и проходят второе обращение, отсеивает искусственный, когда старший иерарх их убивает за попытку тронуть его женщин, а в прайде все женщины его. Это происходило тысячелетиями, и в итоге сложилась такая картина, которая есть сейчас. Большинство демонов – рабочие, без особой физической и магической силы, растут примерно как люди, могут размножаться по достижении полового созревания, тоже как люди, и энергетический баланс у них плюс-минус нулевой. Небольшая часть демонов – иерархи, гораздо сильнее, магически одарённее, с гораздо большим показателем минуса в источниках внутренней энергии, потому что они всю свою историю вида жили за счёт чужой энергии, энергии рабочих демонов, которых они крышевали, защищая от других иерархических прайдов, но при этом вампирили сами. Иерархи воюют, взрослеют, но не размножаются, пока есть хоть один иерарх старше и сильнее. Единственный способ пройти вторую трансформацию – убить этого старшего, или каким-то другим способом его лишиться, например, если его убьёт кто-то другой. Но обычно этот другой – тоже иерарх, так что старшим станет он. Мой дядя этот вопрос обошёл – убийцу моего отца убил Лион, а он был ребёнком и точно знал, что он не самый старший и сильный, поэтому у него второе обращение не началось, у него и на первое сил едва хватило. Зато оно началось у дяди, и по закону он был старшим, так что он начал клепать детей и ставить им Печати, и чужим детям, которые остались в живых, тоже своих Печатей наставил. Я тогда почуял неладное и увильнул от этой сомнительной чести, а Лион не стал. Деймону я тоже сказал ничего не ставить. Дядюшка узнал, но промолчал, а обиду затаил. И пока я работал на процветание Грани Ис, он работал над тем, чтобы Грань Ис была завоёвана демонами короля, чтобы всех неопечатанных им иерархов перебили, а опечатанных он взял бы с собой в прекрасное будущее, где он король Иссадории. В 220м была спланирована атака на все наши крепости, в которых остались иерархи, верные Габриэлю и мне, у дяди была вся информация по численности войск и техники, он передал её королю, и систему оповещения испортил, и ворота открыл везде, где только мог. Единственное, чего он не учёл – это того, что Лион окажется непредсказуемо и необоснованно дорог старшей наследнице рода Золотой Берёзы, а она окажется необоснованно дорога тебе, принцесса моя. А ты окажешься внезапно сильнее вражеского верховного главнокомандующего, и мы с тобой на пару угробим трёх сильнейших магов их королевства. И мы были не единственным сюрпризом, другие крепости тоже оказали хорошее сопротивление, я тогда прошёлся по всем, пока ты раненых чинила, там сверкающих эльфийских задниц было гораздо больше, чем я рассчитывал. Набег обломался. А я изучил этот набег внимательно и укрепился в своих сомнениях по поводу дядюшки. Сходил к нему на разговор по душам, применил те приёмы, которые бессовестно выучил для того, чтобы сломать твои щиты, и хорошо покопался в дядиной голове, и всё узнал. Ему это не понравилось, он попытался меня убить, но у него не получилось. Мне тогда совершенно не улыбалось продолжать старую добрую демонскую традицию с убийством отцов и братьев ради трона, так что я выбрал другую традицию – накачал его наркотиками и запер в башне, неофициально объявив сумасшедшим. Старший сын Габриэля когда-то так сделал с ним, когда Габриэль сказал, что демоны по сути ущербны, поэтому не должны размножаться между собой. Тогда это звучало как безумие, так что все охотно поверили. Мне тоже охотно поверили, дядя давно чудил по-всякому, и критиковал идеи Габриэля, многим это не нравилось. Я, кстати, понял, почему Габриэль ушёл в духовную жизнь, и даже когда вернулся ради суда, мне Печать ставить отказался – он не хотел, чтобы я его убил. Когда я в первый раз навешал дяде, у меня начались странные процессы в ауре, но я не отнёсся к этому серьёзно – у меня от «эликсира» Кори там такое было, что странностью больше, странностью меньше – не заметишь. Война была к тому же, меня постоянно швыряло от пьяного обжорства до дефицита, и ты подпитывала постоянно, так что я со своей натуральной силой почти никогда не был. Потом война официально закончилась, меня пролечили по технологии твоего наставника, а эти изменения остались. Я поехал по больницам и храмам консультироваться, и в одном из этих храмов меня научили контролируемой трансформации, только я сначала в змею трансформировался, потом разобрался, как куда правильно. Ну, не суть. Суть в том, что я вернулся в Каста-Гранда и узнал, что дядя взял под контроль своих тюремщиков, уже организовал себе доноров, хорошее питание и полный комфорт, только заклинания фиксирующие снять не смог, которые его к стене приковывали, я их лично ставил. Я пришёл к нему как раз тогда, когда он своих подчинённых детей поджирал, на глазах у охраны. Я раздал лещей охране, раздал лещей детям, а дядюшку у них на глазах убил и сожрал, показательно. Они стали очень вежливые и послушные. А у меня началось ещё одно обращение. Или закончилось, я не уверен, но факт в том, что на следующий день я внезапно проснулся в боевой форме, с оранжевыми полосами на лице и диким голодом, а при виде детишек или любых других иерархов у меня появлялось большое желание им немножко воспитательно навалять. Я себя держал в руках изо всех сил, но при первой же встрече с Деймоном мы подрались из-за бутерброда, разнесли столовую, изодрали друг друга когтями, у него случилась первая в жизни боевая трансформация, и я тут же ему новую шкуру погрыз, зубами, я себя такой скотиной первобытной никогда в жизни не чувствовал. Потом мы помирились, конечно, но осадочек остался, я ему сказал не есть со мной в одно время. Лиону вообще сказал не приезжать в Каста-Гранда, и я к нему в Каста-Либра не ходил очень долго, пока не убедился, что всё полностью контролирую. Сходил ещё раз на учёбу к Деймону, он меня по проверенной программе ещё раз прогнал, всё нормально стало. Я даже смог съездить к Лиону, заранее настроился, что я там гость, оружие сдал, силу слил, всё получилось. Я надеюсь, что если у него будет своя крепость, в которой он будет главным, у него тоже второе обращение получится. Габриэль так сделал – просто ушёл и не лез, ни с советами, ни с военной помощью. Он старый мудрый король, и опытный Великий Владыка, он точно знает, что нельзя повзрослеть, пока над тобой хоть кто-то есть, взрослеют те, кто сам себе хозяин.

Он замолчал, я продолжала смотреть на цветы, Алан тихо спросил:

– Ты в себе никаких изменений не замечала?

– Мне стали сниться сны.

– Давно?

– С ординатуры примерно.

– Двести двадцать пятый год?

– Да.

– Как у меня, – он медленно глубоко вдохнул, нервно похрустел пальцами и сказал: – Мы с тобой первая в истории пара, которая поставила Печати друг другу. Я поднял все наши архивы, попросил о содействии эльфов, и через шпионов порылся в летописях нескольких крупнейших королевств Мира демонов – нигде нет ни единого упоминания, мы первые. Никто не знает, как это на нас повлияет и чем это нам грозит.

Я иронично пожала плечами:

– Да ничем. Если бы что-то было, оно бы уже проявилось. Просто в вашей социальной парадигме не было даже идеи о том, что возможны отношения вне системы «хозяин-господин». Канал Печати устроен очень просто, вся магия Древних устроена просто, там нечему ломаться и преподносить сюрпризы. Ничего не будет, живи как жил.

– Я не хочу «как жил», я хочу по-новому.

«А я не хочу по-старому.»

– Я тоже по-старому не хочу. Мне не мешают твои щиты, я стал сильнее после обращения. И ты стала, просто не знаешь ещё об этом, не было повода проверить. Давай ты всё-таки дочитаешь мою папку, чтобы окончательно понимать, что со мной произошло, и тогда поговорим. Завтра. Хорошо?

Я не готова была давать ему ответ на этот вопрос, я ничего не могла решать в таком состоянии, когда моя душа лежала на дне океана, придавленная тоннами воды, и гадала, на сколько хватит воздуха, и не раздавит ли её раньше.

Алан помолчал, потом встал и протянул мне руку:

– Пойдём, я провожу тебя, отдохнёшь и решишь.

Я поднимала руку с таким усилием, как будто тонны воды на меня давили в реальности, но от прикосновения Алана стало легче, он был таким же горячим и твёрдым, каким я его помнила, как будто вообще ничего не изменилось. Я встала, он продолжал держать мою руку, потом положил сверху вторую и с улыбкой спросил:

– Узнаёшь?

На его безымянном пальце и мизинце были кольца, золотые с изумрудами, странного дизайна, совершенно не подходящего его стилю, и зелёного он никогда не носил, тем более, зелёных камней. И тут я их узнала – мои серьги, которые я продала, чтобы купить открытку. Я подняла удивлённый взгляд, потом сразу же опустила от неожиданности, как будто забыла, что мы стоим так близко. Алан улыбнулся:

– Нравится? Я показал их специалистам, они сказали, что как было уже не получится, но можно сделать новые. Я решил вот так сделать. Нравится?

– Да. Хорошо получилось. – Я смотрела на них, вспоминала. Тогда казалось, что они вообще ничего не стоят, мне было совершенно не жалко ничего в своей жизни, я их отдавала без сомнений. А теперь они казались такими родными, нужными и важными, что я чувствовала себя предательницей за то, что отдала их.

– Заберёшь? – Алан начал снимать кольца, я попыталась его остановить, косноязычно заверяя, что я их продала, а он выкупил, так что они принадлежат ему. Он в ответ стал заверять, что купил их невероятно дёшево, потому что я их дёшево продала, но раз я настаиваю, то мы можем сделать всё по-честному, одно – ему, одно – мне, и квиты.

И через секунду я стояла с кольцом в руке, а Алан надевал своё, на безымянный, полюбовался и предложил:

– Помочь надеть?

Я смотрела на это кольцо и понимала, что уже его взяла, и что у меня есть только один палец, которому это кольцо подойдёт по размеру. И этот демон об этом знает.

«Бессовестный хитрый жучара.»

Я посмотрела на него, он улыбнулся во все зубы, безгранично довольный собой и удавшейся шалостью, меня как будто опять окунуло в то залитое солнцем купе, где он ел варенье как поросёнок, а я любовалась, выкинув из головы все вбитые пансионом установки на тему того, что такое хорошо, красиво и приятно. Вот это было хорошо, и красиво до небес, и приятно так, как никогда до этого и ни разу после.

– Всё впереди, принцесса, – он потянул мою руку к губам, но я её резко высвободила и отвернулась. Схватилась за букет и быстро пошла вдоль аллеи, чувствуя, что лицо пылает до пульсации, и от моих щёк можно прикуривать, и развратный демон об этом знает.

– Сумку забыла! Принцесса, стой, – он догнал меня и пошёл спиной вперёд, чётко передо мной, вприпрыжку. Его сияние весёлого самодовольства озаряло аллею как прожектор, меня аж слепило, я старалась на него смотреть, но пушистая щекотка его эмоций долетала через канал и рассыпалась у меня внутри, как будто кто-то телепортировал туда тонну котиков, которые бегали, кувыркались и творили что хотели, пока я пыталась как-то усмирить этот бардак. Алан остановился, мне тоже пришлось, он протянул мне мою сумку, и меня накрыло внезапным дежавю – рука с кольцом и моей сумкой, и бутылкой ещё, вчерашний таксист, который подъехал мгновенно и довёз меня очень быстро. Я тогда заметила, что водит он не по правилам, но не стала ему на это указывать, были заботы посерьёзнее.

Я подняла на него возмущённый взгляд и прошипела:

– Ты ещё и такси водишь?

– И вискарь разливаю! – радостно кивнул он, я вспомнила и зажмурилась от стыда – «презент от поклонника», лично доставленный.

«Мастер отводить глаза. Гений, блин.»

Я отметила, что официант красавчик, но не узнала. Мастер.

– Спасибо, – он расплылся в окончательно неприличной улыбке, танцевальным движением развернулся и встал рядом со мной, положил мою руку себе на локоть и пошёл вперёд, всё быстрее и быстрее, потом начал идти вприпрыжку, мне было страшно неудобно идти с ним под руку, когда он так шёл. И он предложил решение: – Попрыгай со мной! Ну принцесса, я сто лет с тобой не прыгал.

«Великий Создатель... За какие грехи ты мне послал этого клоуна?»

– За серьёзность, принцесса! Излишняя серьёзность – грех. Но я тебе помогу его искупить, хочешь?

– Не прыгай.

– Ладно, – он демонстративно сдулся и загрустил, мне тут же стало стыдно, он рассмеялся и пошёл нормально, я шла рядом молча, пытаясь каким-то образом взять под контроль то, что происходило с моим лицом, сердцем и жизнью. Не получалось.

– Мисс Контроль?

Я посмотрела на Алана, он сделал суровое лицо и объявил:

– Не время улыбаться.

Я закрыла глаза и прошептала, пытаясь изобразить обвиняющий тон:

– Ты мне не помогаешь.

– Как тебе помочь?

А это было сказано внезапно серьёзно, настолько серьёзно, что мне опять стало стыдно за свою детскую слабость и беспомощность перед тем, что между нами происходило. Я не могла справиться с этим тогда и не могла сейчас, ничего не изменилось, это вызывало панику, как вторая попытка сделать то, что повлекло за собой страшный провал при первой попытке. Алан погладил мою руку на своём локте и сказал ещё тише и ещё серьёзнее:

– Принцесса, я сделаю что угодно, вообще что захочешь. Любой каприз. Чем тебе помочь?

– Я не знаю, – мне плакать хотелось от этой беспомощности, я не привыкла к такому, я в любой ситуации точно знала, что надо делать, последние лет десять точно, у меня не было моментов неуверенности и слабости, никогда. И тут Алан, здравствуйте.

– Лея... Тебе станет легче, если я тебе скажу, что я в этом грёбаном состоянии годами?

– Не станет. Это значит, что ни один из нас не разбирается в проблеме.

– Именно так. И это плохая новость. Но есть хорошая – мы здесь, мы вместе, и мы постепенно разберёмся. Главную свою проблему я решил – «эликсир» работает, я его регулярно принимаю, я в балансе, здоров, спокоен и готов к подвигам. Ты свою главную проблему тоже решила – родственники от тебя отцепились, учёба закончилась, финансы в порядке. Если не считать безумные кредиты, от которых любой адекватный финансовый консультант просыпался бы в холодном поту от кошмаров ещё месяц. Хочешь, помогу переоформить?

– Не лезь в мои кредиты.

– Ладно, – он нервно усмехнулся и сдал назад, – твоё дело, как хочешь. Хочешь терять бабло тоннами каждый день – твоё право. Ты взрослая девочка, советы тебе не нужны, даже от специалиста, который за одну финансовую консультацию берёт больше, чем твоя клиника приносит в месяц. Окей.

Я прикусила язык, чтобы не послать его в те прекрасные далёкие места, где он обычно раздаёт консультации, он, похоже, тоже дышал медленно и представлял океан.

Мы дошли в тишине до моего дома, я освободила руку, Алан удержал её на секунду и заглянул мне в глаза, напряжённо улыбнулся и прошептал:

– Ты опять меня бесишь.

– А ты – меня.

– Восхитительно. Как в старые добрые времена.

– Нет, чуть меньше. Но мне и этого хватает.

– А меня даже больше, – он на секунду закрыл глаза и открыл уже без нервной улыбки, тихо сказал: – Читай документы, доктор Лея. Завтра увидимся и обсудим.

– Хорошо.

– Спокойной ночи.

– Волшебных снов.

Он улыбнулся так, как будто справился с планом, несмотря на трудности, развернулся и пошёл к машине, которая мигнула габаритами в длинном ряду машин у тротуара.

«Такси моё вчерашнее. Жучара.»

Он поднял руку и показал «козу», не оборачиваясь, я улыбнулась и пошла в дом. Вечер обещал много новостей.

***

Поднявшись к себе, я поставила букет в вазу, переоделась, умылась, взяла из холодильника бутерброд и налила в стакан воды – мои обычные приготовления к рабочей ночи. Но работать я сегодня решила как вчера – за кухонным столом, чтобы ничего не отвлекало. Опять достав папку, я ещё раз внимательно прочитала вчерашние документы, убрала их в сторону и стала читать остальные. Алан их очень умно разложил в порядке нарастания шока, так что волосы у меня зашевелились не сразу, а постепенно.

Для начала я изучила очень подробный анализ «солёного эликсира» Кори, сделанный в какой-то лаборатории, о которой я никогда не слышала, но судя по подробности анализа, лаборатория была хорошая. И, помимо прочего, там умели оценивать нефильтрованную силу, этот параметр назывался «нейромагическая вибрация», и выражался в виде графика частот, к которому прилагалась расшифровка. Насколько я поняла, изучив всё максимально подробно раз десять и чуть не сломав себе мозг об углы смыкания магии и философии, нефильтрованная сила содержала информацию об общем состоянии мага, в первую очередь, эмоциональном, во вторую – физиологическом. И каркас на информационном кристалле, который отфильтровывал магическую силу из крови, параллельно насыщал её теми же вибрациями, которыми был насыщен маг в момент построения этого каркаса. То есть, запатентовав свой аппарат и отправив его во все больницы Содружества, Кори поделился со всем миром своим внутренним состоянием.

«Больной, с рождения искалеченный, недавно в очередной раз травмированный, обиженный, жадный, ревнивый и вечно голодный. Он это вложил в кристаллы, а потом отправил их пациентам. Премия Мира, великий создатель...»

Я вспоминала эликсир Сари, и наш с ней эликсир на объединённой энергии, его влияние на подопытных. Всё подтверждалось. И я начинала понимать, почему Сари в какой-то момент резко забросила разработку эликсира и всерьёз занялась балансировкой своей ауры – она всё поняла раньше, чем остальные.

«Или у неё было видение.»

А доктор Ваныч либо себя привёл в идеально здоровое и жизнерадостное состояние, либо нашёл подходящего исполнителя, который записал ему кристалл, и делает свой эликсир, тем же способом, но с другим результатом.

«Тоже хитрый жучара.»

Перевернув страницу, я увидела ещё несколько таблиц с анализами ауры Алана – те же изменения, которые были у меня после «эликсира» Кори, только я его получила один раз, а он получал его регулярно, неделями.

Я листала таблицы анализов и листы с назначениями, наблюдая, как постепенно восстанавливается его нормальное состояние. В какой-то момент в списке назначенных препаратов стал мелькать «берёзовый эликсир» и какой-то загадочный «вестник-2», потом «берёзовый» тоже приобрёл номер, а «вестник-2» сменился третьим, четвёртым и так далее.

Я сняла щиты, приоткрыла канал и позвала:

«Алан, ты здесь?»

«Да, дорогая.»

«Что за "вестник"?»

«Ты правильно подумала.»

Я по голосу слышала, что он улыбается, поинтересовалась:

«Откуда?»

«Я купил все кристаллы, которые вы делали с Сари, и экспериментальные, и итоговые. Доктор Ваныч их втихую заначил, а потом выгодно продал, мне. А я в ответ поделился результатами работы наших групп.»

«Ясно.»

Я продолжила читать, нашла момент, когда у Алана начали происходить изменения, это даже в таблицах и на снимках выглядело странно, я была трусливо рада, что это всё происходило не со мной и не при мне. Алан действительно не был человеком, у него было другое строение скелета, особенно заметно это было на голове. Забить гвоздь в голову, как Кори, он бы не смог – у него не было такой толстой и прочной лобной кости, которую Кори унаследовал от гномов, у Алана вообще лобных костей было три, и в том месте, куда Кори уверенно забивал гвоздь, у Алана был костный шов, тонкий и эластичный. На снимках было видно, что во время боевой трансформации все слабые места прикрываются видоизменённой чешуёй, которую обыватели по простодушию принимают за рога, но у «рогов» демона было другое предназначение – ими не бодались, они просто защищали голову от ударов. А защищать там было что.

Разложив снимки в хронологическом порядке, я с внутренним содроганием наблюдала процесс перекраивания его черепа. В человеческой форме швы были настолько мягкими, что вся голова «дышала», гуляя в размерах гораздо существеннее, чем у людей и даже эльфов. В боевой форме «дыхание» осуществлялось за счёт эластичной кожи под чешуёй, а сами чешуйки были жёсткими и накладывались друг на друга многократно, перекрывая слабые места. В результате получалось довольно прочно и безопасно, но что-то там менять я бы не стала под страхом смерти или отзыва лицензии.

«Алан, это нельзя делать. Вообще нельзя, никак.»

«Читай дальше.»

Я запаслась терпением и ещё одним бутербродом, долистала снимки костей до конца и отложила их, дальше шли снимки мозга.

Алан был прав, мозг в трансформации не участвовал, он в обоих видах оставался неизменным, но он менялся по мере «взросления» Алана. Усложнялся, некоторые участки увеличивались или уменьшались, другие перемещались, но самые большие изменения коснулись тех мест, которые прикрывались «рогами», и на графиках активности эти места стали производительнее раз в десять.

Таблицы закончились, дальше было много текста, озаглавленного как «исследовательская работа» за авторством Деймона ис'Тера, и описывались там такие вещи, что я сняла свои бесполезные щиты совсем.

«Он не просто сейчас надо мной издевается, он надо мной всегда издевался.»

Его сила менталиста была настолько огромной, что он мог пользоваться чужой головой как своей, буквально. Мог извлекать информацию из памяти без ведома жертвы, причём, жертва могла сама не помнить какие-то моменты, а Алан мог их получить, обращаясь к ассоциативной памяти через ключевые слова или хронологию создания этих воспоминаний.

«Оранжевые лилии – это цветочки. Ягодки – это мои восхитительные "срывы", во время которых я ныряла в воспоминания, думая, что если я закрыла канал Печати, то я одна.

В тот момент я может и была одна, но как только я расслаблялась хоть на миг, например, во сне, он приходил в мою голову и чувствовал себя как дома. Годами.»

«Это было обалденно, принцесса.»

Мне никогда в жизни ни единое живое существо так сильно хотелось ударить, как его.

«Любой каприз, дорогая. Ни в чём себе не отказывай, я крепкий.»

Он знал всё, любую секунду моей жизни он мог посмотреть от первого лица, не только картинку, но и звук, ощущения и каждую мысль. И он это делал.

«Это моя природа, Лея. Ты же видела. Это нельзя исправить.»

Я видела толщину его чешуи, но была уверена, что если мой трофейный молот окажется у меня в руках, то у меня есть шанс.

«Хорошо, что ты напомнила, надо его перепрятать.»

«Что что, а молот я себе всегда раздобуду, это Верхний Город, здесь их валом.»

«Принцесса, ну сжалься. Были периоды, когда это было вообще единственным, что заставляло меня жить. Это не только твой отпуск, но и мой. Я в таком нереальном блаженстве уже много лет не бывал, у меня нет на это ни времени, ни сил, ни желания, ни права – я вообще не должен расслабляться ни на секунду, а то меня сожрут дорогие родственники, ты бы видела эти рожи, я к ним реально спиной стараюсь не поворачиваться лишний раз.»

«Если ты со всеми так поступаешь, то я их понимаю, и с радостью к ним присоединюсь.»

«Я не могу этого не делать, принцесса. Если бы я с дядюшкой этого не сделал, он бы всю Грань Ис на разграбление отдал и весь род Габриэля угробил. А если бы не делал с тобой – сидел бы дома в соплях, и никогда бы не решился приехать сюда. Я приехал потому, что знал, что ты ждёшь.»

А вот тут он ошибся – я не ждала его, меня полностью устраивало всё как есть, память об Алане была прекрасна, потому что была безопасна – я управляла ею, я могла войти в это состояние и выйти из него, а живой Алан рядом со мной был сплошным фактором риска, а такой риск я не любила.

В эфире канала была тишина, я ждала, он молчал, я решила спросить:

«Как вышло, что ты так ошибся? Ты же мысли читаешь.»

Тишина провисела ещё некоторое время, я чувствовала мощный пласт изоляции между нашими ощущениями, он прекрасно работал, но я догадывалась, что ничего хорошего по ту сторону не происходит.

«Так тоже бывает, принцесса. Если ты прочитал книгу, это ещё не значит, что ты её понял. Иногда для понимания надо прочитать не только книгу, но и три тома критики, биографию автора, историю его страны и медицинские записи его психотерапевта, а потом перечитать книгу трижды, и то не факт, что поймёшь полностью и правильно. Кстати, твой терапевт неуч, сходи к нормальному.»

«Ты и там порылся?»

«Я не могу это контролировать, и не могу остановить, если уже начал. Зато я теперь знаю много ответов на глобальные вопросы.»

«Очень рада за тебя. А я ничего не знаю.»

«Так читай, я специально для тебя всё собрал. Спрашивай, если интересно – я всё расскажу. Только не оставляй меня в прошлом, у меня жуткие ощущения от этого – ты вспоминаешь меня таким, каким я уже давно не являюсь, как будто это не я, а кто-то под меня косит, конкурс двойников какой-то, и ты отдаёшь своё внимание этим двойникам, хотя могла бы мне. Обидно капец.»

Я молчала, даже в мыслях была тишина, только какое-то неуютное чувство очередной обделённости, настолько тонкой и эфемерной, что её легко можно было игнорировать, зато было очень сложно поймать и рассмотреть.

«Принцесса, давай заново, а? Вообще-вообще заново, с самого начала, купим билет на поезд, познакомимся, чай будем пить, целоваться в купе. Я так соскучился, это не передать, ломает хуже дефицита. И это не физиология, тело я вылечил, я в стабильном состоянии физически, но в душе такой бардак. И у тебя бардак, но у меня хуже, поверь – ты спокойно себе знаешь, что избавилась от меня, и тебе лучше, а я знаю, что ты избавилась от меня-проблемного, образца двести двадцатого года, когда я был больной, и я творил дичь, я согласен, я тогда сам от себя был бы не против избавиться. Но я вылечился. И я готов получить дверью по лбу, если понадобится, ещё не раз, я это переживу. Я не готов оставлять всё как есть, вот это вообще неправильно. Ты со мной согласна?»

Я опять молчала, мне нечего было ответить. Я ему не верила. Не потому, что он давал причины в себе сомневаться, а потому, что я вообще никому не верила. Я бы с готовностью умерла за него, но жить с ним рядом не хотела, у меня было слишком много неприятных воспоминаний на эту тему.

«Лея, я учёл ошибки. Я не буду тебя торопить, обещаю. Можем встречаться за ужином, гулять в парке и смотреть фильмы, годами, если хочешь, я бессмертный. Я тебя прошу только об одном – если захочешь меня увидеть, позвони мне, а не откапывай из памяти старьё трухлявое, ладно?»

У меня опять была тишина внутри, такая мёртвая, как будто там никогда мыслей не было. Алан подождал, потом тихо сказал:

«Спокойной ночи, принцесса.»

***