Лабиринт совести (СИ)

14-5

Вернувшись в общежитие, я получила записку от своего друга из Храма Просвещения о том, что хранилище закрыли на санобработку, и поэтому мы туда сегодня не попадём. Было одновременно досадно и легче – я не чувствовала в себе сил на бессонную ночь над книгами, хотелось перекусить и лечь пораньше, я так и сделала.

Разобрала почту, отправила в мусор приглашения на те мероприятия, которые уже пропустила, пощупала запечатанный конверт с картой памяти из моего телефона, и не стала распечатывать, спрятала в сейф.

Обычно вечером я составляла план на следующий день, но сегодня у меня не было на это сил, и это почему-то казалось бессмысленным, как будто все планы всё равно не исполнятся, так зачем их строить, только расстраиваться.

Сходив в душ, я вернулась в комнату, немного почитала на балконе и легла, ощутив на своей подушке запах Алана. Память окатило воспоминаниями из сегодняшнего утра, это было так больно, как будто сердце схватили когтистой лапой и мешали биться, а оно от этого колотилось в ужасе всё сильнее.

Мысль поменять постельное пришла и ушла – я никогда не жила иллюзиями, до этой осени, до того момента, когда поезд тронулся и мимо меня поплыли домики пригорода, деревья и облака, а я сняла обувь и включила музыку, наполняясь предощущением блаженного провала в пространстве-времени, который дарит путешествие.

«Сон – это тоже путешествие, из сегодня в завтра. Я всего лишь пару часов там повитаю, в этих глупых облаках, и утром проснусь реалисткой. Жаль, что мне не снятся сны.»

Когда я читала о них в книгах, это казалось какой-то сказочной суперспособностью – видеть свои фантазии, как наяву, со мной такого не было никогда. В книге о Тёмных Вестниках это объяснялось тем, что у Вестников не бывает тех фаз сна, во время которых другие расы видят сны, поэтому это физиологически невозможно.

«Есть вещи, которые просто не даны.»

В моей памяти мелькали картинки – зелёное море, веера солнечных лучей из-за туч, красная птица, оранжевые фрукты, летучие мыши в парном танце на фоне звёзд. Потом окровавленный Деймон на поляне с белым клевером, бледная Никси, ветер треплет её мятые волосы, лёгкие, как паутинка.

«Интересно, как это должно было выглядеть, если бы пошло по плану?»

Деймон вручает свою жизнь в руки Никси, вонзает в себя нож демонов, а она его вынимает, заживляет его рану и бросается ему в объятия, счастливая, что он жив и здоров. Он приходит в себя, называет её гениальным врачом, она его ругает за такой риск. Он достаёт кольцо с бриллиантом и делает ей предложение, как в сказках, на одном колене, посреди поляны с белым клевером, в окружении яблоневого сада, под пение птиц. Она, конечно же, соглашается – совместно пережитая опасность сближает.

Потом он снимает окровавленную рубашку, ему приносят новую те демоны, которые стояли в стороне, за щитом, отводящим глаза. Деймон представляет им всем свою невесту, и у них теперь есть свидетели, возможно, это влиятельные личности. Они все вместе дожидаются машин скорой и полиции, и Деймон с гордостью сообщает, что он принц, а Никси – принцесса, поэтому протокол составить конечно надо, но руками трогать никого нельзя, как и задавать вопросы или закрывать в камере. Они садятся в машину скорой, делегация демонов садится в машины полиции, всей компанией они едут в больницу, где состояние Деймона изучают и протоколируют, чтобы потом можно было сделать из его чудесного спасения рекламу «Джи-Транса».

Их везут в Верхний, где Деймон провожает Никси в общежитие водных, делегация расселяется по отелям, а на следующий день возвращается Алан, приходит в ярость от того, что его не предупредили, но «принимает это как свершившийся факт» и впрягается в пиар-кампанию. А дальше всё идёт так, как и произошло в реальности, только Никси не стоит за кафедрой с таким лицом, как будто она потерялась на рынке, а улыбается и демонстрирует камерам своё кольцо. И все счастливы.

«Кроме меня. Потому что я знаю, что если они поступили так один раз, и им это сошло с рук, они будут поступать так ещё.»

За окном начало вставать солнце, на балконе запела эльфийскую балладу золотая соловка, я встала и выглянула в окно – птица выглядела вполне здоровой, на улице было тепло, моя помощь там была не нужна. Я заправила постель и пошла в оранжерею медитировать.

***

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍