Лабиринт совести (СИ)

11-3

– Здорово у тебя получается, – тихо сказала Сари, выводя меня из задумчивости, я посмотрела на неё, она указывала на моё «гнездо» над водой, я улыбнулась и вздохнула:

– Медитация у тебя здорово получается, это да. Я даже вторую стадию настройки пройти не могу, у меня то море бушует, то ещё что-нибудь.

– Мятежная ты душа, – с улыбкой протянула Сари, потягиваясь и садясь удобнее, тихо спросила: – Какие у тебя планы на зимнюю практику?

– Я пока не думала об этом. А у тебя?

– Деймон зовёт в Каста-Гранда. – Я посмотрела на неё с долей сомнения в её способности к самосохранению, она закатила глаза и прошептала: – Там безопасно. Студентов никто не отправит на передовую, нас будут очень хорошо охранять, зато такого опыта, как там, мы нигде больше не получим. Я собираюсь дальше учиться на энергетика, в Верхнем предлагают практику только в больницах, и никто нам не даст запитывать пациентов, мы будем максимум утки выносить и молча слушать, как работают настоящие врачи. У меня есть друг, который выпустился в прошлом году, он недавно хвастался, что ему разрешили пациентку после операции за руку держать, без единого вмешательства, она сама из него тянула на инстинктах, когда в сознание приходила. Он даже это событие отмечал как день рождения. А в Каста-Гранда нам дадут лечить, прямо по-настоящему. Неужели тебе не интересно?

– Кого лечить? – вздохнула я, зная ответ. Сари пожала плечами:

– Работников, там же стройка. Деймон сказал, что чаще всего там бывают солнечные ожоги, тепловые удары и всякие бытовые производственные травмы, типа ушибов и царапин. Ничего особенного, это обычная первая помощь, и нам дадут наставников, но зато мы сможем изучать циркуляцию силы между энергетически положительными и отрицательными созданиями, как она передаётся, как усваивается – это такое поле для исследований! Здесь мы и за сто лет такого разнообразия аур не увидим, как там за месяц.

Я медленно глубоко вдохнула и промолчала. Сари ёрзала, вздыхала, потом сказала:

– Ну что не так?

– Сколько там платят? – с намёком поинтересовалась я, Сари распахнула глаза:

– Очень приятно там платят.

– Как ты думаешь, почему за простую работу так приятно платят? – с ещё большим намёком спросила я, Сари закатила глаза и отвернулась. Посидела молча и повернулась обратно, сказала с иронией:

– Потому что у Грани Ис плохая репутация.

– И почему же у Грани Ис такая репутация?

– Потому что там живут энергетически отрицательные демоны, – кривляясь, ответила Сари, показала язык и сказала нормальным тоном: – Да какая разница? Демоны тоже люди.

– Хорошо, – медленно кивнула я, – допустим. Представь себе ситуацию – где-то в Мире людей есть Грань с другим Миром людей, и эти люди постоянно воюют, в крайний раз одни люди напали на других людей два года назад, разрушив крепость и убив большую часть людей внутри неё. А теперь какой-то богатый человек приезжает к тебе в Академию и зовёт тебя полечить людей, ремонтирующих эту крепость, за очень большие деньги. Поедешь?

Сари мрачно помолчала, потом посмотрела на меня и кивнула:

– Поеду. Я знаю, что для тебя это не существенно, но для меня это очень большие деньги, и я с удовольствием буду мазать пантенолом обгоревших строителей в пустыне на краю мира, правда с удовольствием, это гораздо лучше и интереснее, чем целый месяц выносить утки в городской больнице Верхнего за бесплатно.

– Я тебя поняла, – было странно приятно поговорить с кем-то, кто пока не знает о банкротстве моей семьи, я уже успела привыкнуть к тому, что знают все, и от каждого готова была ловить сочувствующие или злорадные взгляды.

– Ты не поедешь, короче? – уточнила Сари.

– Я постараюсь найти практику здесь.

– Жаль.

Я посмотрела на неё удивлённо, она шутливо пожала плечами и улыбнулась:

– Мне было бы спокойнее, если бы ты поехала. Я не люблю быть в центре внимания, а когда тебя нет, то на вопрос «кто лучший по успеваемости?» все тыкают пальцем в меня. И на меня навешивают какую-то учительскую работу, а у меня ничего не получается, и когда я говорю, меня никто не слушает. Учитель выходит из аудитории, все начинают шуметь и заниматься своими делами, а я стою у доски как дурочка и делаю задание непонятно для кого. Ужасно.

Она выглядела смущённой, я нахмурилась:

– Не припоминаю такого, если честно.

– Это один раз было, когда я заболела и не пришла на наш общий практикум, и потом пришла на пересдачу, а тебя не было. Мне не понравилось. Тебя все всегда слушают. Как тебе это удаётся?

Она смотрела на меня так восторженно, что стало неловко, я отвела глаза и пожала плечами:

– У меня громкий голос, наверное.

– А это как удаётся? – она указала на «гнездо» над водой, я опять пожала плечами:

– Это не сложно.

– Шутишь?! Там тысячи элементов! Я даже три одновременно не удержу.

– Три точно удержишь, попробуй.

Она нахмурилась и развернулась к пруду, выставила перед собой руки, легко и быстро построила такую же ровную трубочку, как у меня, и осторожно направила в неё силу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Вода брызнула вверх до потолка, испуганные рыбы бросились по углам и прижались ко дну, Сари устало рассмеялась и опустила руки, запрокидывая голову к потолку и с мрачным стоном сообщая:

– Я никогда не сдам ни единого практикума по контролю, вообще никогда!

Я сочувственно улыбнулась и сказала:

– У тебя очень подвижная аура, и сила каждой стихии в ней рассредоточенная, похоже на большую комнату с сотней кошек, ты их никогда не заставишь ходить строем или сидеть по линейке, если ты откроешь дверь, они просто выбегут и бросятся кто куда. Попробуй выделить немного силы одной стихии и дистанцировать от ауры, а потом управлять ею отдельно. Это будет одна кошка, которую ты выпустила из комнаты в другую маленькую комнату, с ней одной будет легче справиться. И не делай усилий рывком, это должно быть мягко, но чётко, как будто тебе нужно поставить монету на ребро.

Сари удивлённо двинула бровями, но кивнула и опять нахмурилась, поднимая руки. Я увидела, как она отделяет немного водной силы, качнула головой:

– Много, Сари. Раз в десять меньше нужно.

Она кивнула и разделила сгусток ещё раз, меньший поплыл к воде, больший она перестала контролировать, и он расплылся облаком, постепенно растворяясь и впитываясь в деревья и землю в горшках. Сари осторожно и медленно двигала сгусток к воде, где продолжало уверенно стоять моё «гнездо», а рядом растворялся каркас её единственной трубочки, она построила рядом ещё одну, а потом медленно подвела к ней свой сгусток и стала отделять от него крохотные капли силы, постепенно поднимая уровень воды в трубочке. Когда вода поднялась на пару сантиметров, Сари запищала от радости, потеряла контроль, и всё развалилось, но её это не смутило – она была счастлива.

– Боженьки, ты гений! Почему мне никто до этого не сказал, что надо разделить?!

Она сияла и подпрыгивала на месте, я улыбалась и молчала.

– Лейли, это офигенно! У меня не получилось полностью, но я хоть поняла, как делать! Я теперь потренируюсь и набью руку со временем, какое тебе спасибо! Как ты додумалась?

– Я хорошо вижу ауры, – скромно опустив глаза, призналась я, ощущая, как Сари напряглась от этих слов. Добавила, чтобы сменить тему: – Был такой древний целитель, Гордъяр Ирэк-шу-Кассэ, друид из рода Золотой Берёзы, у него есть книга по контролю множественных потоков, называется «Сад тысячи цветов». Он, правда, с растениями работал, а не с живыми созданиями, но принцип похож. Там был рисунок его ауры, очень на твою похожа. Я вообще сначала подумала, что рисунок чисто художественный, я таких аур не видела в реальности никогда, до сегодняшнего дня.

Сари напряглась ещё сильнее, я подняла брови и уточнила:

– Что-то не так?

– Он мой родственник, – шёпотом сказала Сари.

– Это же здорово. В чём проблема?

Сари неоднозначно двинула бровями и отвела глаза, тихо сказала:

– Не говори никому.

– Хорошо, если тебе так хочется, не скажу. Но книгу возьми в библиотеке, она очень интересная.

– Возьму, – она задумалась, помолчала, потом усмехнулась и шепнула: – Я даже не знала, что у него есть книга.

– У него их три, все по энергетике.

– Здорово, – она опять замолчала, я решила вывести её из задумчивости и попросила:

– Научи меня медитировать как ты.

Сари улыбнулась и прищурила один глаз, качая головой:

– Прости, конечно, но у тебя вряд ли получится.

Я подняла бровь, шутливо изображая недовольство:

– Ты сомневаешься в моём умении учиться?

– Нет, – Сари рассмеялась, посмотрела на моё «гнездо» над прудом и вздохнула с завистью: – Ты способна достичь чего угодно, уж в этом я не сомневаюсь. Если будет чемпионат по магическому многоборью, я буду ставить на тебя, даже если не буду знать, какие там будут дисциплины.

– Тогда в чём проблема?

Она задумалась, как будто ей никогда до этого не было необходимости кому-то объяснять такие вещи. Села в позу лотоса и развела руками, как будто пародируя какого-то древнего мыслителя, с работами которого я не была знакома:

– Медитация – это не достижение. Это наоборот.

– Как это?

– Понимаешь... – она закрыла глаза и вытянула руки вверх, прижав ладони друг к другу, медленно опустила вниз до груди и открыла глаза, полушутливо сказала: – Не все люди созданы для великих свершений.

– Ты считаешь себя человеком?

Я села точно так же, как она, она качнула головой:

– Не совсем. Это Камень Понимания так переводит, – она скорчила рожицу, точно как Ина в отеле, – не все разумные. В любой расе есть небольшой процент тех, кто действительно рождён менять мир, рваться на вершину, зубами выгрызать для себя каждую ступеньку наверх в скале обстоятельств. Кто-то действительно рождён для этого, они не могут без этого, если их этого лишить, они с ума сойдут сами и всех вокруг с ума сведут. Но их мало, процентов десять, может, пять. Может, меньше. Ещё процентов двадцать делают вид, что они такие, хотя на самом деле, им это не нужно, это просто модно – быть мотивированным, чего-то достигающим. Они стремятся на вершину, потому что им внушили, что они должны, и они тратят силы, время, здоровье, и они могут туда добраться, но добравшись, получают крах всех установок, потому что понимают, что это не сделало их счастливыми. Есть ещё часть тех, кто вроде бы хочет достигать и превозмогать, но ничего не делает для этого, просто сидит и ноет, и завидует первым категориям, не задумываясь о том, чего им стоили их победы. А есть небольшой процент абсолютно счастливых людей, которым ничего достигать не надо, и они знают об этом, и они себя за это простили. А в идеале, даже изначально не винили себя в этом, потому что не ощущали в себе потребности куда-то бежать и чего-то добиваться. Из таких людей получаются прекрасные мастера, всякие портные, булочники или флористы, из тех, кому нужно много времени для того, чтобы стать действительно хорошим специалистом. И у них вроде бы работа не сложная и не особо престижная, но они в ней настолько хороши, что к ним клиенты готовы ездить издалека и сильно переплачивать, просто за качество и серьёзное отношение к работе, не за страх, а за совесть. И они из всех самые счастливые. Потому что они знают, где их место, и знают, что они там прочно сидят, и они именно там нужны и очень хороши. И они никуда не рвутся, и никакого стресса из-за того, что кто-то их на пути к вершине обогнал, так спокойно.

Она замолчала, я смотрела на неё и ждала продолжения. Сари приоткрыла глаза, посмотрела на меня, улыбнулась шире и опять закрыла, продолжила тихим, размеренным голосом:

– Главное в жизни, вообще во всей жизни – понять, из какой ты категории. Я вот точно знаю, что я из последней. Мне не нужны достижения, какие-то места на конкурсах, если я где-то проиграю, я не расстроюсь.

– Зачем ты в них участвуешь тогда?

– Они дают прибавку в баллах, а баллы дают возможность раньше выбрать место практики и работы потом. Я хочу иметь выбор. Но если это будет стоить мне какого-то сильного стресса, то я откажусь и отступлю, я не люблю конфликты.

– И как это относится к медитации?

Она усмехнулась и вздохнула, изобразила старческий голос:

– Ты спешишь, Лейли. Ты торопишься жить, хочешь получить результат, видишь цель и идёшь к ней. Даже если ты отдыхаешь, ты делаешь это для того, чтобы восстановить силы и эффективнее бежать к своей цели. А у медитации нет цели, ты в ней ничего не достигаешь, ты в ней просто находишься. Как цветок лотоса, который медленно поднимается из речного ила к солнцу, доходит до поверхности воды и медленно, медленно раскрывается. И цветёт. И всё. Когда солнце заходит, он закрывается, выходит – открывается. Под ним медленно-медленно двигается вода, иногда проплывают рыбы, иногда на солнце находят облака – это всё, что с ним происходит. Может случиться вообще невероятное событие – на лепесток сядет стрекоза, отдохнёт и полетит дальше. И может быть, это и будет целью его существования. А может быть, кто-то будет им любоваться и рисовать его, или вдыхать его аромат и мечтать, или его срежут, сделают из него чай и выпьют, и это тоже будет его предназначением. В любом случае, он этим не управляет, и он не может этого избежать, это не в его власти. Понимаешь?

– Не очень.

Она вздохнула и открыла глаза, терпеливо сказала:

– Просто сядь удобно, в такую позу, в которой сможешь просидеть без напряжения всю жизнь, закрой глаза и ощути на коже солнце. И всё. Ты лотос, который качается на воде, и вообще ни за что в мире не отвечает.

– Я попробую.

Поза лотоса казалась подходящей, я вспомнила иллюстрацию с корнем, листьями и цветком лотоса из справочника по ботанике, потом решила, что это как-то слишком сухо, и представила вышитую шёлком картину из маминого кабинета – там была пустая беседка на берегу пруда, над прудом изгибался мостик, а внизу росли водяные лилии, белые, розоватые и сиреневые, не лотосы, конечно, но сойдёт. Настоящих лотосов я никогда вживую не видела, как и настоящего моря, мои воображаемые картины опирались на картины из галереи пансиона.

Попытавшись расслабиться и ощутить себя растением, я опять увидела перед глазами татуировку Алана, но решила не сопротивляться и отпустить сознание в вольное плаванье по волнам памяти, раз уж мы тут представляем себя чем-то безмозглым. Память схватила меня как кракен, и утащила в глубины той нереальной ночи – блестящий шёлк, блестящие волосы, Алан обнимал меня и подпитывал своей силой жизни, как будто энергетически отрицательный демон здесь я. Я говорила ему, что это плохая сделка, а он отвечал, что сделки лучше оставить на него, он в этом эксперт...

«Точно. Почему я раньше не подумала? Он же не только демон, или препод, или аферист, он ещё и специалист по страхованию, и он работал в "Джи-Трансе", на разных Гранях, он должен разбираться в тонкостях юридических схем. Я просто спрошу у него совета, он не откажет, хотя бы в благодарность за то, что я стала для него донором вчера. Так и сделаю, прямо сегодня.»

Я открыла глаза и сказала:

– Спасибо тебе большое, я всё поняла.

Сари тихо устало рассмеялась и вздохнула:

– Ничего ты не поняла, за что спасибо?

– Я поняла, что я не лотос, это уже очень много, – я встала и поправила одежду, Сари открыла один глаз, осмотрела меня с головы до ног и тихо рассмеялась:

– Ясно всё с тобой. Лети, стрекоза, не заслоняй мне солнце.

– Я угощу тебя обедом.

– Хорошо. На допы пойдёшь?

– Да. Тебя ждать?

– Не, я не пойду, чё-то лениво. Мне тут так хорошо, что ну их нафиг, эти допы. В другой раз доделаем с тобой. Я лучше попрактикуюсь в контроле часик. Ты правда думаешь, что я удержу три трубочки?

– Я уверена.

– Круто, – она улыбнулась ещё шире и кивнула, закрывая глаза, – скажешь там всем, чтобы не ждали меня сегодня. Тебя Кори для чего-то очень хотел, так что без работы не останешься.

– Хорошо. Встретимся на обеде в блинной на углу возле первого корпуса.

– Хорошо, давай. Счастливо.

Я развеяла своё «гнездо» над прудом, пару секунд посмотрела на улыбающуюся Сари и пошла собираться на учёбу.

***