«Лахтак». Повесть

Глава XI

В редколлегию избрали Зорина, Запару и Степу. Каждого моряка обязали написать заметку.

- Как же мы назовем нашу газету? - спросил Зорин перед тем, как поручить Ковягину рисовать заголовок. - Раньше она выходила у нас под названием «Моряк Севера», но теперь, мне кажется, название ее следует изменить.

- У меня есть проект, - предложил механик.

- Как?

- «Вестник гидрологии и болтологии» от слова болтать в воде.

- Не подходит.

- «Побежденная Арктика», - предложил Степа.

- Какая же она побежденная, если мы льдами затерты и нас по морю носит. Уж лучше: «Побежденный «Лахтак».

- Вот сказал! Сам ты побежденный, - возмутился Соломин.

- В истории были прецеденты, - начал Запара. - Когда Нансен плавал на «Фраме» и был затерт льдами, его команда издавала газету под названием «Фрамсия». Когда погиб «Челюскин» и челюскинцы очутились на льду, они издавали газету, которую назвали «Не сдадимся».

- Хорошее было бы название и для нашей газеты, - позавидовал Зорин.

- Назовем: «К победе», - посоветовал Степа.

Чтобы не откладывать дела, остановились на последнем названии.

Все, кроме вахтенного, кока и норвежцев, засели писать статьи и заметки.

Кару пришлось сделать чуть ли не больше всех. Он должен был перевести всю газету на английский язык.

- Для этого неприветливого капитана Ларсена едва ли стоит так трудиться, - сказал он Зорину.

- Ну не такой уж он грубиян, чтобы не перевести своей команде нашу газету. Кроме того, я надеюсь, что среди норвежцев не только он знает английский язык.

- А почему же оп не прислал такого человека с Карсеном и Ландруппом?

- Это верно. Но будем надеяться, что он газету переведет.

Передовую написал Кар. Она называлась «Будем смелы». Капитан призывал своих товарищей оставаться и далее энергичными, не отступать перед трудностями, преодолеть льды и привести «Лахтак» целым и невредимым в свой порт.

Зорин назвал свою статью «Предлагаем союз и дружбу». Он рассказал о приключениях «Лахтака», о товарищеской спайке штурманов и матросов, механиков, машинистов и кочегаров, о их решимости во что бы то ни стало вывести свой пароход изо льдов. От имени экипажа «Лахтака» Зорин предлагал норвежским морякам союз и дружбу, чтобы общими усилиями вырваться из ледового плена.

Запара написал об исследовании морских течений возле острова.

Степа и Шелемеха составили вместе «Что кому снится». В результате их совместного творчества под этим заголовком появилось следующее:

Капитану: Что «Лахтак» стал похож на «Красина», крушит лед и продвигается со скоростью десяти миль в час прямым курсом на Архангельск.

Старшему механику: Что на него напал белый

медведь. Он рассказывает медведю одну из своих «историй», и зверь начинает плакать. Плачет и тонет в собственных слезах. Затем на механика нападает морж. Торба рассказывает моржу одно из своих «веселых приключений», и тот так хохочет, что лопается со смеху. Механик спасается, но фамилию свою меняет на Торба-Мюнхаузен.

Лейтэ: Что он переплыл Полярное морс и за это был назначен комиссаром над всеми боцманами, плавающими в Арктике.

3 а п а р е: Что «Лахтак» занесло на полюс и что гидролог открыл там второй Гольфстрим.

Вершемет у: Белый медведь величиной с пароход.

П а в л ю к у: Что ему разрешили поселиться в бочке на фок-мачте и он оттуда каркает, как полярный ворон.

Эльгар у: Что у него вырос хвост длиной в два метра и он приманивает им моржей.

К а р с е н у: Что на дне морском он состязается с моржом в боксе и побеждает.

Торба написал, как выразился Шелемеха, целую новеллу. Называлась она так: «Записки старого моряка об изменнике, или конец истории о буром медведе».

Новелла очень краткая. Вот она:

«Когда в третий раз вывели мы продавать бурого медведя, мне было поручено следить, как он будет убегать от покупателя. Покупали его двое. Один - низкого роста, с большим, похожим на помидор, вздернутым носом. Другой - высокий, слепой на один глаз, глухой на одно ухо, хромой на одну ногу. Повели они бурого, а я - за ними. Миновали сквер - не вырывается медведь. Прошли площадь - идет спокойно, а его держат иа двух веревках, и, слышу, высокий удивленно говорит низенькому: «Не вырывается». А тот отвечает: «Уже привык». Проходим «к большим воротам, видим надпись: «Зоологический парк». Сжалось у меня сердце. Идут прямо к воротам. Я к ним: «Подождите, тут ошибка. Вы чужую собственность приобрели». А низенький мне: «Тише, гражданин! Довольно людей обманывать, не то милиционера позову. Знаем вас».-«Откуда,-спрашиваю, знаете?» - «Боцман Лейтэ и матрос Котовай сказывали». Вошли в сад, и больше я Мишку нашего не видел. Но узнал о предателях, готовых на все.

За точность не ручаюсь, так как это случилось давно. Поэтому перед судом, даже товарищеским, отвечать не могу».

- Хорошо, - сказал Зорин, - поместим. Дед кусается за то, что не дали ему в тот раз досказать этой истории.

На следующий день газету вывесили. В ней оставили место для заметок Эльгара и Карсена. Степа взялся растолковать норвежцам, что они также должны написать.

Норвежцы, увидев карикатуры, сделанные Ковягиным, долго смеялись. Прочитать же газету, конечно, не могли. Однако Эльгар долго и очень внимательно рассматривал ее. Потом, когда норвежцы отошли от газеты, между ними завязался оживленный разговор. Особенно много говорил Эльгар. О чем они толковали - это для наших моряков осталось тайной. Но когда Степа снова начал уговаривать их дать заметки, оба решительно отказались, покачав головами,