Крылатый лев (СИ)

Глава 28

Сердце мое застучало, как заведенная механическая игрушка, но я сказал осторожно:

— Почему? Интересуюсь так-то.

— Ну вот и спрашивай тогда!

— Ну вот и спрашиваю.

Гномиха разочарованно вздохнула, покачала головой с нескрываемым осуждением.

— Какие вы, парни, равнодушные! А если красавица в плену? А если страдает, рыдает, к тебе рвется?

— А она… точно рвется? — тихо спросил я. — Что с ней?

На розовощеком лице отразилась гамма чувств — ей, вроде бы, хотелось еще меня подразнить, но и новость сообщить не терпелось. Наконец, Тереза махнула пухлой рукой:

— Да все хорошо с ней! Гномьей королевой будет! У нас ведь традиция — как новая девица забредет в наши края, так королевой и становится. Добраться до нас непросто, так что иной раз королева по полвека царствует, пока не помрет. А безвластие — это всегда худо… Но нынче все складно. И прежняя королева не старая, и нынешняя хороша. Юная, красивая… Да умная, видать, раз смогла до наших краев добрести!

Впервые в жизни заболело сердце. Снова хотелось поколотить по стенам, но я только вздохнул.

— Да уж… Еще какая умная…

И замолчал.

Вот и завершилась игра «Дойди по клеточкам до победы». Все фишки сошли с дистанции — я, отец, Пряник, Реус, Кузя и даже Колдун. И только одна добралась до финиша и стала дамкой. Дамой. Королевой.

Так неужели был прав подлый Колдун, коварно пробравшийся в сердцевинку сна, и Вишня — трогательная девочка с темными косичками — на самом деле расчетливая, хладнокровная и прагматичная девица? Ведь она все рассчитала! Она знала, как стать гномьей королевой! Но одной отправляться в дальний путь рискованно, а тут как раз я со своей бедой подоспел. Так почему же не устроить судьбу?

Поживет здесь пару лет, нагрузится золотом и алмазами и вернется, богатая и счастливая, в Светлый город. А там и замуж выйдет.

Но… неужели все, что было в нашем трудном пути, оказалось вымыслом, ложью, актерством? Ведь я так полюбил ее, эту Вишню! И сейчас все кипит внутри, когда думаю о ней.

— Ну, что молчишь? — толстая гномиха бесцеремонно ткнула меня кулаком. — Чего за подружку не радуешься?

— Радуюсь.

— Кисло радуешься! Или ты против, чтоб она на трон села? Может, жениться на ней хотел?

— Ничего я не хотел. И рано мне жениться.

— Рано — не поздно… — невпопад отозвалась Тереза. — Но ты вовремя явился! Мне рабочая сила нужна. Покормлю тебя, потом трудиться будешь.

Тереза закинула ружье на плечо, ушла и через минуту вернулась, неся на подносе жареную курицу, картошку с укропом, тарелку хлеба и чашку морса. Сунула вилку.

— Ешь давай!

От угощения я отказываться не стал — после застолья у Урсулы предложенная Терезой еда и впрямь казалась королевским обедом. А Тереза тем временем говорила:

— Руки-то из нужного места растут? Забор покосившийся починить сможешь? Крышу залатать? Или у тебя мастерство какое есть?

— Некогда мне заборы чинить, — сумрачно сказал я, вспомнив золотую львиную гриву. — Мне дальше идти надо. А за обед — спасибо!

— О, быстрый какой! Пойдешь, когда отпустим. А раз уж заявился, так пользу принеси!

— Да некогда мне! Дело у меня важное.

— Подумаешь, важное! — передразнила Тереза, убирая на подоконник поднос с пустыми тарелками. — У меня поважнее. Коронация через полчаса, а я тут прохлаждаюсь, тебя кормлю! Ты, парень, благодарить меня должен и в ножки кланяться, а не бурчать, как медведь в лесу. Ишь какой! — она поправила ружье.

— Я благодарю! Но с чего это — «в ножки»?

— А как же? Тебя наши горячие головы в рудники решили отправить, да в самую глубь! А там несладко с непривычки-то, и с ростом твоим не развернешься. А я взяла и запретила тебя в рудники! Ты мой должник! — кудрявая гномиха весело пихнула меня в предплечье и звонко, белозубо рассмеялась.

— Почему это гномы меня невзлюбили? — стараясь оставаться невозмутимым, поинтересовался я. — Граждан ваших не убивал. На золото-брильянты не покушался.

— А откуда нам знать, зачем ты сюда явился, — может, как раз за золотом? Да и девочка твоя о многом нам рассказала: и про то, что на драконе летал, тоже. Так что доверия тебе нет, странник дорогой!

— Значит, рассказала… Ну молодец.

— А что ты не оправдываешься? Мол, не было никакого дракона, выдумки все… А?

— Не хочу врать, — угрюмо ответил я. — Есть дракон. Маленький, ручной и домашний. Кузей зовут.

— Мне плевать, домашний он или уличный. Кузя, Медузя… Для гнома он первый враг!

Я устало вздохнул.

— Послушайте, Тереза. Скажите вашим, чтобы меня отпустили. Вы ведь вроде умная…

— Ну спасибо! — подбоченилась гномиха. — Комплимент так комплимент.

— То есть, вы умная, конечно, — нескладно поправился я. — Я все расскажу: куда иду, что мне нужно. Могу чем-то помочь, если так уж надо. Но надолго задерживаться мне нельзя. Друг у меня в беду попал. Я должен его спасти. Время дорого.

— Что еще за друг? — подозрительно прищурилась Тереза. — Не дракон часом?

— Да не дракон, не дракон! — «А еще умная…» — чуть было не прибавил я, но вовремя прикусил язык.

Задумавшись, гномиха принялась то так, то сяк вертеть ружье, и я начал всерьез опасаться, что она случайно нажмет на курок. Наконец Тереза сморщила лоб:

— В общем, так. Решим все после коронации, а сейчас мне разговоры вести некогда. — Порывистым движением она обнажила запястье, которое украшали зеленые часы, размерами похожие на небольшую сковородку. — Ух ты, опаздываю! Ни платье не надела, ни прическу не сделала. Придется так и идти… — гномиха стянула шляпу, критически посмотрев на трогательные розочки. Рыжие неприбранные кудряшки рассыпались по плечам. Вздохнув, она напялила шляпу поглубже, поднялась, взяла ружье.

— А тебе, парень, — что, на гномью коронацию глянуть не любопытно?

— Нисколько не любопытно, — мгновенно сказал я. Мысль о том, что я увижу, как коронуют Вишню, ударила меня, как хлыстом.

— Вот ты какой! А мог бы порадоваться за подружку.

— Она мне уже не подружка. Я так думаю.

— Вот ты какой! — еще выразительней фыркнула гномиха. — Тогда за меня порадуйся! Все-таки это я тебя от рудников спасла!

— А за вас-то что радоваться? Не вас же короновать будут… — невежливо буркнул я.

Гномиха, помедлив, стащила с плеча карабин, ловко кинула одному из стоящих в дверях гномов:

— Держи! С парня глаз не спускай, кто знает, что у него на уме. Но не стреляй чуть что, головой думай!

Гном молча кивнул, а Тереза, потянувшись свободно, по-детски, неожиданно рассмеялась:

— Что радоваться, говоришь? Так я же свободная теперь буду! Свобода — это счастье, понимаешь? Это такая радость!

— Я-то прекрасно понимаю, под арестом сижу. А вы и так вроде бы не в плену.

— Да я хуже, чем в плену! — топнула вдруг Тереза. — Я ж гномья королева — знаешь, сколько обязанностей? Вот, к примеру, засуха в нынешнем году черная — как с ней бороться? Думай да думай. А теперь новенькая правительница хлопотать будет. Счастье-то какое!

— Королева? Вы?! — я даже подскочил от удивления. — Вот ничего себе!

— А что? — подбоченилась Тереза. — Не похожа?

— Если честно, то нет.

— А на кого я похожа? На гнома?

— И на гнома тоже нет… — сознался я. — Хотя не знаю. Ростом вы небольшая, так что…

— Ну да, ростом не удалась. Маленькая да удаленькая! Гномы тут все рыдают, что я из королев ухожу. Думают, я домой в Синегорье вернусь, а их на произвол судьбы брошу. А как я уйду? Я здесь привыкла! Муженек у меня тут и сыночек! Так что останусь в слободке, только жить буду в свое удовольствие. Еще новой королевой поруковожу. А как же? Закон позволяет! Пусть она пашет, а я погляжу! — Дама Гнома заливисто расхохоталась.

— А вы сами-то как сюда забрели? — оторопело пробормотал я.

— Ох, некогда мне сейчас истории рассказывать! — спохватилась Тереза. — Коронация не ждет! Вот скину корону, тогда и поболтать можно.

— А где корона-то? — зачем-то спросил я.

Тереза хихикнула, снова стащила с головы огромную шляпу и вытащила из путаных рыжих кудряшек заколку в форме трезубца — маленькую, чуть больше спички.

— Да вот она!

— Такая мелкая?!

— Да гномы и сами мелкие! — рассмеялась Тереза. — Это только в сказках да легендах: «О, корона! О, гномьи сокровища!» Как же, разбогатеешь тут! А сказки сочинять мы умеем.

С улицы раздался трубный звук и неразборчивый гортанный выкрик. В гномьем языке я не силен, но сумел расслышать цифру «пять» и слово «королева».

— Через пять минут коррронация! — заполошно заорала Тереза и, подхватив шляпу, ринулась в дверь. Но на бегу не забыла крикнуть гному с ружьем: — Ты смотри, не стреляй без дела! Он парень вроде ничего! — и добавила что-то, спешно погырчав по-гномьи.

— Подождите! — крикнул я ей вслед. — Если вы из Синегорья, то где ваше облако?

— О! Моя голубка всегда при мне! — донеслось издали.

Любоваться коронацией мне не хотелось — наоборот, я был готов закрыть глаза и уши, только чтобы не слышать доносившиеся с улицы звуки оркестра. Но молодой стройный гном в серебристом шлеме, которому Дама Гнома швырнула ружье, видно, всей душой желал поглядеть на захватывающее зрелище. Поэтому он без всяких церемоний вытолкал меня из комнаты, тыкая в спину холодным дулом, и заставил подняться по деревянной лестнице на черепичную крышу. Я устроился на краю и с изумлением обнаружил, что все окрестные улицы усыпаны гномами: они заполонили балконы, гроздьями свисали с деревьев, сидели и лежали на крышах, а кто-то устроился на фонарях.

Прямо под нами расстилалась квадратная площадь, по периметру которой, гордо выпрямившись, стояли вооруженные пиками гномы. Возле них серели небольшие пушки — видно, из арсенала того самого хваленого ПДО.

В центре площади возвышался памятник — сутулый бронзовый гном с длинной бородой, в немодной нынче широкополой шляпе с загнутыми полями, задумчиво стоял на постаменте в виде книг и держал ружье, больше похожее на водосточную трубу. Покопавшись в глубинах памяти, я припомнил рассказы Учителя и понял, что этот тот самый Великий Гном, который первым начал изобретать оружие против драконов. ПДО, как я понял, усовершенствовали только в последние годы — наверно, приложила руку шабутная, но, видно, все-таки умная Тереза.

Памятник тоже облепили гномы (похоже, гномьи пацаны), а один обалдуй забрался прямо в бронзовую шляпу и весело болтал босыми ногами.

И вокруг меня кучковались гномы, они посматривали искоса, с любопытством, но, кажется, беззлобно, говорили что-то на своем гырчащем языке. Я смирился с тем, что ни черта не понимаю (меня все чаще посещала горькая мысль о потрепанном синем учебнике) и ужасно удивился, когда важный гном в золоченой мантии и высокой черной шляпе заорал в огромный, искрящийся на солнце мегафон:

— Корррронация! Коррроонация! Корронация!!! — он напирал на Р, и звук выходил раскатистым и гулким.

— Так он по-нашему говорит… — вслух пробормотал я и вздрогнул, потому что оказавшийся возле меня тощий, как камыш, немолодой гном в помятой шляпе тоже отозвался не на гномьем, а на человеческом языке:

— А как ты думал? Короновать-то будут девушку из вашего мира!

— Здесь многие, что ли, язык знают? — сумрачно поинтересовался я.

— Многие, не сомневайся! А старые гномы — так, пожалуй, все до одного. В былые времена ведь в школах не церемонились, знания вбивали — будь здоров. Вот и выучили. Это молодежь нынешняя ничему учиться не хочет… Кстати, я — Берлан! А как девицу-то зовут? Королеву нашу будущую?

— Анна-Виктория. Вишня…

Голова у меня закружилась, и вовсе не оттого, что сижу на крыше. И даже не потому, что короновать будут Вишню!

Оглядевшись по сторонам и приведя в порядок мысли, я, дурак, убедился, наконец, что на улице вовсе не промозглая слякотная осень! Деревья стояли в бледной робкой зеленой зыбке. Сквозь мучительно сухую, болезненную, серую землю через силу пробивалась первая трава. По-весеннему блестело ясное небо.

— Слушайте, Берлан… — сжав кулаки, проговорил я. — А какой сейчас месяц?

— Неграмотный, что ли? — покосился гном. — Апрель! Восьмое число.

Я охнул. Значит, время в Городе берлог идет по-иному! Полгода там пролетели, как день! И осталось мне жить не больше недели. Если, конечно, не отыщу Крылатого Льва.

— Берлан… А где же Облачный пик?

— Да вон там торчит.

И я увидел вдали острую, как игла, вершину.