Крепость демона 2 (СИ)

Бонус

Много лет спустя

Мы сидели за столиком в центре зала, зал сверкал, меня это давно не впечатляло – Алан любил неприлично помпезные места, без него я бы сюда не пошла, но с ним всё смотрелось нормально, на его фоне даже пещера Аладдина померкла бы. И ему для этого даже наряжаться толком не было необходимости, одну пуговицу на рубашке расстегнул – красавчик, две расстегнул – эротика, рукава закатал – да что он вообще себе позволяет, здесь приличное общество. До поры.

Он смотрел на меня так, как будто знает наизусть каждое слово, которое я подумаю по этому поводу, но с удовольствием освежит в памяти сколько угодно раз.

«Развратный, бесстыдный демон.»

«Обожаешь меня?»

Я не отвечала, ответ не требовался, все всё знали наизусть.

«Я знаю, что обожаешь. Давно уже пора перестать смущаться по этому поводу. Расслабься, принцесса.»

Я посмотрела на него с не особенно убедительной укоризной, он улыбнулся так, что даже самый недогадливый понял бы, что раскаянием здесь и не пахнет.

– Принцесса, тебе не надоело?

Я посмотрела на него с вопросом, он развёл руками, обрисовывая нас обоих и нашу ситуацию, я подняла бровь и он тут же сдал назад:

– Нет, ты не подумай, я счастлив как никто в мире, я просто интересуюсь! Чисто гипотетически. Просто… эльфы же не зря Единение Душ придумали, эльфы умные.

Я подняла бровь ещё выше, он невинно улыбнулся:

– Да давно уже всё исследовали, ничего там серьёзно не меняется. Так, по мелочи. Режим сна, может быть, аппетит, всё такое. Я, может быть, стройнее стану, а ты – это… Ну… Нет, мне всё и так нравится!

Я начала поднимать вторую бровь, Алан схватился за сердце:

– Да шучу я! Или не шучу… Нет, про внешность – точно шучу, это дело десятое, меня больше волнует баланс. Ну согласись, было бы круто? У нас так красиво и гармонично всё вырисовывается, если сложить и пополам поделить. Я делал расчёты. То есть, я сначала всё решил, а потом сто раз проверил – это не плохая сделка, это игра с ненулевой суммой, все в выигрыше, понимаешь? Так в идеале надо строить бизнес. Чтобы всем от твоей деятельности было хорошо и никому не было плохо. Я уже сто раз убеждался, в меня этот калькулятор встроен на генетическом уровне, я вижу такие возможности сразу, и решения принимаю сразу – что-то купить, что-то начать производить, с кем-то познакомиться…

– Поцеловаться в поезде с незнакомкой, – иронично продолжила я, медленно кивая, он улыбнулся, но сказал совершенно серьёзно:

– Лучшее решение в моей жизни. И было бы ещё лучше, если бы я остался в поезде и всё-таки довёл начатое до конца, и когда ты спросила, готов ли я дарить тебе плотские удовольствия до конца твоих дней, лучше было бы сказать да, и отвечать за свои слова, я мог бы, и если честно, капец как хотелось. Но такие решения сложно принимать вот так на бегу, – он опустил глаза, потом поднял и добавил с ироничной улыбкой: – Меня отучивали это делать всю жизнь, и добились успеха – я теперь с первого взгляда знаю, что надо делать, но пока не докажу всем вокруг чисто логически, что это действительно надо, я не делаю. Грёбаные люди без интуиции, хуже инвалидов. Никому не говори, что я это сказал.

Я медленно кивнула с абсолютным пониманием и полной ответственностью – мы оба поддерживали иллюзию его идеального морального облика в СМИ, а наедине он мог позволить себе расистские, сексистские и прочие немодные высказывания, и я могла, это оставалось между нами, как не вынесенный из избы сор.

«Кто бы мог подумать, что однажды в этом списке будет неуважение к отсутствию интуиции. Расширяем границы своих грехов.»

Алан посмотрел на меня с напряжённой улыбкой, сочетающей раздражение и обожание, опустил глаза. Я осторожно спросила:

– К чему этот разговор? Такое долгое вступление, как будто мы помолвку расторгли вчера, а не много лет назад. Ты меня пугаешь.

– Нам вообще не стоило её расторгать.

Он смотрел в стол и теребил в руке салфетку, выглядел напряжённо, канал Печати изолировал – я не понимала, что с ним происходит, это нервировало.

– Алан?

Он поднял глаза, изобразил неубедительную улыбку, получилось нервно, меня это напрягло ещё больше, но я промолчала, решив дождаться продолжения. Он тихо сказал:

– Нам не стоило много чего делать, начиная с того, что мне не стоило сходить с поезда. Если бы мы знали, что нас ждёт в будущем, то совершали бы гораздо меньше ошибок и гораздо больше приятных поступков, но нам не дано знать будущее, к сожалению. Зато настоящее в наших руках. В твоих, если совсем точно, прямо сейчас. И мы можем стать счастливыми, принцесса Лея. Нормальными – вряд ли, но счастливыми – да, я уверен. Со своей стороны я приложу все возможные и невозможные усилия, и получу идеальный результат, чтоб я сдох.

– Убедительная речь, как всегда. Допустим, я впечатлилась, что дальше? Сейчас на столе появится контракт?

Почему-то вслух это прозвучало гораздо холоднее, чем мне хотелось бы, я прикусила язык, по каналу прилетела волна тяжёлого напряжения – у Алана всё тоже прозвучало не совсем так, как он планировал, судя по всему. Я смотрела на его руки – сидели бы мы рядом, я бы уже накрыла его ладонь своей, чтобы он перестал так неприлично дёргаться, но ситуация была не та.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

«Зачем он вообще начал этот разговор здесь? Могли бы обсудить в менее людном месте, или вообще на кухне за чаем. Алан? Что-то случилось?»

Он посмотрел на меня, немного расслабился и качнул головой:

– Ничего не случилось. Ещё один год прошёл, больше ничего. У меня напоминалка стоит, дата расторжения помолвки.

Я молчала – я ждала этого, где-то в глубине души я давно была готова к тому, что его рано или поздно эти отношения утомят, и он предложит их закончить. Но того, что он решит сделать это в людном месте, я не ожидала.

«Мог бы прислать сообщение, проще бы было обоим. Алан?»

– Лея… Послушай меня, пожалуйста, без попыток делать какие-то выводы, просто послушай и поверь. Меня эта помолвка дурацкая, и это расторжение, подкосило гораздо сильнее, чем было внешне заметно. Это была моя первая в жизни помолвка, и я хотел всё сделать идеально, а получилось настолько плохо, что хуже даже придумать сложно. Я думал о тебе десять лет. Первые пять пытался бороться с собой и убеждать себя, что это пройдёт, потом смирился, что не пройдёт. Какое-то время жил с мыслью, что умру в одиночестве, потому что кроме тебя никого не вижу рядом. Потом подумал, что… почему не попробовать? Хуже не будет, куда уже хуже, мы так отвратительно расстались, что ты меня должна презирать до конца своих дней.

Я молчала – он просил послушать и я слушала, мы не говорили о том времени ни разу, как будто этой помолвки вообще не было, как-то не сговариваясь. После его триумфального возвращения в мою жизнь в 234м, когда мы пошли на праздник фонарей и как будто прожили его заново, как прожили бы в 220м, если бы в наш праздник не ворвались Никси с Деймоном и их дурацкий эксперимент, потом их дурацкий брак, потом всё остальное, что нам систематически мешало. Всё вроде бы было красиво, мы прекрасно проводили время, когда удавалось его выкроить, а в остальное время регулярно слали друг другу котов, музыку и смешные истории, это было похоже на флирт двух приятных друг другу, но малознакомых людей. Мы дружно закрыли глаза на то общее прошлое, которое нам не нравилось, и жили так, как будто его никогда не было, но это замалчиваемое чудовище росло в тёмных глубинах нашей общей памяти, и сейчас решило подняться на поверхность.

– Лея, ты жалеешь о том времени?

Я не могла дать чёткого ответа на этот вопрос – мой цензор хорошо потрудился, он трудился годами, я забыла это время полностью, но при желании, могла бы найти несколько приятных моментов, о которых точно не жалела. Алан слушал мои мысли, я знала об этом, мне не было нужды их озвучивать, и я не стала. Он помолчал и ответил сам:

– У меня цензора нет, я помню всё. Всё, о чём жалею, и за что себя ненавижу. Меня это грызёт так, как будто это вчера было. Но хорошее тоже помню. И ты это помнишь, это даёт надежду.

Он замолчал, я ждала продолжения.

«Надежду на..?»

Алан посмотрел на меня и улыбнулся, шёпотом признаваясь, как в большой милой глупости:

– Я получил эльфийское образование в области истории моды и этикета, шесть лет потратил. Хрен знает зачем, ни разу не пригодилось, надеялся, что это поможет мне не вызвать у тебя отвращение своими манерами в первую же минуту после встречи. И как только увидел тебя, все знания за шесть лет из головы вышибло, даже фамилию первого мастера этикетника не помню. Ро… чего-то там эль.

– Родэниэль.

– Точно. Сын принца и флейтистки.

– Арфистки.

– Чёрт… – Алан схватился за голову, смеясь на грани истерики, прошептал: – Я же говорил, всё вылетело, напрочь… Я так готовлюсь, а потом вижу тебя – и все планы к чертям. Хоть речь пиши. Я написал, кстати, – он похлопал себя по карману, я невольно улыбнулась и тут же прикусила губу – мистер Алан Браун, гений импровизации, речь пишет, докатились.

Он тоже начал смеяться, достал из кармана лист бумаги, заглянул одним глазом и спрятал обратно, делая вид, что никуда не смотрел, сел ровно, чётко по этикету, это настолько ему не шло, что выглядело карикатурно, я пыталась не смеяться. Он посмотрел на моё лицо и стал застёгивать пуговицу рубашки, это было уже окончательно недопустимо, я подняла ладони и умоляюще прошептала:

– Хватит, всё, я прониклась, ты очень приличный и весь воспитанный, не трогай пуговицу, пожалуйста.

Он улыбнулся, оставил пуговицу в покое и сказал чуть менее напряжённо:

– Ладно, будем считать, что шесть лет учёбы подарили мне десять секунд твоего смеха. И раз уж ты внезапно в хорошем настроении, я буду скорее пользоваться.

Меня эти слова опять заставили напрячься, и его тон, и странная обречённая решимость в глазах, когда он отодвинул стул и встал.

Я заметила, что официант у стойки обратил на нас внимание и что-то сказал метрдотелю, тот взял телефон, меня эти шевеления напрягали. На глаза попалась сцена в дальнем краю зала, появилась дикая мысль, что сейчас либо будет презентация, либо кто-то будет петь.

Алан подошёл ко мне, наклонился ближе, потом опустился на одно колено, вместе с моим бедным сердцем, которое рухнуло куда-то в бездну – вот этого я меньше всего ожидала. Через секунду на нас смотрели абсолютно все в зале, кто-то уже снимал на телефон, я надеялась, что с моим лицом всё не так плохо, как я ощущаю, потому что по ощущениям там было что-то страшное. Я прошептала еле слышно:

– Ты с ума сошёл?

– Да. Ещё в поезде, и с тех пор всё время вот так, – он достал из кармана коробку из золотистого бархата, открыл и развернул ко мне: – Нравится? Если не нравится, выберешь другое.

– Алан, встань.

– Возьми кольцо – встану.

– Ты шутишь?

– Я серьёзен как никогда, я учёл прошлые ошибки. Теперь всё будет правильно и по порядку.

Он улыбался, вокруг сверкали вспышки, я пыталась взять себя в руки и понять, что надо делать, если это вдруг не шутка. Выглядело как шутка, я сотню раз видела такое в фильмах, но представить это в реальности не могла, у меня это в голове не укладывалось.

– Ты псих.

– Я здоров, у меня справка есть, я знал, что ты захочешь убедиться. Я в здравом уме и трезвой памяти, и у меня даже с собой контракт, я над ним год голову ломал. Хотя чую, мы его перепишем. Потом, завтра. Это помолвочное, не обручальное, просто возьми, я выдохну, и можешь мурыжить меня ещё сто лет, я уже понял, ты это любишь.

«То есть, ничего не изменится?»

Судя по вспышкам и оживлению вокруг, что-то должно было измениться, но я не могла разобраться, что именно, и не могла принять решение.

«Изменится, принцесса. Это следующий уровень, не последний, но круче, чем первый. И сложнее. Как было уже не будет, одними котами не отделаешься, придётся ещё хомяков добавить, смайлики с поцелуями даже, наверное. Но не сразу, мы к этому постепенно придём. Смайлики с поцелуями – это слишком серьёзно, тут спешить нельзя. Я это понимаю теперь. Ты понимаешь?»

Я ничего не понимала, я была в шоке, но улыбалась потому, что наконец-то начал улыбаться Алан, он расслабился и я расслабилась – действительно, ничего настолько страшного, чтобы впасть в ступор, вроде бы, не происходило.

«Котов ему мало, надо же.»

– Мало, Лея. Я уже осознал всю серьёзность этого беспредела, который происходит, и надеюсь, ты тоже осознала. Да?

Я медленно кивнула – до меня начинало доходить.

– Хорошо, – он медленно глубоко вдохнул, достал из кармана бумажку и сделал торжественное лицо, потом сделал обычное и шёпотом потребовал: – Не ржать, я готовился к этому всю жизнь! – Я кивнула с полным осознанием ответственности, Алан прочитал бумажку, убрал и посмотрел на меня, безгранично серьёзно спрашивая: – Лея эль'Тор, ты выйдешь за меня замуж?

Я молчала, потому что подозревала, что это не весь текст, и не хотела перебивать, Алан выдержал паузу и добавил:

– Когда-нибудь?

Я опять молчала, он посмотрел на меня с лёгким негодованием:

– Когда угодно, хоть через сто лет?

Я медленно кивнула:

– Я подумаю.

Он жестом триумфа поднял кулак:

– Она подумает! Это успех. Бери кольцо.

Я взяла коробку, рассматривая кольцо как экспонат, не прикасаясь – довольно сдержанное, в отличие от того, которое он пытался мне подарить во время нашей первой помолвки. Толпа вокруг чего-то ждала, не спеша возвращаться к своим делам, я спросила:

– А твоё где?

Алан улыбнулся как хитрый лис:

– А чтобы надеть мне моё, тебе придётся таки согласиться на свадьбу. А перед этим прочитать контракт. Он у меня в комнате. Можем прямо сейчас подняться и внимательно изучить. Там есть много интересных страниц, я тебе покажу. Хоть сейчас, – он встал и поправил одежду, я спросила с наигранным шоком:

– Даже не попробуешь десерт?

Он замер и задумался:

– Десерт… Ладно, сначала десерт. Его через пять минут принесут, я не ожидал, что ты так быстро согласишься.

Я посмотрела на него с удивлением, он улыбнулся и пошёл к своему стулу, подтащил его к моему впритык и сел, заявляя:

– А я пока пересяду. Что за мода сидеть напротив? Кто это придумал, такая ерунда. Ужасно неудобно.

Он сел ближе, потом придвинулся ещё ближе, положил руки на стол, и тут же схватил мою салфетку. Канал был закрыт, но я видела, что он нервничает, гораздо сильнее, чем я. Я положила свою руку поверх его, мягко отобрала салфетку и убрала подальше. Он переплёл пальцы с моими плотнее, посмотрел на меня и сказал как бы в шутку:

– Я теперь знаю, что это ужасно некультурно. Мне всё ещё плевать. Я вообще люблю всякие некультурные вещи.

Я смотрела на него и пыталась уложить это всё в голове, голова кружилась. Но Алан улыбался, и выглядел счастливее, чем вчера, этого было достаточно для оценки любого события в моей системе ценностей, уже много лет как. Но я всё равно напомнила, шёпотом:

– Ты псих. Развратный, бесстыдный, неприличный инкуб.

– Обожаешь меня, ага? – он улыбнулся так, как будто знал ответ, я улыбнулась и отвернулась – он всё знал, и я знала, что он знает, но пребывать в перманентном шоке мне это не мешало. Он наклонился к моему уху и сказал: – У меня новые татуировки. Не подумай, что я на что-то намекаю. А вообще, думай что хочешь, – он наклонился ещё ближе и шёпотом потребовал: – Целуй, быстро, срочно надо.

А вот это было окончательно неприлично, но отказать демону разврата было нереально, так что я поцеловала его, осторожно, я пыталась, но он схватил меня и поцеловал так, как он это обычно делал, и зрители вокруг хором завопили от восторга, я наконец-то поняла, чего они ждали – этого. Алан оторвался от моих губ, обнял меня крепче и прошептал на ухо:

– Я в это поверить не могу. Столько готовился, а всё равно оказался не готов. К чёрту десерт, пойдём со мной, – он встал и протянул мне руку: – Идём.

Я руку подала, но всё равно уточнила:

– Куда?

– Наверх. Будем читать контракт, там очень интересно, – он взял мою руку, потом взял меня на руки и бодро пошагал к лифту, по пути бросив официанту с огромным тортом: – Отправьте в номер.

Официант кивнул с понимающей улыбкой, я посмотрела на этот торт – это было что-то неприлично огромное и яркое, как обычно. Я могла бы представить, как Алан в это ныряет по пояс, но представить это в форме аккуратных кусочков на тарелках не могла, не тот формат.

– По пояс занырнём, принцесса, как только доберёмся, – он нажал на кнопку лифта, загорелся шестнадцатый этаж, Алан нетерпеливо потоптался секунду, гипнотизируя цифры, потом развернулся в сторону лестницы. Я представила, как он будет меня тащить в свой пентхаус, пожалела его и сказала:

– Я, вообще-то, сама могу ходить.

Он фыркнул:

– Ты всё можешь сама, я уже знаю. Но вот этот маленький вечный камешек в коробочке у тебя в руке даёт мне надежду на то, что с этого дня ты позволишь мне взять на себя часть твоего «всё». Потому что я тоже кое-что могу, и мне было бы приятно делать это для тебя. Например, пересчитать твои кредиты, они очень коряво оформлены, я уверен, что сэкономлю тебе гору денег.

– Отцепись от моих кредитов, они идеальны.

– Чёрт, Лея! – он запрокинул голову к потолку и простонал: – Это моя профессия, цепляться к кредитам! Можешь мне хотя бы в этом поверить?

Я тоже посмотрела на потолок, где закручивались спиралью пятнадцать этажей, и с сомнением ответила:

– Ты можешь попытаться меня убедить. Но сразу говорю, это будет сложно, я покажу тебе расходные по клинике, и ты поймёшь, кредиты идеальны.

– О боже… Покажешь, хорошо. Но сначала я тебе покажу свой контракт.

Мне не нравилось слово «контракт», но как жить без него, я слабо представляла. Алан сказал серьёзнее:

– Я всё придумал, принцесса, сейчас расскажу. Это будет не документ, а просто правила игры. Нет, если захочешь, сделаем и документ, но отдельные правила тоже сделаем. Просто для порядка, чтобы не возникало вопросов, если вдруг что. И будем его дополнять периодически, при необходимости. Мы же договорились по поводу того, как отвечать на сообщения и когда звонить, где и как встречаться, это же не сложно. Контракт – это то же самое, просто пунктов больше.

Мне сложно было совместить в голове наш график звонков и брачный контракт, я молчала, смотрела вверх, потом вниз – этажи уходили вниз шахтой, Алан даже не замедлил темп, несмотря на мой впечатляющий вес. Я следила за его пульсом, он даже замедлился по сравнению с тем моментом, когда он протягивал мне кольцо.

«Он не человек. И не эльф. И я тоже. Нас нельзя мерить общечеловеческими мерками, у нас должны быть свои. Наверное, так будет лучше.»

Алан донёс меня до своего номера, не останавливаясь прошёл в спальню и положил меня на кровать, а сам пошёл копаться в сейфе, вернулся и стал раскладывать на кровати вокруг меня пачки бумаг. Я поинтересовалась:

– Мы в спальне будем его читать?

– Да, как обычно, – он просматривал заголовки и раскладывал бумаги вдоль края кровати, стал мне их представлять: – Это общие положения и определения. Это права и обязанности сторон. Это сроки и форс-мажоры. Это экономика, я там цифры не заполнял, сама напишешь что захочешь. Это недвижимость. Это документы твоего коня, зачем я их сюда положил… Это планы и графики. Это акции и наследование. Это страховки. Это…

У меня зазвонил телефон, Алан посмотрел на него недовольно:

– Кто звонит в такое время?

Я посмотрела на экран:

– Уллиниэль. Наверное, что-то случилось, у неё толпа детей, она иногда по медицинским вопросам консультируется. Ты не против? – я указала на телефон, он поморщился и развёл руками:

– Отвечай, что делать… – сел на край кровати и продолжил перебирать документы в руках. Я видела, что ему не нравится, что нас отвлекли, поэтому решила разговаривать быстро.

– Да?

– Привет, ты не занята?

– Ну… А что случилось, что-то с детьми?

– Да здоровы, слава Ктулху. Меня на этот раз родители решили в ступор поставить.

– Каким образом?

– Они решили пожениться.

– Ого.

– Да. По полному обряду Единения, созрели через двести лет. И им позарез надо, вот срочно, озарило их. Свадьба через полгода, весной, будут все Никсины, включая старших демонов, половина верховного совета Альянса, Влада с семьёй, ещё толпа оборотней. Ты приедешь? Никси очень хотела, чтобы ты была.

Я посмотрела на Алана, начиная подозревать, что для него это не было новостью, и приглашение это новостью не стало.

«Все Никсины – это Иссадоры, они с Деймоном в прошлом году сыграли пышную свадьбу, на которую меня пригласили, а я не поехала. Потому что не хотела всем вокруг объяснять, почему у нас с Аланом разные фамилии и разные места за столом. И он не поехал, интересно, по той же причине?»

Он посмотрел на меня и кивнул, соглашаясь сразу со всем, опять отвернулся и уткнулся в бумаги. Я сказала:

– Да, я приеду. Спутника взять можно?

– Да, конечно. С кем ты будешь?

– С мужем.

Алан обернулся с такими глазами, что я начала улыбаться и кусать губы. Улли завопила мне в ухо:

– Ты вышла замуж?!

– Ещё нет, но планирую. Думаю, в полгода уложусь.

– А… ого. Круто! На чьё имя подписывать приглашения?

– На имя Алана ис'Тера и Леи эль'ис'Тер.

Алан бросил бумажки на пол и попытался отобрать у меня телефон, я увернулась в первый раз, но во второй не успела – он схватил трубку и сказал в неё:

– Юль, она тебе перезвонит, пока, – нажал отбой и бросил телефон подальше, надвигаясь на меня с угрожающим видом. Я изобразила укоризненный голос:

– Ужасно некультурно.

– Я знаю, я теперь всё вообще знаю, насколько некультурно всё то, что я делаю, – он сбросил ботинки и начал снимать пиджак, я тихонько отползала подальше, благо, размер кровати позволял.

– И продолжаешь это делать?

– Да. Потому что мне нравится. Я ужасно некультурный. А ты ужасно одетая, исправь это срочно. Начни с вот этого, – он начал расстёгивать мой пиджак, я наблюдала за этим процессом, не вмешиваясь, только комментировала, наигранно-шокированным тоном:

– Алан, приличные женихи такого себе до свадьбы не позволяют.

– А я неприличный жених. И я вообще почти муж. И кто вообще тебе сказал, что ты фригидная?

– Доктор, сексопатолог, – я пожала плечами с невинным видом – доктор так действительно сказал, правда, до того, как мне начали сниться сны. Алан закончил с пиджаком и занялся рубашкой, шёпотом ставя диагноз:

– Бездарь твой доктор. Я же инкуб, и у нас канал, я лучше всех знаю, что ты чувствуешь. И что ты чувствовала рядом с Кхо.

Я перестала улыбаться и придержала его руку, расстёгивающую мои пуговицы:

– Твоих рук дело?

Он улыбнулся как демон, протянул:

– Ага. Но ты сама открылась, неужели ты не заметила?

– Я открылась?

– Я отзываюсь на имя. Каждый раз, когда в твоих мыслях мелькает моё имя, я слышу, как будто меня окликнули. И ты подумала обо мне, когда была поглощена творением прекрасного. И я пришёл. Может быть, не так, как хотел бы, но я не ревнив. Я был рад узнать, что ты в порядке, и что тебе доступны все человеческие удовольствия.

Да, удовольствия мне были доступны, прямо сейчас, когда он лежал рядом со мной поперёк кровати, засыпанной документами, расстёгивал мою рубашку и гладил пальцами кожу там, где уже успел расстегнуть. И он знал об этом, бессовестный инкуб.

– Ты же это чувствуешь? Вот здесь, – кончики его пальцев скользнули под ткань рубашки, погладили живот, сначала вверх до края спортивного топа, потом вниз до пояса брюк. Я сказала максимально ровно и серьёзно:

– Убери руку.

«Или доводи уже дело до конца.»

Он убрал одну руку, а вторую не стал, посмотрел мне в глаза и предложил совершенно серьёзно:

– Давай договоримся, к чему я должен прислушиваться, к твоим словам или к мыслям?

– Пропишем в контракте? – фыркнула я.

– Обязательно, там даже есть такой пункт, я его предусмотрел. Во время нашего первого брака из-за этого было море неудобств. Надо было сказать тебе раньше, но я опасался, что ты тогда вообще сбежишь бесследно и навсегда.

Было неприятно это признавать, но так и было бы, я бы сбежала. Мне и сейчас хотелось сбежать, но обижать его не хотелось, тем более, что мне действительно нравилось то, что он делал. А ничего больше он пока не просил, и ни единого намёка не допускал за всё время от момента своего возвращения и до сегодняшнего дня. И я решилась:

– Словам, Алан. Мысли бывают глупыми, а слова – продукт цивилизации, они поддерживают порядок.

Он немного погрустнел, но убрал руки и отодвинулся, лёг удобнее, стал смотреть на меня задумчивым мечтательным взглядом, пока я смотрела на него. Был у меня в памяти похожий момент, где Алан лежал на кровати и совершенно мне не мешал делать с его совершенным демонским телом всё, что мне захочется. Я это делала, а он получал удовольствие, очевидное и несомненное, как у того кота, которого ему подбросили в отеле, и которого он гладил, едва проснувшись, к обоюдному удовольствию.

Алан смотрел на меня и улыбался точно как тот кот, его хотелось погладить так сильно, что ладони горели от этого желания. Он улыбнулся как победитель и стал расстёгивать свою рубашку, гораздо медленнее, чем мою, сказал шёпотом:

– Неуч твой сексопатолог. Кто его вообще к практике допустил? Я знаю, каким будет моё следующее образование.

– Ого, какие амбиции.

– Да, у нас будет династия врачей, я читал, это модно.

– Ого.

– Как думаешь, мне пойдёт белый халат? – он расстёгивал пуговицы так долго, и умудрился расстегнуть только две, я кивнула:

– О, да. Тебе пойдёт.

«А где новые татуировки?»

– А как ты думаешь? – он изобразил загадочные глаза, я попыталась что-нибудь рассмотреть сквозь рубашку, там было тёмное пятно на боку, но подробностей было не видно. Я уже хотела помочь ему с пуговицами, когда в дверь постучали и объявили:

– Десерт!

Алан посмотрел на дверь такими голодными глазами, что я рассмеялась и встала, начала приводить себя в порядок. Он смутился, изобразил немного виноватый вид, я милостиво улыбнулась:

– Пойдём, я уверена, ты сотворил шедевр. Кстати, ты не думал открыть ресторан? Мне кажется, у тебя талант.

– Я? Ресторан? – он рассмеялся, стал застёгиваться и обуваться, покачал головой, – надо подумать. Тебе правда нравится на Грани Тор?

– Да. Я уже много лет не делаю ничего, что мне не нравится.

Он шутливо закатил глаза и поднял ладони:

– Хорошо, будем жить здесь. Купим дом. И отель тебе на свадьбу куплю, и ресторан в нём себе сделаю. Буду балдеть, толстеть и лениться. Так же делают все добропорядочные мужья?

Я неоднозначно повела бровями, но всё же кивнула:

– Ну почти.

Алан сурово нахмурился:

– Мне надо знать точно.

– Я тебе всё подробно распишу.

– Подробно?

– Очень подробно, – я нашла свою обувь, встала, посмотрела на Алана, который тоже встал и расправил одежду. Взяла его руку и погладила ладонь второй рукой, заглядывая в глаза и максимально убедительно обещая: – Из тебя выйдет отличный муж. После пары лет муштры и воспитания. Пары десятков лет.

– Начинай срочно, я тороплюсь.

Он вроде бы говорил шутливо, но в глазах была такая убийственная серьёзность, как будто это был главный проект в его жизни, но знания у него были только теоретические, а из практики была только одна попытка, и та провальная.

«У меня тоже. Но никто, кроме нас, этого за нас не сделает. Будем получать опыт в процессе, так всегда эффективнее. И действовать будем осторожно и без рисков. И всё согласовывать. И всё получится.»

Слова были тривиальные, но я смотрела в глаза Алана и видела, как сильно ему нужны эти тривиальные слова, и мои руки, и кольцо это, и фамилия. Это было не важно для меня, но я готова была делать это для него хоть каждый день. Он освещал мой мир, с самой первой встречи, но я никогда не интересовалась тем, что нужно ему для того, чтобы так ярко сиять.

«Я тебе расскажу, принцесса. Постепенно.»

«Буду ждать.»

Он обнял меня, мягко прижимая к себе и зарываясь лицом в мой воротник, от этого было горячо и щекотно. Повязкой я себя больше не чувствовала, скорее котом, который лечит гораздо более глубокие вещи. Это было чем-то новым, интересным и необычным, я собиралась подробно исследовать это явление.

– Десерт!

В дверь опять постучали, мы взялись за руки и пошли отрывать.

Конец