Ларин Петр и фабрика волшебства

ГЛАВА 10

Ученица шестого класса Лиза Рублёва, обладательница такой же длинной косы, как у Софьи Тумановой, не появилась к ужину. А за ужином всегда полным-полно сладостей: вазочки с печеньем, конфетами, шоколад и фрукты. Лиза без этого жить не могла, карманы её одежды были вечно набиты чем-нибудь вкусненьким. Если не было конфет, то были пряники; если не было пряников, были орехи с сахаром. До конца ужина девочка так и не появилась.

— Кто видел Рублёву? — спросила Светлана Катионовна, которая была дежурной по столовой.

— На занятиях была… — загалдели дети.

— А меня леденцами угощала, — сказал кто-то из мальчишек.

— Когда это было? — задала вопрос Светлана Катионовна.

— Да сразу после уроков.

— А потом её кто-нибудь видел? Сейчас уточню. Всем оставаться на своих местах.

Дети принялись шушукаться. У них сразу же возникло предположение об исчезновении. Охранник, стоявший у входа, сказал, что не видел Лизу Рублёву, а на улицу она не выходила.

— Значит, она где-то в здании.

После ужина дети, преподаватели и охрана — все стали искать Лизу. Открывали классы, лаборатории, читальный зал, библиотеку. Даже подвальное помещение осмотрели, на чердак заглянули. Девочка исчезла.

Лица педагогов и охранников стали мрачными. И директора, как назло, в школе не было. После обеда он уехал в Питер по делам. Все понимали, что это за дела. Обычно, когда пропадает ученик в закрытом учебном заведении, директора отстраняют от работы. Дети об этом уже говорили, да и взрослые, конечно, думали. А тут ещё вторая пропажа. Обитателей школы снова охватил страх.

Ларин подошёл к Тумановой и на ухо прошептал:

— Видела где-нибудь Изольду?

— Я тоже об этом подумала. Все ищут, а её нет, словно она не работает учителем в нашей школе.

— Странно, странно всё это… Наверное, это её штучки.

— Ты думаешь? — спросила Софья.

— А что ещё думать?

И тут ребята увидели физрука: он шёл с бамбуковой палкой в руках, на лице, как приклеенная, застыла улыбка.

— А пойдем-ка в спортзал глянем?

— Там уже охрана побывала, да и Спартак Кимович, по-моему, оттуда вышел.

— А зачем он с палкой ходит? — спросила Софья.

— Собак боится, — пошутил Ларин.

И тут же вспомнил, как учитель физкультуры свернул с дорожки в сторону, когда увидел его с Гурдом. А Туманова вспомнила, что Клара ей рассказывала о том, что Спартак Кимович встречается с Изольдой Германовной у неё дома.

Девочка утвердительно качнула головой, давая понять Петру, что спортзал следует осмотреть. Дверь оказалась незапертой. Ребята юркнули в спортивный зал, даже не сняв обувь.

— Ты туда, я туда, — Пётр показал Софье на раздевалку, где висели бамбуковые вешалки.

Обследовав помещение, Софья ничего не обнаружила. И тут её внимание привлекла вешалка с кимоно. Как-то слишком уж неаккуратно висела одежда. Она чисто механически взялась поправлять, а так, как она любила всё считать, то пересчитала. Висело сорок три комплекта. Она пересчитала ещё раз, и снова оказалось то же число, а не сорок четыре, как всегда.

Она позвала Ларина, и они перебрали всю одежду по фамилиям. Не было кимоно Лизы Рублёвой.

— Я же тебе говорил, — прошептал Ларин.

Софья прижала палец к губам.

— Тут замешан учитель физкультуры. Он всё время к ней цеплялся, говорил, что она неуклюжая, а Лиза расстраивалась.

— Нечего столько сладкого есть.

— За то, что человек неуклюжий, его не похищают, — сказал Ларин.

Ребята вышли из спортзала незамеченными.

Поиски девочки продолжались по всему зданию. Всё осматривали по второму разу.

Рыжий Лёва дёрнул за рукав Петра:

— Идём, кое-что покажу.

Ларин направился за Лёвкой.

— Только не высовывайся за угол, смотри в отражение, увидишь.

Пётр присмотрелся. В конце коридора на фоне освещённого дверного проёма стояли Сен-Сей и Изольда Германовна. Они о чём-то разговаривали. Лицо училки было озабоченным. И тут отражение на стекле исчезло, его стёр свет фар въезжающей на территорию школы машины.

Преображенский буквально влетел в здание школы, он ещё издалека увидел, что кругом горит свет.

Первым к нему подошёл завуч:

— Илья Данилович, — взволнованно сказал он, — Лиза Рублёва пропала.

— Без паники, Егор Вячеславович, держите себя в руках. Ведь вы же, в конце концов, учитель. Какой пример ученикам подаёте?

Директор покинул здание и вернулся через десять минут. На нём была чёрная широкополая шляпа, плащ, подбитый алым шёлком с серебряными звёздами, на ногах туфли с загнутыми носами. В руках директор держал чёрную коробку.

Туманова подошла к Илье Даниловичу и тихо обратилась к нему, чтобы никто не услышал:

— Илья Данилович, кимоно Лизы пропало из спортзала. Его нет на вешалке.

— Кимоно, говоришь? Очень интересно! Такого ещё в моей практике не было. Следуйте за мной.

Дети, преподаватели и охранники гурьбой двинулись за директором. Илья Данилович театрально распахнул двери спортзала. Преподаватель физкультуры насторожился. Изольда Германовна враждебно взглянула на своего приятеля. Директор раскрыл чёрный ящик и вытащил из него на вид самое обыкновенное зеркало, круглое, с деревянной ручкой.

— Дети, что это такое?

— Зеркало! — воскликнули ученики.

— Совершенно верно. Но это не простое зеркало, оно даёт возможность видеть невидимое. Пожалуйста, свет включите.

Вспыхнули все лампочки, которые были в спортзале. Стало светло, как солнечным днём. Держа зеркало над головой, Преображенский поворачивался на месте. Вдруг он замер и громко сказал:

— Вот она, ваша пропажа.

Но никто не видел Лизу Рублёву. Тогда Илья Данилович произнёс замысловатую фразу на непонятном языке, и все увидели сидящую у каната неуклюжую девочку. Волосы её были распущены, плечи вздрагивали. Когда она подняла голову, все увидели заплаканное лицо. Распущенные волосы не сочетались с кимоно, выглядели нелепо.

Лиза виновато улыбнулась и крикнула:

— Простите меня, я думала, что уже никогда не смогу стать прежней. Я думала и обратно таким же способом…

— Вот к чему приводит невнимательность. А теперь объясни, почему ты в кимоно?

— Там же написано, нельзя превращаться в невидимку в обычной одежде. А другой под руками не было.

Дети хохотали, вначале тихо, а затем всё громче и громче.

— Наверное, ты стала невидимой, чтобы незаметно конфеты со стола тырить? — крикнул Лёвка Морозов и захлопал в ладоши.

— Я же конфету поднять не могу, как я её съем?

— Сразу видно, до конца главу не дочитала. В последнем абзаце указано, как сделать так, чтобы ещё и сила была дверь открыть или на бумаге что-нибудь написать на случай, если станешь невидимой, а в нормальную превратиться не сможешь.

Этот вечер был радостным, все развеселились, позабыв на время о Земфире Парамоновой. Но ночью цыганка напомнила о себе. После полуночи она появилась в комнате Лизы Рублёвой и её соседки Жанны Пинигиной. Лиза завизжала так, словно к ней под одеяло забралась мышь. Она вскочила на кровать с ногами и продолжала визжать до тех пор, пока дежурившая по школе Светлана Катионовна не вбежала к девочкам.

— Она здесь! Здесь была! Я её видела!

Успей Светлана Катионовна заскочить в комнату хотя бы на пару минут раньше, возможно, и она увидела бы призрак Земфиры. На этот раз, по словам Лизы, девочка была не с букетом цветов, а со старинным цыганским веером. Она ходила по комнате и обмахивалась так, словно ей было жарко.

Софья Туманова вытащила из-под кровати чемодан Земфиры. Хоть и нехорошо рыться в чужих вещах, но любопытство взяло верх. Веер оказался на месте. Он лежал поверх одной из многочисленных цветастых шёлковых юбок. Лизе дали успокоительное, и она уснула.

А на следующий день после завтрака в школе появилась комиссия. Трое мужчин и две женщины, все в строгих официальных костюмах. Их лица, как выразился Артём Шубин, были пуленепробиваемые. Проверяющие осматривали школу, посещали учебные классы, столовую. Заглянули на кухню, в библиотеку и даже зашли в комнаты. Выражение их лиц не менялось.

Илья Данилович и Егор Вячеславович всё время сопровождали комиссию. Затем проверяющие скрылись за дверями директорского кабинета и не выходили оттуда довольно долго, может быть целый час. А когда вышли в коридор, то уже ни с кем не разговаривали и торопливо направились к своему микроавтобусу.

Детям стало не до занятий. Они поняли, что в школу пришла беда и скорее всего в скором времени появится новый директор. Каким он будет, зачем это всё, дети не понимали. По их мнению, Преображенский сделал всё, что было в его силах, чтобы вернуть Парамонову. Ведь как объяснить взрослым дядям и тётям, далеким от всякого волшебства, что Земфира пропала необычным образом и что призрак девочки, бродящий каждую ночь по школе, явное тому подтверждение. А ещё эти взрослые с непробиваемыми лицами не понимали главного: если Илья Данилович уйдёт из школы, то вернуть Земфиру будет ещё труднее.

Почему же он не торопится? Неужели не понимает, что участь школы решена, что без него она уже не будет такой, как прежде? Ведь это он её создал, принял всех этих детей и успел многому научить.

— Интересно, — рассуждал Пётр с Софьей, — если бы Земфира вернулась, всё осталось бы по-прежнему или нет? Дали бы возможность Илье Даниловичу продолжить руководить школой номер семь и обучать детей, им же собранных?

Но что больше всего не давало покоя мальчику, так это вновь возникшая мысль: «Если Илья Данилович уйдёт, а школа превратится в обыкновенную, то кто же даст ему, Ларину, здания, умения и навыки для того, чтобы вернуть маму?»

На этот вопрос ответа не было.

— Надо что-то делать. Слышишь, Соня, надо срочно что-то делать.

— Если бы я знала что…

— Вот сейчас я понимаю, что мы ещё ничего не умеем, хотя по сравнению с обычными детьми мы кое-чего достигли. Всё равно, мы лишь учимся на волшебников.

После ужина ученики собрались в круглом зале, где обычно происходил «разбор полётов», который проводил завуч. На этот раз в центре был директор. Пустое кресло Земфиры грустно напоминало о её судьбе.

Илья Данилович взглянул на кресло, обвёл взглядом всех ребят, заглянул каждому в глаза.

— В нашей школе, — начал он, — всё построено на взаимном доверии. Я знаю, вас волнует то, что случилось с нашей ученицей. И сейчас во избежание сплетен и лишних разговоров о моём увольнении хочу сказать, что я приблизился к разгадке страшной тайны. Мне нужен день или два, и девочка будет с нами. Думаю, никто из вас не сомневается, что она исчезла мистическим способом, поэтому и возвращать её придётся, прибегнув к силе волшебства. Понимаю ваше волнение, вы ведь думаете, что после моего ухода школа номер семь станет самой обыкновенной. Пока ещё я с вами. И если вы мне верите, я с вами до конца, пока вы учитесь в этой школе.

— Верим! Верим! — на разные голоса закричали дети.

— Тогда расходитесь по комнатам. Не опускайте руки, ждите хороших перемен.

Настроение у ребят заметно улучшилось.

Появление Земфиры Парамоновой после полуночи в коридорах или в ком натах детей стало явлением обыденным. Уже никто не пугался, никто не кричал. Но сколько ни пытались с ней заговорить, ответа никто не получал. Призрак девочки оставался безгласным. Земфира и в эту ночь обходила комнату за комнатой, и, когда она оказалась у Софьи Тумановой, та встретила её радостно:

— А знаешь, Земфирочка, скоро ты снова будешь с нами. Мы все тай этого хотим! Только обещай, когда вернёшься, то споёшь нам и сыграешь на гитаре. Мы так соскучились по тебе!

Вопреки всему цыганка не улыбнулась, лицо её стало грустным, на глазах блеснули слёзы, и призрак исчез.

Утром следующего дня дети уже не пересказывали друг другу, где и при каких обстоятельствах они видели призрак цыганки. На физкультуре, когда Ларин, Семернёв, Колыванов и Мамонтов, переодевшись в кимоно, вышли на татами, сразу же после приветствия Сен-Сей задал вопрос неожиданно добрым, почти ласковым голосом:

— Расскажите-ка, ребята, может быть, вам вчера что-нибудь хорошее сказал Илья Данилович? Ведь он по поводу исчезновения Земфиры вас собирал?

Ларин смотрел на учителя, чувствуя какой-то подвох в вопросе, и поэтому решил не отвечать. Семернёв, с достоинством поклонившись Сен-Сею, принялся объяснять:

— В общем, директор сказал, что его не уволят, а Земфиру скоро вернут.

— А что, уже известно, где она?

— Директору известно.

Под скулами Спартака Кимовича заходили желваки; его лицо побледнело. Он постарался улыбнуться, но улыбка получилась деланной.

Пётр это заметил.

«Похоже, ты обрадуешься, если Илья Данилович уйдёт. Вон как тебя скривило! Небось после урока побежишь Изольде докладывать!» — подумал он.

Учитель физкультуры звонко хлопнул в ладоши, и мальчики побежали по кругу.

С первого дня, как пропала Земфира, Преображенский делал всё, чтобы сдержать обещание, данное её дедушке, школьникам и учителям. Он не лукавил, когда сказал ребятам, что Земфиру он скоро вернёт. Наталья Ивановна даже боялась переступить порог кабинета своего мужа. На стенах, на полу, подоконнике, на столе и стульях, даже на диванчике, где любил отдыхать Илья Данилович, лежали самые разнообразные карты, от очень старинных до самых современных.

Директор, вооружившись циркулем и логарифмической линейкой, денно и нощно корпел над бумагами, составляя графики, высчитывая движение планет, как близких, так и очень далёких. Кому же, как не ему, астроному и астрологу, человеку, наделённому высшими знаниями, не догадаться, что если девочка пропала, то она не могла исчезнуть в никуда. Она ушла или её унесли в потусторонний мир. То, что никто не пользовался дверью, нарисованной в актовом зале школы, Илья Данилович знал. Он также знал, что она находится в потустороннем мире, — об этом свидетельствовала её тень-призрак, блуждающая каждую ночь по школе.

Путём размышлений и расчетов Преображенский пришёл к выводу, что где-то на территории школы должен быть ещё один вход в другой, потусторонний мир и, по всей видимости, именно там сейчас находится девочка. На прозрачной кальке Илья Данилович начертил сетку, состоящую из мелких и крупных клеточек. Сверяя цифры с толстой книгой в кожаной обложке, он провёл две линии — красную и синюю: одну по горизонтали, другую по вертикали. Линии пересеклись.

«Вот она, точка, над которой я провёл столько вычислений. За этой точкой открывается проход в потусторонний мир», — с удовлетворением подытожил он свои расчёты.

Поздним вечером, когда Наталья Ивановна уже легла спать, Илья Данилович ходил вокруг стола, заложив руки за спину. Время от времени он бросал взгляды на прозрачную кальку с двумя яркими линиями.

«Мне осталось совсем немного, и я узнаю, где эта точка», — решил он.

Вначале он подложил под прозрачную кальку карту Европы, затем карту Ленинградской области. Пока всё совпадало. Вот, наконец, под кальку легла топографическая карта, а затем от руки нарисованный, но точный план школьного городка. Перекрестие красной и синей линий легло на прямоугольник, который изображал план одного из домиков преподавателей. Преображенский хмыкнул, ещё раз перепроверил.

— Так вот почему у Изольды Германовны так холодно! — хлопнул себя по лбу Илья Данилович.

Волшебникам тоже свойственно иногда радоваться собственным достижениям, как и простым людям. Он хмыкал, потирал ладони и ерошил волосы. В общем, чувствовал себя у цели. А остальное казалось директору школы элементарным, «делом техники», как любят выражаться простые смертные, не наделённые высшими знаниями.

Преображенский взглянул на часы. Двадцать девять часов сорок две минуты до того момента, когда определённые планеты окажутся в нужном порядке и он сможет свершить задуманное.

Илья Данилович снял ненужную теперь карту, закрывавшую половину книжного шкафа, открыл дверь. Положил на стол толстую книгу. Ни на обложке, ни на корешке книги названия не было. Илья Данилович отыскал нужную страницу, остро отточенным карандашом начал следить за столбиками цифр. Наконец карандаш замер. Он обвёл строчку и опять взглянул на часы.

— Ай да Илья Данилович! Не забыл, чему тебя учили.

Он быстро оделся, повязал тёплый шарф. Перчатки, как всегда, найти не смог. Здесь бы пригодилась Наталья Ивановна, которая знала, где что лежит. Но беспокоить супругу он не стал. Бесшабашно махнув рукой, он тихо прикрыл дверь и зашагал по дорожке в сторону дома Изольды Германовны. В её окнах ещё горел свет.

Директор школы поднялся на крыльцо и громко постучал в дверь.

— Кто там? — послышался строгий голос учительницы иностранных языков.

— Это я, Преображенский. Прошу прощения за поздний визит.

Дверь открылась, и Изольда Германовна пригласила директора войти. Как и в прошлый раз, в доме было холодно, но возбуждённый собственными открытиями, Илья Данилович не обратил на холод ни малейшего внимания.

— Слушаю вас, Илья Данилович, — пригласив директора сесть, сказала Изольда Германовна.

Директор начал с ходу:

— Сегодня я закончил вычисления и вплотную подошёл к разгадке тайны исчезновения Земфиры Парамоновой.

Лицо учительницы иностранных языков изобразило неподдельное удивление.

— Вы мне не верите?

— А почему вы рассказываете мне об этом?

— Всё дело в географическом расположении вашего домика. Совпали две оси: ваш домик оказался под перекрестием.

— Ну и что из этого? Вы что, Илья Данилович, меня подозреваете? — с вызовом спросила Изольда Германовна.

Директор будто не услышал вопроса.

— Оказывается, есть два места на территории школьного городка, где существуют проходы в потусторонний мир. Один всем известен. До сегодняшнего дня я был уверен, что другого не существует. Но теперь я знаю: он есть и находится в вашем доме или рядом с ним. Я провёл сложнейшие вычисления.

— Я живу в этом домике уже четыре года и, знаете ли, Илья Данилович, ничего подобного не замечала.

— Как вы могли такое не заметить?

— Наверное, я не наделена такими способностями, как вы.

— Я попытаюсь его найти здесь, если вы, конечно, позволите.

— И что это вам даст?

— Я смогу проникнуть туда и вернуть девочку. А также смогу узнать, почему она туда попала.

— Интересно, — произнесла Изольда Германовна и уже ласковым голосом поинтересовалась: — Может, чаю хотите? — и, не дождавшись ответа, отправилась на кухню.

Преображенский оглядывался по сторонам, иногда бросал взгляд на потолок, а иногда скользил взглядом по полу.

— Хорошо бы Светлану Катионовну пригласить и Егора Вячеславовича. С их помощью всё можно сделать гораздо быстрее.

На столе появились чашки со свежим чаем.

— Так что, завтра мне ждать гостей?

— А вы будете чай? — спросил Илья Данилович, глядя на учительницу.

— Я люблю холодный чай, он, знаете ли, полезнее.

— А вы не задумывались, почему у вас так холодно в доме?

Изольда Германовна посмотрела на директора, который держал в руках дымящуюся чашку. Она подалась вперёд, случайно коснувшись чашки рукой, и тут же отдёрнула руку так стремительно, что Илья Данилович вздрогнул.

— Что это с вами, голубушка?

— Нет, нет, ничего, продолжайте.

Увлечённый собственными мыслями, он сделал ещё несколько глотков и почувствовал, что чай безвкусен, как вода, хотя жидкость имела тёмно-зелёный цвет. Но не станет же воспитанный человек, находясь в гостях, говорить хозяйке, что чай плохо заварен?

Он сделал последний глоток, бережно опустил чашку тонкого фарфора на блюдце и почувствовал, что у него начинает кружиться голова, причём с каждой секундой всё сильнее. Комната поплыла перед глазами. Илья Данилович успел подумать: «Наверное, я переутомился. Ведь я уже столько ночей не спал…»

Внезапно дверь соседней комнаты открылась, и директор школы увидел вторую Изольду Германовну. Первая сидела напротив, скрестив руки на груди. Воля директора школы была парализована, мысли плавно кружились в голове. Вторая Изольда сжала ледяными ладонями его виски так, что в них почувствовалось покалывание, и посмотрела Преображенскому в глаза.

— Вы слишком беспечны, Илья Данилович Преображенский, — металлическим голосом произнесла вторая Изольда Германовна и щёлкнула его по носу.

Настоящая Изольда Германовна, та, которая принесла чай, сунула себе в рот пальцы и трижды пронзительно свистнула. Дом мелко задрожал. Пустая чашечка, из которой пил директор, начала подскакивать на блюдце. Дрожание дома было непродолжительным. Крышка люка отлетела от пола, и из маслянисточёрного проёма начали появляться мерзкие карлики с серыми лицами, огромными ртами и выпученными глазами. Они что-то бормотали грубыми голосами на непонятном языке. Их разговор напоминал камнепад. Руками в бородавках они схватили директора и потащили за собой в чёрный провал.

— Как ты ловко всё просчитал, Илья Данилович. Надеюсь, ты никому не успел рассказать о своём открытии, кроме меня и Изольды? Давайте, давайте, поторопитесь, — крикнула она в проём и прыгнула следом.

Крышка захлопнулась. Изольда Германовна тяжело задышала. Всё в доме стало покрываться инеем.

Утром Наталья Ивановна увидела свет, тонкой струйкой вытекающий из-под двери кабинета.

«Неужели ещё работает? — подумала она. — Или уснул за столом?»

Вероятнее было второе. Хозяйка дома тихо приоткрыла дверь, заглянула внутрь. Ильи Даниловича в кабинете не было, а настольная лампа горела.

«Где же он? — подумала Преображенская и увидела, что в коридоре на вешалке нет пальто мужа. — Наверное, решил перед завтраком прогуляться».

Но к завтраку супруг не пришёл. Не появился он и через час. Наталья Ивановна позвонила в школу. Трубку никто не снял. Выходило, что и там мужа не было. Она заволновалась и стала действовать.

Спросила у охранников, не видели ли они Илью Даниловича. Те сказали, что не видели.

«Может, он у Захара?» — предположила она.

Но и визит к Захару не прояснил ситуацию. Волновать детей нельзя, и Наталья Ивановна отправилась на урок ботаники, стараясь сохранять спокойствие. А вот на перемене Преображенская нашла Егора Вячеславовича, который сидел в своём уютном зелёном кабинете.

— Конечно же, всех утомили исчезновения людей в нашей школе. Не сочтите меня сумасшедшей, Егор Вячеславович, но мне кажется, Илья Данилович пропал.

— Когда? — спросил завуч.

— Предположительно ночью или утром.

Завуч заметался по кабинету.

— Его уже искали?

Наталья Ивановна перечислила все свои действия.

— Я сейчас дам задание охранникам, чтобы незаметно для детей всё осмотрели. И будем ждать до обеда. Кстати, где вы его видели в последний раз?

— Он уже больше недели работал по ночам в кабинете.

— Давайте подождём, пока не закончится учебный день. И у вас и у меня уроки, а затем я осмотрю, с вашего разрешения, кабинет.

— Пожалуйста, пожалуйста, — сказала Наталья Ивановна. — А вдруг он опять уехал в город, а меня* не захотел будить? Зайду-ка я в гараж.

Машина стояла на месте. Да и охранник сообщил, что ворота не открывались со вчерашнего вечера.

День закончился. Дети ничего не почувствовали, не заподозрили.

Во второй половине дня Егор Вячеславович вошёл в домашний кабинет Ильи Даниловича. Поблёскивая стёклами модных очков, он осмотрелся и несколько часов не выходил из кабинета. Хозяйка тихо ходила по квартире, боясь побеспокоить завуча школы, как будто только от него зависела судьба мужа.

Он вышел с покрасневшими глазами.

— Ясно одно, — произнёс Егор Вячеславович, — Илья Данилович исчез так же, как и Земфира.

— Может, вызвать милицию, чтобы осмотрели реку и лес?

Завуч покачал головой:

— Он исчез тем же способом и находится там, где и девочка. Мне это понятно. Милиция тут бессильна. Ваш супруг иногда делился со мной своими соображениями, и мне кажется, вчера ночью он нашёл способ, как спасти девочку, — завуч принялся тереть виски. — Тёмные силы похитили Земфиру, потому что она узнала то, что знать ей не положено. Илья Данилович тоже приоткрыл что-то запретное на пути освобождения пропавшей, если быть точным — похищенной девочки.

— Вы говорите загадками, Егор Вячеславович.

— Как бы вам это попроще объяснить… — завуч сцепил пальцы рук, хрустнул суставами. — Ваш муж затронул силы зла, тем самым вступил с ними в открытую борьбу. Он невероятно разозлил их, а они…

— Что они? — спросила Наталья Ивановна.

— Судя по расчётам, которые я нашёл на столе Ильи Даниловича, силы зла опередили его, он не был готов к схватке.

— Но как же, — воскликнула Наталья Ивановна, — ведь он волшебник! У него доброе сердце, светлый ум и чистые помыслы.

— Не всегда этого достаточно, иногда зло бывает сильнее добра, как в жизни. Но всё равно, я думаю, добро победит. Извините, тяжело будет объявлять детям, что их директор пропал.

Наталья Ивановна опустилась на стул и заплакала.