Лабиринт совести (СИ)

11-9

Мы дошли до площади, послушали немного ужасной гномьей музыки, купили воздушные фонарики и запустили их в небо вместе со всеми, было почти семь. В фонарик вкладывалась записка с желанием, я в это не верила, но всё равно написала, мне не сложно.

«Самый жалкий способ решить проблему в моём списке жалких способов решить проблему.»

Естественно, я написала, что хочу продолжать образование. Алан тоже что-то писал, но сказал, что это секрет, и о моём желании расспрашивать не стал, а жаль, это было бы прекрасным поводом задать ему мой вопрос.

Мы купили местной еды, которую готовили здесь же, Алан набрал такую гору, как будто не ел весь день, я оставила своё мнение о санитарной безопасности этой еды при себе – он взрослый мужчина, имеет право рисковать своей жизнью как ему будет угодно.

Я предложила не спеша разворачиваться в сторону дерева на скале, Алан предложил купить ещё водный фонарик, чтобы запустить попозже. Ему понравился красный и огромный, в виде пиона, а мне больше приглянулся голубой в виде лотоса, в итоге каждый купил себе свой, хотя Алан и бурчал, что эти фонарики нужно запускать по одному на пару.

Мы перешли по мосту на дальний берег реки, пошли по набережной обратно в сторону общежития, дома закончились, дорога упёрлась в ограду дендропарка, Алан вопросительно посмотрел на меня, я улыбнулась и прошла между прутьями забора, там была широкая тропинка, многие так ходили. Алан возмущённо развёл руками и сказал:

– Ты издеваешься?

Я захихикала, глядя на расстояние между коваными элементами забора и прикидывая к ним габариты грудной клетки Алана.

– Ну, я не знаю... выдохни?

Он закатил глаза и посмотрел на меня с большим желанием треснуть, я смеялась и ждала, что же он придумает. Он протянул мне через решётку пакеты с едой и фонариками, я взяла, он отошёл на пару шагов, осмотрел забор и мрачно глубоко вздохнул, шёпотом бурча на выдохе:

– Мне полторы сотни лет, чем я занимаюсь... – подтянул штанины, укоризненно посмотрел на меня и погрозил пальцем: – Если кто-нибудь узнает, моё мнение о тебе сильно ухудшится.

– Я могила, – с восторгом закивала я, отходя на пару шагов. Алан взялся за прутья, упёрся ногой в декоративный цветок и полез вверх, пафосно декламируя:

– Генеральный директор «Джи-Транса», комендант единственной... ладно, не единственной, но точно первой. Комендант первой крепости на Грани Миров, правнук Габриэля Иссадора и пра-пра-пра... – он добрался до верха забора, встал на него двумя ногами и выровнялся, загибая пальцы и считая: – ...пра-пра-правнук мифического героя-полубога, убившего огнедышащее чудовище, Алан Иссадор, – он поднял вверх руки с загнутыми пальцами и объявил, как гвоздь программы: – Лезет через забор посреди ночи, чтобы подглядывать за свиданием младшего брата.

Он спрыгнул вниз, изобразив супергеройское приземление, которое я до этого видела только в комиксах, я бы аплодировала, если бы руки заняты не были. Вернув ему пакеты, я изобразила серьёзный голос:

– Ты неправильно это воспринимаешь. Мы не идём подглядывать за свиданием, мы идём контролировать процесс переговоров между наследниками влиятельных фамилий, во избежание дипломатических казусов, способных негативно повлиять на отношения Грани Ис и Эльфийского Альянса.

Алан перестал улыбаться, я тоже – хотела пошутить, получилось пугающе правдиво. Я добавила чуть тише:

– Мы можем не подходить на расстояние прямой видимости, пусть общаются как им хочется. Мне будет достаточно видеть ауры, я буду точно знать, что она в безопасности, и если что-то пойдёт не так, а она ничего не предпримет, я либо вмешаюсь, либо вызову патруль. Если всё пройдёт хорошо, то они даже не узнают, что мы здесь были.

Алан был явно недоволен, но промолчал. Мы шли какое-то время в тишине, я рассмотрела под деревом на скале ауры Никси и Деймона, им было хорошо, я вздохнула с облегчением и пошла медленнее. Алан осмотрелся и указал на ответвление тропинки, спускающееся ближе к воде, и предложил:

– Пойдём туда, фонарики запустим. Их ещё собрать надо и поджечь, как раз успеем к основной волне.

Я сошла с тропинки, осторожно пробираясь между стенами камыша, полушутливо пробурчала:

– Это природоохранная зона, здесь нельзя использовать открытый огонь.

– Ага, – Алан указал на старое кострище в небольшом рыбацком закутке, мимо которого мы проходили, – я вижу, тут все такие законопослушные. Давай тут и останемся? Тут бревно есть, и дрова даже есть. Тебе же уже видно твою Никси?

Я кивнула и пошла за ним. Он осмотрел обложенное крупными камнями кострище, рогатины для удочек, толстое ошкуренное бревно, поставил возле него пакет с едой, из второго пакета достал фонарики и вручил мне мой, сам начав собирать свой – он продавался в сложенном плоском виде, его нужно было правильно развернуть, и закрепить внутри маленькую свечу. Алан собрал свой фонарик довольно быстро, с возмущением обнаружив, что на пион он похож только цветом, а лепестки у него точно такие же, как у моего. Возмущался, что его надули, обещал найти того афериста, который продал ему этот «пион» и затаскать по судам, я смеялась не переставая. Мне мой лотос очень нравился, хотя тоже выглядел не так, как демонстрационный образец, который стоял на прилавке собранным – тот был раза в полтора больше и вдвое пышнее. Мой фонарик был небольшим и аккуратным, всего с тремя рядами лепестков, но хотя бы с цветом меня не обманули, уже хорошо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Когда по воде мимо нас поплыли первые фонарики, Алан недовольно осмотрел свой, всё ещё бурча по поводу некоторых охреневших гномов, наживающихся на доверчивых демонах, поджёг свечу и отправил фонарик в центр реки левитацией, поставив на воду впереди всех остальных. Я тоже подожгла свой и поставила рядом, издалека они выглядели очень красиво. Алан наклонился и шепнул мне на ухо:

– Мой всё равно твой обгонит.

Я рассмеялась, потом убедилась, что он прав – его фонарик плыл быстрее. Я только сейчас подумала, что мы не вкладывали в фонарики записок, и спросила:

– А они что-то значат?

Алан загадочно улыбнулся, потом резко перестал – его фонарик загорелся. Я тоже замерла, глядя как алый лотос за секунду превращается в пепел, а свеча и остатки бумаги погружаются под воду. Алан выглядел так, как будто его это задело до глубины души, я неуверенно повторила вопрос:

– Фонарик что-то значит?

Он посмотрел на меня, ненатурально улыбнулся и отмахнулся:

– Да ничего. Твой-то выжил, так что... Ничего они не значат, глупый фонарик, ерунда. – Он пытался выглядеть равнодушно, но я видела, что это не так, и вдруг заметила, что Никси тоже резко перестала быть весёлой, а я так увлеклась Аланом, что пропустила момент, когда это произошло.

Алан заметил моё напряжение и спросил:

– Что случилось? У мелких что-то не так?

Я медленно кивнула, погружаясь в ауры и пытаясь сосредоточиться изо всех сил, чтобы рассмотреть побольше:

– Никси из-за чего-то расстроилась, сильно. А Деймон нервничает.

– Чёрт... – Алан крепко зажмурился, потом взял меня за руку и шепнул: – Можно я через тебя посмотрю? Я сильный менталист, я умею.

– Смотри.

Его влияние осторожно пробралось по моей руке вверх, до глаз, я такой магии ещё не видела, но интуитивно «подвинулась», пропуская его, и мы стали смотреть вместе, как будто до этого я смотрела в бинокль, а сейчас отдала ему одну линзу. Никси плакала, Деймон злился, потом она исчезла в телепорте, а он остался. Я пустила узконастроенный поисковый импульс кругом, и нашла её – Никси была в общежитии водных и чувствовала себя ужасно. Деймон стоял неподвижно и злился всё сильнее.

Я открыла глаза и посмотрела на Алана, он выглядел страшно раздосадованным, взял меня за вторую руку и мрачно сказал:

– Он себя ненавидит. Я его чувствую, у нас ментальная связь. Ему очень хреново. И вполовину не так, как ей, но поверь, она через час забудет, а он себя будет казнить ещё год. И ему нужна моя помощь прямо сейчас, так что, прости, свидание окончено.

Я кивнула и попыталась забрать руки, но он не отпустил, смотрел в сторону и как будто думал о чём-то, неуверенно сказал:

– Как думаешь, что она будет сейчас делать?

– Учитывая то, что она готовилась к свиданию, она точно потратила море сил на наведение красоты. И все её усилия, получается, пропали впустую. Учитывая её настроение в последнее время, я почти уверена, что сидеть дома она не будет.

Алан усмехнулся, опять задумался и кивнул:

– Ага, уходит. Слушай... Как бы она чего не натворила, а? Может, я тебя отправлю за ней? Присмотришь, чтобы она никуда не вляпалась, а я пока страдальцу мозги вправлю. Если что, позовёшь меня.

– Как?

– Мысленно, – он улыбнулся и отпустил мои руки, тронул кулон у меня на груди: – Дай мне вот эту штуку, я потом верну.

Я расстегнула кулон, он снял часы и протянул мне:

– А я тебе дам вот это. Так легче удерживать канал связи. Если Никси начнёт буянить, или вешаться на кого-нибудь прям серьёзно, мысленно зови меня по имени, я отвечу тоже мысленно, не пугайся. В пределах города я дотянусь.

– Круто, – я отдала ему кулон и надела его часы, получилось только выше локтя, он тихо посмеялся, осмотрелся и забрал пакет с едой, сказал:

– Я тебя телепортирую к Никси, она будет к тебе спиной, метрах в десяти. Через пару часов пересечёмся, я думаю, Деймон возьмёт себя в руки к этому моменту.

– Хорошо.

– Готова?

– Да.

И я оказалась на бульваре Поэтов, шумном и ярком, Никси шла впереди, яростно стуча каблуками и виляя бёдрами. На мне были мягкие эльфийские туфли без каблука, так что я преследовала её неслышно, изучала ауру – там бушевали демонические волны и кипела обида, заворачиваясь медленными тяжёлыми клубами, как густое колдовское варево, которое почти дошло до нужной кондиции.