Лабиринт совести (СИ)

16-3. Второй суд

На углу у общежития водных толпились журналисты, извозчики ругались, прохожие разевали рты и осматривались, ища причину такого столпотворения. Кто-то громко говорил, что всё знает, что тут происходит, и выдавал десятикратно гиперболизированные домыслы из газетных статей. Я незаметно отправила к его голосовым связкам слабый импульс, нашла нужные нервы и временно уменьшила им электропроводимость, чтобы спровоцировать несмыкание. Судя по звуку, учебники я освежала в памяти не зря – всё получилось прекрасно, болтун перестал освещать чужие проблемы и резко занялся собственными. Сначала хотелось оставить так на неделю, но потом я решила, что дольше пары дней внимание к этой теме не продлится, и поставила таймер на три дня – пусть болтун думает, что простудился.

Я прошла мимо толпы и вышла на бульвар Поэтов, шумный и весёлый в это время – мамаши с колясками, старики с кормом для голубей, собачники с пакетами, подростки на разнокалиберных колёсах, с грохотом проносящиеся по ступенькам или скользящие по широким гранитным бордюрам сбоку, хвастаясь ловкостью. Эльфы так никогда не играли, там дети рисовали, что-то строили в песочнице, изучали специально для детей придуманные музыкальные инструменты, простые в обращении и тихие, чтобы не оскорблять ничей слух фальшивыми нотами. Человеческие дети были настолько шумными, что из-за них в некоторых ресторанах и театрах появились таблички: «Без детей», там было существенно дороже, но оно того стоило.

У здания суда тоже толпились журналисты, охраны было чуть ли не вдвое больше, и она была вооружена и бронирована куда лучше, чем в прошлый раз. Парадные двери пока были закрыты, но в половине одиннадцатого их широко распахнули и стали впускать зрителей группами по десять, чтобы не создавать давку. Зрители тут же создали давку у пункта распределения на группы, я туда не пошла, всё равно собиралась сидеть подальше от сцены.

Когда мне удалось добраться до зала и сесть в самом дальнем ряду, зато практически в центре, заседание уже шло. Зачитывали обвинения в попустительстве и халатности чиновников, но звучало это смешно, обвиняемые даже не нервничали. Зал заполнился, охрана перестала пускать зрителей, хотя места ещё оставались, рядом со мной было свободно больше десятка кресел, но это был самый последний ряд, у стены. Я опять села в проходе, на второе от начала ряда место, чтобы хорошо видеть выступающего за кафедрой, судей и всех зрителей, а меня было не видно никому.

Выступление спикера опять звучало как плохой театр, мне стало скучно, я начала изучать зрительный зал, и вдруг замерла, увидев кого-то настолько огромного, что в это было сложно поверить – его аура раскинулась на половину зала, и даже этим не ограничивалась, просто становилась тоньше по мере удаления от центра.

«Я вижу так хорошо, потому что у меня дар, я могу рассмотреть даже там, где очень тонко. А если бы видела ещё лучше? Где она заканчивается?»

Ближе к центру аура становилась настолько плотной и яркой, что я не могла рассмотреть хозяина этой ауры, его источники, состояние здоровья – всё тонуло в сиянии, я такого никогда не видела.

«Кто ты? Ты болеешь за демонов или за Никси?»

Чем упорнее я пыталась рассмотреть, тем сильнее меня слепила эта аура, я уже вообще ничего не видела, поэтому вышла на не-магический уровень зрения, просто чтобы дать себе отдохнуть. Хозяин ауры обернулся, чтобы безошибочно посмотреть чётко мне в глаза. И я поняла, кто это.

«Он так похож на Никси, что все вопросы отпадают. Точнее, она на него.

Хорошо, что он приехал. Плохо, что так поздно. Если бы я написала её родителям чуть раньше, чёрт... Я должна была начинать бить во все барабаны, как только поняла, что у нас преподаёт демон. Если бы я сделала это тогда, то не сидела бы сейчас здесь, такая опоздавшая и бессильная.»

Мне было так стыдно, что хотелось уйти, но я сидела. С обвинениями чиновников закончили, сменив формулировки по десять раз, как в той игре, где надо менять по одной букве в слове, чтобы в итоге получить совершенно другое слово, в котором от первого не осталось ни единой буквы. Я была почти уверена, что им выпишут ерундовые штрафы и предупреждения, и всё останется как есть.

Объявили перерыв, я не захотела выходить, нашла блокнот и стала делать записи по заседанию, как будто мне заказали о нём статью – на самом деле, конечно, нет, её закажут лучшим журналистам, с опытом, мне просто так было проще осмыслить и составить первое впечатление. Рядом со мной кто-то сел.

Я увидела боковым зрением изящную эльфийскую руку, ощутила мощь ауры и поняла, кто это. Стыд и вина накатили с новой силой, но я всё равно подняла голову, потому что не поднять было бы невежливо.

– Здравствуйте.

Отец Никси сидел на соседнем кресле и улыбался так, как будто не произошло ничего катастрофического, а если и произошло, то мы, конечно же, сможем с этим справиться. Он был так похож на Никси с этим своим бесконечным радостным принятием мира, что я невольно ощутила желание его прикрыть от мрачной реальности, которое всегда ощущала рядом с Никси.

– Здравствуй, Лейли эль'Хирн, – кивнул отец Никси, – я получил твоё письмо, спасибо.

– Вы получили его?

– Да, – он достал из кармана сложенный вскрытый конверт, который я видела впервые в жизни, и из него ещё один конверт, который я подписывала своей рукой, это был точно он, я помнила каждую помарку, а их было много, потому что я спешила.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Можно? – я протянула руку, он отдал мне конверты, я взяла верхний, прочитала – адрес получателя был переписан с моего конверта, а адресом отправителя значился «железнодорожный вокзал Верхнего Города».

«Как это получилось?»

Я закрыла глаза, погружаясь в ощущения максимально глубоко, стала считывать с конвертов эмоциональные следы послойно, пока не дошла до своего собственного следа, попыталась восстановить хронологическую картину.

Сначала моя злость, возмущение и страх не успеть.

Потом чьё-то недовольство и усталость – допустим, это сотрудник, которому приказали сделать выемку почты из контейнера вне графика, это был конец смены, может быть, ему пришлось задержаться из-за этого.

Дальше уровень раздражения нарастал – допустим, сотруднику, этому же или другому, приказали найти письма, на которых отправителем значилась я, это скучная и монотонная работа.

«И незаконная. За утерю письма почта по закону платила ерундовый штраф, за умышленное хищение можно было получить уголовный срок.»

Следующим слоем шёл страх, тревога и неуверенность, страх нарастал. Это был мощный слой, как будто источник этих эмоций носил письмо с собой очень долго. Этот слой был первым на чужом конверте, дальнейшие слои были одинаковыми на обоих конвертах – тревога того, кто вложил мой конверт в свой, и отправил по тому адресу, который я написала.

Потом, после затишья, были эмоции отца Никси – тревога, и страх не успеть, как у меня.

Я открыла глаза и вернула конверты, сказала:

– Простите, у меня не было времени писать подробное письмо.

– Я так примерно и понял, – он аккуратно сложил конверт и спросил: – Кому ещё ты писала?

– Своим родителям, родителям ещё одной студентки, районному представительству министерства образования Содружества и прокуратуре Эльфийского Альянса.

Он усмехнулся, я тоже, и до меня с опозданием дошло, почему сотрудник почты не посмел уничтожить мои письма.

«Прокуратура Альянса – грозная организация. Там работают настоящие Древние, абсолютно неподкупные, обладающие такими умениями и такими полномочиями, что нераскрытые дела за всю историю Альянса можно по пальцам пересчитать. Это не просто служба, это целое королевство, со своей армией, своими школами подготовки следователей и сотрудников лабораторий. Одного упоминания прокуратуры Альянса хватит для того, чтобы вспомнить все свои грехи, и очень хорошо подумать, стоит ли добавлять к ним новые.

Сотрудник почты испугался. Он сказал почтовому начальству, что изъял мои письма, а сам отправил их из другого места, сразу с вокзала, может быть, даже подложив в нужный контейнер уже при погрузке, он же разбирается в маркировке. Как предусмотрительно.

И это значит, что остальные мои письма тоже нашли адресатов.»

От этой мысли по нервам пробежал будоражащий колючий страх, мой любимый, наполняющий энергией.

«Мне зададут много вопросов. И я дам на них ответы, максимально честные, пусть в этом вопросе разбираются Древние, у них хватит мудрости принять решения, на которые меня не хватило.»

Мысль о том, что Деймон заплатит за свои художества, грела изнутри, но то, что и Алан может пострадать, неприятно охлаждало. Мне хотелось себя убедить, что Алан тоже не сладкий пирожочек, и заслужил свою часть возмездия хотя бы за то, что не остановил своего обнаглевшего брата, но внутри крепко сидело чувство вины по этому поводу.

Я вспоминала его взгляд тогда у лифта, его тёмную фигуру в зеркале с белыми лилиями. Тогда казалось, что это ерунда и пройдёт, сейчас я понимала, насколько глубоко во мне засел этот сломавшийся внутри крохотный шип прекрасной розы.

«Он там навсегда.»

Эта несправедливость Творца-Создателя, за которую вынуждены расплачиваться его невинные творения. Алан меньше всего подходил на роль невинной жертвы, но чисто логически, это оказывалось так. У меня лично никогда не было причин обижаться на Создателя, и не было желания ставить себя на место того, у кого причины были. До того момента с зеркалом в лилиях.

Об этом не хотелось думать, потому что я чувствовала огромность этой темы, и не хотела в неё погружаться, мне хватило и того, что есть. Было гораздо проще перекинуть это на других, более взрослых и мудрых, и освободить себя. Так казалось.

«Нет, это теперь тоже со мной навсегда.»

Отец Никси смотрел на меня так, как будто читал мысли. Я посмотрела на него, мысленно спрашивая об этом. Он мягко улыбнулся и сказал:

– Ты поступила так правильно, как только могла. Это ошибка взрослых, что вы, дети, оказались в этой ситуации и были вынуждены с ней справляться своими силами. Но этого больше не повторится, мы с матерью Никси переезжаем в Верхний Город, она будет жить с нами, пока не закончит Академию. Ты можешь больше о ней не беспокоиться, теперь о ней буду беспокоиться я.

Мне стало легче дышать раз в десять.

Перерыв закончился, отец Никси вернулся на своё место, охрана построилась в живой коридор, и через центральные двери вошла делегация демонов во главе с Аланом.

Ему, в отличие от Деймона, парадный мундир принца очень шёл. Он сверкал, двигался легко и уверенно, придерживал Никси под локоть так мягко, как будто у них было первое свидание, но при этом достаточно надёжно, что было понятно – если она споткнётся, он её удержит.

«Само совершенство.»

Никси выглядела спокойной и расслабленной, я впервые засомневалась в своей теории «обманутой невинной девы и коварного демона». Невинная дева сидела за своим столом с таким видом, как будто пришла в театр, осматривалась, болтала ногами. Выглядела хорошо, как будто бы даже набрала вес и повзрослела, это было заметно, хотя её округлившуюся фигуру полностью скрывало новое фиолетовое платье, явно местного пошива, но всё равно красивое и ладно сидящее.

«Хоть рога не выросли, и на том спасибо.»

Спикер объявил конец перерыва, охрана громко закрыла двери, опять начались обтекаемые формулировки. За кафедру вызвали Никси, стали задавать стандартные вопросы, она молчала, даже своё имя не подтвердила. А следующий вопрос заставил меня напрячься – её спросили, кто её опекун. Я была уверена, что встанет её отец, и только сейчас задумалась о том, от кого Никси унаследовала демонскую кровь, варианта было всего два – отец или мать. С её матерью я знакома не была, но Никси говорила, что она наполовину водный элементаль, наполовину светлый эльф, она наградила Никси такой светлой кожей.

«Выходит, демонской кровью её наградил отец. Кровью инкуба.»

В это было легко поверить – он обладал божественной пропорцией красоты и обаяния, точно как Алан.

«И опять мои мысли свернули к Алану...»

В следующую секунду распахнулись центральные двери, приковав к себе всё внимание в зале, и в проёме появилась великая Кармен, которая для всего мира была звездой, а для Никси была любимой прабабушкой.

«И бабушкой отца Никси. Вот, кто одарил её такой наследственностью. Тоже легко поверить.»

Если до этого момента заседание суда было похоже на театр, то появление Кармен превратило его в кабаре – она несла на себе атмосферу разврата, как аромат духов.

«Если бы моя мать узнала, что Кармен – прабабушка Никси, она бы запретила мне с ней общаться. Она называла театральных актрис "полусветками", с такой интонацией, как будто они воняли, и как будто в мире не было ничего ужаснее, чем подхватить от них эту вонь.»

Кармен шла по центральному проходу к кафедре, похожая на сверкающую платформу для карнавала, зрители заражались её энергией, улыбались, возбуждённо блестели глазами. Никси ждала её, улыбалась просто, как кому-то родному и близкому.

«Мне она когда-то тоже так улыбалась. Давно.»

Кармен поднялась на сцену, представилась и объявила себя опекуном Никси, я знала, что она врёт – если бы она действительно была её опекуном, она бы приехала заранее, как сделала моя драгоценная тётя Айну, привезла бы документы и помогла бы Никси понять, что с ней происходит. Но она этого не сделала, Никси осталась одна, под влиянием едва знакомого демона, который воспользовался её неопытностью в собственных корыстных целях.

«Интересно, ей стыдно? Я бы умирала от стыда.»

Кармен, судя по поведению, стыд вообще был неведом – она сняла шляпу и показывала всему миру свои рога, её фотографировали, она вертелась перед камерами, точно как Никси на прошлом суде, с упоением. Никси от неё не отставала.

Судья задавал ей вопросы, которые должен был бы задавать прокурор, но почему-то все решили, что говорить с этой великой женщиной с позиции обвинения нельзя. После вопроса о том, считает ли она занятия магическими исследованиями военной направленности подходящими для детей, Кармен пригласила на сцену Алана, что было вообще поперёк всех правил, но всем было всё равно – этот суд только назывался судом, это была пиар-кампания, вряд ли хоть для кого-то это до сих пор оставалось секретом.

Алан почему-то не спешил, я посмотрела на дверь – в прошлый раз эта пауза предзнаменовала появление новых действующих лиц. Но я ошиблась местом – новый актёр этого театра появился на крыше. Всё внимание зала обратилось туда, моё тоже, но я смотрела на ауры. По крыше ходил крупный зверь и демон. И я такого впечатляющего демона не видела никогда, даже на картинке.