Курама

Глава 8. Жизнь

— Уеб…е их, бл…ь! Срочно! — прорычал я, вжимаясь в землю в маленьком овражке. Вокруг свистели пули, некоторые — к счастью, пока винтовочные — стучали по броне.

Громыхнула пушка Новы, которую лишь по недоразумению назвали тяжелой винтовкой, следом застучал тяжелый пулемет. Пара минометных взрывов прозвучали совсем рядом. Я выругался.

Классическая засада, ками их сожри. Мне головы поднять не давали, даже сила Разума была сейчас бесполезна — я мог воздействовать на связи в радиусе аж в двести метров, но вот сейчас как раз ни одной нити вокруг не видел. Волки тупо давили огнем из пулеметов, не давая высунуться, а я носил не штурмовую броню, чтобы спокойно бежать на крупнокалиберные пулеметы.

Вообще, по-дурацки как-то попались. Привыкли, что стоит мне добраться до нитей, как все, волки тут же начинают сражаться на нашей стороне. Да, я не мог пока удержать больше восьми тактических вожаков, да и то, лишь в течение суток. Нет, они не начинали стрелять в спину, но лишенные прямого командования, тактические вожаки, несмотря на наличие полноценного разума, были напрочь отучены проявлять инициативу. В итоге, если я терял контроль над нитями, они выполняли последний полученный приказ, а выполнив его, окапывались. Хорошо хоть, по лисам не стреляли, я попросту изменял в их разумах понятия враг/друг на диаметрально противоположные.

Опять отвлекся, хотя тут хрен не отвлечешься. По спине опять скользнуло попадание, но на этот раз пуля была потяжелее. Я выматерился, опять синяк здоровенный будет… В общем, волки вновь доказали, что думать они все-таки умеют, и теперь не подпускают меня ближе, чем на четверть километра. Стоит кому-нибудь засечь мою тушку, как тут же открывается огонь на подавление.

— Да где еб…я артподдержка?! — снова заорал я, когда на меня обрушилась поднятая взрывом минометного снаряда земля.

— На позиции, открываем огонь! — раздался в наушнике искаженный слабыми помехами голос.

— Вы там не торопитесь, я смотрю?! — я активно завозился, вытаскивая свой А5 «Клеймор» из-под живота и пытаясь отряхнуть его от земли. — Тише едешь, дальше будешь?!

— Вот потаскаешь гаубицы в лесу, я на тебя посмотрю! — ответили мне, а я фыркнул, оскалившись.

— Враг прямо на двенадцать, четыреста метров! Если вы промажете, я приду к вам и заставлю брейк-данс танцевать!

Ответом мне стал свист пролетающих над головой снарядов. Артиллеристы, расположившиеся всего в четырех километрах от моего маленького отряда, наконец-то принялись за работу.

Как только отгремел последний взрыв, рядом со мной в овражек бухнулась Нова. Над плечом у нее торчало дуло пулемета на хитрой установке, в правой руке она держала свою монструозную винтовку, а в левой — щит. Новый, конечно, старый так и остался с дыркой от гранатометного попадания. Броня у Новы была прежней, только поврежденные защитные элементы заменили.

— Скучал? — она повернула голову в мою сторону, совершенно не обращая внимания на ливень пуль, что обрушился на нее.

— Я б тебя поцеловал, если б лисы целоваться умели! — если бы я не вжимался в землю, я бы руками всплеснул. Волчица фыркнула, посмотрела в сторону позиции противников. Ствол пулемета повернулся следом за ее взглядом и спустя секунду из него начало исторгаться пламя выстрелов.

Сколько часов было угрохано на создание этой заплечной пулеметной установки — уже никто и не вспомнит, наверное. А ведь планировалась 23-мм пушка! Да только материалов, способных выдержать такое насилие, еще не изобрели, пришлось ограничиться стандартным тяжелым пулеметом.

Следом Нова подняла винтовку, держа ее, словно пистолет, и выстрелила. Один из волчьих крупнокалиберных пулеметов замолк, но всего секунды на три, ровно настолько, чтобы за станок встал новый солдат.

— Артиллеристы, вы косые дятлы, бл…ь!

— Вообще-то они попали.

— А с какого тогда в нас стреляют?!

— Ну, стреляют в меня. А вот левый фланг снесен начисто, сейчас туда «толстяки» ворвутся.

Да, у меня под личным контролем оказался отряд толстяков. Для того чтобы они действовали нормально, мне и Нове пришлось провести целый месяц, формируя плетение, которое бы давало возможность другим лисам отдавать им приказы. В итоге мы оба плюнули, и я просто стал перекидывать нить управления, благо лисы в моем отряде к подобному привыкли. Единственный минус, лису-управленцу полагалось быть в пресловутом двухсотметровом радиусе от контролируемых волков, иначе те вообще все бросали и вставали, словно истуканы. Биороботы, что с них взять, обычные волчьи солдаты.

Эх, как же хреново, что нельзя так же перекинуть управление тактическими вожаками. Опытным путем выяснилось, что для контроля волка с полноценным разумом, пусть и дико ограниченным внутренней программой, требуется мастер Разума с как минимум 85 единицами. А мастера без подавителей не отличались адекватностью восприятия мира, равно как и тактическим талантом. Это я весь из себя такой уникум, но оно и понятно — я ж чертов демон-лис, пусть и в прошлом, я и не такие эмоции испытывал.

Правда, материться надо все равно поменьше, а то на меня Алика так смотрит, что стыдно становится. А вот Нова и Ликор только и делают, что ржут, кони лохматые, что один, что другая.

Наконец, плотность подавляющего огня упала настолько, что я смог рвануть вперед, перебежками от дерева к дереву. Конечно, меня не спасут далеко не самые толстые древесные стволы, чай, не железные, но хоть пули ослабнут, а там глядишь — и пластины пулю задержат.

Через почти минуту бешеного петляния, я смог увидеть нити связей, вот только мне оставалось только матюгнуться еще раз, с загибом. Ни одного тактического вожака, одни вожаки малых стай. Нет, я нос вертеть не буду, и пару стай под контроль возьму, но это все равно, что брать две кружки вместо двух ведер. При том, что кружка весит больше ведра. Чтобы еще сильнее проникнуться моим разочарованием, стоит узнать, что вожак малой стаи держит 64 волка, а тактический вожак — 48 малых вожаков. Возьмите калькулятор, посчитайте, и охренейте, что называется. Я в сердцах ударил кулаком по стволу дерева и тут же зашипел от боли в отбитых пальцах. Пришлось воздействовать на свой же разум, помаленьку гася эмоции.

Через три часа мы вернулись в лагерь, за нами шли три малые стаи — сто девяносто два обычных волка и три вожака соответственно. Остальных пришлось убивать, обрубив им нити связей. Можно было бросить, все равно, не получая приказов, они даже поесть не могут, но это как-то слишком жестоко. Милосерднее перерезать горло.

— Потери? — я повернулся к майору, что бежал к нам. Лис достал из набедренного подсумка блокнот и перелистнул пару страниц.

— Подтвержденные — двадцать девять убитыми, шестьдесят восемь раненными.

— Эм, а фактические? — майор только руками развел. — Ладно, потом расскажешь, что как.

— А чего рекрутов так мало? — лис кивнул в сторону стоящих по стойке «смирно» волков.

— Прикинь, они теперь тактических вожаков в бой не пускают.

— Ну, логичное же решение, нет?

— Логичное-то логичное, но до чего же обидно. Эх, до стратегического бы добраться…

— Мечты-мечты, — майор вздохнул и, развернувшись, побежал обратно к БТРу. Я мысленно чертыхнулся, поняв, что опять забыл спросить, как его зовут.

Кстати, лисы вообще не имели религии, да и вообще были прожженными материалистами, поэтому объяснить своим друзьям, кто такие «ками», оказалось сложновато. Так, все лисы часто поминали некоего черта, правда, никто не знал, как он выглядел. Судя по ситуациям, в которых его поминали все, кому не лень — и я с некоторых пор — это было что-то вроде мелкого ёкая, ну или что-то в этом духе. Правда, точно разобраться было сложно, как раз потому, что никто не знал, кто такие эти черти. Просто фраза, никто же не задумывается над значением всяких матерных перлов?

В общем, имя лиса я узнать уже месяц забываю, все то время, пока мы охотимся за тактическими вожаками, а потом с их помощью выносим волков, чем больше — тем лучше. Конечно, для волчьей армии наши атаки — как комариные укусы, но и комар может занести инфекцию.

Демографическая ситуация, складывалась, мягко говоря, не в нашу пользу. По последней переписи населения, лисов осталось семьсот сорок три тысячи двести тридцать два хвоста. Волков, по предварительным данным, осталось что-то около четырех миллионов. То есть, в последнем наступлении мы, потеряли восемьсот тысяч солдат, а волки — миллион. Много? Да как сказать, одно дело — одна пятая, и другое — половина. Шикарная наступательная операция была, впору повеситься всей расой, чтобы не растягивать агонию. Причем из этих семи с половиной сотен тысяч выживших двумстам тысячам через лет восемь надо будет снова менять тела, так как текущие им выращивали в форсированном режиме, опасаясь длительной осады. Только Алике повезло, она получила тело из заранее выращенных, что держали в запасе на всякий случай.

За весь месяц партизанских войн нам удалось уничтожить почти пятьдесят тысяч волков, потеряв всего три сотни убитыми. Раненных не считаем, равно как и введенных в искусственную кому. Неплохо, вот только что-то мне подсказывало, что лафа закончилась. Вопрос только, испытать удачу еще раз, или командовать отступление?

Волки уже пытались меня прибить артиллерией, отдать заминированного тактического вожака, от которого меня спасла только Нова и ее щит, придавить массированным пулеметным огнем, ну и так далее. Один раз даже танков не пожалели. А теперь вот, вообще тактических вожаков убрали, поняв, что убить себя я не дам, да и лисы не дадут. Пат, одним словом, если брать шахматную терминологию. Ох, ненавижу шахматы, Нова с Аликой сговорились и теперь мучают ими меня по очереди. Мол, раз получил в личное распоряжение целый батальон, должен научиться мыслить стратегически. Правда, как в этом мне поможет перестановка фигурок на доске, я так и не понял — настоящая война ничего общего с шахматами не имела. Разве что просчет ситуации, правда, опять же, я на своем опыте убедился, что строить планы, конечно, надо, но еще нужнее уметь вовремя реагировать на изменяющуюся обстановку.

Вот как сейчас. Обстановка изменилась, и изменилась кардинально — наше преимущество, по сути, себя исчерпало. Даже в лесу, где шанс подкрасться незаметно был достаточно высок. В принципе, и правда, надо отступать, мы и так перевыполнили план на месяц. Прибежал разведчик.

— Волки стягивают силы, скорее всего, будут брать в кольцо.

— Численность?

— Не меньше одной тактической стаи, может, больше.

С учетом наших нынешних потерь, почти в семь раз больше народу. Если считать три несчастные малые стаи и «толстяков» — примерно в четыре раза больше. Укреплений у нас, считай, нет, да и по артиллерии противник явно нас обходит. А что значит превосходство в числе стволов? А то, что сначала контрбатом заглушат нашу, а потом спокойно обрушат на наши рыжие и не очень головы крупнокалиберные снаряды. При наступлении на ставку волков потому и были настолько серьезные потери, несмотря на четырехкратное преимущество в живой силе, что у противников артиллерии внезапно оказалось чуть ли не больше, чем у нас. Спасло нас лишь то, что у нас самоходных орудий было больше, а так — захлебнулась бы атака.

Вот сейчас у нас не было ни малейшего шанса. Артиллерия будет явно крупнокалиберной — в тактических стаях такой обычно десятка три стволов, по десять орудий на тысячу солдат, примерно. У нас — три гаубицы калибра 133-мм, одна 160-мм гаубица, и что характерно — все буксируемые. Тащат их грузовики. Еще было десять минометов. Ни малейшего шанса.

— Передай майору, что мы отступаем, — разведчик вытянулся в струнку, даже хвост выпрямил, и тут же рванул к командой машине. Все, сейчас от меня ничего не зависело — майор лучше меня справится со сворачиваем лагеря и организацией отхода.

Нова потянулась, встряхнулась, гремя доспехами, легонько — я всего лишь отшатнулся — хлопнула меня по плечу.

— Неплохо покутили, но пора и честь знать.

— Ты не представляешь, насколько мне не нравится твой голос, искаженный динамиками, — я фыркнул. У волчицы был потрясающе глубокий грудной голос, а динамик в ее шлеме был явно не самый лучший.

— Зато без шлема с тобой разговаривать невозможно.

— Это еще почему?

— Я скоро бояться диктофонов начну. Алика жалуется, что ты эти записи по ночам под одеялом слушаешь.

— Хватит заливать, эй! — я фыркнул, прижимая уши. Вот же спелись, чтоб их! — Я всего один раз диктофон принес! Когда на задание в составе малого отряда шел!

Волчица лишь рассмеялась и ушла. Куда? Вещи собирать ей не надо, у нее все с собой. Ствол своей любимой винтовки полировать, что ли, пошла? С нее станется, для Новы все крупнокалиберное — что для меня хвост, тот еще фетиш. Почесав затылок, я отряхнул броню и пошел смотреть, как другие работают. Обожаю это занятие.

Броня у меня, кстати, лишь обросла защитными пластинами на спине, бедрах и плечах. Раньше такого вот среднего варианта не было, а для меня сделали, и я вполне понимал, почему. Защита была немногим лучше — так, чуть меньше уязвимых зон и шанса словить пулю в бедро — а весила она почти в четыре раза больше. Мне же еще и нагрудник усиленный дали, и все это весьма негативно сказалось на моей способности удирать от пулеметных очередей и снайперов.

Вообще, только Алика и Нова знали, скольких нервных клеток мне стоило разрешение на выполнение заданий за Айронстоуном. Меня ни в какую не хотели выпускать в поле, хотя я и продемонстрировал, что могу и способности применять, и с катушек от эмоционального взрыва не слетать. Но нет, сиди, Курама, в подземном бункере, тренируйся, мучай несчастных добровольцев в попытках узнать как можно больше о своих способностях… Фыр на них, блин.

Зато, выпустив однажды, теперь чуть ли не пинками отправляли на задания. Правда, теперь, похоже, снова начнется новый сезон сериала под названием «Опекай Кураму так, чтобы он тебя возненавидел». И ведь ничего не сделаешь, я сейчас фактически был стратегически важным объектом, и за мной наверняка будет вестись та еще охота. Ох, жду не дождусь, когда родится и войдет в силу новый главный вожак. А то ловить стратегических вожаков — тот еще геморрой, их же, по словам Новы, аж двадцать восемь. Задолбаюсь за ними гоняться ведь, да и охранять их должны после недавних событий весьма серьезно.

Итак, новый вожак должен родиться в течение года. Еще лет десять ему потребуется, чтобы войти в полную силу и принять командование. То есть, одиннадцать лет, ну плюс-минус… за это время численность волков только возрастет, причем расти она будет быстрее, чем у нас. А значит, никаких самоубийственных наступательных операций, даже если каждый лис возьмет оружие и пойдет в бой, мы просто-напросто не сможем прорваться. Следовательно, действовать должен небольшой отряд, который сможет как можно тише пробраться в новую ставку.

К счастью для нас, у волков тоже было ограничение дальности действия, и ставка не могла располагаться где-нибудь на другом конце материка. Это давало нам шанс, призрачный, но шанс. Но до этого еще долгие одиннадцать лет, дожить еще надо. Никаких других способов прекратить войну все равно никто не видел.

Конечно, были еще созданные мною нити, с которыми я попросту не знал, что делать. В теории, я мог создавать с их помощью плетения, но вот как это делать — не имел ни малейшего понятия, Лоран не оставил ни одной инструкции, да и записок не вел. Умер он словно ни с того ни с сего, просто уснул и не проснулся. Что-то заставляло меня подозревать, что он попросту самоубился, правда, непонятно, в результате рискованного эксперимента, или жить ему надоело — он прошел через три переноса сознания. В любом случае, глупо и эгоистично.

От оранжевых нитей веяло теплом и уютом, но я не обманывался — подопытные волки, рядовые солдаты-биороботы, при попытке встроить такую нить в клубки их разумов орали, словно их режут заживо. И это при том, что от них можно по кусочку отрезать, даже зрачки не дергаются. А тут… это навевало на определенные размышления.

Нова постоянно подталкивала меня к исследованиям, изучению своих способностей. С одной стороны, я ее понимал, но с другой… как? Что мне делать? Это не похоже на обычную науку, я могу лишь слепо тыкаться носом во все стороны, надеясь не взорвать собственные невероятно ценные мозги.

Вообще, нити мои были тем еще оружием. Я мог запустить их в разум в радиусе все тех же двухсот метров, причем не по одной, а сразу пачкой. Волков выкашивало увереннее, чем пулеметной очередью, но я так не делал. Почему? Сопровождавшие меня лисы бледнели настолько, что даже под мехом видно было, да и Нова в такие моменты предпочитала выключать микрофоны. Слишком жутко звучали вопли умирающих от моих нитей волков. Даже у меня мурашки по всему телу бежали, и мех дыбом вставал, даром, что я уже привычный.

Да, привычный. Я попросту воспользовался своими способностями и прокрутил свои воспоминания, оставшиеся с мира шиноби. Все эти сражения, убийства и так далее. Было трудно, меня то мутило, то наоборот, воодушевляло, эмоции скакали бешеными блохами. В конце концов, я смог найти баланс между кровожадностью биджу и лисьим милосердием. Чего мне это стоило — лучше не знать.

Я уже не «выключал» видение нитей, постоянно щеголяя красными глазами. Время от времени я игрался с оранжевыми нитями, которые буквально ластились ко мне, постоянно двигались, оплетая пальцы. Они с легкостью подчинялись моим командам, я мог заставить их принять любую форму. Причем не простейшие примитивы, вроде сфер или кубов, нет. Так, я однажды сформировал из нитей маленькую копию себя-биджу, и даже заставил его двигаться. Топорно, грубовато, но двигаться, шевелить лапами, хвостами, двигать мордой. Это утомляло, и довольно сильно, но я все равно при каждом подходящем случае создавал фигурки и игрался с ними, словно маленький лисенок. Просто потому, что чувствовал в своих руках некое подобие жизни.

Мы отступали, быстро, но спокойно, без паники. Подконтрольные мне волки шли в охранении, но мне приходилось постоянно приходилось контролировать вожаков. Они были весьма ограничены в разуме, вся их разумность заключалась в том, что они знали основные тактические приемы, ну и могли хранить во временной памяти переданную тактическим вожаком схему действий. Их задачей была разгрузка сети, передача команд рядовым волкам для более простого и быстрого манипулирования войсками. И сейчас я выполнял функции тактического вожака, мысленно поражаясь Создателям. Ведь тактики держали под контролем целых сорок восемь таких вот вожаков малых стай, успевали передавать всем им команды, нужные схемы и так далее, причем настолько быстро, что волки действовали как единый механизм. Это ж с какой скоростью у них должны мозги работать?

У меня, например, получалось только приказать задействовать одну из стандартных схем, в данном случае охранную тактику. В бою я мог уверенно командовать одним вожаком, если находился в безопасности и меня не сильно дергали — двумя. Мысленно передавать команды, одновременно контролируя поле боя, постоянно анализируя ситуацию… да у меня мозги вскипали, честно говоря.

К слову, меча мне не дали. В принципе, логично, если ко мне и подойдет какой волк, так я его просто возьму под контроль, дам команду «иди и убивай волков» и отпущу с миром. Какой уж тут ближний бой?

По нитям связи пришла информация о том, что волки засекли противника, и тут же раздался стрекот автоматов. Следуя стандартной схеме, одна из малых стай вступила в бой, оттягивая на себя вражеские силы.

— Ускориться! Волки на хвосты наступают! — крикнул я, сосредотачиваясь и беря под прямой контроль двух других вожаков. Нова, заметив мою заминку, просто подхватила меня на руки. В любой другой ситуации я бы возмутился, но сейчас отсутствие необходимости следить за дорогой мне была только на руку.

Мне прямо в голову поступало очень много информации, начиная от расположения стай, заканчивая общим состоянием личного состава. Для начала, я приказал обеим стаям рассредоточиться, чтобы их не накрыло одним попаданием. Вожаков я отвел назад — потеря любого из них станет фатальной, провести перераспределение-то будет невозможно. Между кем распределять?

Несколько взрывов, и я мысленно себя похвалил, совсем чуть-чуть. Противник задействовал артиллерию, судя по данным от вожаков, пока это были просто минометы. Между прочим, мои волки тоже имели парочку таких орудий, так что я приказал развернуть их и открыть беглый огонь. В следующую секунду, получив сведения о переходе войск противника в наступление, я приказал занять укрытия и отстреливаться, и активно использовать гранаты.

Всего минута активной перестрелки, и противник начал давить моих волков. Я вздохнул, отдал приказ «держаться до последнего» и отпустил нити вожаков. Все равно за радиус действия способностей вышли.

— Можешь отпускать меня, — Нова подчинилась, я размял ноги. — У нас от силы минут пять, после этого они нас нагонят.

— Что предлагаешь, мастер? — отозвался майор. Я поморщился, оскалившись и встопорщив усы-вибриссы.

— Что-что… бросаем орудия и технику, и рвем когти нахрен. Пушек за Айронстоуном у нас много, а вот лисов — уже не очень.

Через пять минут мы все бежали с максимально возможной скоростью, бросив орудия, грузовики, которые в лесу еле тащились, палатки и так далее. Конечно, использовать буксируемые орудия в лесу — тот еще тактический идиотизм, но у лисов попросту не было ничего подходящего. Что поделать, временных баз лисы до сих пор не делали, если уж ставили лагерь, то со всеми укреплениями. Через месяца три-четыре нам обещали новые самоходки, специально для тактики «бей-беги», но пока перебивались тем, что есть.

В этот раз мы оторвались, хотя что-то мне подсказывало, что не особо нас и преследовали.

— Брат, — я пожал руку Ликору, улыбаясь во все сорок два зуба.

— И тебе здорово, — Ли улыбнулся в ответ. — Опять в передрягу попал?

— Ага, тип того. Волки теперь тактиков прячут, а искать их в лесу… ну сам понимаешь.

— Ну я-то может и пойму, а вот тебе хвост за просранные пушки все-таки оторвут, — Ликор оскалился, а я фыркнул, скрестив руки на груди. Правда, что-либо ответить я не успел, так как меня вызывал на разговор главнокомандующий.

Пока я шел к зданию командного центра, я размышлял, можно ли предпринять что-нибудь кроме наших комариных укусов. Пока в голову не приходило ровным счетом ничего, но я и не надеялся на дельные мысли. Ну не стратег я, мне отделение максимум доверить можно, и то, рискую накосячить. Хорошо хоть, в этот раз Алика не пошла с нами, если бы ее опять ранили, я бы себе этого не простил.

Главнокомандующий ждал меня буквально у главного входа. Мы пожали друг другу руки, благо уже и морды друг другу набить успели, после чего вместе пошли к лестнице. Юджар просто любил ходить, а я, стыдно признаться, побаиваюсь лифта. Ровно с тех пор, как у одного такого трос оборвался. Хорошо хоть, система экстренной блокировки сработала… но с тех пор лифтам я не доверяю.

— Так чего звал? Если по пушкам — выбора не было, сам понимаешь.

— Да у нас расчетов меньше, чем орудий, не проблема. Ты мне вот что скажи, численность волков в округе прикинуть можешь?

— Навскидку — не меньше пары стратегов, а что?

— Да вот разведданные… интересные.

— Юджар, меня-то ты чего дергаешь? Я ведь в стратегическом планировании тупее пробки.

— Ты мне это брось, — лис нахмурился, отведя уши назад, а я вдруг почувствовал себя молодым лисенком. Главнокомандующему было уже лет триста, наверное, сколько тел он сменил — никто и не знает. — Учись давай, опыта набирайся. Да, я помню, что по твоим с Новой оценкам у нас лет десять-одиннадцать, но мало ли, что случится. Будь готов ко всему.

— Да из меня командир-то… — я вздохнул, но главнокомандующий только фыркнул.

— Тебе придется этому научиться, Курама. Ты берешь под командование волчьи стаи, и при этом не знаешь, что с ними делать, это ненормально.

— Тактики сами знают, что делать.

— Да нет, на самом деле, они используют просто чуть более расширенный список тактик, и все. Они, конечно, могут проявлять инициативу, выбирают подходящие тактики для малых стай, но действуют все равно по известным схемам. Иначе хрен бы мы смогли с ними тягаться, мы же их тактически переигрываем.

— Нагрузил ты меня, старик, — я потер переносицу, морщась. — Ой нагрузил… Но не для этого ведь звал?

— Не для этого, — Юджар толкнул двери и вошел в зал управления. Я зашел следом, бегло пробежался взглядом по мониторам — ничего в принципе не поменялось, разве что появились новые отметки на вражеской территории, близ Айронстоуна.

Мы прошли в личный кабинет главнокомандующего, следуя жесту лиса, я сел в кресло, а он сам залез в свой сейф. Через несколько секунд передо мной лежало несколько листов с отчетами, а так же карта с криво намалеванными отметками. На бегу их делали, что ли?

— Ознакомься.

Пожав плечами — этот жест Новы оказался жутко заразительным — я погрузился в чтение. И с каждой новой прочитанной строчкой у меня мех вставал дыбом все активнее. Закончив с одним отчетом, я взялся за следующий, потом третий, четвертый… после пододвинул карту к себе, изучая отметки. Все это время Юджар перебирал бутылки в мини-баре, иногда задумчиво хмыкая.

— Пиздец, — коротко проговорил я, пытаясь уложить в голове полученную информацию.

— Что скажешь? — главнокомандующий посмотрел на меня, оторвавшись от содержимого мини-бара.

— Что мы в жопе. Настолько глубокой, что света не видать. Сколько у нас времени?

— Уж никак не десять лет, Курама. Годиков этак пять, если повезет.

Я снова вернулся к изучению карты.

Волки, умные, чтоб их, солдаты. Даже без главного вожака умудряются действовать крайне эффективно.

О нет, они не копят силы для штурма, им вряд ли удастся взять крепость таким образом. Эти уроды делают подкоп. Простейший, мать его, подкоп. Волкам плевать на скальное основание, на котором расположена крепость, прогрызут. Небыстро, но кирками и лопатами, если потребуется — то и зубами, но прогрызут туннели. Казалось бы, что за проблема — дырку в земле оборонять несложно. И вот тут все рушит еще один отчет.

Отчет глубинной разведки о разработанном волками ядовитом газе нервнопаралитического действия. Судя по косвенным данным, яд этот идеально подходил для того, чтобы устроить нам прямо в крепости газовую атаку. Генератор барьера не давал потравить нас обычной артиллерией, так нас отравят, прокопав туннели. Неплохой ход, волкам некуда спешить, знают ведь, никуда мы не денемся. В этом мире больше нет крупных континентов, да и кораблей на все семьсот пятьдесят тысяч лисов у нас нет. Будем сидеть и ждать, пока они догрызут скалы.

Я аккуратно сложил все отчеты в стопку, побарабанил когтями по столешнице, напряженно думая. У нас не было возможности помешать волкам — две стратегические стаи на один туннель, это слишком мощная охрана для нас. Нам непозволительны потери. Похоже, мы и правда в тупике. Но судя по морде Юджара, он так не думал.

— Курама, твои способности действуют сквозь стены, верно?

— Мне кажется, они будут охранять туннели и сверху.

— Коридор мы тебе организуем. Устроишь там хаос, оттянешь время.

— Ты ведь не для этого меня сюда притащил, старик?

— Ну, я думал предложить тебе выпить, — лис покачал початой бутылкой, судя по запаху, с вином. — Но вижу по морде твоей хитрой, обойдешься. А если без шуток — ты должен уже сейчас подбирать себе команду. Бери, кого хочешь, оснащай, чем хочешь, тренируй, как хочешь, но через пять лет у тебя должна быть слаженная команда. Не знаю, что ты делать будешь, хоть в мозги им залазь, но ты должен будешь остановить этих сраных кротов. А для этого тебе потребуется те, кто сможет прикрыть твою спину.

— Я понял тебя, главнокомандующий, — я криво усмехнулся, требовательно вытянул руку вперед. Лис без вопросов передал мне бутылку с алкоголем.

Глотнув вина, даже не чувствуя вкуса, я покачал емкостью, посмотрел на Юджара.

— У нас еще осталась штурмовая броня?

Я с некоторым сомнением изучал комплект штурмовой брони на стойке. Нет, внешне она выглядела нормально, но собрали-то ее буквально из того, что было.

— Смотри, часть систем мы попросту повторили, вроде той же электроники, но кое-что заменили, — Гордон, черный словно уголь лис-механик, протянул мне распечатки. Я погрузился в чтение, и уже через несколько секунд удивленно навострил уши.

— Усилие на сжатие — полтонны? Вы мне в кисти что, гидравлический пресс вставили?

— Нет, экзоскелет из старых запасов. Остался еще с… хм, времен Создателей, но работает идеально, да и по размерам подходит.

Я лишь покачал головой, и продолжил изучать характеристики своей будущей брони.

Итак, что в нее напихали? Ну, помимо уже названного экзоскелета, в нее интегрировали улучшенную амортизационную систему по типу той, что стояла у Новы. Основная защита — пятнадцатимиллиметровые титановые плиты с металлокерамическими накладками на критических местах. Визор шлема сняли, вместо него теперь сплошная пластина, обзор мне должны были обеспечивать камеры, закрепленные на боках. Помимо этого, установили высокий титановый воротник. Я постучал костяшками по нагруднику, звук был глухой.

— Триста двадцать кило? Я в ней под землю проваливаться не буду?

— Усиленный вариант у Новы весит под тонну, как видишь, не проваливается.

— У нее там чуть ли не антиграв стоит, естественно, проваливаться не будет, — я фыркнул, после чего снял шлем и заглянул внутрь брони. Провел подушечкой пальца по материалу внутренней отделки. — На испытаниях какой калибр держала?

— Двадцать три миллиметра с дистанции триста метров.

— А с подвижностью как? — я просмотрел распечатки, но этой весьма важной для меня характеристики там не было.

— Ну, похуже, чем у стандартной штурмовой, но все равно быстро.

— Так, Гордон, хватит юлить, — я скрестил руки на груди, инженер вздохнул, прижав уши.

— В два раза медленнее штурмовой брони. Экзоскелет мощный, но не скоростной.

Я прикинул в уме, чертыхнулся.

— А наших разработок нет, что ли?

— Есть, как же не быть. Но наши экзоскелеты пока даже до штурмовых не дотягивают. Детали приходится вручную делать, — лис развел руками. — Если помнишь, мы еще хрен знает когда просрали все нужные заводы.

— А в чем проблема-то?

— Да в габариты не укладываемся, чтоб их. Создатели использовали какие-то хитрые технологии, благодаря которым их экзоскелеты были мощными и компактными, а мы вынуждены использовать то, что есть. Думаешь, волчьи «толстяки» от хорошей жизни на самоходные башни похожи?

— А с ними что не так?

— Да много что не так. Просто для информации, из пяти сотен килограмм веса на экзоскелет у них приходится почти двести, притом, что в нашей штурмовой броне он весит всего восемьдесят кило. Заводы-то по производству экзоскелетов мы им тоже давно взорвали. Ты этого не застал, да и я тоже, но было время, когда волки поголовно бегали в броне, немногим уступавшей нашей штурмовой. Собственно, она изначально была обычной пехотной.

— Погоди, дай осознать, — я поднял руки, прося Гордона остановиться. — В голове не укладывается… как вы тогда выжили?

— А как сейчас выживаем — через жопу. То есть, играли на тактике, маневрах, стратегия тогда носила название «Сверхмобильность». Пехоты, как таковой, не было вообще, только мотострелки. Я вот честно, точно не скажу, когда это было, но тогда между нашими расами был паритет в плане численности населения — по двадцать миллионов с каждой стороны.

Вот на этом месте я подавился воздухом и закашлялся. Через минуту, кое-как придя в себя, я круглыми глазами уставился на спокойного и невозмутимого лиса.

— Сколько?!

— Двадцать лямов, ага. Тактические бомбардировки неплохо так проредили обе стороны.

— Тактические?

— Ядерные и нейтронные заряды, от одной до десяти килотонн тротила. Еще несколько тридцати мегатонных термоядерных бомб взорвали… Некоторая местность до сих пор заражена.

— Почему я об этом ничего не знал?

— Об этом не принято говорить молодым, — Гордон прижал уши. — Сверхмощные заряды — на нашей, лисьей совести. Если эти твои ками и правда существуют, то всем нам грозит тот еще пиздец после смерти.

От инженера я уходил в смешанных чувствах. Двадцать миллионов… От лисов осталось теперь семьсот с лишним тысяч, от волков — где-то четыре миллиона. Война с применением так называемого неизбирательного оружия массового поражения. Да нынешняя война — всего лишь бледная тень тех времен! Все равно, что сравнивать нынешнее время с так называемыми мировыми войнами шиноби, ну несравнимо, ни по числу жертв, ни по применяемым средствам.

— Чего такой хмурый? — Ли подошел ко мне, держа в руках по кружке с пивом. Фыркнув, я взял свою и сразу сделал глоток.

— Да вот, узнал кое-что, чего бы не хотел знать…

— Что Нову уже минимум пятеро замуж звали?

Я аж пивом подавился, закашлялся. Отдышавшись, я дикими глазами посмотрел на Ликора. Тот прижал уши, виновато улыбнувшись.

— Ой…

— Не, не это, — я мотнул головой, пытаясь привести мысли в порядок, после чего залпом осушил кружку. Ли протянул мне свою, но я отказался — и так вина хлебнул еще у Юджара. — Это кто такой храбрый-то?

— Да есть тут, разные, — лис сделал неопределенный жест рукой.

— А они о разнице в размерах не думали? Хотя бы о разнице в размерах, черт с ней, принадлежностью к разным видам?

— Ты у меня спрашиваешь?

— А у кого еще?

— Ну, у меня, может? — раздался голос за моей спиной и я обернулся.

— Привет, главная невеста на селе. А мы тут тебя обсуждаем.

— Я еще не глухая, вроде как, — Нова склонила голову набок, словно ожидая вопроса.

— Так что насчет размеров?

В ответ волчица наклонилась и прошептала мне на ухо такое, что я почувствовал, как встает дыбом мех, а сам я жутко краснею.

— Идите ка вы нахрен с такими идеями! — воскликнул я, а эти двое заржали. Вот ведь кони.

Перебрасываясь шуточками, мы направились в местный бар. Да, в крепости, что всегда была готова к осаде, был бар, с учетом наличия прекрасных протрезвляющих средств и мастеров Разума, никому даже в голову не пришло запрещать что-то подобное. В принципе, оно и к лучшему, тем более что ни о каком тяжелом похмелье речи не шло — хлопнул таблетку и не паришься. Да и, когда в любой момент можно сменить тело или избавиться от любой зависимости, какие риски? Только наркотические вещества никто не использует, разве что в крайних случаях — слишком уж сильно влияют на сознание, слишком.

В баре было тихо, спокойно и даже уютно. Несколько лисов уже успели принять на грудь и теперь, весело смеясь, что-то обсуждали. Мы заказали по пиву — чего-то более крепкого не хотелось — Нове принесли здоровенную тумбу, так как обычное кресло под ней буквально разваливалось. Принесли закуску — полоски соленого вяленого мяса. В общем, самое то, чтобы просто посидеть и развеяться.

Где-то через полчаса к нам присоединилась Алика, а следом и Юджар. К слову о последнем, если кого и смутило, что ставка у нас находится в столице, а главнокомандующий — буквально на передовой, то ничего необычного в этом нет. Просто все понимали, стоит волкам захватить Айронстоун, как война сразу закончится. Поэтому этот старый, опытный лис и решил командовать войсками прямо в самой крепости, хотя официально ставка осталась на своем старом месте.

Посидели мы классно, по-другому и не скажешь. Расслабившийся Юджар рассказал несколько баек, следом парочку историй рассказал Ликор, ну а потом меня раскрутили на описание мира шиноби.

Ну, что сказать, мой мир лисам не понравился, о чем они прямо мне и заявили. Впрочем, мне и самому он не нравился, даже с учетом войны на истребление, что велась в моем нынешнем доме. Тут хотя бы все было просто и понятно.

По квартирам разошлись уже поздно ночью, причем выпившую на спор целую бутылку виски Нову пришлось тащить вчетвером. Главнокомандующий после этого картинно держался за спину и жаловался, что он слишком стар, чтобы таскать через полкрепости гигантских пьяных волчиц, Ли все никак не мог перестать смеяться. Только Алика была крайне серьезной. Ее, как и меня, шатало, так что мы шли чуть ли не в обнимку, но улыбаться она не улыбалась. От этого становилось грустно, и я дал себе обещание, что обязательно найду способ вылечить ее.

На следующий день, выпив антипохмелина, я привел себя в порядок, расчесал хвост, еще раз расчесал хвост и, одевшись, вышел на улицу. Внизу меня ждал Ли, зачем-то одевший плотную куртку и такие же штаны.

— М? Ты куда собрался?

— Не «ты куда собрался», а «мы куда собрались». Поедем, развеемся, все равно в ближайшее время никаких операций не будет.

— Поедем? Куда и на чем?

— В лес поедем, во-о-он на тех малышках, — друг указал куда-то себе за спину, я чуть прищурился. На стоянке перед домом стояли два квадроцикла. А удивленно фыркнул, а в следующую секунду, рыча мотором, приехал грузовик с платформой. Открылась дверь, на землю спрыгнула Алика и бросила в меня сумку. Поймав ее и расстегнув «молнию», я увидел такой же комплект одежды, как и у Ли.

Переодевшись, я забрался было в кабину, но лис меня остановил.

— Поедем на платформе. Сейчас Нова загрузит квадрики, и погнали.

И действительно, притопала Нова в своей броне и без труда забросила квадроциклы на платформу. После чего махнула рукой и ушла. Да, нередко ее припахивали к делу в качестве самоходного мини-крана.

Мы с Ли забрались на платформу, закрепили с помощью тросов квадроциклы, после чего сели вдоль борта.

— Тебе понравится, я уверен, — друг ткнул меня кулаком в плечо, я широко улыбнулся.

— О, не сомневаюсь. Никогда не рулил до этого. Как думаешь, если я Алику попрошу, она научит грузовик водить?

— А чего думать? Как вернемся — спроси.

Грузовик рявкнул двигателем, но при этом тронулся очень плавно. Через минут десять мы уже неслись по одной из главных дорог в сторону густого дикого леса. Поездка была легкой и спокойной, но ровно до тех пор, пока Алика не свернула с дороги.

— У бл..! — выругался я, когда меня швырнуло к противоположному борту. Если бы не Ликор, вылетел бы я с платформы.

— Держись! Дорожка тут так себе! — весело прокричал серый лис, и я последовал совету.

Машину мотало и бросало из стороны в сторону, двигатель ревел на высоких оборотах, но при этом мы уверенно двигались по лесу. Остановились мы где-то через полчаса, на опушке. Судя по следам шин, она пользовалась популярностью, да и Алика больно уж уверенно вела машину.

Отцепив тросы, Ли откинул борт, после чего оседлал свой квадроцикл. Завел двигатель, который громко затарахтел.

— Айда за мной! — надев шлем, крикнул он и тут же выкрутил ручку газа, отчего квадр пулей вылетел с платформы. Я фыркнул, но сел на свою машину.

Повернув ключ в замке зажигания, я завел двигатель, тут же всем телом почувствовав сильную вибрацию двигателя. Надел шлем, покрутил руль, проверил тормоза. Нет, я не сомневаюсь, Ли все проверил и перепроверил раз сто, но мне надо было приноровиться. Оскалившись, я привстал с сидения.

— Ну, поехали, — стоило мне вывернуть ручку газа, как квадроцикл, взревев двигателем, рванул с платформы. Короткое ощущение полета, во время которого я заорал от избытка чувств, удар о землю, смягченный амортизаторами, и я подкатил к Ликору, что ждал меня на тропе.

— Погнали! — крикнул он и рванул вперед, я тут же отправился следом, держась так, чтобы в меня летело не слишком много грязи из под колес.

— Ву-у-у-ху-у-у! — провыл лис, когда его квадроцикл вдруг словно провалился под землю. Я не успел ничего предпринять, как ухнул следом по крутому склону.

— А-а-а бл..! — орал я, пока летел вниз, чувствуя, как сердце уходит в пятки.

— Еб…ть! — вторил мне Ли.

Склон плавно перетек в пологую тропу, извивающуюся между деревьев.

Несколько часов мы носились по лесу, словно под хвост укушенные. Успели форсировать пару мелких речушек, забраться на пару крутых холмов, даже посетить небольшой полигон с трамплинами. На последнем во время одного из прыжков я потерял шлем — тот просто слетел. Во время поездки я успел вспомнить немало матов и даже придумать парочку новых загибов, когда от избытка чувств не находил цензурных слов. Один раз мне даже удалось обогнать Ли, и мы неслись уже по выбранному мною маршруту.

К Алике мы вернулись в грязи с ног по кончики ушей, взбудораженные, даже перевозбужденные. Я громко и с энтузиазмом делился впечатлениями, лисица при этом слушала даже слишком внимательно, но я этого не замечал.

В город мы вернулись ближе к вечеру, так как посетили еще несколько трасс. На одной из них я все-таки навернулся, правда, что я, что Ликор почему-то ржали, хотя впору было испугаться. Впрочем, меня это не волновало, я был счастлив, в который раз почувствовав, что по-настоящему жив и живу.

Уже засыпая, лежа на своей койке, я поклялся себе, что обязательно найду способ вернуть Алике эмоции. Потому что без них нет жизни, только ее серое подобие. И лисы, поголовно пользуясь подавителями, попросту убивали себя, медленно, но верно. И я искренне надеялся, что мое вмешательство остановит этот процесс.