Крепость демона 2 (СИ)

Глава 83, праздник фонарей

Пятница 8 сентября 234 года, Грань Тор

Мне снился глубоководный удильщик, крупная зубастая самка, она рассекала тёмный океан где-то там, где солнце уже не пробивается сквозь толщу воды, но доверчивые маленькие рыбки ещё помнят, что свет – это что-то хорошее. Свет фонаря на конце удочки удильщика влёк их, они подплывали ближе, ещё не понимая, что их ждёт, а их ждала смерть, таинственная и прекрасная, плывущая в облаке тонких светящихся нитей. На тонкие нити были нанизаны крохотные звёзды, они качались, как вуаль, не качался только яркий фонарь в центре, привлекающий всё внимание, как центр галактики, сотканной из звёздной пыли и солнц. И когда маленькая завороженная рыбка подплывала достаточно близко, прямо за этим солнцем разверзалась зубастая тьма, которая становилась её последним воспоминанием.

«Утречко, принцесса.»

Я почувствовала присутствие Алана, не выходя из сна, и сейчас постепенно отдалялась от океанских глубин, возвращаясь в свою постель в Верхнем Городе.

«Доброе утро. Ты уже вернулся?»

«Да, я в Верхнем. Встреча в силе?»

«Да.»

«Хорошо. Слушай... прости, я вчера в машине отрубился, когда ехал с одного совещания на второе, и у меня сейчас ещё одно через пять минут. Я не специально. Мы поговорим про кота, когда я в отель вернусь, я тебе позвоню где-то в восемь, хорошо?»

Я открыла глаза, дотянулась до телефона и проверила время – половина седьмого утра.

«Господи, Алан, это просто кот. Спи, ради всего святого.»

В канале раздался нервный смех, потом Алан изобразил невинный голос:

«Но мне интересно про просто кота. Кто дал ему такое имя? Я спать не смогу теперь!»

«Сможешь, я в тебя верю. А про кота и его имя я тебе вечером расскажу.»

«Встретимся в шесть?»

«Да.»

«На том же месте? Этот ресторан всё ещё там, и там всё ещё нереально забронировать столик, гномы сходят с ума, как обычно. Можем там встретиться и пойти гулять оттуда, как в прошлый раз.»

«Хорошо.»

«Или ты хочешь в другом месте? Хочешь, я заеду за тобой?»

«Встретимся там.»

«Я могу заехать.»

«Алан, хватит.»

«Ладно. Там же, в шесть, в джинсах. Встретимся и пойдём делать всё правильно.»

«Хорошо.»

«Давай, до вечера, жду.»

«Давай.»

Я закрыла канал, но знала, что это мало поможет. Я тоже ждала. Я не сказала об этом, но я ждала, как праздника, и как нового тома книги про волшебную енотиху, которая будет меня всю книгу бесить и возмущать, но потом я всё равно буду её цитировать.

«Что мне в ней так нравится?»

Мой психотерапевт говорил, что в других нас больше всего раздражает то, в чём мы строго отказываем себе. Я замечала, что в жизни это часто оказывается так – предельно пунктуальных бесят постоянно опаздывающие, ЗОЖников бесят те, кто ведёт весёлый и приятный образ жизни. Меня бесит енотиха, которая всегда делает что хочет, получает удовольствие от каждого момента жизни, эксплуатирует всех вокруг, но никому не позволяет эксплуатировать себя, и при этом никогда не сомневается в том, что если кто-то в мире и достоин ничем не заслуженной любви и обожания, то это именно она.

Когда-то фея железных цветов сказала мне, что любовь нельзя заслужить или заработать, это не зарплата, любовь исходит от того, в ком она уже есть, а объект любви просто её получает, и потом уже делает с ней то, что может и умеет. Кого-то с детства учили принимать любовь как подарок, пользоваться и наслаждаться, а кому-то внушали, что он не достоин, и получая любовь, он начинал от неё отказываться, отбиваться, искать подвох и скрытые мотивы, или пытаться за неё заплатить, отработать или наказать себя за то, что имел наглость хотя бы на миг допустить, что ему врали и он достоин. Я знала печально много таких примеров, и изо всех сил старалась не быть одним из них.

«И ещё один провал, о котором никто не знает, в моём списке провалов, о которых никто не знает.»

«Ну не то чтобы совсем никто...»

«Алан, уйди. Тебе заняться нечем? Ляг поспи.»

«Ну можно я ещё чуть-чуть? Ну пожалуйста... Мне нравится, как ты чистишь зубы, у тебя прикольное восприятие ощущений от щётки.»

Я не стала отвечать – всё равно бесполезно. Закрыла глаза и стала медитировать, представляя скатов, радужных, как Сарин дракон.

***

Вечером мы встретились в шесть, на том же месте, практически в том же виде. Я успела закончить всю работу, секретарша принесла из химчистки мои вещи, и из клиники я вышла в джинсах и кофте с блестящими чешуйками и надписью: «Почувствуй дух юности», у секретарши чуть глаза не выпали.

Город шумел точно так же, как будто этих лет вообще не было, единственное, что изменилось – телефоны, теперь гуляющие постоянно фотографировались и переписывались. Я свои взяла с собой оба, и внесла в список контактов нового номер телефона Алана из старого, на всякий случай. Подписала: «Алан Иссадор», без должности, но в избранные добавила, и в экстренные, на всякий случай.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он ждал меня на том же месте, ещё более великолепный, чем тогда – теперь на нём ещё и шляпа была, и она ему дико шла. Он умудрялся даже шляпу носить потрясающе неофициально, и я подумала, что тоже такую хочу, он в любой области открывал для меня новые желания.

Алан заметил меня и улыбнулся, развернулся ко мне, демонстрируя футболку с демонами, группа была та же, только музыканты слегка постарели – видимо, люди.

«Хорошо, что мы не люди.»

«Хорошо. Обалденно выглядишь, принцесса.»

«Спасибо, ты тоже.»

Он протянул мне руку и спросил:

– На площадь? Или хочешь в ресторан? Я забронировал в своём отеле, и ещё кафе тут, на набережной. Хочешь?

– Пойдём на площадь.

Я взяла его руку, мы пошли туда же, куда шли все. Алан молчал, канал Печати был закрыт, я не горела желанием ломиться туда, но подозревала, что он делает это потому, что нервничает, очень сильно. Моя тёмная сущность чуяла его напряжение, это была та энергия, которой я могла подпитаться, так что мой демон её узнавал безошибочно.

«Алан, что-то случилось?»

«Всё хорошо. А что?»

«У тебя точно всё в порядке? Может быть, ты должен быть в другом месте, и тратишь время не на то, на что хочешь и должен?»

Он сжал мою руку сильнее, я посмотрела на него, он сказал шёпотом:

– Я правильно трачу время, я его очень правильно трачу, не думай даже... Я там, где хочу быть, и где должен быть, и где мне следовало бы быть уже много лет, если бы я был чуть умнее и раньше понял, что Деймона надо бить, это самый эффективный способ сотрудничества с кем угодно, особенно с демонами. А я всё «мирные пути», «ненасильственные методы», как тряпка. И вот, к чему это привело.

– К чему?

Он долго молчал, потом сказал гораздо спокойнее:

– Ты была права по поводу Деймона, и по поводу меня тоже. Ещё в первый день, при первой встрече, ты нас видела насквозь, а никто не любит, когда его видят насквозь, в этом ты тоже права. Это тебе, кстати, – он достал из внутреннего кармана тонкий блокнот в красной обложке, протянул мне: – Спрячь и никому не показывай, это нарушение всех законов во всех Мирах.

– Что это? – я взяла и спрятала в сумку, уже внутри сумки приоткрыв на миг и заглянув – там были чертежи магических каркасов.

– Это вся боевая магия, которую я знаю, принцесса. Это незаконно в любом из Миров, так что не спались и не подставь меня случайно.

Я посмотрела на него круглыми глазами, он усмехнулся и сказал с долей гордости:

– Тогда, в Каста-Либра, я смотрел, как ты работаешь... Это обалденно. Я когда тебя ждал в палатке, всё думал – если бы ты родилась со мной в инкубаторе, и тебя учили всему тому, чему учили меня, ты бы была выдающимся магом, нереально крутым, как Заур Тёмный, или даже круче. А потом подумал – дело не в демонской сущности, ты просто сама по себе способная, и упорная, ты будешь хороша в любом деле, за которое возьмёшься. И когда ты так цеплялась за свою учёбу, ты уже это понимала, а я не понимал – ты год потратила на эту Академию, и ты знала, что если закончишь её, то добьёшься успеха. И если бы тебя учили боевой магии, ты добилась бы успеха в ней. Когда мы стояли на стене, и ты перехватила моё заклинание, ты это с такой лёгкостью сделала, и так быстро разобралась... Если тебя учить, ты станешь великой. Так что... Если хочешь, учись. Вот.

«У Грани Ис всё-таки проблемы.»

– Нет, принцесса, – улыбнулся Алан, покачал головой, и тут же сдал назад: – Нет, вообще, конечно – у Грани Ис проблемы всегда, мы на линии фронта стоим, там ни одного года без конфликтов не было. Но это уже давно норма. Если бы там что-то серьёзное происходило, я бы был там, я бы не приехал сюда, я не настолько эгоист. Я чуть-чуть, – он опять посмотрел на меня и улыбнулся, – я трачу своё личное время, а не время своей Грани, могу себе позволить.

Он улыбался невинно и бессовестно, потому что знал всё то же самое, что знала я – если он позовёт, я пойду. Воевать, лечить, демонские Печати ставить, строить новые крепости, озеленять пустыню – не важно, я готова настолько, насколько это вообще возможно, я так унизительно готова, что стоит ему свистнуть, как я примчусь с огромной радостью, наплевав на всю свою жизнь. Потому что я уже давно свою жизнь живу только наполовину, а вторая половина сидит под дверью канала Печати и ждёт приглашения войти.

– Принцесса, я живу точно так же.

Я посмотрела на него с сомнением, он усмехнулся и отвёл глаза:

– А ты мне не веришь, как обычно. А я не знаю, как тебе доказать – ты даже мысли читать не умеешь. Ты любишь логику и аргументы – окей, давай попробуем. Как ты думаешь, почему я здесь?

– По той же причине, что и Райнир – у вас что-то изменилось в конфликте с демонами из Мира демонов, они получили какое-то преимущество, и вы теперь хотите получить преимущество для себя, демон-иерарх вам обоим не помешал бы, поэтому Райнир мне все уши прожужжал тем, как я навеки связана с Альянсом, а ты даже приехал лично.

– Хороший вариант, я бы сам поверил, – Алан печально улыбнулся и покивал, задумчиво глядя на фонтаны и фонари, вздохнул и сказал: – Ладно, давай попробуем этим путём пойти. Дорогая моя принцесса Лея, мне нужна твоя военная помощь, допустим, через неделю. Ты согласна мне её предоставить?

Я смотрела на него и молчала – он знал, что согласна, ему для этого не нужно было приезжать, достаточно было бы позвать через канал или прислать курьера с Печатью, я бы пошла в чём была, с пустыми руками, которых хватит.

Алан усмехнулся и медленно кивнул:

– Прекрасно. Теперь, когда мы это выяснили, давай подумаем – зачем мне здесь продолжать находиться, если я уже получил всё, что мне нужно?

«Ну так иди.»

– Не хочу.

Я опять посмотрела на него, он задрал нос ещё выше и повторил тем тоном, которым мой внутренний голос читал реплики волшебной енотихи:

– Не хочу!

У меня этот тон вызывал невольную улыбку – Алан меня тоже раздражал, тем самым бесячим чувством, что он может себе бессовестно позволить делать то, что ему хочется, и не искать оправданий, не чувствовать вины за то, что ему так незаслуженно хорошо, не пытаться за это счастье расплатиться или потом себя наказать.

«Бессовестный демон наслаждений. Мне бы так.»

– Я тебя научу, принцесса. Это приходит со временем. И с чужим обожанием. Во мне его море, я буду тебе его поставлять на регулярной основе, и когда накопится критическая масса, оно сдетонирует. И тебе станет вообще по барабану, кто что про тебя думает, ты будешь наслаждаться своим великолепием в свете чужих горящих пердаков.

Я крепко зажмурилась и отвернулась, пытаясь не представлять эту картину, но она прекрасно представлялась, только в сиянии чужого негодования дефилировал по сцене Алан, ему это как-то больше шло.

Вдруг вспомнилась картина из далёкого прошлого – демон снимает халат и идёт к кровати, освещённый снизу фиолетовой подсветкой. Он стоял далеко и я видела его прекрасно, это было шоу из тех, на которые обычно не достать билет, а у меня он был, эксклюзивный.

«У меня, и ещё у тысяч прекрасных девушек-аксессуаров, которые умели то, чего не могла я.»

– Я с этим завязал, принцесса.

Я к нему даже не повернулась – я ему не верила, это часть его сущности, с этим нельзя завязать.

– Принцесса, я серьёзно. После того, как ты меня выставила, мне вообще на всех смотреть было тошно, к тому же, у меня был страшный дисбаланс, ты и тут была права, только наградил меня этим дисбалансом мой специалист по балансировке. Я до сих пор не знаю, он был вражеский агент или просто некомпетентный трус, который боялся признаться в своей некомпетентности даже себе, он погиб при штурме Каста-Гранда, когда мы с тобой Каста-Либра защищали, уже не допросишь его. А потом на мне Деймон с Кори упражнялись ещё год. Они не поверили, когда я им передал от тебя, что они козлы и наколхозили что-то не то, и нам пришлось ещё долго носиться по всем Мирам, разыскивая лабораторию, которая сможет нам сделать анализ эликсиров от разных создателей и показать разницу в цифрах. Но когда мы нашли её, они за всё извинились. Жаль я на видео не снял, мне не до того было. Я им скажу, они ещё раз извинятся, персонально перед тобой.

Я молчала и смотрела в сторону – мне не нужны были их извинения, разобрались и разобрались, мне было глубоко наплевать на чью-то правоту. В тот момент меня взбесил их непрофессионализм, который выдавал вредительство за благо, а сейчас они уже давно исправили самые серьёзные проблемы, так происходило со многими разработками, с лекарствами, с аппаратами, с философиями лечения – всё проходило долгий путь от теории к практике через эксперименты. Для меня главным было не стать подопытной, и было обидно, что подопытным стал Алан. Я сжала его руку сильнее, погладила большим пальцем его ладонь, он сжал в ответ, было в этом что-то милое, чего я не ожидала от себя, да и от него тоже. Мы помолчали, потом он продолжил так, как будто этой паузы не было:

– Честно, принцесса, я с аксессуарами завязал. Ты мне отбила вкус к лёгким отношениям, они меня больше не вставляют. Энергия от них мне больше не нужна, я на эликсире, если я где-то и мелькаю с ними, то это потому, что они по старой памяти на меня вешаются, а мне имидж не позволяет их граблями отгонять. Но если ты скажешь, я буду, – прозвучало так наигранно, что я посмотрела на него – невинные печальные глаза и скромная улыбка, актёр столетия. Алан рассмеялся и сказал шёпотом, как секрет: – Я знаю, что ты не ревнива, и я дико счастлив по этому поводу. Но вообще, я серьёзно. Они мне больше не нужны, им нечего мне предложить. Тем более, после второго обращения – у меня вся аура развернулась в сторону Пожирателя Душ, там от инкуба один хвост остался. Как тебе моя аура, кстати?

Я посмотрела на него с удивлением – он всегда скрывал ауру, я привыкла к этому и даже не пыталась смотреть. Алан улыбнулся шире и сказал:

– Ладно, да, не будем это посреди улицы делать. Потом посмотришь. Тебе понравится. Я на это лет десять потратил, там очень круто.

Я опять посмотрела на него с сомнением – где он взял десять лет на ауру, когда у него ни дня без новостей с семьёй, Гранью, крепостями, детьми и прочими дорогими родственниками. Алан хитро улыбнулся:

– Есть такие Миры... Кстати, угадай, сколько лет сейчас твоему коню?

Меня опять тряхнуло внутри от этих слов – это была очень мощная болевая точка, я не хотела об этом говорить, настолько сильно не хотела, что умудрилась не услышать вопроса от этой волны боли. Алан остановился и развернул меня к себе лицом, взял за обе руки и сказал, глядя в глаза:

– Принцесса, есть такие Миры, где время отличается от нашего. Оно течёт неравномерно, иногда намного быстрее, чем у нас, иногда наоборот очень медленно. Когда дядюшка меня так подставил, я психанул и немного расширил владения Грани Ис, отжав у демонов несколько крепостей, и в одной из них нашёл целую галерею природных нестабильных порталов. Они мерцающие, но они изучены, график мерцания известен, и я ходил через них в некоторые Миры, в которых уже бывал. Но получилось, что пришёл в другое время. Там всё сложно, но интересно. Есть много Миров, и связи пространственно-временные у них очень неодинаковые. Ты никогда не задавалась вопросом, почему эльфы после определённого возраста перестают считать года? Если им предложить узнать свой возраст, просто отняв год рождения от текущего года, они рассмеются, для них это нифига не логично. Потому что они не живут в одном времени, они мотаются по временам. Я пытался посчитать, сколько лет Никсиному бате, крутил-вертел – ну никак не получается полторы тысячи, которые он назвал, а он не врал, я бы заметил. Он просто считал субъективно. Понимаешь?

Я смотрела на него и понимала, что он держит меня за руки, как будто признаётся в чём-то очень интимном, и что он сказал что-то про Юри, а потом начал накручивать петли загадок, меня это бесило, я ничего не хотела понимать или угадывать, я хотела чёткого ответа.

– Принцесса, твой конь в порядке, ему столько же лет, сколько было, когда я его купил, плюс полгода – я нашёл эти порталы и сразу же попал в Мир, в котором уже бывал, я узнал его. Это Мир, в котором вывели эту породу, я тогда был уверен, что мы с тобой больше не увидимся, поэтому отправил коня туда, там королевские условия, без шуток, он стоит в конюшне королевского сына, который этих ларнских холит-лелеет, лично проверяет и нацеловывает, нигде во вселенной ему не будет так комфортно, как там. И я его с чистой совестью там оставил. А потом пришёл навестить, когда ты диплом получила – у них там месяца не прошло.

У меня глаза на лоб лезли, я одновременно с дикой силой хотела поверить ему без малейших сомнений, и изо всех сил себя сдерживала, потому что не верила, что так вообще бывает.

– Так бывает, принцесса. Этот мир находится к такой части Сферы, нестабильной, там пульсирующие порталы, и время по очень странной траектории плавно синхронизируется то с одним Миром, то с другим, в зависимости от фазы мерцания порталов. Эта фазы просчитаны, эльфы уже тыщу лет назад всю эту сферическую математику раскусили, потому они и вечные. Они бродят по Мирам и временам, иногда даже сами с собой пересекаясь. Потому у них и реликтовые животные бывают в фамильярах, и давно утраченные знания всегда где-то в закромах заначены, и артефакты древние выглядят как новенькие. Эльфы не просто долгоживущие, они реально без начала и конца, для них время – путь, а не константа. И я на этом пути нашёл закоулок покоя, куда пристроил твою коняку. Он ровно такой же, каким ты его видела в крайний раз, может быть, немного растолстел, в допустимых рамках, но и всё. Он тебя вспомнит. Хочешь, прямо сейчас пойдём туда?

У меня голова кругом шла, я минуту назад была уверена, что всё, что мне осталось от Юри – это прядь из гривы и воспоминания, а Алан взял и вытащил из небытия всего Юри целиком, это было слишком, я не привыкла к таким эмоциям, я их не выдерживала, внешний мир темнел от бури, которая бушевала внутри, меня на это всё не хватало.

– Лея?

Алана я слышала, только его, но его хватало. Он стал осью, вокруг которой кипело безумие, но в центре была точка опоры, позволяющая не потеряться. Он обнял меня, я это поняла не сразу, мы простояли довольно долго, когда я смогла открыть глаза и вспомнить, где нахожусь и что происходит. Это тоже было неожиданно и неловко, но это всё-таки было реально, я могла это осознать и была к этому готова. Алан держал меня за плечи, гладил по спине и звал меня шёпотом по имени, я ответила как только смогла:

– Я тебя слышу.

– Прости, надо было как-то по-другому это сказать. Я забыл, что тебе сильные эмоции противопоказаны. Прости.

Я молчала, слушала свою бурю внутри, которая постепенно стихала. Алан мягко предложил:

– Так что, хочешь? Можем выбрать дату и сходить туда. А можно вообще его забрать оттуда, я его не продавал, просто оставил на время. Будет тут жить, ты сейчас можешь себе позволить его содержать, особенно если кредиты переоформишь.

– Отцепись от моих кредитов.

– Лея, блин... – он мрачно рассмеялся, обнял меня сильнее и глубоко вдохнул, очень медленно выдохнул и отодвинулся. – Тебе лучше?

– Да.

– Идём к Юри?

– Нет, не надо. Я выберу время, потом. Пойдём на площадь, – я взяла его за руку и пошла дальше по бульвару, к площади, куда стекался народ.

Там гремела музыка, пахло дымом от множества мангалов, на которых готовили еду, у Алана загорелись глаза, я сомневалась, что смогу проглотить хоть крошку, но ходила следом за ним и одобряла всё, что он выбирал. Он опять набрал десяток пакетов, потащил меня к прилавкам с воздушными фонариками, мы купили два, Алан загадывал желания очень долго, я делала вид, что тоже загадываю, но желаний у меня не было, я просто отпустила фонарик в небо и всё, меня устраивало то, что он просто летит и светит. У прилавка с водными фонариками я впервые улыбнулась, шутливо указав Алану на лотки с продукцией его фирмы, Алан улыбнулся, но подходить не стал, а шутливо задрал нос и похлопал себя по карману:

– У меня с собой.

Мы перешли мост и медленно пошли вдоль набережной подальше от шума, оба молчали, меня всё ещё качало от внутренней бури, Алан наоборот был полностью направлен вовне, изучал всё вокруг и особенно меня, но ни о чём не спрашивал. Мы дошли до конца тротуара, дальше шёл дендропарк, его окружала новая ограда, высокая и красивая, с каменным бордюром внизу, массивными столбами и секциями между ними, состоящими из прутьев, на которых крепились кованые и литые украшения. Я посмотрела на эти прутья и украшения, ища место, где помещусь, Алан уверенно пошёл куда-то в кусты, где кто-то очень предусмотрительный выломал один прут, я надеялась, что это был не Алан.

Тропинка от выломанного прута была ещё молодая, но уже нахоженная, она вливалась в старую широкую тропинку, дальше всё шло по-старому, дендропарк выглядел так, как будто этих четырнадцати лет не было. Мы прошли к тому же самому рыбацкому гнёздышку, где лежало то же самое ошкуренное бревно, чуть более сухое, но достаточно крепкое, чтобы пролежать так ещё сто лет. Алан прислонил к бревну свои пакеты с едой, достал фонарик и показал мне:

– Оранжевый, не вашим и не нашим.

Я улыбнулась и промолчала – да конечно.

Он собрал фонарик, установил свечу и достал зажигалку, нервно зажёг и потушил огонь несколько раз, выглянул вверх по течению, где фонариков ещё не наблюдалось – мы быстро дошли. Сел рядом со мной и стал крутить фонарик в руках, я смотрела на этот фонарик и его руки, пока он не начал меня бесить своими дёрганьями, тогда я положила руку поверх его руки, он перестал.

В тишине стало слышно шорох листьев где-то высоко, сухой шелест камыша и плеск воды. Алан не шевелился, но нервничал, я изобразила тяжкий вздох и объявила:

– Я покажу тебе кота.

Он стал тихо смеяться, я достала из сумки телефон и открыла галерею, отвернув экран от Алана – там были материалы по работе, иногда коллеги присылали мне фото с операций, это было зрелище исключительно для специалистов. Долистав до своего крайнего визита к Улли, я открыла фотографии её котов во весь экран и стала показывать:

– Это Пельмень, его так назвали потому, что он в уксус упал. Это Антресолька, она любит залезать на шкаф и сидеть там орать, пока её не снимут. Это Лапшонок, у него хвост не действует, просто по полу таскается, травма была. Это Мистер Пропер, он облизывает стёкла. Это Толик... – я быстро пролистала фото лося, с ним не было связано смешных историй, он был вообще самым серьёзным в этой семье. – Это хомяк Сатана, он Библию съел. Это бельчонок Орландо, у него уши разные, а это Диего, он Орландо ухо отгрыз, их вместе нашли. Это Бартоломей, он сарай спалил. Это собака Трояновна, изначально это был толстый пёс Троян, но потом он родил восьмерых щенков и похудел до Трояновны. Хотя я сомневаюсь, что это собака – она по деревьям скачет как обезьяна, и по стенам, я не представляю, как они будут её кому-то отдавать, она просто по крышам обратно прибежит, как Человек-Паук.

– Это не собака, – сквозь смех ответил Алан, – это реликтовый прадельфин из Мира демонов, я поговорю с Юлькой про него, устроим репатриацию. Где она его взяла?

– Они к ней сами приходят. Пельменя они купили на рынке вместе с шашлыком, у нас гномы продают уже замаринованный, вместе с кастрюлей и сумкой. Роман пошёл его покупать, всё проверил, принёс домой, а из сумки с шашлыком вылез Пельмень. И ходил за этой сумкой весь пикник, а когда шашлык съели, кот попытался в кастрюлю от шашлыка нырнуть, там маринад оставался. Улли его решила помыть, не выгонять же его ароматным, он в дикой природе станет уязвим. Потом решила высушить – замёрзнет. Потом он понял, как это работает, и полез в кастрюлю с супом нырять, он упорный. Так и остался у них. Сейчас Мафусаила найду, где-то тут был, – я стала листать быстрее, нашла и показала: – Мафусаил.

– Я уже предвкушаю охренительную историю, – Алан посмотрел на кота, потом на меня, я поняла, что мы как-то очень близко сидим, раньше сидели дальше. Я не совсем понимала, нравится мне это или нет, Алан улыбнулся шире и придвинулся ещё ближе, как будто помогая мне определиться. Я всё ещё не понимала. Он опёрся рукой на бревно за моей спиной, и положил подбородок мне на плечо, делая вид, что смотрит в экран. – Итак, Мафусаил?

– Его назвали в честь библейского долгожителя. Этому коту по паспорту пятьдесят шесть лет. Уллины дети взяли его из приюта, он был там не в первый раз, у него есть магическая метка этого приюта, которой больше сорока лет. Его прошлой хозяйкой была профессор Академии, которая писала диссертацию по геронтологии и долгожительству, и она ставила на своих животных эксперименты. Если в паспорте и печати приюта нет ошибки, то это официально самый старый кот в Содружестве. При этом, он активен и здоров, и безмерно нагл.

– Вот же демон, – с восхищением прошептал Алан, практически касаясь губами моей шеи. Сомнения развеялись – мне это абсолютно точно нравилось, гораздо сильнее, чем раньше. Щитов на мне не было – я не знала щитов нужного уровня, а бесполезные носить не хотела, так что мои ощущения секретом не являлись. С тем, как всё обстоит, я определилась, осталось теперь решить, как к этому относиться.

«Стремительно обаятельный демон, пришёл-увидел-победил. Что дальше? Не знаю ни одной истории про демона, который после того, как провернул свой коварный план, вдруг решил остаться на месте преступления и жить праведной жизнью.»

Алан отодвинулся, посмотрел на реку и сказал:

– Плывут, мы начало пропустили. Зажигаем?

Я не знала, что от меня требуется, у него был фонарик и была зажигалка, зачем ему я, непонятно. Я спросила:

– Нужно загадывать желание?

– Можешь загадать, но только такое же, как у меня, – он улыбался как хитрый демон, я посмотрела на него вопросительно, он рассмеялся и не ответил. Зажёг свечу, аккуратно поставил фонарик на воду, проводил его напряжённым взглядом и спросил, как будто сам на него не смотрел прямо сейчас: – Плывёт?

– Совершенно точно плывёт, – кивнула я, Алан посмотрел на меня с тенью подозрения, что я над ним издеваюсь, сказал с ноткой обиды:

– Это не смешно.

– Это смешно. Как минимум, забавно. Я слышала о том, что у богатых свои причуды, но купить завод по производству фонариков из-за того, что тебя однажды подвёл один фонарик – это причуда уровня «бог».

– Ну тебя, – он надулся и сел на бревно, демонстративно сгорбившись и опустив голову, я села ближе и с демонстративным сочувствием положила ладонь ему на плечо:

– Ещё котов, может быть? Там есть хомяки ещё, и попугаи.

– Давай хомяков, – обречённо согласился Алан, я открыла галерею и продолжила:

– Это хомяк по имени Его Величество король Артур, он у стола углы обгрыз. Это попугай Копперфильд, он выбирается из клетки, никто не знает, как. Это опять Антресолька, и опять... Это Паша Ангелина, она громко урчит. Вот видео, – я включила видео, сделала погромче, посмотрела на Алана, он смотрел на экран, хотя там не происходило ничего занимательного, просто кошка мурлыкала, пока я её гладила. Видео закончилось, я немного помолчала, потом спросила серьёзно: – Тебе лучше?

Он кивнул и стал смотреть на реку, там плыли фонарики, было очень много оранжевых, таких же, как наш. Вроде бы, ему действительно было легче, я всё ещё не видела его ауру, а канал Печати он хорошо изолировал. Я не понимала, каким образом ему помогают коты, но если это работает, то пускай, это не самая странная терапия в мире.

Мы сидели в тишине довольно долго, фонарики не заканчивались, я поняла через время, что тоже расслабилась и взяла себя в руки, и может быть даже смогу поесть. Посмотрела на скалу на дальнем берегу, старое дерево на вершине, под которым когда-то отдыхали Никси с Деймоном, сейчас там никого не было. Я спросила Алана:

– Как они там?

Он мрачно махнул рукой и стал копаться в сумке:

– Сто раз уже сошлись и разошлись. Сейчас, вроде, в стадии худого мира, который лучше толстой войны.

– Доброй войны, – поправила я, Алан качнул головой:

– У них она нифига не добрая. Зато мир худой как борзая. Они не подходят друг другу.

Он это сказал таким странным тоном, что я заподозрила, что на этот раз издевается он. Алан нашёл в сумке ту еду, которую искал, взял себе и протянул мне, я понятия не имела, что это, но взяла. Он развернул бумагу и откусил от хрустящего теста, внутри оказалось мясо, я тоже попробовала и решила, что это вкусно. Алан прожевал и сказал, с бездной печальной иронии:

– Как внезапно оказалось, чтобы построить отношения, хорошего секса мало. Они пока молча трахаются, у них всё хорошо, как только начинают разговаривать – всё, третья мировая. У них конфликты по совершенно любому поводу, вообще не имеет значения, что они обсуждают или делают, любой чих превращается в конфликт.

Я молча жевала с бесстрастным лицом, хотя внутри хотела написать звёздами во всё небо: «Я же говорила», и два раза подчеркнуть.

Алан усмехнулся и добавил, как повод для веселья:

– Деймон считает, что это мы с тобой виноваты в том, что Никси до сих пор не согласилась на Печать и официальный брак. Типа, она увидела, как плохо было тебе, и решила, что не хочет так же.

Я молчала и смотрела на небо, представляя там надпись звёздами: «Деймон заслужил абсолютно всё, что с ним происходит».

Алан сказал чуть серьёзнее:

– Деймон был бы счастлив, если бы вы с Никси встретились и ты ей поездила по ушам по поводу того, что всё не так плохо.

Я фыркнула:

– Деймон был бы счастлив, если бы мы с Никси не встречались никогда, он мне это не раз прямым текстом говорил.

– Он передумал.

– После которого по счёту удара головой о стену?

Алан рассмеялся, изобразил невинные глаза:

– Да ничего ему не будет, он крепкий.

Я улыбнулась, потом сказала серьёзно:

– Он глупый. И наделал много глупостей. Никси тоже наделала, но её глупости в рамках эльфийской жизни легко поправимы, а Деймон в своей демонской жизни иерарха и наследника накосячил так, как можно накосячить только раз, зато на всю жизнь хватит впечатлений. И пусть расплачивается по каждому пункту, я его спасать не собираюсь, мне его вообще не жалко.

Алан поднял руки:

– Ладно, мне тоже. Просто он просил передать – я передал, моя миссия выполнена. Лион тоже был на тебя зол, но сейчас говорит, что ты всё сделала правильно и он тебе благодарен.

– Даже так? Ого.

– Ага. Он карапуз, но толковый, я думаю, из него вырастет Великий Владыка когда-нибудь, когда я отойду от дел и свалю в монастырь, как Габриэль.

– Разве тебе не хочется назначить наследником кого-то из своих детей?

Алан решительно качнул головой:

– Нет, принцесса. Это не та судьба, которую желают дорогим людям. Это очень тяжело, от каждого родного и близкого каждую секунду ждать удара в спину. Искренне рады мне только дети, но они маленькие ещё, они тоже со временем поймут, что меня можно и нужно с трона подвинуть, и попытаются определиться между собой по поводу того, кто именно будет это делать, силовыми методами определиться, нифига не по-родственному в человеческом понимании, потому что они не люди, а демоны. Это наша звериная природа грёбаная, никуда от неё не деться.

– Но ты же не хотел подвинуть отца.

Алан задумался, потом сказал с приятной уверенностью:

– Не хотел. Он был классный. Но я не такой.

– У тебя ещё есть время.

Он посмотрел на меня, как будто сомневался в том, шучу я или нет, я чуть улыбнулась, он улыбнулся с облегчением, кивнул:

– Только на это и надежда. И на то, что жизнь в Содружестве им покажется интереснее, чем наша пыльная старушка Каста-Гранда. Растыкаю их по филиалам, чтобы вообще друг с другом не пересекались, и будут тыщу лет жить в счастливом неведеньи по поводу своей зверской крови.

– Да будет так, – я подняла свой конверт с едой таким жестом, как будто это был бокал, Алан сделал торжественное лицо и поднял свой, мы откусили по куску и надолго замолчали, глядя на плывущие по реке фонарики, потом он осторожно спросил:

– А ты не хочешь своих?

– Нет, я вообще против филиалов, любая франшиза проигрывает в качестве первому проекту, который создатель франшизы курировал лично. Я люблю всё в своей клинике контролировать, вообще всё, я даже порошок стиральный лично выбираю и нюхаю перед тем, как заказывать партию, потому что не важных вещей нет в этом вопросе.

– Понятно, – он усмехнулся, доел свой конверт и стал копаться в сумках в поисках следующего, что-то нашёл и протянул мне: – С праздником фонарей, принцесса. Ты мне тогда медальон подарила, а я тебе ничего, пора исправляться.

Я взяла пакет, развернула бумагу и нашла медальон, такого же размера, как мой, с чеканной птицей, вписанной в круг. На свободном пространстве были горы, солнце и облака, птица летела чётко к солнцу. Алан сказал:

– Это серый орёл.

– А где второй?

– Вот он, – он перевернул медальон, там была практически такая же птица, только летела она над морем в сторону луны.

– Красиво. Спасибо, – я перевернула медальон ещё раз, и ещё. Чем-то птицы отличались, но не существенно, так обычно выглядели виды, которые не заморачивались с брачными танцами в попытках привлечь как можно больше партнёров, а выбирали одного на всю жизнь, и жили практически одинаково, по очереди присматривая за потомством, охотясь и защищая территорию. Было в этой простоте и одинаковости что-то глубоко мудрое, что ярким павлинам и серым павлинихам ни за что не осознать. Медальон нравился мне тем сильнее, чем дольше я на него смотрела, была в нём какая-то магия, хотя магии я не видела.

– Это просто кусок металла, принцесса, не ищи, – Алан смеялся надо мной, я стала заворачивать медальон в бумагу, потом развернула обратно и решила надеть, он оказался чуть ниже Печати. Алан смотрел на меня так, как будто не знал, что дальше делать.

– Я правда не знаю, что дальше, принцесса. В прошлый раз нас на этом моменте мелкие отвлекли, и дальше понеслось всё куда-то не туда. – Он замолчал и посмотрел на реку, потом на меня, – как думаешь, если бы их тогда здесь не было, что было бы дальше? С нами.

Я тоже посмотрела на фонарики, перевела взгляд на кострище, пакеты с едой, на Алана, пожала плечами:

– Ничего особенного не было бы. Мы бы съели всё то, что в реальности у тебя отобрал Деймон, посидели бы здесь, пока не замёрзли, потом ты проводил бы меня до общаги, а сам поехал бы в свой отель. Мы бы увиделись на парах, потом, может быть, на практике.

«А потом я бы перевелась на заочку, как Кори, чтобы ходить за тобой по пятам или сидеть в твоей крепости и лечить твоих демонов.»

Это была невольная мысль, довольно смущающая, но я понимала, что так и было бы, я бы не смогла просто продолжать ходить на пары и видеться с Аланом по праздникам, зная, что Алан будет рад меня видеть каждый день.

«Это если он действительно был бы рад. Вполне возможно, что если бы не происшествие с Никси и Деймоном, Алан забыл бы меня так же, как любую даму из бесконечной череды влюблённых в него дам, с которыми он провёл прекрасный вечер, а потом исчез навсегда, оставив им только воспоминания.»

– Нет, принцесса. Я изначально знал, что с тобой всё по-другому, я это сразу понял, у меня на такие вещи чуйка. Но меня всю жизнь учили, что интуиция это хорошо, но проверять её логикой всё равно надо. Я проверил тысячу раз, я задолбался уже проверять, всё сошлось идеально, это доказано, я приехал тебе помочь это себе доказать. Если ты захочешь.

Я посмотрела на него, он ответил прямым взглядом, одновременно упрямым и беззащитным, это пробирало до самого сердца, его хотелось схватить в охапку и успокоить, поскорее заверить, что ничего страшного не случится, я не использую его доверие против него, ни за что на свете. Он улыбнулся и приглашающе протянул ко мне руки, я села ближе и обняла его, погружаясь в его запах и жар тела, который я, вроде бы, чувствовала много раз и прекрасно помнила, но сейчас ощущала всё равно по-новому. Что-то изменилось, в нём или во мне, а что-то осталось по-старому, и это оставшееся было тем, чего мне очень не хватало долгие годы. Я как будто себя саму наконец собрала из деталей, и они сели идеально, без усилий, без скрипа, на щелчок, как будто тысячу раз уже собирались и разбирались, и ещё обязательно будут, потому что это нормальный рабочий процесс, но это состояние идеальности и стопроцентности всё-таки было лучше, несравнимо лучше.

Алан сделал быстрый вдох, как будто собирался что-то сказать, но замер и не стал, я тоже замерла, готовясь слушать, но он, видимо, передумал. Тихо рассмеялся и сказал шёпотом:

– Принцесса, я в первый раз в жизни вообще без плана, вообще. У меня есть какие-то забронированные комнаты в ресторанах, номера в отелях, домики у моря, машина ждёт там за оградой, телепортист в машине с набором «маяков» для двух десятков разных мест, но это не план, это какие-то... просто вероятности. Я понятия не имею, что дальше будет, и как мы теперь будем жить. У тебя есть мысли?

Я не знала, как мы будем жить, но точно знала, что завтра и послезавтра у меня выходные, а в понедельник четыре операции, две из них срочные. Во вторник ещё три, и дальше в таком же режиме ещё два месяца – это то, что я не могла просто так взять и отменить, и не хотела, если уж совсем честно. Я любила свою работу, я бы занималась тем же самым, даже если бы мне за это не платили, разве что от губастых моделей отказалась бы в пользу детей и аварийной реконструкции, но на этом всё, клиника осталась бы такой же, с тем же фикусом, тем же пузатым диваном и тем же стиральным порошком.

«Только вместо воспоминаний об Алане был бы реальный Алан. Я бы с ума сошла от счастья.»

– Я согласен. Давай так и сделаем.

– Серьёзно? – я даже отодвинулась, чтобы посмотреть на него – это были не условия мечты, мягко говоря, я не знала ни одного мужчины, который бы на такие отношения согласился.

– Теперь знаешь, это я, – он изобразил смиренный кивок и улыбнулся, – у меня тоже есть обязанности, принцесса. Я хотел бы уделять тебе много времени, но я не могу себе этого позволить, у меня море совещаний, на которых надо быть лично, всякие проверки, которые нужны лично мне, потому что другие пристрастны и необъективны, а это важно, от этих проектов зависит жизнь моего народа, буквально, я строю крепости, плотины, каналы, там всё должно быть гарантированно хорошо построено, а подрядчики такие... интересные бывают. У меня слишком мало тех, кто одновременно лояльный и компетентный, поэтому они разрываются, и я разрываюсь. Свидания по твоему графику «запоев» – это действительно то, что я смогу себе позволить. Я это уже делал, на самом деле, я как бы уезжал в храм, или в больницу ложился, а сам сидел в медитации телом, а душой был у тебя в голове. Так что, я уже подготовлен. Всё должно получиться.

Это смущало, и вызывало чувство, что мы какие-то неправильные, но я успокаивала себя тем, что это временно, пока что-нибудь не решится.

«Моя тётя работает глазами и ушами для своего мужа... Неужели это генетическое, и у меня толком нет выбора?»

– У тебя всегда есть выбор, принцесса. Например, сейчас ты можешь выбрать, куда мы отсюда пойдём, когда замёрзнем. А я тебе облегчу задачу и покажу фотографии, – он потянулся за телефоном, обнял меня по-другому и стал листать галерею, где были сплошные фото документов, визиток, чертежей и экрана компьютера с таблицами, одну таблицу я узнала – мои кредиты.

– Алан!

– Сделай вид, что ты этого не видела, – изобразил невинные глаза он, я укоризненно покачала головой, он вздохнул и сказал успокаивающим тоном, как будто сам себе: – Мы поговорим об этом позже, когда-нибудь, не прямо сейчас, но обязательно однажды. Это поправимо... Вот, нашёл, смотри, – он показал мне фотографию пляжа и пирса, потом номера отеля, потом вида с балкона. Он что-то рассказывал про температуру воды и воздуха, сезоны, праздники, а я сидела как оглушённая – я не бывала на море, тогда с Аланом был первый и последний раз, до этого я не имела власти туда выбраться, а после этого не имела желания – море как будто принадлежало Алану, любое море, в любом Мире. Я как будто не смела даже думать о том, чтобы получить немного моря, после того, как отказалась от Алана.

«А теперь, получается, можно? Вот так просто, прямо сейчас?»

Это опять казалось нереальным, от этого кружилась голова, даже от фотографий, я опять неуверенно балансировала на тонкой леске между «раньше» и «потом», но на этот раз меня всё устраивало в «раньше» и я не видела ничего плохого в «потом», и балансировала здесь и сейчас только потому, что никак не могла решиться шагнуть, или взлететь.

«Волшебник на вертолёте, что мне делать?»

«Ныряй.»

Я подняла взгляд от экрана телефона к глазам Алана, он выглядел как демон, и как оборотень, и как дух, наверное, я понятия не имела, что в нём от духа, но собиралась когда-нибудь узнать. Он знает мою душу насквозь прямо сейчас, до последней червоточины, и если он предлагает нырять, то, наверное, он знает, о чём говорит. Я не смотрела вниз, мне никогда в голову не приходило интересоваться тем, что там внизу, под моими ногами, ниже лески.

«А там море.»

Есть ли в нём что-то страшное, я пока сказать не могла, но подозревала, что есть, и немало. Как минимум, я не смогу там дышать, если погружусь с головой и надолго.

«Если. С головой. И надолго. То можно взять акваланг.»

Я не понимала, моя это мысль или его. Решила, что его – мне что-то внутри не позволяло вообще даже думать о вариантах, на море стоял запрет, непонятно кем поставленный и... только что снятый. Мной. С помощью Алана, но всё же лично мной.

– Пойдём. Туда, – я указала глазами на фотографию на экране, Алан кивнул, убрал телефон, встал, взял сумки, взял меня за руку и спросил:

– Готова?

– Да.

Он закрыл глаза и телепортировал нас.

***

*** ***

11.04.2021 Питер