Лёд Апокалипсиса

Глава 16 Незваные гости

Когда я лёг спать было, наверное, часа четыре. Но было бы ошибкой думать, что удалось поспать. Нервное напряжение, пропитавшее каждую мою клетку, подняло с кровати в семь двадцать. Измученного, разбитого, но без тени сна.

День тридцать третий.

Встал, любовно поправил одеяло на Ариночке. Все в лагере работали и работы было чертовски много. Те, кто посильнее — носили строительные материалы, доски и блоки, вручную мешали цементный раствор, строили второй и третий дом-самовар. Сооружали по периметру Завода пять огневых точек, ещё две на крыше Цеха, откуда можно вести бой во всех направлениях, для чего в строительные мешки насыпали грунта и грязи из раскопок стройки, таскали, укладывали, сооружали круговые баррикады, укрывали тканью и пленкой от снега.

Ежедневно прочищались и укреплялись туннели (Иваныч тоже перешёл на «норы» до ключевых зданий). Из корпусов выковыривали всё деревянное и способное гореть, создавая внушительный запас дров. Были систематизированы и собраны все какие есть инструменты и полезные комплектующие.

Организована прачечная, помещение цеха постоянно убиралось (Иваныч хотел настелить деревянные полы, земля уже не грела, а на дереве всё приятнее), готовилась пища, организованы склады с полезным добром, где невозбранно бродили все прибившиеся к лагерю кошки. Собака — Лайка, путем систематических мандюлей отучена от привычки гонять кошек, потому что у тех свой фронт войны — грызуны. По ночам на расплодившихся мышей охотилось несколько ежей, которых в народе именовали «стелс» или «домовые», потому что днем они исчезали, а ночью подобно лошадям топотали своими маленькими ножками (вообще-то Библиотекарь сказал, что так и должно быть). За котом Карасём тоже нужно смотаться, каждый хвостатый ценен.

Работали все, Арина в том числе. Праздники были редкостью, пока что пахали всю неделю. Надеюсь, когда всё наладится, сможем работать только пять или шесть дней в неделю. Как в стародавние времена. Люди морально и физически устали. И это при том, что каждый первый кого-то (или вообще всех) потерял, то есть психологически тоже раздавлен. Удивительно что мы пока обходились случаев суицида.

Четыре (уже три), не считая меня с бравыми парнями отряда сталкеров методично вскрывали квартиры в Спальном районе, искали в первую очередь еду, одежду, любые лекарства, инструмент и цифровые девайсы (эти хотя бы легкие) для хакера. Безопаснее было бы работать, раскапывая занесенные снегом дачи и так тоже иногда делали, но ледниковая археология штука трудоемкая.

— Группа Бармена. — Иваныч налил мне кофе. На поясе его красовалась самодельная, но довольно приличная кобура из кожи, в ней ТТ и запасной магазин к ней. Интересно, откуда магазин? Комплектуется дополнительным или сам сделал?

— С ним был копатель Лёха?

— Нет. Бармен вернулся со Станции, собрал новую тройку. С ним Черенков, из дачников. И студент, Рома, помнишь такой, светленький. Короче. Рейдом пошли в Спальный, довольно далеко. Вчера, ты в рейсе был. Вернулся только дачник. Раненый. Два пулевых в мякоть ноги. Пули выковыряли, Марина сказала, жить будет. Он сейчас в лазарете, отсыпается. Сказал, копали квартиру, богатую, хорошую, еле вскрыли. Два зяблика, много барахла. Внезапно ворвались отморозки. Орали. Рому зарубили. Кровь по всем стенам. Черенков в одного тумбочкой швырнул. И не скажешь, сам тощий такой. Раньше заправщиком был. Метнулся через балкон, сиганул внизу, в сугроб. Пока выбирался, убегал, сверху стреляли. Дважды попали. Побежал со страху прямо на Базу. За ним не гнались. Что с Барменом, не знает.

— Надо исходить из худшего. Бармен жив, в плену и сдаст нас со всеми потрохами. Как на духу.

— Жаль. Тёртый малый.

— Пытать будут, расскажет. Да и по следам дачника пройдут, сами увидят. Они же тоже не совсем дебилы. Догадаются что Завод, помнишь инфу от разведчиков Паркового? Да и вообще, про нас среди «гнезд выживших» наверняка бродят слухи. Теперь если к этому добавятся детали про сколько у нас людей, схемы зданий и туннелей, информация про рис и уголь. Мы реально лакомый кусок.

— Бармен не знал про твой рейс, не знал про оружие. Я и сейчас рассказал только тем, кто умеет им пользоваться.

— Здорово. А много у нас таких?

— Считая тебя и твоих головорезов, семнадцать человек. Правда, почти все это те, кто держал в руках оружие в армии, то есть дохрена лет назад, но они и тогда были далеко не штурмовики из звездных войн. Ещё нескольких учу понемногу. Когда руки доходят.

Я вздохнул. Неторопливо рассказал про нашу находку в колхозе (он это уже знал от Дениса), про поездку, священника, про военную часть, торговлю, и, напоследок, предложение товарища Майора — «сходи туда не знаю куда» в обмен на пулемёт.

Сошлись на том, что сейчас не до покатушек. А вот за рацию военным громадное мерси.

Парни проснулись. Мы собирались съездить на хутор Альпиниста чтобы кошака забрать вместе с припрятанным полезным добром, когда в Цеху резко зазвенел колокол-рында.

— Тревога, — откуда-то со стороны шлюза раздался недовольный встревоженный голос Иваныча. — Боевому отряду готовится к выходу, бегом в оружейку. Хан, на тебе старички. Александрыч, ты со своими двигай вперёд. Остальные сталкеры со мной. Мирные, не выходим из Цеха!

В создавшейся суете я успел накинуть комбез, пистолет изначально с собой. Кабыр обманчиво-расслабленно курил, приобнимая мосинку. Всё время с ней ходит? Из потока мечущихся людей выскочила девушка Дениса Екатерина, он приосанился, она несла броник, АКСУ и старую добрую советскую каску. Такой же приём ждал и меня от Арины, которая жадно вцепилась мне в губы, пока я напяливал бронежилет поверх комбеза.

Вывалились из шлюза. Наша тройка, по сути, отдельный отряд, тактическая единица. По дороге Дядя Ярик гаркнул что атакован внешний дежурный.

Оказавшись на улице, мы поняли это и без него. Взобрался на сугроб. Разрозненная группа обходила «кубик» углового здания, где гнездился дежурный, улюлюкая и изредка постреливая по окнам, отчего глухо звенели стекла.

Зло и решительно нырнули в снеговой туннель. Не успел возглавить, парни уже оторвались. Зато, оказавшись внутри, на первом этаже, подождали.

— Двое в здании, — заговорщицким шёпотом сообщил Кабыр.

— Предохранители на одиночный, дослать патрон, приклад развернуть и к плечу, — так же тихо ответил я. Говорил для самого себя и Дениса, хакасского охотника военному делу учить не нужно.

Двигаем. Прочь страх, правое плечо чуть вперёд навстречу прикладу. Нужно просто делать своё дело. Возникло сюрреалистичное ощущение что мы в игре типа «спецназ против террористов». Тряхнул головой.

Ну опыта и соображалки у нас меньше, чем у спецуры. Раз в сто. Когда я поднялся по лестнице (шёл первым) и приблизился к правому углу стены, за которым был коридор вдоль всего здания, оттуда телепортировался (иначе такую скорость объяснить не могу) здоровенный жлоб с вытаращенными глазами и растопыренной бомжацкой бородой, цапнул мой автомат за ствол. Дернул, попытался отнять, одновременно смещая его чуть в сторону чтобы я не стрельнул в него (сообразительный покемон). Хрен ты у меня что заберешь, паскуда. Вцепившись мертвой хваткой, мы пару мгновений тянул каждый на себя, когда я догадался шагнуть чуть левее, открыв нападавшего Денису.

Грохот выстрела. Сёгун прострелил бородатого насквозь в район грудной клетки так что на грязных окнах вспыхнули кровавые узоры. Я завалился вместе со свежим жмуром, всё ещё борясь за ствол. Из-за правого угла по нам тоже выстрелили, но наугад. Вырвал оружие из лап врага, отполз в сторону.

Кабыр резкими взмахами выцеливал вверх по лестнице, вниз, в окно. В это время Денис залихватски перехватил АКСУ так что левая рука легла на рукоять со спусковым крючком, правая на магазин, высунул автомат в коридор и дал залп.

Грохочет в замкнутом пространства, конечно, знатно. Попасть он так мог только при космическом везении, зато оттуда послышались истеричные выстрелы из двустволок, сопровождаемые отборным матом.

— Командир, проверь дежурного, — отрывисто бросил мне Хакас.

Денис дал ещё один залп за угол. Не стал спорить, несмотря на то что вроде как командую я. Стремглав поднялся по лестнице, удерживая автомат на весу. Налево, пригибаюсь, чтоб не маячить перед окнами. Перед дверью притормозил, прижался к стене.

— Дежурный, это свои! Не стреляй!

— Что свои? Кто? — ответил мне крайне злой голос. Не узнаю. Вроде кто-то из студентов.

— Антон Странник-Один!

— Принял!

Аккуратно заглянул. Не зря дежурному лепили утепленное и одновременно, защищенное гнездо из белоснежных пенобетонных блоков и досок, закрытое даже сверху. Кругом куски штукатурки, стекла, внутри будто что-то взорвалось, сам дежурный с налитыми кровью глазами, морда как будто погрызена. Но живой. Сидел, насупившись, обнимая черный карабин Вепрь «молот».

— Держись тут, выцеливай дверь. Сразу не стреляй. Патроны есть? Из гнезда не выходи, на улице их полно, подстрелят через стекла.

За окном, впрочем, уже вовсю шёл бой. Присев, прижался к окну, глянул. По снегу рывками перемещались тёмные кляксы людей. Нападавшие жались к зданию, ныряли в неровности снега, перезаряжались, азартно орали, стреляли. Группа Хана залегла в снегу и вяло постреливала одиночными. Тем временем Иваныч загнал своих в гостиницу Уют, на верхние этажи, откуда открывался впечатляющий обзор на поле боя. Теперь, если бандосы не спрячутся в нашем здании, им труба. Сделав из этого логичный вывод что теперь уже мы в опасности, устремился вниз.

Кабыр добавлял в концерт на улице свои пару нот, скупо стреляя сквозь угол окна. Денис, перевернув какой-то верстак, бешено крутил головой, прикрывал. Славно.

Набросил ремень АКСУ на шею, добежал до дальней двери, откуда, вероятно, просочились нападавшие. Глянул в щель, мгновенно ушёл в сторону, отскочил, потому что увидел «там» человеческий глаз. Пока я хотел посмотреть на эту бездну, она вовсю пялилась на меня. Дверь бабахнула дуплетным выстрелом. В замкнутом пространстве грохот оглушал и дезориентировал. Гопник сидел внутри, подпустил поближе и выстрелил в меня двойным зарядом дроби, которая заодно разнесла середину двери в щепу. Инстинктивно, быстрее чем сообразил, вжался в стену в стороне от дверного проема. Вокруг меня закружились хороводы кусков дерева, пыли, дроби. Прищурился, выхватил пистолет и шмальнул из-за угла.

Голова гудит как паровозный котёл. Рискнул высунутся на полглаза. Вижу двоих. Тоже оглушены, но это быстро пройдёт. Выставил пистолет и в упор всадил две пули в ближайшего, который в это время присел на колени и пытался переломить ствол ружья. Пистолет выше, размеренно даю два выстрела в дальнего. Азартно продолжил стрелять, перемещая прицел то на одного, то на второго, остановился, когда вальтер предательски щелкнул пустым стволом.

Пистолет в карман, перехватываю АКСУ, приклад к плечу, выглядываю. Дальний ранен, ещё жив, бессознательно машет правой рукой. Быстро целюсь и стреляю одиночным в середину силуэта, отчего он складывается пополам.

Окно, откуда они проникли, разбито, из пролома дует злой трезвящий ветер. Чтобы подобраться к нему, враги заботливо подставили какой-то деревянный короб. Что-то я тут таких не помню, вроде бы всё на дрова и стройматериалы извели. Суетливо перебираюсь к окну. Вижу у ящика тёмную фигуру в кожанке, вскидываю ствол, стреляю. Поздно, враг успел залечь. Интуитивно тоже пригибаюсь, не стоит торчать в окне как мишень в тире. Так, с какой позиции удобнее стрелять? Для правши укрываясь за левым краем окна. Однако, оттуда я нихрена не увижу, поле боя преимущественно слева. В позе срущего краба переползаю правее, прижимаюсь к стене, привстаю. Если в нараспашку вынесенное окно бросят гранату, меня разнесёт в фарш. Однако, жить-то хочется.

Внизу копошение. Выставляю ствол как это делал Денис, даю залп, убираю чтобы по рукам не прилетело. Вообще эта игра в киношный вестерн, так ни в кого не попасть. С другой стороны, это отпугивает в меру глупого противника. Ещё раз переползаю к другому краю окна, аккуратно выглядываю и тут же ныряю вниз. В какофонии боя в стену возле головы врезается пара пуль. Больше в окно не смотрим. Переместился ближе к двери. Звуки выстрелов на улице стали редкими, скупыми. Дважды раскатисто стреляет Кабыр где-то за спиной. Топора с собой нет. Не вставая, пинками проверяю степень «мёртвости» двоих гопников. Вроде готовы. Надо бы обыскать. Пока что просто откидываю оружие.

Под окном кто-то голосит, в раскате очередного выстрела его голос внезапно обрывается. На всякий случай снова выставляю автомат и даю залп в направлении «вниз».

Присматривая за лестничной клеткой и пригибаясь, чтобы не стать мишенью для тех, кто на улице, повторяю танец маленького крабика, который всё ещё хочет жить. Подобрался к парням. Проверяю пистолет. Он в порядке, только обойма пуста, запасной нет, патронов — тоже. Оружие Хакаса выставлено в пробитую часть окна. Жаль, остекление обеспечивало сравнительную герметичность здания, не позволяли навалить в щели снега. А побило стекла знатно. В какой-то момент Кабыр стремительно и беззвучно пригнулся к своей мосинке, быстро прицелился и выстрелил. В такие мгновения на его смертельную практическую пластику движений можно залюбоваться.

— Во дворе больше нет, — вздохнул охотник с некоторым сожалением.

— Здание зачистим? — спросил я.

Ну, это была скорее перестраховка. Я высаживал двери ногой (обе отбил, без топора трудно), парни выцеливали. Заходили, проверяли все месте, где мог бы в теории поместиться человек. Очень скоро стало понятно, что мы перебздеваем, кроме уже убитых, никого. Однако довели процедуру до конца, благо здание небольшое.

За это время из норы появился Иваныч. Поднялся, нервно похлопывая оголенным ТТ по бедру, проверил дежурного, поцокал языком по поводу разрушений. Спустился к нам, на первый этаж, попутно отрывисто раздавая в рацию команды.

Мы закончили проверку, сидели и болтали ногами в полутьме, расположившись на грязном столе, использованном под верстак, длинном, некогда солидном, дубовом, с надписью «отдел кадров» и заковыристым инвентарным номером.

Сегодня боевой счёт Дениса пополнился на одного, мой на двоих, а Кабыр ожидаемо обогнал нас как олимпийский чемпион школьников, буркнув «шесть». В который раз порадовался что солдат Чингисхана на нашей стороне.

— Трупешники обнесли? — громыхнул Иваныч. Получив отрицательный ответ, кому-то гавнул в рацию по этому поводу.

— Итак у нас нет ни одного языка. — продолжил комендант какую-то мысль, блуждавшую в его голове. — Убито девятнадцать человек, все взрослые мужчины, почти все вооружены огнестрелами. Правда, какими попало. Убежало двое, отправил Хана в погоню, но просил не увлекаться, а то сами в засаду попадут. Поэтому думаю, уйдут гады. Ну, зато другим не повадно будет. А вы? Все целы?

— Вполне. Без дополнительных отверстий, — пожал плечами я.

— Хорошо. У нас двое легко раненых, один тяжело в грудь и Семён навернулся, сломал или вывихнул лодыжку. Дебил. Можно сказать, легко отделались.

— Они не ожидали отпор. По их разведданным у нас разрозненного оружия не больше десяти стволов и то часть на Станции. В следующий раз будут хитрее и жёстче.

— Опять ты со своим пессимизмом. Выдыхай, бобёр. Связались со Станцией, там всё тихо. Погода хорошая, настроение огонь. Поезжайте за своим котом. Адреналин выгуляете, девчонок своих покатайте, они там переволновались пока ждали исхода боя. Мы тут посторожим, все равно напряжение в людях, не до работы сегодня.

Поместиться в кабину трактора, даже если это красавец клаас, впятером — чертовски трудная задача, поэтому упросил Хакаса остаться. Дико извинялся. Девушки (не считая мосинки) у него не было. Кабыр пожал плечами, мол, винтовку почищу, начну осваивать СВД. Надеюсь, не обидится. Ему бы сигарет. Среди богатств, которые дала нам станция было и дешманское рафинированное подсолнечное масло, приличные запасы сахара, засушенные овощи (Август сказал, что это самое главное богатство в условиях угрозы авитаминоза и есть мы их будем сырыми) и вообще много всего. Но — ни грамма табака. Сигареты находили иногда в домах, квартирах, карманах курток. По одной сигарете, половине пачки, по крупицам, собирали мы курительное зелье для Кабыра и из уважения к нему. Ещё и Майор просил табака. Шайсе.

Поехали вчетвером. Из-за негласно сформировавшегося гендерного разделения труда мы как сталкеры постоянно лезли в петлю, заодно не испытывая скуки и нехватки путешествий. А вот наши девушки откровенно тосковали в четырех стенах Цеха и территории завода (который тоже не центральный парк имени Ленина в городе Монако). Цена безопасности — нудь, рутина и постоянная теснота.

Поле боя ещё не прибрали, трупы не оттащили, когда мы уже прогрели клаас и выкатились. Из расстрелянного гнезда дежурного новый страж (раненого само собой сняли с поста) взирал на нас стоя в полный рост держа в руках поблескивающий СКС. Здание крепко повреждено. Как будто из гранатомёта шмальнули. Суки.

Поля, простор, практически не видимая колея. Навигатор подсел, поставил заряжаться.

Наши дамы крутили головами, переглядывались, улыбались, перебрасывались короткими многозначительными фразами.

Красота. Солнышко светило из-за облаков, лучи играли тысячей огоньков на кристаллах льда, по снегу бежит заяц светлой окраски. Видимо, успел перелинять «в зиму». Природа пластична, чего не скажешь про людей. Если игнорировать тот факт, что сейчас конец света, довольно красиво. Действительно можно выдохнуть.

Доехали примерно за час. Время одиннадцать сорок пять. Вообще трактор может и быстрее, но я никогда не гонял. Да и уверенности в «трассе» тоже не испытывал. Вот так окажемся на крыше старого сарайчика и провалимся в него как в волчью яму. Так что катился неторопливо, смотрел во все глаза.

Добрались, припарковались, осмотрелись. Чужих вроде нет.

Кот нас встречал. Соскучился, скотинка. Мяукал, жался к ногам, стал ощутимо более пушистым. Сразу полез к девушкам на руки, хитрая жопа.

На всякий случая, взял АКСУ, прошёлся, проверил здание. Что ожидаемо — никого, даже мышей нет.

Вместе с Денисом, неторопливо и даже несколько меланхолично принялись перетаскивать ранее припрятанное барахло в биндюгу. Перегнал трактор, нагрузили дровишек (только часть, хутор альпиниста остается ценным форпостом), потом с некоторым трудом вытащили и погрузили диван, перенесли банки из погреба (давно надо было, иначе лопнут, когда хранилище промерзнет).

Обошел строения. Вообще тут своя банька есть и даже колодец (не проверял, может быть, замерз).

В окрестностях хутора наткнулся на широкую звериную тропу. Отчетливо видны следы копытных, раздавленный помёт, кое-где лапы подозрительно похожие на собачьи. Короче, у животного мира тут своя атмосфера. Отошли от города на пяток километров, уже энимал плэнет. Ну, медведей нет, уже хорошо.

Время почти семнадцать. Незаметно пролетело пять часов. Температура всего минус двадцать три. Практически обычная зима.

Девушки принялись обхаживать меня и Дениса, рассказывая, как им понравился дом. Вообще, как большинство мужиков, я довольно плохо понимаю намеки, но в этот раз сообразил, куда они клонят. Дом огромный, крепкий, штук семь комнат, зал с работающей кирпичной печью (во времена суперзимы представляет особую ценность), туалет в доме (и даже ещё работал, только слив «вручную»). Все обжитое, уютное. Новое место, новые ощущения. Ну что, пойду проверять как там колодец.

— Свяжусь с базой, скажу, что остаемся на ночлег.

— А как же бандиты? — выразили сомнения в собственной инициативе девицы.

— После сегодняшнего они ещё долго чихать будут. Какое-то время можно спать спокойно.

Трактор загнали во внутренний двор и укрыли здоровенным куском белой парашютной ткани (это из гаража прапорщика Барбариса). Банки с солениями из погреба пришлось тащить обратно в дом. На улицу просил не выходить, ибо придет серенький волчок и откусит весь бочок. Или медведь.

Дошёл до полузанесенного колодца, откинул шиферную дверцу, закрывающую створ. Внизу темно. Посветил фонариком. Отблески воды. Здорово — не замерзло. Лязгая обледенелой цепью, спустил ведро. Набрал, затарахтел, поднял. А переливать куда? Напряг этим вопросом Дениса, чтобы раздобыл пару пластиковых ведер. Он носил, я поднимал. Натаскали вдоволь. Все же автономность систем жизнеобеспечения в сельской местности, это круто. При этом хозяйство имело и обычный водопровод, газовый котёл, водонагреватель, плиту, умывальники, вполне приличный туалет с унитазом. Само собой — это не работало (кроме унитаза, тот куда-то «смывал»).

В доме хорошо. Тепло. Греет с легким гудением печь. Разожгли керосиновую лампу, Денис поставил на планшете заранее скаченный фильм «Финч» с Томом Хэнксом, где показывали постапокалипсис, радиацию, пылевые бури. В общем, романтика.

Время десять.

Усталость накопилась за последние дни. Глаза слипались, движения стали ленивыми. Нашел в себе силы, щелкнул фонариком, вышел в туалет. Прохладно, но терпимо. В углу в потёртой кастрюле невероятных габаритов поблескивала вода. Сбоку эмалированная кружечка. На стене над умывальником старое широкое зеркало.

Повинуясь внезапному порыву, скинул одежду, тут же вздрогнул от подступившего к коже холода. Посмотрел в зеркало в полутьме туалета.

На меня смотрел всклокоченный, давно не бритый молодой парень, неприятно худой, жалкий, с какими-то потертостями, опрелостями, мелкими ранами, синяками разной степени зрелости, россыпью прыщей на груди. Покрутился. Мда, не Аполлон. Образ жизни веду не очень здоровый, ещё и не высыпаюсь. Вздохнул, накинул термобельё, принялся за свои туалетные дела.

Надо выйти на связь с Базой.

Дом, как это часто бывает, сбоку от фасада имел нечто вроде балкона, в народе именуемое «холодная», то есть промежуточное помещение между двором и комнатами дома, с большими остекленными ещё при Брежневе окнами, стены крашены в выцветший синий. Там стояли всякие банки, ящики с хламом и прочее барахло, элементы стародавней мебели, которые вроде как на улице хранить нельзя, но и дома лишние. Изначально дом стоит на возвышающемся фундаменте, и «холодная» была здорово выше уровня двора, но постоянные снегопады это скорректировали, теперь сугробы покрывали окна на треть.

Взял рацию, вышел в сторону «холодной». Кое-что привлекло внимание. Это «кое-что» смотрело на меня четырьмя парами недобрых желтых глаз на склоненных ко мне волчьих головах через грязные окна «холодной». Твою дивизию! Во дворе волки. И ещё и бесшумные, черти! И меня от них отделяет только хрупкий прозрачный кварцевый кристалл толщиной несколько миллиметров.

Не делая резких движений, спиной «вплыл» обратно в дом. Удерживая взгляд на жёлтых глазах, нащупал дверь, закрыл, лязгнул кованным деревенским запором. Прислонился, выдохнул. В горле откуда-то комок размером с кулак Майка Тайсона. Попробовал его сглотнуть.

— Гме. Кхе. Кхе. Денис Михайлович, можно тебя на минутку. Ай к черту, бросьте всё, идите сюда!

В общем, волки «за» околицей — не приятно. Ещё хуже, когда внутри. От морозов и голода животные озверели, обычно волк человека не тронет, даже в лесу. Но опыт с лагерем в селе Морковино показывал, что эти звери вполне способны атаковать и жилище. Маски сброшены, условности отменены. Каменный век в полный рост и наша пещера даже с огнём нихрена не гарантирует.

— Там на чердаке есть оконце, как для голубей, — прервал мои мысли Денис.

— Ну, значит, чуть-чуть постреляем.

Все поднялись по узенькой деревянной лесенке наверх. Дамы напялили на нас броники (хотя по отношению к волкам это лишнее), мы снарядились всё теми же АКСУ (все магазины заполнены, но без запасных). Эх, не хватает Кабыра.

Стрелять вызвался Денис. Попросил его метить в голову, чтобы если попадёт, то наверняка.

На чердаке темень (огонь не зажигали, чтобы не «палить контору»), валялись пыльные вещи, картины, какие-то свертки, печально сложивший свой раструб патефон. Кстати, вещь, работает энергонезависимо, надо будет забрать. Оконце открыли с большим трудом. Приросло. Оно было квадратным, небольшим, обзор давало только Денису. С одного из торцов дома имелась низенькая герметичная дверь, возможно, выходящая на один из участков крыши. Поразмыслив, решил её не трогать — снега навалило так, что волки способны прыгнуть на крышу, пролезть и мы бы сами им организовали сытный ужин.

Сёгун посозерцал вид в окне, потом жестом предложил остальным.

Во дворе сравнительно темно, но не так чтобы совсем. Мутными пятнами за окном мелькали звери. Не рычат, не воют. Охотники хреновы. Но и вверх не смотрят. Сглотнул. Отодвинулись, дали стрелку простор. Стрелять в движущуюся тень, даже со сравнительно близкого расстояния, задачка непростая.

Когда напряжение уже было можно резать ножом, Денис раскатисто выстрелил, и, одновременно с этим, на ультразвуке взвизгнули девушки.

Стрелок повернулся, глаза сверкнули гневом.

— Что вы меня пугаете??? Я сейчас чуть инфаркт миокарда не словил. Рубец в палец!

Снова выглянули в окно. Посреди двора неподвижно лежал плохо различимый волк. Больше никаких признаков органической жизни. Просунув руку с заранее принесенным железнодорожным фонариком, принялся водить лучом. Вообще обзор у нас не идеальный. Но — всё ещё никого.

Оставив наблюдателей наверху, спустился, зашёл в «холодную», тут же вспомнил что нужно было выйти на связь, отмахнулся от этой мысли, принялся светить через окна по двору. Никого? Никого. Для волков наш выстрел тоже был некоторой неожиданностью, напомнившей им причину, по которой волки не связываются с людьми даже в лесу. Человек опаснее волка. Причем, неожиданно опаснее.

Эта мысль подстегнула меня. Несмотря на то, что мои наблюдатели такого поведения не одобрили бы, тихонечко открыл парадную дверь (вопреки стереотипам, она была отлично смазана и не скрипела), поправил АКСУ и вышел на снег.

Освещая себе путь фонарём обошел хозяйство, едва не наступил в кучу волчьего дерьма, вышел во двор, с другой стороны. Посмотрел на оконце, где «тулились» лица троих моих спутников.

— Эй, это опасно, — даже в темноте было видно, что Арина хмурится.

— Нет. Никого нет. Затащу тушу волка в «холодную», завтра придумаем что делать. — Кстати, моё поздравление, Маэстро, пуля попала в основание головы. Выстрел как у киллера со стажем.