Курама

Глава 19. Ставка

— Достоверность? — я еще раз пробежался взглядом по строкам доклада. Эхон развел руками.

— Та же, что и всегда.

— Плохо, — я тяжело вздохнул и отложил лист бумаги, помял кончик уха пальцами. В голове в который раз за последние дни была сплошная каша.

— Так что думаешь? — Олдир откинулся на спинку стула, буравя меня взглядом, но я лишь покачал головой.

— Не ко мне вопрос.

— К тебе, к тебе, — главнокомандующий оскалился. — Ядром наступления ты будешь в случае чего.

— Нет нужды говорить об этом каждые полчаса, — огрызнулся я, отведя уши назад и раздраженно махнув хвостами. — Но вопрос точно не ко мне.

Бурый лис фыркнул, скрестив руки на груди, а я, бросив очередной взгляд на лист доклада, с тяжелым вздохом сел в кресло.

Тот, кто скажет, что дела наши плохи — безнадежный оптимист, и я отнюдь не утрирую, достаточно просто посмотреть на обстановку, в которой мы вынуждены жить. Дело даже не в войне — серьезных столкновений не было уже год — а в общей обстановке. Лисов осталось семьсот сорок одна тысяча, и все мы ютимся в Айронстоуне, просто потому, что не можем наладить нормальную транспортную сеть — топлива нет. Месторождения полезных ископаемых истощены до предела, мы живем исключительно на запасах и переработке. Этого бы хватало, если бы не острая проблема нехватки топлива — мы уже используем дрова везде, где это возможно.

А тут еще информация о том, что волки смогли вскрыть запечатанные ресурсные склады на своей территории. По словам Алеса, эти склады там остались еще со времен корректировщиков, как неприкосновенный запас на самый крайний случай. И вот теперь волки получили к ним доступ. Чем это нам грозит — я даже упоминать не буду.

Ситуация с каждым месяцем ухудшается. Новый главный вожак волков уже полностью принял командование и в данный момент находится в волчьей ставке, как и раньше. Но вот концентрация войск там такая, что мы сможем прорваться, только навалившись всей расой, и это с учетом технического превосходства.

Мы уже третий месяц пытаемся придумать способ пробиться к противнику. Нельзя просто взять и ударить сконцентрировано по такой группировке — нас мгновенно окружат. Требуется полномасштабное фронтовое наступление, как уже говорилось выше. Придется задействовать ВСЕ ресурсы, до последней крупицы, и это уже точно будет либо победа, либо полное и безоговорочное поражение.

А что если взятие вожака под контроль не поможет? Создатели не могли не учесть такой вариант развития событий. И если в прошлый раз мы смогли отступить, то в этот…

Поэтому мы топчемся на месте, раз за разом изучаем осточертевшую карту, обсуждаем десятки вариантов наступления. Лисы-разведчики буквально землю роют в поисках старых исследовательских лабораторий, запечатанных оружейных складов. Мы уже решили, что если будет найдено ОМП, любое — мы его задействуем, каким бы оно ни было. С последствиями будем разбираться после, нашей задачей является остановить ликвидацию проекта МСКНВ. Любой ценой.

И, конечно же, очень многое крутится вокруг моей семихвостой тушки, хотя мои способности в стратегическом масштабе все еще ничего не дают. Да и с контролем волков проблемы все те же — тактическим вожакам буквально вшивают основные директивы, которые я сходу не могу переписать. Нет, я научился их вскрывать и заменять, разными способами, но это занимает около минуты — в бою мне никто столько времени не даст. Тут даже скорость от шестого хвоста не поможет, точнее, без нее я возиться буду почти десять минут — больно уж кропотливая работа с разумом.

Седьмой хвост поинтереснее — он дал мне возможность контролировать форму материи в радиусе пяти метров. Проще говоря, я могу из металлического слитка хоть ажурную сеточку вылепить, главное точно представить себе конечный результат. Так что, я теперь не таскаю с собой метательные ножи, я таскаю пять килограмм стали в виде дополнительного нагрудника — в случае необходимости я просто формирую нож. Выходит даже чуть быстрее, чем достать оружие из ножен.

— Ладно, собрание окончено, — Олдир вздохнул и откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза. — Все одно толку что-то обсуждать нет.

— Если будут новости — кину клич, — Эхон коротко кивнул и покинул кабинет, оставив меня с бурым лисом.

— Что старики говорят? — спросил главнокомандующий, не открывая глаз.

— Юджар все еще пытается составить план реорганизации армии, Алес ему помогает, — я пожал плечами. — Не знаю, правда, на кой хвост оно нужно.

— Да уж, сейчас нам нужно другое…

— Пару бомбардировщиков бы, даже с обычными бомбами — и жизнь стала бы намного легче.

— Мечтать не вредно, Курама.

— Я знаю.

Разговор сам собой затих, стало слышно, как тикают настенные часы. Я несколько секунд следил за маятником, в голове постепенно становилось пусто.

Шестнадцать лет. Я в этом мире уже шестнадцать лет. Я оглядываюсь назад и мне приходиться убеждать себя в том, что я и правда был биджу. Что я жил в другом мире. Что я был совершенно, абсолютно другим. Жалею ли я о том, что Шинигами выбросил меня в этот мир? Нет. И я уже не хочу возвращаться в мир шиноби, не теперь. Вот он, мой дом, пропитанный грязью, кровью и смертью мир вечной войны.

Мрачная обстановка порождает мрачные мысли.

Тихо вздохнув, я подергал подвеску, свисающую с виска. Не думал, что некоторые детали созданного Алиной образа приживутся… А грива почему-то нравится Алике, хоть та этого и старается не показывать.

— Не засни в кресле, — я направился к выходу. Олдир что-то сонно буркнул в ответ.

Улицы Айронстоуна заливал яркий солнечный свет. Было тепло, даже жарко, но в то же время дул легкий ветерок. Но даже такая хорошая погода не могла оттенить общее гнетущее состояние всех лисов.

По дорогам не бегали лисята, не прогуливались пары. Улицы вообще выглядели немного пустынно — все лисы либо сидели по домам, либо работали, либо тренировались. В воздухе витал запах дыма, как я уже говорил, мы начали жечь дрова за неимением других видов топлива. Все вокруг понимали, что в ближайшие месяцы все решится, и мы либо победим, либо проиграем. Лисы готовились к последнему наступлению, уже зная, что оно почти гарантированно будет фронтовым.

А я… а я домой шел, обедать. Что мне еще оставалось делать?

Я хочу, чтобы в войне не умирали простые лисы, но это мне не по силам. Это никому не по силам… Чтобы победить, мы все должны выложиться на полную, до последней капли крови. Погибнут сотни тысяч, чтобы выжившие смогли жить… Но наш мир умирает. Как выжить в таких условиях?

— Что-нибудь решили? — меня встретила Нова, вытирающая руки полотенцем. Я отрицательно покачал головой. — Может, пора уже?

— Может и пора, — вздохнув, я снял с пояса ножны. — Где все?

— На полигоне, шлифуют тактику, — волчица на несколько секунд замолчала, прикидывая что-то в уме — это было видно по тому, как она полуприкрыла глаза. — Придут через полчаса.

— Тогда подожду, и пообедаем все вместе, — положив ножны с мечом на полку, я снял сбрую с кобурой и ножами Алики и Шодая, следом — арамидную куртку. Повесив все на вешалку, я размялся, потянулся до хруста суставов. — Что по твоей экипировке?

— Скафандр уже отладили, устанавливаем вооружение. Потом будем калибровать все системы.

— Хорошо… — разувшись, я сразу направился к себе в комнату. — Если что потребуется — зови.

— Конечно, — волчица коротко кивнула и вернулась на кухню.

Манипуляцией включив в своей комнате свет, я обвел взглядом царящий в ней бардак. Оружие, снаряжение, элементы брони, разнообразные кристаллы, провода, еще черт знает что — все это было равномерно разбросано по всем горизонтальным поверхностям. Даже на кровати лежало полотенце с полуразобранным «Хотстрайком». Покачав головой и в который раз пообещав себе заняться уборкой, я подошел к рабочему столу. Пробежался взглядом по лежащим на нем деталям.

— Голографический экран, — пробормотал я, смотря на список приоритетов, приклеенный к полке над столом. — Хм.

Одна из заново открытых технологий, выкопанных из подземных исследовательских центров, так называемый «жесткий свет». Физику процесса я лично так и не понял, но такой задачи передо мной и не стояло. Собственно, технологию курировал лично Гордон, я же пытался понять, каким боком здесь прикручена сила Разума. Пока же я смог понять лишь то, что источником энергии для самих экранов являются волны Разума, а универсальные батареи питают электронику и системы контроля. Но при этом экраны у меня и у Ликора работают с одинаковой мощностью. Сплошные противоречия и парадоксы.

Вообще, работа по голографическим экранам была уже закончена — доклад я написал еще вчера. Просто хотел убедиться, что ничего не упустил. Помассировав виски, я посмотрел на часы — остальные придут минут через двадцать пять, плюс-минус. Проще говоря, я не успею ничего сделать, как придет время обеда. Так стоит ли вообще заниматься этим? Все, что я мог нащупать и понять, я уже нащупал и понял. Нет смысла мусолить одну и ту же тему несколько раз подряд в надежде на результат, отличный от имеющегося.

Ха, какая ирония… все командование уже полтора месяца именно этим и занимается.

— Ладно, Курама, не сходи с ума, — я потер кончик носа, прижал уши, поморщившись. — Пора заняться следующим делом из списка… Наверное…

Следующей строчкой было «поговорить с Аликой».

Последние два месяца лисица вела себя странно. Проще говоря, она избегала общения, вообще любого общения, не только со мной. На все вопросы лисы лишь пожимали плечами, а саму Алику я не мог поймать — она очень быстро находила дела и погружалась в них по самые кончики ушей, а то и просто быстро уходила — только кончик хвоста и мелькал. Собственно, пункт о разговоре висел давно, просто постоянно сдвигался вниз под грузом новых дел и проблем, с которыми требовалось разобраться вот прямо сейчас.

Следующим пунктом в списке дел значилась доработка собственной брони. Моя текущая была всего-лишь чуть модифицированной стандартной пехотной, а требовалось что-то получше. Увы, защита пехотного комплекта плохо справлялась с крупнокалиберными пулями и осколками, она больше на лучевое оружие рассчитана. Простой установкой дополнительных бронепластин проблему не решить, тут требовался комплексный подход.

Я тяжело вздохнул и вцепился пальцами в ухо. Я могу сколько угодно пытаться отвлечься, забыться и так далее, но я не смогу взять и отбросить тот простой факт, что в наступлении будут участвовать все. В том числе и мои друзья. И шанс выжить у них будет точно такой же, как и у остальных лисов, то есть — очень низкий. Я не смогу уговорить их отсидеться в тылу, не только потому, что они откажутся, но и потому, что требуется участие вообще всех, способных держать оружие. Пойдут даже совсем еще лисята возрастом от шестнадцати лет и выше… Трой и Трея не попадают в эти рамки, но все равно.

Я не смогу их защитить… В соответствии с текущим пусть и не утвержденным планом я буду в самом пекле, на самом острие атаки, среди передовых частей. Друзья будут в третьей волне подкреплений. Они очень быстро вступят в бой, по оценкам Олдира передовые части будут перемолоты в течение получаса. Почти сто тысяч жизней… Моей же задачей будет продвижение вперед под прикрытием специально сформированной роты охранения.

Все наши надежды крутились вокруг самоходной установки комплексного щита. Она была всего одна, на ее постройку ушло полгода и все имеющиеся запчасти. Проще говоря, вторую такую мы не построим, даже если захотим. Эта установка генерирует купол комбинированной защиты: уже знакомый и привычный гексагональный силовой барьер, недавно отлаженный односторонне преломляющий экран и совсем новый голографический экран. Все это защитное безобразие требует чудовищного количества энергии — его питает генератор биджудамы. Чтобы не лишаться этого оружия, я теперь вынужден таскать с собой здоровенные одноразовые батареи, каждой хватало на один выстрел. В случае чего я, конечно, мог и вытащить генератор из установки, но это слабое утешение.

— Брат? — я обернулся и посмотрел на вымазанного в грязи Ли. Приподнял одну бровь. — Ты так уже долго стоишь, через десять минут обед. Алика уже сходила в душ.

— Спасибо, — я кивнул.

Серый лис уже ушел, а я все еще стоял и пытался придумать, как поговорить с самой важной для меня лисицей. Не то, чтобы в голове было пусто, просто я не знал, с чего начать и как. Это не тот случай, когда импровизация помогает. Потерев кончик носа, я поморщился, дернулся себя за вибриссы и пошел к комнате Алики.

Я осторожно постучал согнутым пальцем по двери, но она открылась буквально после первого слабого удара. Я медленно вошел в комнату, полуприжав уши — в ней царил непривычный полумрак. Окна были закрыты и зашторены, свет выключен, и все это на фоне легкой формы клаустрофобии у Алики. Сама лиса лежала на кровати и смотрела в потолок, вытянув руки вдоль тела.

— Лика? — я присел на краешек кровати и коснулся пальцев лисицы. Она почти сразу сжала мою ладонь.

— Как чувствуется интуиция? — я с трудом подавил дрожь — голос у Алики был совершенно сухим и безжизненным, словно у робота.

— У меня это что-то сродни озарению, — я задумался. — Я отчетливо понимаю, что должен или не должен что-то сделать, что кто-то не вернется и так далее.

— Похоже.

— Что говорит твоя интуиция?

— Это будет тяжелая битва. Для всех нас.

— Алика…

— Нет, — лиса резко села — я еле успел отклониться назад, иначе ее плечо бы расквасило мне нос. — Не спрашивай… Не надо.

Я обнял дрожащую Алику и прижал к себе. Она судорожно вцепилась в мою рубашку, с треском порвалась ткань, но это было неважно. Слезы лисицы пропитывали мех, и все это совершенно беззвучно.

Мы спустились через десять минут, как раз к обеду. Я не стал даже переодеваться, и всю дорогу на кухню Алика прошла, вцепившись мне в руку, словно в спасательный круг. Это было страшно, по-настоящему страшно… Стоило нам выйти, как воцарилась тишина.

Алина медленно встала из-за стола, прижимая уши, следом встал Ли. Трой и Трея молча ушли на второй этаж, Нирика неуверенно переступила с ноги на ногу. Нова тяжело, с шумом вздохнула, медленно, плавно повесила полотенце на крючок. Скрестила руки на груди, нахохлившись. Никто ничего не говорил, а я в некотором оцепенении смотрел на своих друзей. В глубине сознания тихий, осторожный голос спрашивал меня: а хочу ли я говорить с ними сейчас? Хочу ли я сидеть, есть и понимать, что ничего не смогу сделать? Я не смогу их защитить. Каковы шансы их выжить?

Голос шептал и шептал, но я его игнорировал. Прижав к себе Алику, я медленно подошел к столу. Алина, Ликор и Нирика стояли с другой стороны стола. Волчица поставила на стол запотевшую бутылку водки, шесть граненых стаканов. Налила каждому по половине — нос почти сразу заложило.

Снаружи коротко взвыла сирена, привлекая внимание всех лисов, и по улицам города-крепости пронесся голос Олдира.

— Всему боеспособному населению: объявляется всеобщая мобилизация! Код мобилизации: красный-ноль! Повторяю, всему боеспособному населению…

Я поднял стакан, и все мои друзья повторили мой жест.

— За завтрашний день. Чтобы он наступил для всех нас и наших потомков, — я коротко выдохнул и опрокинул стакан.

— Умоляю вас, не лезьте на рожон, — я подправил ножны с мечом на поясе, подергал застежки разгрузочной системы. Ли тихо фыркнул

— Брат, мы все будем настолько осторожны, насколько это возможно в этой операции. Не волнуйся о нас.

— Угу, мы-то не в самом пекле крутиться будем, в отличие от некоторых, — сварливо буркнула Алина, скрестив руки на груди. Я лишь покачал головой, надевая шлем. Тихо вжикнула система герметизации, с лязгом поднялся защитный воротник.

— Берегите себя, вы все, — кивнув Нове, я подхватил ПЛР и покинул палатку. С этого момента наши пути разойдутся до самого конца операции «Надежда».

Массовая передислокация войск в этот раз прошла намного спокойнее. По сути, мы просто сформировали семь армий, каждая из которых продвигалась по своему маршруту, но с возможностью поддержать других. Так как это явно была последняя военная операция вообще, то мы выгребли все запасы топлива, так что механизация армий была достаточно высока. С другой стороны, никто не ожидал долгой и многодневной осады с занятием позиций, это будет именно рывок, на границе возможностей, на грани безумия. Никто так не воюет. Никто, кроме нас.

Я шел по временному лагерю, который и был нашим плацдармом для наступления и смотрел на тысячи лисов, которым не досталось пехотных комплектов. Они пойдут в бой в легкой защите со старыми «Клейморами». Я не хочу даже думать, как быстро их убьют в той жуткой мясорубке, что начнется сразу, как только мы войдем в зону боевых действий.

Волки сконцентрировали у ставки чудовищную по огневой мощи группировку войск. Да, их там всего три стратегические стаи — что-то около четырехсот пятидесяти тысяч хвостов — но количество артиллерийских стволов на километр фронта какое-то запредельное: по данным разведки это число приближалось к сотне. То есть, образно говоря, на каждые десять метров фронта у волков по одному крупнокалиберному артиллерийскому орудию. Мы могли похвастать только пятьюдесятью, что уже явно недостаточно для успешного штурма. Нас спасало разве что техническое превосходство, примерно одна седьмая всей нашей артиллерии была плазменной, а еще было двести рельсовых орудий, бьющих на сто километров. Эти установки вот уже два дня молотили, не переставая, но толку от них было не очень много — это как муравьев по одному давить.

Конечно, мы не могли это оставить просто так, но разведчиков попросту не подпустили к позициям артиллерии. Собственно, информация о численности вражеских орудий устарела почти на два месяца. По плану наступления с вражеской артиллерией должны были расправиться десантники, высадившиеся с моря, но пока они ее найдут, пока прорвутся… И прорвутся ли, волки вполне могли отрядить для прикрытия стратегическую стаю.

С таковыми частями дела обстояли получше — паритет по числу единиц тяжелой бронетехники. Но вот технически мы волков превосходили, хотя вряд ли это сыграет большую роль: танков со складов-хранилищ, вроде объекта «Сохранение», было всего сотня, и все на нашем участке. Все остальное — «Алебарды».

Но нашей самой большой проблемой было абсолютное превосходство волков в ракетном вооружении. Установки систем залпового огня, высокоточные ракетные комплексы, противотанковые управляемые ракеты, комплексы класса «выстрелил и забыл»… Мы проигрывали по количеству комплексов, в соотношении тысяча к одному. Лазерных комплексов активной защиты было мало, почти все ушли на танки, да волчьи толстяки таскали несколько, ну и Нова.

Но мы не собирались отступать. Мы либо закончим эту войну одним ударом, либо проиграем. Все лисы устали от войны, устали ждать и надеяться, что наступит перелом… Он не наступил, когда у нас появилось оружие, превосходящее волчье по всем параметрам, чего еще ждать? Что появится добрый Создатель и всех нас спасет? Лисы были реалистами, я был реалистом. Только мы сами сможем себя спасти.

— Мастер Курама, — лис из группы прикрытия отрывисто кивнул, приветствуя меня. — Все готово к наступлению. Объект «Укрытие» активирован, все системы в норме.

— Что с техникой? — я кивнул в сторону стоящих в стороне танков.

— Проверены и готовы к бою. Гордон успел отладить голоэкраны, так что их защищенность увеличилась.

— Проверьте все средства персональной защиты, — я похлопал лиса по плечу. — Результат операции зависит от каждого из лисов.

— Да, мастер Курама, — лис вытянулся в струнку и побежал передавать приказ остальным.

Я повел плечами, поднял голову, смотря на затянутое темными тучами небо. Вот уже который день стояла пасмурная погода… синоптики обещали дождь уже завтра, и тот должен был продлиться почти неделю, с перерывами. Такое ощущение, что природа уже готовилась смыть всю ту кровь, что прольется на землю.

Последние минуты перед наступлением. Стало очень, очень тихо, только где-то вдали гремел гром. От напряжения воздух сгустился до предела, все лисы ждали сигнала к наступлению. До ставки от плацдарма было сорок километров. Я подошел к «Укрытию», провел рукой по шероховатому, не крашеному корпусу.

— Скоро все закончится, — прошептал я, краем глаза следя за тем, как таймер неумолимо отсчитывает последние секунды. — Совсем скоро.

Загрохотали десятки артиллерийских орудий, земля затряслась от мощных залпов. Началось массовое наступление, боевые машины рванули вперед, вместе с ними — солдаты в броне, снабженной экзоскелетами. И почти сразу по нам ударила вражеская артиллерия и ракетное оружие. Я с отрядом прикрытия шли в первых рядах, но мы в отличие от остальных были прикрыты «Укрытием».

Пехотная броня не обеспечивала надежной защиты от осколков, она защищала в основном от энергетического оружия. Чтобы артиллерия не перебила в первые же минуты всю первую линию, броню каждого пехотинца усилили. Но и она не гарантировала выживание, если рядом разорвался крупнокалиберный снаряд…

Лисы вокруг гибли чуть ли не каждые несколько секунд. Мы же продвигались вперед на максимально возможной скорости, не встречая никакого сопротивления, если не считать массированного артиллерийского обстрела. Многослойный купол «Укрытия» защищал нас, но он же не позволял другим лисам укрыться под ним. Сцепив клыки, я бежал вперед, не обращая ни на что внимания.

Двадцать минут бега сквозь Ад. Десять километров непрерывного артиллерийского и ракетного огня, постоянных смертей, вспышек на куполе «Укрытия». Десять километров грязи. Мы наконец встретили сопротивление, но прошли сквозь него, словно сквозь масло — передовые части волчьей обороны просто не могли ничего нам противопоставить, у них не было трофейного оружия. Среди них не было тактических вожаков. Я расстреливал их из «Хотстрайка», словно мишени в тире, многие пытались прорваться, но купол их не пропускал. Мы просто шли вперед, словно танк по пшеничному полю, оставляя за собой сотни трупов.

Я чувствовал себя, словно автомат, робот, приложение к оружию. Эмоций не было, было просто тупое желание идти вперед, к ставке. Я не использовал способности — не было нужды. Два танка прикрытия стреляли не слишком часто — их тяжелые лучевые пушки использовали одноразовые гильзы-батареи, так как генератор был слишком громоздким.

Еще через пять километров мы остановились — требовалось дождаться подкреплений. Выжившие лисы и уцелевшая техника закреплялись на занятой территории, насколько я знал, на других участках фронта все было примерно так же. Пятнадцать километров за полчаса, средняя скорость движения — тридцать километров в час. В пехотном костюме можно разогнаться до шестидесяти километров… Подкрепления подойдут уже скоро. Собственно, лисы наступали непрерывно, постоянно становясь на смену убитым. Всей живой силой наступать сразу нельзя по двум основным причинам: во-первых, обязательно должен быть резерв, во-вторых, ставка — это, по сути, маленькая база. Если бы все семь сотен тысяч лисов наступали одновременно по всем фронтам, мы бы больше мешали друг другу. Да и сделали бы шикарный подарок волчьим артиллеристам.

Я проверил содержимое подсумков, универсальных батарей было еще много. Еще было четыре сменных аккумулятора к биджудаме, итого — пять залпов. Я, кстати, недавно выяснил, что у нее можно регулировать еще и радиус залпа.

Через сорок минут подошли подкрепления. Артиллерия волков все же начала замолкать, что говорило о том, что десантники все же нашли ее позиции. Похоже, волки выделили что-то поменьше стратегической стаи в защиту тыла.

Я молча кивнул окружающим меня лисам, и мы снова пошли вперед. Во время бега я осмотрелся, сверился с тактической картой и понял, что в этой волне прибыли все лисы в пехотной броне. Значит, быстрых массовых подкреплений больше не будет… обычные пехотинцы в лучшем случае будут продвигаться на десять километров в час, а бронемашин у нас было мало. То, что они смогу привезти, нам вряд ли поможет.

Я не стал запрашивать информацию о потерях, откровенно боясь чисел, которые мне выдадут. Но и того, что я видел, было достаточно… Пусть броня и была перекрашена в темно-серый цвет, но анализатор, встроенный в шлем, все равно различал тела убитых и показывал сухие цифры подсчитанных потерь. С погрешностью, но все же.

В первой волне наступления должны были участвовать пятьдесят четыре тысячи лисов, все в пехотной броне. Во второй — тридцать семь тысяч. В третьей шла пехота в количестве двухсот тысяч и мои друзья. В четвертой и пятой — по столько же. Но чего мы не ожидали, так это настолько слабого сопротивления. Мы продвинулись уже на двадцать километров, но встретили только три жидких заслона, в которых в общей сложности было тысяч тридцать волков. Где остальные четыре сотни? На базе они все не поместятся.

— Внимание всем войскам! — в наушнике рации раздался голос Олдира. — Плацдарм атакован! Повторяю, плацдарм атакован! Подкреплений в наступлении не будет! Позиции артиллерии уничтожены, повторяю, вся артиллерия потеряна! Продолжать наступление любой ценой!

Я сжал кулаки, с трудом удержавшись от того, чтобы развернуться и побежать назад. Не сейчас… я должен идти вперед, к ставке командования. Я обязан. Я должен верить в своих друзей, должен верить, что они справятся. У меня есть своя задача.

— Мастер Курама? — ко мне подошел лис. — Ваши приказы?

— Вы слышали главнокомандующего, — я не говорил — я рычал от избытка эмоций. — Продолжать наступление! Любой ценой!

— Есть! — лис поднял ПЛР и пошел вперед.

Мы продолжили наступление, и я уже знал — впереди нас ждет не обычная волчья пехота. Нас ждут волки, вооруженные достаточно хорошо, чтобы убить нас всех. Я все же запросил информацию о потерях и теперь жалел об этом.

Двадцатикилометровый рубеж прошло сорок пять с половиной тысяч лисов в пехотной броне и всего сто четыре танка. Артиллерийский и ракетный огонь просто выкосил наши ряды… все-таки в прошлый раз нас не спасала даже штурмовая броня, специально созданная для противодействия крупнокалиберным винтовкам и тяжелым осколкам.

Двадцать километров. И первых лисов уже вышибли снайперы с рельсовыми ружьями.

— Любой ценой, — сжав зубы, я побежал вперед.

— Куда, бл. ть, смотрит разведка?! — Олдир запихнул пистолет в кобуру. — Где Эхон, чтоб его?!

— Без понятия, — Юджар покачал головой. В отличие от своего преемника, бывший главнокомандующий был спокоен, он очень хорошо понимал, что в любой ситуации надо быть спокойным и собранным.

— Бл. ть, просрать три стратегические стаи! В пяти километрах от плацдарма! Найду — удушу! — бурый лис неожиданно замер. — Откуда кровью тянет?

Алес поднял руку, принюхался. После чего быстро подошел к шкафчикам, стоявшим у стены палатки, и рывком открыл дверь, тут же отпрянув — на пол вывалился Эхон, потекла кровь. Волк осторожно осмотрел лиса, после чего перевернул на спину. Поморщился.

— Двенадцать ножевых, из них семь в спину. Удары неумелые, нападавший совершенно не знал, куда бить.

— Тут что-то написано, — Олдир подошел к шкафчику, посмотрел на дверь.

На внутренней ее стороне было написано три буквы: н, е, о, и еще одна была смазана, главе разведки явно не хватило сил на нее. Догадка мелькнула в голове главнокомандующего и он резко отклонился в сторону, одновременно вырывая пистолет из кобуры и разворачиваясь. Грохнул выстрел, пуля пролетела буквально у виска, оставив царапину, и влетела в стальную стенку шкафчика, а лис уже целился в Неоса, несколько неуклюже держащего «Таран». Два быстрых выстрела в грудь, светло-серый лис выронил револьвер, посмотрел вниз, словно еще не понимая, что происходит и мешком свалился на пол.

Юджар подбежал у Неосу и, схватив его за морду, посмотрел в глаза. Зрачки у лиса были сужены до состояния тонких полосок, но спустя секунду расширились, заняв чуть ли не весь глаз. Он судорожно вздохнул, закашлялся, посмотрел на Юджара, прижимая уши.

— Не говорите… Алине…

— Не скажем.

Неос еще раз вздохнул и затих, бывший главнокомандующий двумя пальцами опустил ему веки. Встал, сжав кулаки и тихо, глухо рыча.

— Вот и показались Создатели наши.

— Когда он успел? — Олдир присел у тела Эхона, опустил ладонь на его лоб.

— Когда мы общались с мастерами, — Алес пожал плечами. — Помнишь, Эхон сказал, что ему надо кое-что проверить? Тогда в командной палатке остался только он и Неос.

— Интересно, если бы мы шкафчики не притащили, где бы техник наш прятал тело? — бурый лис нервно провел ладонью по меху на голове, хмыкнул. — Прошу прощения, нервы…

Неожиданно зашипела рация.

— Внимание всем! Говорит Курама, «Укрытие» уничтожено! Повторяю, объекту п…ц! Это саботаж! Всем соблюда… Бл…ть, ракета! В укры…

Связь резко оборвалась, два лиса и волк переглянулись.

— Зря он это в общий эфир… ох зря, — Юджар покачал головой.

— Не суди его строго, друг мой, он еще молод, — Алес фыркнул, крутанул пистолет на пальце. — Что делать будем?

— Сейчас начнется паника. Надо организовать оборону, — Олдир вытащил из второго шкафчика рюкзак с рацией и аккумулятором, вытащил из бокового кармашка антенну и быстро ее собрал, вкрутил в гнездо. Взвалил отнюдь не легкий аппарат на спину, подтянул лямки. — Пошли, война еще не проиграна.

— А я еще наивно думала, что самая жопа будет у Курамы! — Алина быстро сменила батарею у своего ПЛР, подняла ружье над головой и открыла огонь вслепую.

— Все мы так думали, — Нова вздохнула. Она не особо пряталась, в отличие от остальных друзей, у нее была тяжелая броня, мощные экраны и большой и толстый щит. Пули от нее попросту отскакивали, а ракеты сбивала лазерная активная защита.

— Ладно, что делать будем? — Ли выглянул, осматриваясь. — Нас взяли в окружение и поливают огнем, потери — уже треть от изначального состава, это тысяч двести. И сейчас у нас вроде как паритет, но жиденький, мы не можем организовать нормальную оборону, что уж говорить о контрнаступлении.

— Блин, Ли, хватит заумничать! — Алина фыркнула. — Говори проще, мы в…

— Внимание всем! Говорит Курама, «Укрытие» уничтожено! Повторяю, объекту п…ц! Это саботаж! Всем соблюда… Бл…ть, ракета! В укры…

— Ошибочка, в жопе Курама, — несколько потеряно пробормотала Лина. — А где мы тогда?

Алика как-то странно дернулась, обернулась, поднимая «Хотстрайк», но никого не увидела. Друзья заметили ее действия и перестроились для отражения атаки с тыла, но сзади были только свои, чуть ли не в панике бегающие по обстреливаемой территории и наспех сооружающие простейшие укрытия из подручных средств. Большинство просто стреляла в ту сторону, откуда летели вражеские пули.

— Сестрен? Ты чего?

— Что-то почувствовала, — лиса чуть заметно качнула головой.

— Внимание всем! На связи главнокомандующий Олдир! — раздался в наушниках каждого лиса уверенный и спокойный голос главнокомандующего. Уже спустя пять минут лисы смогли организовать оборону и теперь активно и весьма успешно отстреливались, но каждый понимал — инициатива потеряна, как и всякие шансы на контратаку. Теперь все зависело от Курамы.

— Надо продержаться, — Алика выглянула из укрытия и открыла огонь одиночными.

— Естественно, — ее сестра фыркнула.

— Бл. ть! — меня снова отбросило назад прямым попаданием ракеты, к счастью, фугасной. Не успел я упасть, как совсем рядом разорвался минометный снаряд, и меня отбросило уже в другую сторону. Совсем рядом пролетела еще одна ракета, взорвалось несколько танковых снарядов, где-то над головой просвистел еще один — подкалиберный, может?

Из всего моего сопровождения выжило трое и уцелел один танк, и то, потому что я прямо перед ним возвел из спрессованной земли десятиметровую защитную стену. Они не высовывались, только изредка постреливали вслепую, да танк еще иногда делал залп из главного калибра. Я же никак не мог выбраться с простреливаемой территории.

— Да задрали! — заорал я, ускоряясь до предела и буквально разрубая мечом очередную ракету пополам. Еще у одной я развеял энергию топлива, из-за чего она рухнула на землю, но на этом мои успехи закончились — сосредоточившись на одном, я потерял контроль над обстановкой и меня снова подстрелили управляемой ракетой, для разнообразия — сверху справа.

Вокруг рвались десятки снарядов и ракет, несколько раз по касательной прилетало танковыми подкалиберными — если не все, то большинство танков оказалось сосредоточенно вокруг ставки, все-таки их орудия были основным способом уничтожить лиса в пехотной броне на большой дистанции. Да и ружья их пробивали только метров с двухсот. Рельсовые ружья — только с шестисот, и их было у нас не так уж и много.

В какой-то момент голографический экран замерцал и погас, и буквально следующим попаданием фугасной ракеты мне оторвало левую руку. Боли не было, рана почти сразу перестала кровоточить и запустилась регенерация, но она отнимала силы. Еще один взрыв и осколки забарабанили по броне, оставляя засечки и вмятины на навесной защите, подкалиберный снаряд разорвал мне бок, лишь каким-то чудом не разорвав меня на две неаппетитные половинки. И в этот момент мне стало страшно, по-настоящему страшно. Уже не только за всю расу, но и за себя, ведь я не мог сделать ничего. Даже всей моей скорости не хватало, чтобы увернуться от всех снарядов и ракет, их были десятки, сотни. Тысячи! Они летели сплошным потоком, земля стонала от многочисленных взрывов, ее подбрасывало в воздух, закрывая и так плохой обзор, отчего я попросту не успевал среагировать на угрозу. Броня стесняла движения, ограничивала мою скорость, но в то же время она защищала меня от неминуемой гибели… и то, это ненадолго. Очередной взрыв прогремел прямо подо мной, меня подбросило, и я понял, что не чувствую правой ноги и половины хвостов. Но прежде, чем я приземлился, время застыло.

И я увидел нити, но те не, что были в радиусе двухсот метров, нет… я увидел нити на огромном, каком-то безумном расстоянии. Километр? Два? Десять? Ближе к последнему… Я увидел волчьи танковые экипажи, увидел охрану ставки, увидел главного вожака и понял, что могу взять его под контроль прямо сейчас. Я понял, что мои способности усилились многократно, что теперь радиус их действия просто огромен. Но прежде, чем я успел что-то сделать, в голове загремел чужой, пугающий голос.

— Кьюби но Йоко! Мы — те, кого вы называете Создателями. Если ты дорожишь жизнью лисицы Алики, ты прикажешь всем лисам умереть. Тогда мы сохраним жизнь тебе и ей. Если же ты попытаешься скорректировать вожака волков, она умрет.

Смешно… как будто что-то изменится. Создатели все равно найдут способ всех убить. Или нет?.. Зачем им вообще говорить со мной? Что-то тут не сходится.

Выбор… Самый трудный, жестокий и пугающий выбор в моей жизни. Алика или вся раса лисов? Алика, или шанс на жизнь для сотен тысяч? Да, этот мир умирает, но ведь у нас есть шанс, есть! Я чувствую, я способен на многое, очень многое… Я смогу. Но прямо сейчас… прямо сейчас я не смогу дотянуться до своих. Как бы сильно не увеличил радиус действия моих способностей восьмой хвост — а это мог быть только он — этого все равно недостаточно, чтобы я успел спасти всех. И Алику… и лисов.

Так что не так? Неужели могучие Создатели не могут поступить иначе? Для чего все это? Зачем? Что им мешает просто уничтожить всех лисов, зачем для этого шантажировать меня?!

Юджар… ты спас своего друга, но цена была настолько велика, что давила на тебя всю жизнь. Но без той жертвы Шодай был бы мертв, и кто знает, как бы повернулась история? Его талант командующего флотом трудно переоценить.

Мне же предстоит заплатить огромную цену за жизнь всей расы… Ведь если я соглашусь, я не смогу смотреть в глаза Алике. Кем я буду, если убью всех лисов, когда обещал их всех спасти? Я Курама. Я буду слушать лишь тех, кому верю и кому доверяю. Я не буду подчиняться тварям, спустившимся до столь низкой вещи, как шантаж.

— Ты сделал свой выбор, иномирянин.

Да. Я сделал свой выбор. Я потянулся к разуму главного вожака волков, легко, очень легко взял его под контроль.

— Прикажи всем сложить оружие.

И война, вечная война остановилась. А я побежал к своим, к друзьям, молясь, чтобы они смогли защитить Алику. Потому что я верю в них.

Но в глубине души я знал, что уже давно и окончательно опоздал.

— Что происходит? — Алина озвучила вопрос, вертящийся в голове у каждого лиса на плацдарме.

В какой-то момент волки прекратили стрелять. Просто прекратили. Лисы по инерции стреляли еще несколько минут, пока Олдир громко, хоть и несколько растерянно, не приказал прекратить огонь.

— У него получилось, — Нова с грохотом уронила щит на землю. — У него получилось! Он добрался до ставки!

Кто-то услышал огромную волчицу и с радостным возгласом поднял над головой автомат. Его вопль подхватили остальные, и вскоре все выжившие лисы с радостными криками обнимались, многие скандировали имя Курамы.

И только Алика нервно оглядывалась, словно постоянно ждала удара в спину. Вскоре ее нервное состояние заметил Ли, спустя мгновение — Алина и Нова.

Но среагировать не успел никто.

Нирика, до сих пор стоящая чуть в стороне, резко вскинула рельсовое ружье и выстрелила в спину лисице. Голографический экран сзади был очень слаб и мог защитить только от осколков, броня тоже была достаточно тонкой. Выстрелом Алику отбросило вперед, нагрудная панель выгнулась наружу… Это была мгновенная смерть. Ликор с разбега ударил свою супругу кулаком в голову, Нова вскинула правую руку с орудийным комплексом, но открывать огонь не стала.

Зарычав, словно дикий зверь, серый лис сорвал с лисицы шлем и замер.

Зрачки Нирики были сужены до состояния тонких полосок, а на ее мордочке не было ни единой эмоции. Ее взгляд был расфокусирован, она никак не отреагировала на произошедшее. Даже дыхание не сбилось. Нова подошла к лежащей на спине и не двигающейся лисице, опустила левую руку ей на голову.

— Контроль… очень сильный и мощный удаленный контроль. На такое даже Курама не способен…

Друзья не заметили, что все лисы услышали громкий и хлесткий выстрел из рельсового ружья. Они подходили к ним, кто-то что-то тихо шептал, многие в ужасе смотрели на лежащую изломанной куклой Алику. Алина стояла перед сестрой на коленях, рядом валялся ее шлем. Лисица потеряно смотрела на нее и шептала, раз за разом.

— Как же так… почему…

В лагерь ворвался Курама, он бежал настолько быстро, что тех, мимо кого он пронесся, сбивало с ног воздушным потоком. Он безошибочно нашел своих друзей и рухнул на колени перед лисицей. Рыжий многохвостый лис был весь в крови, броня истерзана. Левая рука, правая нога, половина спины и четыре хвоста были лишены защиты. Мастер Разума сорвал с себя шлем, в процессе смяв его пальцами, выбросил далеко в сторону, осторожно, словно боясь навредить, снял шлем с Алики. Провел пальцами по ее мордочке, до крови закусил губы. Не обращая внимания на кровь, он обнял лисицу и прижал ее к себе, поддерживая ладонью за голову.

— Прости… — в абсолютной тишине тихий голос Курамы было отчетливо слышно. — Я опоздал… Прости, любимая… Прости…

Лис осторожно опустил Алику на землю, еще раз провел ладонью по ее мордочке. На его руке затрепетали отчетливо видимые синеватые нити, они оплели кисть Курамы и исчезли. Он запрокинул голову, прикрыв глаза. Стоявшие рядом друзья увидели, как по его щекам текут слезы, и все впервые увидели, как растет хвост. Девятый.

Оскалившись, Курама закричал, вкладывая все свои эмоции в этот отчаянный, рвущий горло до хрипоты крик и зарыдал.

Все молчали. Вдали гремел гром.

Прошло два месяца. Два месяца боли в груди, пустоты в душе и мокрой от слез подушки. Но я выдержал… выдержал, потому что не имел права на обратное. Я получил последний, девятый хвост… А вместе с ним и знания о том, что за способность мне он принес. Теперь я мог формировать из энергии материю… любую. И даже сложные предметы, вроде готовых патронов, универсальных батарей, а то и целую биджудаму… Главное, только исследовать ее своими же способностями.

Но… но я был готов обменять все свои способности, все свои хвосты, лишь бы вернуть Алику.

Два месяца дома… я не хотел никуда выходить. Ко мне приходила только Нова, она приносила еду, питье и молча уходила. Волчица как никто другой знала, каково мне. Она чувствовала если не все то же, что и я, то очень близкое к этому.

Но вот два месяца прошли. Я принял душ, оделся, Алина заплела мне косу. Я сформировал в левой руке черную пульсирующую сферу из неструктурированной материи. Энергии во мне было столько, что я мог за минуту сформировать целый танк и не устать, так она еще и вырабатывалась. У меня было стойкое ощущение, что я снова биджу с огромным запасом чакры. От сферы по моей руке потянулась матовая пленка, за секунду она покрыла все мое тело, кроме головы и хвостов и вот я в пехотной броне. Обычной черной, без голоэкранов и навесной защиты. Я взял ножны с мечом и повесил их на пояс. Погрузив правую руку в сферу, я вытащил кобуру с револьвером, с помощью манипуляции закрепил ее на бедре. Сжав левую руку в кулак, я развеял шар, сделал видимыми нити Алики, которые забрал с ее тела тогда, на плацдарме. Они были холодными, отстраненными, словно сама лисица. Каждый раз мне казалось, что она со мной до тех пор, пока со мной эта ее частица.

Нирика принесла мне сбрую с двумя ножами. Протянув ее мне, она опустила голову и отошла в сторону. Лисица все еще винила себя за произошедшее, хотя я не понимал, почему. С тем же успехом это мог быть кто угодно. Подойдя к ней, я опустил ладонь ей на плечо. Она несмело подняла голову и встретилась со мной взглядом. Секунду спустя она тихо вздохнула и еле заметно кивнула.

Я вышел из дома. Стояла хорошая, теплая погода, из тех приятных дней, когда хочется гулять. По улицам Айронстоуна бродили лисы, с визгом бегали лисята, играя в ведомые лишь им игры. Я чуть улыбнулся, впервые за последние два месяца.

Война окончена. Я не оставил волков в живых, отчетливо понимая, что Создатели могут перехватить управление волками. Все волки, в том числе и в консервации, умерли. Я оставил только Алеса и, конечно же, Нову. Ресурсы с волчьих складов потихоньку перевозят на лисью территорию. Этого нам хватит надолго, а потом… посмотрим. Что-нибудь да придумаем. Мы не для того выжили, чтобы погибнуть от нехватки полезных ископаемых, в крайнем случае будем жить в шалашиках. Зато тихо, мирно, спокойно.

Меня заметили, лисы останавливались, смотря на меня, лисята затихли. Я широко, искренне улыбнулся и поднял правую руку, сжатую в кулак. Все тут же заулыбались.

— Рано меня еще хоронить! — крикнул я, взмахнув хвостами. Кто-то закричал что-то одобрительное.

Но не успел я еще что-то сказать, как почувствовал что-то странное. Меня словно… словно тянуло куда-то. Это было знакомое, но крепко забытое ощущение… очень знакомое… И тут в голове щелкнуло. Я вспомнил. Шестнадцать лет назад. Шиноби в маске. Шаринган… Призыв!

— Назад! — я разбросал манипуляцией друзей, чтобы их случайно не задело и вытащил из ножен меч, формируя сферу материи. И в ту же секунду меня рывком вытянуло… куда-то.

Я стоял перед человеком. В смысле, реально, человеком. Плащ, светлые волосы, про такой цвет еще говорят — пшеничный.

— Какого хрена?! Ты к… — и тут до меня дошло. — НАМИКАДЗЕ?!