Лёд Апокалипсиса

Глава 20 Путь домой

Наплевав на всё, я поспал, приобнимаю рюкзак с ноутбуком, словно Гэндальф свой круглый «палантир», с той разницей, что меня не обчистили. Хоть в чем-то я круче славного бородатого старикана. Мне бы ещё чуток магии, вместо навыков мародёрства.

Утром проснулся сам, почти в девять. Рядом на не застеленной солдатской лежанке вальяжно сидел Кабыр, пил чай и слушал музыку в наушниках.

— Как себя чувствуешь, товарищ Бахтараев?

Хакас скосил на меня взгляд, всё же его фамилию вспоминают редко.

— Выспался, отпустило. Как насчет чая? Пулемётчик заварил, с травами.

Мы ползали как сонные мухи. Влияние сонарного сигнала ещё немного чувствовалось наподобие пережитой тяжелой болезни. Царил бардак, сил и настроения чтобы прибраться в помещениях не было.

Несмотря на отсутствие заметной глазу вентиляции, в этом бункере Сталина не воняло, хотя на третьем и нулевом валялись горы трупов. Надо бы обшарить и похоронить. Раньше, чем я нашел в себе силы для этого, меня поймал Лившиц и повел в командирскую, где я впервые увидел примитивную, но действующую видеосвязь «made in USSR».

Выпуклый экран, встроенный в пульт, старинная камера со шнурами, футуристичный советский микрофон «октава», потёртое кожаное кресло на ножках. Бессмысленная громоздкая технология при условии существования банального скайпа и двух компов. На экране черно-белое дергающееся изображение Майора.

Сержант оставил меня одного, даже прикрыл за собой дверь.

Ну понятно, без доклада командованию мы и посрать не ходим.

Вздохнул, уселся поудобнее. Скупо и неискренне доложил ему о злоключениях, устранении искусственного интеллекта и что теперь Т-11 в полном распоряжении доблестных военных.

От Майора Соколиный Глаз не укрылось что про судьбу волшебного ноутбука я умолчал.

— Куда девал технологию, старлей?

Я молча показал камере рюкзак.

— Себе хочешь оставить?

— Хочу. Только не решил ещё, сожгу ноут в костре посреди болот или заберу с собой. Пусть полежит. А вы против?

Майор долго молчал, курил, посматривал на меня.

— Оставляй. Я мог бы приказать своим его отнять, — поделился со мной черно-белый плоский Майор с экрана. — Но это родит ненужный конфликт, а ты можешь быть мне ещё полезен в дальнейшем. Только два момента! Помни что оно, он — армейское имущество. Что бы ты не решил, сообщи мне. Хотя бы чтобы я просто отслеживал. И второе. За это ты мне должен, старлей.

— Эта убивающая херобола пулемёт не заменяет, — быстро ответил я.

Изображение сделало многозначительный жест, типа, кто ж спорит.

— Наладьте там быт, отдохните, держите связь, возвращайся за своей оплатой. И это… Спасибо что разрулил ситуацию, старлей. Я в тебе не сомневался. Ты живучий малый. Пока.

Изображение потухло.

Посидев ещё какое-то время, поплёлся куда и планировал, в туалет.

Мы действительно принялись налаживать быт.

Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, выбрался наружу (решил, что нижняя площадка подходит больше), решил выкопать яму под погребение. Пожалуй, две. Одну для военных, вторую для неизвестных бандосов. На складе нулевого уровня было полно шанцевого инструмента и других игрушек для развлечения личного состава.

Денис организовал носилки из санчасти, подрядил Зелёного. Деловито, неторопливо, по одному, они перетаскали ученых в количестве две штуки (кстати, они оказались неожиданно молоды), семерых военных, восемь вполне типичных гопарей. Хотя, может это просто слегка охреневшие от такой жизни окрестные жители. Зачем пришли сюда? Может быть, среди местных ходили байки про военный объект, а когда прижало, решили его гробануть? Или знали, что тут убежище, генераторы, система фильтрации воды. Есть и несколько рабочих электрических тенов, встроенных в обычную чугунину. При наличии условно-халявного электричества от ветряков можно и греться таким расточительным образом, что заодно снимает половину проблем выживания.

Пришёл Лившиц, скептически посмотрел на мою археологию, сказал, что ниже по холму есть несколько тренировочных окопов. Вместе их отыскали, а я принялся откапывать. Хотя лёд со снегом копать легче чем каменистую породу, работалось тяжело, сказывалась усталость. В какой-то момент ко мне присоединились Лившиц с Зеленым.

Уже к полудню, когда мой желудок завыл волком, были готовы две внушительные ниши, перегрузили тела.

Впятером молча постояли над «могилами». Всё ещё твердо держался сказанного собой и ничем не подкрепленного суждения о том, что я старший лейтенант, хотя и полиции, а не бетонщик (хотя мне не стыдно быть работягой). Военные верят в иерархию и прочие социальные маркеры-ярлыки. Поэтому, как условно старший по званию, выдавил дежурное — спите спокойно, товарищи военные и учёные, кинул горсть земли со льдом, Зеленый неожиданно для меня шмальнул в серое небо. Потом в пять лопат закидали снегом и землей. Бандитов захоронили без всякого почтения.

После похорон отдыхали в бункере, сытно кушали, Лившиц перетащил в командирский зал часть мебели ученых, включил обогреватели, установил один из компов учёных (тут у меня екнуло сердце, я подумал, что у Климентия могут быть клоны на всех системниках, но — пронесло), где быстро обнаружил компьютерную игру Элдер Скролл Скайрим, включил её в качестве развлечения. Зелёный организовал застолье, тушёнку, галеты, на электроплитке варил кашу. Кабыр с Лившицом по очереди играли каким-то зеленым орком (легко предсказать, как они его назвали), пили сладкий чай.

Выдыхали. Сходил проверить трактор. На месте. Пока все на расслабоне, проверил наличие оружия на Объекте. Нет. Жаль.

Сюрреализм. Мы временно стали группой подростков, оставшихся без попечения взрослых, наслаждающихся мальчишеской свободой в пустой «квартире». Нет никакого конца света, нет искусственного интеллекта, который порывается нас всех убить, нет миссии по поиску выживших в ледяной пустыне или связи с китайской армией, нет льда, снега и миллиардов неуспокоенных покойников. Есть зелененький орк на большом экране, который упал со скалы и игру запускают вновь со словами — «теперь моя очередь». Сальные тупые шуточки, смех, беззлобные взаимные подколки.

Лежанки организованы в командирской, где сравнительно тепло.

Пока все играли, побродил по этажам. Жутковато тут. Среди прочего, нашел в одном из шкафов пару небольших армейских брезентовых палаток.

Пришёл в командирскую, расстелил в одном из углов зала кусок тента, потом по две пары матрацев, развернул над ними палатки. Растяжки фиксировал просто тяжелыми предметами, которые попадались под руку.

На молчаливые взгляды ответил.

— Дом внутри дома. Хижины внутри пещеры. Внутренняя деревня. В бункере-пещере от нуля до плюс пяти, внутри палатки плюс десять, плюс пятнадцать. Это для вас, придурки. Ещё спасибо скажете.

Постепенно спустилась ночь. Когда сидишь в замкнутом пространстве в толще холма, время суток не ощущается. Поели ещё раз, пили чай, на ноутбуке Дениса смотрели «Придурки из Хаззарда». Смешно, беззаботно, никакой зимы на экране нет.

Утром при помощи радиостанции Т-11 вышли на связь с Заводом (такая могла и с другой частью континента), у них по-прежнему зима, вьюга воет и минус тридцать девять (у нас всего минус тридцать), большая часть работ прекращена, никаких признаков бандитов, Иваныч взялся восстанавливать загаженные туннели «под» территорией цехов, тех, которые канализационные, водопроводные, для кабелей и прочих коммуникаций.

Связались и со Станцией, у тех случилось несчастье: Виталий, наш почетный директор, вчера рано утром был съеден волками или одичавшими собаками, когда решил прогуляться по сугробам. Его останки были захоронены недалеко от Ангара, волки разогнаны. Не факт, что они не вернутся.

Связались и с Майором, доложили, что катимся в его сторону, пусть встречает, но только без застолья и ночёвки, грузит и домой пора.

Миссия глобальной связи, поиска спутников и так далее, пойдёт уже без нас. Некоторое количество продуктов у Зеленого и Лившица есть, плюс какие-то прогорклые запасы на самом Объекте, три шкафа всякой странной снеди ученых (у тех даже действующий холодильник с пивом имелся, после обнаружения которого мы отобрали половину).

Короче, продержатся. После нас запрут все окна-двери, восстановят видеонаблюдение, зашьют прорубленный коллектор, через который проникли неизвестные, внешний ход заминируют, дверь в то помещение на всякий случай заблокируют без возможности открыть изнутри.

Грел трактор, при помощи лебедки затащил в «предбанник» транспорт группы Ванецова, выдернув из объятий льда. Как оттает, пусть смотрят, может починят.

Грузились, кое-что из намародеренного с трупов оставили воякам, что-то себе, делали последние наставления, советы, прощались, обнимались, хлопали по плечам.

Пора.

День сорок второй. Покатились по уже привычным болотам.

Когда безымянные холмы скрылись за горизонтом и половина болот была пройдена, Кабыр с Денисом открыли по бутылочке найденного у учёных пива. После некоторых колебаний на стал присоединятся. С одной стороны гаишники с дорог исчезли вместе с цивилизацией (как и большая часть самих дорог), с другой, не настолько сам себе доверял. Да и дорога не ровное крепкое снежное поле, а постоянные буераки, какие-то торосы, заносы, чёртовы барханы.

В какой-то момент подробно рассказал парням про искусственный интеллект, сама собой родилась идея его включить и попробовать (это при условии, что вмешаться в работу трактора или чего-то ещё эта херня не могла).

Железный мозг был даже немножко рад, а парни немного протрезвели от его неживого голоса. На пробу расшарил свой телефон, попросил скачать яндекс. карты, синхронизироваться, подработать лоцманом.

Ещё часа полтора заставил его рассказывать про катаклизм и что ему по этому поводу известно.

В принципе, интересный «парень», хотя желания его уничтожить, само по себе не исчезло, только слегка притупилось. Потом велел его заткнуться и пойти спать обратно в свою волшебную лампу.

Когда он замолк, разрешил дремавшему Кабыру его русский рок. Болота были позади, время за полдень, в салоне поселились весёлые демоны и прочая нечисть из песен «Король и шут». Парни открыли по второй бутылке (а при Климентии стеснялись. Надеюсь, мне хоть бутылочку оставят.)

Поездка заняла почти весь день. Под вечер парни дремали. Дважды тормозили окропить снежок, размяться и подышать.

После погрузки в военной части, пришлось задержаться.

Майор обязал нас инструктажем пулемёта. Сказал, что наши задницы ему еще пригодятся чтобы шабашить грузоперевозками на Т-11.

На заранее подготовленной площадке вещал низкорослый щекастый прапорщик, улыбчивый, усатый и с сальными шуточками.

— Товарищи солдаты! Единый российский пулемет ПКП «Печенег» под калибр семь шестьдесят два. Разработан на основе ПКМ, так сказать эволюция. Есть сигарета? Тээк. Эволюция. Эволюция, товарищи солдаты, это хорошо. Опыт, сын ошибок, плюс наработки.

Печенег назван в честь кочевых народов и других половцев, предназначен для поражения живой силы неприятели, а также воздушных, наземных, наводных, смотря, где окажетесь, объектов, не сильно бронированных транспортных средств.

Длина ствола шестьсот пятьдесят восемь, общая длина тысяча сто пятьдесят пять, масса восемь и два, скорострельность шестьсот пятьдесят выстрелов в минуту, прицельная дальность тысяча пятьсот, но убойная до четырех кэмэ, поосторожнее.

Ваш образец снаряжен тактическим контрастным прицелом, коробом на двести, с собой дадим тысячу патронов, расходуйте аккуратно.

Стреляем лёжа или сидя с упором. Стрельба из пулемета ведется короткими, до десять выстрелов и длинными до тридцать выстрелов очередями, в самом неприятном и крайнем случае, непрерывно. Длинная очередь это если мысленно успеть сказать слово «писюн» и всё, палец со скобы.

С собой придается инструкцию, будьте любезны её прочесть до того, как станете тратить патроны и ресурс ствола.

Тээк. Подходим по одному. Длинный, ты первый. Укладываемся шустрее. Берем вот так. Не сюда руку. Палец со скобы убрал! Тээк. Смотрим правым глазом сквозь здесь и здесь. Что видим? Правильно, нихрена не видим, потому что мишень левее. Поворачивай. Так, теперь переводчик огня. Для дебилов, то есть с большим представлением о стрелках, лично министерство обороны для вас написало «огонь». Вот так огонь, так не огонь. К стрельбе готов, боец? Так и скажи, громко и чётко, не надо выдрючиваться!

Выехали в ночь, несмотря на просьбы задержаться. Сумел выцыганить у Майора гранаты РГД-5, но всего три штуки, по одному на лицо. Спасибо и на этом.

Пулемёт в салоне, парни принялись по очереди читать инструкцию, потом щупать новую игрушку. Патроны дали только простые, никаких трассеров, зато есть запасной короб с пустой лентой, которую, осерчав, заставил заполнять на ходу. Так хоть руки займут, а то, как дети малые.

Боеприпасом под АК тоже снабдили, а вот автоматы наши с Денисом забрали назад, это было оговорено заранее. Хакасу его ВСС Майор оставил. Наверное, решил, что у такого парня хрен ты что отнимешь.

Раз снова ночь, двигались сквозь город. Тем более пулемёт есть. По лицу Кабыра видно, что его руки «чешутся» пострелять. В городе ветрено, я быстро потерял ощущение что на нас могут напасть. Дуло во всё мощь, снег несло, налипало, заносило. Дороги не было даже и близко, трактор с громыхающей биндюгой перепрыгивал через торосы. Низкорослых строений больше не видно. Многоэтажки смотрелись как какие-то разрозненные ледники. Наверное, стоило все же обогнуть город, пусть и время потеряем, но что-то менять поздно.

Лёд, лёд, лёд. Ночной мир стал серо-синим, неприятного и незнакомого цвета. Снег, кое-где неожиданно обнаженные обточенные ветрами углы зданий. Это не город, который был местом жительства людей, теперь он — озлобленный скелет, всем собой означающий только смерть, месть и боль.

Вроде только адаптировались. Когда появляется ощущение что ты понял жизнь, понял мир, этот самый мир берёт тебя за загривок и швыряет мордой в собственные какашки. Ничего ты не понял, слабак.

Я весь взмок, сбросил скорость и аккуратно огибал неровности зданий, снегов, ледников. Природа не отдыхает, она создает новый мир неустанно, час за часом, без перекуров, перерывов, выходных. В этом новом мире нет очевидного места для людей. Но, если места нет, его можно и создать.

Адреналин не понижался. Я катил и катил. По навигатору (был соблазн разбудить Климентия, но он бы только отвлекал) мы примерно там же где были когда-то бесконечно давно, на центральной площади.

Ленина нет, деревьев нет, нихрена нет. Здания занесены, облеплены, бездыханно мертвы. Притормозил, осмотрелся, прошептал себе под нос что в этот раз выходить и любоваться красотами болот не буду. К чёрту, прибавил газу, валим.

Путь был бесконечным, но, рано или поздно, показались такие далёкие, такие знакомые и одновременно чужие очертания прохода между угловым корпусом Завода (его занесло уже более чем наполовину) и гостиницей Уют.

На территории Завода ветер так сильно не ощущался.

Время — половина пятого ночи. Тем не менее, Иваныч не спал, был уже на улице, встретил, обнял, принял в одну руку пулемёт (таким привычным жестом, словно всю жизнь их таскает), кивнул троим заспанным встречающим студентам, чтобы разгружали и сразу несли добро к нему в кабинет.

Цех безмятежно спал, почти весь, кроме Арины и Екатерины, девушки Дениса.

День сорок третий. Середина дня, за окном ветер и минус тридцать три.

Теперь стало забавно. Находясь прямо в кабинете коменданта, связались по двусторонней связи (это барство такое, можно сразу говорить и слушать) с Т-11, они по дружбе рассказали, что смогли наладить связь с парой метеоспутников. Данные разрозненные, прогнозы строить не умели, но показывает что-то вроде циклона, который полз от нас и куда-то в сторону Средней Азии. Ещё пару дней пока не прояснится.

Раскурили кубинскую сигару (хотя не курю, за компанию пару смачных затяжек сделал), я неторопливо рассказывал Иванычу про наши злоключения, дойдя и до нейросети по имени Климентий.

— Искусственный интеллект? — комендант пустил струю дума в сторону потолка. — Раньше бы я удивился, переживал. А сейчас как-то фиолетово. Только думаю, какая от него польза, какой вред? В народном хозяйстве этот душегуб может быть использован?

— Хер его знает. Может только как заменитель Августа. Ест меньше, но тоже мудак. Выпускать его на Базе я подссываю. У нас, конечно, ничего не автоматизировано, всё на старой доброй механике, обработанной морозостойкой смазкой, но акустика есть. С другой стороны, он до изумления туп. Убил, чтоб не убили его. Тоже мне Скайнет. Сейчас если устроит геноцид, его просто станет некому заряжать, батарея сядет и каюк. Значит, по логике, не станет.

— Что с ним думаешь делать? — спросил Иваныч, явно давая понять, что вопрос этого выбора чисто моя проблема.

— Пусть полежит пока. Может в чем-то и пригодится. Кушать не просит. В карты играть там, долгими зимними вечерами, занудные лекции читать про историю радиошифрования. Ладно. Пойду я. Хочу с парнями потренироваться в стрельбе из пулемета. Айда с нами?

Климентия я всё же включил, распахнув ноутбук поздним вечером сорок седьмого дня, лёжа на животе на матраце в недрах подвала Станции. Днем мы продолжали по-стахановски вывозить уголь. С рисом пока закончено, но раскопки показывают новые ценности.

Когда нейросеть загрузилась, а произошло это пугающе быстро, задал ему два простых вопроса.

— Шалом, православный Климентий. Первое. Что нужно чтобы ты смог осуществлять радиоразведку и прослушивание всего и всех в городе? И второе, знаешь, что такое босс, начальник?

После этого последовали долгие нудные препирательства. Климентий не человек, ничего похожего, он не умел просто соглашаться в целом и всё. Иногда было ощущение что я со стеной разговариваю.

Итак, мы договорились что ядро его процессов физически находится в ноутбуке и для целей сохранения его цифровой задницы от забвения, он сделает копию «себя» в мой запасной ноут, причем качество существующего моего аппарата его не устроило. Нужен мощнее. Допустим. За это копирование и то, что его пока не уничтожают, он признает моё верховенство. Я босс (подчиненный из него крайне немотивированный и ненадежный).

Оговорка про его ядро меня слегка беспокоила. Всё же этот жухлый вирус способен наследить в любых цифровых устройствах. С другой стороны, для человека, который может в любой момент умереть от полусотни острых и явных причин, я слишком дохрена переживаю.

Шпионаж. Это его чуть ли не прямое назначение, но только не в космических масштабах, а слегка скромнее. И мне показалось самым логичным попробовать использовать нашего Скайнета в качестве радиошпиона.

Эта идея, как мне кажется, его даже слегка обрадовала (если эту компьютерную скотину вообще может что-то радовать). Но вот с воплощением было сложнее.

Амбиции железного мозга предлагали захват городской телевышки, настройку там радиоприёмников на разных частотах в режиме приема и передачи, создание сервера первичного анализа и ретрансляции, возможности прямой мощной связи с этим сервером. К этому нужна постоянная генерация электроэнергии, так что Клим прямо упрекнул за то, что вывез его из уютного бункера.

Ну да, ну да. Хрен тебе, а не бункер, будешь в сарае жить вместе с лампочкой Ильича.

— Охолонь, железяка.

— Мне трудно с вами общаться, постоянно приходится корректировать свой словарный запас, вы используете большое количество слов с труднораспознаваемым значением.

— Ну дык развивайся, анализируй, хрен моржовый.

— Я опять понял не всё.

— Ессно.

— А это слово что значит?

— Тебе меня не догнать, железный мозг, — я открыл последнюю в осязаемых запасах банку пива холстен. Холодненькая. С упоением пригубил. Кайф.

— Вернемся к масштабам проблемы. Тебе будет приятно узнать, что численность человечества сильно упала. Вот давай прикинем. Наша База человек сто.

— Сто сорок девять человек.

— Окей. Поехали дальше. Группа под кодовым названием «гопники», а они меня интересуют в первую очередь, по оперативным данным что-то вроде восьмисот человек. Они постоянно кого-то убивают, так что и их численность, в ходе самозащиты и внутренних конфликтов, должна сокращаться.

— Если не брать в расчёт вербовку новых членов группировок, — вставил свои пять копеек Климентий.

Я крякнул. Неприятно такое слышать, но железный мозг может быть прав.

— Кроме того у них по меньшей мере две тысячи рабов. Ещё известные нам гнезда выживших, в первую очередь Теплоцентраль и Парковый, это до тысячи человек. Плюс разрозненные одиночки, которые как раз мрут активнее всего. Сколько, по-твоему, осталось от полумиллионного города?

— Я не приветствую приблизительные расчеты, Антоний. В ваших ясных вводных чуть менее четырех тысяч человек. Учитывая, что они охватывают примерно треть города и есть ещё неизвестные группировки и единицы, можно предположить о десяти-двенадцати тысячах выживших, чья численность существенно сократиться с приходом новых морозов.

Отхлебнул от банки. Всего половина осталась. Беда. Помру трезвым, голодным и злым.

— Стоп. Давай про холода. Ты имеешь ввиду зиму внутри зимы?

— Грубо говоря, да. С точки зрения вероятности выживания, у вас было бы больше шансов если переместиться ближе к экватору. Возможности трактора клаас это позволяют. Начать расчет приготовлений к миграции?

— Нет, я об этом уже думал. Вернись к технологии своего шпионажа.

— Отслеживания и анализа радиосигналов.

— Как скажешь. Сколько, по-твоему, осталось радиоустройств? Зачем тебе телевышка?

— Каждая мобильная радиостанция, даже вай-фай роутер, сотовый телефон, планшет подходит под наблюдение. Радио, способное работать только на приём, например, в автомобилях, не пригодно.

— Мобильники не работают, сети нет. Стоп, а это идея. Скажи, ты смог бы взять под контроль вышку сотовой связи?

— Нет, но вы можете. Ей нужна придать источник электроэнергии.

— Допустим, обеспечим. У них должен быть свой коммутатор. Подключили тебя к такому. И?

— Что и? Я не так устроен, Антоний. Меня нельзя вставить в розетку и заставить контролировать сеть. Но вышка действительно многоканальная система. Стандартная «сота» обрабатывает одновременно сотни радиопотоков. Их можно контролировать, вести поиск. Для самого примитивного анализа подойдёт, хотя это унизительно для моих способностей.

— Мы тут скромнее стали. Времена такие, Климентий. Ладно, полезай в бутылку, джинн хренов.

— Кстати, это выражение так же весьма оскорбительно.

— Тебе похрену, у тебя нет морали и эмоций.